Читать книгу Подземелье ужасов - Сергей Александрович Арьков - Страница 1

Вова был уверен, что у него все хорошо. И, что характерно, у него имелись веские причины думать подобным образом.

В самом деле, по нынешним временам требовалось не так уж и много, чтобы считать себя счастливчиком. Начать следовало хотя бы с того, что он все еще был жив. И здоров. И у него были друзья – хорошие люди, которые нравились ему, и он тоже нравился им, и это было прекрасно. Плюс, в качестве приятного бонуса, у него уже почти была девушка.

Почти, потому что девушка эта еще не была его. Она как бы находилась в процессе, в стадии перехода между ничейным состоянием и его собственностью. Но Вова чувствовал, что процесс этот близится к завершению, и не за горами тот день, когда почти его девушка станет его девушкой, и тогда он обретет всеобъемлющее счастье.

Вова уже месяц интенсивно ухаживал за Катей, своей новой, и, как ему казалось, теперь уже единственной любовью. По части ухаживаний он был не мастер. Ну не был он из той породы ловеласов, коим достаточно метнуть на красотку один томный взгляд, и девица уже падает в его объятия, готовая бежать с ним хоть на край света, хоть за край, хоть в ближайшие кусты. Чаще, конечно, выходило, что именно в кусты. Еще чаще кустами все и ограничивалось.

Нет, Вова был не таким. Он отличался робостью и застенчивостью в общении с противоположным полом, и в своей прошлой жизни никогда бы не осмелился подойти к такой потрясающей девушке, как Катя.

Но многое изменилось с той самой прошлой жизни. Хотя, казалось бы, с момента ее окончания прошло всего три месяца. Три месяца минуло с тех пор, как привычный мир сгорел в огне зомби-апокалипсиса, сгнил заживо, исчез навеки.

Вова старался не вспоминать события тех самых страшных первых дней. Старался, но получалось у него не всегда. Обычно те события являлись ему в ночных кошмарах, и тогда он просыпался в холодном поту, крича криком и взывая к маме. И ведь было из-за чего. Когда на твоих глазах обычные люди вдруг превращаются в чудовищ, и начинают заживо пожирать других людей, мало кто сумеет сохранить здравый рассудок.

Первые дни были самыми ужасными. Вова нахлебался таких кошмаров, и насмотрелся таких невероятных вещей, что какое-то время был уверен, что неминуемо сойдет с ума. Вид того, как люди едят людей, хватают, впиваются в них зубами, вырывают из их разодранных чрев кишки и пихают в свои рты, почти лишил его рассудка.

То, как он вырвался из поглощенного смертью города, Вова почти не помнил. Память сохранила какие-то разрозненные фрагменты, которые упорно не желали складываться в единое полотно. Вероятно, потому, что полотно это вышло бы слишком чудовищным. Затем были дни блужданий, отчаяния, смертельно опасных ситуаций. Почти целый месяц он бродил по мертвому миру. Опасаясь приближаться к населенным пунктам, Вова почти не находил себе пропитания и сильно исхудал. Несколько раз он оказывался на волосок от смерти, когда зомби, заметив его, начинали преследование. Он бежал от них, бежал и плакал, а замогильный рев чудовищ звучал в его ушах.

Но ему улыбнулась удача. Он встретил группу людей. Добрых людей. И среди них была Катя.

Первый месяц Вова боялся даже смотреть в ее сторону. Ему казалось, что такая красивая и яркая девушка, такая веселая, жизнерадостная, не смотря на весь творящийся вокруг кошмар, никогда не заинтересуется им – нескладным, молчаливым, вечно угрюмым, не умеющим блеснуть ни отвагой, ни умом, ни красноречием. Но затем, в один прекрасный день, он подумал – какого черта? На дворе конец света, все они могут погибнуть в любой момент. А он, как последний дурак, боится подойти к девушке. В конце концов, она ведь не зомби, не укусит.

Он решил, что сделает так, как в кино, когда хронический неудачник, набравшись храбрости, подходит к возлюбленной, яростно признается ей в своих чувствах, и та, сраженная наповал, тут же отвечает ему взаимностью. Но вот прямо так, как в кино, у него не получилось. Он не подошел, не признался, и вообще ничего не предпринял, ограничившись фантазиями эротического свойства. Инициативу проявила Катя. Как-то раз, когда они остановились на ночь на берегу реки, вдали от населенных пунктов, в относительно безопасном месте, где неоткуда было взяться зомби, она подошла к нему вечером, и предложила сходить искупаться. Поступившее предложение лишило Вову дара разумной речи. Он сидел на пеньке и таращился на Катю, чисто как пенек. Девушке пришлось трижды повторить свое предложение, прежде чем она добилась какой-то ответной реакции. Вова с огромным трудом вернул себе способность соображать, и кое-как промямлил непослушным языком, что с радостью составит ей компанию.

Их группа разбила лагерь на вершине холма, откуда открывался хороший обзор. Спустившись по крутому песчастнному склону, они с Катей оказались у реки. Здесь обнаружилось удобное место для купания – кусок чистого песчаного пляжа, окаймленный с двух сторон густыми зарослями камыша. Солнце как раз опускалось за край горизонта, и весь мир был залит его красноватым светом.

Вова не знал, что ему делать, и больше всего боялся ляпнуть какую-нибудь глупость или сотворить что-то не то. Пока он лихорадочно соображал, Катя на его глазах разделась, оставшись в одном бикини, и побежала к воде. Пронаблюдав свою тайную любовь фактически неглиже, Вова едва не лишился всех признаков жизни до последнего. Как же она была прекрасна!

Катя вбежала в воду, и стала звать его к себе. Вова, словно зомби, пошел на ее зов, опустив руки вдоль тела и вытаращив перед собой взгляд остекленевших от похоти глаз. Так и вошел в воду, как был, в одежде, и вместе с пистолетом в поясной кобуре.

С этого дня их отношения начали постепенно развиваться. Они скорее напоминали дружбу, и временами Вове казалось, что Катя уже давно не прочь перевести их на новый уровень, а то и сразу на три-четыре уровня вперед. Но он боялся торопить события, и еще боялся, что неправильно понимает свою возлюбленную, и вообще он много чего боялся.

Но, тем не менее, Вова был уверен – скоро, уже очень скоро, они станут не просто друзьями. У него созрел шикарный план. Этот план Вова вынашивал целую неделю, дообрабатывал, шлифовал, доводил до совершенства. Все должно было пройти идеально, без помех и сбоев. Он знал, что у него только один шанс. Ну, так ему, во всяком случае, казалось.

Вова затеял романтический ужин под звездами. Он бы с радостью затеял его и под крышей, но под крышами они не останавливались, стараясь держаться в стороне от селений, где властвовали живые мертвецы.

Он долго готовил его. Все продумывал, выбирал подходящий момент. Понимая, что один он со столь сложным делом не справится, он привлек себе в помощь почти всю их группу.

Ему помогали кто советом, кто делом, все без исключения. Геннадий Павлович, майор, пятидесятилетний отставной военный, который и собрал всех их, одного за другим. Елена Владимировна, женщина сорока двух лет, всю свою жизнь просидевшая в какой-то конторе. И Сашка с Таней – студенты-молодожены, расписавшиеся за три дня до зомби-апокалипсиса. Все они принимали активное участие в подготовке романтического ужина под звездным небом, в ходе которого Вова должен был признаться Кате в своих высоких чувствах. Кто-то запасал еду, не просто еду, а особую, вкусную, или, как выразилась Таня – романтичную. Добыли и тайком припрятали бутылку дорогого шампанского, обзавелись хрустальными фужерами. Был уже припасен подсвечник, и свечи к нему, да не простые, а особые, ароматические. Был и столик раскладной и простенький, но роскошная скатерть должна была облагородить его подобающим образом.

В общем, все уже было готово. Оставалось только выбрать подходящую ночь. Две предыдущие ночи выдались неподходящими – пасмурные, грозящие дождем. А Вова непременно хотел, чтобы в момент его признания над их головами сияли звезды.

И вот, кажется, этой ночью условия будут что надо. На это указывал день – погожий, безоблачный, настоящий летний день. К тому же в этот день им крупно повезло – двигаясь по дороге на двух автомобилях, они наткнулись на какую-то забегаловку. Та одиноко стояла на обочине трассы, и выглядела вполне безопасно. Это, конечно, ничего не значило, коварные мертвецы могли таиться внутри, поджидая добычу. А потому их коллектив, не теряя бдительности, проверил все с оружием в руках. У них уже появился какой-никакой опыт по этой части, да и спасибо стоило сказать дяде Гене, как его называли все – тот в свое время посетил несколько горячих точек, и немало знал за военное искусство.

В придорожной закусочной оказалось чисто. Ни одного мертвеца. Конечно, большая часть продукции успела благополучно испортиться, из-за чего в помещении стоял тошнотворный смрад гнили, но и уцелело немало. Консервы, копченая колбаса и сыр в герметичной упаковке, а так же неисчислимое количество спиртного, в частности пива, и всевозможных закусок к нему, таких так чипсы, сухарики и соленые орешки. Это была неслыханная удача. Они, без преувеличения, сорвали джек-пот. Не то чтобы их группа голодала, питались они вполне регулярно и, можно сказать, досыта, но иметь при себе большой запас провизии все-таки было очень приятно. К тому же, теперь они могли позволить себе некоторое роскошество в трапезах, а вечером, после долгого дня, будет приятно пропустить баночку-другую пива, да под сухарики или чипсы.

Но вовсе не о пиве с чипсами думал Вова, перетаскивая коробки с трофейной едой из забегаловки в багажник их автомобиля. Его всецело занимала грядущая ночь. Было, конечно, страшно до одури, он дико боялся, что Катя не ответит ему взаимностью, или, того хуже, посмеется над его признаниями, но он старался не думать об этом. Он решил – сегодня или никогда. Тянуть с этим и дальше было просто невыносимо. Три дня назад, под вечер, его возлюбленная решила позагорать на солнышке, с целью чего вновь облачилась в купальник и улеглась на расстеленное одеяло. От вида ее восхитительно прекрасного тела у Вовы едва не произошла гормональная катастрофа. Он представлял себе, как касается этого тела, ласкает его, как….

Представлять дальнейшее развитие событий он опасался из страха перед внеплановой остановкой сердца.

Но уже сегодня ночью его заветные мечтания могут стать явью. Сегодня! Уже сегодня!

Если это произойдет, он будет самым счастливым человеком на свете. Не на этом свете, где и людей-то, считай, не осталось, а на том, прежнем. И плевать ему на зомби-апокалипсис, плевать на погибший мир. Только бы возлюбленная Катя была с ним. За это он готов был отдать все на свете.