Читать книгу «Як» – истребитель. Чужая судьба - Роман Юров - Страница 1

Тройка «Яков» летела на высоте метров пятьсот. Под ними стремительно неслось безбрежное земное море, устланное аккуратными зелеными квадратами полей, проплывали небольшие деревеньки, редкие рощи. Вот впереди засеребрилась на солнце узкая лента реки, и Виктор снова глянул на карту. Вроде все правильно, река Красная там, где и должна быть, а значит, они идут верно. Он машинально оглянулся. Истребители ведомых – Шишкина и Пищалина – летели рядом, чуть сзади и выше. Пищалин застыл белым деревянным идолом, Игорь же, увидев, что Саблин смотрит в его сторону, оскалил зубы в ухмылке и показал большой палец: «Мол, все нормально, командир. Не дрейфь!» Вскоре заблестела речка поменьше, с очень странным названием Жеребец, показался небольшой городок. Где-то здесь, неподалеку от Купянска, должен быть их аэродром, однако, кроме полей, внизу Саблин ничего не обнаружил. Пришлось сделать пару кругов, и лишь потом он увидел висящие чуть южнее дымки сигнальных ракет – прилетевшие раньше однополчане помогали им сориентироваться. Виктор снова бросил взгляд на карту и, убедившись, что это действительно то, что им нужно, качнул крыльями, распуская звено, пошел на посадку. Осторожно, на малых оборотах, подойдя к посадочному «Т», убрал газ и мягко запрыгал по полосе. Подрулив к одному из капониров, выключил мотор. Истребители Игоря и Артема уже бежали по траве аэродрома, гася скорость. Увидев у палатки, рядом с высоким сухим деревом, командира полка майора Дорохова и начальника штаба майора Яковлева, Виктор вылез из кабины и побежал докладывать:

– Товарищ майор! Звено старшины Саблина прибыло на фронт!

– Ну что ж, поздравляю с прибытием, – улыбнулся уголком рта майор. – Почему задержались? Мы вас два часа назад ждали.

– На аэродроме не оказалось топлива. Ждали, пока БАО подвезет.

– Ладно. Как заправитесь, сидите в готовности № 1. Сигнал на вылет – зеленая ракета.

Виктор козырнул и побежал к самолетам. Сидеть в кабине одетым в реглан было очень жарко – июньское солнце висело прямо над головой и немилосердно припекало. «Надо бы зонт сюда приспособить, – подумал он, обливаясь потом, – только где же его тут найдешь». Он как мог максимально расстегнул реглан и задумался, вспоминая недавние события. Явившись по указанному в строевом отделе адресу, они оказались в штабе 364-го полка. Командиром его оказался тот самый майор, что расспрашивал их в ЗАПе про налет и количество вылетов. И сразу же звено Виктора было зачислено в штат полка, в первую эскадрилью. Командир сначала хотел было раскидать их по разным, но Виктор все же уговорил, мотивируя тем, что они уже слетались. Затем события завертелись очень быстро. На другой день они поехали на авиационный завод принимать и облетывать самолеты. На это ушло целых два дня. Потом еще неделю полк провел под Саратовом, совершая редкие тренировочные вылеты, и вот позавчера наконец полетели на фронт.

Фронт обернулся суетой, хорошо различимой с высоты самолетной кабины, – обустройство полка шло полным ходом. Над стоянкой второй эскадрильи разносился щедрый ор: там, окруженный внушительной свитой, величественно шествовал Тархов – инженер полка. Он распекал всех, кто попадался ему на глаза, и Виктор видел, как пространство на пути начальника стремительно пустело. Красноармейцы из БАО рыли щели, целая бригада бойцов возилась, отсыпая самолетный капонир, механики из второй эскадрильи разгружали полуторку, привезшую воздушные баллоны. Одетые в новенькое, с иголочки, обмундирование, они носились перепуганными зайцами, резко контрастируя с вальяжными, хоть и потасканными красноармейцами БАО. Те работали с ленцой, им фронтовые будни успели уже надоесть…

К самолету Саблина подошел командир первой эскадрильи, старший лейтенант Руслан Хашимов, невысокий щуплый татарин. Он задумчиво побарабанил пальцами по законцовке крыла саблинского «Яка» и уселся рядом, в тени большого куста черемухи.

– Вроде гудит, – наконец сказал он, прищурившись, вглядываясь в небо.

Виктор равнодушно пожал плечами, он ничего не слышал.

– Точно гудит, – обрадованно сказал Руслан.

Подошли комиссар их эскадрильи – старший политрук Сергей Авдеенко и летчики – сержанты Гармаш и Матвеев, расселись рядом. В небе, со стороны фронта, появилась группа самолетов, шесть машин. По силуэтам было видно – «Яки». Они шли беспорядочно, на растянутых интервалах и дистанциях.

– Вели бой, – флегматично констатировал Виктор.

– Похоже, так и было, – думая о чем-то своем, согласился Хашимов.

Сержанты и Авдеенко вскочили и с волнением жадно всматривались в небо, им еще не доводилось драться с врагом, и теперь они, должно быть, завидовали садящимся товарищам. Руслан лениво на них глянул, понимающе хмыкнул и невесело подмигнул Виктору. Ему уже довелось воевать против немцев, под Москвой, и теперь он заслуженно гордился орденом Ленина. Однако, судя по внешнему виду, радости от того, что придется это делать снова, Хашимов не испытывал. Виктор тоже посмотрел на радостно-возбужденные лица необстрелянных летчиков, и ему стало грустно. Сколько из них останется в живых через пару недель? Да будет ли жив он сам?

Над деревней подходящие истребители спикировали к земле, видимо, чтобы не демаскировать аэродром, и начали заходить на посадку. Виктор привстал на своем сиденье – вдруг дадут ракету, чтобы прикрыть посадку группы. Но никаких сигналов не было, самолеты садились один за другим и рулили по полю к своим стоянкам. Аэродром заполнил рев моторов, перекрывающий громкие крики техников, началась неизбежная суета. Он снова плюхнулся на сиденье, его это все не касалось.

Отбой готовности дали только поздно вечером. Он выполз из кабины, одуревший от жары, мокрый, словно после бани. Пищалин и Шишкин выглядели не лучше. Солнце уже заходило, когда они, поужинав на аэродроме, пошли ночевать в деревню. Полк сегодня выполнил двадцать четыре боевых вылета, прикрывая наши войска. Летчики провели два коротких воздушных боя с «мессерами», впрочем, с обеих сторон безрезультатных. Но это не мешало сейчас молодым летчикам оживленно размахивать руками, пересказывая по пятому разу перипетии схваток. Виктора эта болтовня уже раздражала, от перегрева разболелась голова.

Расположили их на постой в хате, где жили старые дед с бабкой. Разглядев в свете керосинки замызганные стены и разбегающиеся полчища тараканов, Виктор скривился и ушел спать на сеновал. Укрывшись регланом, он разглядывал сквозь щели в крыше звезды и вдыхал дурманящий запах разнотравья свежего сена. Вскоре к нему присоединился Шишкин. Он развалился рядом, злобно бормоча и непрестанно почесываясь.

– Завтра полетим, – сказал он после долгого молчания. – Черт, у них там клопы, что ли? Всего искусали.

– Наверное, полетим, – согласился Виктор. – Ты это, за Пищалиным тоже посматривай.

– Может, ну его? Я же ему не нянька. Жить захочет – выкарабкается. И вообще, баба с возу, кобыле легче.

– Да ладно тебе, Игорь, хорош злобствовать! Жалко парня, пропадет ни за грош.

Они снова замолчали, Виктор уже собирался засыпать, как Игорь, внезапно повернувшись к нему, зашептал:

– Тут болтают, что на фронте полная жопа. Под Харьковом немцы несколько наших армий окружили. А в сводках про это – ни гу-гу. Только разговоры про тяжелые бои на Юго-Западном направлении.

– Я знаю, – так же тихо ответил Виктор. – Они сейчас окруженных добивают, потом перегруппируются и, скорее всего, на юг попрут. Прямо на нас. Так что жди.

Игорь негромко выматерился и замолчал.

И снова под крылом мелькала земля, серебряной змеей поблескивал Северский Донец. Внизу виднелись зигзаги траншей, беззвучно вздымались черные фонтаны разрывов: наша пехота вела бой, а шестерка летчиков второй эскадрильи прикрывала их с неба. Лидировал Хашимов, с ним, в тройке, летели старший сержант Кузьмичев и Гармаш. Комэск взял в вылет всех имеющий боевой опыт летчиков эскадрильи. В его тройке таким был Кузьмичев, успевший поучаствовать в боях под Москвой. Из четырех имеющих боевой опыт летчиков эскадрильи в небе сейчас были все четверо. В принципе оно и правильно, видимо, комэск решил вводить в бои молодых летчиков постепенно, оставляя им больше шансов выжить.

Виктор глянул на приклеившегося слева Пищалина. Лицо того было белым, он все время беспокойно озирался по сторонам. Саблин усмехнулся, когда-то он тоже был таким: желторотым, головой крутил, но ничего-то и не видел. Время их патрулирования подходило к концу, когда в небе появились «мессеры». Сперва подошла одна пара и сразу ушла выше, в сторону солнца. Затем появилась еще четверка. Они немного покружили в стороне, а потом начали подходить ближе, стараясь занять позицию прямо над ними. Вскоре одна пара «мессеров» начала пикировать вниз, в атаку. Тройка Хашимова встретила их очередями в лоб, на горке, и тут же на них, зависших без скорости, свалилась оставшаяся четверка. Этих пришлось отгонять звену Виктора. Дальше самолеты смешались в кучу. Виктор хотел атаковать одиночного «мессера», но тот, имея преимущество в скорости, легко оторвался и ушел вверх. Как оказалось, в плане скороподъемности его новый истребитель мало чем отличался от «МиГа» и тоже проигрывал вражеским машинам. Пока он гонялся за немцем, в хвост ему уже зашла пара «мессеров», но их отогнал Шишкин. Бой завершился так же стремительно, как и начался. Через минуту противники уже летели на свои аэродромы. Видимо, у немцев горючее тоже было на исходе.

После посадки без всяких разборов отправились на обед. Кормили тут же, на аэродроме, в большой парусиновой палатке.

– Витька, – спросил Игорь, аккуратно дуя на ложку с горячим супом, – зачем ты за «мессером» погнался? У него же скорость, один черт, выше была.

– Да он, гад, прошмыгнул рядом. Думал, достану из пушки.

– Ну и как, достал? – ухмыльнулся Шишкин. – К тебе сразу пара начала пристраиваться.

– Да я видел. – Виктор, обжигая губы, отправил в рот еще одну ложку вкусного супа. – Увернулся бы.

– Пищалин, – не унимался Игорь, – а ты чего видел?

– Да толком и не видел ничего. – Артем смущенно покраснел. – Только самолет с крестами мелькнул рядом, и все…

– Это нормально, – пресекая дальнейшие разговоры, высказал свое веское слово Хашимов. – Ты, главное, в первых полетах ведущего держись. Остальное со временем придет. Через это все летчики прошли, так что здесь смущаться нечему.

– Слушай, Руслан, – Виктор с Хашимовым давно перешли на «ты», – а чего бы и нам парами не летать? Ведь очень удобно. Мы так зимой еще на «МиГах» летали. Перестраиваться – милое дело. А сегодня как вышло – решил «мессера» атаковать, сделал резкий маневр, и у меня звено сразу распалось. Было бы радио, я бы предупредил хоть. А так правый ведомый под меня ушел, чтобы не столкнуться, левый оторвался на развороте. И выходит, что гоню я «мессера», а ведомые далеко сзади болтаются.

– Делай плавные развороты, – улыбнулся Руслан, – заранее сигнализируй. А ты своим колпаком закрылся и летаешь сам по себе.

– Так было бы радио – предупредил.

– Опять ты со своим радио? Мы это в Саратове уже проходили. Ерунда получается и треск сплошной. Если тебе так передатчик нужен, то хрен с ним, забирай. Скажу инженеру, чтобы переставили. Только кто его тебе настраивать будет?

– Если механика по радио долго бить, – усмехнулся Виктор, – то он обязательно настроит. Вот в прежнем полку был толковый. Гольдштейном звался. Сам метр с кепкой, – Виктор показал, какого роста был Гольдштейн, – зато радиосвязь как часы работала. А наш Воропаев только и умеет, что ныть. То у него экранировка сети виновата, то еще чего… плохому танцору завсегда яйца мешают.

– Ты, Витя, мне техников не калечь, понял? А насчет пары ты хитро придумал. Вы с Шишкиным будете вдвоем геройствовать, а с молодыми кто?

– Так я не говорил, что с Шишкиным в паре буду, – сразу пошел на попятную Виктор. Игорь при этих слова надулся и обиженно засопел. – Могу с Пищалиным летать или еще с кем. И Игорю можно кого-нибудь из молодых дать.

– Подумаем, – пожал Хашимов плечами, – это надо с командиром обкашлять…

…Следующий вылет они совершали на прикрытие штурмовиков «Ил-2». Виктору еще не доводилось сталкиваться в небе с этими самолетами, и он с интересом наблюдал, как плывут над степью эти камуфлированные труженики войны. Девятка штурмовиков шла низко, почти на бреющем, и истребителям прикрытия пришлось спуститься ниже. Они шли на высоте восемьсот метров, шестеркой, во главе с капитаном Жуковым – начальником воздушно-стрелковой службы полка. Он с тройкой из Авдеенко и Гармаша шел слева от группы подопечных, Виктору и его ведомым пришлось идти справа. Над линией фронта штурмовики немного набрали высоту, избегая обстрела. С земли потянулись тонкие трассы пулеметных очередей, но огонь был редкий и вскоре затих.

Виктор принялся беспокойно озираться, скоро стоило ожидать появления «мессеров». Но небо было чистое, лишь над линией фронта оно темнело от дыма многочисленных пожаров. Километрах в пятнадцати от фронта они обнаружили транспортную колонну, машин с полсотни. Штурмовики, сделав небольшую горку, устремились в атаку. Колонна огрызнулась пулеметным огнем, небо наполнилось ярко-красными шарами эрликоновских снарядов. Одна из таких очередей прошла в опасной близости от его истребителя, Виктор резко изменил курс и дал самолету небольшое скольжение.

Штурмовики уже работали по немецким машинам. Сверху была хорошо видна их атака, выглядела она очень красиво. Сперва они отработали бомбами, и головная часть колонны скрылась в дыму разрывов. После захода строй «Илов» растянулся, и теперь они напоминали беспорядочный рой. На земле одна из вражеских машин горела, другая лежала перевернутая вверх колесами, несколько автомобилей столкнулись. Маленькие серые фигурки неприятельских солдат разбегались по полю, стараясь оказаться подальше от дороги. Зенитный огонь сразу ослаб, и штурмовики вторую атаку проводили почти беспрепятственно. Из-под их крыльев вылетали хвостатые кометы эрэсов, пушки и пулеметы озарились частыми вспышками выстрелов. Иглы трассеров потянулись к замершим внизу автомобилям. Колонна снова утонула в дыму. В самом центре ее внезапно показался сильный столб пламени и повалил густой черный дым, видимо, зажгли бензозаправщик. К горящей автомашине добавились еще четыре.

Картина разгрома немецкой колонны радовала. Такое вот эффективное действие нашей авиации Виктор видел впервые. Штурмовики завершили атаки и потянули домой, на восток. Они шли, сильно растянувшись, замыкающая машина далеко отстала от группы, за ней тянулся еле видимый серый след. К недавней радости Виктора примешалось недоумение: «Зачем уходить? Ведь боезапас далеко не расстрелян. Зенитки почти не стреляют, «мессеров» не видно – чем не полигон?» Но ведущий штурмовиков думал иначе. Снова начались восьмерки и боль в глазах – летящих на бреющем штурмовиков видно было очень плохо: сливались с землей. Да и небо забывать тоже не следовало – «Мессершмитты» могли появиться в любую минуту.

И действительно, далеко на западе Виктор разглядел темные точки спешащих самолетов. Но немцы опоздали. Под крыльями краснозвездных машин уже мелькали окопы линии фронта, а спереди сиял отражающимся в воде солнцем Северский Донец. Едва перелетев реку, отставший «Ил» стал снижаться и с ходу плюхнулся на пузо, подняв огромный столб пыли. Виктор увидел, как выбравшийся на крыло летчик машет им шлемофоном. Значит, жив и здоров.

Неподалеку от аэродрома они встретились с пятеркой «Яков» из второй эскадрильи, приветственно покачали крыльями и разошлись каждый своим маршрутом. После посадки, едва заправили истребители, как вновь последовала команда на вылет. Опять пришлось утюжить воздух над позициями своей пехоты. Тем приходилось несладко – вели бой против танков. Сверху хорошо было видно, как в направлении наших траншей неторопливо ползут маленькие букашки вражеских танков, перебегают цепи немецкой пехоты. Наши позиции то и дело скрывались в фонтанах разрывов, казалось, что там не может уцелеть ничто. Виктору хотелось им помочь, но чем? Снаряды его пушки против танков бессильны, а стрелять из пулеметов по атакующей пехоте – только переводить патроны. Эх, был бы у него сейчас штурмовик. Однако наша пехота, несмотря на ураганный огонь, неплохо справилась и сама – сперва задымила одна бронированная букашка, потом быстро загорелась другая. Остальные нерешительно принялись пятиться назад. Немецкая авиация снова не появилась, и они, отлетав положенное время, вернулись на аэродром.

В ожидании нового вылета, спасаясь от солнца, летчики расселись прямо на траве, под крылом командирского «Яка». Лениво переговаривались, обсуждая прошедший вылет, гадали, когда и куда придется лететь в следующий раз. Виктор в разговорах не участвовал, разлегшись на реглане, он задумчиво грыз травинку и думал о Тане. Очень хотелось ее увидеть и объясниться. Только где ее сейчас искать, Советский Союз – страна большая. Был бы адрес, он бы написал ей письмо. Но адреса не было, не было вообще ничего, даже ее фотокарточки.

Снова послышался гул моторов – это возвращались летчики второй эскадрильи. Над Новоосиново их самолеты привычно спикировали к земле и начали заходить на посадку. Последний «Як» отстал от группы и, возможно обрадовавшись, что он уже дома, а может, еще почему, вместо того чтобы садиться, он закрутил петли. Его пилот, увлеченный пилотажем, не заметил, как из-за облаков в хвост его истребителя зашел «Мессершмитт». Порыв ветра донес до летчиков звуки стрельбы. «Як» вздрогнул, свалился в штопор, но у земли выправился и потянул к аэродрому. «Мессершмитт» шел за ним сзади как привязанный и короткими очередями расстреливал «Яка», пока тот не рухнул за одним из капониров, взметнув к небу столб огня и дыма.

Летчики вскочили со своих мест, потрясенные. Пара «Яков», не успевших еще сесть, спешно убирая шасси, погналась было за обидчиком, но тот, издевательски крутанув победную бочку прямо над аэродромом, быстро уходил. Оставив далеко позади своих преследователей, «Мессершмитт» свечкой ушел к облакам и, сделав еще одну бочку, скрылся в их белой вате.

Сбитый «Як» горел долго, полыхая адским костром и выплевывая в небо густой черный дым. Тушить его даже не пытались – в огне пламени рвался нерасстрелянный боезапас. Виктор с остальными летчиками ходил на место трагедии позже, когда огонь уже стих. От новенького, сделавшего всего несколько вылетов самолета остался только искореженный трубчатый каркас да оплавленная кочерыжка мотора. От летчика осталась только горсть пепла на сиденье. Вот так глупо погиб штурман второй эскадрильи старший лейтенант Балабаев, весьма опытный летчик. Виктор с ним был мало знаком, но эта смерть оставила очень неприятный осадок и у него, и у остальных летчиков полка, особенно молодых сержантов.

Вечером Воропаев – механик по радио их эскадрильи – начал устанавливать на его истребителе передатчик. Виктор сидел с остальными летчиками неподалеку и наблюдал, как тот долго возится в кабине. Работал Воропаев неторопливо, лениво, часто устраивал перекуры, балагурил с механиками. Вскоре его длинная сутулая фигура начала Виктора раздражать. Он решительно подошел к нему и сказал:

– Как успехи, Воропаев? Сделал уже?

Тот почесал кончик носа и, нахмурившись, буркнул:

– Поставил, только толку с того…

– Поставил – это хорошо, теперь настрой. Чтобы с приемника Шишкина и Хашимова меня было отлично слышно.

– Да как я настрою? – снова начал свою песню Воропаев. – Тут металлизация проведена кое-как, экранировка зажигания вообще полное говно…

– Воропаев, – Виктор недобро улыбнулся, – меня не интересует металлизация и прочая хрень. Меня интересует устойчивая радиосвязь. – И видя, что тот пытается что-то возразить, жестко сказал: – Ты у нас механик по радио или кто? Смотри, не будет связи – пойду ходатайствовать к командиру полка, чтобы тебя в пехоту перевели. На хрен ты тут нужен, такой красивый, если радио не работает? Понял меня?

Воропаев ничего не ответил. Он зло, исподлобья глядел на Саблина, лицо его пошло пятнами.

– Жора, – подошел Виктор к своему технику, – присмотри за этим типом. Не нравится он мне…

Жора Богуш, молодой парень лет девятнадцати, согласно кивнул, на лице у него расплылась щербатая улыбка. Своего командира он очень уважал и весьма гордился тем, что именно он готовит саблинский самолет к вылетам…

* * *

…Девятка «Юнкерсов» появилась внезапно. Еще несколько секунд назад стена наплывающих с запада облаков была чистой, а теперь на ее ослепительно-белом фоне темнели точки фашистских бомбардировщиков. Это были пикировщики, прозванные на фронте «лаптежники» из-за своих неубирающихся, покрытых обтекателями шасси. Причем выскочили не одни, вслед за ними из облаков вынырнула пара «Мессершмиттов», потом еще одна и еще. Виктор, сперва обрадованный такому везению, сник. Шестерка их «Яков» легко могла растрепать девятку «лаптежников», но в бою против «мессеров» придется туговато.

– Саблин, – в наушниках Виктора раздался искаженный помехами голос Дорохова, – с Пищалиным атакуйте «мессеров». Шишкин, с нами бьешь «лаптежников». Атакуем!

Истребитель Игоря стремительно откололся от остального звена и бросился догонять ушедшую вперед тройку командира. Виктор поежился. Драться вдвоем против шести, да еще с молодым ведомым – верный способ не дожить до пенсии. Да и радиосвязи с Пищалиным нет, а значит, управлять им толком не получится. Но приказ выполнять надо, и он, обреченно сглотнув, начал сближаться с немецкими самолетами.

Немцы словно чувствовали себя хозяевами положения и с ходу бросаться в бой не спешили. Одна пара отошла в сторону, набирая высоту, вторая явно нацелилась сорвать атаку командира на «Юнкерсы», третья пошла на Виктора. Самолеты сближались на бешенной скорости, Виктор сжался перед прицелом, готовясь открыть огонь, но немцы в лоб не пошли, резко отвернули и боевым разворотом ушли наверх. Тогда он с ходу довернул на летящую чуть ниже пару, что пыталась спереди сверху атаковать звено их командира. Расстояние было великовато, да и ракурс кошмарный, но тем не менее он дал пару коротких очередей по ведущему «мессеру». Впрочем, безрезультатно.

Сверху на его машину уже пикировала пара «мессеров», пришлось боевым разворотом уворачиваться из-под их атаки. Истребитель Пищалина отстал, и Виктор увидел, как в хвост его ведомому заходит другая пара фашистских самолетов. Помочь ему Виктор сейчас не мог ничем. Благо прямо впереди, над головой, оказалась стена облаков.

– Есть! Один горит! Шишкин, повтори атаку на «Юнкерсов», я прикрою. – Командир, охваченный азартом боя, говорил быстро и невнятно, Виктор едва разбирал его фразы. – Саблин, держи верхних. Сколько можно держи.

Виктор нырнул в облака и, резко развернувшись в этой трясучей вате, выскочил обратно. Быстро осмотревшись, он с огорчением обнаружил, что Пищалина сзади не оказалось. Ниже него одна пара «мессеров» начинала пикировать вниз. Другая пара ходила выше, прямо над головой, впереди и немного ниже упрямо шли вперед «Юнкерсы». Правда, их некогда красивый клин распался, теперь они больше напоминали нестройную толпу. Вслед за «Юнкерсами» тянула пара «Яков», еще два наших истребителя клубком сцепились с парой «мессеров». От «Юнкерсов» к «Якам» тянулись дымные следы трассеров – стрелки явно не хотели оказаться под огнем советских истребителей.

Виктор сразу бросил свой самолет вниз, на разгоняющихся для атаки «мессеров». Те, видимо, хотели сбить нашу пару, что атаковала «Юнкерсы». Скорость быстро росла, его истребитель начал немного подрагивать от нагрузки, однако догнать пикирующих «мессеров» Виктор не смог. Тогда, пытаясь сорвать их атаку, он принялся бить им вдогон из пулеметов. Это подействовало, «мессеры» вышли из пикирования и пошли по прямой. Он увидел, как внезапно один из «Юнкерсов» загорелся, и, выбрасывая оранжево-черный язык огня и дыма, начал заваливаться на крыло. Остальные, торопливо сбрасывая бомбы, отворачивали.

Видя, что внизу все нормально, Виктор продолжил преследовать пару немцев, благо, что после выхода из пикирования дистанция между самолетами резко сократилась, к тому же, к его великой радости, «мессеры» потянули вверх. «Сейчас я их на горке срежу, – подумал он, – сами подставились». Но, к его удивлению, немецкие истребители вновь стали удаляться. Они плавно уходили вверх, а его «Як» неумолимо отставал, несмотря на максимальные обороты двигателя. Понимая, что немцев уже не догнать, Виктор опустил нос самолета, разгоняясь, и машинально оглянулся по сторонам. Сзади, метрах в пятидесяти от своего хвоста, он неожиданно увидел желтый капот «мессера». Враг уже водил носом, прицеливаясь, и желудок у Виктора неожиданно провалился куда-то к копчику, ладони вспотели. Он резко свалил свой истребитель на крыло, дал ногу и ушел переворотом вниз, почти физически ощущая, как совсем рядом рвут воздух вражеские пули. Немец проскочил и ушел вверх, следом мелькнула тень его ведомого, а сверху в атаку на него заходила еще одна пара «мессеров». С большим трудом увернувшись от их огня, трассы снова прошли над самой кабиной, Виктор начал тянуть к облакам. Требовалась хоть какая-то передышка.

– Все, отходим, – донесся усталый голос командира. – Авдеенко, тяни на свою территорию, тут близко. Саблин, где ты есть?

Виктор увидел, как в стороне показалась беспорядочно летящая четверка «Яков», один из них дымил и как-то неуверенно покачивался. Выше и чуть в стороне от них летели два «мессера». Он довернул в сторону наших самолетов, пытаясь догнать своих, но очередная пара «мессеров» снова упала сверху, пришлось уходить в глухую оборону. «Мессеры» играли с Саблиным, как кот с мышью, непрестанно атакуя с разных направлений. Они ходили над ним четверкой, поочередно пикируя и так же стремительно уходя вверх, а он ничего не мог с ними поделать. Если бы не хорошая маневренность «Яка», Виктора уже давно бы сбили. Пока удавалось выживать, но долго так продолжаться не могло. Наконец улучив удобный момент, Виктор рванул в сторону ближайших облаков. На хвосте висела пара «мессеров», он отчаянно бросал самолет из стороны в сторону, не давая им прицелиться. Дымные трассы мелькали с разных сторон, иногда что-то щелкало, самолет слегка вздрагивал от попаданий, но Виктор все-таки успел. Его самолет влетел в облака, оставив врагов ни с чем.

Решив больше не связываться с «мессерами», Виктор пошел вверх, за облака, выставив истребитель так, чтобы он шел без кренов, с небольшим набором высоты. В облаках, как обычно, началась сильная болтанка, ему казалось, что самолет постоянно валится вправо, и только усилием воли он заставлял себя не выравнивать его.

В наушниках часто раздавался голос командира, он вызывал Виктора по радио, сообщал, что следует идти к аэродрому, но ответить ему Саблин не мог. Вообще с этим радио получилась глупая история, такая же, как и в прошлый раз. Воропаев все-таки настроил между собой приемник и передатчик. В наушниках хрипело, потрескивало, но разобрать слова было вполне можно, – опробовав радиосвязь, Виктор остался доволен. Он полагал, что в бою сможет управлять хоть Шишкиным, поскольку на истребителе Пищалина не было приемника, но вышло иначе. Про устойчиво работающую радиосвязь сразу узнал Дорохов, полетал на машине Виктора, и ему понравилось. Какой нормальный командир откажется управлять своими подчиненными в бою? Как и следовало ожидать, волею командира, передатчик с истребителя Виктора сразу перекочевал на самолет Хашимова, хотя тот был от такого подарка далеко не в восторге. А Воропаеву и механику по радио из второй эскадрильи сразу добавилось работы. Их усилиями были настроены на одну волну все три передатчика полка и двенадцать приемников – все что было. Вдобавок на самом аэродроме тоже установили радиостанцию, и теперь можно было надеяться, что ситуация, случившаяся с Балабаевым, не повторится.

Внезапно его ослепило яркое солнце – он все-таки пробил облачность. Однако здесь его уже поджидала пара «мессеров». Виктор грустно посмотрел на их приближающиеся силуэты и пошел обратно, в облака. Бензина оставалось уже совсем немного, и он пошел вниз, снова пробив облака, спикировал к земле и потянул на бреющем на восток.

Он шел на высоте метров двадцать. Цветущая степь пестрым ковром стремительно неслась под крылом, совсем рядом промелькнули серые ломаные линии траншей. Высоко в стороне показалась пара «Мессершмиттов», но Виктора они так и не увидели, и с набором высоты ушли куда-то вправо. Промелькнула лента реки – он пересек Северский Донец, теперь можно немного расслабиться, он был уже почти дома.

Виктор плавно набрал высоту и полетел разыскивать свой аэродром. Небо было чистое, «мессера», видимо, не захотели пересекать реку и заходить на нашу территорию. Хотя, памятуя печальную историю с Балабаевым, бдительности терять не следовало. Неожиданно чуть ниже и в стороне он увидел кружащий над какой-то деревенькой одиночный самолет. Подлетев ближе, Виктор распознал в нем «Яка», судя по бортовому номеру, это был Пищалин. Увидев чужой истребитель, тот шарахнулся в сторону, едва не сорвавшись в штопор, но потом быстро занял свое место за ведущим. Видно было, как Артем счастливо улыбается в своей кабине. На всякий случай, грозно погрозив ему кулаком, отчего улыбка Пищалина сразу стерлась, Виктор повел его на аэродром.

После посадки он немного посидел в кабине, отдыхая. После тяжелого боя гимнастерка промокла насквозь, ноги все еще подрагивали. Дорохов уже стоял возле КП, обсуждая прошедший бой с Шишкиным и сержантом Кузьмичевым. Рядом с ними стоял Жуков и скучали оба комэска. Виктор свистнул Пищалину, и они пошли на КП докладывать начальству.

Дорохов был в прекрасном настроении, весело улыбался, затягиваясь папиросой в длинном наборном мундштуке. Тем неожиданней оказался его выпад в сторону Виктора:

– Саблин, а ты в бою куда делся?

– Как куда делся? – возмутился он. – Я ваш приказ выполнял, с «мессерами» крутился, пока вы пару гоняли.

– Я команду давал на отход…

– Команду… меня четыре «мессера» гоняли. Какой отход? Если бы я прямо полетел – расстреляли бы через минуту. Хоть бы помог кто! Вы собрались и полетели, а меня четверо прессуют. Насилу облаками ушел…

– Один против четырех? А ведомый твой? – Голос у командира сразу стал суровым. – Пищалин, где во время боя был?

– Так я это, – Артем побледнел, – за товарищем старшиной ведомым шел… видел, как он по немцам стрелял. А потом в облака залетели. А я и не летал в них никогда. Все белое, трясет… самолета командира не видно. Потом облака кончились, вижу истребитель вверху, думал, это вы…

– Так у нас, – перебил его Виктор, – на хвосте пара «худых» сидела. Пришлось в облака заходить, чтобы сбросить. Там я развернулся, а тебя уже нет, – тут командир жестом приказал Виктору замолчать.

– Я начал к этому самолету пристраиваться, – продолжил Пищалин, – а он от меня удирает. Не пускает в хвост. Потом смотрю, а у него кресты на крыльях. Тут в меня трассы полетели, второй немец сзади зашел. Я от них вниз, а там снова облака. Летал в них, летал, кое-как выбрался. В небе чисто, никого нет. Пошел аэродром искать, тут меня командир и нашел. – Он говорил все тише, в ожидании неизбежного нагоняя, вжимая голову в плечи.

– М-да. – Дорохов мрачно покачал головой, – летуны, елки-палки. Как так можно? Саблин, почему у вас ведомый отрывается от командира и путает самолеты? Бардак… пусть берет схемы и учит. Спрошу с вас. И еще, Пищалин. С этого дня все передвижения по аэродрому и расположению только в компании Саблина. Ходи с ним как привязанный, отрабатывай взаимодействие на земле, – и комполка усмехнулся своим словам.

– Теперь по бою, – продолжил командир, – в общем и целом, воевали успешно. Несмотря на некоторые недостатки. В первой атаке, в лоб, я сбил одного «лаптежника». Потом Шишкин с Кузьмичевым еще одного сожгли. Плохо стреляете, товарищи, плохо. Надо бить в упор, чтобы наверняка. Шишкин, это ты начал по немцам с километра стрелять? – Игорь кивнул. – Послезавтра будешь сдавать Жукову теорию стрельбы, понял?

Шишкин мрачно козырнул. Судя по внешнему виду, он мечтал об этом всю жизнь.

– Товарищ майор, разрешите? – Хашимов решил вставить свои пять копеек. – Может, имеет смысл поставить пару самолетов на козелки, один напротив другого? Ну, чтобы потренироваться через прицел. Так молодым будет проще запомнить, с какой дистанции открывать огонь.

– Дельное предложение, – одобрил командир, – или можно еще проще сделать. Прицел снять и пусть ходят по аэродрому. Товарищ Жуков, – окликнул он начальника ВСС, – все слышали? Вы ответственный, сегодня же организуйте занятия. И еще, как вернется Авдеенко, лично проверьте у него технику пилотирования. Дожились, на «Яке» от «мессера» не могут в вираже оторваться…

Командир задумался и пару минут, прищурившись, смотрел вдаль. Остальные летчики молча переминались с ноги на ногу, но отвлекать его не рисковали. Наконец Дорохов сказал:

– У меня тут мысль интересная возникла, по итогам этого боя. Интересная штука может получиться. Но это все потом. Все свободны.

– Чего там было, вначале-то? – спросил Виктор у Игоря, когда разбор окончился. Они расположились в тени отцветающей сирени, ожидая, пока починят и подготовят самолеты.

– Да чего, – Шишкин аккуратно разложил на траве реглан и разлегся на нем, – люлей вставлял. Командир инженера полка скипидарил, чтобы тот быстрее летучку готовил. Авдеенко до аэродрома не дотянул, в степи на пузо сел. Вот он и накручивал, чтобы его оттуда быстрей эвакуировали. Потом и вы подошли, остальное ты слышал. Вообще, мне нравится…

Что ему нравится, Шишкин не сказал, и Виктор подумал, что ему нравится командир полка. Неизвестно, конечно, что будет дальше, но пока их бывший комполка Мартынов проигрывал Дорохову по всем показателям.

– Ну а ты. – Игорю надоело лежать на спине, и он перевернулся на бок. – Что скажешь? Как на «Яке» против «мессеров» драться?

– Драться можно, – Виктор опасливо покосился на сидящего рядом, меланхолически молчащего Пищалина и, понизив голос, добавил: – Только сложно. В общем, в горизонте «мессер» быстрее. Я снова пытался догнать, разогнанный был, а все равно ничего не вышло. Оторвались. Потом, на вертикали «мессер» тоже пошустрей будет. Наверх за ним не тянись, все равно не вытянешь. А вот на выходе из пикирования «мессеров» можно брать, «Як» из пике лучше выходит.

– Мне пушка понравилась, – улыбнулся Игорь. – Я как дал по «лаптежнику» из нее, так только труха посыпалась. Сразу загорелся.

Виктор посидел еще немного в тени, потом ему надоело, и он пошел посмотреть, как готовят его истребитель к вылету. От «Яка» едко пахло эмалитом, Жорка заклеивал перкалью пробоины. Увидев Виктора, он улыбнулся и сказал:

– Уже заканчиваю. Восемь дырок было, но, к счастью, ничего важного не задело.

Он работал с голым торсом, и солнце уже успело окрасить его плечи красным.

– Смотри, сгоришь, – сказал ему Виктор.

– Я сталинградский, – Жорка отмахнулся и снова улыбнулся, показав отсутствующий передний зуб, – мне здешняя жара нипочем.

– Саблин, – окликнул его оказавшийся неподалеку комполка, – иди сюда.

Дорохов уселся под крылом своего самолета и приглашающе махнул Виктору. Гимнастерка у командира темнела мокрыми пятнами, видимо, спасаясь от полуденного зноя, он обливался водой.

– Я вот что подумал, – сказал он, вытирая голову полотенцем, – ты в бою был выше, так? И успел отбить две атаки на основную группу? Тем самым дал нам время, чтобы отогнать «лаптежников». Удобно получается. Думаю, нужно и впредь выделять звено или пару, чтобы ходили выше. Эта пара будет отбивать атаки на основную группу, ну а если прижмет, то всегда могут вниз спикировать, под прикрытие основных сил. Сейчас снова вылет планируется, будем штурмовиков крыть. Думаю, без драки не обойдется. Так что группу я сам поведу, а ты выше пойдешь, будешь прикрывать. Понял?

– Передатчик второй надо, – пригорюнился Виктор, – без него тяжко. Вы тогда меня одного оставили и ушли. Крутись, как хочешь.

– Хватит канючить, – отрезал командир. – Сам виноват. Не нужно было за «мессерами» гоняться. Отбил атаку и сразу обратно. Летчик ты опытный, но увлекаешься. А этого не надо.

– Разрешите, я тогда хоть с Шишкиным пойду, – решил хоть что-то выторговать Виктор. – Пищалин, конечно, растет, прогресс есть. Но наверху жарко будет. Собьют парня ни за грош, а Игорь поопытней, да и слетались мы с ним лучше.

– Хорошо, – командир, задумался, решая одному ему известные задачи. – Хорошо, – повторил он. – Пищалин со мной полетит. Хашимова сюда позови, – сказал он, подразумевая, что разговор окончен.

Снова под крылом, на зеленом фоне степи, мелькали маленькие силуэты самолетов. Семь штурмовиков шли грозным клином, выше их выписывали восьмерки стремительные «Яки», шестерку истребителей снова вел командир полка. Еще выше, парой и чуть в стороне, расположились Игорь с Виктором. Сперва Саблин пытался держаться прямо над группой, но это оказалось неудобно. Самолеты терялись на фоне земли, приходилось постоянно класть истребитель на крыло, чтобы их увидеть. Тогда он ушел влево от подопечных, приказав Шишкину держаться правее. Осматриваться оказалось проще – один взгляд вправо, и все свои самолеты как на ладони. Больше времени оставалось на поиск вражеских самолетов и на ориентирование.

Вражеские самолеты не заставили себя долго ждать. Едва они подошли к линии фронта, как в стороне показалась четверка «мессеров». Они некоторое время шли параллельным курсом, плавно набирая высоту. Виктор тоже начал постепенно подниматься вверх, отдавать преимущество врагам он не собирался.

Неизвестно, как долго бы это продолжалось, но штурмовики уже пошли в атаку и принялись обрабатывать бомбами невидимую с высоты цель на земле. На этом месте сразу поднялось облако пыли, и что-то загорелось, добавляя в небо густой столб дыма.

Это для «мессеров» послужило сигналом, вся четверка сразу кинулась в атаку на пару Виктора. Первая пара шла прямо в лоб, но уже привычно, в последний момент, отвернула. Вторая заходила чуть сбоку и довольно ловко выскочила им с Игорем в хвост. Пришлось их стряхивать «ножницами». Враги оказались настырные, атаковали часто и упорно. Вдобавок вторая пара регулярно поклевывала сверху, не давая нашим летчикам контратаковать. Едва только Виктор с Игорем сбрасывали у себя с хвоста назойливого немца и начинали сами заходить ему в хвост, как сверху на них уже пикировал одиночный «мессер», а то и пара.

Вот очередная атака. Сзади, на истребитель Виктора, зашел одиночный «мессер», размалеванный полосками, будто тигр. Заводил носом, прицеливаясь. Виктор ушел из-под его атаки размазанной бочкой и, в свою очередь, направил самолет на другого, заходившего в хвост Шишкину. Этот «мессер» сразу же бросил преследовать Игоря и потянул вверх, набирая высоту. Позиция у Виктора была довольно выгодной, противник, маневрируя, вслед за Шишкиным потерял скорость, и у Виктора появились неплохие шансы его сбить. Вот еще несколько секунд, и ему можно будет стрелять, но сверху начал падение еще один «мессер». Саблин небольшим виражом уклонился от вражеского огня, но сзади снова появился «тигр». К счастью, его атаку отбил Игорь, но у него на хвосте снова оказался «худой».

– Саблин, – недовольство комполка слышалось даже сквозь сильный треск помех, – чего вы там телитесь? Отходите к нам. Хашимов, отсеки «худых».

Игорь с Виктором синхронно развернулись и принялись пикировать вниз, к основной группе. «Мессеры», сперва словно оторопевшие от неожиданности, вскоре бросились следом, постепенно настигая. Пришлось снова откручиваться на «ножницах», пытаясь сбросить с хвоста прицепившихся наглецов. Но навстречу уже поднималась тройка «Яков», «Мессершмитты» отпрянули и с набором высоты отошли в сторону.

– Так, хорошо, – голос командира так и лучился самодовольством. Можно было подумать, что это он сейчас отогнал истребители противника. – Саблин, снова набирайте высоту. Под «мессеров» не лезьте, будьте в стороне. Вон еще четверка гадов идет, сейчас будет жарко.

Виктор услышал, как Хашимов ругнулся в эфир по-татарски, и, проскочив над звеном командира, они снова полезли вверх, в сторону солнца. К немцам подошла еще одна четверка, потом еще. Они были выше и расходились по широкой дуге, стараясь охватить советские самолеты в гигантские клещи. Такого количества врагов в небе Виктор не видел ни разу. Он почувствовал, как между лопаток стекает тонкий ручеек пота, во рту пересохло.

Штурмовики наконец закончили свою работу и потянули домой. Строй их, как обычно, растянулся. Для немцев это послужило сигналом к атаке, со всех сторон они кинулись вниз, разгоняясь. Одна четверка снова атаковала верхнюю пару наших истребителей, восьмерка провалилась ниже, заходя на отстающих штурмовиков.

– Хашимов, – голос Дорохова подрагивал от напряжения, – бей левую группу. Не пускай их к «Илам». Саблин, держись там. Если что, отходи.

Завертелась громадная карусель. Самолеты ревели и даже визжали моторами, стараясь зайти друг другу в хвост, воздух пропарывали пулеметные и пушечные трассы. Четверка, что заходила на Виктора, снова отвернула, не желая идти в лобовую атаку. Враги ушли вверх и, рассыпавшись на пары, стали расходиться, обхватывая их с двух сторон. Внизу восьмерка врагов тоже рассыпалась, четверо схлестнулись с нашими истребителями, четверо же, тоже разбившись на пары, лезли вверх. Причем одна из пар набирала высоту в сторону Виктора.

Он решил не упускать такого шанса. Качнув крыльями Шишкину, Виктор бросился вниз. Немцы увидели пикирующие прямо на них советские истребители, но было поздно. Ведущий успел свалить машину на крыло, стараясь избежать атаки, ведомый же так и застыл, без скорости. Виктор решил атаковать ведущего, оставив второго Шишкину. Он открыл огонь метров с трехсот, отчетливо видя, как желтоватые огоньки трассеров проходят в каком-то метре от цели. «Мессер» ускользал из прицела, ракурс для стрельбы был неудачным, решение его атаковать было ошибочным. Виктор, видя, что не попадает, продолжая поливать врага свинцовым дождем, отчаянно довернул, вынося прицел прямо перед носом врага. Самолет едва не развалился от такого обращения, но он все-таки попал. Пушечный снаряд оставил отчетливую вспышку разрыва прямо на желтом капоте врага, где-то рядом легли многочисленные светящиеся точки пуль из ШКАСов.

Он едва разминулся с «Мессершмиттом», чудом избежав столкновения, и сразу потянул в левый вираж. Сверху, очень близко, уже виднелись желтые носы атакующей четверки «мессеров». Перегрузка вдавила в сиденье, в глазах потемнело, и Виктор увидел мелькнувшую совсем рядом тень вражеского истребителя. Он чуть отпустил ручку, и в ту же секунду самолет вздрогнул, получив сразу несколько попаданий. Что-то щелкнуло, в кабину ворвался поток воздуха, и снова совсем рядом просвистел второй «мессер». Виктор заполошно огляделся, боясь снова оказаться в горящей машине. Но самолет не горел, мотор работал исправно, только в плексигласе фонаря зияло два неровных отверстия. Истребитель Шишкина обнаружился чуть ниже, вроде целый, только лицо Игоря необычно сильно белело, выделяясь. Сзади и ниже летел горящий «мессер». Виктор увидел, как отлетел в сторону фонарь его кабины, и через секунду в небе закувыркался маленький человечек. За человечком потянулись какие-то тряпки, и вот он уже повис, качаясь, под куполом парашюта. Второй «Мессершмитт» летел на запад со снижением. За ним оставался серый шлейф.

«Одну пару мы оприходовали», – обрадованно подумал Виктор. У него было сильное желание добить парашютиста, но висящая вверху четверка «мессеров» на корню пресекала подобное. Бой внизу тоже закончился. На земле отчетливо выделялись два дымных костра, «мессеры» отошли в сторону.

Они с Игорем вновь принялись пикировать вниз, щедро меняя оставшиеся крохи высоты на скорость, догоняя ушедшую вперед группу. Верхние «мессеры» сразу бросились их настигать, но по команде командира от группы отделилась пара «Яков», чтобы встретить «мессеров» в лоб, и те отвернули.

– Саблин, будьте слева, немного выше. Немного. – В наушниках сквозь всепроникающий треск помех послышался усталый голос командира. – Хашимов, вы справа будьте.

Та пара «Яков», что прикрывала их с Игорем отход, послушно заняла позицию справа. Виктор завертел головой, пытаясь найти третий истребитель, – вылетали две тройки: командира и Хашимова, но «Яков» внизу оставалось только пять. Сердце сжалось в нехорошем предчувствии. С Хашимовым сегодня вылетали Лукьянов и Гармаш. Кто из них остался дымным костром в степи?

– Заходят! – голос Руслана звучал предельно четко, но дальше в наушниках слышался только скрежет зубов и невнятные ругательства по-татарски. Он, видимо, забыл выключить передатчик и теперь забивал эфир всей группе.

Немцы действительно атаковали снова, но их атаку быстро отбили, и они больше не рискнули лезть. Повисели немного сзади и вскоре ушли на запад. Лишь когда силуэты «мессеров» растаяли в голубом небе, Виктор обнаружил, что он, оказывается, вцепился в ручку управления так, что свело пальцы. Гимнастерка под регланом была мокрая, хоть отжимай.

После посадки он с трудом выбрался из кабины и спросил у встревоженного Жорки:

– Вода есть?

Тот убежал и вскоре вернулся с полной флягой воды. Виктор разделся по пояс и с удовольствием облился чуть тепловатой водой, жалея только, что ее мало.

– Ты это, – сказал он своему механику, – где-нибудь ведро раздобудь, умываться после вылета. А то жарковато…

– А куда Гармаш делся? – спросил Жорка, забирая флягу и обходя самолет в поисках повреждений.

– Сбили Гармаша, – мрачно ответил Саблин. – Но немцам тоже досталось. Я «мессера» ссадил. Шишкин тоже неплохо одному врезал. Сейчас пойду на разбор, детали узнаю.

Разбор полета провели быстро. Дорохов хорошенько разделал Хашимова за потерю ведомого. Но, как понял Виктор, сильной вины комэска в этом не было. Руслан отбивал атаку пары «мессеров» на «Илы» и сбил одного из них. Гармаш же оторвался от группы и стал легкой добычей вражеских истребителей. Действия Виктора с Игорем Дорохов расхвалил, особенно упирая на то, что они вдвоем дрались против четверых и сумели завалить двух «мессеров». Правда, в конце добавил и ложку дегтя, раскритиковав за то, что увлекаются боями.

– Вы поймите главное, – сказал комполка, – ваша задача – прикрывать основную группу. Вам не надо ввязываться в затяжные бои. Если видите, что враги давят, сразу пикируйте к нам. Мы «мессеров» отгоним, а вы вверх лезьте. Как маятник, понимаете. Только отходите в сторону, где врагов нет, а то будет, как с той парой, что вы сегодня сбили…

По мнению Виктора, они сбили не пару, а только одного «мессера». Второй, скорее всего, дотянул до аэродрома или сел где-нибудь в степи на вынужденную посадку. Но озвучивать свои мысли не стал. Раз начальство считает, что сбил, – значит, сбил. Начальству виднее…