Серёжки. Стихи и проза

Оглавление

Сергей Фофанов. Серёжки. Стихи и проза

Серёжки

Опять, опять в песок с высот

Фуражка аэродрома

Я и кот

Осень оземь, осенюга

Экран осенний всё бледнее

Листопад

В конце декабря

Здесь не растут кристаллы

Было, есть и уйдёт

В окне скользит рисунок придорожный

Блистает новая горошина

Ах, мама

Ты помнишь?

Снеговик

Всё равно

Художник

Какие вёсны нынче пали

Сойдёмся

Усталых арок Рима

Сирень

Мужчина стоит на балконе

Когда я был совсем маленьким

Дымок

Дачное стихотворение

Шаг муравья рождает время

Насупив брови

Он был человек непростой

Прекрасна городская но

Опять про звёзды и про небо

Было лето: речка, солнце

Мерит блузочку история

Монокль

Цветок

Я написал песню и отдал дождю

Как слепо бьются о стекло

Дождь покрапал

Дыхание

В альбом

Я нарежу ветер ломтиками

Как же дочь на меня похожа

Мысли упали камнем

Москва строится

Руки по локоть в тучах района

Ветер, посыльный шторма

Вот белый слон

Старые кисти

Дворовый пёс по кличке Ру́да

Одесский Питер

Сорок седьмой

Судьба, судьба

Ещё совсем не знаю

Старик и солнце

Гражданская история

Осень

Каким я был, таким не стану

Цепь поднялась

Мне сегодня приснился дождь

Похороны вазы

За оврагом

Отрывок из книги

У неё небесного цвета глаза – чистые, голубые; пшеничного цвета волосы, т.е. настоящие пшеничные стебли с колосьями, и две толстенные косы – признак здоровья. Мне кажется, она немка.

В ушах у неё серёжки. Каждая серёжка это подушка-думочка. В каждую она могла бы уткнуться лицом. На самом деле подушка – это салфетница, вернее стопка салфеток. Можно взять несколько салфеток и сшить из них рубашку. Но если салфеткой вытереть стол, на который пролился кофе, то салфетка превратится в тряпку, и ей уже легко вытирать пол. И получается, что рубашка на хозяйке – скорее юбка, сшитая из старой половой тряпки. А если приглядеться, то и не молода эта сельская жительница, похожая на немку. И ноги у неё дико мёрзнут, и от животной старческой особенности ботинки с махровыми отворотами и торчащими из них шерстяными чулками превращаются в двух мохнатых собак, которые просятся на улицу, и старуха выводит их на лужайку погулять.

.....

В ушах у неё серёжки. Каждая серёжка это подушка-думочка. В каждую она могла бы уткнуться лицом. На самом деле подушка – это салфетница, вернее стопка салфеток. Можно взять несколько салфеток и сшить из них рубашку. Но если салфеткой вытереть стол, на который пролился кофе, то салфетка превратится в тряпку, и ей уже легко вытирать пол. И получается, что рубашка на хозяйке – скорее юбка, сшитая из старой половой тряпки. А если приглядеться, то и не молода эта сельская жительница, похожая на немку. И ноги у неё дико мёрзнут, и от животной старческой особенности ботинки с махровыми отворотами и торчащими из них шерстяными чулками превращаются в двух мохнатых собак, которые просятся на улицу, и старуха выводит их на лужайку погулять.

Собаки радостно бегают и делают свои «дела». На траве много следов от тех «дел», они разбросаны фигурными кучками. Одна из таких кучек похожа на диван, на нём лежу я, подложив под голову пару подушечек – владелица пшеничных волос одолжила мне их, я смотрю в окно: на зелёную листву, на голубое небо, – и думаю… о чём? и сам не знаю.

.....