Оглавление
Сборник статей. Пути России. Новый старый порядок – вечное возвращение? Сборник статей. Том XХI
От редакции
Раздел 1. Социальные порядки: спонтанные, навязанные и рассказанные
Андрей Игнатьев[1] Понятие социального порядка: практики словоупотребления и объяснительные функции
Леонид Бляхер[47] Рассказанный порядок на советском Дальнем Востоке: конструирование «пустого» пространства
Любовь Бронзино[72] Социальный порядок через «Сеть»
Ирина Дуденкова[101] Политики тайны: порядок и конспирология
Мария Юрлова[110] Понятие чрезвычайного положения и «Нового порядка» в политической мысли Карла Шмитта
Роман Устьянцев[121] Доверие в «Государстве законодательства» Карла Шмитта[122]
Александр Балобанов[143] Социальный порядок и государственность
Александрина Ваньке, Ирина Ксенофонтова, Ирина Тартаковская[157] Формы протестной интернет-коммуникации в России (на примере движения «За честные выборы»)[158]
Раздел 2. Свобода в России в контексте философско-гуманитарного знания
Вадим Межуев[213] Свобода как общественная ценность
Светлана Неретина[223] Свобода воли как проблемный узел России
Сергей Никольский[244] Смерть и свобода
Владимир Порус[261] Человек лишний
Раздел 3. Национализмы Российской империи и ее соседей (XIX–XX вв.)
Игорь Янков[296] Конкурирующие национальные историографические двойники в борьбе за «место» в истории: нарратив и ритуальные практики
Андрей Тесля[313] Несколько замечаний о «славянском вопросе» в дебатах о «народности» и «нации» 1840 – 1870-х гг.[314]
Игорь Нарский[341] Социальный национализм? Язык символов и ритуалов в отделах Союза русского народа на Урале в 1905–1914 гг.[342]
Джованни Савино[355] «Окраины России» и проект национализации Российской империи
Антон Чемакин[383] Русская национал-демократия в начале XX в.: генезис и идейные корни
Раздел 4. Как долго продлится националистический поворот?
Владимир Кржевов[413] Этничность или гражданство: к вопросу об основах национально-культурной интеграции[414]
Нина Багдасарова, Марина Глушкова[427] На обломках устаревших категорий: анализ политической теории через призму практики национального строительства в Кыргызстане
Раздел 5. Траектории заброшенных и неосвоенных территорий России
Ксения Аверкиева[462] Исправительные колонии: «последний» фактор сельского расселения на лесной периферии
Джудит Пэллот[468] География тюремного заключения в России: от XX к XXI в
Светлана Игнатова, Олег Божков[470] Факторы успешности сельхозпредприятий в экстремальных экономических условиях
Инна Копотева, Йоуко Никула[471] От социальных инноваций к инновационным системам. Подход Лидер на европейских и российских сельских территориях
Александр Куракин[474] «Кулундар»: роль сельскохозяйственных предприятий в жизни сельских сообществ[475]
Алие Сергиенко, Оксана Иванова[496] Социально-экономическое развитие сельских районов Алтайского края: где концентрируется неблагополучие?
Раздел 6. Организационное развитие: технологические и знаниевые составляющие
Вероника Кабалина[500] Корпоративные ценности и ценности менеджеров: управленческий дискурс и модели взаимодействия[501]
Ольга Дымарская[520] Управление талантами: развитие через гомогенизацию?
Кира Решетникова[524] Практики использования IT-технологий в подборе персонала (E-recruitment)
Отрывок из книги
Минувший год не только в России, но и в большой степени во всем мире продемонстрировал важную тенденцию, значение которой пока остается спорным, но, как представляется, скорее будет нарастать, чем ослабляться. В самом общем виде ее можно охарактеризовать как размывание, вплоть до полного исчезновения, перспективы будущего. Несомненно, социальная и политическая жизнь не останавливается, в ней происходит множество событий и вызревает множество процессов, в том числе и таких, которые могут оказаться совершенно непредвиденными. Но речь идет о другом, а именно – об исчезновении перспективы предвидимого, желаемого, так или иначе планируемого будущего, с которым соизмеряются идеологические конструкции, далекоидущие планы, социальные теории и практика.
В этой ситуации одним из наиболее частых ответов на вызовы становится обращение к тому, что уже неоднократно встречалось в прошлом. В России это принимает форму идеологического консерватизма – но не в смысле консервации того, что есть сейчас, а в смысле более радикального консерватизма, пытающегося обнаружить в разных периодах российской истории более или менее надежные, проверенные способы осмысления ситуации и овладения ею. Есть и совершенно недвусмысленные попытки представить консерватизм как господствующую, одобренную государственной властью идеологию и способ самопрезентации России в международном сообществе. Однако дело не только в идеологии. Речь идет об укреплении и реставрации практик и институтов социального управления, политического и полицейского господства – в той мере, в какой современное понимается именно в качестве консервируемого и восстанавливаемого, а не того, что находится в процессе модернизации как приближения к некоторому образцу модерна. Складывается и активно внедряется через средства массовой информации язык социальных описаний, напоминающий о языке прошлых эпох.
.....
Благодаря усилиям немецких, американских и отечественных фирм «железный конь» еще в 90-х гг. XIX в. пришел на смену крестьянской лошадке, не говоря о более примитивных орудиях. Урожайность южных уездов региона (где, собственно, люди и жили) была выше, чем в целом по стране. Обеспеченность землей определялась исключительно физическими возможностями крестьянской семьи. Насколько хватало сил, столько и засевали («захватное землепользование»).
Развивалась переработка сельскохозяйственной продукции, мукомольная и винокуренная промышленность. Не отставала от нее рыбная ловля, лесная промышленность, добыча полезных ископаемых. Чуть более миллиона жителей Приамурской окраины давали товарной продукции на сумму от 80 до 130 миллионов рублей в год[54]. При этом надо понимать, что более 80 % населения региона на тот момент составляли крестьяне[55], производящие далеко не только товарную продукцию. Еще в недобром 1917-м росли города и обороты торговли, открывались газеты и больницы, гимназии и женские курсы. Принимал абитуриентов Восточный институт – первое высшее учебное заведение в регионе, открытое чаяниями местных благотворителей.
.....
