Банкроты и ростовщики Российской империи. Долг, собственность и право во времена Толстого и Достоевского

Оглавление

Сергей Антонов. Банкроты и ростовщики Российской империи. Долг, собственность и право во времена Толстого и Достоевского

Введение

Раннеиндустриальная культура кредита

Общество, собственность и капитализм в России

Право в Российской империи

Государство и право

Частный кредит и право

Часть I. Культура долга

Глава 1. Ростовщики в литературе и в жизни

Мораль, политика и право

Жандармы и ростовщики

Заимодавцы перед судом

Глава 2. Дворяне и купцы

Сеть частного кредита

Бремя задолженности

Индивидуальные долговые портфели: «горизонтальные» и «вертикальные» связи

Долги аристократов

Городские классы

Заимодавцы

Глава 3. Грани риска

Невинные и расточители

Крах как предмет торга: культура банкротства

Глава 4. Обман, собственность и респектабельность

Кредитоспособность и богатство

Пределы доверия

Цена респектабельности среднего класса

Обман, родство и социальные связи

Глава 5. Семья и круг родства

Помощь должникам

Долги, наследство и семейные конфликты

Долги и супружеская собственность

Часть II. Кредит и право

Глава 6. Должники и чиновники

Формальные каналы: взыскание долгов и полиция

Губернаторы и жандармы как посредники

Коррупция и взяточничество

Сделки в тени самодержца

Глава 7. В яме с должниками

Долговые тюрьмы в историческом и правовом аспекте

Долговые тюрьмы на практике

Жизнь в долговой яме

Тюремные конфликты

Ритуалы выкупа и официальная народность

Глава 8. Поверенные, адвокаты и ходатаи

Профессия юриста в дореформенной России

Кредитные посредники

Глава 9. Кредиторы и должники в дореформенном суде

Представления о дореформенном суде

Сословная структура судов

Дореформенное гражданское судопроизводство

«Формальные улики» на практике: почерковедческая экспертиза и подделки

Заключение

Приложение А. Глоссарий

Приложение Б. Табель о рангах (по состоянию на 1850 год)[979]

Приложение В. Петербургские ростовщики (1866)

Приложение Г.1. Цели юридического представительства (на основе верющих писем, зарегистрированных в Московской палате гражданского суда)

Приложение Г.2. Статус поверенных, зарегистрированных в московской палате гражданского суда

Приложение Д. Договор об оказании юридических услуг (1865)[980]

Сокращения

Благодарности

Отрывок из книги

Читавшие Толстого, возможно, помнят сцену из «Анны Карениной» (написанной в 1875–1877 годах), в которой граф Алексей Вронский, любовник Анны, приводит в порядок свои финансовые дела, чем он привык заниматься «раз пять в год». Выяснив, что имевшихся у него денег едва хватит, чтобы расплатиться с десятой частью долгов, он разделил все свои денежные обязательства на три категории. Первая включала долги чести, такие как карточный долг, который он обязался заплатить за товарища-офицера. Эти долги подлежали безусловной оплате по первому требованию. Вторая категория, требовавшая только частичной оплаты, была связана со страстью Вронского к скачкам и включала, например, долги поставщику овса, шорнику и «англичанину» – очевидно, тренеру или конюху. В третью, самую большую категорию входили счета из магазинов, гостиниц и от портного. Для Вронского это были долги, «о которых нечего думать»[1].

Правила, согласно которым платить карточному шулеру обязательно, а лавочникам – нет, в глазах Толстого были настолько же «неразумны» и «нехороши», насколько они были «несомненны» для Вронского. Несмотря на то что не имелось законных способов заставить выплатить деньги, проигранные в карты или на скачках, все финансовое благополучие благородного человека зависело от скорейшей оплаты таких долгов: это было призвано убедить торговцев и ростовщиков в его кредитоспособности. О неспособности выплатить долги чести становилось немедленно известно, как сообщает Петр Вистенгоф, автор популярных очерков о московской жизни середины XIX века. Неплатежеспособные игроки из модных клубов города прибегали к «самым крайним мерам» и соглашались на непомерные проценты, лишь бы поскорее добыть денег у алчных заимодавцев[2]. Согласно полицейскому расследованию 1861 года, посвященному «картежникам» и прочим «лицам, промышляющим разного рода плутовством и обманами», представление о том, что «картежный долг есть дело чести… укорени[лось] во всем обществе»[3].

.....

Неудивительно, что царской России с ее самодержавной властью и отсутствием многих из политических свобод не удавалось вполне соответствовать этим стандартам верховенства закона, особенно в его англо-американском варианте[53]. Однако эти стандарты сами по себе уязвимы для критики как эмпирического, так и концептуального плана.

В эмпирическом плане важно помнить о многочисленных случаях несостоятельности верховенства закона в основных западных правовых системах, включая английскую, немецкую и американскую, несмотря на то что многие должностные лица в этих странах выбирались гражданами, чьи политические права были защищены лучше, чем в России. Список этих случаев весьма велик, включая санкционированный судом повсеместный режим расизма в США, национальное, классовое и гендерное угнетение в викторианской Британии, а также всем известную историю политических притеснений в Германии. Как отмечала применительно к более раннему периоду российской истории Нэнси Шилдс Коллманн, «на низовом уровне „рациональные“ государства Европы не выглядят такими уж рациональными, а приписываемое Московии „самодержавие“ не выглядит таким уж самодержавным»[54]. В то же время исторические и эмпирически обоснованные концепции права более пригодны для сопоставления конкретных практик в России и других странах – таких, как наказание за преднамеренное банкротство и преследование ростовщичества или права собственности у женщин, – с целью выявления общих тенденций, которые Россия в каких-то случаях разделяла, а в каких-то – не разделяла с другими правовыми системами. Короче говоря, исходить из идеализированного образа английского или американского права и обнаруживать, что Россия была не в состоянии ему соответствовать, не более полезно, чем, скажем, утверждать, что православные русские были не настоящими христианами, поскольку в своей жизни они не следовали какому-либо «западному» образцу христианина.

.....