Автор сих опусов, китаевед, филолог и киновед, переводчик китайской литературы, многажды посещавший Китай, облек в художественную форму многое из увиденного и узнанного за долгое собственное бытие – с тем, чтобы воссоздать перед читателем не только абрис, но и образ Китая, как древнего, так и современного, погрузить в душу китайца, разгадать психологические мотивы его мыслей и поступков в потоке повседневности. Что-то ушло безвозвратно, но не исчезло, а легло в фундамент сегодняшнего бытия, и потому забывать его не следует. Книга обильно иллюстрирована, в том числе и фотографиями, сделанными автором в разновременных поездках по Китаю.
Оглавление
Сергей Аркадьевич Торопцев. Новый год на пальце Будды
Часть 1. Из тьмы времен. Рассказы
Учитель десяти тысяч поколений
Три притчи о Конфуции
Явление мудреца
Беседа в Абрикосовом саду
Возвращение в вечность
Аромат высочайшей любви
Сеанс трансцендентно-кармического погружения. в Высочайшее Бытие Великого Императора Сюаньцзуна. и его незабвенной наложницы Ян Гуйфэй
Возвращение к Великой Белизне
Притча о том, как опальный придворный академик Ли Бо был вознесен Белым Драконом из земной тьмы в ослепительные бездны Неба
Часть 2. Близкое. Рассказы
Бамбук
Старое кресло
Смерть под деревом
Больно…
Памяти кинорежиссера
Чжан Нуаньсин
Письмо, лишенное адресата
Утренняя вершина
Домашний алтарь
Велосипед
Лампочка Голливуда
Монолог осветителя киностудии
Пепелище
Пирожки
На дне колодца
Созвездие Агоу
Пятый угол стратегического треугольника, или страшный сон чиновника, вставший барьером на мечтательном пути к вершинам карьеры
Бутылочка «Коричного»
Цигун
Будда в железобетоне
Часть 3. Уходящая натура. Очерки
Свидание с Большим Буддой
Это не лосанджелесский поезд
В роще пахучих дерев гуйхуа
Двойной тариф
Горы и воды
По реке Лицзян
Прелести прилавков Яншо
Остров Южнее Моря
Край страны
Вал перемен
Во сне и наяву
Миг, который не повторится
Ночь в Санья
Венеция близ Чикаго
За решеткой китайского парка…
Зеркальный куб на костях тысячелетий
Сто лиц столицы
Пробуждение от летаргического сна
Совместные пельмени
В толпе
Прогулка по паркам
Во «Дворе фиолетовых бамбуков»
Биржа женихов и невест
Праздник – цикл ритуалов
Вечер любования луной
Транспортные муки
В «Ханчжоуских ароматах»
Нравы «свободных рынков»
Столичный досуг
Отрывок из книги
С восьмой луной, как всегда, налетели ветры, крепчая день ото дня, и к третьей декаде уже вовсю шумели в соснах, волновали тутовник и настойчиво напоминали кленовым листам, что пора краснеть и ниспадать на породившую их землю, ибо осень не за горами. А что за горами? На востоке – нескончаемый, пугающий океан, на севере – великая священная вершина Тайшань, противостоящая всему злу этого мира, могучая Желтая река, питающая матушку-землю, но и угрожающая жизни своими грозными разливами, а за рекой – холодные края степняков, на юге – зловонные леса, обиталище хищников да варваров, на западе – блистательная столица Лои, с высоких стен которой, быть может, видна обитель блаженных за вечным хребтом Куньлунь… Горы уходят в небо, смыкая с ним землю в союз, порождающий все живое.
Ницю, Глинистый холм, что находится километрах в тридцати к юго-востоку от города Цюйфу, трудно было причислить к горам, хотя некоторые именовали его Нишань – Глинистая гора. Сознавая, видимо, свое предначертание, этот пузырек земли рвался ввысь, но какая-то неведомая сила остановила его вершину в полусотне метров от земли и сплющила ее точно таким же образом, как впоследствии темечко увидевшего тут свет будущего Учителя. Быть может, много позже, когда холм оказался навечно связан с великим Учителем, почитатели повысили его статус до «горы», но в ту восьмую луну 22 года правления луского Сянгуна, что сегодня мы назовем сентябрем 551 года до нашей эры, его больше именовали холмиком – цю: так он и вошел затем в детское имя Конфуция – Кун Цю.
.....
Прежде, чем сесть, Учитель с присущей скрупулезностью поправил циновку. Аккуратность одежды, прически, манер, всего поведения – вот что отличает цивилизованного жителя Срединной страны от дикого варвара. Оглядел учеников.
– Конечно, лишь педант-книжник ставит манеры выше естественности. У людей с красивыми словесами и притворными манерами мало человеколюбия. Но если в человеке, наоборот, естественность затмевает воспитанность – это неотесанная деревенщина.
