Отрывок из книги
Берёзы вперемежку с елями стояли ровными рядами слева и справа, а между ними вдаль уходила железная дорога. Но ни её, ни деревьев почти не было видно в полной темноте. Лишь иногда кое-что различалось, если присматриваться. Зато постоянно был слышен шум. Листва шелестела тысячами пересудов, ветви скрипели старыми суставами. Лес, казавшийся в темноте невероятно высоким и невообразимо страшным, словно негодовал, возмущался. Как живые, деревья раскачивались, швыряя в темноту шишки и обломки коры, их верхушки сливались в яростный танец. Они взбудоражено обсуждали что-то и бранились. Временами ненадолго затихали, будто прислушиваясь. После паузы гневный шум возобновлялся. Их голоса вселяли страх, но минуты молчания пугали больше. Пугали до такой степени, что хотелось сорваться и побежать, крича в ужасе и отчаянии. Именно в этой тишине отчетливей всего слышался шепот. «Уходи… Уходи…» – нашептывали мхи. «Сгинь!» – скрипела старая сосна. «Мы видим тебя», – шелестели папоротники, облизывая стволы дрожащими языками листьев.
Нет. Она не кричала. И даже старалась не плакать. Не хотела привлекать к себе внимание ветвистых великанов, которые и без того следили за каждым её шагом. Она – маленькая девочка во фланелевой пижаме и в поношенных кроссовках без шнурков, вся мокрая и продрогшая из-за недавнего дождя, спешащая среди ночного леса по шпалам заросшей высоким сорняком железной дороге в неизвестном ей направлении. Большие глазёнки смотрели вперёд испуганно и одновременно с тем устало. Одинокая путница прижимала к себе дрожащими ручонками небольшой свёрток. И всё брела, брела, брела, оставляя позади себя шпалу за шпалой – то бетонную, то деревянную… деревянную, ещё деревянную, снова бетонную, опять деревянную… Останавливаться было нельзя. Где-то позади ей чудились шаги… Ощущение погони не покидало ни на мгновение.
.....
Полностью расслабиться и отрешиться от всего больше не получилось. Мысли продолжали тихонько кружить в голове, непрерывно возвращаясь к этой… как там её… к Даше. Взгляд задел низ шкафа и остановился. Дверцы его нижней тумбы оказались раскрытыми. Кресло мгновенно вытолкнуло свою обитательницу, и девочка оказалась на полу. Внутри тумбы лежал свёрток. Этот свёрток оказался небольшой, но всё же достаточного размера тряпичной сумкой, когда она вынула его на свет и стала изучать. В сумку была завёрнута мягкая игрушка – связанная из толстых разноцветных шерстяных нитей мышь с большими глазами-пуговицами. Не может быть! Неужели мелкая проказница всё время пряталась в шкафу? Трудно было поверить, однако иначе эту находку было не объяснить! Даша пряталась там со своей вещицей, а когда её застукали за съедением пирожков, так напугалась, что на какое-то время забыла обо всём на свете, а потом убежала. Теперь же, вероятно, маленькая плачет где-нибудь недалеко о своей мышке, не желая навсегда расстаться с нею, однако боится вернуться за ней. Думая о произошедшем, девочка в мешке грустно вздохнула. Потом посмотрела в сторону выхода из комнаты и заметила на полу возле порога небольшой уголок пирожка. Мелкая так и не успела его доесть.
Ей стало жалко Дашу. Наверное, не следовало обходиться с ней столь грубо. Ведь неизвестно, что с ней приключилось и каким образом она здесь оказалась. А вдруг беда какая стряслась, и этой крохе нужна помощь? Девочка выпрямилась, заворачивая мягкую мышь обратно в тряпичную сумку, и, будто подгоняемая невидимой силой, выбежала из коттеджа.
.....
