Книга посвящена более чем столетней (1750–1870-е) истории региона в центре Индии в период радикальных перемен – от первых контактов европейцев с Нагпурским княжеством до включения его в состав Британской империи. Процесс политико-экономического укрепления пришельцев и внедрения чужеземной культуры рассматривается через категорию материальности. В фокусе исследования хлопок – один из главных сельскохозяйственных продуктов этого района и одновременно важный колониальный товар эпохи промышленной революции. Меркантильный интерес к нему определил притязания на эти земли британских предпринимательских кругов и колониальных властей, векторы и содержание их экономической деятельности, геополитические решения, траектории передвижений товарных потоков, очертания складывавшихся территориальных границ. Хлопок в книге не только главная «вещь», но и собирательный образ других предметов, с помощью которых британская культура экспонировала себя и доминировала над колониальным пространством. Через изучение деталей и рутины колониальных овеществленных практик анализируются способы, возможности и пределы влияния местной и пришлой культур друг на друга, механизмы взаимной адаптации, отторжения, модернизации и консервации в условиях пересекающегося и наслаивающегося сосуществования.
Оглавление
С. Е. Сидорова. Индийский хлопок и британский интерес. Овеществленная политика в колониальную эпоху
Предисловие
Часть I. 1750-е – 1803: путешественники
Глава 1. Нагпурское княжество: обретение и приращение территорий
Глава 2. Заочная колонизация: с компасом, шагомером и секстантом по землям нагпурского раджи
Томас Мотт
Первая англо-маратхская война
Александр Эллиот
Джордж Форстер
Дэниэл Леки
Джеймс Рэннел
Дж. Т. Блант
Генри Томас Колбрук
Вторая англо-маратхская война
Глава 3. На другом конце континента: индийские муслины и английские мюль-машины
Часть II. 1803–1830: посланники
Глава 1. Британские резиденты при нагпурском дворе: инвентаризация угодий, доходов, расходов
Маунтстюарт Элфинстон
Ричард Дженкинс и Третья англо-маратхская война
Топография и картография Центральной Индии
Управление и хозяйство в Нагпурском княжестве
Глава 2. Текстильные промышленники в Ланкашире: ревизия складов и взглядов
Бум в английской текстильной отрасли
«Суратский» хлопок
Британские интересы: теоретические установки и политическая борьба
Часть III. 1830–1853: советники
Глава 1. Безмятежное правление: воздушные змеи нагпурского раджи
Глава 2. Британские заботы: урожаи, дороги, налоги
Победный марш фритреда
В поисках сырья: «открытие» хлопка в Центральной Индии
Шоссе из макадама и переправы из дерева
Проекты: железные дороги
Проекты: навигация и ирригация
Землевладельцы и налогоплательщики
Глава 3. Упразднение: аннексия княжества и последние дни Ост-Индской компании
Часть IV. 1853–1866: хозяева
Глава 1. Переходный период: от княжества к провинции, от Компании к короне
Нагпурская провинция
Создание Ассоциации по поставке хлопка
Глава 2. Историческая география: текстильное лобби в Англии, Гражданская война в США и хлопковый бум в Центральной Индии[200]
Текстильное лобби в Англии и ответные меры колониальных властей
Гражданская война в США и хлопковый кризис в Англии
Полемика в английском обществе о роли государства в экономической модернизации Индии
Контракты, налоги, пошлины
Колониальное обустройство и хлопковый бум в Центральной Индии
Часть V. 1866–1870-е: реформаторы
Глава 1. После кризиса: коммерческие интересы и государственная польза
Глава 2. В составе Британской империи: сельскохозяйственные эксперименты и техническая модернизация в Центральных провинциях и Бераре
Глава 3. На мировом рынке: пшеница vs хлопок
Послесловие
Глоссарий
Библиография
Indian Cotton and British Involvement. Materiality of Colonial Politics
Отрывок из книги
Хлопок, известный человечеству уже около пяти с половиной тысячелетий, представляет собой пример универсального продукта, который, по мере того, как исторические эпохи сменяли другу друга, получил тотальное распространение по всему миру и не только не утратил ценности и значимости, но и во многих случаях, вопреки технологическим изобретениям, сохранил свойство незаменимости. Спациально-темпоральные характеристики уникального волокна – повсеместное, длительное, постоянное и ощутимое присутствие в сфере материального бытования людей – сделали его привлекательным в качестве исследовательского объекта при изучении проблем глобализации. В современных штудиях последняя истолковывается не только в терминах глобальных экономических связей, но и как «процесс, посредством которого происходит стандартизация культурных проявлений по всему миру через опыт каждодневной жизни, маркированный распространением продуктов производства и идей» [Ватсон б.г.]. Вековые путешествия хлопка в виде сырого волокна или готовых изделий, практики их изготовления, использования, обмена предоставляют богатый материал для изучения траекторий освоения человеком поверхности земли и механизмов выстраивания связей между различными регионами и группами обществ в планетарных масштабах.
Именно такой ракурс – позиционирование хлопка как «глобального» продукта – характерен для самых последних работ, что следует уже из их названий. Американский ученый из Гарвардского университета Свен Бекерт в книге «Империя хлопка: новая история глобального капитализма»[1] рассказал историю о том, как менее чем за столетие, начиная с конца XVIII в., Великобритания, в которой никогда не произрастало ни одного куста этого растения, создала «невероятной величины и мощи империю хлопка» и безраздельно в ней доминировала [Бекерт 2014: x–xi]. Бекерт показывает, как европейцы объединили силы капитала и государства для создания глобального производственного комплекса, а затем использовали деньги, навыки, коммуникационные сети, институты, чтобы обеспечить подъем технологий и благосостояния, что составляет характерные черты современного мира. Автор не ищет объяснений в какой-нибудь одной части мира. Движение капиталов, людей, товаров, сырья по земному шару и связи между отдаленными районами лежат в основе понимания феномена мирового капитализма. Именно его история и трансформация, пропущенные через биографию хлопка, являются основной задачей анализа Бекерта. Английский исследователь из университета Уорвик Джорджио Риэлло выпустил книгу под названием «Хлопок. Материя, которая создала современный мир», охватывающую период в тысячу лет, с 1000 до 2000 г.» [Риэлло 2013]. В ней он задается вопросом, каким образом хлопок стал повсеместным товаром и изменил механизм функционирования экономики по всему миру. При этом он отмечает, что его исследование не имеет конкретной географической привязки (geographically dislocated). В противовес Алфреду П. Водсворту и Джулии Мэнн, авторам классического труда «Хлопковая торговля и индустриальный Ланкашир. 1600–1780» [Водсворт, Мэнн 1931], которые пытались ответить на вопрос, как Ланкашир, центр британского текстильного производства и колыбель промышленной революции, повлиял на остальной мир, Дж. Риэлло исследует обратную связь, а именно, как мир трансформировал Ланкашир. За несколько лет до этого Риэлло выпустил два сборника, в названиях которых также активно эксплуатировал понятие «мир». Один совместно с Тиртханкаром Роем – «Как Индия одела мир. Мир южноазиатских тканей, 1500–1850» [Риэлло, Рой: 2009]. Второй вместе с Прасаннаном Партхасаратхи – «Мир пряжи: глобальная история хлопкового текстиля. 1200–1850», куда вошло два десятка статей, не оставивших без внимания ни один сколько-нибудь значимый с точки зрения текстильного производства регион земного шара [Риэлло, Партхасаратхи 2011]. Среди других книг следует назвать работу 2004 г. американского исследователя Стивена Яфы «Большой хлопок. Как простое волокно создавало богатство, разрушало цивилизации и поместило Америку на карту». В аннотации к ней говорится, что автор прослеживает культурную, экономическую и социальную историю самого «дружелюбного в мире волокна» в пространстве и времени от древних царств Месопотамии до магазинов торговой марки Gap [Яфа 2004]. Двумя годами позже эта же книга появилась под другим названием – «Биография революционного волокна», которая «фокусируется на хлопке в Америке, но имеет в виду весь мир» [Яфа 2006]. Такой же «глобализационный» подход использован в сборнике под редакцией Дугласа Фарни и Дэвида Джереми «Волокно, которое изменило мир. Хлопковая индустрия в международной перспективе. 1600–1990-е» [Фарни, Джереми 2004].
.....
Смерть Джаноджи в 1772 г., не оставившего после себя наследника, спровоцировала всплеск внутрисемейных кровавых конфликтов, разрешившихся официальным возведением в сан сенасахеба субы его племянника Рагхуджи II (1775–1816), сына его младшего брата Мудходжи (I). Последний выполнял роль опекуна и регента и, по сути, был главной политической фигурой в Нагпурском княжестве до смерти в 1785 г. В 1772 же году умер пешва Мадхав-рав I, что также повлекло не менее жестокую борьбу за пунский трон. После убийства пешвы Нараян-рава (1772–1773) и смещения пешвы Рагхунатх-рава (1773–1774) на это место пришел Мадхав-рав II (1774–1795). А в британском стане в 1772 г. новым генерал-губернатором Бенгалии был назначен Уоррен Хейстингс (1772–1785). 12 января 1777 г. он в письме личному секретарю Александру Эллиоту, находившемуся тогда в Англии, так излагал свое видение политики в Индии: «Вам хорошо известна общая система, которую я хотел бы внедрить в Индии: расширить влияние британской нации на все части Индии, расположенные вблизи наших владений, без увеличения защитных средств и вступления в рискованные или неопределенные сделки, и принять верность тех из наших соседей, которые захотят числиться в друзьях и союзниках
Его Величества короля Великобритании[48]… На этом основании я создам союз с Бераром. Эта страна – более важна для нас, чем любые другие, из-за близости к нашим владениям, и поэтому мы должны установить связь с ней раньше, чем это сделают другие [Кейт 1922: 88, 89].
