Имя преподобного Сергия Радонежского неразрывно связано с историей Куликовской битвы. Он наставлял и вдохновлял князя Дмитрия Донского, пастырским словом укреплял его дух и дух всего русского воинства. Пересвет, в единоборстве одолевший Челубея, был благословлен на бой Сергием. И только благодаря усилиям преподобного «великая вера» в правое дело победила «великий страх» перед «силой татарской». Вот почему Сергий стал в глазах народа заступником Руси и одним из самых почитаемых русских святых, не иссякает поток паломников в основанную Сергием обитель – Троице-Сергиеву лавру, а сам Сергий в русской культуре является символом единства, дающего силу противостоять врагам.
В этой книге, выход которой приурочен к 640-летней годовщине победы на Куликовом поле, собраны классические произведения русской прозы, в которых отражена жизнь преподобного Сергия Радонежского и значение его личности для России.
Оглавление
Сборник. Заступник земли Русской. Сергий Радонежский и Куликовская битва в русской классике
Николай Николаевич Алексеев-Кунгурцев (1864–1905) Брат на брата. Историческая повесть-хроника
I. Последний «тысяцкой»
II. По воле княжеской
III. Святый владыка
IV. Некомат Суровчанин
V. Чародей Хапило
VI. Поп Митяй
VII. Враг Димитриев
VIII. Изменники
IX. В литовском бору
X. Поединок
XI. В Орде
XII. На Москве
XIII. Торжество литвина
XIV. Гордыня и смирение
XV. Честолюбцы
XVI. Княжий любимец
XVII. Верный раб
XVIII. За веру и свободу
XIX. Мамаево побоище
XX. Разбитые надежды
Лидия Алексеевна Чарская (1875–1937) Один за всех. Повесть о жизни великого подвижника земли Русской
Предисловие к первому изданию
I
II
III
IV
V
VI
VII
VIII
IX
X
XI
XII
XIII
XIV
XV
XVI
XVII
ХVIII
Заключение
Александр Иванович Куприн (1870–1938) У Троице-Сергия
Иван Сергеевич Шмелёв (1873–1950) Куликово поле. Неофициальное расследование в двух частях
I
II
III
IV
V
VI
VII
VIII
IX
X
XI
XII
Отрывок из книги
Был вечер 17 сентября 1374 года. Краски заката играли на маковках московских церквей, далеко еще не столь многочисленных, как ныне.
Было еще довольно светло, но в келье старца монаха, куда мы вводим читателя, – полутьма: слишком скупо пропускает свет маленькое переплетчатое слюдяное оконце.
