Читать книгу Еврейское остроумие. Чисто еврейская профессия - Сборник - Страница 1
Оглавление* * *
– Сема, посмотрите на эти мозолистые руки! Этот человек совсем не хочет работать головой…
Эмоциональное высказывание
Приходит Рабинович устраиваться на работу.
Кадровик его спрашивает:
– Кем бы вы хотели работать?
– Директором.
– Должность занята.
– Тогда главным инженером.
– Эта должность тоже занята.
– Тогда прорабом.
– Да у нас есть прораб.
– А мастер участка?
– Тоже не нуждаемся.
– Тогда что вы мне можете предложить?
– Работу бетонщика.
– А что это такое?
– Берете лопату и кидаете раствор бетона в опалубку.
– Простите, а лопата с моторчиком?
– Простите, а где вы видели лопату с моторчиком?
– Простите, а где вы видели еврея с лопатой?
* * *
Сидят два еврея в сортире. Один спрашивает другого:
– Как ты считаешь: ср…ть – умственная работа или физическая?
– Если бы это была физическая работа, то я бы нанял человека.
* * *
Есть множество профессий, которым отдают предпочтение сыны Израиля. Но, пожалуй, эксклюзивно еврейским делом является только синагога. Можно сказать, что только служители культа обладают чисто еврейской профессией. В синагоге обязательно имеются: раввин, хазан, шамес и шойхет.
* * *
Едут евреи в поезде и беседуют. Первый еврей говорит:
– А вы знаете, что знаменитый хазан Розенфельд в Одессе заработал за год тысячу рублей?
Второй:
– Не может такого быть!
Третий, обращаясь к первому:
– Я знаю, что ты сказал чистую правду, только немного перепутал: Розенфельд живет не в Одессе, а в Киеве. И он не хазан, а держит мебельную фабрику. И тысячу рублей он не заработал, а потерял, когда летом был пожар на складе.
* * *
Первые хасидские ребе были скромными людьми, довольствовались малым, и любой мог обратиться к ним за помощью или советом. Их ученики стали людьми почтенными, уважаемыми, вокруг них была целая свита. К ребе было практически невозможно попасть, не подмазав привратников и секретарей.
Обувщик Хаим долгое время пытался встретиться с ребе, наконец ребе сам зашел к нему в лавку, потому что у его башмака оторвалась подметка. Помогая ребе надеть новые башмаки, обувщик пожаловался на своеволие его помощников.
– Я давно знаю об этом, – развел руками ребе, – но ничего не могу поделать.
– Но вы можете прогнать это отребье и заменить его людьми порядочными.
– Разве я могу допустить, чтобы порядочные люди превратились в отребье?! – возмутился ребе.
* * *
Влиятельный хасидский ребе целыми днями давал посетителям советы, предсказывал судьбу – и получал за это немалые деньги. Его слуга ворчал, что при таких доходах он мог бы быть более щедрым.
– Так, может, ты займешься тем же, что и я? – насмешливо спросил ребе.
– Раздавать людям советы и предсказывать все, что в голову взбредет, хитрость невелика, это я вполне смог бы… А вот с серьезным лицом брать за это деньги – думаю, тут я бы не справился.
* * *
К известному своей мудростью раввину пришел еврейский студент-математик и начал высмеивать его:
– Все твое учение состоит из коротких притч и поучений, а в университете мне читают длинные лекции. Это потому, что святое учение узко, как мышиная нора, а наука широка, как море!
– Сказано в вавилонском Талмуде, – усмехнулся раввин. – «Если прямая (катет) равна локтю, диагональ (гипотенуза) равна локтю с двумя пятыми». Для мудрости не надобно много слов, а вот мудрствованию без этого не обойтись.
* * *
Один неверующий юноша пришел к ребе и стал глумливо утверждать, что Бога нет.
– Если ты убедишь меня в том, что Бог существует, я признаю тебя великим учителем, – заявил он раввину.
– Расскажу-ка я тебе историю, – сказал раввин. – «Однажды принес купец домой маленькие кузнечные меха, дал их своему повару и сказал:
– Если тебе понадобится раздуть огонь, растягивай меха, как гармошку, и пламя разгорится.
На следующий день повар говорит:
– Не работают меха.
В доказательство своих слов, он заработал мехами, но огня не появилось. Купец заглянул в печь, а там – ни искорки, вчерашние угли погасли полностью. Тогда он сказал работнику:
– Как же ты хочешь, чтобы разгорелся огонь, если его и вовсе нет. Даже искры не осталось, а без нее пламя не раздуть». Так и с неверующим, который и мысли не допускает, что Бог существует, – заключил раввин. – Была бы в тебе хоть искра веры, я помог бы тебе ее раздуть, но ты давно ее погасил в своей душе. Поэтому не стану я тратить на тебя слов впустую.
* * *
Однажды рав Нафтали вскапывал огород. Вдруг лопата на что-то наткнулась, и он достал из-под земли старинную запечатайную сургучом бутылку. Он ее открыл, и оттуда выскочил джинн.
– О, Нафтали! – воскликнул джинн. – Я 1000 лет провел в этой проклятой бутылке и дал себе слово: тому, кто меня из нее выпустит, я буду служить до скончания его дней! Проси, что хочешь!
– Полезай назад в бутылку, – ответил ему раввин.
Джинн долго уговаривал его и соблазнял, но в конце концов нехотя повиновался.
Нафтали крепко запечатал бутылку, привязал к ней камень, пошел на берег моря и швырнул бутылку с джинном как можно дальше.
– Ты что?! – набросилась на него жена. – Зачем ты это сделал? Мы бы зажили, как цари, этот джинн мог бы исполнить все наши желания!
– Во-первых, – ответил ей раввин, – что это за джинн, который за 1000 лет даже не в состоянии выбраться из бутылки? Во-вторых, он пообещал мне служить до скончания моих дней. А вдруг через какое-то время ему покажется, что мои дни тянутся слишком долго?
* * *
Один юноша уехал в город, выучился на инженера и пришел к мысли, что Бога нет. Когда он приехал погостить к родителям, местный раввин попросил его помочь сделать схему водопровода.
– Знаете, я ведь не верю в Бога, – напомнил молодой человек.
– И я не верю в того Бога, в которого вы не верите, – успокоил его раввин.
* * *
По дороге на богослужение по случаю субботы ребе встречает молодого человека, который с вызовом закуривает сигарету. Ребе останавливается:
– Вы, конечно, забыли, что сегодня суббота? – ласково говорит он.
– Нет, не забыл.
– Ой, вы, вероятно, не знаете закона, который запрещает зажигать огонь в шаббат?
– Ну что вы, я все знаю, – возражает молодой человек.
Раввин поднимает глаза к небу:
– Какой праведный юноша! Он не желает осквернить свои уста ложью!
* * *
Ребе Леви Ицхак любил наблюдать за молящимися в синагоге. Как-то он подошел после молитвы к членам кагала и громко сказал: «Здравствуйте, здравствуйте! С возвращением!» Когда те взглянули на него в недоумении, он сказал: «Вы ведь были так далеко совсем недавно! Ты, Шмуль, торговал на ярмарке хмелем, ты, Абрам, встречал в порту корабль с зерном, а уж где был ты, Янкель, так и не стоит говорить в стенах нашей синагоги!»
* * *
Говорил ребе Хаим из Цанза:
– Когда я был молод, надеялся спасти весь мир. Потом стал раввином и надеялся спасти по крайней мере весь свой город. Позже стал ребе и надеялся спасти своих учеников. Сегодня все зовут меня праведником, а я думаю: «Может быть, сумею спасти самого себя?»
* * *
Богатая еврейская община Нью-Йорка по случаю праздников пригласила знаменитого кантора Моше Хальбгевакса и собрала ему шесть тысяч долларов.
Накануне своего выступления Моше приходит к раввину и требует авансом выдать ему три тысячи.
– Моше! Завтра ведь у тебя будут шесть тысяч! Или ты нам не доверяешь?
– Я вам доверяю, но с деньгами в кармане поется куда лучше!
* * *
Некий довольно посредственный хазан по случаю праздника получил приглашение в отдаленную общину. Когда вернулся, то похвастался, что привез двести рублей.
– Как это возможно? – изумился шамес. – Ты же поешь, как больной осел!
– Ну, сто я взял авансом. А еще сто заплатил мне раввин, чтоб я не шел в полицию – тамошние евреи меня здорово отколотили!
* * *
В общине освободилось место хазана. На него претендуют два кандидата, но у обоих имеется по серьезному недостатку: один – любитель выпить, второй слаб насчет женщин. Пришли к раввину и попросили принять решение. Тот долго думал, потом сказал:
– Берите бабника.
– Ребе, – с негодованием возражает ему почтенный член общины, – пристрастие к вину куда меньший грех!
– Так-то оно так! Но они оба немолоды, а ведь пьющий с годами пьет все больше, тот же, кто гоняется за женщинами, в один прекрасный день наверняка оставит это занятие.
* * *
Молодой человек переехал жить в Вену. Однажды он приехал навестить родные места и зашел в синагогу. Местные евреи неодобрительно смотрели на его стрижку и модный костюм. Молодой человек пожал плечами и сказал, что неизвестно, как одевался наш праотец Авраам. Местный раввин засмеялся:
– Я не знаю, в чем ходил Авраам по земле Израиля, однако я точно знаю, как он выбирал одежду. Он смотрел, как одевались гои, и… одевался иначе.
* * *
Перед Пейсахом ребе Леви-Ицхак узнал, что женщины, пекущие мацу, трудятся с раннего утра до поздней ночи и практически умирают от усталости. Он тут же вызвал к себе старосту и строго сказал:
– Антисемиты клевещут на нас, будто мы замешиваем мацу на христианской крови. Это ложь – мы готовим ее на крови еврейской.
Ребе Наум выступал перед общиной. Люди начали жаловаться на многочисленные беды и неудачи. Он сказал так:
– Если бы все мы могли повесить свои судьбы на гвоздь, то наверняка каждый снова взял бы свою, ведь каждый хочет чужой радости и никто – чужих страданий!
* * *
Ребе Леви-Ицхак по просьбе общины пошел пристыдить одного еврея, который начинал праздновать Пурим за две недели до праздника, а заканчивал через две недели после праздника.
– Почему твой Пурим длится так долго? – осведомился ребе Леви-Ицхак.
– Я всегда думал, почему самый веселый праздник, Пурим, должен длиться всего один день? Аман, нечестивец, будь он проклят, решил уничтожить евреев в один день. А когда дело сорвалось, он наверняка подумал: «Теперь евреи объявят этот день праздником. Но веселье их будет продолжаться только до вечера». Ну уж нет, я решил, что насолю ему как следует! Буду праздновать целый месяц, чтобы нечестивый Аман перевернулся в гробу!
* * *
Хасиды могли часами разбирать молитву в поисках скрытого смысла. Однажды они спросили ребе Боруха:
– Яаков просит у Всевышнего «хлеб, чтобы есть, и одежду, чтобы одеваться». Почему он объясняет, для чего ему хлеб и одежда. Ясное дело, что хлеб едят, а одежду – надевают.
– Человеку свойственно быть ненасытным в своих потребностях, – ответил ребе. – Он приобретает одежду и провизию для того, чтоб она лежала в кладовой. А праотец Яаков подчеркивает таким образом, что праведнику не к лицу желать многого.
* * *
Однажды раввин посмотрел, как члены общины спорят и ругаются, перебивая друг друга, и решил призвать их к порядку.
С трудом утихомирив их, он рассказал им такую историю:
В давние времена отправил некий царь гонца к царю соседних земель. Гонец поспешно вбежал в тронный зал и, задыхаясь от быстрой езды, начал излагать поручение своего владыки:
– Мой господин повелел вам сказать, чтобы вы дали ему… белую лошадь с черным хвостом… а если вы не дадите такой лошади, то…
– Не желаю больше слушать! – перебил царь запыхавшегося гонца. – Доложи своему царю, что нет у меня такой лошади, а если бы была, то…
Тут он запнулся, и гонец опрометью выскочил из зала. Когда царь выслушал такое донесение, он страшно рассердился и объявил соседнему царю войну. Долго длилась она – много крови было пролито.
Наконец оба царя, истощив казну и изнурив войска, согласились на перемирие и встретились, чтобы обсудить свои претензии друг к другу.
Когда они приступили к переговорам, второй царь спросил первого:
– Что ты хотел сказать своей фразой: «Дай мне белую лошадь с черным хвостом, а если не дашь, то…»?
– «…пошли лошадь другой масти, какой захочешь». Вот и все. А ты что хотел сказать своим ответом: «Нет у меня такой лошади, а если бы была, то…»?
– «…непременно послал бы ее в подарок моему доброму соседу». Вот и все.
* * *
Хасид, известный своими мистическими фантазиями, пришел к ребе из Кобрина с известием:
– Я видел пророка Элияу!
– Да?! – спросил ребе. – Как он выглядел? Высокий?
– Да.
– С темным лицом?
– Да.
– С лестницей и веревкой? Да.
– В высокой шапке и сапогах?
– Да!
– Успокойся, ты видел трубочиста.
* * *
Все члены маленькой общины знали, что перед рассветом их раввин исчезал. Пробовали его искать, но нигде его нет. Двери его дома оставались открытыми, входил, кто хотел. И вот решили члены общины, что каждое утро ребе уходит на небо, общается с небесной канцелярией, так сказать, и зауважали его еще больше. И тут на каникулы в местечко приехал студент из Вены. Услышал он про утренние вознесения ребе и давай смеяться, а потом и говорит:
– Вы глупы, как цыплята. Я сам прослежу за ребе, а потом всем расскажу, куда он девается!
В тот же день, во время вечерней молитвы, студент прокрался в комнату ребе, залез под кровать и лежит. Всю ночь промаялся на твердом полу и, понятное дело, не сомкнул глаз. А когда ребе встал перед самым рассветом, на него такой страх напал, что пришлось покрепче сжать зубы. Ведь днем в присутствии односельчан вольно смеяться над суевериями, а сейчас… Вдруг по лунной дорожке за ним спустятся ангелы и заметят соглядатая?! А они заметят, от ангела ничего не укроется. В общем, пока студент исходил холодным потом, ребе скоренько совершил омовение, помолился, потом натянул на себя крестьянскую одежду и куда-то пошел.
Студент вылез из-под кровати, со стоном растер тело и бросился следом.
– Наверное, пошел к какой-нибудь прелестнице! – рассуждал юноша. – Да, хорошенькая будет история!
И так выходят они за город. Ребе присматривается к деревьям, выбирает одно из них, достает откуда-то топор и начинает сноровисто подрубывать его. Свалив дерево, он разрубил его на поленья, поколол их и увязал большую аккуратную вязанку. С дровами на спине ребе пошел в бедный квартал и постучал в двери одной из покосившихся избушек.
– Ой, кто там? – слабым голосом спрашивает какая-то женщина.
– Дрова нужны? – спрашивает ребе.
– Ой, у меня и денег нет, – стонет женщина.
Однако ребе зашел внутрь и положил вязанку у печки. Студент осторожно заглянул внутрь и видит, что в доме только больная еврейка и двое малышей.
– Я тебе в долг дам, а когда твой муж вернется, отдашь мне шесть грошей, – говорит ребе.
– А вдруг он не вернется?!
– Я уверен, что ты заплатишь… Ты имеешь такого великого и всесильного Бога и… не доверяешь ему?! И не надеешься на него даже в такой малости, как шесть грошей?! – возмущается мнимый торговец.
– Хорошо, а как тебя зовут?
