Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Предисловие
Таллин. Стихи. Марианна Соломко (Санкт-Петербург, Россия)
Ирина Белобровцева, Аурика Меймре (Таллин, Эстония) «Эстонский» Петербург: Петербург в эстонской. литературе ХХ века. Статья[1]
Эстонцы в Санкт-Петербургском университете. Статья. Сергей Тамби (Санкт-Петербург, Россия)
Свиток старого Томаса. Стихи. Алексей Филимонов (Санкт-Петербург, Россия)
Старый Таллин
Дух над заливом
Церковь Нигулисте
Екатериненталь – великосветский курорт петербургской знати XIX столетия. Статья[27] Аурика Меймре (Таллин, Эстония)
Сергей Николаев (Санкт-Петербург, Россия) Серебряный башмачок. Стихи
Ленинградский эстонец. Эстонский период в жизни и творчестве ленинградского художника В. А. Тамби. Очерк. Сергей Тамби (Санкт-Петербург, Россия)
Возвращаясь из Таллина. Стихи. Михкель Штокаленко (Санкт-Петербург, Россия)
Уроки прошлого. Статья. Елена Сакс (Санкт-Петербург, Россия)
Шуточный гимн. Стихи. Эльга Климберг-Вильберг (Санкт-Петербург, Россия)
«Здесь волны поэтам поют…» Воспоминания. Юрий Туйск (Санкт-Петербург, Россия)
Чем привлекает нарвское взморье
Айсберги в заливе
Певцы красот Гунгербурга
Фотовыставка «Мир вокруг нас. Моя Эстония» Лилия Керро (Таллин, Эстония)
Старый Таллин. Стихи. Людмила Баранова (Санкт-Петербург, Россия)
В 1973 году В. Н. Топоров впервые заговорил о существовании в русской литературе особо структурированного «петербургского текста» с определенными признаками, его маркирующими. Так русское литературоведение начало осознанное изучение семиотики и мифологии города. С течением времени стало ясно, что аналогичные «городские» тексты существуют в разных литературах и культурах, причем далеко не всегда их субстратом становятся тексты о «своих» городах. Так, изображение «мировых городов» (Рим, Вавилон, Иерусалим и т. п.) во многих литературах и культурах нередко предпринималось с целью идентификации идеологических установок эстетических проблем в собственной культуре (вспомним, например, религиозно-философскую и культурную идеологему «Москва – третий Рим»).
Для Эстонии Петербург имел большее значение, чем любой другой русский город: в начале 1860-х годов многие эстонские деятели культуры, образовавшие круг так называемых петербургских патриотов во главе с художником Йоханом Келером и литератором Карлом Робертом Якобсоном, увидели возможность национального возрождения и развития национального самосознания в освобождении народа из-под власти прибалтийских немцев. С этой целью ходоки из Эстонии дважды передавали в руки царей (Александра II – 1864 и Александра III – 1881) соответствующие прошения.
.....
Именно это делает прозаик Оскар Лутс (1887–1953) в «Королевской шапке» (1934), описывая армейскую службу молодого провизора, вследствие бюрократической оплошности оказавшегося в Петербурге 1910-х годов. В его мемуарной повести перед читателем предстает Петербург с небольшой эстонской колонией, которая помогает «своим» освоиться в русской столице. Этому процессу способствовало полное отсутствие языкового барьера – из-за усилившейся русификации с середины 1880-х годов общеобразовательные школы в Эстонии были переведены на русский язык обучения. Тем не менее элемент остранения есть, и прежде всего он относится к расстояниям: длинные дома и большие расстояния («Да, да, Семеновский госпиталь, конечно же, находится здесь же – как же он может находиться где-то в другом месте – так, примерно километра два за углом. Идешь и идешь, а дом в центре Петербурга все не кончается и не кончается», сам «военный госпиталь кажется целым городом») и – на этом фоне транслируется прямо противоположное восприятие того же фактора пространства самими петербуржцами: «… все расстояния у русских “за углом” и рукой подать»[5].
Несмотря на традиционное для русской культуры противопоставление Петербурга Москве по признаку иностранный, нерусский – исконно русский город, Лутс, человек другой культуры, не просто ощущает национальную принадлежность города, но даже выписывает латиницей хрестоматийную цитату: «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет»[6].
.....