Тонкий холод. Книга баллад

Оглавление

Сергей Ильин. Тонкий холод. Книга баллад

От автора

Против течения

Бомж с собакой

Ночной дозор

Подвиг во времена коронавируса

Весы мира сего

Древние боги и серая мышь

Слепая женщина

Прогулка в четырех частях

Далекий друг

Рождественская ярмарка

Первородный грех, воочию явленный в мюнхенском метро

Двойной парадокс простора узкого пространства и узости пространства бескрайнего

Откровение посреди толпы

Снежная фея

Небо

Осень

Эльфы и листья

Демоны лунной полночи

Противный человек

Черт, сидящий в детали

Несостоявшаяся сделка с дьяволом

Болезненный силлогизм

Тролль и зубная боль

Ад и рай

Ожидание Годо

Улыбка

Вещи

Сорвавшийся осенний лист

Старшая сестра

Детство во время болезни

Моя хорошо состарившаяся мама

Маленький сын от первой жены

Отец

Самая большая удача в жизни

Гномы

Наши меньшие братья

Тонкий холод

Вина благословенная

Непревзойденная радость

Гений места

Хорошо знающие друг друга (Из Гейне)

Два закадычных приятеля

Ad majorem Dei gloriam

Тайный сговор

И.-С. Бах

Моцарт

Хозяин и гость

Ахиллесова пята поэзии

Любовь между смертным мужчиной и бессмертной женщиной

Аполлоний тианский, или Апофеоз божественной легкости

Легкость человеческая

Божий суд

Несчастный ювелир

Ян Гус

Один сквозной мотив в живописи Рембрандта

Оскар Шиндлер и его список

Виталий Калоев

Ева Браун

Штормовой остров

Волшебная дверца

Портрет

Зеркало

Джоконда

Дружба в любви

Мадонна

Анна Каренина

Третья стража ночи

Тайна в супружестве

Хождение по тонкому льду

Мимолетная связь

Сучок в глазу

Два брата

Два Дон Гуана: настоящий и ложный

Два пути любви

Счастливое супружество

Демон чаши

Золушка

Адам и Ева

Афродита жестокая

Нечаянно достигнутое блаженство

Немного преждевременное освобождение

Поэзия

Уход близкого человека

Ангел-хранитель

Лесная дорога

Дверь в стене

Маскарад

Учитель и ученик

Возвращение

Скольжение между сном и явью

Старение

Достоинства хронической болезни

Мистерия минуса

Вечные гладиаторы

Молитва

Прохождение сквозь игольное ушко

Царь смерти

Любимые герои

Вымысел, в который мы верим

Отрывок из книги

Вопрос о существе поэзии еще более спорен, чем о добре и зле. Но две основные – и весьма несхожие – позиции на этот счет как были, так и есть. Одна отдает предпочтение содержанию, другая – форме. Под содержанием я понимаю поэтическую мысль в чистом виде. Это – когда мысль, освобождаясь от абстрактных или поверхностных умствований и сливаясь с интуицией сердца, также вытеснившей сугубо чувственные эмоции, устремляется к музыкальному запечатлению – не больше, но и не меньше – сердцевины нерукотворного хода вещей. Если подобный треугольник поэтом нащупан, способ его воплощения становится второстепенным. Не то чтобы неважным, но именно второстепенным. Слово не более чем одежды поэтической мысли. Благородный человек и в лохмотьях обратит на себя внимание, тогда как мелкую личность не спасут и царские одеяния. Говорят, что на том свете люди общаются мыслями. Я этому верю. И такое общение куда предпочтительней, нежели при помощи слов. Да и в нашей, земной жизни сказывается прекрасная закономерность: чем глубже взаимопонимание между людьми, тем меньше им требуется словесных подпорок. Молчание подолгу между супругами, прожившими в счастливом браке десятилетия, как и безмолвие звездной полночи, – это как многоточия у Гомера или Пушкина. Право, иногда кажется, что в таких многоточиях не меньше поэзии, чем в обрамляющих их строфах. Но преувеличение в сравнениях убийственно. Молчание между людьми, как и безмолвие в природе, не может и не должно быть слишком продолжительным. Иначе оно становится обременительным и даже чудовищным. Без слов не обойтись. Да и зачем? Но слова, как бы сами тянущиеся к «мудрому молчанию» как лону, из которого они вышли и в которое уйдут, – они уже суть поэзия. Однако возникает вопрос: к чему вообще тогда поэтическая мысль, стоящая между человеком и великим безмолвием? Тем более, что большинство стихов умудряются обойтись без нее. Честно отвечу: по большому счету ни к чему. Но зато и поэзия, кроме доли процента любителей ее, людям не нужна. Как и подытожил Лев Толстой. Или, точнее, нужна временно и по определенному поводу. Ну, юность там. Влюбленность. Общее образование. Русскоговорящее происхождение: кого на Западе интересуют стихи? Но самое поразительное: если как следует присмотреться, то крупицы поэзии – не надуманной, а первозданной и онтологической – разбросаны по жизни – в том числе и повседневной – щедро и пригоршнями, точно пучки света в солнечный день. И люди это инстинктивно подмечают. И потому, наверное, стихов не читают. И конечно же, они тысячу раз правы. Да, соприкасаются вплотную и на каждом шагу в поэзии «живой жизни» человеческая душа и душа вещей. И все же тому соприкосновению чего-то не хватает. Пожалуй, не хватает как раз третьего заветного компонента: вышеупомянутой поэтической мысли. Она все-таки кое-чего да стоит. Недаром вся восточная духовность настаивает на том, что ментальный мир: мир чистых мыслей, по своему иерархическому положению уступает только бытию божию, превосходя астральный мир: мир форм, не говоря уже о земном мире: мире преходящих тел и вещей. Вот лучшие стихи сие положение дел как бы косвенно и доказывают. Здесь же и внутреннее оправдание автора перед самим собой: вроде бы стихи как таковые не жалует, а свои издает. Но это только потому, что он, как ему кажется, научился мыслить не вопреки, а благодаря условностям стихосложения. Если бы не ритм и не рифма, он не пришел бы к некоторым мыслеобразам, которые ему странным образом самому в себе немного нравятся. В сущности, это в зерне своем все те же мысли – или скажем так: образные доминанты – которые волновали Баратынского, Лермонтова, Тютчева, Ходасевича. Об их стихах никак нельзя сказать, что форма там и есть «высшее содержание». Напротив, читая лучшие лермонтовские и тютчевские стихи, я не могу отделаться от мысли, что в них сквозит как бы умышленная небрежность к слову. И пусть не говорят мне: какой хитрый ход! Нет, это и есть прямое выражение отношения к слову, как к одежде. Вы никогда не встретите такого подхода у Бродского и иже с ним. Это поэты формы в самом лучшем смысле этого слова. У них форма и содержание поистине неразделимы. Казалось бы, полная слитность и есть критерий поэтического совершенства. Да, но лишь в стилистическом его аспекте. Чистая мысль, которая и есть душа поэзии, никогда не признает себя равной слову. И правильно сделает. Иерархия от высшего к низшего лежит в основании вещей. И как д'Артаньян, еще не будучи мушкетером, говорил, что он «душой мушкетер», так автор, оставляя вопрос о мастерстве, всем сердцем тянется к вышеназванным четырем. И отталкивается от вышеназванного одного, как тот же д'Артаньян отталкивался от гвардейцев кардинала.

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

.....

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

.....