Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Сергей Александрович Есенин. О себе
Андрей Белый. Из воспоминаний о Сергее Есенине
Владимир Маяковский. Как делать стихи?
Галина Артуровна Бениславская. Воспоминания о Есенине
Марина Ивановна Цветаева. Нездешний вечер
Максим Горький. Сергей Есенин
Николай Гурьевич Полетаев. Есенин за восемь лет
Александр Константинович Воронский. Памяти Есенина (Из воспоминаний)
Владимир Алексеевич Пяст. Встречи с Есениным
Александр Александрович Блок. Из дневников, записных книжек и писем
Тициан Табидзе. С. Есенин в Грузии
Иван Васильевич Грузинов. Есенин разговаривает о литературе и искусстве
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
Иван Васильевич Евдокимов. Сергей Александрович Есенин
В Большом Успенском переулке
Березовый ситец
«Собрание стихотворений» Есенина
На деревянном диванчике
Накануне
За Пять Дней
Георгий Феофанович Устинов. Мои воспоминания о Есенине
Надежда Васильевна Плевицкая. Клюев и Есенин
Роман Борисович Гуль. Есенин в Берлине
Глеб Васильевич Алексеев. Сергей Есенин. Живые встречи
Алексей Павлович Чапыгин. О Сергее Есенине
Степан Гаврилович Скиталец. Есенин
Николай Николаевич Захаров-Мэнский. Только несколько слов…
Родился в 1895 году, 21 сентября, в Рязанской губернии. Рязанского уезда, Кузьминской волости, в селе Константинове.
С двух лет был отдан на воспитание довольно зажиточному деду по матери, у которого было трое взрослых неженатых сыновей, с которыми протекло почти все мое детство. Дядья мои были ребята озорные и отчаянные. Трех с половиной лет они посадили меня на лошадь без седла и сразу пустили в галоп. Я помню, что очумел и очень крепко держался за холку. Потом меня учили плавать. Один дядя (дядя Саша) брал меня в лодку, отъезжал от берега, снимал с меня белье и, как щенка, бросал в воду. Я неумело и испуганно плескал руками, и, пока не захлебывался, он все кричал: «Эх! Стерва! Ну куда ты годишься?» «Стерва» у него было слово ласкательное. После, лет восьми, другому дяде я часто заменял охотничью собаку, плавал по озерам за подстреленными утками. Очень хорошо лазил по деревьям. Среди мальчишек всегда был коноводом и большим драчуном и ходил всегда в царапинах. За озорство меня ругала только одна бабка, а дедушка иногда сам подзадоривал на кулачную и часто говорил бабке: «Ты у меня, дура, его не трожь, он так будет крепче!» Бабушка любила меня изо всей мочи, и нежности ее не было границ. По субботам меня мыли, стригли ногти и гарным маслом гофрили голову, потому что ни один гребень не брал кудрявых волос. Но и масло мало помогало. Всегда я орал благим матом и даже теперь какое-то неприятное чувство имею к субботе.
.....
Последняя встреча с ним произвела на меня тяжелое и большое впечатление. Я встретил у кассы Госиздата ринувшегося ко мне человека с опухшим лицом, со свороченным галстуком, с шапкой, случайно держащейся, уцепившись за русую прядь. От него и двух его темных (для меня, во всяком случае) спутников несло спиртным перегаром. Я буквально с трудом узнал Есенина. С трудом увильнул от немедленного требования пить, подкрепляемого помахиванием густыми червонцами. Я весь день возвращался к его тяжелому виду и вечером, разумеется, долго говорил (к сожалению, у всех и всегда такое дело этим ограничивается) с товарищами, что надо как-то за Есенина взяться. Те и я ругали «среду» и разошлись с убеждением, что за Есениным смотрят его друзья – есенинцы.
Оказалось не так. Конец Есенина огорчил, огорчил обыкновенно, по-человечески. Но сразу этот конец показался совершенно естественным и логичным. Я узнал об этом ночью, огорчение, должно быть, так бы и осталось огорчением, должно быть, и подрассеялось бы к утру, но утром газеты принесли предсмертные строки:
.....