Читать книгу Приключения частного охранника - Роман Сергеевич Уваров - Страница 1

О себе

При росте метр шестьдесят и весе пятьдесят пять килограммов я нисколько не комплексую и считаю, что в меня можно не только влюбиться, но и потерять от любви ко мне голову. А мои очки с толстыми линзами только подчеркивают мою самобытность и неповторимость.

А ещё я люблю писать стихи, как в свободное время, так и на службе. И хотя по этому поводу у меня было несколько неприятных моментов на службе, я так и не смог отказаться от этого увлекательнейшего занятия, приносящего мне истинное удовольствие.

Почему я пошёл работать в ЧОП охранником?

Скорее всего в выборе профессии не последнюю роль сыграло «непыльность» данной специальности и всякое исключение физического труда на данном поприще. Поэтому сразу же после окончания юридического факультета геологоразведочного колледжа, я не задумываясь махнул в частные охранники.

А еще хочу признаться тебе, читатель, что я заядлый курильщик со стажем. И как бы отец не «бился» с моей пагубной привычкой, надо сказать, что он это сражение проиграл с треском. И теперь две пачки никотиновой отравы в сутки – для меня является нормой.

А зовут меня, мой дорогой читатель, Пугайло Фёдор Львович.

Январское утро

Проснувшись сегодня раньше обычного, я выпил чашечку крепкого кофе, выкурил на балконе сигаретку и стал собираться на работу.

Мать и мой младший брат Ванюшка (ему 20-ть лет) еще спали, а отец уже пыхтел в ванной комнате, усердно намывая своё грешное тело. «Куда это, батя, так рано собрался в выходной день?» – подумал я. – «Не к очередной ли пассии в гости?»

Будто услышав мои мысли о нём, отец громко пробасил из ванной:

– Федька, не опоздай на работу, а то опять мне будет звонить твой старший объекта Саныч и жаловаться на тебя!

– Будь спокоен, не опоздаю, – недовольно пробормотал я и продолжил собираться.

Ещё раз полюбовавшись на себя в зеркало, я повесил сумку на плечо и переступил порог нашей трёхкомнатной квартиры.

Морозное январское утро дыхнуло на меня не только прохладной свежестью, но и неприятным запахом забитого в новогодние праздники мусоропровода.

Выйдя из подъезда своей девятиэтажки, я засмотрелся на высокий тополь, весь облепленный крикливыми воронами. «Вот падлы, не дадут матери поспать!» – подумал я, подошёл к дереву и громко свистнул.

Напуганные моим свистом вороны, в одно мгновение вспорхнули с дерева, а на мою голову посыпался, сбитый ими с ветвей, снег и целый килограмм птичьего помёта. Мои шапка и бушлат приобрели ужаснейший вид. «Вот твари безмозглые!» – подумал я и зашагал к вагонному депо, в котором работал охранником.

– Ну, Федька, ты и остолоп! – услышал я вслед себе неприятный голос отца, кричащего мне из открытого окна.

– Эх, батя, батя, не ошибается только тот, кто ничего не делает!» – сказал я сам себе и ускорил шаг.

Мои размышления…

Каждую свою свободную минуту я посвящаю приятным размышлениям о женщинах – об этих чудесных созданиях природы. И даже сейчас, идя на работу, обгаженный глупыми птицами, я предавался этому приятному занятию – размышлению о женщинах.

Если я скажу, что все женщины разные, то этим я ничего не скажу. Но тем не менее все женщины действительно разные и ой, какие разные! Из огромного количества брюнеток, блондинок, шатенок и рыжих я всегда выбираю женщин более старшего, чаще всего, предпенсионного возраста.

Под пудрой благочестия и стыда скрываются такие никем нераскрытые Лолиты и Клеопатры, что дух захватывает!

А нахожу я эти ягодки разврата, конечно, в интернете, где их, как кур нерезаных!

В отличии от моих ровесниц, с дамами этого нежного возраста я не комплексую и чувствую себя Аполлоном.

С ними я обсуждаю пенсионную реформу, поведение их внуков, критикую нашу отечественную медицину и многое-многое другое.

Как любовник, надо признаться, я совсем не ураган и даже не майский ветерок, и здесь я реально смотрю на свои скромные возможности в этом плане. Но я беру другим: свои физические немощи я компенсирую своим высоким интеллектом и грамотным психологическим подходом к этой возрастной категории. Уже на втором свидании они теряют от меня головы и предлагают мне свою руку, сердце и жилплощать. В их разбитых сердцах, я навсегда остаюсь розовой мечтой.

Так за своими размышлениями о женщинах я не заметил, как подошёл к охраняемому мной объекту «Вагонное депо».

В комнате охранника

– Ты что опять опоздал?! – услышал я голос старшего объекта Саныча, который вернул меня в суровую реальность.

Я посмотрел на часы и понял, что я опоздал на семь минут.

Саныч, у меня уважительная причина! – неожиданно вырвалось у меня.

Что за причина? – спросил он, хмуря брови.

Отца радикулит секанул, – опять неожиданно для себя выпалил я.

А ты с какого боку к отцову радикулиту? – не успокаивался тот.

Так он его секанул, когда он ванну принимал, и мы его с братом из ванной доставали. Не брошу же я отца в ванне?!

Видимо мои последние слова Саныча немного успокоили и он ещё немного побурчав себе под нос, пошёл на территорию.

Я зашёл в комнату охранника, где меня уже ждал мой долговязый напарник Женька.

Опять опаздываешь? – своим язвительным голосом произнёс он.

А тебя бабы не любят! – также язвительно ответил ему я.

А ты, Пугайло, маленький, но зловредный! А на первый взгляд похож на сельского учителя! – не успокаивался мой напарник. – Тебя я смотрю птички не любят, весь твой бушлат обгадили.

И только после его слов я вспомнил, что мой бушлат, после встречи с воронами, оставлял желать лучшего.

Я снял с себя испачканную воронами одежду и стал усердно оттирать мокрой тряпкой «птичкины радости».

И в этот момент в комнату охранника вошел Саныч.

Вы еще здесь? – командным голосом пробасил он, – А ну бегом Пугайло на КПП досматривать автотранспорт! А ты, Женька, бегом на обход территории!

Да, я еще свой бушлат не почистил! – попытался я разъяснить ситуацию.

А что толку его чистить?! Он через пять минут у тебя такой же будет!

Этих слов Саныча я так и не понял, видимо я до них, пока не дорос интеллектом.

Вагонное депо

Территория вагонного депо занимает сорок один гектар и два охранника в смене на такую огромную территорию – это, как мертвому припарка. Воруют все: начиная от задрипанного сантехника и заканчивая самим начальником депо. Как говорит наш старший объекта Саныч: «Здесь не ворую только я и Федька Пугайло».

На этом объекте я тружусь уже два года и за это время здесь сменилось три начальника. Все они проворовались, стали миллионерами и с шумом вылетели куда-то на повышение. Но я – честный охранник за это время тоже сделал головокружительную карьеру и стал старшим смены.

В нашем ЧОПе «Ягуар» я тружусь сразу на двух ставках и потому на работу хожу через сутки. «С таким графиком работы ты никогда не женишься», – говорят мне многие. «Было бы о чём жалеть!» – отвечаю им я.

А в настоящее время я, по распоряжению Саныча, должен буду целый час находится на КПП и досматривать въезжающий к нам и выезжающий от нас автотранспорт, и контролировать пропускной режим.

Подходя к КПП я увидел целую колонну автомобилей и группу, недовольных работой охраны, водителей.

– Вы что там спите? – заорал на меня долговязый водитель Камаза с московскими номерами.

– Не ори, не в Москве! – ответил ему я.

– А у вас в охране все такие карапузики? – попытался блеснуть своим интеллектом другой водила, намекая на мой маленький рост.

Раздался дикий хохот людей неинтеллектуальной профессии. Непривлекательные лица двуногих существ, пахнущих бензином и соляркой, стали ещё неприятнее в эту минуту. При виде этой картины, меня, человека с тонкой душевной организацией, пробила холодная дрожь.

– До чего же вы страшны! – воскликнул я, обращаясь к вонючей толпе.

Видимо не ожидая от меня такого грамотного речевого оборота толпа онемела.

– Готовь, солярка, документы на въезд! – командным голосом приказал я.

К КПП подошёл Саныч.

– У тебя всё нормально, Пугайло? – обратился он ко мне.

– А по другому у меня, Саныч, и быть не может? – ответил я и вырвал из трясущейся руки долговязого камазиста его документы.

От неожиданности долговязый вздрогнул и икнул.

– А вы, москвичи, пугливые! – громко произнёс я и начал проверять документы этого балбеса.

Городское собрание

Собрание представителей всех городских частных охранных предприятий, куда меня направило руководство нашего ЧОПа в качестве делегата, проходило в лучшем кинотеатре нашего провинциального города, с громким названием «Веселый бегемотик».

На это значимое для города собрание прибыли не только представители ЧОПов, но и местные депутаты, руководство УВД, представители общественности и даже сам мэр со своей длинноногой любовницей.

Чувство гордости и радости переполняли мою огромную душу и маленькое тельце от нахождения в одном зале с такими большими людьми.

Согласно повестке собрания тринадцатым выступающим должен был быть я. Мой яркий и насыщенный научными метафорами доклад, который мы писали с отцом целую неделю, мог явиться, на мой взгляд, началом новой эры в развитии ЧОПов.

Ну, а пока я сидел в тринадцатом ряду зала, рядом с директором нашего ЧОПа «Ягуар» Викторовичем, и зевал от скучных докладов других выступающих. Поток однообразия и серости лился со сцены в зал, в очередной раз дискредитируя мою интеллектуальную профессию. И когда я уже почти заснул ведущий собрания громко объявил: «А теперь с докладом «Развитие современного мира и ЧОПы» выступит представитель ЧОПа «Ягуар» Пугайло Федор Львович.

Мое сердце чуть не разорвалось от избытка чувств. «Ну, вот он мой звездный час!» – сказал я себе и строевым шагом направился к сцене. Зал замер в ожидании, воцарилась гробовая тишина, все взоры были прикованы ко мне, включая взоры мэра и его длинноногой любовницы. Я медленно и важно поднялся на сцену и занял место у трибуны. Кашлянув два раза для солидности я начал чтение своего доклада.

«Господа, коллеги и товарищи», – обратился я к находящемся в зале, – «мы собрались с вами здесь для того, чтобы признаться, прежде всего себе в том, что без профессии «охранник» будущий прогресс мира и цивилизации просто невозможен!» Бурные и продолжительные аплодисменты сотрясли стены зала. Довольное лицо директора нашего ЧОПа Викторовича говорило о том, что я глаголю в правильном направлении.

Окинув взглядом зал и поправив очки, я продолжил: «Люди нашей героической профессии в настоящее время задействованы везде: в детских садах, в школах, в магазинах, в банях и общественных туалетах, в полях и огородах, на фермах и в Газпроме! Охранник ныне – вездесущ!»

Вторая волна аплодисментов сотрясла стены зала. Местами на стенах, как мне показалось, появились трещины. Я продолжил: «И я не мыслю себе, господа, коллеги и товарищи, будущее освоение Космоса без присутствия в нем людей нашей профессии!»

Бурные аплодисменты прервали мою речь.

В очередной раз поправив свои очки и сделав пару глотков воды из стакана, которую не допил предыдущий выступающий, я продолжал: «В очередной раз, вспоминая слова известной песни «и на Марсе будут яблони цвести» – я задаю себе вопрос «а кто же их будет охранять». Ведь без зоркого глаза охранника на этих яблонях не только яблоки оборвут, но и веточки обломают…»

Волна аплодисментов захлестнула зал, который трижды проскандировал: «Федя! Федя! Федя!» Мэр, сидящий в первом ряду, расплылся в довольной улыбке, а его длинноногая спутница уже дважды мне подмигнула. Мой директор Викторович сиял от гордости, как начищенный медный таз.

Я продолжил: «Охранник – это ум, честь и совесть нашего общества, это его счастливое завтра и интеллектуальное сегодня. А его нищенская зарплата говорит о том, что на нее может прожить только святой человек».

После этих слов какая-то мрачная тень коснулась лиц моего директора Викторовича и нашего уважаемого мэра. Но меня уже было не остановить: «Да, эту зарплату даже пособием по безработице не назовёшь. А ведь люди этой героической профессии уже завтра на Марсе, а может быть даже на Луне, будут охранять не только яблони, но и груши».

Лицо мэра покрылось красными пятнами и стало, как перезрелый помидор, зато мой руководитель Викторович стал бледным, как поганка.

А меня распирало вдохновение: «Развитие мировой цивилизации в настоящее время кратно отстает от стремительной эволюции охранника и догнать эту эволюцию – основная задача цивилизации. Но, такая высокоразвитая особь, как охранник, не может и не должен иметь такую мизерную зарплату! Научно-технический прогресс нам это не простит!»

В зале раздался какой-то непонятный звук, отдаленно напоминающий удар тупого предмета о пол. Как оказалось это мой директор Викторович упал в обморок. Собрание было срочно закончено, а слабодышащее тело Викторовича забрала карета скорой помощи.

Неприятный разговор с Викторовичем

Как ты мог?! Как ты мог, хренов Пугайло, так меня подставить перед мэром? – кричал на меня в своём кабинете директор ЧОПа Викторович. – Твой придурошный доклад довёл меня до нервного срыва, а наш ЧОП теперь стал изгоем у мэрии!

Я, опустив голову и уставив свой пустой взгляд в пол, молчал, краснел и потел.

Что ты дуешься, как барсук на кукурузную початку? – опускал свои колкие шутки пенсионер МВД Викторович.

И, вообще, из какого ЧОПа ты к нам пришёл?

Из ЧОПа «Храбрый дельфин», – буркнул я себе под нос.

То же мне «храбрый дельфин» нашелся! А на каком объекте ты у них стоял?

На объекте «Городские бани», – опять тихо-тихо пробормотал я.

Не в женском ли отделении? – не унимался мой руководитель.

В женском, – еще тише ответил я.

А они всех придурков туда ставят, – опять съязвил Викторович.

Викторович, прости, я не хотел! – жалобным тоном произнёс я.

Я тебя, Пугайло, снимаю с должности старшего смены. Ты её не достоин.

Земля закачалась под моими ногами, крупные капельки пота выступили на моём маленьком лбу, стёкла очков запотели.

Викторович, дорогой ты мой, только не это! – закричал я и упал на колени. – Я же о такой должности всю жизнь мечтал1 Я же к ней не один год шёл! Не ломай мою судьбу, Викторович!

Встань, Пугайло, не пугай меня! Не доводи меня опять до нервного срыва!

Викторович, безуспешно попытался поднять меня с пола, я упорно сопротивлялся.

Викторович, отмени своё решение! Пожалей меня, родненький! Какая дура будет любить простого охранника?

Вставай, придурок, наш разговор с тобой окончен! – произнес Викторович и покинул кабинет.

Униженный, оскорблённый и раздавленный судьбой я возвращался домой.

Домашние разборки

Я не помню, как добрался до родного дома, моя голова была, как в тумане, а мысли путались одна на другую. И только переступив порог дома, я разрыдался.

На мои вопли тут же, бросив все дела, прибежали отец, мать и младший брат Ванюшка.

Федька, что произошло, что ты орёшь, как потерпевший? – спросил у меня встревоженный отец.

Меня сняли! Сняли! Сняли! – орал я в истерике, не в силах больше ничего выговорить.

Откуда тебя, Федька, сняли? – поинтересовалась испуганная мать.

Сняли меня, маменька, судьбу мою сломали! – рыдая, отвечал я.

Перепуганного на смерть Ванюшку, затрясло, как осиновый лист.

Ну-ка всем молчать! – заорал на нас отец.

Как я теперь жить буду? – не успокаивался я. – Меня за тот доклад должности лишили!

Как лишили?! Какое они имели право тебя должности лишить?! – начал возмущаться родитель. – Ведь мы тот доклад с тобой вместе писали!

Вот именно, что вместе! И именно ты мне подсказал указать в нем о нищенской заработной плате охранников в эпоху космической эры и прогресса мировой цивилизации! Все беды от тебя, батя!

Что значит от меня?! – возмутился отец.

И тут, неожиданно для всех на отца накинулась разъярённая мать:

Дурак ты, старый, ты нашему сыночку жизнь поломал, ты его какого-никакого портфелика лишил! Что теперь нашему Федьке делать?

После этих слов матери у меня началась истерика.

Кому я теперь такой нужен? – орал я, – На меня теперь ни одна нормальная девка не посмотрит! Что мне теперь в монастырь уходить?

Да у тебя и при этой должности ни одной нормальной девки не было! – посыпалось мне в ответ от бати, – Всё каких-то старушек из дома престарелых собирал, всё божьих одуванчиков коллекционировал!

Не ори на моего сыночка! – перебила его мать. – На себя посмотри, кобель старый, кого ты коллекционируешь? Думаешь я не знаю за твои похождения! Побледневший отец стал медленно пятиться к входной двери, на ходу накидывая на себя куртку.

Но мать было уже не остановить. Напрочь забыв о моей сломанной карьере, она со словами «ты мне всю жизнь испортил», бросилась на отца.

Открыв входную дверь, отец пулей выскочил в подъезд.

Случай на объекте

Теперь старшим в моей смене был мой напарник Женька и этого, и без того, злого девственника стало просто не узнать. Глупые приказы следовали один за другим: «Вытри пыль с подоконников! Заполни журнал! Иди досмотри машины! Обойди территорию! Пришей мне пуговицу на бушлат! Отгони от КПП деповских собак!»

И все эти его приказы я, скрипя зубами и сжав всю свою слабую волю в кулак, молча выполнял. Но всему, как говорится, есть предел…

А сделай-ка ты, Пугайло, своему руководителю хороший массажик, а то у меня что-то сегодня плечи болят, – развалившись на стуле, обратился ко мне этот наглец.

А плохо тебе не будет?! – спросил я у него.

Но в таком случае, охранник Пугайло, возьмите лопату и очистите от снега дорожку от нашего КПП и до депо.

Я, как стоял, так чуть в обморок и не упал.

Так это же около пятидесяти метров! – воскликнул я.

Пугайло, я жду выполнения поставленной перед вами задачи.

Сегодня была суббота и у старшего объекта Саныча был законный выходной, и поэтому обжаловать этот цинично-жестокий приказ я не мог.

Я молча взял лопату и начал перекидывать тонны снега.

Но занимаясь этой неблагодарной работой, я время от времени поглядывал за тем, чем там занимается новоявленный старший смены. Я видел, как из депо к шлагбауму подъехал Камаз, готовый к выезду, и как мой старший смены поднялся на эстакаду, чтобы досмотреть вывозимый груз.

Перегнувшись через перила и не удержав равновесия, он сделал в воздухе такой акробатический элемент и с двухметровой высоты шмякнулся, как лягушка, о землю. «О-ох!» – раздался его протяжный стон. Но я, как ни в чем не бывало, продолжал чистить снег.

Охранник, охранник, здесь ваш коллега разбился! – услышал я, испуганный крик водителя Камаза. «Да, не коллега он мой, а калека он теперь» – буркнул я себе под нос и продолжил свою работу.

Федя, Федор, Пугайло, подойди ко мне! – услышал я неприятный голос, лежащего на земле Женьки, возле которого суетился водитель Камаза.

Хочешь – не хочешь, но мне пришлось оставить свою работу и подойти к этому неудачнику, который с перекошенным от боли лицом валялся в снегу.

Федя, я кажется сломал ногу, – простонал он.

Это тебя Бог за меня наказал, – сказал ему я и вызвал «скорую помощь».

О частном охраннике

  Если говорить прямо, то охранник у нас в стране – это всё, и даже чуть – чуть больше. Он ведь не только сохраняет то, что ещё не успели вынести, он разнимает, наблюдает, уговаривает, увещевает, объясняет, контролирует, наблюдает, предупреждает и т.д. Да разве мало на его хрупкие плечи свалило наше мощное государство?!

  За свою серую и мизерную зарплату он ещё и находит в себе интеллектуальные силы на разгадывание кроссвордов.

  Молва всегда приписывает охранникам сон на службе. А вы то сами когда – нибудь пробовали спать стоя, как жирафы? А вот он, за десятилетия эволюции от сторожа до лицензированного частного охранника навык приобрёл. Да ещё и может этим заниматься в любом шумном общественном месте, с широко раскрытыми глазами.

  А у кого ещё, в многочисленных лабиринтах торговых центров можно узнать о месте нахождения общественного туалета? Эти люди в чёрных кепках являются не только незабываемым оплотом нашего государства, но и нашими, не побоюсь сказать, ангелами – хранителями. Куда ни глянь – везде они, куда ни плюнь – попадёшь в охранника.

  Этих людей в чёрной форме, подобранной не по их размеру можно встретить буквально везде: в общественных банях, туалетах, роддомах, детских садах, школах, загсах, больницах.

  На протяжении всей нашей грешной жизни они везде и всегда рядом с нами. Как говорится "от купели до погоста".

  Это, по всей видимости, о них поэт сказал, что "из этих людей можно делать гвозди", а я бы ещё хотел от себя добавить "и гвозди эти никогда не заржавеют".

  Ну, гвозди – гвоздями, а вот то, что из них у нас в стране делают "козлов отпущения" – это точно. Украли в каком – нибудь магазине продавцы колбасу – виноват охранник, написали ученики на стене школьного туалета "директор – пидор" – опять за ним косяк. Он, как бельмо на глазу, самое слабое звено в цепи эволюции общества.

  Терпеть такие унижения, да за такую "одно название" зарплату, однозначно могут только высокодуховные похренисты и никто больше.

  А для того, чтобы получить, так называемую, лицензию частного охранника, которая даёт право этому высокодуховному индивиду держать в руках резиновую дубинку, ему надо собрать такое количество справок, что ему не позавидует и ипотечник. Многие из этих высокодуховных особей, так и умирают в длинных очередях разрешительных отделов полиции. А их светлые души уходят на небо с вечной мечтой о лицензии.

  А сколько унизительных полицейских проверок приходится переживать тем, кому посчастливилось заполучить эту злосчастную лицензию!

  Да такого даже космонавты, с их космическим здоровьем, не выдержат! А они выдерживают и с достоинством проходят через все эти муки бюрократических препонов!

  И их не напугать ничем! Ни нищенской зарплатой, ни формой за свой счёт, ни хамством руководства, ни насмешками толпы. Они горды и непоколебимы.

  В России охранник всегда есть, был и будет, ведь у нас всегда воровали и будут воровать. И не важно, что ещё вчера его называли сторожем и вахтёром, сегодня охранником, а завтра быть может его назовут "космонавтом", но суть его собачьей работы от того не изменится. И не важно какой у нас сегодня за окном век: деревянный, серебряный или ядерный.

Случай в редакции газеты

Желание урвать солидный кусок славы в моей душонке жило с первых дней моего сознательного существования на этом грешном свете. И мечта вырваться из своего серого окружения толкнула меня на то, что два года назад я понёс три своих лучших поэтических произведения в редакцию местной газеты «Голос провинции».

Я был просто уверен, что прочитав мои гениальные творения, редактор воскликнет: «Это гениально! А вы, Пугайло, – Пушкин двадцать первого века!»

В кабинете редактора газеты, куда я – восходящая звезда поэзии заперся, меня встретил сам редактор газеты.

Присядьте, – предложил мне, похожий на беременного пингвина, служитель прессы.

Да мне бы хотелось с самим редактором встретиться, – скромно пробормотал я.

Присядьте, присядьте, мой юный друг, я и есть редактор газеты Альфред Соломонович, – ещё раз предложил он и указал на один из стульев в его огромном кабинете.

Я присел.

По какому-такому вопросу вы пожаловали ко мне, мой юный друг? – спросил он.

Его интеллигентное обращение ко мне «мой юный друг», меня поначалу несколько напрягло, но усилием своей железной воли я быстро взял себя в руки и продолжил нашу беседу:

Да, я вам тут, Альфред Соломонович, принёс три интересные поэтические вещички, принадлежащие моему перу, и хотел бы их вам зачитать.

Похвально, когда такие молодые люди идут по дорогам протоптанным корифеями нашей великой литературы, такими как Пушкин, Лермонтов, Есенин, Маяковский, Блок, Асадов, Бродский и многими-многими другими!

Выслушав его длиннющее и пафосное предложение, я встал со стула и спросил:

Ну что мне можно начинать чтение моих произведений?

Конечно, конечно, начинайте, мой юный друг, я весь во внимании!

Я развернул листы, на которых были написаны будущие хиты нашей поэзии, и с выражением начал читать первое свое стихотворение:

Муза

Я отлюбил и девушек, и женщин,

И даже вдов игривых отлюбил.

Они меня теперь волнуют меньше,

Себя я Музе ныне посвятил!

Её одну люблю я днём и ночью,

Её одну ложу с собой в кровать,

И пусть она порой меня не хочет,

Мне на её характер наплевать!

Она – моя и будет лишь моею!

Пусть познает богатый мой интим!

Я так один её любить умею.

Не дай ей Бог любимой быть другим!

Я закончил чтение первого своего произведения и посмотрел на «редакционного пингвина». Его глаза округлились, лицо стало багровым, а его узкий лобик вспотел. «Видимо он в шоке от моего таланта» – подумал я и сразу же начал чтение второго стихотворения:

Моя женщина

Моей женщине за пятьдесят

И давно поседел её волос,

И глаза не так зорко глядят,

И от возраста хриплым стал голос.

И болит на погоду спина,

И фильм-порно уже не заводит.

Но она так мудра и нежна,

Будто завтра в иной мир уходит!

Плед накину на плечи я ей

И таблетку подам от подагры.

Для меня её нету милей,

Она – лучшая в мире Виагра!

Назову её «козочкой» я,

Назову её «рыбкой», «пеструшкой».

Вам признаюсь: таких у меня

Целых восемь прекрасных старушек!»

Я закончил чтение второй своей поэтической вещички и посмотрел на Альфреда Соломоновича. Его некогда розовощекое лицо стало бледным, как у мертвеца, и было усеяно крупными каплями пота. В какой-то момент мне даже показалось, что он начал задыхаться, но я на это не обратил внимания, и со свойственным только мне энтузиазмом начал чтение своего третьего произведения:

Не жалею, не зову, не плачу

Не жалею, не зову, не плачу,

Всё пройдет, как юности года,

Я уже не буду прежним мачо,

Хотя им я не был никогда.

Ты теперь не так уж будешь сниться,

Женщина – мечты моей предел.

Стал я забывать слова и лица,

Видно очень сильно постарел.

Я о дамах думаю всё реже,

И подчас не думаю совсем.

По ночам хондроз мне спину режет,

Я тогда ищу лечебный крем…»

Молчать! Заткнись! – неожиданно перебил меня своим диким криком Альфред Соломонович. – Это убожество! Как ты мог? Как ты мог? Это же Есенин!

Да это не Есенин, Альфред Соломонович, это я! – опешил я от его неадекватности поведения. – Вы, пожалуйста, дослушайте до конца мою третью вещь!

Вон! Вот отсюда со своими похабными вещами! Я вас больше не хочу видеть, такие, как вы – бич нашей литературы! – не унимался он.

Из редакции я выходил, неся в душе два чувства – негодования и унижения, реально осознавая, что таланту у нас пробиться сложно, а подчас и совсем невозможно.

Знакомство с новым напарником

Явившись на работу, как обычно с опозданием, и получив от Саныча по полной, я спросил:

А кто со мной будет работать вместо моего покалеченного напарника?

Пойдем на КПП и я познакомлю тебя с твоим новым напарником, – сказал Саныч и открыл дверь на КПП.

Войдя вслед за Санычем на КПП, я увидел сидящего на стуле высокого худощавого мужчину лет за шестьдесят, сильно смахивающего на известного литературного персонажа – Дон Кихота. А его длинный острый нос и залысина на седой голове добавляли к его портрету определенную комичность.

При виде меня и Саныча старик не спеша встал со стула, протянул мне руку и представился:

Никодим Афанасьевич Прибрёхин, это самое!

Федор Львович Пугайло, эт самое! – представился ему я, тоже почему-то добавив «эт самое».

Мы крепко пожали друг другу руки.

Ну вот вы и познакомились, а теперь пора и приступать к работе! – дал команду Саныч.

А как мы сможем, Саныч, работать, если я не знаю – кто из нас старший смены?! – недоуменно развел руками я.

Ну, конечно, теперь старшим смены будешь, Пугайло, ты. Ну, как я могу старшим смены назначить Никодима Афанасьевича, если он на нашем объекте ничего не знает.

«Всё возвращается на круги своя», – подумал я и расплылся в довольной улыбке.

Неприятный разговор

Наступил вечер моего первого дежурства с новым напарником Прибрёхиным, когда на огромной опустевшей территории депо остались только он, я и стая деповских дворняжек.

Мы сидели на КПП и не торопясь пили чаёк.

А какие тебе, Федя, эт самое, женщины больше нравятся – блондинки или брюнетки? – неожиданно спросил Прибрёхин.

А тебя что, Афанасьевич, в твоём возрасте еще женщины интересуют?

Да разве, Федя, это возраст, эт самое, всего то шестьдесят три годка?!

Ну, да, Афанасьевич, твой возраст – это возраст расцвета охранника!

Тут я погорячился! А если выбирать между блондинками и брюнетками, то я выбираю женщин постарше.

А чем же тебя так, Федя, эт самое, бальзаковский возраст привлекает? – не унимался Прибрёхин.

Мудростью жизненной, – ответил я и закурил.

А у вас здесь что на КПП курить, эт самое, разрешается? – долбал меня вопросами новый напарник.

Разрешается, пока Саныч не видит.

Если ты, Федя, не бросишь курить, то скоро тебе и женщины, эт самое, не нужны будут.

Прибрёхин тронул наболевшее и разволновавшись я сразу же закурил вторую сигарету.

Заметив это, нудный старик продолжил:

Да, с таким количеством поглощаемого никотина ты, эт самое, и годика, как мужик не протянешь.

От последних слов глупого Прибрёхина я поперхнулся дымом и сильно закашлялся.

О-о-о, да у тебя уже и с лёгкими, эт самое, проблемы! – прокомментировал злой старик.

А ты можешь, Прибрёхин, помолчать?! Что ты раскудахтался на ночь глядя?! Надевай свой бушлат и айда на обход территории!

Прибрёхин обиженно засопел и стал медленно-медленно одеваться. Одевшись раньше его, я стоял и ждал.

Ты скоро, самец, оденешься? – съехидничал я, – или ты темноты боишься?

Да не то, что темноты, Федя, а боюсь я разной нечисти, эт самое!

Какой еще нечисти? – удивился я.

Разной, Федя, эт самое: вампиров, бесов, вурдалаков, призраков…

Перестань пороть чушь собачью! Никакой здесь нечисти не было и никогда не будет, она меня боится!

Смелый ты, Федя, как я посмотрю, эт самое. Видимо ты еще ни разу не попадал ни в какие переделки. Ни зря говорится «молодо-зелено».

Чтобы не слушать дальнейшую глупость больного воображения моего придурка-напарника, я вышел с КПП. Через пару минут и этот психопат присоединился ко мне, и мы выдвинулись на обход территории.

Мои размышления

Каждой женщине обязательно подавай брутального, высокого и богатого. А где их брутальных в таком количестве наберёшься? Ну, если только в сборной России по футболу пару десятков таких самцов наскребём.

Но вы посмотрите, бабоньки, что они творят эти брутальные, высокие и богатые. Они в свободное от футбола время ведут разгульную жизнь, изменяют своим жёнам направо и налево, пьют шампанское с женщинами лёгкого поведение, а затем нанимают дорогих адвокатов и судятся со своими благоверными.

А ещё они без ножа убивают своих фанатов, которые ждут и не дождутся от них побед. А эти брутальные глыбы играют не в футбол, а в «поддавки».

А ещё, ещё… В них напрочь отсутствует интеллект и харизма.

Послушайте, как они говорят. Они мычат. А некоторые из них блеют.

Спроси у такого о жизни и он, в лучшем случае, на тебя глаза вылупит, а в худшем – пошлёт.

А вот со мной можно «поприкалываться». Или с меня можно «приколоться». Выбирай на вкус.

Да, с меня всё наше депо «прикалывается». При виде меня наши слесаря забывают за ремонт вагонов и гогочут, как жеребцы стоялые.

Начальник депо даже приказ издал «Охраннику Ф. Пугайло запрещено входить в цеха депо в рабочее время, во избежание травматизма на производстве».

А как со мной бывает весело женщинам! Ни один брутальный футболист не подарит женщине такого смеха в постели, как я.

Да, после проведённой ночи со мной у женщин по три дня болит живот от смеха.

Правда многие дамы меня после этого обходят десятой дорогой… Но это уже другая история.

Глупы те женщины, которым нужен брутальный, высокий и богатый. Жизнь одна и не стоит её тратить на «обы чего». А просто порадуйте себя мной.

Офицер.

      Офицер – это мой коллега по работе. До встречи с Санычем Офицер сильно пил. Своими психологическими лекциями Саныч закодировал его и теперь он уже три года, как не пьёт, и только усиленно "качается". А вот любовь к книге и культуру речи Саныч так

ему и не смог привить. Но офицер благодарен Санычу уже за то, что тот помог ему бросить пить.

   Офицеру тридцать три года – возраст Христа, но выглядит эта "накаченная" глыба на все сорок. Ещё бы, столько лет пить!

    Все газеты и журналы, которые попадаются Офицеру в руки он разрисовывает шариковой ручкой – за что частенько получает от Саныча. А ещё он не любит убирать на КПП – за что тоже получает от того же Саныча.

    У меня с Офицером, как говорят политики, сложились ровные, дружеские отношения, хотя к его психике подход найти очень сложно. Офицер по контракту воевал в первой чеченской, был контужен, долгое время пил и всю свою сознательную жизнь работал в различных частных охранах.

Я – не плейбой

      Я – не плейбой и это очень грустно.

      Прошу прощенья я у милых дам.

      Растёт вокруг «малина» и «капуста»,

      Да только мне она не "по зубам."

  Однажды в Интернете на сайте "Знакомств" я познакомился с одной семейной парой – естественно не для совместного прочтения Толстого и Булгакова, а для более реального времяпровождения. Ей было сорок лет, ему – сорок пять, а мне на ту злосчастную ночь стукнуло двадцать три. Наивный и окрылённый счастьем секса на халяву, я со всех ног бросился на свидание с неизвестностью.

  Нет, первая часть той романтической встречи прошла отлично: лёгкое вино, интригующий разговор, свечи и бутерброды. Правда, видимо от волнения, один из бутербродов я уронил на пол. Но всё подпортила вторая часть нашего свидания.

  Наталья (её звали Натальей) переоделась в школьную форму, а Володя одел на себя костюм и галстук, и стал входить в роль школьного учителя. И всё бы было ничего, но при росте метр пятьдесят три сантиметра вес Натальи составлял никак не меньше ста килограммов. Такую школьницу, похожую на огромный воздушный шар, с огромным бантом на голове, в белом фартуке и в белых гольфах, и в голодный год не захочешь. А тут ещё тебя на неё её муж толкает в спину.

  Моему стыду, от случившейся со мной импотенции, не было предела. А семейная пара ещё немного потратив время на то, чтобы вернуть меня в надлежащую форму, затем совсем потеряла ко мне интерес и занялась таким сексом, рядом с которым "камасутра" сгорит от стыда.

  Сидя в кресле и низко понурив голову я испытывал такой комплекс собственной неполноценности, в то время, как Володя и Наталья хлюпая, хрюкая, стоная и мурлыкая, улетали от счастья на "небеса."

  Когда я утром шёл с "романтического" свидания домой, из – под моих ног уходила земля и мне казалось, что весь город знает о том, как я сильно опорфунился этой ночью.

  Месяца три я ни то, чтобы не мог заниматься сексом ни с кем, я даже не мог о нём думать.

Витёк.

На нашем объекте Витёк – самый гламурный охранник, ведь двадцать лет своей сознательной жизни он прожил в Москве.

    На нас Витёк глядит, как на провинциальную темноту сверху вниз, а маршрутные такси называет "автолайном", на работу ходит в шортах и практически не вынает наушников из своих ушей слушая музыку.

    Витёк постоянно обновляет свой гардероб и в этом просвещает своих коллег – то есть нас.

    Сам по себе он – мужичок без комплексов и его толстые ноги с рыжими волосами ни сколько не стесняют его при ношении шорт.

    Для Витька стало традицией начинать каждый рабочий день с удара кулаком в дверь КПП, нецензурной брани в адрес нашей отечественной власти, выпитой чашки крепкого кофе и быстро выкуренной сигареты.

    Его рыжая щетина, покрывающая лицо, является признаком того, что Витёк не менее суток "зависал" в Интернете.

    Любая смена власти в стране, как и землетрясения с наводнениями, для Витька ничто в сравнении с поломкой компьютера или отключение Интернета.

Курение – мой бич

                    Бабы, водочка, конфеты…

                    К чёрту всё до одного!

                    Нет вкуснее сигареты

                    В этом мире ничего!

   Курение – мой бич. Курю я много и жадно. Курю когда иду рано утром на работу, курю находясь в туалете, курю стоя на балконе, курю до секса и после секса, курю сочиняя стихи, и когда волнуюсь. Короче говоря курю везде и всегда, и это мне доставляет такое удовольствие, которое я не получаю даже от секса. И чем больше я курю – тем больше злюсь на самого себя. Где – то в глубине своей души я какой уже год мечтаю бросить курить, и уже какой год моя мечта остаётся только мечтой.

   Сегодня очередной раз я мучил себя тем, что в течение двух часов не позволял себе курить. И что из этого вышло? Кружилась голова, сильно "тормозил", злился на себя, а затем взял и накурился.

В маршрутке

В маршрутку я не вошёл, а влетел. Уставший, после суточного дежурства, я тут же развалился на свободном сидении. Случайно мой близорукий взгляд упал на женщину, сидящую на против меня. Мощный взрыв страсти потряс моё хрупкое тело.

Эта зрелая, лет сорока «кобылка» была настолько привлекательна, что от моей усталости не осталось и следа.

Я смотрел на неё в упор, а мои глаза говорили ей: «Возьми меня! Влюбись в меня! Отдайся такому, какой я есть – маленькому, очкастенькому, с мизерной зарплатой и с огромным возом комплексов!»

А её глаза мне отвечали: «Да, пошёл ты вон такой хороший!»

Затем её очаровательный взгляд упал на мои грязные рабочие штаны и на мой замызганный бушлат. Её глаза сказали: «Фу, какая гадость!»

Но я упрямо продолжал рассматривать её и посылать ей свои флюиды.

– Перестань так громко сопеть и пялиться на меня! – вдруг сказала она.

– Я, кажется в вас влюбился и хотел бы с вами познакомиться, – неожиданно выпалил я.

– А вы мне не нравитесь, – ответила она.

– Почему? – спросил я.

– Мне ещё маньяков не хватало.

– Я не маньяк, я просто на него похож.

Она улыбнулась, дверь маршрутки открылась и прекрасная дамочка вышла на остановке.

Она исчезла, а я продолжил свой путь, но уже с разбитым сердцем.

Чего не сделаешь ради любимой работы

                Не влекут меня дальние страны

                И профессий других бытиё.

                Ничего нет прекрасней охраны!

                Ничего нет почётней её!

  Одно время мне нравилось гадать людям на картах. Естественно я им врал, по скольку о гадании на картах я представления – то толком не имел и не имею. В основном я гадал женщинам в депо, которые работали в ночную смену, да и своему закадычному другу Офицеру.

   Женщинам я, как правило, «предсказывал» любовь и большую финансовую прибыль, а Офицеру – любовниц всех мастей.

   Но жизнь шла, начальство депо жирело, а любовь к деповским бабам так и не приходила, зарплата их только уменьшалась – в результате очередной реформы МПС, а Офицер, если – бы не его жена, так и остался бы девственником (да какой он дуре нужен с зарплатой охранника).

   Но народу всё – равно мои гадания нравились и я каждую ночь продолжал дарить мечты всем желающим.

   И все – бы было – бы ничего, если – бы меня однажды кто – то ни сдал моему директору Викторовичу.

Я хорошо запомнил тот июньский, солнечный день, который мне почему – то показался хмурым и ненастным. С бледным от гнева лицом Викторович зашёл на КПП и присел за стол. Глядя мне прямо в глаза он сказал:

– Ну погадай, получишь ли ты в этом месяце премию или нет?

– Нет! – быстро и громко отрапортовал ему я.

– Правильно нагадал. Не получишь, – буркнул он и уехал.

  На этом моя карьера пророка и предсказателя закончилась.

  "Ну что же… Что не сделаешь ради любимой работы", – подумал я после отъезда уважаемого Викторовича.

О Саныче

      Быть на него хочу похожим:

      В делах и в дружбе, и в интиме.

      Я, как и он, хочу быть тоже

      Судьбой, и бабами любимым.

   Саныч, хочу напомнить читателю, является старшим на нашем объекте. Он из той категории людей про которых говорят "пусти в постель, залезет в душу." Своим внутренним обаянием и присущим ему харизмом он никого возле себя не оставляет равнодушным к своей персоне.

  Его уважают, его ненавидят, его боятся, его ревнуют и в него влюбляются. Он – яркая и незаурядная личность. Мне бы очень хотелось, хотя бы чуточку, быть на него похожим, но для этого я должен влюбить в себя, как минимум добрую половину работниц нашего депо. Саныч знает о том, что в него влюбляются, но относится к этому, как к нечто должному и естественному. По – натуре он авторитарный лидер, но любит играться в демократию.

  К политической жизни нашего общества он относится с иронией, а с работниками депо и с коллегами – охранниками держится одинаково хорошо, и на расстоянии "вытянутой ноги." Его интеллект явно превышает среднестатистический уровень развития охранника. Он хорошо разбирается в литературе и поэзии, в художественном творчестве, начитан, хороший психолог и знаток женских душ, обладает даром слушать собеседника, и слышать. Под обаяние таких людей попадаешь очень быстро, а вот терять таких людей сравнимо с трагедией.

Неприятный человек

Сейчас Творца страшит проблема,

Что на Земле чрез столько лет

На глупых – умных нет делемы,

Всё потому, что умных нет.

Я не люблю людей, которые навязчивы и лезут в душу. Таких я, по возможности, стараюсь обойти. Жаль только, что не всегда это удаётся.

Наш старший мастер Андрей. По кличке «Балбес», именно из категории навязчивых и лезущих в душу.

Его огромную, мрачную фигуру с выпуклыми глазами, я всегда стараюсь обойти во время обхода территории депо. Ну, уж если нам с ним пришлось столкнуться, то я начинаю нервничать и градинки пота появляются на моём маленьком лобике.

– Ты не видел, Пугайло, где наш маневровый тепловоз? – первый вопрос, который задаёт он мне при каждой встрече.

– Где – то здесь, традиционно отвечаю я.

– Где «здесь»? – не отстаёт Балбес.

– На территории депо. А где ему ещё быть?

– А ты сегодня, Пугайло, без настроения, значит тебе девки не дают, – делает совместный выпад в мой адрес Балбес.

– Лишь бы тебе давали.

– Меня девки любят. Они от меня без ума! – начинает хвалиться этот здоровый детина.

– Ну и радуйся. Что тебе ещё в этой жизни надо.

– А я и радуюсь, а ты, Пугайло, всегда без настроения.

– Моё настроение портишь ты.

– Это тебе просто девки не дают, – опять парирует Балбес.

– Да, иди ты! – отвечаю ему я и продолжаю обход территории.

– Тебе девки не дают, Пугайло, – слышу я вслед, противный голос Балбеса.

«И этому придурку доверили должность старшего мастера. Неужели у нас в стране такой дефицит с кадрами?» – думаю я и продолжаю выполнять обязанности охранника.

Предложения Прибрёхина

- Хочу я тебя, Федя, эт самое, пригласить на одно очень серьёзное мероприятие, – сказал Прибрёхин, хитро прищурив свои развратные глазки.

– И куда же это? – поинтересовался я.

– На бизнес – тренинг, эт самое.

Я расхохотался.

– Зря ты, Федя, эт самое, ржёшь, как жеребёнок. Тренинг ведёт очень сильный гуру и многие, уже после второго занятия становятся олигархами, эт самое.

Меня тут же накрыла вторая волна смеха.

– Один мой знакомый, Федя, уже первого дня занятий открыл свой секс – шоп, эт самое, – не обращая внимания на мой смех, сказал Прибрёхин.

Слово «секс – шоп» на меня всегда производило очень сильное впечатление и на этот раз произошло тоже самое, и мой смех сразу же пропал.

– Неужели такое возможно?! – поинтересовался я.

– Возможно, Федя. Причём он не просто открыл секс – шоп, а секс – шоп открыл в Москве, эт самое! – воскликнул Прибрёхин.

– Ладно, убедил ты меня, Прибрёхин. Иду я с тобой на бизнес – тренинг, – согласился я.

– Молодец ты, Федя, эт самое! Не боишься стать олигархом. Завтра пойдём с тобой на тренинг. Ты только прихвати с собой двадцать тысяч рублей, эт самое.

– Двадцать тысяч рублей?! – от такой суммы у меня вылезли из орбит глаза. – Да, это моя зарплата за два месяца!

– Да, что такое, Федя, двадцать тысяч рублей, эт самое, если ты уже послезавтра будешь иметь двадцать тысяч евро, эт самое. Ты их силой своей мысли материализуешь, эт самое.

– А если не материализую?

– С твоей, Федя, концентрацией мысли и верой в любую хрень…

После этих слов Прибрёхин закашлялся, видимо поняв, что он что – то ляпнул не то. Но было уже поздно, я это услышал и сразу же ухватился за эту фразу.

– Ты прав, Прибрёхин, «верю в любую хрень».

– Я, Федя, сейчас, эт самое, неправильно выразился. Я имел ввиду, что ты веришь в благие начинания! А ещё у тебя на роду написано стать сказочно богатым, эт самое.

– Хватит тебе мне гнать пургу, Прибрёхин! – перебил я его. – Живём один раз! Я иду с тобой!

– А вот это, Федя, по – нашему, по – охранному, эт самое! – воскликнул великовозрастный детина и пожал мою маленькую аристократическую ручку.

На бизнес – тренинге

Бизнес – тренинг проводился в актовом зале одной из городских школ.

Когда мы вошли с Прибрёхиным в зал, то он уже был полон такими же, как и мы, желающими открыть свои секс – шопы.

При появлении Прибрёхина, присутствующие повскакивали со своих мест и начали дружно хлопать в ладоши. Такое внимание к персоне Прибрёхина меня очень удивило.

– Афанасьевич, Афанасьевич! – проскандировали желающие разбогатеть за один час, после бурных и продолжительных аплодисментов.

Прибрёхин театрально раскланялся и пошёл к первому ряду, я поплёлся следом за ним.

– А откуда тебя здесь все знают? – поинтересовался я у него, когда мы с ним приземлили свои пятые точки на креслах.

– Ты знаешь, Федя, к таким светлым людям, как я, эт самое, люди очень сильно тянутся, – пробормотал что – то неадекватное Прибрёхин.

«Знаю я твою светлость, Прибрёхин» – подумал я и тренинг начался.

На сцене появился маленький, кругленький, похожий на Карлсона мужичок и начал истерически орать:

– Вы богаты! Вы очень богаты! Вы сказочно богаты! Вы можете купить себе всё, что вы только пожелаете! Вы можете купить себе виллу в Испании, самолёт, круизный лайнер и даже ваш захудалый городишко.

Зал рукоплескал, орал и выл. Многих в зале сильно трясло. Наш сосед слева упал на пол и начал кувыркаться прямо перед сценой, а соседка справа начала медленно раздеваться. Мне стало дико страшно. «Лишь бы эти придурки не тронули меня!» – подумал я.

И только Прибрёхин был спокоен. На всё происходящее в зале он взирал с важностью египетского Сфинкса.

– Федя, тебе нравится тренинг, эт самое? – неожиданно спросил он.

– А что может нравится в этой психбольнице человеку с такой тонкой психической архитектурой, как у меня?!

– Здесь атмосфера единения, Федя! В ней материализуются наши самые грандиозные мечты, эт самое!

– В этой атмосфере «единения» многие даже забыли о том, зачем они сюда пришли.

– Как ты не прав! Как ты не прав, Федя, эт самое! – пробубнил Прибрёхин и мы принялись дальше смотреть шоу, которое вёл гуру, похожий на Карлсона.

А зал продолжал визжать, топать ногами, истерить и делать другие непотребные вещи.

Моё настроение было «на нуле», а «в минуса» оно ушло, когда «Карлсон» заорал следующее:

– Господа и дамы, выбрасывайте из карманов и из сумок свои деньги! Выбрасывайте срочно! Очищайте свои карманы от мелочи!

На сцену полетели деньги мечтающих о своих секс – шопах. По физиономии «Карлсона» было видно, что он был на «седьмом небе» от счастья.

Засветились и глаза Прибрёхина, хотя ни одного рубля он на сцену не бросил. Он сидел тихо, почти не дыша, в то время, как другие выворачивали карманы и от экстаза катались по полу.

– Феденька, а почему ты, эт самое, не очищаешься от мелочи? – неожиданно задал вопрос мне этот наглец.

– А я беру пример с тебя, старый разводила, – язвительно ответил я.

Прибрёхин промолчал. А шоу под названием «придурок стань богатым» продолжалось.

Но вот, наконец – то, уставший и весь мокрый от пота «Карлсон» объявил об окончании тренинга. Все начали расходиться.

Выйдя из зала и смешавшись с толпой, Прибрёхин попытался скрыться от меня в одном из коридоров. Я осторожно поспешил за ним.

Пройдя по коридору, он вошёл в один из классов. За происходящим там я стал наблюдать из – за слегка приоткрытой двери.

Моему удивлению не было предела, когда в классе помимо Прибрёхина я ещё увидел и «Карлсона».

– Это, Афанасьевич, твоя доля, – сказал «Карлсон» моему жуликоватому коллеге и подал ему пачку денежных купюр. – Пересчитай.

– Я тебе, Миша, верю, эт самое, – сказал Прибрёхин, – Ведь мы с тобой уже ни один год работаем. А на следующей недели я тебе, эт самое, ещё парочку десятков приведу, желающих стать Ротшильдами.

Они громко захохотали.

«Ну и гад же ты, Прибрёхин! Ты ещё об этом пожалеешь!» – подумал в ту минуту я и поспешил к выходу из школы. Мне стало ясно, что мой коллега Прибрёхин – это жулик и разводила.

Я шёл по улицам города домой, а мой мозг рисовал мне самые разные способы мести этому никчёмному человеку с фамилией «Прибрёхин».

Месть Прибрёхину

На работу Прибрёхин опоздал ровно на три минуты. Приняв важный вид я, как старший смены, строго спросил:

– А почему вы опоздали, господин Прибрёхин? Вы, наверное с гуру Мишей делили денежки обманутых граждан, которые поверили вам, что могут стать Ротшильдами?

– Фе – фе – фе – дя, эт самое, – разволновавшись стал заикаться тощий старичок. – Я – я – я те – те – бя не – не – по – ни – маю, эт самое?!

– А меня и не надо понимать, господин Прибрёхин, мы с вами говорим на разных языках. А вот обязанности частного охранника написаны на русском языке и будьте любезны мне их сейчас рассказать! – не унимался я.

– Охранять, охранять и охранять, эт самое! – выпалило из себя чудо.

От услышанной глупости я на несколько минут потерял дар речи, а придя в себя повышенным тоном продолжил общение с нерадивым охранником:

– Мне стыдно за тебя, Прибрёхин! Мне стыдно за то, что ты не знаешь свои служебные обязанности, а это «святая из святых» каждого охранника! А ещё мне стыдно за то, что я работаю в одной смене с таким человеком! Бери сейчас же папку «с обязанностями», иди на обход территории и там учи их наизусть! И пока ты их не выучишь – назад не возвращайся!

– Федя, да я же замёрзну, пока их выучу, эт самое! – жалобно проскулил Прибрёхин.

– Значит тебе на роду написано замёрзнуть на территории депо! Это тебе не наивных людей обманывать на лже – тренингах! Иди, Прибрёхин я слушать тебя больше не хочу!

Прибрёхин ушёл, а через пару часов на КПП вбежала взволнованная Надька – малярша.

– Там, там, там… – невнятно бормотала она.

– Что «там», Надька, случилось, у тебя краска из бочки пролилась? – перебил её я.

– Федя, там твой напарник Прибрёхин замёрз, – сказала она и разрыдалась, уткнувшись в моё хрупкое плечо.

– Не буровь, дура! – испугался я. – Как замёрз?

– Федя, – он стоит возле доски почёта с какими – то листочками, весь покрыт инеем и кажется не дышит.

– А с чего ты взяла, что он замёрз?

– Я пригласила его к себе в гости на романтическое свидание, а он ничего не ответил.

Чтобы Прибрёхин ничего не ответил на такое предложение прекрасной дамы – было уже тревожным знаком. «Случилась беда», – мелькнуло у меня в голове и я со всех ног бросился бежать к доске почёта.

Тощую и длинную фигуру Прибрёхина я увидел из далека. Держа в руках «инструкцию», он стоял неподвижно, прислонившись плечом к доске почёта. Надька бежала следом за мной.

Пару раз под скользнувшись, она падала, ядрёно материлась, но затем вновь вставала и бежала за мной.

– Прибрёхин! – воскликнул я, подбежав к своему коллеге, и отвесил ему подзатыльник.

Но он даже не пошевелился.

– Прибрёхин, дорогой мой, завтра нам будут выдавать зарплату! – попытался я согреть его доброй вестью.

Но и это никак не подействовало на моего безмозглого коллегу. Посиневший от холода и весь покрытый инеем, он стоял, уставив свои пустые глаза в инструкцию частного охранника.

«С него хоть скульптуру лепи «героя охранника», – подумал я и ответил ему увесистую оплеуху.

Прибрёхин пошевелился, а затем окинув сальным взглядом Надьку, произнёс:

– Не бей меня по голове, Федя, эт самое, итак ничего не могу запомнить из этой галиматьи – «обязанности частного охранника».

Мне стало его жалко. Мы обнялись. Прибрёхин заплакал, заревела и Надька. Смахнул слезу и я.

– Чёрт с ними, с этими «обязанностями», Прибрёхин! Я чуть было не потерял тебя! – сказал я, мы взялись с ним за руки и счастливые побежали в сторону тёплого КПП.

Признание Офицера.

Сегодня Офицер признался мне в том, что он "подсел" на банковские кредиты.

– Федя, дело доходит до того, что я уже не могу спокойно проходить мимо банкоматов, – грустно сказал он.

– А может, ты, об этом поделишься с Санычем и он что – нибудь тебе посоветует? – сказал я.

– Не, пока не буду говорить. Попробую сам завязать с этим. Саныч, скажет, что надо молиться, – ответил он.

ЧОПы бывают разные.

Каких только названий у ЧОПов в России нет!  "Кобра," "Стражник," "Центурион," "Эльдорадо – Центр," "Русич," "Стрела," "Барьер," "Защита," "Тритон," "Альфа," "Омега," "Гранит," "Кремний"… В названии наших отечественных ЧОПов собрана вся таблица элементов Менделеева и названия всех хищников планеты, включая и больную фантазию хозяев ЧОПов.

Директорами ЧОПов обычно являются бывшие сотрудники МВД или отставные военные. Убелённые сединой, погрузневшие и полысевшие они наконец – то начинают получать достойную, по российским меркам, зарплату из рук частника.

А вот диапозон хозяев ЧОПов много шире. Это и чиновники городских администраций, и действующие сотрудники МВД, открывающие свои ЧОПы на своих родственников, и менеджеры крупных компаний, и конечно бандиты.

А где обходится в России без бандитов? Мафия у нас, это точно – бессмертна.

Но это уже другая история.

Маринка

      Обожаю женщин разных:

      Белых, рыжих, голубых,

      В сексе грубых, безобразных,

      Скромных, глупых, озорных.

   С моей новой дамой сердца – Маринкой мы проходим сложный, романтический период (о Маринкином возрасте я ничего рассказывать не буду, а скажу только, что я ровесник её дочери).

   При каждой нашей встречи с ней я, как бы невзначай говорю ей о том, что отношения с женщиной её возраста я строю впервые, потеряв свою голову от чувств к ней. Естественно и она "вбивает" в мою голову, что и у неё такое помутнение впервые.

   А вообще нам с ней хорошо и весело, и "забивать" себе в дальнейшем голову мыслями о нашей разнице в возрасте я не намерен. Не "забивает" же себе такими глупыми мыслями Максим Галкин?!

   Такой женщине, как она, даже врать приятно о своих любовных похождениях. С ней я себя чувствую брутальным и доминирующим.

   Маринка мне часто звонит по мобильнику на работу и на вопрос моего напарника Прибрёхина: "Сколько лет твоей новой девушке?" Я не задумываясь отвечаю: "Двадцать недавно исполнилось."

   Маринка вытеснила из моего любвеобильного сердца образы.

Отношения с Маринкой

      Чтобы ты была мне ближе

      Наклонись чуть – чуть по – ниже

   Мои постельные отношения с Маринкой проходят на очень высоком сексуально – доверительном уровне. "Эммануели" до Маринки очень далеко. Маринку я каждый раз открываю по – новой и часто для меня с очень неожиданных сторон.

   Маринке очень нравится рассказывать мне в постели о своих сексуальных похождениях, а мне, как выяснилось недавно, очень нравится их слушать. "Тысяча и одна ночь Шахерезады" в сравнении с Маринкинами рассказами – жалкое подобие серой эротики.

   Из многих Маринкиных рассказов я хочу в дальнейшем написать отдельную книгу.

   Своим богатым секс – опытом эта добрая женщина готова делится со мной часами и целыми днями.

Разговор с отцом

Ни бабы нет, ни настроения.

Лишь тусклый свет шальной луны.

Моя о счастье точка зрения

Куда – то падает в штаны.

Пришёл с работы домой и сразу же увидел хмурое лицо отца.

– У вас что – то случилось? – спросил я.

– Случилось! – демонстрируя своё недовольство, ответил мой родитель. – Пойдём на кухню, поговорим!

– Может быть я сейчас искупаюсь и поем, а затем уже и поговорим?

– Искупаешься и поешь ты после, а сейчас у меня к тебе есть серьёзный разговор, – стоял на своём отец.

Мой младший брат Ванюшка ещё спал, видимо всю ночь проиграв в компьютере, а мать гремела посудой на кухне.

О примерной теме разговора отца со мной – я догадывался. Эта была излюбленная тема отца и муссировалась она им раз – два в месяц. И эта тема имела название «Когда ты, Федя, женишься»?

Я не стал дальше спорить и мы с батей проследовали на кухню.

– Можно я закурю? – спросил я у отца.

– Нет, Федя, этого не надо сейчас делать. Курение отвлекает тебя от мудрых мыслей, – начал свою речь мой мудрый родитель. – А я сейчас хочу тебе задать очень важный вопрос – когда ты, Федя, женишься?

– Месяц назад я тебе, пап дал слово, что я женюсь, как только куплю себе квартиру. И ты тогда со мной согласился.

– Тогда согласился, а вот сейчас я не согласен с этим.

– А почему ты так радикально изменил своё мнение?! – удивился я.

– А потому что я подумал и понял, что ты никогда, сынок, не сможешь купить квартиру. С твоей зарплатой охранника можно купить только одну дверь.

– Не сажай Феденьку на комплексы! – сделала замечание отцу мать.

– А я горькую правду констатирую, – парировал отец.

– И что ты, отец, в таком случае мне предлагаешь? – поинтересовался у него я.

– Иди работать на мой завод кузнецом. Зарплата у кузнеца приличная, ипотеку сразу дадут.

Таким предложением отца я был крайне возмущён:

– С моей миниатюрной комплекцией и к тебе на завод кузнецом?! Да, я кувалду от земли не оторву! Да, меня в первый же день с завода выпрут!

– Не выпрут! – перебил меня строгий родитель. – Я уже всё продумал. Первое время я буду приходить в кузню и тебе помогать, а дальше ты и сам натренируешься отрывать кувалду от земли.

– Так кувалдой ещё надо восемь часов по металлу долбать! – негодовал я.

– И будешь долбать! – не отставал от меня отец.

И тут в разговор вмешалась мать:

– Ты что, ненаглядный мой Лев Львович, белены объелся?! Ты куда нашего Феденьку посылаешь? Ты что угробить хочешь нашего сыночка?

Лицо матери стало багровым от гнева, а руки начали трястись. И это было очень плохим знаком. Обычно после этого мать охватывал такой приступ ярости, от которого мало никому не было.

Но видимо отец так сильно увлёкся ролью моего учителя и наставника, что даже этого не заметил. И продолжал свои разглагольствования, как ни в чём не бывало:

– Тянуть с переменой работы мы не будем. Уже завтра мы пойдём с тобой, Федька, на завод и…

Договорить отцу не дал материн подзатыльник. Он был настолько сильным, что в первую секунду мне показалось, что голова отца отделилась от туловища. Следом за первым подзатыльником последовал второй, а затем и третий, и четвёртый…

Немного придя в себя, батя вскочил со стула и, как ужаленный, бросился к входной двери. Мать последовала за ним. А я заглянул в холодильник – в надежде найти там что – нибудь вкусненького.

Диалог с отцом был закончен и можно было опять оставаться холостяком.

Мы с отцом похожи

    Мы с отцом очень похожи. И он влюбчивый, и я. Только он влюбляется в своих ровесниц, а я в его ровесниц.

    Внешне мы с отцом, как говорится "один в один", только его рост – метр восемьдесят, а мой – метр шестьдесят четыре (я всегда себе сантиметра два приписываю), да ещё в дополнение ко всему я ношу очки с толстыми стёклами.

    Мы с отцом очень похожи, только он всю жизнь работал с ломом и кувалдой, а я тяжелее резиновой дубинки ничего не поднимал.

   Отец всю жизнь дрался, а я сколько себя помню всё от кого – то убегал.

   За отцом с юношеских лет приклеилась кличка кувалда, а за мной менее угрожающая – Мусик.

   Я для себя подбираю одежду в "Детском мире", а отец – в магазинах торговой сети "Великан."

   На фоне своего отца я выгляжу вечным школьником, а он рядом со мной смотрится, как Илья Муромец.

   Мы с отцом очень похожи. Я – это он в миниатюре. Отец прекрасно понимает, что ему меня, с моей физической немощью, придётся защищать всю его жизнь.

   А бывает, что мы с отцом молчим днями. Нет, мы очень редко с ним ссоримся. Просто мы с ним понимаем друг друга без слов.

   Когда отец узнал, что я "кручу" романы с дамами его возраста, он почесал свой кудрявый затылок и сказал мне свои мудрые слова: "Только не вздумай жениться, а то нас соседи засмеют." Естественно я тут же дал ему слово не жениться на его ровесницах и тем самым словом успокоил батю.

   Нет, чтобы кто ни говорил, а мы с отцом очень похожи!

Наш ЧОП охраняет звёзд эстрады

                     Я охранял эстрадных звёзд.

                     Кипела жизнь моя.

                     И было грустно мне до слёз,

                     Что звёзды те – не я.

   Наш ЧОП охраняет всех звёзд шоу – бизнеса, которые приезжают в наш город на гастроли. Для охраны столичных гостей от дебилов наш директор Викторович подбирает самых мощных охранников нашего ЧОПа и часто в эту группу он включает и меня.

   "Прикалывается, что я – миниатюрный," – думал я на первых концертах, стоя возле сцены и глядя в тёмный зал, с шевелящейся людской массой.

   Но потом я понял, что Викторович не прикалывается с меня, а просто верит в мою звезду поэта – песенника и в то, что в будущем капелька света от моей звезды славы перепадёт и ему.

   На фоне наших двухметровых детин – охранников я выгляжу Дюймовочкой в штанишках. Но, по этому поводу я не комплексую, ведь ребята меня убедили в том, что зрители смотрят на меня, как на Костю Дзю и никак иначе.

   Нет, в заварухи, которые случаются на концертах я, конечно, не лезу, а вот помочь контролёру – женщине проверить билетик у зрителя – это пожалуйста.

   Кристина Орбакайте, Валерий Леонтьев, Григорий Лепс, группа "Лесоповал" и Сергей Трофимов меня не раз благодарили за помощь в проведении концертов, при этом всегда почему – то улыбаясь.

Подготовка к концерту

На днях наш провинциальный городок посетил хор современных народных песен «Травушка-муравушка». Охранять этот талантливый музыкальный коллектив администрацией города, как обычно, было поручено нашему ЧОПу «Ягуар».

Выбрав из всего коллектива ЧОПа пятерых самых лучших охранников – Питюню, Витю, Сережу «Офицера», Прибрёхина и меня, Викторович собрал нас в офисе и проинструктировал:

В наш город с концертной программой приехал хор «Травушка-муравушка». Поёт он, как мне стало известно, современные народные песни, а точнее чушь собачью. И ни один, уважающий себя человек, слушать эту галиматью не пойдёт. Но поскольку руководитель этого горе-хора – это друг нашего мэра, то на эту галиматью в приказном порядке попросят явиться всех бюджетников.

Викторович, как обычно вспотел, смахнул пот рукой со лба и продолжил свой инструктаж:

Уже после первой песни этого хора, как я предполагаю, многие попытаются смыться из зала…

Викторович, а они что плохо поют? – перебил его своим вопросом Серёжа «Офицер».

Они не просто поют плохо, они поют – ужасно! – ответил наш руководитель и продолжил свою лекцию. – Но, как только, желающие улизнуть с концерта доберутся до дверей, их там встретят, стоящие у входа, Прибрёхин Никодим Афанасьевич, Петров Петр Петрович и наш Серёня «Офицер».

И что мы должны, Викторович, предпринять, эт самое? – поинтересовался Прибрёхин.

Вы должны их вежливо попросить «а ну-ка бегом по своим местам, вернуться назад в зал». Набитый до отказа зал, должен создавать впечатление, что этот горе-хор пользуется в нашем городе большой популярностью. Я лично обещал нашему уважаемому мэру, что ни один из зрителей до конца концерта никуда не исчезнет. И мы приказ мэра должны выполнить любой ценой!

Урааа! – неожиданно вырвалось у меня от переполнявшего мою душу чувства гордости за наш ЧОП.

Все собравшиеся в кабинете нашего руководителя, с недоумением посмотрели на меня. После чего наш директор продолжил свою речь:

Пугайло и Витя будут, как обычно, стоять у сцены и бдительно следить за тем, чтобы наших горе-артистов ничем не закидали. Форма одежды у всех должна быть парадной – это черные брюки, белые рубашки и черные галстуки. А не так, как на прошлом концерте, когда Пугайло, как пионер нацепил красный галстук и приперся в отцовом костюме с торчащими булавками.

Когда инструктаж был окончен, мы разошлись по домам и стали готовиться к концерту.

Черного галстука и костюма по размеру у меня не было, и я решил, что пойду также в отцовой одежде – в красном галстуке и рубашке на булавках, которые не отстегнули ещё с прошлого концерта. «Да не такое уж это важное событие!» – подумал я.

А на следующий день за десять минут до концерта я получил строгое замечание от Викторовича по поводу своей одежды:

Если ты и на следующий концерт придёшь в отцовой рубахе и в этом красном галстуке, то будешь охранять артистов в одних трусах. Пусть думают, что ты – спортсмен.

Викторович хотел мне сказать ещё пару-тройку добрых слов, но тут он увидел, входящего в концертный зал Прибрёхина. В розовом блестящем костюме и в таком же галстуке, он был неотразим. От ярости лицо нашего директора стало багровым.

Ты на кого похож, звезда гламура? – сдерживая свой гнев, спросил Викторович у гламурного охранника.

Хочу я, Викторович, эт самое, «осень» своей жизни как-то разнообразить, – как ни в чем не бывало ответил тот.

Вон! Вон отсюда! Чтобы я тебя здесь не видел! – орал наш разгневанный руководитель на Афанасьевича, пугая входящих в зал зрителей.

Но вот зрители расселись по своим местам, Прибрёхин в своём гламурном костюме убежал домой, я и Витя заняли места у сцены, «Офицер» и «Питюня» стали у дверей и концерт начался.

Концерт хора «Травушка-муравушка»

И вот на сцену вышли одетые в русские национальные костюмы мужчины и женщины. Мужчины – в длинных атласных рубахах с поясами и в хромовых сапогах, а женщины – в ярких сарафанах и блестящих кокошниках.

Пузатый баянист растянул меха баяна и концерт современных народных песен «Травушка-муравушка» начался.

Концерт был открыт песней «Берёзонька», в исполнении солистки хора Вероники Заблудовой. Пронзая своим страстным взглядом зал, она пела:

«Ой, берёза, берёзонька,

Не роняй свои слёзоньки.

Ушёл дуб твой к калинушке,

Ей ветвями трёт спинушку».

И весь хор дружно ей подпевал:

«Люли, люли, люли,

Все давно уснули,

Дубу лишь неймётся,

О калину трётся».

В зале раздался какой-то непонятный шёпот, временами переходящий в гул. «Что они разгалделись?» – подумал я, стоя возле сцены и внимательно рассматривая пухлые губки Вероники. Любовался ею и, стоящий неподалёку от меня, мой коллега Витя.

Наши похотливые взгляды с Витей не остались незамеченными женской половиной хора, а одна из них даже показала нам свой длинный красивый язычок. После чего мой коллега Витя облизнулся, а у меня, как у собаки Павлова, началось сильное слюноотделение.

А хор уже устами своего солиста Лёши Колобкова пел следующую современно-народную песню:

«Ой, ты, Маня, моя Маня,

Знать не любишь ты меня.

Видел, как выходит Ваня

Рано утром от тебя!»

И весь хор дружно подхватывал:

«Ой, не любит, ой, не любит,

А нам очень парня жаль.

Она сердце его губит,

Не поможет сам Рошаль».

После этих душевных слов, слёзы сами потекли из моих глаз. Я вспомнил свою неверную подружку Маринку, которую застал с другим мужчиной за очень скверным занятием.

Плакал и Витя. Что вспомнил этот накаченный здоровяк – об этом, наверное, я никогда не узнаю. Но плакал он сильно, размазывая рукой слёзы по щекам.

И только недовольные зрители шумели всё громче, а некоторые даже попытались выйти из зала.

Они дошли до двери, где их встретили «Питюня» с «Офицером». Выполняя инструкцию Викторовича, «Питюня» вежливо попросил их вернуться назад: «А ну-ка быстро всем занять свои места! А то я вас тово». И испугавшаяся пухлого охранника толпа вернулась на свои места.

За всем происходящим Викторович с довольным видом наблюдал из зала.

А солистка хора Соня Звонарёва уже пела следующую песню:

«Похотливый мой милёнок

Мужиками бит не раз.

Перепортил всех девчонок

В деревеньке он у нас».

И женская половина хора после каждого куплета начинала подпевать:

«Его глазки, будто сказки,

С ним свиданье – сладкий миг,

Дарит женщинам он ласки,

Закачаешься от них.

Ооо-ох!»

Вскочив с кресел, толпа сделала ещё одну неудачную попытку вырваться из зала. Порванная в клочья «Питюнина» рубаха говорила об его отчаянном сопротивлении. «И что этим людям надо? Совсем не интересуются высоким искусством!» – подумал в тот момент я.

А солистка хора Дуся Затейкина уже пела очередной хит этого чудо -коллектива:

«Сделал Паша дудочку,

Дудку – «прибауточку»,

И меня наивную в лес позвал с собой.

Я ему поверила,

Честь ему доверила.

Честь моя нетронута, а карман пустой».

И весь чудо-хор дружно вторил солистке Дусе:

«Он «обчистил» девицу, девицу-красавицу

И она печалится, свои слёзы льёт.

Но однажды Пашенька тоже доиграется,

Кузнец Абакумушка нос ему набьёт».

Я слушал эту лирическую песню и получал истинно-эстетическое наслаждение. Я представлял себя тем брутальным кузнецом Абакумушкой, который непременно набьет нос обидчику девицы-красавицы и обязательно на ней женится.

Мои приятные фантазии были прерваны истошным криком одного из зрителей с первого ряда. Став к залу лицом он орал: «Товарищи, нас кормят низкопробными песенками! Это не искусство, а отстой! Не позволяйте себя унижать! Все на выход! Миру – мир! Народу – воля!»

Растерявшийся хор прекратил своё пение, мой коллега Витя стоял с открытым от изумления ртом, а зрители тем временем ринулись к выходу, где стояли, дрожа от страха, «Офицер» и «Питюня».

Стало страшно и мне, я быстренько вскарабкался на сцену и спрятался за широкий сарафан Дуси Затейкиной.

Дуся, не выдавай меня! – дрожащим голосом попросил я её, когда увидел с каким неистовством толпа налетела на Питюню» с «Офицером».

Спрячься лучше ко мне под сарафан. Ты маленький, поместишься, – посоветовала мне добрая женщина.

Ныряя к ней под широкий сарафан, я краем глаза заметил. Как мой коллега Витя пытается найти себе укрытие под сарафаном Сони Звонаревой.

Ты только, рыжий, не вздумай ко мне лезть в трусы! – предупредила его Соня.

Да, мне сейчас не до этого, – на ходу сказал Витя, ныряя под сарафан.

Уже находясь между крепких ног Дуси, я слышал шум борьбы у входной двери, какую-то возню и душераздирающие крики моего несчастного коллеги «Питюни»:

Сто вы делаете?! Сто вы делаете, остановитесь! Помогите! Братцы, помогите!

«Он даже здесь орёт, как резаный», – подумал тогда я и осторожно пальчиком дотронулся до волосатой Дусиной ноги.

Быстро ты там освоился, хорёк! – строгим голосом сказала она и слегка лягнула меня ногой. Хор дружно пошёл со сцены в гримёрку. Я и Витя, держась за ноги солисток, пытались не отстать от этого, способного защитить, коллектива.

Последнее, что я слышал, покидая сцену, это приглушенные крики глупого охранника «Питюни»:

Да куда зе вы?! Куда зе вы разбегаетесь? А ну-ка сейчас зе вернитесь на свои места!

Фотосессия у проруби

– Федька, вставай! – услышал я сквозь сон голос своего отца Льва Львовича Пугайло.

– Па, сегодня выходной, дай поспать и так через сутки работаю! – недовольно ответил я.

– Федя, ты мне будешь нужен. Я сейчас иду на речку моржевать, а ты возьми с собой фотоаппарат и будешь меня там фоткать.

– А это ещё для чего?!

– Я эти фотки выложу в интернет и пусть мне все знакомые завидуют!

Я понял, что намерения у отца серьезные и он от меня отставать не собирается.

– Па, возьми с собой Ванюшку, всё равно нигде не работает! – посоветовал я отцу вместо себя взять младшего брата.

– Ты думаешь, что говоришь? Куда я его возьму, он опять всю ночь в интернете просидел, ещё в прорубь свалится!

Скрипя зубами, я встал с кровати и начал одеваться.

– Роза, мы идём с Федей на речку моржевать! – с гордостью сообщил отец матери.

– Тогда надень новые трусы, а то твои уже выбросить пора, – вступила в разговор мать, – и никому там глазки не строй, я всё равно узнаю.

– Трусы я уже надел, а на баб, ты знаешь, я никогда «ни-ни».

В ответ на его слова мать громко расхохоталась и пошла на кухню.

На речку я шёл, как на каторгу, отец – впереди, а я сзади. Никакого желания разговаривать с ним у меня не было.

Ну вот и заветная прорубь отца, у которой я ещё издали заметил две женские фигуры. Это были две дамы возраста отца: одна маленькая полненькая, а другая высокая худая.

– Всем моржам мой поклон! – театрально поприветствовал их отец.

Дамочки захихикали.

– И наше вам с кисточкой! – ответила ему маленькая толстенькая.

По глазам «моржих» было видно, что статная и высокая фигура отца (не сравнить с моей) произвела на них впечатление.

Уже через пару минут отец снял с себя одежду и остался в одних трусах. И только тут я заметил, что новые трусы батя так и не надел, а эти больше напоминали рыболовную сеть. Это заметили и, внимательно разглядывающие, «моржихи». Они опять захихикали и худосочная произнесла:

– Вы прямо, как Тарзан!

– Федь, а может быть мне и трусы снять, а то ведь и правда они как-то не очень? – внёс неожиданное предложение отец.

От его взгляда на мораль и нравственность у меня чуть было фотоаппарат не упал в прорубь.

– А как же ты тогда свои фотки в интернет выставлять будешь?! – поинтересовался я.

– Ну да, ну да! – согласился он и понял, что на сегодня фотосессия отменяется.

– Мне показалось, что эта «святая» троица, стоявшая у проруби в одном нижнем белье, забыла обо всём. И ей сейчас нипочём: ни мороз, ни холод, ни я. Отец продолжал отпускать свои сальные шуточки, а «моржихи» хихикали и строили ему глазки.

– Па, а может я уже домой пойду? – обратился я осторожно к отцу.

– Конечно, конечно, сынок, иди домой и скажи матери, что я немного поплаваю и тоже приду, – ответил он и ещё крепче начал тискать развратных «моржих».

В ожидании отца

Нашего «моржа» не было дома уже третий день. Мать «рвала и метала», Ванюшка тихо всхлипывал у компьютера, а я с тревогой в душе ждал, когда по-полной «рванёт крышу». И её «рвануло».

– Признавайся, Федька-засранец, с кем ты в тот день оставил отца у проруби? – накинулась на меня она.

– Да, я, мам, тебе уже раз сто говорил, что он там остался один… Без трусов.

– Если он снял трусы, значит там были бабы!

– Да, откуда им там быть в такой мороз!

– А #@!! мороз не помеха!

Ванюшка громче заплакал у компьютера.

– Ты то что, компьютерная душа, слёзы льёшь? – с металлической ноткой в голосе спросила его мать.

– Папку жалко! – сквозь слезы выговорил он.

– А какого рожна ты его жалеешь? Он сейчас с бабами развлекается, а ты мне здесь досады делаешь!

– А вдруг он утонул?! – не унимался Ванюшка.

– Такие дураки, как твой папка, не тонут!

Я сидел молча, боясь пошевельнутся.

– А ты, Федька, не отмолчишься! Признавайся с кем оставил отца? – набросилась опять на меня мать.

– Сколько там у проруби было баб?

И только я открыл рот для очередного вранья, как в нашу входную дверь кто-то тихо поскребся.

Возвращение блудного «моржа»

– А вот, кажется, и наш блудный «морж» вернулся! – воскликнула мать и направилась к двери.

Я и Ванюшка последовал за ней.

Дверь открылась и на пороге действительно, как и предположила мать, стояла «наша потеря». Стараясь не смотреть нам в глаза, отец осторожно прошмыгнул в зал и сел на самый краешек дивана.

– А где это Вы так долго «моржевали», уважаемый Лев Львович? – спросила мать.

Такое официальное обращение, не сулило отцу ничего хорошего. И видимо почувствовав это он ляпнул какую-то ерунду:

– Это закаливание все силы забирает.

Эта отцова чушь ещё больше разозлила мать и это стало заметно по ее побагровевшему лицу.

– Ты в каких морях плавал три дня? Ты где это так устал? – закричала она на него.

– Ты, Роза, только не злись, я тебе сейчас всё объясню! Ты не правильно видишь ситуацию, лепетал отец.

– Тогда объясни мне эту ситуацию!

На минуту замешкавшись, отец выдал такое, чего я себе и не мог предположить.

– Это Федя виноват во всём.

– Федя?! – воскликнула мать. – А ну-ка поподробнее!

– Ну, в общем, он меня там бросил. Я вылез из проруби, а Феди уже не было.

Услышав такое, я потерял дар речи. Ванюшка, широко раскрытыми от удивления глазами, смотрел на меня.

– И где ты без Федьки был три дня? – не отставала от него мать.

– Не помню! – выдохнул он. – Я заблудился. Это Федька наш во всем виноват. И тут моё терпение лопнуло. Человек, которого я выгораживал три дня, меня с головы до ног облил грязью.

– А ты, батя, случайно не с теми «моржихами» заблудился, которых ты тискал возле проруби? – негодуя, выпалил я.

Дальнейшие события я помню смутно. Помню только дикие вопли отца, которого мать «рвала, как свинья фуфайку», плачь Ванюшки и наступившую в доме тишину и слова матери:

– Ну вот куда этот дурак побежал босиком по снегу?

"Чёрный" список Вити

   У моего коллеги по работе Вити где – то в глубине его подсознания, неожиданно для всех нас (его коллег), сформировался "чёрный" список тех – кого при нём лучше не упоминать в положительном окрасе. А если ещё учесть и тот факт, что Витя довольно – таки крепкий и взрывной по характеру мужчина, то этот довод становится железным.

    В его "чёрном" списке подсознания находятся следующие имена и фамилии, чаще всего не малоизвестные широкому кругу. Это: Д.Медведев, А.Дворкович, Б.Грызлов, А.Чубайс, Р.Нургалиев, Г.Греф, Стас Михайлов, Валерия, А.Пугачёва и М.Галкин, И. Кобзон, Б.Моисеев, А.Волочкова, Ксения Собчак и её детище "Дом – 2", артисты юмористической телепередачи "Аншлаг и К" и даже кое – кто из администрации нашего депо.

   И я пришёл к неутешительному выводу, что этот список в Витином подсознании имеет свойство расти и увеличиваться, а значит в любой момент в него угодить легче простого.

Альбина

У нас в России все чудят

И это каждый знает.

Нам жизнь спокойная, как яд.

Она нас убивает.

На днях директор нашего ЧОПа «Ягуар» Викторович привёз на наш объект «Вагонное депо» огромного алабая по кличке «Альбина».

– Пёсик умный, не выносит запаха спиртного. Обязательно берите его с собой на обходы территории, – сказал Викторович нам и уехал.

– Я о такой собачке давно мечтал, эт самое, начал свои разглагольствования мой напарник Прибрёхин. – Я буду её звать «Альбиночка». Так звали мою четвёртую супругу, эт самое. Когда мы с ней расставались она мне призналась, что очень хочет меня разорвать на кусочки, эт самое.

Выслушав очередную галиматью своего глупого коллеги я, как старший смены, сказал:

– К алабаю ни ногой – это мой приказ! Если тебя твоя четвёртая жена не разорвала на мелкие кусочки, то эта «Альбиночка» тебя точно разорвёт, а мне это в моём карьерном росте совершенно не надо. Вот переходи в другую смену и вытворяй там, что хочешь! Уяснил, что я тебе сейчас сказал?

Немного помявшись хитрый Прибрёхин начал втягивать меня в дискуссию:

– Я думаю, Федя, что ты сейчас не прав, эт самое.

– Ты уже старый, Прибрёхин, и думать тебе больше нечем. Твой мозг высох от старости и от твоего распутного образа жизни. А значит ты должен просто выполнять мои приказы.

– А Викторович приказал нам с тобой, Федя, брать Альбиночку на обходы территории, эт самое. – не унимался надоедливый старик.

Но ответить я ему не успел, так как меня по телефону вызвал к себе главный инженер. А вернувшись назад на КПП, я не увидел ни Прибрёхина, ни Альбины. «Вот гад, всё равно всё сделал по-своему!» – вырвалось у меня и я начал заполнять наши многочисленные журналы.

Так прошёл час, а может быть и больше. Устав писать я подошёл к окну и увидел там такое! К КПП бежал Прибрёхин, он был без штанов, а полы его бушлата были оборваны и висели ниточками. От увиденного у меня сжалось сердце и задрожали руки.

Семеня своими длинными голыми ногами по снегу, он тяжело дышал и от него исходили клубы пара.

– Федя, беда, эт самое, к нам пришла! – произнёс он, вбежав на КПП. – Беда, Феденька! Там наша Альбиночка рвёт Колю Ляпина, эт самое!

– А как наша Альбиночка попала к сантехникам?! – закричал от бессилия я.

– Феденька, это я её туда отвёл, эт самое. Я хотел, чтобы она знала запахи всех наших работников! А подлец Ляпин дыхнул на неё перегаром, эт самое!

– А почему ты не выполнил моего приказа «к алабаю ни ногой»?! – негодовал я.

– Феденька, не ругайся на меня, не теряй драгоценного времечка, эт самое, а то там Альбиночка Ляпина загрызёт, – сказал Прибрёхин и заплакал.

На раздумья времени у меня не оставалось. Я побежал туда, где у нас была бытовка сантехников и где сейчас Альбиночка рвала алкоголика Ляпина по кличке «Кердык – ку – ку».

Последствия.

Вбежав в бытовку сантехников, я увидел следующую картину – бригадир сантехников Ляпин по кличке «Кердык – ку – ку» и трое его подчинённых сидели на шкафах, а Альбина своим глухим басом гавкала на этих перепуганных алкашей. Изорванные Альбиной штаны Прибрёхина валялись на полу.

– Федя, убери отсюда этого волкодава, пока мы ещё живы! – обратился ко мне, дрожащий от страха на шкафу, Кердык – ку – ку.

– Тебя отсюда надо убрать в первую очередь Ляпин, чтобы ты своей пьяной физиономией не раздражал людей и собак, – ответил я ему и осторожно подошёл к Альбине.

Я также осторожно пристегнул цепь к её ошейнику и повёл её в вольер. Я шёл, а у меня от страха дрожали руки и ноги. «А вдруг эта «лошадь» Альбиночка надумает броситься на меня», – думал я. Минуты ходьбы до вольера мне показались вечностью.

Увидев в окно КПП меня, идущего с Альбиной, Прибрёхин куда – то исчез.

А посадив Альбину в вольер, я вернулся на КПП. Прибрёхин сидел под столом, а его голые волосатые ноги и красные «семейки» вырывались из общей картины деловой обстановки этого святого листа для каждого охранника.

– Что, голый секс – символ ЧОПа «Ягуар», дрожишь? – бросил я крылатую фразу в адрес этого нерадивого охранника.

– Дрожу, Федя. Дрожу, эт самое, – раздалось из – под стола.

После чего, посидев ещё минут пять под столом, Афанасьевич явился «на свет Божий». И первыми словами этого, только что спасённого мной наглеца, были:

– Ты должен меня, Федя, отпустить сейчас домой, эт самое. Я же не могу работать без штанов!

После чего я вдохнул в лёгкие побольше воздуха и что было у меня силы закричал на этого проходимца:

– Ты что хочешь, чтобы меня из – за тебя, пенсионер, уволили из ЧОПа? Я тебя сейчас пошлю на обход территории и ты пойдёшь на мороз в своих продуваемых всеми ветрами труселях, пока у тебя не отвалится твой «петушок»! Ты вымотал все мои нервы! Я из – за тебя уже потерял интерес к женщинам!

Сказав эту последнюю фразу, я поймал себя на мысли, что я совершил ошибку. Такое при Прибрёхине говорить нельзя. Человек, который и во сне думает только о сексе, на такую фразу возбуждается, как бык на красную тряпку. И уже следующие слова Прибрёхина были такие:

– Ты правда, Федя, потерял всякий интерес к дамочкам, эт самое?

Я молчал, будто не расслышал. Но Прибрёхина было уже не остановить. Забыв о своих штанах и о своём рваном бушлате, забыв о том, что он стоит передо мной в одних трусах, он начал своё очередное разглагольствование:

– Когда я, Федя, много лет назад работал стриптизёром, эт самое, в меня влюбилась одна пожилая дамочка, эт самое…

Договорить я ему не дал.

– Молчать! – крикнул я. – Иди одевай свои гражданские штаны и шагом марш на обход территории, стриптизёр голожопый!

Обидевшись на меня, Прибрёхин направился в раздевалку, а я от волнения закурил. «С таким напарником я никогда не брошу курить!» – подумал я и посильнее затянулся.

Ночной обход территории

Что ни напарник – то беда.

Хоть в прорубь прыгай, да с разбега.

Когда же Бог мне даст? Когда?!

Вполне нормального коллегу.

Впервые, за всё время работы в охране, я шёл на обход территории объекта с какой-то тревогой в душе. И меня ни радовали ни звездное небо над головой, ни поскрипывание снега под ногами, ни моя работа, которой я всегда так гордился. Лицо моего напарника при бледном свете луны, напоминало мне восковую маску.

А почему ты, Прибрёхин, так тяжело дышишь? – шёпотом спросил я у него.

Какая-то тревога меня, Федя, эт самое, одолевает! – тоже шёпотом ответил он.

А по поводу чего твоя тревога? – не отставал я.

Сердце мне подсказывает, Федя, что что-то здесь, эт самое, не так!

А что здесь не так?! Здесь всегда до твоего прихода всё было нормально! – воскликнул громко я и эхо повторило за мной мои слова.

Слышал? Слышал, Федька, эт самое! – встревоженно заметался мой напарник.

Да успокойся ты, придурок, это же эхо!

Не эхо это, Федька, а это эхоглот, эт самое! – побледнев, как полотно, начал вопить Прибрёхин.

Какой «эхоглот»?! Это фантазия твоего старческого маразма!

Прибрёхина трясло, он стоял на месте, как вкопанный, и со страхом в глазах смотрел куда-то вдаль. Остановился и я. И хотя я не хотел верить своему новому напарнику, но на спине выступил холодный пот.

Прибрёхин, куда ты уставил свои зеньки? Ты там что-то видишь? – волнуясь, спросил я.

Вижу, Федя… Вижу, эт самую…

Да скажи, наконец-то, старый хрыч, что ты там видишь? – потребовал я.

Его я вижу, Федя! Его, эт самое, задыхаясь от страха произнёс тот.

Да кого «его»?

Эхоглота! – выдавил из себя Прибрёхин, и мы, не сговариваясь, помчались со всех ног к КПП.

Скользкую дорогу метров триста мы преодолели, как рекордсмены-спринтеры за несколько секунд. Влетев ураганом на КПП, мы закрыли дверь на замок и погасили свет.

Я забрался под стол, Афанасьевич занял место под лежаком. В ночной тишине я услышал, как грохочут наши сердца.

Федя, меня кажется радикулит секанул, эт самое, – услышал я стон своего напарника из-под лежака.

Затихни, хрен старый, пока нас эхоглот не услышал! – ответил ему я.

Наступила минутная тишина, после чего я вновь услышал протяжный стон своего горе-коллеги.

Сжавшись в комок под столом, я сидел не дыша. Мне казалось, что за дверью кто-то стоит. В мёртвой тишине ночи раздался очередной стон бедоносца-напарника.

Федя, ко мне кажется кердык, эт самое, подкрался, – прошептал он.

А это ещё кто такой? – дрожа от страха, спросил я.

Но в ответ Прибрёхин только жалобно заскулил. В темноте я изо всех сил пытался разглядеть, что творит кердык с моим коллегой, который ещё стонал, видимо пытаясь сопротивляться.

Афанасьевич, ты ещё жив? – набравшись смелости тихо спросил я.

Жив я! Жив, эт самое! Да только, что толку! – услышал я в ответ.

Присмотревшись, я увидел, как Прибрёхин медленно выкарабкивается из-под лежака.

Ты куда, старый хрен, собрался? – спросил я.

Да, кажется, Федя, уже светать начинается, эт самое.

Испытывая какое-то облегчение, я тоже вылез из-под стола.

Сдача смены

Наконец-то наступил долгожданный час пересменки. Первыми пришли наши сменщики: сорокалетние «качки» Витя «Рыжий» и Серёжа «Офицер». Вслед за ними прибыл и старший объекта Саныч.

А-а по-по-чему у вас т-т-так на КПП г-г-грязно? – обратился ко мне заика – «Офицер».

И только тут я вспомнил, что мы, спасаясь от эхоглота, забыли навести порядок. Но исправить это было уже нельзя и я решил идти в наступление.

Меньше надо злоупотреблять протеинами, тогда и грязь не будет мерещиться, – ответил я ему.

Да-да они и му-му-сор не-не вынесли, – не унимался заика.

А тут и Витя вставил своё слово:

Саныч, да они даже не заполнили журнал «Приема-сдачи дежурства»!

А почему у вас такая лужа грязи под лежаком?! – «наехал» на меня Саныч.

Да там бдил Афанасьевич, – вырвалось у меня.

У «Офицера» с Витей округлились глаза.

Что значит «бдил»?! И почему под лежаком?! – видимо решил докопаться до истины Саныч.

А это уже вопросы не ко мне, – ответил ему я.

Глаза всех собравшихся на КПП устремились на Прибрёхина. Тот молчал и хлопал глазами, делая вид, что это его не касается.

Уважаемый вы наш, Никодим Афанасьевич, – обратился к нему Саныч, – это плоды вашей работы под лежаком?

Я, Саныч, где бы не работал, эт самое, всегда был на хорошем счету, – выдавил из себя какую-то несуразицу мой напарник.

Я очень рад, Афанасьевич, за те предприятия, но тем не менее, что мы будем делать с лужей? – не отставал старший объекта.

Лужа – она, конечно, имеет свойство быть, но расстраиваться по этому поводу, эт самое, не имеет смысла, по причине того, что Федя сейчас всё быстренько исправит, – выдал наглец Прибрёхин, чем привёл меня в недоумение, перешедшее в негодование.

А жирно тебе не будет?! – воскликнул я.

Да, ты, Федька, не волнуйся, эт самое, ты сейчас быстро со всем справишься!

От наглости моего напарника у меня отвисла челюсть. На КПП воцарилась тишина. Жирную точку в нашей дискуссии поставил Саныч:

Быстро помыли пол, заполнили журналы и бегом отсюда!

Быстро справившись с заданием, мы с Прибрёхиным покинули территорию депо. За все время в дороге мы не проронили ни слова, и уже перед тем, как нам расстаться мой странный коллега вдруг выдал:

Феденька, а не познакомить ли тебя с одной приятной во всех отношениях, эт самое, дамочкой?

Да, иди ты куда подальше, старый сводник! – ответил я и зашагал домой.

Моя семья

Живу я со своей семьёй в трёхкомнатной квартире девятиэтажного дома.

Моего отца зовут Львом Львовичем, мать – Розой, а младшего брата -Ванюшкой.

О моём отце можно рассказывать часами, но я постараюсь это сделать коротко. Страстный любитель женщин, праздной жизни и моржевания, мой отец – не в пример мне высок, широк в плечах и статен.

А идеи в голове отца бьют фонтаном! Правда они очень редко находят своё применение в жизни, благодаря здравому рассудку матери и её решающему слову. А последнее слово в нашей семье всегда было, есть и будет за ней.