Читать книгу Люди Радуги - Сергей Елис - Страница 1

Его звали Санги Джи Деус (Sangue de Deus), и он был самым опасным парнем на своем районе. Наверное, за бесстрашие, напористость и абсолютное пренебрежение к другим людям его выбрали главарем уличной банды Тарантулас. Обычные мальчишки-беспризорники, пригревшиеся под криминальным крылом более старшего и опытного авторитета в лице Санги, показали свой звериный нрав. Конечно, их сложно винить в том, что они творили на улицах, где сами и жили, но и оправдывать смысла не было. Такова была жизнь, и у них был небогатый выбор или голодать, или убивать. Хотя, конечно, убийства происходили редко, да и то при столкновении с другими бандами. Обычных людей Тарантулас не трогали, никто не будет резать овец из своего же стада. Но если кто из чужих переступит территорию их района, дрались насмерть и до последней капли крови. Виной ли была тому горячая испанская кровь конкистадоров или банальный животный инстинкт борьбы за свой ареал охоты, было непонятно. Но, тем не менее, факт оставался фактом, и каждая банда старалась держаться своего района, где и являлась местной вариацией неофициальной власти над всем и вся. В таком сумбурном мире, полном ежедневных опасностей и жил Санги. На самом деле это конечно не было именем, данным ему родителями при рождении, но кого это волновало. Ведь кости отца и матери давно гниют в огромной могиле, что во множестве появились после первых Голодных Бунтов. А маленький мальчик, который в будущем станет одним из самых жестоких преступников своего города, остался один в доме из картонных коробок. Как уже стало понятно, с младых лет жизнь Санги не задалась, и ему самому приходилось отстаивать своё право на пищу и кров, а иногда и на жизнь. Добывая себе пропитание под лучами палящего тропического солнца он, тем не менее, ни разу не был где-то за городом. Более старшие ребята рассказывали, что где-то есть джунгли, где можно вдоволь наесться фруктов прямо с деревьев, да и белок под ногами бегало довольно много. Но осторожный Санги мало верил в эти рассказы, предпочитая по-старинке более надежные способы воровства для добывания пищи. Так, постепенно взрослея в субъективном варианте жизненного опыта, а не в прожитых годах, он, пройдя через множество отвратительных и ужасных перипетий суровых уличных нравов, стал главарем своей банды. Трон, построенный из силы духа, а иногда и из тел своих врагов, был непрочен в этом, постоянно меняющемся, мире. И Санги постоянно приходилось доказывать своё право управлять этим сборищем зверенышей в человеческом облике. Иногда словом, но чаще действием, то бишь банальным насилием. Что поделать если большинство представителей рода человеческого понимали лишь язык силы. И вот сейчас пришло время еще раз доказать своё право на власть.

– И ты мне говоришь, Матеус, что 2 килограмма консервированного мяса просто испарились из нашего хранилища, именно в тот момент, когда ты пришел сменять дежурного? Мне кажется или ты хочешь меня обмануть, а?

Стоявший перед Санги парень был не из робкого десятка и, судя по наглому взгляду, уже вовсю претендовал на место главаря банды. И его ответ на вопрос Санги был полон дерзости и нескрываемой наглости.

– Ты, конечно, пока тут главный, но еще никто не сомневался в честности Матеуса-Ножа. И твои обвинения Санги-Птицеед пятнают мою честность перед парнями, не так ли? – произнес наглец, пренебрежительно не забыв сделать упор на слове «пока».

Ответом ему был нестройный гул, донесшийся из толпы остальных ребят. Хотя Матеус не пользовался большим авторитетом, всегда находились недовольные, готовые поддержать кого-то идущего против существующей власти. Чаще всего это были люди двуличные, хитрые и лживые. Да и их трусость не давала им в лицо высказать претензии. А вот так, за спиной поддерживать начинающийся бунт, это всегда, пожалуйста.

– Мне плевать на твою честность. А вот на пару килограмм исчезнувшего мяса совсем нет. И так как в твою смену была пропажа, то из твоего рациона будет изъят необходимый белок, – начиная закипать, ответил Санги.

– То есть ты заставляешь меня голодать целую неделю, впрямую боясь обвинить меня в краже? – продолжал гнуть своё Матеус.

– Ты будешь голодать и месяц, если я скажу. Или ты забыл, кто здесь главный? Так я могу напомнить твоей кровью! – уже не сдерживаясь, прошипел Птицеед.

– Я не забыл…но это ненадолго, – ответил Нож, правда последние слова он пробубнил себе под нос.

– Так-то лучше. Итак, Матеус. Нож лишается своего пайка на 6 полных дней. Но каждый из вас вправе поделиться с ним своей пищей. Я всё сказал.

После окончания этого скороспелого суда Санги, отпустив банду отдыхать, направился к себе домой. И хотя трудно было назвать эту халупу, сделанную из необожжённого кирпича и кусков жести, нормальным домом, но все же это получше чем жилища большинства членов банды. Обычно ночевали беспризорники в картонных коробках, изредка встречались небольшие пластиковые «беженки». Так называли палатки из гуманитарной помощи, что когда-то бесплатно раздавали жителям города представители Красного Креста. Так что, растянувшись на тощем матрасе, Санги мог чувствовать себя очень даже обеспеченным парнем по местным меркам. Ненадолго задумавшись над тем, как же все-таки хорошо вот так смотреть на закат через дыру в стене, которая именовалась окном, глубоко вздохнув и отпустив мысли о бренности бытия, Санги прикрыл глаза и незаметно задремал.

Что-то вокруг не так, какое-то ощущение опасности на уровне подсознания. Санги проснулся, но не открыл глаза. Легкая дрожь пробежала по его телу и пальцы, лежавшие на рукоятке ножа, с которым он никогда не расставался, напряженно сомкнулись. Он продолжал так же ровно дышать, но сам весь превратился в слух. Наконец он услышал легкий шорох у дыры в стене, откуда он недавно наблюдал закат. Делая вид, что спит, Санги внутренне весь подобрался, готовый в случае чего дать неведомой опасности мгновенный отпор. Звук почти на грани слышимости повторился и теперь стало понятно, что это человек, который лезет внутрь жилища. Ну что, все понятно, очередной случайно забредший в поисках наживы вор. Скорее всего, еще и из чужого района, так как на своей территории все знали Санги-Птицееда и уважали. Хотя чаще, конечно, просто боялись. Тем временем чужак полностью забрался в хибару и медленно подходил к месту ночлега главаря Тарантулас. Он еще не знал, чем ему может грозить столь наглое вторжение в логово самого опасного парня в этой части города. Еще один шаг и словно дикий зверь Санги, перекатившись на живот, полукувырком прыгает на незваного гостя. Сила прыжка была такова, что он валит незнакомца на пол, припечатывая того коленями прямо в грудь, руки же сами захватывают шею, одновременно прижимая к бьющейся жилке лезвие ножа.

– Кто ты? – прошипел Птицеед на ухо поверженному ночному пришельцу.

– Пожалуйста, не убивай. Это брат Матеуса, он сказал, чтобы я оставил тебе записку, – кое-как прохрипел дрожащим голосом парень.

– Почему под дверью не оставил? Как ты вообще посмел залезть ко мне в дом?

– Брат сказал, что вы с ним в хороших отношениях и ты любишь такие шутки. Я правда не хотел ничего плохого, – оправдываясь пролепетал он.

Что за бред? Очередная нелепая выходка Ножа… Но зачем? Или он просто отвлекает моё внимание?

Вспышка и далекий отзвук удара по чьей-то голове. Вот черт! Да это к моей черепушке сейчас хорошо кто-то приложился. Санги попытался повернуть голову, но еще один удар по затылку выбил остатки сознания.

* * *

– Ну что дружок, очухался? – раздался знакомый наглый голос у Санги над ухом.

Повернув голову и с трудом разлепив глаза, он увидел склонившегося над ним Матеуса. Ухмыльнувшись еще раз, тот поднялся и, отойдя на несколько шагов, с удовлетворением посмотрел на связанного парня.

– Вижу, ты понял, куда вляпался. Оказалось очень просто тебя перехитрить, – проговорил Нож, поигрывая тонким стилетом, от которого и пошло его прозвище.

Возможно, в честном бою один на один у Птицееда и были бы шансы победить. Но сейчас о честности говорить не приходилось, он просто валялся на полу, связанный как последний баран, и ждал развития событий. Матеус же, понимая, что просто так все не закончится, напоследок решил поглумиться над поверженным лидером Тарантулас. Подняв его и усадив на стул, не спеша, стал расстегивать свои штаны.

– Ты много раз унижал меня и многих других из нашего клана, но теперь пришла пора поплатиться самому. Перед смертью ты будешь умолять меня, как самый трусливый говнюк в этом городе. Ну а для начала тебе придется принять небольшой душ. Думаю, мылся ты давно, так что это тебе не повредит, – с этими словами он слегка напрягшись, стал поливать струей мочи неподвижно сидевшего Санги.

И хотя внутри Птицееда все буквально кипело от переполнявшей его ярости и злобы, на лице его была застывшая маска спокойствия. Уже несколько раз он проверял веревки, связывающие его на крепость, но все эти усилия ничего не приносили. А доставлять радость своему врагу нелепыми криками и дерганьями Санги не собирался. Наконец, стряхнув последние капли, Матеус, все так же мерзко ухмыляясь, подошел к Птицееду и, глядя тому прямо в глаза, спросил.

– Ну что понравилось тебе? Чего молчишь, раньше ты поразговорчивей был, особенно на собраниях клана. А теперь что, язык прикусил?

Подождав, пока лицо врага будет максимально близко, Санги резко рванулся вперед и со всей силы вцепился зубами в его кончик носа. Завизжав, словно свинья, которой режут глотку, Нож попытался оттолкнуть Птицееда. Но челюсти главаря Тарантулас, словно стальным капканом, сомкнулись на носовом хряще. Некоторое время они словно змея и мангуст, сцепившиеся в последней схватке, катались по полу. Пока Санги окончательно не отгрыз кусок плоти Матеуса. Сплюнув на пол крохотный кусочек мяса, парень согнулся, пытаясь встать и добить врага. Но все еще верещащий Нож, пнул его ногой и, откатившись в сторону, сам поднялся на ноги, зажимая кровоточащую рану.

– Ублюдок! Тварь! Сука, ответишь за это! Теперь так просто ты не умрешь! – захрипел он в дикой ненависти.

Вытащив свой стилет, он прыгнул к беспомощному, но все еще опасному Птицееду, намереваясь для начала пустить немного крови. И хотя в положении полулежа, да еще и связанному трудно увернуться, но Санги все же сделал попытку. И о чудо, лезвие лишь прочертило небольшую полоску на щеке парня. Оттолкнувшись от потерявшего после удара равновесие Матеуса, он оказался в углу комнаты. Второй раз такая случайность могла и не произойти, так что нужно было что-то срочно придумать. Окинув быстрым взглядом окружающее пространство, Санги попытался найти выход из ситуации. Но полупустая комната ничем не могла ему помочь. Единственный элемент мебели стул и тот валялся сломанный после падения с него Птицееда. Тем временем Нож уже поднялся на ноги, и, видимо, отбросив желание помучить Санги перед смертью, решил его банально прирезать. Осторожно подходя к не такому простому, как показалось на первый взгляд, сопернику, он перекидывал лезвие из одной руки в другую. В этот момент стену спокойной ярости Птицееда словно ударили изнутри. Как этот слабак вообще имеет право даже приближаться к нему? Он дал ему кров, еду и способ заработать. Матеус был грязью под ногами, пока его не вытащил Санги. Он сделал так с большинством из членов клана. И чем он отплатил? Черной неблагодарностью и предательством! Плотина хладнокровия Птицееда была прорвана, и он сразу ощутил боль от раны на щеке, запах мочи Ножа на своей одежде и вкус своей крови, смешавшейся с кровью врага. Из темных глубин души ринулась наружу душащая злоба. Захлестнув разум, она словно открыла око бездны в его сознании. На секунду он перестал что-либо видеть и слышать вокруг, настолько сильный был порыв всепоглощающей ненависти. А когда он вернулся в реальный мир, то увидел, что вместо Ножа на полу валяется просто куча каких-то ошметков. В комнате словно взорвалась бомба с краской, настолько сильно все было залито красным. Только ощутив стекающие по лицу капли, Санги понял, что это кровь Матеуса. А неопрятная груда плоти на полу, это все, что осталось от его врага. Как будто что-то взорвалось внутри тела Ножа, расплескав его по всему помещению. Птицеед нервно сглотнул и пытался осмыслить, что же сейчас произошло. Но мыслей не было. Только перед глазами постепенно таяла багрово-красная пелена.