Читать книгу Бриллиантовое тысячелетие. Часть 1 - Серафима Николаевна Шестакова - Страница 1

Предисловие.

Вам приходилось когда-нибудь просыпаться? Не просто проснуться утром, после кошмаров, что выдаёт вам ваш мозг, пока вы находитесь в «царстве Морфея». А проснуться и понять, что вы ничего о себе не помните. Ни вашего имени, ни то кто вы есть, и даже своего отражения в зеркале.

То, о чём я буду рассказывать вам, это хаос моих воспоминаний, который у меня получилось синхронизировать, потратив несколько лет, и не без помощи человека, который был послан мне судьбой. Он был не только рядом, но и мог на некоторое время становиться мной, что бы я могла однажды поведать эту историю.

Как неизвестен нам, наш с вами мир, как безрассудны поступки людей, как ужасны ошибки, и как глупы, страшны и безжалостны последствия каждого нашего неверного решения! Как грустно понимать, что трусость и глупость может перевернуть с ног наголову всё! И как жаль становиться потом, что не можешь ничего поделать, что ничего не исправить и прошлое не вернуть. И в то же время, как же заблуждаются те, кто думают, что ничего исправить нельзя. И это как раз та истина, о которой я буду вам рассказывать.

Я расскажу вам о том, что настанет день, и будет можно исправить многое. И в этом деле важно одно, не навредить! Продумать каждый свой поступок, и сделать всё, что от тебя зависит. Настанет время, когда многим из нас, представится возможность изменить ход событий своей жизни, не навредив никому, а только лишь улучшив свою жизнь и жизнь своих родных и близких людей.

Как часто вы, засыпая, думали о том что: «Вот если бы я тогда дал другой ответ, или сказал по-другому? Что если бы я поступил иначе?» Да, каждый человек, который живёт на этой планете, пережил как минимум один такой сюжет в своей жизни, когда совершил то, что не хотел, или сделал не так как планировал. И много у кого из нас были в жизни моменты, которые хотелось бы скорректировать, или не поступать определённым образом. Нет ни одного человека на Земле, который бы ни разу не ошибся, не обманул или не струсил. А что если бы было бы возможно показать, результаты ваших опрометчивых решений, или действий и дать вам шанс исправить то, что вы уже успели натворить?

Часть I

Глава 1. Пробуждение.

Я открыла глаза и поняла, что не помню ничего: ни сколько мне лет, не своё имя, не говоря уже о том, что происходило со мной вчера.

Мне плохо так, что я не понимаю до конца, “что” я вообще. Я вижу и не могу осмыслить. Перед глазами муть, в голове странные образы. А помещение, где я очнулась, мне было совершенно не знакомо. Множество медицинских приспособлений, какие-то аппараты издают странные звуки, пахнет медикаментами и мне холодно. Состояние бредовое, я не могу сопротивляться, послушно даю себе сделать какой– то укол, смотрю вокруг безмолвно, и стараюсь хоть что-то понять, но не получается. Рассмотрела мужчину, который сделал мне инъекцию: тёмно – каштановые волосы, тёмно карие глаза, и его руки. Когда он делал мне укол, я обратила внимание на них, сильные пальцы и широкая ладонь. Он пристально смотрел мне в глаза, а после инъекции приложил указательный палец к губам, и промолвил: « Тсс!» Его брови приподнялись вверх, в на лице и во взгляде было трудно не заметить грусть.

Затем я вырубилась и мне снились кошмары. Совершенно не связные друг с другом сновидения. В одном из них, я на каком-то странном острове залезла на дерево. Кого-то выискиваю глазами. В другом отрывке сновидения прячусь в лесу от погони. В следующем плаваю в голубом бассейне, надо мной летают непонятные летательные аппараты, или бегу по улице незнакомого мне города, а вокруг обшарпанные дома. И в каждом из этих сновидений я видела лицо этого мужчины. Он что то говорил мне, но я не могла разобрать его слов.

Когда я очнулась вокруг меня стояли люди, которые напоминали медицинских работников. Одежда на них была белая, маски на лице, перчатки на руках, они переговаривались между собой. Звуки были приглушенными, и я не могла ничего разобрать. Среди них был он, тот самый мужчина. Хитрые глаза, серьёзное выражение лица, воинственная осанка, тёмно серая одежда, тёмная щетина, каштановые пряди, которые слегка прикрывали его уши. Весь его образ ассоциировался с человеком, который как минимум военный или наёмник. «Почему он так пристально смотрит на меня?» – задала я себе вопрос.

Что странно было для меня это то, что я не была прикована или связана. Но судя по ситуации, которая окружала, я была подневольной птичкой. Тем не менее, у меня нигде не болело, я добровольно отвечала на вопросы и давала себя осмотреть:

– Голова болит? – спросил один из людей, вошедших в помещение.

– Нет. – Ответила я.

– Тошнит?

– Нет. – Но тут я соврала, от запаха в этом помещении мне было дурно.

– Твоё имя? – задавая этот вопрос, он посветил мне каким-то красным фонариком в глаз, потом в другой.

– Не помню. – Выдохнув, ответила я. – Я ничего не помню.

– Я бы не стал утверждать, что она в полном порядке, память ещё не восстановилась. В прочем, как и всегда, на это нужно время. Но в целом состояние стабильно. – Обратился он к своим коллегам, и что-то пометил у себя на планшете. Это устройство меня немного удивило, прозрачное тонкое изделие.

Несмотря на этот странный осмотр, эти люди враждебными мне не показались. Напротив, улыбка того мужчины мне нравилась, а его “коллега” который меня осматривал, разговаривал со мной с заботливой ноткой в голосе.

Затем меня провели по длинному коридору и оставили в большой комнате. Белые стены, зеркало в полный рост, панели с данными о поведении и состоянии моего организма вплоть до состава моей крови, и женский электронный, но приветливый голос периодически озвучивал что-то из показаний медицинского сканера. Систематически, как я заметила, примерно каждые три минуты сообщал данные о моём сердцебиении.

«Зеркало!» – Боже я даже забыла, как выгляжу. Осматривая эту странную палату, я приблизилась к нему. В зеркале на меня смотрела девушка с русыми волосами чуть ниже плеч, серо зелёные глаза, одетая в белую форму со знаком V на стоячем воротничке. На шее красовался круглый кулон, с розовым камнем в металлической оправе с замысловатым рисунком на тонкой цепочке.

«Сколько времени я здесь нахожусь? С какой целью? И почему не сопротивляюсь? Почему не пытаюсь убежать? Почему не задаю вопросов этим людям? Почему послушно даю наблюдать за собой? Как попала сюда? Что это за одежда на мне?» – Я ничего не могла вспомнить. Но при этом у меня не было чувства тревоги или страха. Я провела по лицу левой рукой, что бы убрать непослушную прядь волос со щеки, и увидела на ладони под кожей странный голубой круг, он переливался. «Что это?!!» – в недоумении я смотрела на это устройство около минуты. Пальцами правой руки я осторожно провела по ладони, и он стал ярче, а внутри круга появились цифры: 3017/12/21

«Дата! Это дата! Но какая? Сегодняшний день? Три тысячи семнадцатый год, декабрь, двадцать первое число?!! И если да, то, какого чёрта я делаю в три тысячи семнадцатом году?» – Обстановка окружающая меня, располагала только к таким догадкам. Я в ужасе повернулась к зеркалу. Голова закружилась; отрывками приходили воспоминания, лица, события. Было не понятно, то ли это сон, то ли это бред. Дыхание перехватило, мне стало страшно жарко! Женский электронный голос, что – то говорил об изменениях в моём организме, звуки стали сплетаться воедино и перед глазами темнело. Резко зазвенело в ушах, появилась головная боль. Меня стошнило. С каждой секундой становилось хуже. Я упала на спину. Лежала и не могла никак совладать со своим телом. Максимум что получалось это стонать, срыгивать рвоту на пол, глядя на себя со стороны в это зеркало, сквозь наворачивающуюся муть в глазах. И вдруг опять стали видеться эти картины, а именно части тех самых кошмаров, которые я видела после укола. Внезапно мне стало ясно, что это не просто отрывки сна, а реальные воспоминания. Воспоминания похожие на старый фильм. И тут я вспомнила самую главную часть своей жизни. Кто я и откуда.

Меня зовут Мая, я родилась в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом (1987) году в Украине. В тысяча девятьсот девяносто восьмом (1998) мы с мамой и папой иммигрировали в Америку. Я была единственным ребёнком в семье. В Украине я училась в обыкновенной общеобразовательной школе, а после переезда в Америку обучалась на дому. Из учителей помню только двух: учительницу английского и русского языков, и учителя истории. Имён их я не помню. Вышла замуж в две тысячи тринадцатом году. Со своим мужем Виктором мы познакомились в Нью-Йорке, он приезжал туда на какую-то встречу. Мне вспомнились лишь некоторые нюансы, связанные с ним. Его голос, походка, смех. Свадьба у нас была тайной. Только он и я. Зная друг друга всего месяц, мы обвенчались с ним в одной из церквушек в пригороде, когда я приезжала к нему на неделю в Лондон. Детей у нас нет. Воспоминания о родителях были очень смутными. Вспомнился лишь и образы и голоса.

«Виктор, почему я не могу вспомнить твоё лицо?» – спросила я себя. В голове кавардак! Что вокруг происходит? «Вспоминай!» – мысленно кричала я, вставая с пола. Это отвратительное самочувствие быстро улетучилось. Страшно захотелось пить. Я дотащилась до раковины, стоящей в углу открыла воду, и стала жадно поглощать её, пока не утолила жажду. «Что за дата на руке? Где я нахожусь? Почему я здесь? » – на меня накатили ярость и негодование, я стала пинать в толстую прозрачную дверь дверь этого помещения, бить её кулаками:

– Эй, кто ни будь! – кричала я, в надежде, что кто-то подойдёт и даст мне хоть какие-то объяснения.

Женский электронный голос объявил о том, что у меня участился пульс, и о том, что моё психическое состояние не стабильно и ещё что то. Но я уже толком ничего не слышала. Мне опять стало страшно жарко, дыхание участилось, я сделала пару шагов назад от двери, и, взглянув в зеркало, увидела невероятную вещь: всё моё тело светилось серо-голубым светом, я становилась полупрозрачная, и мерцала странным сиянием. Затем меня резко обдало холодом. Это странное устройство в ладони сильно жгло и мигало разными цветами, от ярко голубого, до красного цвета. Я только лишь успела глянуть в сторону двери. За ней стоял тот самый мужчина, который делал мне инъекцию. На его лице был испуг, он ударил по двери ладонью, и крикнул: «Мая!»

«Виктор!» – вспомнила я. Это был мой муж.

Не знаю, сколько времени прошло с момента, когда я узнала Виктора по ту сторону прозрачной двери.

Но очнулась я совсем не там, где была, как мне казалось несколько секунд назад. Как то всё скользко и мокро, всё тело продрогло, им же я ощущала нечто противное и вязкое. Открыв глаза, я поняла, что валяюсь в огромной луже грязи. Полный рот какой-то отвратительной жижи и тины. Оглядевшись, поняла, что нахожусь в лесу, неподалёку от болота. Вся в дурно пахнущих водорослях, с ног до головы! Ужас как же это было мерзко!

Солнце в зените, в лесу светло. Не смотря на то, что деревья секвойи очень высокие, было видно небо и яркие лучи солнца красиво пронизывали листву, добираясь до самой земли. Щебетали что – то друг другу птички, а тёплый воздух окутывал лес. Лёгкий тёплый ветерок колыхал листочки на траве, а я валяюсь в густой грязной жиже.

– Ну и где я? – поднимаясь из вязкой лужи и сплёвывая изо рта водоросли, с иронией я задала себе вопрос вслух. Встав, отряхнула, как могла с себя мерзкую тину, выжала майку, пропитанную зловонной влагой, и ноги повели меня куда-то. «Ну не сидеть же в луже и дальше»– подумала я.

Через некоторое время моей «прогулки» лесной воздух донёс до моего носа запах свежести. «Значит, неподалёку есть водоём, он просто обязан там быть!» – понадеялась я, и направилась его искать.

Вскоре я набрела на водопад. Сняв с себя одежду, нагишом прыгнула в воду. Вода была замечательная, чистая, тёплая. Перевернувшись на спину, я устремила свой взор в небо. На нем не было ни облачка. Ясное, красивое, голубое! Я долго плавала так близ водопада, который своим шумом успокаивал меня.

Закрыв глаза, и вспоминая часть тех кошмаров, которые виделись мне после инъекции, я пыталась дать им хоть какое-то рациональное объяснение. Так как понимала что это не просто отрывки сна, а мои воспоминания. Ту часть, где я плавала в голубом бассейне, и надо мной пролетали странные машины, вспоминать было довольно приятно. Мне казалось, что я там. И Виктор рядом со мной сидел у бассейна что-то мне рассказывал улыбаясь.

Крик какой-то птицы разогнал мои грёзы, я вспомнила о дате, которую видела у себя на руке в последний раз. Двадцать первое января три тысячи семнадцатого года. Глянув на руку, увидела только голубоватый овал, он так же поблёскивал, как и тогда в этом белом странном помещении. Я провела пальцами по ладони, и опять появились цифры, но на этот раз другие – 2991/12/21.

– Так вот как ты работаешь! – сказала я глядя на свою ладонь. Он реагировал на прикосновение. В общем, месяц и число те же, год две тысячи девятьсот девяносто первый!

Не смотря на то, что я провела у водопада несколько часов, и изучила каждую травинку вокруг, огляделась ещё раз, в надежде увидеть, что то, что даст мне понять, где я. Но по близости кроме растений и мелких птичек не было ничего.

– Чёрт возьми, да что происходит?! – сокрушившись, ударила руками по воде и, поплыла к берегу. Отмывшись от болотной грязи и отстирав от неё эту странную белую форму, я уселась на камень у водопада.

– Сума сойти, что значат все эти даты? Что за провалы в памяти? Почему я оказываюсь то там, то здесь?– мучаясь этими вопросами, я наблюдала за переливающимися на солнце струйками водопада. Не смотря на моё недоумение и кашу в голове, параллельно я наслаждалась тем, как красиво было это место. Так красиво, что мне не хотелось уходить. Да и не следовало, так как уже смеркалось, и по ночному лесу идти, куда глаза глядят, не было никакого смысла.

Ночь была тёплой, и небо таким ясным, что было видно, как мне казалось, каждую звёздочку во вселенной. Под россыпью звёзд на ночном небосклоне, и шум водопада я уснула.

Сон был спокоен, ничего не снилось. Хотя я несколько раз просыпалась от странных звуков, доносящихся из леса. Но как не странно они меня не пугали, а лишь пробуждали, что меня безумно бесило. То какая-то птица ночная засвистит, то кто-то в кустах лазает, то ветка сломится.

Глава 2. Чертоги памяти

– Мая! Мая! – кричал мужской голос. По началу, показалось, что мне это сниться. Но открыв глаза и оглядевшись вокруг, я увидела Виктора! Он стоял на противоположном берегу. На нём был одет серый костюм. На костюме множество карманов, на поясе кобура, в ней оружие. Я такого ещё не видела. На воротнике костюма знак V. В общем, выглядел он футуристично и воинственно.

– Вот ты где! Я так и знал что ты здесь! – С этими словами он красиво нырнул в воду и поплыл в мою сторону. Выйдя на берег, он улыбался. На его лице было сложно не распознать радости, он обнял меня и расцеловал всё лицо.

«Какие губы, какие губы!» – думала я, и, закрыв глаза, наслаждалась его поцелуями. Они были мне так знакомы, и в тоже время они целовали меня как будто в первый раз. Странное чувство, не объяснимое, но приятное. А посмотрев ему в глаза, я поняла, что его этот момент в какой-то мере забавляет. От этого у меня проснулся ещё больший интерес, к тому, что творится со мной. Мне хотелось задавать вопросы, миллионы вопросов!

– Что происходит? – спросила я его, остановив поцелуи и взяв его за руки. – Что со мной твориться, объясни мне.

– Память скоро вернётся к тебе, так происходит каждый раз, с того момента как ты… – он остановился, и посмотрел на меня как на дитя.

– Что я? Что? Говори! Я практически ничего не помню, вспомнила только нас, как познакомились, кое-что из жизни до нашего знакомства… – и тут я замолчала. В памяти появились новые отрывки, я быстро стала рассказывать Виктору то, что вспоминаю:

– Я в том помещении, где очнулась в последний раз, вокруг паника, та прозрачная дверь не закрыта. Звуки взрывов. Не то землетрясение, не то бомбёжка, в общем, полный хаос. Я напугана, бегу по коридору, следом за мной бегут какие-то люди и кричат мне «Мая беги, беги быстрее, спасайся!» – повернувшись, я увидела, как коридор заполняется водой со страшной скоростью и накрывает бежавших следом за мной людей! Среди них был мужчина в преклонном возрасте, в медицинской одежде, с тросточкой. Он бежал медленнее всех. Один из них успел крикнуть мне: «Блокируй, блокируй двери Мая!» Я, забежала в какой-то отсек, с боку на стене нажала кнопку и передо мной закрылись прозрачные двери. Я видела, как по ту сторону умирали эти люди. Вода заполнила помещение, и они захлебнулись. Я рыдала у этих дверей, наблюдая, как они умирают, и ничем не могла им помочь! В ужасе я поползла назад, и в этот момент резкий громкий звук, похожий на взрыв. Всё. – Я остановилась. – Больше не помню ничего…

– И это не начало всей истории, на восстановление памяти потребуется не менее суток. – Хладнокровным голосом сказал Виктор. – По завершению задания мы вернёмся в Центр. На задания я перемещаюсь следом за тобой с опозданием в сутки, а точнее сказать это ты убегаешь от нас без предупреждения. Возвращаемся всегда вместе. С момента той аварии, о которой ты сейчас вспомнила, твой порт не исправен. – Говорил он, указывая мне на мою левую руку. – В том отсеке, где ты осталась, ты задела оголённый кабель. В тот момент там проводились ремонтные работы. Тебя ударило током, это и стало причиной неисправности твоего порта. Теперь на каждое задание ты перемещаешься раньше на сутки. В Центре ещё не имеют ни малейшего представления о задании, а ты уже переместилась туда. И каждый раз мне приходиться тебя вот так вот разыскивать, и часами рассказывать тебе наше прошлое, готовясь к выполнению задания. По возвращению в Центр ты тоже ничего не помнишь, и лишь специальные медикаменты приводят тебя в чувства, через какое то время. Раньше мы перемещались синхронно. Так работают все пары, работающие в Центре V (Voyageur). Я уговорил руководство оставить тебя со мной, не смотря на проблему с перемещением, под свою ответственность. Тем более это и так стало невозможным, так как ты ещё до появления заказчиков в Центре перемещаешься по координатам будущего задания. Да и если пару разделить, замену придётся искать заново. А подходящих не так много. На поиски уходят годы. – Он посмотрел на меня, нежно поцеловав в губы и продолжил: – К сожалению всё сразу я не могу тебе рассказать. Очень важно, что бы ты постаралась вспомнить как можно больше сама. В этот раз тебе даже отдышатся не дали. После последнего возвращения прошёл лишь час. А тебе что бы прийти в себя нужно намного больше времени. Видимо, какая то накладка со временем между заданиями. Но это станет известно только по возвращению в Центр.

– Что за задание? Виктор! – я была в шоке. – Какие задания? Какой порт? Какие перемещения?

– В этот раз нам нужно предотвратить убийство. – Ответил он. – Пошли, наша экипировка наверху, – он качнул головой в сторону водопада, над которым возвышался огромный каменный булыжник, и я послушно последовала за ним. – Дай себе немного времени и всё вспомнишь. – Он взял меня за руку. И добавил: – Не волнуйся я рядом!

– Что такое порт и как он работает? – спросила я, ковыряя пальцем свою левую ладонь.

– Это устройство работает от наших сердец. Сердце даёт импульсы для работы порта. – Виктор достал какое-то устройство с красным излучением провёл по руке и показал, как оно выглядит под кожей. – Это вспомогательный порт. С его помощью и с помощью порта, который находится в Центре V, мы перемещаемся во времени. Работаем парами, так устроена эта система перемещения. Вспомогательный порт работает до тех пор, пока работает сердце. Когда тебя ударило током, ты была в состоянии клинической смерти, почти сутки, а точнее двадцать три часа сорок одну минуту одиннадцать секунд, находясь под аппаратурой жизнеобеспечения. Затем твоё сердце, наконец, завели. И соответственно заработал и твой порт. Только перемешаться во времени ты стала без помощи второго порта, а сама по себе. Хотя порт и показывает дату, где ты находишься и когда, он всё же отправляет тебя на задание сам по себе. Эту аномалию в лаборатории нашего Центра никто не может объяснить. И над ремонтом твоего порта работают сотни человек. Но пока безрезультатно. Изобретатель этого устройства профессор Густав Руге погиб. Он был в большей степени заинтересован в том, что бы восстановить работу твоего порта. Именно этот человек был в том отсеке, который затопило у тебя на глазах.

– А что за препарат ты ввёл мне, когда я очнулась? – перебила я.

– Этот препарат убирает из сознания чувство паники и страха. Мы вводим тебе его каждый раз, по возвращению с задания, пока ты в «отключке». Последнее время я лично ставлю тебе его. В тайне, от работников медицинского блока, я постепенно уменьшаю дозу препарата, по рекомендации профессора, потому что препарат замедляет восстановление твоей памяти. И есть результаты! Раньше ты вообще ничего не могла вспомнить по нескольку часов! Но страх и паника имеен место быть в некоторой степени, когда ты начинаешь приходить в норму. Зато сейчас память стала возвращаться к тебе гораздо быстрее.

– Очень мило с Вашей стороны! – с иронией пробурчала я. – А почему даты похожи? Месяц и число те же, только год другой.

– Это просто совпадение. Большая часть заказов на перезапись реальности идут от частных заказчиков. Но перед тем как выполнять заказ, да и вообще его принять, его проверяют на нарушение причинно-следственных связей. Каждое путешествие в прошлое, мгновенно переписывает старую реальность. И появляется реальность новая. Но перезапись не может действовать на самих путешественников во времени. И мы помним все реальности, и свою личную тоже. Последовательность событий ограниченно изменяема, пока события не влияют на самого путешественника во времени. К тому же, заказчик может изменить в своей жизни только десять событий. То есть каждый, кто обращается в Центр V, имеет право на десять заказов. Есть и заказы Парламента, но они крайне редки. По большому счёту мы «частная лавочка» с огромными возможностями. Каждый работник нашего Центра V или участник какого-то проекта, и даже сами заказчики понимают всю ответственность и важность того что мы делаем. Каждый дорожит своим местом в Центре, своими обязанностями, своими коллегами, и кодексом о неразглашении любой информации о нашей работе.

– Значит, всё же есть риск попасть под влияние перезаписи? – спросила я.

– Да, поэтому для работы в Центре набирают только одиноких людей, с чистой линией жизни, которая не влияет ни на что и ни на кого при жизни до Центра. Тех, у кого нет родных и близких. Кого проверяют на причинно следственную связь, и по результатам этой проверки выясняется, что объект ни как не влияет на ход истории. Единственный близкий для каждого из нас, это его напарник. Напарник выбирается не просто. Сначала в Центр приходят мужчины. Им ставится порт, они проходят обучение, а затем их отправляют на поиск пары. И вот так вот блуждая по «тысячелетию смерти», я нашёл тебя.

– Тысячелетие смерти? – удивлённо спросила я.

– Мая, уйдя со мной, ты перескочила чуть более тысячи лет! Ты вспомнишь историю нашего “дома”. Нашу планету чуть не уничтожили. Раньше ты со слезами на глазах изучала её, прежде чем отправиться со мной на первое задание.

Всё это время, пока Виктор отвечал на мои вопросы, мы пробирались через густую чащу леса. Он заботливо отодвигал для меня ветки, встречающихся нам по дороге, кустиков и деревьев. Подавал мне руку, там, где было сложно идти. А я слушала его как заворожённая, послушно и доверчиво следуя за ним.

Его рассказ я прервала вопросом.

– Я не могу понять одного, ты говоришь, что для этой работы выбираются только одинокие люди. А как же мои родители? У меня же есть родители! – заволновалась я, почувствовав беду. По телу моему пробежала дрожь. Я остановилась.

– Это всё что ты помнишь о них? – спросил он.

– Да. – Ответила я.

– Они погибли в автокатастрофе, ещё до нашего с тобой знакомства.

«Какой кошмар!» – сокрушилась я. «Почему мне вспомнилось многое, но не самое главное?» – меня переполнила скорбь. Я присела на землю и меня захлестнула истерика. Виктор сел рядом, обнял меня одной рукой, а второй погладил меня по щеке, вытер слёзы и продолжил:

– Я рассказал тебе о том кто я, через неделю после нашего знакомства. О том, что искал себе напарницу, о том, что никогда бы не подумал, что по итогу найду свою любовь. А так как тебя больше ничего не держало там, сразу после того как мы обручились мы ушли в Центр V. Честно говоря, я бы остался с тобой там, в том старом мире, в том времени, но для меня не было такой возможности. Возможность остаться с тобой была только в случае, если ты присоединишься ко мне. И вот мы в три тысячи семнадцатом году. Эту дату ты и видела на руке, перед тем как переместиться сюда. А вместе мы уже пять лет. Авария в Центре, после которой у тебя проблемы с памятью и портом, случилась два года назад. И все эти два года, я каждый раз перед заданием, привожу тебя в чувства. В Центре мало таких пар. Мы пример для подражания. И более того, мы лучшие. Но наши задания не всегда бывают интересными и захватывающими. Заказчики на перезапись совершенно разные. От влюблённых пар до самых влиятельных людей планеты на данный момент. Бывает и очень страшно. – Он помог мне встать, и повёл дальше.

Пока я слушала его рассказ, перед глазами появлялись фрагменты событий, о которых он говорил. Память стала восстанавливаться.

– Виктор, я начинаю вспоминать и понимать, о чём ты говоришь. Расскажи мне всё. – Попросила я.

– Ого! В этот раз это происходит намного быстрее, чем я ожидал. Отлично! – он радостно подскочил ко мне, поцеловал в губы, а затем продолжил рассказ. – На задания нам отводиться не более суток. Однажды нас отправили в три тысячи первый год. Нам нужно было занять один из домиков на курорте, что бы в него не вселился человек из Парламента. Посодействовать ему в знакомстве с его супругой ранее, чем в уже существующей реальности. Она то, как раз и была заказчицей. Таким образом, мы повернули ход событий, в благоприятную для мира, и для их семьи сторону, ну и неплохо провели время. Ему не представилась возможность познакомиться со своей любовницей, которая, в не перезаписанной реальности отравила жизнь этой семьи. Наша работа предотвратила многие опрометчивые решения этого человека. Которые в случае, если бы мы не вмешались, привели бы к непоправимым последствиям. По существу, мы помогаем человечеству быть счастливее. – Он игриво посмотрел на меня, и, поднимаясь на невысокий пригорок, пропустил меня вперёд.

Через некоторое время мы добрались до места, где находилось всё необходимое для выполнения задания. Перед нами стоял небольшой челнок по форме напоминающий яйцо металлического матового цвета. Виктор положил на него ладонь, тот издал странные звуки и женский электронный голос произнёс: «Доступ разрешён, идентификация прошла успешно. Прошу объектов подойти ближе для сканирования сетчатки». Виктор подошёл к челноку, его сетчатку отсканировал сканер. Женский голос осведомил, что идентификация сетчатки прошла успешно. Затем, он попросил проделать и меня эту же процедуру. После этого челнок открылся. В нём мы нашли одежду, гаджеты, оружие и инструкции по заданию.

Голограмма показала несколько фотографий, несколько видео инструкций, и краткую биографию объекта, которого мы должны были спасти, и от чего.

– Заказчик Терри Хэтевэй. Двадцать один год. Внук Бенжамина Хэтевея. Шестьдесят три года – Провозгласил электронный голос из челнока, голограмма показала человека преклонных лет, в деловом костюме цвета крема брюле, с интересными продолговатыми пуговицами, усы, добрые глаза и приятные черты лица. А Терри Хэтевэй красовался на голограмме длинными кудрявыми каштановыми волосами и добродушной улыбкой. – Бенжамин Хэтевэй, дед Терри Хэтевея, был убит, в две тысячи девятьсот девяносто первом году двадцать первого января в двадцать один час тридцать пять минут (21:35) вечера. Убийца Аарон Саливан, психически не стабильный представитель социума, со склонностью к алкоголизму, состоит на учёте в отделе психбрака. – Так же была показана его фотография при помощи голограммы. Неприятной внешности, среднего роста, желтоватой прыщавой кожей, лысеющий, огромный уродливый нос.

– В рассвете третьего тысячелетия, ещё остались люди, у которых плохая кожа? – пошутила я.

– В редких случаях отдельный житель планеты Земля не придаёт значения своему внешнему виду. В ста процентах таких случаев это люди из списка учёта по психбраку в соответствующем отделе. Могу я продолжить давать инструкции по объекту? – спросил электронный голос.

– Да. Подтверждаю. – Произнёс Виктор.

– Причина смерти Бенжамина Хэтевея: сильный удар в висок кулаком, и как следствие кровоизлияние в мозг. Смерть мгновенная. Ваше задание включает в себя воспрепятствовать встрече объектов, тем самым предотвратить трагический исход их встречи. – Затем была показана карта, с указанием места, где они встретились, и куда нам нужно направляться.

«Бедняга просто попал не в то время и не в то место!» – подумала я.

Бенжамин Хэтевэй прогуливался после работы. Только что прошёл дождь и он, размахивая зонтиком и насвистывая какую-то мелодию, направлялся в сторону дома. По дороге ему повстречался Аарон Саливан. Последний был изрядно пьян. Он пристал к старику, с какими – то глупыми вопросами, а тот не захотел беседовать с ним, так как торопился домой. Аарон Саливан в пьяном угаре не рассчитал свои силы, и ударил своего несостоявшегося собеседника в голову кулаком. Убил беднягу. Как раз сегодня эта встреча и состоится. И нам с Виктором нужно ей помешать.

– Частный заказ.

– Так и есть. – Подтвердил Виктор. И мы начали готовиться к выполнению задания, изучая личности объектов, и место встречи, которую мы должны были предотвратить.

Вследствие того, что произошло со мной за последние несколько часов, я вспомнила почти всё. Я думала об этих двух годах, в течение которых Виктор изо дня в день, из раза в раз, был вынужден помогать, мне опомниться и привести мои воспоминания в порядок.

Примерно в середине двадцатого века, был популярен фильм под названием «День сурка» сюжет которого заключался в следующем: Каждый год второго февраля в небольшом американском городке Панксатони проводится праздник под названием «День сурка». В этот день люди будят из зимней спячки сурка по имени Фил и предсказывают по его поведению погоду. И каждый год на этот праздник в Панксатони из  Питтсбурга ездит самовлюблённый и высокомерный телеобозреватель погоды Фил Коннорс, которому до смерти надоела его работа и который глубоко ненавидит этот фестиваль в глухом городишке.

И вот однажды, посетив в очередной раз фестиваль сурка, Фил не просыпается на следующий день третьего февраля, а снова просыпается второго февраля. Он оказывается в некоей петле времени, из которой нет выхода – третьего февраля просто не наступает. Уехать из города у него также не получается, потому что снежная буря каждый раз второго февраля заметает дороги.

Фил вынужден снова и снова переживать второе февраля на фестивале сурка, снова вести оттуда репортаж, снова возвращаться в гостиницу, и так каждый новый день. При этом никто, кроме него, не замечает временного кольца, потому что на следующее второго февраля они не помнят событий предыдущего второго февраля. Желая покинуть ненавистный город, Фил обращается к невропатологу,  психиатру  (который предлагает прийти к нему «завтра»), но ничто не помогает – на следующий день он снова просыпается второго февраля в 6:00 в гостинице городка Панксатони. Испробовав всё, изучив Панксатони вдоль и поперёк и очень устав, Фил, наконец, решает посвятить этот роковой день полезным и добрым делам. Благородные и бескорыстные поступки, которые Фил совершает изо дня в день (и о чём знает только он сам), к вечеру делают его самым популярным человеком в городе. Из-за этого Рита сама обращает на него внимание, и они сближаются. После этого третьего февраля всё-таки наступает…

У моего мужа поистине сильная воля, коли он из раза в раз приводит мой рассудок в норму, и из раза в раз делая одно и то же, что бы я, наконец, узнала и вспомнила его и окружающий меня мир. И у нас воистину волшебный союз. Если человек так самоотверженно продолжает быть рядом, не смотря на такие трудности, это бесценно.

До знакомства с ним я и не предполагала о том, что мне может встретиться такой человек, который будет так дорожить мной. В этом случае, как пример, я смогу привести только своих родителей. Так как я теперь помню, как они погибли.

Машина неслась по трассе, отец потерял управление, я сидела на заднем сидении, и как только они поняли, что гибель неизбежна, кинулись на заднее сидение, прикрыв меня своими телами. Пьяный дальнобойщик уснул за рулём! Как характерно для «тысячелетия смерти». А когда этот урод очнулся, было поздно. Он уже спровоцировал аварию. Было страшное месиво, в котором погибли кроме моих родителей ещё пятнадцать человек. Я помню, что кое-как вылезла из искорёженной машины, вся в крови, и стала кричать. Кричать неистово. Звуки сигнала машин скорой помощи, паника других автолюбителей, в общем, это был кошмар.

Отошла от шока я только в больнице. А по возвращению дамой, я не проронила больше ни одной слезинки. Выбросила все вещи своих родителей. Оставив лишь их фотографию. Поменяла мебель в квартире. А потом решила ежедневно бегать по утрам, посчитав, что мне это поможет скоординировать свои мысли на дальнейшее будущее.

На одной из пробежек, я увидела компанию мужчин в строгих деловых костюмах. Среди них был Виктор. Они стояли у скамейки в парке, о чём-то говорили и пили кофе на вынос. Виктор привлёк моё внимание своей улыбкой, от которой у него появлялись мимические морщинки в области глаз. Это выглядело так приятно, его карие глаза светились, и он так сексуально запрокидывал голову, когда смеялся. И глаза его были столь загадочными, мудрыми и добрыми. Такая редкость в то время!

Я сделала ещё один круг по дороге, думая, как бы привлечь его внимание. В моих наушниках играла моя любимая песня. А когда я захотела поставить её на повтор, и отвлеклась на плеер, тут то я со всей «дури» врезалась с разбегу в Виктора. В моего будущего мужа. Упав на задницу, я уставилась на него, а он, отпив из стаканчика кофе, сказал улыбаясь:

– Привет! – и подал мне руку, что бы помочь подняться.

Я чувствовала себя не то что бы неловко, а была удивлена. Как всё просто получилось! Мы до вечера бродили по этому парку и болтали. Затем свидание. Ещё свидание. И ещё. И через несколько дней я поняла, что судьба решила порадовать меня, и просто швырнула меня, в прямом смысле, к тому самому человеку, от которого я никогда в жизни не откажусь, не предам, буду рядом, отдам себя вместо него. Я была несказанно рада этой встрече. Такого покоя, как в его объятиях, я не ощущала никогда и ни с кем.

Глава 3. Великое заблуждение человечества

Третье тысячелетие поистине можно назвать бриллиантовым. Здесь нет места войнам, расизму. Наркомания, бесплодие, смертельные болезни, которые не оставляли никаких шансов на выживание людям в начале двадцать первого века побеждены. Хотя по триста лет люди ещё не живут. Средняя продолжительность жизни человека составляет сто сорок пять лет, и это я считаю большой прогресс.

Что интересно – разрешён алкоголь, да и вредную пищу тоже можно отведать, если твоё состояние здоровья в пределах нормы. О чем тебя оповестит спецгаджет. Его исключительно все носят с собой, в виде различных аксессуаров, такие как часы, кулоны, кольца, или ожерелья. Он же носит в себе информацию о средствах на счету носителя, по нему же можно связаться с кем либо, или вызвать медиков в случае беды, так же он являлся и паспортом человека. Не смотря на то, что здоровье населения в новом мире превыше всего, всё же люди остались склонными, к развлечениям такого рода. По наступление двадцати пяти лет, человек, для того что бы иметь право приобретать алкоголь в супермаркетах или баловать себя им в барах, должен пройти немало процедур по проверке своего состояния здоровья. И здесь психологическое состояние играет не маловажную роль в получении такого права. Это разрешение прикрепляется к паспорту, как и множество других выданных для конкретного человека прав. Совершеннолетие человека нового мира наступает в двадцать пять лет. До этого времени главная его задача учиться и самосовершенствоваться. Не смотря на мирное и спокойное время, молодые люди и девушки посещают занятия по единоборствам, обучаются обращению с оружием и получают права на аэромобили. В школах и высших учебных заведениях, девушек, обучают манерам искусству материнства, парни углублённо изучают строительство, программирование. Соблюдается комендантский час. После девяти вечера, все юноши и девушки возрастом до двадцати пяти лет должны быть дома, по адресу официального места жительства. Исключением является если молодые люди уже в браке. Девушкам и юношам разрешено вступать в брак с семнадцати лет, в случае полной физической половозрелости обоих партнёров. Каждой новоиспечённой семье выдаётся полный комплект благ. Семьи не бояться обзаводиться детьми. Парламент заботиться о каждом новорождённом.

Мировое правительство, по-настоящему стало заботиться о людях! Каждая внезапно утраченная жизнь вследствие несчастного случая, или своевременной смерти по причине старости воспринималась людьми как нечто страшное, скорбели всем миром. Каждой жизнью на планете дорожат. Животных на Земле осталось мало. К ним стали относиться с большим уважением. Ни кто их не приручал, не исследовал, их просто оставили в покое. В редкой семье жила собака или кошка. На право заведения домашнего животного люди обучались на специальных курсах, по истечению которых проводился строгий экзамен.

За тысячу лет люди не изобрели «эликсир бессмертия» или «таблетку вечной молодости». У человечества просто не было времени на это.

Уже не снимают фильмы, а бумажные книги издаются только за огромные средства, и только по получению сертификата, который выдавался Парламентом, и только в научных целях. Например, переиздавались старинные книги, чудом сохранившиеся или учебники. Так как на издание книги требуется настоящая бумага, а для изготовления бумаги нужно дерево. Рассказы и рукописи начала третьего тысячелетия, лишь в электронном виде, но этого хоть отбавляй, и в моём времени было. Бесценные издания того времени, которые сохранились, находились в музеях. Природу хранили как зеницу ока. И лишнее срубленное дерево грозило недовольством людей. Пресса приходила либо по интернету, либо на пластиковых тончайших планшетах, которые даже в старом мире именовались газетами.

Существовала единственная тюрьма на Земле, где содержались преступники. Количество преступлений, статистически, не превышало одного в месяц на всю планету, и каждое совершённое преступление было страшным шоком для населения. В основном преступники были люди с психическими отклонениями, которые проявлялись с возрастом. И к ним относились не как к “зэкам” начала третьего тысячелетия, а как к людям, которые родились с пороком, и ничего не могли с собой поделать. Это были инвалиды, которых жалели, и единственным решением было это изоляция их, от процветающего общества.

Технологии использовались только во благо человеческого рода. Запрещено клонирование. Не под запретом только воспроизведение посредством клонирования внутренних органов человека, вместо донорства. В архитектуре изменилось всё кардинально. Нет пёстрых угловатых домов разных цветов. Здания в новом мире, преимущественно серого или белого цветов. Лишь государственные учреждения отличались фиолетовым цветом. В интерьерах же наоборот. Люди украшали свои жилища изнутри весьма замысловато. Зелёные лужайки, цветы на клумбах, фонтанчики.

Люди, наконец-то, научились быть людьми. Берегли друг друга. Не скрывая улыбки, выходили из дома. Радовались, что идёт дождь или снег. Радовались появлению радуги. И вся эта благодать радовала народ в ответ на счастливые улыбки. Всего и вся стало вдоволь. Классовое неравенство конечно имело место быть, влиятельными людьми являлись врачи, преподаватели, учёные, главы серьёзных организаций, оборонных объектов или центров по развитию, какого либо благородного дела. Ни никто не был голоден, разут или раздет. Всем хватало работы, еды, воды, времени. Каждый человек был занят соответственно своему потенциалу, который определялся в процессе учёбы и взросления. Заняла своё законное место ресурсо-ориентированная экономика. Человек, выращивающий овощи на центральных фермах ценился так же высоко как лётчик испытатель или гениальный учёный. Но какой ценой эта благодать досталась нам! Об этом рассказывали в каждой школе детям. Учили ценить «Наш дом». Рассказывали о том, что сотворили предки, ради денег, славы, амбиций и превосходства над другими странами, которых уже и в помине не существовало. И единственный учебник истории, который имел место быть в школах, назывался: Великое заблуждение человечества и Бриллиантовое тысячелетие.

В учебнике рассказывалась история человеческого рода, и говорилось о том, как сложно было людям научиться жить заново и правильно.

В Бриллиантовом тысячелетии люди всё ещё не летают со сверхскоростью на другие планеты, как например, мечтали наивные поколения двадцатого и двадцать первого столетия. Мы успели лишь колонизировать Марс, но после разрухи потеряли связь с ними, и все кто отправился туда, что бы исследовать эту планету, скорее всего, погибли.

Однажды, в две тысячи пятьсот четвёртом году, люди наконец-то получили долгожданный сигнал с одной из открытых ими планет, где предположительно существовала разумная цивилизация. И расшифровав его, было выяснено, что эти существа собираются посетить нас, и прибудут во второй половине четвёртого тысячелетия по Земным меркам.

После полученного сообщения человечество сошло с ума. Что и повлияло на население Земли, крайне не положительным образом.

В двух словах, в битве за ресурсы, территории, и право принять «гостей» на Земле, человечество чуть не разнесло в клочья «свой дом». Не сказать, что именно эта новость спровоцировала Землян устроить бойню. Многие вообще не верили в его существование. Это событие было удобным предлогом, что бы начать резню, и хорошенько на ней заработать, завладеть территориями и истребить добрую часть ни в чем не повинных людей. Но всё вышло из под контроля. Человечество озверело. Войны не прекращались. Ад на Земле. Люди стали погибать семьями, посёлками, городами! И из двенадцати с половиной миллиардов Землян, к две тысячи пятьсот тридцатому году, в живых осталось около шестидесяти миллионов человек. То есть примерно за тридцать лет, люди уничтожили всё и практически всех. А правильнее сказать самих себя. Леса были сожжены, а города стёрты с лица Земли. Воцарил полный хаос и безысходность.

Но люди, это всё же, люди. Чудом выжившие представители человечества постепенно восстановили всё что уничтожили.

Оставшееся население, в прямом смысле стало разгребать разрушенный мир по булыжникам. Они старались найти как можно больше полезного, что осталось после войны. Собирали медицинскую литературу, восстанавливали больницы и музеи, реставрировали научные центры. Всё для того, что бы было как можно больше информации и ресурсов в виде знаний и открытий для восстановления цивилизации и улучшение качества жизни Землян. И самое главное, если бы они не научились с трепетом относиться к тому, что им осталось после этой эпической бойни, то те «гости», которые до сих пор держат к нам путь, не застали бы здесь ничего живого. Их бы встретил околоземный мусор, а разрушенная, идиотами, планета поприветствовала бы их лишь своим безмолвием и запахом смерти.

А, самое страшное то, что если бы с нашей цивилизацией не случилась такая беда, то мы бы никогда не поняли что по-настоящему для нас важно и дорого. «Наш дом» – вот что дороже и важнее всего. И как мне было обидно узнавать всё это!

Я перескочила весь этот ужас, и получила возможность видеть то, о чём люди моего времени ни догадываться и тем более мечтать, не могли! И читая этот школьный учебник новой эпохи, слёзы сдерживать, было трудно. О, какой абсурд! Какая глупость!

Хотя, то, что случается, случается к лучшему. И каждый поступок или событие в нашей жизни учит нас чему-то. В этом случае, эпический ужас научил людей жить по-людски. И радостно мне от того, что у Землян была возможность начать всё сначала. И я была рада быть рядом с теми, кто радуется тому, что они имеют, что берегут невосполнимый ничем дар, и защищают его, как могут. Я вижу это, и ликую! Я радуюсь тому, что созерцаю. И почему нельзя было раньше начать жить так?

Глава 4. Добряк Бенжамин.

Виктор и я прибыли в город, по координатам, показанным нам на карте. Это довольно таки простой заказ. Мы решили, что проще всего будет подловить каждого из них по отдельности и чем-то отвлечь. Затем удостовериться, что спасаемый объект благополучно добрался до дома и на этом, задание будет считаться выполненным. Виктор взял на себя Аарона Саливана. Мне достался Бенжамин Хэтевэй.

Аарона Саливана Виктор решил «поймать» в баре, где тот развлекался перед злополучной встречей. Завести с ним разговор, и любым способом задержать его в баре как минимум на час было его задачей. Я же, должна была разыграть падение, споткнувшись упасть на глазах у Бенжамина, и привлечь, тем самым, его внимание, и так же задержать его примерно на час, после чего удостовериться, что объект благополучно добрался до дома. Так мы решили предотвратить их встречу.

Мы разделились и направились каждый к своему объекту. Виктору ничего не стоило задержать Аарона Саливана в баре.

В тот вечер убийца вышел из него раньше, чем ему хотелось, так как у него закончились кредиты. И веселиться дальше ему было не на что, а спецгаджет требовал отправки носителя домой. Виктор с лёгкостью завёл с Аароном Саливаном разговор, и стал его угощать, тянуть время и просто спокойно ждать, когда я закончу свою часть работы.

Аарон Саливан, был совершенно неприятным человеком. Которому нечего было рассказать о себе, кроме того что ему не нравиться его работа, что он устал от своей жены, и старается как можно позднее приходить домой, так как даже родные дети его раздражают. «Удивительно!», думал Виктор, – «В мире, где такая благодать, ещё существуют недовольные жизнью люди». Виктору, как человеку который был рождён в эпоху Бриллиантового тысячелетия, было странно осознавать, что, такие как Аарон Саливан, ещё появляются среди населения. Но задание есть задание. И он терпеливо слушал нытьё этого скользкого типа, который когда говорил, брызгал слюной и вытирал губы рукавом своей засаленной грязной куртки.

Пока Виктор переживал мучительное общение со своим объектом, я нашла место, где должна разыграть падение, в момент, когда мне навстречу будет идти Бенжамин Хэтевэй. Спрятавшись за угол дома, я стала его ждать.

Прошёл дождь. На улице пахло приятно и свежо. На небе разошлись тучи, и луна красавица украшала небесный склон. Я смотрела на окружающие меня высотки, на рекламные баннеры, мигающие на каждом здании. А редко пролетавшие аэротакси посвистывали над головой.

После комендантского часа для транспорта по улицам города могли двигаться только такси. Частные аэролюбители не имели права выезжать на своём аэромобиле после десяти часов вечера и до шести утра. Естественно в этом тысячелетии нет наземных дорог. Люди пересели на аэромобили ещё в две тысячи восемьсот тридцатом году. А автомобили из прошлого подмигивали нам ксеноном только со старых, чудом сохранившихся фотографий или видеозаписей.

Наслаждаясь этим урбанистическим пейзажем, я услышала шаги Бенжамина Хэтевея. Размахивая зонтиком, он шагал по улице и что-то насвистывал себе под нос. Я вышла ему на встречу торопливым шагом, и в нужном месте разыграла своё падение.

– Ай! – воскликнула я, что бы привлечь внимание Бенжамина.

– Девушка! Что же вы так неаккуратно! – подбегая ко мне, забеспокоился он. – Сильно ушиблись?

– Ой, по-моему, очень даже сильно! – Ответила я. – я как могла, изображала мучения. Поднимаясь, я кряхтела, делала излучающие страдания гримасы. В общем, кривлялась, как могла. Дабы объект не решил, что ничего серьёзного не произошло, и не пошёл дальше.

– Давайте я Вам помогу! Надеюсь, Вы ничего не сломали! Ну, надо же! Что же вы все молодые торопитесь, куда-то под ноги не смотрите! – причитал он.

– Ой, да я и сама не понимаю, как так вышло. На ровном месте. – Ответила я.

– И куда ж вы так торопились деточка? – поинтересовался Бенжамин.

– Да вот домой иду. Живу не далеко. Решила прогуляться пешком. Такая замечательная погода!

– Проводить Вас? – предложил он. – А то я вижу Вам одной не добраться. Или может быть вызвать медиков?

– Я не откажусь от Вашей помощи, домой доберусь, и там видно будет. Если ничего серьёзного, то обращусь к медикам завтра.

– Ну, тогда давай детка, опирайся на меня и в путь. – Решительно ответил Бенжамин, подавая мне крепкую не по возрасту руку. В моём времени я бы не дала ему и сорока пяти лет.

Мне было приятно спасать Бенжамина Хэтевея. По дороге мы много говорили. Очень приятный мужчина, добрый, ласковый, всю дорогу развлекал меня рассказами о своём бесшабашном, но очень дорогом для него внуке. Всё сокрушался, что тот увлекается музыкой. Бенжамин считал, что сейчас это никому не нужно. Что сейчас важно заниматься полезным делом, во благо человечества, а не собирать хлам. Но возмущения в его голосе я не слышала. Возможно, он и одобрял занятие внука, но переживал, что он занимается этим зря.