Читать книгу Феодора-3. Пассажиры - Сергей Афанасьев - Страница 1

Рус проснулся перед рассветом. По старой воинской привычке замер, прислушиваясь и старательно притворяясь спящим. Потом вспомнил, что этого уже не надо и неторопливо открыл глаза.

В открытом окошке было еще темно – только-только начало светать.

Юноша мягко выбрался из под руки безмятежно спящей Феодоры, теплой и такой по-домашнему уютной. Невольно промелькнуло в голове – он у себя дома, в городище, у них с Феодорой свой отгороженный угол в избе, и он вот также рано просыпается, а она, тепленькая, лежит на его плече! Аж сердце защемило странной истомой!

Тряхнув головой, чтобы прогнать прочь абсолютно нереальные видения – Феодора ну никак не вписывалась в избу! – он осторожно выбрался из под покрывала, поверх которого ночью, когда совсем уж похолодало, накидал все имеющиеся у них плащи, и один из которых он тут же накинул на себя, ежась от холода.

Босыми ногами быстро протопал по холодным доскам к двери, испытывая острую нужду – ночью горшком они так и не воспользовались.

Только взялся за засов, как вдруг услышал скрип чьей-то двери. Явно – капитана – больше ведь некому. Уверенные шаги решительно протопали мимо их каюты, направляясь в гальюн.

Рус терпеливо подождал. Лезть в кубрик и далеко и неудобно. А здесь – совсем рядом. К тому же, кроме капитана, туда больше некому заглянуть.

Дождался, когда капитан выйдет на палубу, и только после этого тихо выбрался в темный равномерно покачивающийся коридорчик и посетил тесный туалет. Облегчился, придерживаясь за стенку и тупо глядя в отверстие внизу на еле видимые буруны.

Вернулся в темную каюту. Открыл ставни, впуская свежий воздух и зарождающуюся зарю. Посмотрел на спящую девушку, лежащую на животе и тщательно прикрытую покрывалом и плащами.

Ночью, конечно, в темноте все девушки загадочно-прекрасны, а при свете дня их блеск меркнет. Но Феодора, как понял Рус еще в порту, не относилась к их числу и с утренним светом ее красота расцветала еще сильнее.

Время от времени поглядывая на спящую девушку он быстренько переоделся. И даже надел свои сапожки. Поверх туники снова накинул теплый плащ.

Потом вышел на прохладную покачивающуюся палубу.

Свежий утренний ветер гнал многочисленные облака над головой. Сам корабль то приподнимался, то неторопливо ухая вниз, зарывался носом в широкие волны, брызгами окатывая палубу. Розовеющий восток медленно боролся с сумерками. Но не смотря на то, что свет неумолимо побеждал тьму, все равно было как-то неуютно и тревожно.

Рус приветливо кивнул матросу, что стоял у руля, закутанный в плащ и просторный капюшон, потом помахал тому, что торчал на вершине мачты и, возможно высматривал пиратов, помахал негру, направлющемуся на корму с отхожим ведром, а также помахал Хориву, который развел в глиняной чаше огонь и пристраивал решетку. Матросам было скучно, а тут хоть какое-то разнообразие появилось, и они радостно махали в ответ.

Потом Рус энергично умылся, плескаясь водой из бочки, что стояла возле мачты.

Потом он, все еще придерживаясь от качки за леера и канаты, подошел к Хориву. Присел у мангала.

Хорив подогревал над огнем лепешки. Горячее прохладным утром – самое-то, – подумал Рус.

– Помощь нужна? – спросил он, невольно протягивая руки к огню.

Хорив только отрицательно покачал головой, равнодушно-сонно переворачивая лепешки на решетке.

– Твоя вышла, – вдруг произнес кок с легкой завистью.

И Рус тот час обернулся.

Феодора, ежившись и тщательно кутаясь в плащ, стояла возле дверей инсулы. Потом она неторопливо подошла к правому бортику, равнодушно глядя на близкий берег, еле различимый в сумраке.

– Давай, что готово, – произнес юноша, протягивая обе ладони в сторону Хорива.

Кашевар, отмахиваясь от мух, выхватил из стопки на палубе две деревянные тарелки. Протянул их Русу, который тут же их взял в обе руки. Потом Хорив скинул на них с решетки по две лепешки в каждую тарелку, потом положил по продолговатому куску мягкого белого сыра, потом достал из мешка два глиняных кувшинчика. Держа их за горлышки, застыл с протянутой рукой.

Рус озадаченно посмотрел на тарелки в своих руках.

– Ну, быстрее! – нетерпеливо поторопил его Хорив. – Лепешки подгорят. Сам их будешь есть.

И Рус, решительно поднявшись, тут же положил одну тарелку на другую, схватил кувшинчики и быстренько направился к бочке, стараясь успеть, пока судно неторопливо приподнималось – обе руки у юноши были заняты и он побоялся, что если корабль вдруг начнет падать на волне, ухватиться он ни за что не сможет.

Здесь, у мачты Рус быстренько положил тарелки на крышку соседней бочки – она была с яблоками, сейчас уже наполовину пустая. Утопил один из кувшинчиков в бочке с водой. Дождался, когда бульканье прекратится. Взял верхнюю тарелку из стопки и направился к Феодоре, чувствуя себя на палубе уже немного увереннее.

– Рано вышла, – прошептал ей Рус, протягивая кувшинчик и тарелку.

Девушка равнодушно взяла вкусно-пахнущий хлебец, аккуратно, боясь обжечь губы, надкусила. А Рус направился к бочке за своим завтраком.

Наполнив свой кувшинчик холодной водой, Рус неторопливо вернулся к девушке, специально стараясь при качке не хвататься за предметы, и к его радости у него что-то уже начало получаться.

Встал рядом с девушкой, держа в одной руке деревянную тарелку, а в другой – кувшинчик. Колени он слегка согнул и теперь, когда корабль падал вниз или поднимался вверх, юноша только слегка приседал.

Они равнодушно смотрели на берег, на еле видимое в утреннем сумраке селение, и молча жевали горячие лепешки, заедая их мягким сочным сыром и запивая холодной водой, разбавленной вином.

Оба были еще сонные, оба кутались в плащи, оба зевали, и говорить им совершенно не хотелось.

Серый сумрак, окутавший мир, казался неприветливым и откровенно враждебным. И Рус поймал себя на мысли, что если бы сейчас на них напало гигантское морское чудовище, он бы этому совершенно не удивился.

Вдруг солнце стремительно вылетело из-за горизонта, мгновенной вспышкой окрасив весь мир в яркие добрые тона.

Рус непроизвольно вздрогнул, замерев с откушенной горячей лепешкой.

Яркие лучи, отражаясь от синего-синего моря, ласково погладили маленькие белые бурунчики, вздернутые мелкой волной, и мягко рассыпались по всей поверхности Средиземного моря, весело убегая в бесконечную даль.

Солнце быстро нагревало палубу, но плащи снимать пока что не хотелось.

Откусив сыр и запив его холодной водой, Рус неторопливо пережевывал свой завтрак, лениво глядя на далекий берег.

А там, вдали, виднелись жилые здания и невысокий деревянный маячок – они явно проплывали мимо какого-то порта.

– Сейчас поедим, – меланхолично произнесла Феодора, медленно прожевывая лепешку, – и я тебе дам.

Рус только пожал плечами, откусывая очередной кусок – лепешка оказалась довольно плотной и так просто не поддавалась.

Вдруг с крыши далекого маяка замахали разноцветными тряпками.

Сердце Руса тут же сжалось – явно сигналят их кораблю – не к добру это. Но юноша на всякий случай огладел все море – других кораблей видно не было.

Негр, торчащий в вороньем гнезде, тут же что-то громко прокричал вниз.

На мостик неспешно выбрался капитан. Лениво посмотрел на берег, потом – на небо, на длинную тряпичную полоску, привязанную к верхушке мачты. И когда махание прекратилось, он хрипло выдавил из себя отрывистую команду. И рулевой тут же принялся поворачивать к берегу. А выскочившие из кубрика матросы быстренько передвинули перекладину паруса, изменив его угол относительно корабля.

Глядя на то, как берег принялся стремительно приближаться, сердце юноши сжалось в нехорошем предчувствии. И он, побледнев и поджав губы, неторопливо, без суеты, как и подобает воину перед его последней битвой, прошествовал в каюту и собрал все имеющиеся ножи и кинжалы.

Закрыв глаза и задумавшись, как он будет орудовать всем этим оружием – а надо будет все проделать достаточно быстро, ведь там тоже не дураки, – юноша также неторопливо скинул плащ, подвязал на своей груди пояс, оставшийся от бандитов. Аккуратно подсунул под него пару кинжалов – слева и справа. Примерился руками, как бы выхватывая их. Слегка передвинул левый кинжал. Снова примерился. Удовлетворенно кивнул. Подсунул оставшееся оружие под пояс на талии, снова примерился. Потом, удовлетворенный, накинул еще один плащ на руку – мол, сойдет за заботу о госпоже.

И, удовлетворенный, все-также неторопливо направился к выходу – с очень бледным, но спокойным лицом. Юноша приготовился к смерти, и единственное, о чем он думал – унести с собой, в темный мир, как можно больше вражеских воинов – Перун должен это зачесть.

Задержавшись возле двери, Рус как можно небрежнее посмотрела на берег. Там уже хорошо были видны портовые сооружения и насыпной вал, защищающий порт от волн, оставляя только узкий проход.

Между тем, корабль приблизился почти к самому входу в порт.

Новая команда капитана и матросы быстро спустили парус, отвязав снизу веревки и быстро подтянув его к верхней перекладине.

Корабль тут же замедлил ход.

Хорив кинул за борт моток с грузом – второй конец которой был привязан к крепежному канату – чтобы не потерять. Выждал немного. Потом принялся неторопливо вытаскивать веревку обратно, вслух подсчитывая узлы на ней.

– Восемь! – крикнул он капитану, сириец кивнул, и негр с египтянином тут же принялись энергично вращать какое-то деревянное колесо, и якорь принялся медленно опускаться вниз.

И корабль вскоре замер в неподвижности.

Рус встал рядом с Феодорой и девушка с легким удивлением посмотрела на юношу. Заметила его бледность, абсолютно немигающий взгляд, напряженность. Задумчиво посмотрела на его руку со вторым плащом – они ведь оба уже были в плащах! Потом посмотрела на лодку. Все поняла, но ничего не сказала. Решительно повернулась в сторону мостика.

– Зачем? – небрежно, но достаточно громко поинтересовалась она у капитана.

Тот посмотрел вниз, на палубу.

– Груза для меня нет – только пассажиры, – недовольно ответил сириец. – Примем их здесь – погода позволяет. А то за вход в порт и за выход надо платить.

И Феодора в тревоге посмотрела на Руса.

– Вроде это только пассажиры, – тактично заметила она, оборачиваясь к юноше. – Тебе не о чем беспокоиться.

И Рус только пожал плечами.

Между тем легкий ветерок взбивал небольшие буруны и чуть заметно покачивал замерший корабль. Матрос с мачты помахал разноцветными флажками, явно что-то передавая на берег. И вскоре к ним из гавани направилась шлюпка.