Читать книгу Немного о главном - Сергей Ив. Сенкевич - Страница 1

Немного о главном

Незатейливые полудетективные рассуждения о недалеком прошлом и ближайшем будущем.

Все события, представленные в последующем тексте, являются лишь приближенными к действительно происходящим или когда-либо происходившим.

Возможные параллели в последовательности этих событий, похожесть тех или иных главных или второстепенных действующих лиц и вероятность их действий, а также последствий таковых, могут быть только неосознанными совпадениями.

За стилистические, лингвистические или какие-либо иные ассоциации автор не несет никакой ответственности.

Всё представленное – это несомненный вымысел. Всё вымысел, исключая правду. А правда – это, увы, тоже вымысел. Судите сами.

1

Эта пробка на дороге, вот уже третий час тянувшаяся темной нудной змеей вдоль Хадсона, казалось, не кончится никогда.

«Трафик», как его здесь называли.

Хотя, если честно, трафика-то, в его истинном смысле, и не было. Практически не было движения, все стояло.

То и дело кто-то особо рьяный или уставший от такого бесцельного стояния пытался перестроиться из ряда в ряд в надежде найти более быстрый путь. Однако практически сразу этот торопыга понимал всю тщетность подобной суетливости и затихал под пристальные и неодобрительные, а, зачастую, и ухмыляющиеся взгляды соседей по пробке.

Темные грязные тучи почти касались мостовой. И трудно было понять, что это – опустившееся до самой земли мутное облако или изобильно вонючие клубы испарений из коллекторов. Хотя самих этих коллекторов поблизости видно не было.

В Нью-Йорке случались такие дни, особенно осенью, когда вдруг, совершенно из ничего, из ниоткуда, появлялось плотное облако и буквально садилось на город, практически сводя видимость к нулю.

«Надо же! Почему все сегодня! И погода, и эта идиотская пробка, и…» – Денис выругался настолько мерзко, что сам себе удивился.

Вообще-то он был человеком совсем не злобным по натуре, веселым и почти всегда оптимистично настроенным. В обиходном разговоре, конечно, он мог сказануть какое-нибудь не общепринятое словцо, но, в целом, старался не ругаться, особенно прилюдно. Однако, порой приходилось. Жизнь время от времени заставляла. И, надо признать, он это умел. Особенно по-русски.

Сейчас, смачно ругнувшись, он даже ощутил некоторое успокоение и размеренно затянулся сигаретой.

День был, действительно, мерзок до неприличия. И сегодня это как-то по-особенному угнетало.

«И вроде не пятница. И до вечера еще далеко. Черт меня дернул поехать через этот мост!», – выдохнул в расстройстве Денис, но вдруг подумал, что другие известные ему маршруты, чтобы добраться до дома, могли бы быть забиты в этот вечер не меньше. Да и поздно уже было сокрушаться. И невозможно ничего поменять.

«Практически ничего нельзя уже изменить», – подумал вдруг Денис и внутренне удивился тому, что он сейчас слово в слово повторил фразу, которую слышал буквально три часа тому назад.

Он поймал себя на мысли, что сегодня он, наверное, чересчур эмоционально воспринимал эту ситуацию на дороге.

За все годы, прожитые в Нью-Йорке, он, в общем-то, уже научился не реагировать на различные раздражители, такие как излишне напряженный трафик. Но сегодня точно что-то было не так.

Не так, как обычно.

Все дело было, скорее всего, вовсе не в этой тягучей пробке. И даже разумеется, не в ней. Ему совсем не давал покоя сегодняшний тяжелый разговор с Грэгом, который, собственно, и содержал ту самую фразу, которую он недавно вспомнил и вслух произнес.

Денис невольно задумался, воспроизводя в памяти детали сегодняшней встречи.

***

Грэг Мэдисон был самым обыкновенным Нью-Йоркским юристом, специализирующимся на вопросах с недвижимостью. Денис знал его с первых дней своего приезда в Америку. Другими словами, почти десять лет.

Собственно говоря, Грэг и был тем первым человеком, с которым встретился Денис, оказавшись впервые по ту сторону океана, поскольку именно Грэга ему рекомендовал его старый знакомый при их расставании. Грэг и встречал эго тогда в аэропорту.

И, в общем-то, именно Грэг когда-то порекомендовал Денису попробовать заняться тем самым бизнесом, которым он и занимался до сих пор. И именно с учетом опыта Грэга этот самый бизнес-то и процветал.

Они вместе вели дела. Вернее, дела Дениса вел именно Грэг. В известных, конечно, пределах. Но и этого хватало.

И самому Денису. И, похоже, Грэгу.

Сегодня он нетерпеливо звонил Денису несколько раз, несколько раз оставлял сообщения с просьбой перезвонить ему по первой возможности. Надо было полагать, дело было очень серьезным, раз он так набивался.

– Слушай, Денни, – он называл Дениса не иначе, как «Дени», – Нам нужно срочно встретиться. У нас проблемы, – сразу с места в карьер начал адвокат, как только Денис позвонил ему в ответ.

Это было его особой чертой – не размениваться на приветствия и расспросы о делах. И этим, на взгляд Дениса, он, несомненно, отличался в лучшую сторону от всех остальных американцев.

– Что случилось?

– Приезжай к полудню ко мне в офис.

– Что-то серьезное?

– Очень похоже, что да. Приезжай, надо кое-что обсудить. Когда будешь поблизости, позвони мне, я спущусь. Давай, пройдемся.

– Окей, буду, – закончил Денис и уже в тот момент подумал, что случилось что-то из ряда вон.

Непростые вопросы, как говорится, вопросы не для лишних ушей, Грэг всегда предлагал обсуждать на улице. Кафе или рестораны для этого не очень подходили.

Как правило, за казавшимся безразличием к тебе окружающих ты всегда подспудно чувствовал невозможность быть до конца свободным. Каким-то скрытым чувством ты понимал, что неизменно находишься под чьим-то вниманием. Это не особо радовало.

Контора Грэга располагалась совсем неподалеку от Централ-Парк. И это было очень удобно для того, чтобы, находясь практически в самом центре мегаполиса, совмещать прогулку на природе с обсуждением любых вопросов, требующих той или иной степени конфиденциальности.

Когда они повстречались в парке, город еще не закрывала та мерзкая мгла, которая сейчас царила на дороге. Напротив, светило еще довольно теплое солнце, и все вокруг даже не предвещало дальнейшего ухудшения погоды.

Они медленно шагали по одной из второстепенных тропинок парка, изредка отбрасывая носками ботинок опавшую листву.

Народу в это время почему-то в парке было совсем немного. Лишь то и дело мимо них пробегал какой-нибудь любитель бега трусцой. Обычное явление для любого парка в Америке.

«От ревматизма к коммунизму» – каждый раз при виде такого бегуна в голову Денису приходила фраза из далекого детства. И каждый раз он невольно слегка улыбался.

Однако очередная такая улыбка моментально сошла с лица Дениса, когда Грэг начал излагать суть вопроса. Делал он это как всегда сжато, но, вместе с тем, очень емко. По манере представления чувствовалось, что складывающаяся теперешняя ситуация беспокоит Грэга, что она не совсем обычна для него. Даже для него, с его опытом.

– Послушай, Денни, – начал Грэг, – Твоя лицензия на строительство будет отозвана. И уже начиная с понедельника.

– Не понял. Как это?

– Сегодня утром я получил срочное уведомление из офиса секретаря Штата. Там утверждается, что у них есть какие-то обстоятельства, на основании которых они вынуждены прекратить действие лицензии.

– Обстоятельства? Что за обстоятельства? Почему? Объясни толком. Я ничего не понимаю.

– Я, к сожалению, пока тоже. Ситуация совершенно новая для меня. С таким я еще никогда не сталкивался. Но, очень похоже, что практически ничего уже невозможно изменить.

Последняя фраза так и врезалась в мозг! И не отпускала уже долгое время.

– Что происходит? Мы что-то нарушили?

Сочетание слов «мы» и «нарушили» не доставило большого удовольствия адвокату, и это было заметно. Он, тем не менее, не стал акцентировать на этом внимания и промолчал в ответ. Денис закурил.

– И что теперь? – спросил он угрюмо некоторое время спустя.

– После отзыва лицензии предстоящая сделка, не может состояться.

– Как не может состояться? Ты понимаешь, что ты говоришь? – Денис уже не на шутку заходился, – Все уже было практически готово! Мы реально уже назначили дату подписания! Как это вообще возможно?

– К сожалению, это факт. Без лицензии не будет сделки.

– И что можно сделать?

– Пока непонятно. Но и это еще не все.

– Не все?! Что же может быть еще?

– Все может оказаться гораздо хуже. Если сделка не состоится, то наверняка будет стоять вопрос о последующих требованиях по возврату инвестиций.

– Не понял. Ты хочешь сказать, что мне надо будет еще что-то возвращать?

– Именно.

– Но у меня нет сейчас денег! Ты хоть понимаешь, о каких суммах идет речь?

– Конечно

– Что «конечно»!?

– Конечно, я понимаю. Ведь эту сделку вел я. От начала до конца.

– И что ты намерен теперь предпринять? – Денис сделал особое ударение на слове «ты».

– Я не знаю, но, видимо мне придется кое с кем на этот счет отдельно встретиться.

– Другими словами, ты хочешь сказать, что нужны дополнительные расходы?

– Вероятно, – слегка кивнул адвокат

– Как обычно. И сколько?

Грэг поднял с земли кусок отломанной ветки и на земле начертил цифру.

Денис взглянул нетерпеливо через плечо Грэга и слегка присвистнул.

– Да. Неплохо. А почему вдруг так много? За что?

– Я сказал тебе, что я не совсем понимаю, что происходит. Но в такое время можно ожидать чего угодно. Поэтому лучше подготовиться заранее.

– Не понял. В какое это время?

– Ну, знаешь, – протянул Грэг, – Теперь не все объясняется обычной логикой. Ты же в курсе, что происходит?

– Ты серьезно?

– Вполне. Теперь все этим определяется и объясняется. А в твоем случае…

– Ты что имеешь в виду?

– Ну, ты же помнишь, что было в прошлый раз?

– Слушай, Грэг, но это же просто смешно! Бред какой-то! Паранойя! Как это вообще можно воспринимать всерьез? Бизнес-то тут при чем? Да если так ко всему подходить, то Бруклин, к примеру, вообще можно будет закрыть и обнести со всех сторон колючей проволокой. Там же, получается, никому теперь нельзя верить. Да и не только Бруклин. Русский бизнес или с русским участием по всей Америке есть. Давай, тогда всех – в резервации. Ничего не напоминает?

– Ну, не преувеличивай. И не так громко.

– Слушай, что значит – не преувеличивай? Я покупаю, ремонтирую и продаю дома! Ремонт и совсем немного строительства. Мы не занимаемся компьютерами или программами. Даже камеры на дома нам ставит компания без единого намека на русских. О чем речь? Даже пи желании никто не может ничего заподозрить! – Денис никак не мог остановиться от возмущения.

– И вообще, если по сути, то теперь кругом одни китайцы. Чего вы к ним-то не придираетесь?

– Это правда, но… И кто это «мы»?

– Извини.

– Знаешь, Денни, если уж и говорить по сути, русский след сейчас можно найти всегда. И везде. Если захотеть. Это сейчас вообще в тренде. И порой очень выгодно использовать. Например, для конкурентной борьбы. Ну, ты меня понимаешь.

– А-а-а. Да, понял. Но я-то наивно полагал, что ко мне это уже не может иметь какого-либо отношения.

– Я даже не предполагал. Ты сам об этом заговорил…

– Да потому что вот уже почти два года – одно и то же! Со всех экранов, по любому поводу, – он развел руками, – Да и без повода тоже.

– Ничего не сделаешь. Такое время.

– Вот, ты опять за свое. Ладно. Чего делать-то?

– Ты одобряешь эти дополнительные инвестиции?

– Инвестиции? – ухмыльнулся Денис, – Это главное?

– Конечно.

– У меня есть выбор?

Грэг пожал плечами.

– То-то и оно! Ну, а раз выбора нет, одобряю. Валяй.

Последнее слово он произнес по-русски, чем, видимо, ввел адвоката в некоторое замешательство. Тот слегка поднял бровь, выражая легкое недоумение.

– Окей, – подтвердил Денис и сделал одобрительный жест рукой.

На этом весь разговор, в общем-то, и закончился.

***

От невольных и не самых приятных воспоминаний его оторвал голос диктора какой-то новостной волны. Размышляя, Денис машинально стал тыкать пальцем в дисплей на бортовой панели, перебирая каналы, и случайно наткнулся на этот.

Он не часто слушал новости, особенно о политике. С некоторых пор Денис привык не интересоваться ничем, кроме новостей экономики и, собственно, музыки. Так, казалось, было проще жить.

Но вот именно сегодня и именно теперь он ткнул пальцем в экран монитора, как тем же пальцем в небо.

Стальной женский голос диктора бросал в эфир чеканно по-солдатски:

«Внимание мировой общественности приковано к лагерю беженцев Сабра на Востоке Сирии.

Вчера после резни, учинённой в этом лагере военизированными формированиями, поддерживающими диктатора Асада, туда были направлены подразделения коалиции для защиты мирного населения.

Однако непосредственно рядом с лагерем конвой был внезапно атакован из хорошо организованной засады.

В результате краткосрочного боя солдаты коалиции вынуждены были отступить. Погибли до тридцати военнослужащих Франции и Британии. К сожалению, есть, пока не подтвержденные количественно, потери и среди американских морпехов.

По сообщениям наших корреспондентов, работающих на месте событий, с воздуха место атаки на конвой контролировали два самолета неизвестной принадлежности.

Эксперты, которых мы опросили по горячим следам, единодушны во мнении, что это могли быть только самолеты русских.

Все говорит о том, что данная атака была спланирована и проведена под руководством и, скорее всего, при непосредственном участии специальных сил России, давно работающих в данном регионе Сирии.

На запрос нашего военного командования в регионе русская сторона ответила невнятным объяснением якобы имеющихся данных о том, что эти самолеты появились со стороны Ирака. На вопрос, кто же устроил засаду на военнослужащих коалиционных сил, ответа нет до сих пор.

Зачем российской стороне нужно прикрывать это военное преступление? Чем ответят наши военные на такие наглые и уверенные в своей безнаказанности действия русских в регионе? Что теперь скажет наш президент?

В связи с этим нелишним будет напомнить, что два дня назад в районе Дамаска были уничтожены два израильских истребителя F-35, проводившие облет территории, на которой по данным оппозиционно настроенных к режиму источников производится химическое оружие, использованное уже не раз против изнуренного войной мирного населения многострадальной Сирии.

Эти самолеты были сбиты российскими ракетами, выпущенными российскими комплексами С-400, базирующимися на русской военной базе. Эту достоверную информацию мы получили также от источников, безусловно заслуживающих доверия.

Армия обороны Израиля приведена в боевую готовность.

Отмечается также, что в Средиземном море, в непосредственной близости берегов Сирии замечены две сверхнезаметные ударные подводные лодки русских, вооруженных по данным нашей разведки новейшими гиперзвуковыми ракетами, способными нести ядерные заряды.

По нашим сведениям, поступившим от анонимных источников в Белом Доме и Госдепе, США вместе союзниками вскоре потребуют созыва экстренного заседания Совета Безопасности ООН. Также может быть подготовлено обращение Президента в связи со сложившейся ситуацией.

Несомненным является одно. Широко анонсированная встреча Президентов США и России по всеобщему урегулированию в мире, которая должна состояться через месяц на Тенерифе, находится на грани срыва».

«Черт-те, что! – подумал Денис, – До настоящей войны бы не доигрались».

– А что там наши местные? – поинтересовался он.

Он выдохнул дым в приоткрытое окно и нажал на значок эмигрантской радиостанции, вещающей на русском языке.

«Ситуация в Российской столице явно выходит из-под контроля властей», – услышал он журчащий мужской голос. Диктор был, очевидно, выходцем из семьи эмигрантов с Юга Украины.

«Как вы, наверное, знаете, – продолжил голос, – вчера в центре Москвы был жестоко разогнан еще один антивоенный митинг. Сообщается о большом количестве пострадавших. Два манифестанта сегодня ночью скончались в больнице от побоев путинских головорезов.

Как вы знаете, три дня назад, четырнадцатого ноября, случился большой пожар на одном из складов воинской части, расположенной рядом с российско-украинской границей. Пожар был с трудом локализован только через пятнадцать часов. Однако разлетевшиеся от взрывов снарядов и бомб осколки нанесли огромный урон близлежащим населенным пунктам. Естественно, как это было и прежде, средства массовой информации держат до сих пор цифры потерь среди мирного населения в тайне от всех и показывают только двух-трех раненых военнослужащих, охранявших склад.

Возмущенные ложью путинских теле– и радиоканалов, упрямо не желающих признавать очевидное, жители столицы спонтанно вышли на митинг.

В ответ власть применила неспровоцированное и несоразмерное насилие, что стало нормой в годы правления этого преступного режима.

Наш корреспондент сообщает подробности.

По его словам, после жестокого разгона мирного протеста к окровавленным людям, которым требовалась срочная медицинская помощь, не смогли добраться врачи, потому что на дорогах образовались огромные пробки из-за большого количества аварий. По синхронности происшествий и по тому, как действовали сотрудники дорожной полиции, можно смело предположить, что такое количество аварий было не случайным. Вероятнее всего, их создавали сознательно для осложнения бедственного положения пострадавших во время митинга протеста.

Также нам сообщают, что в Москве участились перебои с электроэнергией, водоснабжением, резко увеличилось количество отключений сотовой сети, аварий на общественном транспорте.

Не говоря уже о разгуле уличной преступности. Полиция, а также хваленая путинская Национальная гвардия не в состоянии адекватно реагировать на участившиеся грабежи, потому что она полностью занята разгоном мирных протестов.

Вместе с этим, на фоне сообщений о массовых увольнениях среди служащих и интеллигенции, поступает информация о намеченных на ближайшие дни нескольких массовых мирных мероприятий в центре Москвы. Власти, конечно же, отказывают в их проведении.

В связи с этим градус волнений растет с каждым днем. Люди, похоже, не желают больше терпеть этот прогнивший режим.

Будем ждать новых сообщений с мест событий. Храни вас бог!

С вами был Михаил Луцкер».

«Я так и думал», – произнес вслух Денис.

Передача закончилась. Началась реклама какого-то средства для борьбы с ожирением. Денис переключил на музыкальный канал и задумался.

Ощущение мерзости наступающего вечера не проходило, а лишь усиливалось. Угнетенное состояние от пробки на дороге и от погоды только усугубилось воспоминаниями и недавними новостями.

«Что же дальше? – вдруг подумал Денис, и эта мысль неприятно кольнула его где-то в районе печени. Он понимал, что этот неожиданный вопрос относился ко всей непростой ситуации, складывающейся сейчас.

И не только сейчас. И не только вокруг него лично.

Он нервно затянулся и стал вглядываться вперед, где сквозь мглу начало, вырисовываться окончание этого ужаса на дороге.

Да, так оно и есть! Пробка очень скоро, похоже, должна была закончиться. Все дело, как оказалось, было в большой аварии впереди, на съезде с трассы к мосту.

Денис вновь вспомнил только что услышанную новость о большом количестве ДТП в Москве как раз во время митинга.

«Ну, журналюги! Надо ж такое сочинить, – покачал головой Денис, – Спровоцированные аварии. Только бы языком молоть» …

Как-то неожиданно резко раздался телефонный звонок. Денис даже вздрогнул. Он нажал кнопку на руле, и в салоне раздался мягкий и в чем-то даже нежный голос Натальи.

– Привет, дорогой! Как дела?

– Хорошо, – машинально ответил Денис, – Как ты?

– Хорошо. Спасибо.

Этот обмен вопросами всегда раздражал Дениса.

«Какого черта? Почему обязательно нужно сообщать всем спрашивающим, что у тебя все в порядке?»

При этом, ты, согласно неписанным правилам, не мог ответить, что у тебя не все хорошо, что у тебя все не очень хорошо или, к примеру, что у тебя вообще все нехорошо. Другими словами, ты должен был часто врать. Но таковы были обычаи этой страны…

– Ты чего такой недовольный?

«Ну вот, а теперь недовольный. Я же сказал «хорошо». Нет, видимо, этого мало. Надо еще и интонацией отрабатывать, что ты просто счастлив от всего, что сейчас вокруг тебя происходит».

– Да, так, все нормально. Наверное, просто немного устал.

– Ты где сейчас?

– Еду. Нет, вернее, стою на хайвэе. Правда, уже где-то уже в районе Вашингтон Бридж. Пробка большая. Часа два с половиной уже стою. Но, кажется, скоро кончится.

– А я еду к тебе. Буду, наверное, через полчаса – минут сорок. Ты, надеюсь, помнишь, что мы сегодня едем в гости?

– В гости? Честно говоря, забыл. Может не поедем? Знаешь, чего-то мне никуда уже ехать не хочется. Никак нельзя отказаться?

– Дорогой, но это неудобно.

– Ай, оставь, Наталь. Как говорили, неудобно спать на потолке и еще кое-что делать в почтовый ящик.

– Не поняла.

– Ладно, не бери в голову, – сказал Денис и почти рассмеялся в голос от внезапно пришедшего на ум скабрезного окончания этой фразы.

Изнуряющее стояние в пробке давало обратный эффект, и вместо уныния стали вспоминаться фольклорные изречения и восклицания из далеко ушедших лет юности и молодости.

– Так, ты скажи, мы поедем или нет? – допытывалась Наталья, никак не понимая настроения Дениса.

– Ну, поедем, поедем, – сдался Денис, – Я только домой заскочу, возьму какую-нибудь бутылку.

– А, хочешь, я заеду в магазин и сама чего-нибудь куплю, – предложила она, – А потом я могу сама тебя отвезти, если ты устал.

– Это, конечно, трогательно. Но нет, ничего не покупай, все есть. Встретимся дома, поставим твою машину и спокойно поедем.

– Ну, окей. Еду. До встречи.

– Давай.

Денис отключил телефон и снова задумался.

С женщинами у Дениса уже давно сложились весьма поверхностные отношения. Он не претендовал на что-либо серьезное и даже не задумывался о том, чтобы с кем-нибудь завести роман с далеко идущими намерениями. Вообще, с самого своего появления в Америке Денис вел крайне уединенный образ жизни. Бизнес-партнеры, контрагенты и ставший со временем старым приятелем адвокат – вот и весь его круг общения, который он сохранял с тех самых пор. Если же и попадались в том ограниченном контингенте какие-либо субъекты женского пола, то они либо оказывались теми, с кем он вел дела, либо теми, с кем он вел не одни лишь дела. Как правило, общение с женской частью бизнес-сообщества, если оно, в таком случае, и переходило во что-то более плотское, то, обыкновенно, не более одного-двух раз. И то – редко.

Однако Денис до сих пор не готов был пропустить взглядом какую-нибудь молодую обольстительную женскую фигуру. И такие его взгляды вполне однозначно могли быть интерпретированы окружающими как совершенно определенные.

Наталья тоже замечала, что Денис нет-нет, да и засматривался на других женщин, и даже в ее присутствии, но почему-то сильно на этом не сосредотачивалась. Должно быть, ей было достаточно их легких, ни к чему не обязывающих взаимоотношений.

Так, кем же она в этом случае ему была?

Спутницей?

Вот. Наверное.

Такое слово пришло на ум как-то, само собой. И вдруг резко стукнуло в висок. Спутницей? Да, а как иначе?

С момента их знакомства прошло несколько месяцев. Денис даже не задумывался, сколько. Они познакомились как-то случайно.

Он заметил ее на аукционе недвижимости. Даже не так. Он заметил не ее сначала, а то, что всеобщее внимание участников аукциона, а это были, в основном, мужчины, было обращено в одну сторону. И в этой самой стороне оказалась она.

По рядам тогда прокатилось явно заметное колыхание. И, откровенно говоря, там было, от чего заколыхаться!

Наталья действительно была хороша! И в свои сорок с небольшим, как потом неожиданно выяснилось, непосредственно при личном знакомстве, она, пожалуй, дала бы приличную фору многим двадцатипятилетним. Русским двадцатипятилетним. Не говоря уже о бесформенных или нарочито подтянутых американках.

А во всем остальном за эти пролетевшие, как один день, месяцы она так и не стала для него никем иным, как просто спутницей. Откровенно сказать, у них не было ни общих интересов, ни настоящей привязанности, которая могла бы перерасти во что-то большее. Собственно, все и ограничивалось встречами в ресторанах или у него дома, интимной связью, да денежными расходами.

Его расходами, естественно.

«Спутница. Еще это называется «любовница». Есть еще более простое и приземленное понятие, – подумал вдруг Денис и как-то криво улыбнулся пришедшему вдруг на ум старинному определению.

Ревновал ли он ее? Вряд ли.

Он, конечно, знал, что многие в его окружении неровно к ней дышат. Пожалуй, только крепкая фигура Дениса сдерживала многих, ой, многих, от попыток откровенного флирта с Натальей.

Но беда была в том, что Денис сам уже не испытывал к своей, как он только что определил, спутнице, почти никаких чувств.

При всей ее яркости, привлекательности и блеске, при всей ее активной сексуальности и неподдельной страстности в постели Наталья была, увы, совсем холодна.

«Холодна душой», – вдруг как будто кто-то сторонний сказал это в машине. Денис даже вздрогнул.

Из чувства глубокой задумчивости его неожиданно вывел настойчивый гудок стоящего за ним автомобиля. Денис вздернулся и увидел, что машина, идущая впереди него, уже отъехала метров на пятьдесят. А задние уже сигналили в нетерпении.

Он нажал на педаль газа и начал догонять впереди идущего. Оказалось, что за размышлениями он незаметно доехал до места аварии.

Сама авария, вероятно, была очень серьезной. Несмотря на то, что сами разбитые машины уже растащили, на дороге оставались лужи вытекшего топлива и обильные следы крови на поверхности дороги, уже присыпанные песком, чтобы не раздражать особенно чувствительных проезжающих мимо. У обочины дороги виднелась груда искореженного сгоревшего металла, которое когда-то было автомобилем. Вокруг было не меньше дюжины машин «скорой», пожарных и полиции. При этом несколько машин уже, видимо, отвезли пострадавших. Еще слышны были удаляющиеся истошные звуки сирен. В небе удалялся вертолет со значком «скорой» на борту.

Трое или четверо полицейских организовывали движение, активно размахивая руками. Пробка постепенно рассасывалась, движение ускорялось.

Денис встряхнулся и продолжил свой путь.

2

Алена уже досматривала очередную, вторую за сегодня, серию любимого сериала, когда она услышала из прихожей шум открывающегося замка. Она проворно выскочила из-под пледа и впрыгнула в огромные меховые тапки, изображающие зайцев с большими ушами. Грациозно скользя по паркету, она поспешила в ту сторону, откуда раздавался этот звук.

Когда она вышла в прихожую, Вадим уже снимал пальто.

– Привет, – поприветствовал он подскочившую Алену и дежурно чмокнул ее в район губ.

Алена, казалось, ожидала большего. Она немного разочарованно склонила голову набок и спросила, пытаясь придать своему голосу равнодушие:

– А ты чего так поздно.

– Нормально, – вальяжно ответил Вадим и направился к стоявшему неподалеку креслу.

– Я бы так не сказала, – протянула Алена и тут же быстро спросила, – Будешь чего-нибудь есть?

– Нет, – он причмокнул губами, – Иди сюда!

Вадим плюхнулся в кресло и показал рукой, приглашая девушку к себе на колени.

Она подошла и присела. Он приобнял ее за талию и устало откинул голову на спинку кресла.

– Все хорошо, – многозначительно проговорил он и улыбнулся.

– Что хорошо? – не поняла Алена, – Ты где был-то? Я беспокоилась.

– Все будет хорошо. Очень хорошо, – словно не слыша ее, повторял Вадим, покачивая головой в каком-то своем, одному ему понятном, ритме.

Алена посмотрела на Вадима подозрительно и с некоторой долей скепсиса:

– С тобой все нормально?

– Более, чем! Более, чем!

– Да что с тобой? Ты так и не сказал мне, где ты так поздно задержался? Я ведь волнуюсь.

– А? – Вадим потихоньку начал возвращаться к реальности из каких-то своих грез.

– Где ты был? – очередной раз спросила Алена, – И, кажется, ты не совсем трезв.

– Ну, вот, – протянул он с укоризной, – Хоть в такой вечер ты могла бы без этих своих упреков?

– В какой это «такой» вечер, – язвительно парировала Алена и попыталась подняться, – Да и не вечер уже, а ночь.

– Ну, ночь, но какая! – миролюбиво сказал Вадим и удержал Алену на колене

– Ну, тогда расскажи мне, какая.

– Да не парься ты! Все отлично! Все просто отлично!

– Ты знаешь, мне не нравятся эти слова! И что ты заладил. «Отлично, хорошо!» Ты можешь толком объяснить?

– Да чего тут объяснять? Я был в ресторане со своим Главным. Между прочим, я тебя предупреждал, что буду позже обычного, – Вадим уже совершенно избавился от своего романтического настроя и произнес это спокойным уверенным тоном, – А в ресторане иногда немного выпивают. Вот. Так случается, понимаешь?

– Ну, не парься, – добавил он и, увидев в то же мгновенье сердитую искру в глазах своей девушки, быстро сообразил, – Хорошо, больше не буду. Извини.

– И что ты такой счастливый сегодня?

– Есть от чего! – Вадим вновь на секунду мечтательно зажмурился, как кот на весеннем солнце.

– Даже так?

– Да. Мне обещали кое-что.

– Что же это?

– Кое-что.

– Это секрет?

– Ну, если ты не хочешь ждать, изволь, скажу. Мне обещали повышение. И уже очень скоро. Вот так-то.

– Это за какие такие заслуги?

– А что? Не за что, что ли? Да я вон пашу, как папа Карло изо дня в день!

– И по ночам?

– И по ночам.

– Ой, не нравятся мне твои встречи. И Главный твой мне подозрителен. Чем ты ему так прямо приглянулся? Ты один там пашешь?

Вадим дернулся, как будто Алена задела какую-то глубокую рану, и поднялся с кресла, согнав ее со своего колена.

– Ладно, пойду умываться. День был тяжелый.

Его такая резкая перемена настроения не могла укрыться от взгляда девушки.

– Ты обиделся? На что? Ведь я просто поинтересовалась.

– Да, нет. Ничего, – спокойно возразил он и добавил, – Думал, ты обрадуешься. А ты…

– Ну, прости, Вадик, – она потянулась к нему, чтобы обнять.

Он не отстранился, но и не отвечал.

– Просто я, наверное, переволновалась. Столько ждала. И вообще везде так неспокойно.

– Неспокойно? Ты, о чем?

– У второго корпуса опять сожгли две машины. И потом, этот митинг сегодня. Я смотрела по телевизору. Ужас!

– Какой митинг?

– Сегодня днем, на Сахарова.

– Я так и думал. И что, интересно, про это вещают?

– Говорят, были стычки. Разгонять пришлось…

– Пришлось? Пришлось. Мерзавцы! На безоружных людей с дубинками, собаками и водометами! В ноябре!

– А ты… Ты откуда знаешь?

– Я был там сегодня. Все сам видел.

– Ты!?

– Да, был. По заданию редакции.

– Но ведь, сам говоришь…

– Да, было жестко. Но не беспокойся. Я журналист. Журналистов не трогают.

– Не трогают? А если тронут?

– Вот как раз поэтому я и общаюсь с Главным, – с каким-то вызовом резко ответил Вадим, – На этот счет мы с ним и говорили. И, как я сказал, все будет хорошо.

– Ой, хочется верить. Ты думаешь, это повышение тебе даст больше спокойствия?

– Не спокойствия, конечно. Работы будет побольше. Но и денег – тоже. Да и выезжать на такие митинги буду реже. Если вообще буду. Так что и тебе, видишь, будет поспокойнее.

– Хорошо бы, – заключила Алена, – А у твоего этого Главного нет особенности шутить?

– Какие шутки? Главный – человек деловой и очень, очень непростой. Я тебе рассказывал. Он такими вещами шутить не станет. Уверен.

– Здорово, что ты уверен. А что взамен?

– Что? – не понял Вадим

– Личная преданность? Или еще что?

Вадима просто передернуло от неприятного ощущения возможного намека! Он стремительно обернулся и внимательно посмотрел в Аленины глаза.

Нет, никакого намека не было. Одно лишь недоверие.

– Опять ты перегибаешь, – нерешительно ответил он, – Или, может быть, ты мне сможешь помочь? У меня-то нет мамы, которая может замолвить за меня слово.

Алена невольно прикусила нижнюю губу.

– Что там говорили? – внезапно спросил Вадим, когда уже стоял в ванной и выдавливал на щетку зубную пасту.

Алена, вошедшая вслед за ним и стоявшая теперь за его спиной, сначала не поняла вопроса:

– Где?

– Ну, в этом репортаже, про митинг. Ты по какому каналу смотрела?

– По России. Сказали, что был митинг. Несанкционированный. Были провокации. Столкновения, – постепенно вспоминала Алена, – Также сказали, что были пострадавшие. Кажется, около двадцати человек. Большинство – сотрудники полиции.

– Болтуны! Я так и думал! По России! – он явно передразнивал ее

– А что?

– Врут все! Вот что! Я сам своими глазами все видел. Там.

– И ты все это видел?

– Собственными глазами! Со времен Болотной такого не было! – Вадим отложил в сторону уже намазанную зубную щетку и резко повернулся к Алене. Глаза его горели нездоровым огнем!

– А ты был на Болотной? Когда?

– Да был. Когда, когда? Тогда! В 2011-м.

– Ты мне никогда не рассказывал.

– А чего там рассказывать! Я тогда только начинал. Год, как из универа вышел. Это было чуть ли не самое первое мое редакционное задание. Вот тогда и попал в самую гущу. Я, собственно говоря, тогда свой первый самостоятельный репортаж и сделал. Даже, помнится, какую-то премию за него прихватил.

– А сегодня?

– Что сегодня?

– Сегодня тоже в самой гуще?

– Ну, не знаю. По-разному. Но материала наснимал очень много. Можешь посмотреть. Он уже, думаю, вышел, но, понятно, на нашем канале. Не то, что на России, или там…

– И в нем, конечно, больше правды? – иронично пыталась заметить девушка, – Или одна только правда?

– Ты сомневаешься? – в его голосе звучала угроза.

Она никак не ожидала такой реакции!

– Не знаю. Просто я много слышала про ваш Издательский Дом. И не самое лестное.

– От кого? Наслушалась там, в конторе своей? Им бы только бабки пилить? Они наговорят! Ты только уши подставляй!

– Чего ты так нервничаешь? Ты слушаешь одних, я – других. Что в этом такого? И вообще, мы, кажется, договаривались не спорить о политике. Или нет?

– Ладно, – вроде бы умиротворенно произнес Вадим, но тут же снова начал взволнованно жестикулировать перед глазами Алены:

– Можешь верить, можешь – нет, но я сам все видел! Жесть! Люди реально никого не трогали. Шли, и все было спокойно. Ну, ладно, что-то там кричали. Но это же не повод мочить их! Опять всех, без разбора!

– Но, судя по кадрам, там были совсем не мирные люди. То, что я видела, – она сделала ударение на местоимении «я», – вовсе не то, что ты говоришь. Там реальные боевики были! И именно они нападали на полицейских! И начинали всю эту заваруху…

– Да, что ты понимаешь, – вдруг опять закипятился Вадим, – Что ты хочешь? Ты пойми, когда тебя к стенке прижимают, то и заяц становится тигром. Я все это видел еще тогда!

– Но, ведь, говорят, что митинг не был разрешен.

– Алена, а что людям делать? Любой митинг законен! Конституция, понимаешь?!

– Но по Конституции и власть имеет право на самозащиту. И на защиту других людей. Представь, если бы, к примеру, я там оказалась. И вот эти, как ты говоришь, мирные протестанты… Кто бы меня там защитил? Ты со своей камерой?

– Ты опять ничего не понимаешь! – взорвался Вадим – И несешь настоящую чушь! Да если бы ты там была, то те самые менты тебя бы и отметелили!

– Меня? За что!?

– Да, как и всех – ни за что!

– Ну, ладно, не кипятись. Все, оставим это.

– Как оставим? Ничего не понимаешь, а рассуждаешь!

– Вадик, ну ты даешь! Ты реально скоро помешаешься от своей работы. Ты готов накинуться на меня, как на врага! Чудесный вечер! Спасибо!

– Твоя работа ничуть не лучше! – Вадим еще готов был сказать что-то дерзкое в ответ и даже уже повернулся снова к Алене для этого, но ее уже не было.

Она ушла в спальню. И, вероятно, обиженная.

«На обиженных воду возят,» – сердито проворчал Вадим и продолжил эксперименты со своими зубами.

Вадим долго еще полоскался в ванной, не торопясь выходить, и делал это осознанно. Он хотел упокоиться после такого неожиданного конфликта со своей девушкой. Поэтому, когда он подошел к кровати, на тумбочке поблизости горела лампа, а Алена мирно посапывала в подушку, отвернувшись в свою сторону. Или делала вид, что спала.

Вадим не стал проверять, как там на самом деле, и, едва заметной гримасой выказав свое безразличие, лег спать. И практически мгновенно провалился в сладкое небытие…

***

– О-о-х! – Вадим подскочил в кровати как от резкого удара.

Он сел и сначала никак не мог прийти в себя, судорожно растирая рукой взмокший затылок. Несколько раз оглянувшись по сторонам, он, наконец, понял, что находится в своей постели, у себя дома, а то, от чего он вскочил было всего лишь сном.

Неприятным и, может быть, кошмарным, но всего лишь сном.

Бывают сны, которые хочется смотреть и смотреть, чтобы они не заканчивались. А бывают, наоборот, такие, от которых хочется избавиться, как можно скорее. Тяжелые, пугающие, непонятные, а от того еще более страшные. От такого вот сна он сейчас и пробудился.

Вадим глубоко вздохнул и начал постепенно успокаиваться.

За окнами было еще почти темно. Сквозь толстые занавески на окнах в комнату слегка пробивалось только самое начальное ощущение хмурого и сырого осеннего московского утра. И такое ощущение никак не способствовало желанию быстро вскочить с постели.

Он вновь, было, откинулся на подушку, но тут же сообразил, что лежать вот так просто он уже не может. Во-первых, надо было срочно определить, сколько сейчас времени, а затем ему явно чего-то не доставало в постели.

Его наручные часы показывали уже семь двадцать две. А это означало, что уже через час с небольшим ему надо было выходить из дома.

Хлопнув на всякий случай рукой наотмашь по левой от себя половине кровати, он точно понял, что рядом никого не было.

– Алена! – сначала тихо позвал он, а затем повторил гораздо громче.

Дверь в спальню слегка отворилась и в проеме показалась милая взгляду женская фигура в халате.

– Ваше высочество изволило проснуться?

Вчерашнего напряжения между ними как не бывало! Это приятно поразило и порадовало Вадима.

– Точно! Но проснуться одному, что в корне неверно, – ответил Вадим и протянул руку навстречу Алене, как бы приглашая ее в постель.

– Нет, нет, Вадик, совсем нет времени, – отреагировала девушка, – Я уже через десять минут убегаю. Ты слишком долго спишь.

– Слушай, мне опять сегодня приснилась какая-то чушь. Настоящий кошмар! Я вскочил просто, как ненормальный. Мокрый, как мышь.

– Меня это не удивляет. Меньше надо по митингам ходить.

– Да, наверное, – ему совершенно не хотелось развивать вчерашнюю тему и, уж тем более, создавать напряжение в их отношениях.

С утра, несмотря на нехороший сон, он был крайне миролюбив.

– Поторопись, соня, если хочешь меня проводить! – весело крикнула Алена и вышла из комнаты.

Вадим безропотно повиновался и быстро поднялся вслед за ней.

Стоя уже почти в дверях он, едва успев накинуть на плечи халат, обнял ее и, наклонившись, поцеловал в губы. Она ответила, но, правда несколько второпях. Потом отстранилась и, еще не высвобождаясь от объятий, посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты не забыл, что завтра я улетаю.

– Как? – опешил Вадим, – Куда?

– Забыл, конечно. Ты со своей работой скоро обо всем забудешь. И обо мне тоже.

– Ну, не преувеличивай. О тебе не забуду.

– А мне кажется, уже начал. Мы совсем не видим друг друга. И ты меня не замечаешь. Весь – там. Не так?

– Не понял.

– Так, так. Ладно. Напоминаю, что я улетаю завтра с шефом в Америку. Срочная командировка. Рассказывала тебе позавчера. Думала, помнишь.

– Ну, конечно, помню, – соврал Вадим, – Как я мог забыть?

– Как обычно.

– Но ведь ты там всего ничего. Всего несколько месяцев. И уже в командировку! Да в дальнюю!

– Я тебе говорила. Просто так вышло. Начальница внезапно слегла с гриппом. А лететь надо. Срочные переговоры. Поэтому получилось так, что больше некому. Шеф и приказал мне.

–Да, я помню, – продолжал прикидываться Вадим, – Когда тебя проводить?

– А говоришь, помнишь. Я все тебе говорила. Улетаем завтра утром. А сегодня я поэтому буду ночевать у мамы. И провожать меня не нужно.

– Почему?

– Вылет очень рано. Отсюда мне будет неудобно добираться до Шереметьево. Там же ближе. Смогу подольше поспать, – объяснила Алена и после небольшой паузы, во время которой она, кажется, взвешивала каждое последующее слово, добавила:

– Да и какой смысл спать здесь? Мы все равно друг друга почти не видим.

– Ты опять?

– Ладно, ладно, как-нибудь переживешь. Да и улетаю я всего на каких-то четыре-пять дней. Ну, ладно, все. А то опоздаю. Машина уже, наверное, ждет.

Вадим закрыл за ней дверь, и его размышления сразу же сами собой переключились на тему, которая так приятно щекотала нервы. Он вспомнил вчерашний свой разговор в ресторане.

– Неужели, это может, правда, случиться уже сегодня? А почему бы и нет? Чем черт не шутит, пока Бог спит, – заключил он.

Настроение постепенно улучшалось.

Вадим подошел к окну и по давно заведенной негласной традиции приготовился помахать рукой на прощанье. Алена после того, как перешла на новую работу, выходила из дома раньше него. Обыкновенно раньше. И он всегда махал из окна, провожая ее взглядом, пока она не садилась в такси.

Вадим уже несколько раз с нескрываемой завистью пытался выяснить у Алены, сколько она на новой работе получает, раз может себе позволить ежедневно уезжать от него на работу на такси. Но та только игриво отшучивалась.

За окном накрапывал довольно противный мелкий осенний дождь. Небо было затянуто тяжелыми темными облаками. Ощущение раннего утра радости в душе не добавляло. Впрочем, такая погода была обыкновенной для московской осени вот уже который год подряд. Вадим даже слегка передернулся от чувства зябкой влажности на улице.

Первое, что бросилось в глаза Вадиму после того, как он оценил нерадостность сегодняшнего утра, была как-то спешно отъезжающая от шлагбаума, закрывающего въезд во двор дома, машина.

Он успел заметить ее марку. Это был минивэн «Мерседес» грязно белого цвета. Автомобиль явно не выезжал из двора, а только, видимо, на некоторое время останавливался в районе шлагбаума.

Несколько позже, чем обычно из подъезда вышла Алена и быстро зашагала по направлению к тому же шлагбауму.

Она стремительно обернулась на ходу и вместо того, чтобы помахать ему как обычно, показала рукой на прижатый другой рукой к уху сотовый телефон. В этот же момент где-то на столе зазвонил телефон Вадима.

Он вял трубку.

– Вадик, слушай, – раздался на том конце встревоженный голос Алены, – тут какие-то люди…

– Какие? Где?

– В нашем подъезде. Когда я выходила из лифта, столкнулась с ними. Четверо. Все – высокие, здоровенные. Явно военные или спортсмены. С большими такими сумками.

– Ну и что?

– Все четверо в одинаковых куртках. Знаешь, такие, как армейские, только синие. И еще. На воротниках у каждого – красная полоска. И, мне кажется, они просто пришиты поверх воротников.

– Кто?

– Полоски!

– Это паранойя, Алена. Ну, мало ли кто может жить в нашем доме. Не читай с утра большевистских газет.

– Я так и думала, что ты скажешь что-то в этом духе.

– Ну а как иначе…

– А что, если они поднялись на четвертый этаж?

– Ну, и дальше?

– Я уверена, что они вошли в квартиру Белькевичей. Сами вошли! Им никто не открывал!

– Ты ничего не путаешь? Как ты это поняла?

– Нет! Не путаю! Я поехала вслед за ними, на втором лифте. Сначала хотела вернуться, чтобы тебе все рассказать. А когда поняла, что они вышли на четвертом, поехала вниз. Но я уверена, что точно определила по шагам, куда они пошли.

– Ты же знаешь, что там идет ремонт.

– В том-то и дело! А ты, кстати, давно слышал, чтобы там стучали или вообще что-либо делали?

– Ну, не знаю…

– Надо обязательно звонить в полицию.

– Ну почему? Ладно, не торопись, я все выясню.

– Как ты выяснишь? Нет, не надо. Позвони в полицию.

– Не беспокойся. Поезжай спокойно. Я все выясню, обещаю. Аккуратно выясню. А, если что, позвоню в полицию.

– Пожалуйста, только будь осторожен.

– Но я же сказал. Я тебе пришлю смс-ку.

– Ладно, целую. Пока.

– Пока. Хорошего дня. Не паникуй.

– Окей.

Алена села в подъехавший желтый автомобиль и на прощанье махнула рукой. Вадим помахал в ответ.

Он положил телефон на стол и машинально взглянул на часы. У него оставалось минут десять на сборы.

В задумчивости он снова взял телефон и прошел в спальню. Там он открыл шкаф. Выбрав галстук, начал его повязывать, потом остановился и нерешительно набрал номер.

– Але, Виктор? – спросил он в ответ на снятую на том конце трубку, – это Вадим. Да. Добрый день. Нет, ничего. Просто хотел сказать. Будьте внимательнее. Да. Все, пока.

Он сбросил звонок и тут же набрал текстовое сообщение Алене. Оно гласило: «Все в порядке. Не волнуйся. Все решил».

Ответное сообщение появилось на экране телефона почти мгновенно: «Что решил?»

Он усмехнулся скорости ее реакции.

«Я говорил с ними. Это еще одна бригада. Привезли материалы для стройки», – был его ответ.

«ОК. Спасибо»

Он отправил Алене сообщение с изображением бьющегося сердечка и продолжил завязывать галстук.

Алена в это время ехала на работу и на своем планшете смотрела новости. Это уже была традиция. Ей нужно было быть в курсе всех последних новостей еще до прибытия к месту работы. Кстати, это было одним из условий, которые ей определил ее шеф при приеме на работу.

А новости, надо сказать, не могли настроить на оптимистический лад. Из наушников звучало напряжение:

«По сообщения западных информагентств во вторник утром из засады был атакован конвой коалиционных сил в непосредственной близости от лагеря беженцев Сабра в одной из восточных провинций Сирийской арабской республики. При этом погибло более ста британских, французских и американских военнослужащих.

Правительственная армия за день до этого проводила в районе этого лагеря операцию по нейтрализации и уничтожению большого отряда исламистских боевиков, которые, как обычно, прикрывались беженцами, как живым щитом. Когда операция была почти завершена, в указанный район были направлены подразделения коалиции, возглавляемой США.

Сирийской армии пришлось отступить. Однако, как только части американских войск и их союзников оказались в непосредственной близости к лагерю Сабра, они были атакованы неизвестными формированиями из хорошо организованной засады.

Западные информационные источники со ссылкой на некие экспертные оценки поспешили, по сложившейся традиции, объявить на весь мир, что засаду организовали сирийские войска под руководством наших военных инструкторов и под прикрытием с воздуха российскими ВКС.

Министерство обороны Российской Федерации выпустило пресс-релиз, в котором подобные обвинения названы откровенной ложью и попыткой отвлечь внимание мировой общественности от действий боевиков террористических исламистских организаций, до сих пор воюющих на территории Сирии при материально техническом содействии, а, порой, и под непосредственным прикрытием войск коалиции.

В частности, Министерство обороны России готово представить неопровержимые данные радиолокационного, космического и иного контроля, показывающие, что самолеты, якобы прикрывающие атаку на конвой коалиции с воздуха, взлетели с военно-воздушной базы США в Ираке.

Любая попытка перевести ситуацию в русло вооруженного конфликта против наших союзников в Сирии встретит достойный отпор со стороны Российской военной группировки в этой стране с привлечением всех сил и средств, задействованных с территории Российской Федерации. Сообщается также, что существующая группировка будет существенно усилена в самое ближайшее время.

МИД России, также выпустило соответствующее заявление, в котором подчеркивается, что вина за эскалацию напряженности в этом районе Ближнего Востока целиком и полностью ложится на международные террористические организации и на поддерживающие их Западные страны во главе с США.

Отмечается также, что присутствие на территории Сирийской Арабской республики вооруженных формирований любой страны, кроме Российской Федерации, является незаконным и не имеющим на это соответствующих согласия законного правительства Сирии, либо решения Совета безопасности ООН.

Вызывает законное опасение то обстоятельство, что такое резкое усиление военной конфронтации происходит как раз в тот момент, когда готовится основополагающая встреча президентов России и США по всеобъемлющему урегулированию на Тенерифе».

Сообщение прервал телефонный звонок. Это был шеф. Алена удивленно повела бровями.

– Да, Олег Иванович, – сняла она трубку.

– Елена Михайловна, – раздался в телефоне громкий уверенный мужской голос. Ей льстило, что шеф называл ее по имени-отчеству, несмотря на то, что такое обращение ко всем сотрудникам своего аппарата было для него нормой.

– Вы уже едете?

– Да, Олег Иванович.

– Смотрели сообщение о ситуации в Сирии? Последние события?

– Только что. Как раз в машине.

– Хорошо. Тогда мне срочно нужна вся подборка информации об этом. Из разных источников. Наших и их. Полная информация, которая есть в медийном пространстве. Поручаю это Вам. Надеюсь, не надо объяснять, что это очень важно.

– Нет, не надо.

– И срочно. К одиннадцати ноль-ноль жду Вас у себя. Пожалуйста, коротко и внятно. И полная информация!

– Поняла, Олег Иванович.

– Ну, добро, – абонент отключился.

Алена, одновременно с просмотром новостей, стала лихорадочно перелистывать страницы сообщений в поисках необходимой ей информации. Она делала это очень ловко, сразу откладывая найденные файлы в отдельную папку.

Но как только началась передача с сообщением о вчерашнем митинге, Алена, подчиняясь каком-то неведомому ей рефлексу, вернулась к нему на экране планшета.

Внезапно что-то знакомое привлекло ее внимание. Она машинально прибавила звук.

Ничего нового она там не услышала. Это был репортаж немногим отличающийся от того, который она видела вчера.

Только теперь она отчетливо разглядела то, что раньше так не бросалось в глаза.

Почти все нападавшие на полицейское оцепление во время вчерашних стычек были подозрительно одинаково экипированы! В одинаковых синих куртках. И с розово-красными полосками на воротниках!

Алена выдернула телефон и хотела, было, сразу набрать сохраненную ячейку абонента, но что-то остановило ее. Вместо этого она еще раз вызвала на экран последнее сообщение от Вадима.

«Я все выяснил. Не волнуйся. Это еще одна бригада. Привезли материалы для стройки. Все в порядке».

Она неодобрительно покачала головой.

Потом она быстро сначала листать записную книжку в своем телефоне. Дойдя до записи «Безопасность», она набрала номер.

Ответ на том конце был практически мгновенный.

– Але, Владимир Егорович, доброе утро! Это Елена. Да. У меня очень срочный вопрос.

3

Дорога после того, как миновали мост, казалась совершенно свободной. Движение возобновилось в обычном для этого времени суток ритме. И даже чуть быстрее. Было похоже, что все водители, до этого страдавшие в изнурительной пробке, как только возможно ускорялись, чтобы как можно быстрее покинуть это проклятое место и забыть о нем.

Удивительное дело, но внезапно и туча, накрывшая на добрых три часа город со всеми окрестностями, также снялась с облюбованного ей места и постепенно поднялась ввысь, чтобы всего лишь через несколько минут испариться вовсе.

Снова появилось осеннее солнце, которое в этот час было похоже на огромную раскаленную сковородку, стремительно катящуюся за горизонт.

Быстро наступал вечер.

Вырвавшись, как и все остальные, из стальных лап трафика, Денис затушил очередную сигарету, выбросил окурок через полуоткрытое окно и воодушевленно нажал на педаль газа.

Теперь он летел по хайвэю, по окрестностям, очень хорошо изученным за последние годы.

Денис держал постоянные «плюс десять миль» к положенным по ограничению скорости на конкретном участке дороги. И лишь изредка он увеличивал этот зазор в местах на дороге, где наверняка знал, что не попадет в зону внимания дорожного патруля, охотящегося за нерадивыми водителями.

Так делали многие на дороге. Да что там! Почти все, за исключением, может быть, каких-нибудь чересчур осторожных путешественников из другого штата или из Канады, волей случая оказавшихся здесь.

Таков был неписаный закон движения.

Более того, если кто-то, как, например, те же самые путешественники, нарушали его вольно или по непониманию и при этом оказывались в крайнем левом ряду, плетясь со скоростью, конкретно указанной перед этим на знаке, они могли стать, и, подчас, становились, объектом нелицеприятных шуток, окриков и неприличных жестов из окон, пролетающих мимо автомобилей. А то и откровенного давления, и даже подрезания, в отместку за нерасторопность со стороны «аборигенов».

Денис был хорошо знаком с этими нравами.

Но носился он по дорогам, иногда сознательно нарушая дорожные правила, совсем не из-за опасения стать объектом насмешек или, не дай бог, преследования. Ему просто нравилась быстрая езда.

Сегодня же, особенно сейчас, после утомительного стояния в трафике, она доставляла дополнительное удовольствие как непередаваемое ощущение, что ты, наконец, вырвался на волю, и тебе все позволено. Но, если и не все, то многое.

Долетев за двадцать пять, вместо навязываемых навигатором тридцати пяти минут, до своего съезда с трассы, Денис сбавил скорость и повернул в сторону второстепенной дороги, ведущей непосредственно по направлению к его дому.

Ему предстояло проехать еще несколько миль, но он почему-то уже не чувствовал той усталости, которая давила его все долгие часы стояния в пробке. Погода была прекрасная, настроение улучшилось. Денис был сейчас готов ехать еще и еще куда-нибудь. Даже отдаленные воспоминания от неприятного разговора с адвокатом казались в этот момент не значимыми. Денис старался отогнать грустные мысли.

«Все, так или иначе, образуется, – подумал он, – Рассосется. Не в первый раз».

Под воздействием прилива оптимизма Денис даже каким-то образом обрадовался тому, что они с Натальей сегодня вечером поедут в гости.

Своих друзей за все время пребывания в Штатах он, в общем-то, так и не завел. Грэг был не в счет. При всей из взаимной привязанности, трудно было их назвать друзьями. Партнеры, ни больше, ни меньше. Новые знакомые, которых нынче Денис стал вслед за Натальей называть друзьями, были ее друзьями. С ними он и сошелся лишь потому, что появилась Наталья. Откровенно говоря, он их недолюбливал. Но приходилось терпеть. Поэтому Денис не особенно любил ходить по гостям, принимать обязательное участие в никому не нужных, порой, занудных разговорах за столом.

Однако сейчас это, отчего-то, его тяготило не так, как обычно. Что казалось удивительным.

Когда он повернул в последний поворот к своему дому, он еще издалека заметил стоящую у въезда белую машину. Уже смеркалось, но на боку автомобиля заметно была видна широкая голубая полоса с буквами, определяющими принадлежность автомобиля к службе местного шерифа.

«А этим что здесь надо?» – без особого удовольствия подумал Денис и начал медленно подруливать к дому.

Наталья ждала его у крыльца.

Денис подъехал к ее машине, которая одиноко прижалась к гаражу.

– Ты будешь ставить в гараж? – предложил он, выходя из машины.

– Если хочешь. Привет, – она потянулась к нему и, встретив его губы, поцеловала.

– Привет. Ты не знаешь, давно она здесь? – Денис незаметно указал на машину шерифа.

– Не знаю. Когда я подъехала, она уже стояла. А что?

Денис в ответ только пожал плечами и нажал кнопку пульта для того, чтобы открыть дверь гаража.

– Давай, паркуйся, я мигом. И сразу поедем, – распорядился он и пошел в дом.

***

– Интересно, чего им все-таки было нужно? – рассуждал Денис вслух, сидя за рулем, когда они уже ехали в гости.

– Ты про кого? – отозвалась неожиданно Наталья, оторвавшись от своего телефона, в который она неотрывно смотрела на протяжении всего пути и копалась в соцсетях.

– Да этот, от шерифа, – заторможено ответил Денис, не ожидавший реакции своей спутницы и больше говоривший сам с собой.

– А-а, – неопределенно протянула Наталья.

– Чего тут ему надо было? Не вышел, не подошел, ни о чем не спросил. Просто постоял и уехал. Непонятно.

– Да ладно, не загоняйся! Приехал и уехал. Подумаешь!

– Ты где таких словей понабралась? – шутливо уставился на нее Денис, – Все еще по клубам мотаешься?

– Что ты, дорогой? – кокетливо ответила она, – Без тебя? Никогда!

Денис недоверчиво улыбнулся.

– И все-таки странно, – тихо продолжал он, – Раньше такого я не замечал. Может, случилось чего. Опять же, спросил бы.

– Может, может, – равнодушно пробурчала Наталья, увлекшись очередным сообщением на своем телефоне.

– Слушай, золотая моя, чего ты там так увлеченно рассматриваешь все время? – спросил Денис, отрываясь от руля, – Чего там такого пишут?

– Ну, что ты! Тут целая жизнь! – увлеченно воскликнула Наталья, не отводя взгляд от экрана.

– Неужели так интересно? С тобой даже поговорить нельзя! Ты все время – там.

– Но это же все так важно, дорогой! Вот, смотри, все пишут, обмениваются своими рассказами, впечатлениями. Фотки шлют.

– Фотки! – проворчал Денис, – Прежде это именовалось фотографиями.

– Да какая разница! Не ворчи! Ты становишься старым, когда так пыхтишь.

Она весело рассмеялась и потрепала Дениса по шевелюре. Он понял, что с такими безусловными и неопровержимыми доводами спорить не стоило.

– Там в Москве опять какая-то заваруха. Говорят, митингуют, с полицией дерутся. Что-то опять неспокойно. Слышала?

– Да? – так же безучастно спросила Наталья и снова принялась за свой телефон.

– Слушай, Наталь, ты можешь хоть ненадолго бросить свои эти гаджеты? – раздраженно вскрикнул Денис.

– Что с тобой, Дэнни? – она удивленно подняла глаза.

– Говорю, прекращай. Ты меня даже не слышишь! Я ведь тебя спрашиваю.

– О чем ты спрашиваешь? – было ясно, что она пропустила не только сам вопрос, но и тему, на которую он был задан.

– Ты вообще в жизни чем-нибудь, кроме своей физиономии и вот этой безделушки интересуешься?

– Безделушки? Это что такое? – она с трудом повторила слово, ей явно незнакомое.

– Неважно! – махнул он рукой.

– Дорогой, – успокаивающе произнесла Наталья, – Ты сегодня устал. Наверное, этот трафик. Или еще что. Чего ты так волнуешься? Все окей!

– Наверное. Но ты даже не слышишь, о чем я с тобой говорю!

– И о чем же?

– Вот видишь?

– Ну, да, я была немного занята. Повтори, пожалуйста. И все.

– Ну, лады, – попытался успокоиться Денис, – Я тебя спрашивал про Москву.

– Про Москву? А что про Москву? Не поняла.

– Я вижу, что не поняла. Это было непросто.

– Ну, спроси еще раз. Чего ты опять? Я не услышала, извини.

– Хорошо. Я сегодня в дороге слушал радио и услышал, что в Москве вчера или позавчера произошли какие-то беспорядки. Говорят, серьезные. Опять что-то назревает.

– Ну и что? Там всегда чего-то назревает, как мой папа говорит.

– Твой папа! А ты сама-то что об этом думаешь?

– А почему я должна что-то об этом думать? Они далеко.

– Они? Ну да. Они для тебя «они». И эти «они» далеко. Все ясно.

– Что тебе так ясно? – Наталья засмеялась, и это показалось неискренним, – Чего ты ко мне с этим вопросом пристал? Брось ты об этом! Не загоняйся! Все окей!

– Не загоняться? – мрачно переспросил Денис.

– Точно, не загоняйся!

Денис согласно кивнул и отвернулся. Он сосредоточенно смотрел вперед на дорогу, Наталья привычно уткнулась в телефон. Незначительный конфликт был улажен, не успев разгореться.

«А почему я должен об этом думать? – размышлял Денис, не отрывая рук от руля, – Почему я не могу не думать об этом? Вот, что странно!»

Оставшуюся часть пути они проехали в полном молчании. Друг возле друга. Каждый сам по себе. Пара одиноких людей.

***

«Нет, все-таки не надо было ехать!» – сразу понял Денис, как только переступил порог дома, где их уже ждали.

Он, ну никак, не был готов сейчас к этому общению! Несмотря на то, что Денис, обладавший по натуре веселым и жизнерадостным нравом, позволявшим ему быть заводилой в любой компании, сегодня как-то особенно не хотел ни шутить, ни отвечать на шутки других.

Денис осознавал, что его настроение совершенно не соответствовало радостному застолью. Причем, испортилось оно не сразу. Сначала, эта полицейская машина у дома, из-за присутствия которой он почему-то ощутил некоторое волнение. Ну, а потом, разумеется, эта вот жизнерадостная вечеринка, на которой вновь предстояло лукавить и прикидываться счастливым.

Хозяин дома, радушно разведя руки в стороны, двигался навстречу Наталье с Денисом, чуть позади него шла его вторая половина.

– Ну, наконец-то, – притворно восторженно произнес он и первым делом полез целоваться к Наталье.

Та же процедура осуществилась одновременно и между Денисом и хозяйкой дома.

После того, как мужчины и женщины, в свою очередь обменялись дружными объятьями, все четверо направились в сторону столовой, где за накрытым столом уже сидели, и видимо, давно еще три семейные пары.

Все традиционно повскакивали со своих мест и по установленному порядку начали дружно приветствовать вновь прибывших дежурными обжиманиями и поцелуями.

Как ни старался Денис изобразить на своем лице обычно восторженное безразличие, ничего не получалось. Он это явственно чувствовал, но никак не мог совладать со своим настроением.

Закончив процедуру всеобщего приветствия, гости и хозяева расселись по местам, и над столом на какое-то время установилась шумная атмосфера одновременных невнятных разговоров, сопровождающихся грохотом передвигаемых тарелок, вилок и стаканов, открыванием бутылок, непрерывным раскладыванием и разливанием всего и вся.

Где-то за стеной, в соседних комнатах громко возились дети, хозяйские и пришедших в гости. Тут же, в гостиной, непосредственно примыкавшей к кухне, играла непонятная музыка, вовсе не создававшая никакой атмосферы. На столе все было разложено по тарелкам и разлито по стаканам.

Все было готово к застолью, обыкновенному для таких вечеринок.

Денис, в ожидании, пока Наталья накладывала в его тарелку какие-то яства, а хозяин дома наливал ему в стакан традиционный виски со льдом, молча оглядывал сидевших за столом.

Всю компанию он знал совсем недавно, но уже успел понять, кто и как дышит. Знал кто чем занимается по жизни, сколько у кого машин и детей, кто в каком доме живет и что любит потреблять в пищу по праздникам. Которые они все проводили, как правило, вместе. Вот как теперь. Он даже примерно знал, что от каждого из них можно было ожидать в той или иной ситуации. И даже что каждый из них мог рассказать за столом.

Все было, увы, заранее известно и предсказуемо. А оттого совсем уже неинтересно.

Справа от Дениса суетилась Наталья, пытаясь угодить своему мужчине разнообразием блюд. Она делала это с явной охотой, не теряя при этом присущей ей грации. Денис не ограничивал ее в ее фантазиях по поводу наполнения его тарелки, а лишь терпеливо наблюдал за процессом.

Из всей компании одна только Наталья выделялась своей природной близостью к Америке.

Она родилась, правда, еще до эмиграции родителей, в Ленинграде. Они перебрались через океан чуть позже, но уже довольно давно. Это было в далеком 1979 году. Папа Натальи позже участвовал в первых вооруженных попытках выдавливания исконных жителей Бруклинских трущоб с насиженных мест. И это, надо сказать, имело общеизвестный результат. Правда, сам папа от своего героического бандитизма каких-либо преференций не извлек. И продолжал, как и в самом начале расходовать драгоценные годы в какой-то незначимой бухгалтерской конторке на Брайтоне.

Всю свою сознательную жизнь Наталья прожила и проучилась в Америке, поэтому имела право свысока поглядывать на свое окружение, сплошь состоявшее из эмигрантов более поздних волн.

И сидевшие сейчас здесь, за общим столом, за исключением, может быть, самого Дениса, молчаливо признавали за ней это право и относились к ней с особенным вниманием. Они ее называли Наташей, произнося это имя с неким пиететом. Денис по привычке звал ее не более, как Наталья. И все.

Если смотреть по порядку, то справа от Натальи за общим столом сидела молодая пара врачей. Молодая по возрасту, если сравнивать с Денисом. Им обоим было лет по тридцать пять, но они с самого начала были неотъемлемой частью компании. С этой точки зрения они были просто аборигенами по сравнению с недавно вошедшим в круг новым приятелем Натальи.

А когда-то началось все с того, что что хозяйке этого дома срочным образом понадобилась зубоврачебная помощь. Несмотря на то, что она уже к тому времени прожила в Америке несколько лет, английский язык ей был еще не доступен. Поэтому ее поиск обратился тогда на русскоговорящих врачей в округе. И совершенно случайно выбор пал на Пашу. А уже вслед за ним появилась в поле зрения и его жена, Люда.

Так, решив задачу с двумя простейшими пломбами на резцах, молодая пара врачей, Паша и Люда, оказались невольно частью этой русской тусовки.

Следующая семейная пара за общим столом, на которой остановилось внимание Дениса, наоборот, казались мастодонтами американской русской диаспоры. Они жили здесь, в Нью-Йорке уже больше двадцати лет и были, как и большинство русских, евреями.

Его звали, понятное дело, Борисом. Окружающие называли его просто Борей. Жена носила незатейливое имя Мила.

Очень общительные и обаятельные люди. И тоже из докторов. Вернее, один только Боря был врачом. Но зато гинекологом. При общих застольях таковая щепетильная деталь обсуждалась не столь часто, зато польза от общения с таким незаменимым доктором была очевидной. По крайней мере, для доброй половины компании.

Мила же тоже была близка к медицине. Она в свое время, еще в советские годы, получила диплом кардиолога, и даже красный. Но сразу же началась вакханалия перестройки, и воспользоваться им ей на постсоветской Украине не получилось. Здесь же она была у своего мужа в роли секретаря и регистратора.

И они вполне счастливо дополняли друг друга как в семейной жизни, так и на бизнес поприще.

А еще одна пара сидела прямо напротив Дениса и Натальи. Они также были не соединены брачными обязательствами друг с другом, но, в отличие от последних, уже имели двоих несовершеннолетних детей. Именно их дети, вкупе с парой хозяйских, сейчас и создавали где-то неподалеку шумовой фон для начинающегося мероприятия. Андрей и Ольга, так их звали, были одного возраста, обоим – чуть больше сорока. Они были похожи друг с другом, как две капли воды. Примерно одного роста, одинакового цвета волос, глаз и с одинаковыми чертами лица. Они были настолько похожи, что после некоторой дозы выпитого их иногда путали, при обращении к кому-нибудь из них! И подобное случалось не раз.

Говоря по правде, настоящее имя Андрея было Андрис. Настоящего имени Ольги не помнил никто. Они оба были этническими литовцами и оба приехали в Америку из Литвы. Почти десять лет тому назад. Но по давно сложившейся традиции они тоже назывались здесь русскими.

Русскими, впрочем, не утруждая себя лишними изысканиями, в Америке называли всех тех, кто когда-то сам или посредством родителей имел отношение к павшему Советскому Союзу.

Андрей при всех называл себя финансистом. Чего он делал на самом деле, никому толком ничего не было известно. Но, поскольку они с Ольгой и детьми то и дело приезжали на очередную вечеринку на новой машине, которые, как правило, становились все дороже и дороже, то окружающие особенно не вдавались в подробности, что подразумевалось под словом «финансист».

Ольга же была юристом. Каким и где, тоже мало кого волновало.

Андрей и Ольга были всегда чрезвычайно открыты и общительны, могли увлечь своим разговором любого за общим столом. И при всем при том, как успел понять Денис, они оба несли всегда полную ахинею! И их тоже приходилось слушать.

Ну, и последние, кто находился сегодня здесь, а вернее сказать, первые, были, разумеется, хозяин и хозяйка дома.

Это семейная русская пара, некоторое время назад уехала из Узбекистана и нашла неожиданный приют на бескрайних просторах штата Нью-Джерси.

Татьяна, как звали хозяйку, была, ни много ни мало, профессором музыки. Она заметно отличалась своей непередаваемой статью, глубоким голосом, относящимся по типу к меццо-сопрано, и не менее выдающейся грудью. Работала она в местной библиотеке.

А Дмитрий, или как все его, не сговариваясь, звали, Дима, был обыкновенным бухгалтером. Нет, не совсем обыкновенным. Он занимался расчетом расходов муниципальных властей всего штата. Поэтому казался всегда важным и выдающимся. Особенно самому себе.

Как раз в тот момент, когда Денис, обводя всех взглядом, дошел до Димы, он встретился глазами с его глазами, которые выдавали нескрываемое чувство ожидания. Денис прищурился и понял вдруг, что не ошибся. Раскладывание еды по тарелкам, равно как и разливание алкоголя по стаканам и бокалам закончилось, и все обратили свои взоры на Дениса. И в первую очередь – Дима, давая понять, что вся публика с нетерпением ждет от Дениса тоста.

Так уж повелось, что среди всей этой компании Денис давно слыл самым красноречивым и сообразительным на предмет тостов и вообще застольных речей. Честно говоря, сам Денис не собирался никогда это подчеркивать, то так уж вышло. Выступив поначалу, когда они все в таком составе в самый первый раз встретились вот так за столом, и показав свое умение связать несколько слов в приемлемое поздравление, Денис навсегда прослыл душой стола. Или тамадой. Как кому угодно.

Так непроизвольное желание с первого раза не показаться чужим этой публике стало его крестом на все последующие посиделки. Ну, и раз уж от этого невозможно было отказаться, Денис практически безропотно тащил его на своей широкой спине.

И теперь, встретившись с многозначительным взглядом хозяина дома и поняв, что возникшая немедленно тягучая тишина за столом предназначена для того же, Денис поднялся и взял стакан, стоявший перед ним на столе.

– Ну, что ж, – торжественно начал он, – Давайте выпьем за хозяев этого гостеприимного дома и за этот богатый стол!

– А мы еще не уходим! – весело парировал Андрей.

Остальные присутствующие, и это было хорошо заметно, ждали чего-то большего от тоста, но Денис не склонен был сегодня к более пространным речам. Не обратив внимания на это замечание, а также отсутствие реакции на него со стороны остальных, Денис еще раз повторил:

– За здоровье хозяев! – и, решительно отпив из стакана, сел.

Несмотря на всеобщее ожидание продолжения, Дима был явно польщен. А хозяйка, так просто расплылась в самодовольной улыбке.

Таким образом, вечер начался.

После первой рюмки все сидящие за столом активно заерзали и принялись за трапезу, вполне довольные стартом.

– А меня сегодня впервые остановила полиция, – ни с того ни с сего громко сказал Андрей.

Казалось, он пытался этим снять неловкость, созданную своим предыдущим замечанием, а заодно и начать общую дискуссию.

– Где это тебя угораздило? – немедленно вступил Боря, – Я вот за почти двадцать лет здесь ни разу не попадался.

Все оживленно заговорили разом.

Выяснилось, что нарушают все. Попадаются только нерадивые. Да и вообще, надо очень постараться, чтобы попасться.

Андрей не стал оправдываться или доказывать, что подобное с ним произошло тоже впервые. Он просто перевел разговор на другую, столь же ничего не значащую, тему.

– А как ваша мама? – обратился он к Диме.

– Все нормально, – был ответ, – Вот ждем, когда пришлют грин-кард. Должны были в течение двух недель, но что-то пока нет. Уже третья пошла.

– Это надо уже выяснять, – со знанием дела вступил опять Боря, – Не имеют права задерживать. Звоните.

– Хорошо. Может, почта задержала.

Лучше бы он этого не произносил! Началась общая жаркая дискуссия по вопросу стабильности и непререкаемой точности работы почты здесь, в Америке, и ее очевидных преимуществ по сравнению с тем, что было когда-то «там».

Денис не принимал никакого участия в проливающемся словесном потоке. Он сидел молча, погруженный в свои мысли и отстраненно наблюдал за всем происходящим. Ему по-настоящему сейчас было скучно и неинтересно. Даже больше, чем обычно. Он откровенно дожидался, когда же закончится этот ненужный и пустой вечер.

Наталья искоса поглядывала на него, не узнавая его, обычно такого многословного и веселого за столом. Но ничего ему не говорила, иногда вставляя несколько незначительных фраз в общую беседу.

Скорее всего, так бы все и завершилось. Как обычно. Пустыми разговорами и рассказами ни о чем. Так бы и закончилась эта, с точки зрения Дениса, очередная заунывная и никчемная вечеринка, если бы не внезапный и непредвиденный поворот в общем разговоре.

Совершенно непонятно, почему, но Дима вдруг обратился к теме, которая никогда бы, наверное, не оказалась в центре внимания его гостей. Обычно политические вопросы они старались не обсуждать. Никакой подоплеки в этом не было. Просто эта тема не была интересна и близка большинству участников разговоров, особенно, почему-то, женской его половины.

Все началось, вероятнее всего, потому что Дима уже принял значительную дозу горячительных напитков, величина которой заставляла его потерять правильную ориентацию, как в пространстве, так и в выборе тем для обсуждения.

Дима, отчаянно жестикулируя, начал допытываться у своих гостей, кто и за кого проголосовал на последних выборах в Конгресс.

Поскольку у Паши с Людой не было американского гражданства, они не приняли участия в разговоре. Впрочем, как и в самих выборах. Они встали из-за стола и принялись танцевать тут же в гостиной, поблизости, под негромко звучащую музыку. Видно было, что они тем самым желали просто избежать участи быть испытуемыми таким опросом.

А хозяин дома, кажется, уже изрядно захмелев, продолжал теребить каждого оставшегося, по очереди, выясняя их выборные пристрастия.

Мимоходом он рассказал детально всю историю становления и развития избирательного процесса в Америке. А также изложил свой взгляд на существующие противоречия в системе голосования. Свой нескончаемый монолог он, как и следовало ожидать, прерывал примерно одними и теми же восклицаниями, типа:

– Нет, а вот ты почему голосовал за демократов?

И уже не слушал ответов. Он постепенно входил в состояние, когда достаточно вполне слушать самого себя.

Кстати, себя он считал образцовым республиканцем. Хотя, если судить по его пространным размышлениям, разницы между теми и другими не понимал совершенно.

– А как вы думаете, кто теперь, после выборов займет пост Госсекретаря? – спросил он вдруг, обращаясь ко всем сразу, – Розенстайн или Коэн?

– Очень интересно, – включился в разговор до этого старавшийся держаться в стороне Денис, – А в чем разница? Что, кто-то из них не американец?

Ему уже стал надоедать чересчур гостеприимный хозяин с его увлекательным рассказом.

– Не американский, – неожиданно поправил Боря и захихикал как-то особенно весело.

– Не понял, – замер Дима, не успев донести до рта очередной стакан виски.

– Знаешь мой любимый анекдот? Про Зорина и Киссинджера?

Теперь и Денис заулыбался в открытую.

– Не знаю. Не помню, – Дима, немного пошатываясь, поднялся со своего места и под неодобрительные взгляды своей жены налил себе очередную порцию виски. Потом предложил остальным.

Большинство участников беседы потянули к нему свои полупустые стаканы. Денис воздержался.

– Это когда Зорин – русский, а Киссинджер, наоборот, – американский, – ответил Боря.

– И что? – продолжал проявлять свою пронзительную догадливость хозяин дома.

– А то, что нет разницы, кто станет. Главное, что они оба – американские, – Боря снова рассмеялся.

И пока Дима продолжил недоумевать, пытаясь разгадать столь мудреную загадку, Денис вновь вмешался в разговор и добавил:

– И важно, чтобы ни один из них не оставлял за собой русского следа.

Дима в раздумье сделал большой глоток и снова сел, удрученно качая головой.

– Ничего не понял, – сказал он и обратился к гостям с громким призывом, – А, может, еще по пятьдесят?

– Заканчивай уже, – тихо попросила сидевшая рядом Татьяна.

– Спокойно! – высокопарно ответил муж, отводя ее руку, протянутую, было, к нему в тщетной попытке помешать его начинавшемуся буйству, – Мы еще даже не начинали!

Он многозначительно подмигнул всем сидящим за столом одновременно и опрокинул в себя оставшееся содержимое стакана. И тут же схватил бутылку, чтобы налить снова.

У Дениса неожиданно зазвонил телефон, и он встал из-за стола, чтобы ответить на звонок.

Это был Грэг. Денис уже не помнил такого случая, чтобы Грэг звонил в такой поздний час.

– Привет, Дэнни, – начал Грэг, – Извини, что в столь поздний час, но дело срочное.

– Да, привет, – ответил Денис, оглядываясь на уже начинающееся представление за столом.

Дима между тем уже расходился не на шутку! Он выпивал одну дозу спиртного за другой и все более становился неуправляемым. Татьяна сидела в углу стола, испуганно наблюдая развитие событий и боясь уже даже вставить слово в длинные тирады мужа, которые тот никак не мог закончить.

Он очень многозначительно указывал рукой в сторону Дениса и, закатывая глаза, громко высказывался с явным оттенком упрека:

– Ага! Ему в падлу сказать моим друзьям! Ему нечего нам сказать! Ну, конечно, он американец! А мы? Мы кто?! Нет, он и опоздать может! А я жди? Надейся и жди?!

Дима кривлялся и бесцельно размахивал руками. Его несло безо всяких тормозов. Он сам не понимал, что изрекал, но расходился все больше и больше.

Паша и Люда перестали танцевать и молча в испуге, наблюдали сцену. Боря с Милой на другом конце стола о чем-то перешептывались, не выпуская стаканов из рук. Литовско-русская пара находилась поблизости к разгулявшемуся хозяину, все еще надеясь на счастливый исход.

Только Наталья напряженно всматривалась в Дениса. И не вставала пока со своего места.

– Послушай, Дэнни, я договорился о встрече по поводу твоей лицензии.

– Отлично.

– Да. Но меня просили, чтобы я пришел вместе с тобой.

– Кто просил?

– Знаешь, я не очень бы хотел говорить об этом сейчас. Давай, завтра все обсудим перед этой встречей.

– Ну, хорошо. Во сколько и где? – Денис старался говорить быстрее, где-то шестым чувством предвосхищая возможное неприятное развитие ситуации с разгулявшимся Димой.

– Завтра в девять утра в русском ресторане. Помнишь, мы там с тобой как-то обедали. Перед аукционом.

– Да, понял. Это в паре кварталов от Сити-холл?

– Точно. Вот там неподалеку мы и будем с ним говорить.

– Окей. До встречи завтра, – Денис стремительно отключил телефон и положил его в задний карман.

К нему с угрожающим видом, держа стакан, наполненный наполовину виски, словно гранату, медленно приближался Дима с явным намерением что-то выяснить. Глаза его были абсолютно стеклянными.

Все в комнате замерли, ожидая, что же будет дальше.

– Что? Что ты мне хочешь сказать? – с вызовом крикнул Дима, продолжая двигаться к Денису.

– Ничего, – спокойно отвечал Денис, с интересом наблюдая за необычной сценой.

– Ты думаешь, я ничего не знаю? – Дима уже не понимал, что говорит, – Я все знаю! Про тебя! Все!

– Хорошо, – машинально произнес в ответ Денис, но это еще более раззадорило хозяина дома.

– Что, думаешь, я не понял? Ты самый умный? «Русский след»! Какой такой след еще? Ты кто? Путинский холуй! Я всё знаю!

Денис невольно улыбнулся, понимая все нелепость сказанных слов.

– А че ты лыбишься? Что тебе еще?!

– Ничего, – все так же спокойно отвечал Денис, – Думаю, нам пора.

Он заглянул через плечо подошедшего к нему вплотную Димы и сделал знак рукой Наталье.

Та поднялась из-за стола. Остальные присутствующие кто с неодобрением, а кто и со страхом наблюдали за происходящим. Никто не мог понять, что происходит. Будь он сейчас трезв, этого не мог бы понять и сам Дима. Но теперь он распалялся все больше и больше.

– Дальше что? Дальше что?! – закричал он, почти кидаясь на Дениса.

К нему к нему подбежали Борис и Андрей в намерении помешать его действию. Паша попытался стать между ним и Денисом.

Но Диме этого показалось мало. Он отодвинул Пашу в сторону и почти в лицо заорал опять понравившиеся ему, видимо, слова:

– Дальше что?! А? Дальше что?! Пошел вон!

Он пытался схватить Дениса за руку и выплеснул ему в лицо матерное ругательство.

Руку Денис высвободил, но, когда его ушей коснулась откровенная грубость и гнусность, в нем сработал давно отработанный рефлекс. Четким натренированным движением он нанес мощный прямой удар прямо в подбородок.

Дима отлетел, как теннисный мячик, к противоположной стене, сгребая по пути тарелки и стаканы со стола. Раздался звон битой посуды и грохот падающего тела. Все, кто еще не стоял, повскакивали со своих мест.

Татьяна молнией кинулась к поверженному мужу и принялась хлопотать над ним, изредка оглядываясь и бросая в сторону Дениса гневные взгляды. Наталья, наоборот, прижалась к Денису, как будто закрывая его от какой-то опасности. Остальные возмущенно загудели.

Дима лежал без движения. Нокаут.

– Поехали, – скомандовал Денис Наталье и, обращаясь к пораженным собутыльникам добавил, – Спасибо за душевный вечер. Не провожайте.

Он быстро вышел из комнаты, а потом – и из дома. Наталья кинулась вслед.

Денис открыл пассажирскую дверь, помог Наталье сесть в машину и сам устроился за рулем.

– А если они в полицию заявят? – неровным голосом спросила Наталья.

– Не думаю, – решительно ответил Денис и нажал на педаль акселератора.

Резко дернув с места и издав при этом колесный визг, машина рванулась в ночь.

«Мрак и туман», – ему на ум внезапно пришло словосочетание из далекого прошлого.

Несколько минут спустя Денис задумался, в правильном ли направлении он ехал. Он этого совершенно еще не осознавал. Все было как в плотном тумане. Когда едешь на ощупь, едва осознавая, куда ехать, как быстро ты едешь и что впереди тебя.

На самом деле, а что впереди?

Вот только теперь, когда ум обожгла такая, казалось бы, простая, односложная мысль, Денис вышел из оцепенения и осмотрелся.

Вокруг него действительно лежал тяжелый серый туман, который создавал ощущение нереальности всего происходящего. Как Денис проехал в таком состоянии несколько миль, ему самому было не до конца понятно. Двигаться в этаком тумане было практически невозможно, да и попросту опасно.

Денис понял, что едет с приличной скоростью. А, как только он это осознал, появилось чувство страха. Он, скорее неосознанно, нажал на педаль тормоза и резко снизил скорость.

Машину едва не занесло от резкого торможения.

Дальше он ехал намного размереннее, внутренне также постепенно начиная приходить в себя после необычной встречи.

Тут он начал осознавать, что все эти его размышления, страхи и резкие маневры на дороге не вызывали ровным счетом никакого отклика у сидевшей рядом Натальи. Он, до этого момента не замечавший ее и совсем забывший о том, что она сидит рядом повернул голову в ее сторону.

Наталья спала! Запрокинув голову на подголовник, она спала мирным пьяным сном. Да, она была совершенно нетрезва!

Дениса передернуло от такого открытия.

Он огляделся по сторонам и определил, пусть не сразу, где находится. Туман не отпускал, но Денис теперь знал, в каком направлении он должен был ехать.

Оставшуюся часть пути он ехал, объятый глубокими размышлениями о сегодняшнем необычном дне, нехорошо окончившемся вечере и предстоящей встрече завтра утром. Посоветоваться было не с кем. Он на всякий случай еще раз взглянул на свою спутницу, чтобы удостовериться в этом.

Так и есть! Он был один на дороге. Она была сейчас, вероятно, в более счастливом мире.

Между тем, за своими смутными размышлениями он не заметил, как доехал до своего дома. До своей подворотни, как он любил говорить.

Денис автоматически огляделся, поймав себя на мысли, что он ищет полицейскую машину, стоявшую где-то здесь, когда он сегодня вернулся домой в первый раз.

Теперь этой машины не было.

Вместо этого Денис был несколько удивлен присутствием на противоположной стороне улицы другой машины без признаков присутствия кого бы то ни было.

Это было весьма необычно, потому что ни у кого из соседей не наблюдалось привычки оставлять машины на улице. Дома располагались в глубине, к ним вели довольно длинные дорожки. А перед обширными гаражами были еще широкие площадки. Поэтому чтобы вот так, на улице!

Но особенно долго размышлять над этим необъяснимым явлением у Дениса в этот час не было ни времени, ни сил.

Денис въехал в собственный гараж и выключил машину. Наталья мирно посапывала у него на плече, свернувшись калачиком на своем сиденье.

– Подъем, – потряс он ее слегка плечом, – Э-эй! Ваша остановка.

Наталья приоткрыла глаза и продолжительное время не могла понять, что происходит. Потом она отдернула голову, немного пощурилась и сладко потянулась.

– Уже приехали? – осведомилась она.

– Дома, – подтвердил Денис, открывая дверь машины, – Будешь выходить или здесь останешься ночевать?

– А я, что, спала? – позевывая, осведомилась Наталья.

– Да, нет. Только репетировала. А вот теперь пора идти спать. Я, кстати, уезжаю завтра в семь утра.

– В семь? А я могу у тебя остаться поспать? Я чего-то очень устала.

– Пить меньше надо.

К Наталье начало возвращаться сознание, и сквозь неясную пелену она припомнила все, что с ними случилось сегодня вечером. Она сделала многозначительную гримасу, которая, на самом деле, не значила ничего, и с некоторым восхищением сказала:

– А ты у меня герой!

– Чего это? – удивился Денис, – От того, что я этому придурку врезал?

– И здорово!

– Знаешь, я тебя попрошу. Ты меня больше не зови в эту компанию. Осточертели, – Денис провел ладонью себе по горлу, убеждая ее в том, насколько серьезны его слова. Он хотел добавить более емкое понятие на этот счет, но передумал. Наталья поняла и так.

– Я думаю, они нас сами больше не позовут. Ты был убедителен, вот, – а язык Натальи все-таки еще заплетался!

– Ну и слава Богу, – резюмировал Денис.

Наталья между тем выбралась с помощью Дениса из машины и повисла на его плече, как пальто.

– А что мы будем делать, если нас больше не будут звать?

– Разберемся.

– Ты думаешь?

– Уверен.

– А сейчас?

– Что сейчас? – не понял Денис.

– Сейчас, – в глазах Натальи, еще минуту назад тусклых и полусонных, вдруг замерцали дьявольские искорки, – Что будем делать сейчас? Чем заниматься?

Денис устало вздохнул. Он понял, что сегодняшний концерт еще не закончен, и его может ожидать следующее действие.

Наталья сначала запустила свою ладонь ему под рубашку, а затем, повернувшись к нему и оказавшись с ним лицом к лицу, опустила руку ниже и начала расстегивать ему брюки. Она постепенно опускалась перед ним на колени. В ее намерениях не приходилось сомневаться.

– Наталь, погоди, – нетерпеливо отдернув ее руку, проворчал Денис, – Мы же в гараже. Неудобно.

– Перед кем? – игриво спросила Наталья, пытаясь продолжить.

– Пойдем в дом, – прервал окончательно ее занятие Денис и подхватил за талию.

– А! Это хорошо. Пойдем, – послушно согласилась она и снова повисла на его плече.

Однако, когда он ввел ее в комнату на первом этаже, Наталья абсолютно размякла и расслабилась. Она безжизненно висела на руках Дениса, и он укоризненно покачал головой.

– Заниматься ей, – проговорил он, – Тебя теперь до постели бы дотащить.

– Очень хочется спать, – сквозь полудрему произнесла Наталья и угрюмо опустила голову.

– Я так и думал.

Денис взвалил ее на плечо и понес на второй этаж.

4

Вадим, совсем уже готовый к выходу из дома, снова посмотрел на себя в зеркало.

«Как всегда, великолепен, – самодовольно отметил он, осматривая свое отражение.

Он еще раз поправил галстук, проверил, достаточно ли выдвинуты манжеты рубашки с дорогими запонками и, накинув пальто, направился к двери.

В тот же самый момент раздался булькающий звук откуда-то из глубины портфеля, который стоял в ожидании на тумбочке при выходе. Это означало, что пришло какое-то экстренное сообщение.

Он достал из портфеля последней модели планшет и открыл мигающее на экране сообщение.

Это было сообщение-рассылка от секретаря Генерального директора. Оно уведомляло всех руководителей крупных подразделений о необходимости их личного присутствия на совещании в большом зале сегодня в 10-00.

Обыкновенно, подобное уведомление не приходило на планшет сотрудникам такого уровня, каким был Вадим. Но на этот раз оно было специальным образом направлено на его адрес с припиской, что он лично приглашается на это совещание.

Вадим удовлетворенно хмыкнул. Похоже, он и вправду поднимался по служебной лестнице. И уже сегодня! Главный держал слово.

Приятное теплое предчувствие начало поджимать где-то в районе желудка.

– Ну, посмотрим, – ободряюще произнес он и опустил планшет в портфель.

В конце концов, то, что его выделяли из общего списка холопов, кладущих свой труд, пот и интеллект на алтарь развития любимого, а больше – нет, издательского дома, заставляло его чувствовать свою нужность, и давало надежду на то, что он – на правильном пути.

В лифте, который пришел буквально через несколько секунд, он оказался один. Мгновенье посомневавшись, Вадим нажал на кнопку «4» вместо той, что вела в холл.

Выйдя на четвертом этаже, он огляделся по сторонам и прислушался.

Вокруг было тихо настолько, что слышно было, как в квартире этажом или двумя выше капала из неплотно закрытого крана вода.

Неуверенными шагами Вадим направился к квартире своих давнишних приятелей Белькевичей. Нерешительно приблизившись к черной массивной металлической двери, Вадим еще раз внимательно огляделся и нажал на кнопку звонка.

Он отчетливо услышал трель за дверью. Но никакого больше движения не было. Ни шороха, ни скрипа, ничего. Полнейшая тишина.

Он позвонил еще раз. Затем еще.

Результат тот же.

Вадим постоял у двери еще секунд двадцать, а затем уверенно пошел назад к лифту.

Выходя из кабины на первом этаже, он достал телефон и, одной рукой что-то быстро пролистав, посмотрел на экран. Он поднес телефон к руке, которой держал портфель, и свободным пальцем нажал несколько точек на экране, после чего удовлетворенно положил телефон в карман плаща.

Уже выезжая из двора, Вадим увидел у дома напротив остовы двух автомобилей, сгоревших, вероятно, вчера. Рядом с ними уже копошились какие-то люди в штатском и пару полицейских. Полицейская машина стояла неподалеку.

Вадим вспомнил утреннее беспокойство Алены и неопределенно качнул головой. Он на всякий случай оглянулся, чтобы удостовериться, закрылся ли за ним шлагбаум.

***

До работы Вадим доехал, как всегда громогласно сквернословя. Его откровенно раздражали утренние московские пробки, особенно усилившиеся в последние пять-семь дней. Он их просто искренне ненавидел!

Вместе с их участниками.

Но, вместе с тем, возможность более быстрого проезда до работы на метро не приходила ему в голову.

Здание, в котором находились основные структуры большого издательского дома, в котором вот уже пять лет пахал, а он так это и называл – «пахал», Вадим, располагалось неподалеку от причала в комплексе «Москва-Сити».

С парковкой, разумеется, была проблема. У большинства простых смертных, которые трудились в башнях вокруг. И Вадим, конечно, входил в их число.

Но вот всего каких-то несколько недель назад ему посчастливилось обзавестись собственным парковочным местом. Причем, непосредственно под башней, где и находилось место его работы.

Это был один из результатов его неожиданных отношений с Главным, которые стали активно проявляться совсем недавно. Именно после личного указания Главного Вадиму моментально, в тот же день, было выделено место для машины.

И не просто место, а место на первом уровне. Там, где стояли автомобили сплошь представительского класса, перевозившие первых лиц компании.

И Вадим, разумеется, очень этим гордился.

Тем не менее, он стал подниматься в холл по лестнице. Так он делал ежедневно. На всякий случай. Чтобы не вызывать завистливых взглядов сослуживцев. Благо, нужно было преодолеть пешком всего один этаж.

Вот и сегодня, выйдя сквозь стеклянную дверь с лестничного марша в основной холл, Вадим уверенным шагом направился к турникетам, за которыми высились огромные стеклянные буквы, подсвеченные зеленым и красным цветом: «ГлобалНьюс Групп».

Когда он уже миновал турникет, к нему подошел сотрудник охраны и спросил:

– Господин Мирский?

– Да, – отозвался Вадим.

– Вас просили подняться на двадцать четвертый этаж.

– Окей, – отреагировал Вадим, – Сейчас?

Охранник с удивлением посмотрел на Вадима, но утвердительно кивнул.

Все знали, что на указанном этаже находился только кабинет Главного. А сомневаться в том, бежать ли туда, если приглашен, или нестись сломя голову, было, по меньшей мере, странно.

Вадим улыбнулся про себя и зашагал к лифту.

«Главным» Вадим, как и остальные сотрудники низшего и среднего звена, называл Виталия Андреевича, представителя основных акционеров всего этого издательского дома. Как называли его большие начальники, оставалось тайной.

По большому счету, он и не обязан был находиться здесь, так как не занимал никаких должностей. Однако все прекрасно понимали, что не должности являются основным в общей иерархии современной жизни.

Но Главный практически постоянно присутствовал, по крайней мере, последний год, в здании, где занимал роскошный кабинет прямо над кабинетом Генерального директора. Все знали, что он ничего не делал, а только изредка принимал участие в качестве наблюдателя при основных совещаниях и переговорах. Но искренне его побаивались. Ведь даже грозный в иное время Генеральный превращался вдруг в заискивающего пса в присутствии Главного.

Вадим тоже поначалу пытался обходить Главного стороной, чтобы лишний раз не попадаться ему на глаза. Хотя он сразу обратил внимание на то, что внешне Виталий Андреевич выглядел абсолютно безобидно. Ничего, вроде бы, не было ни в его внешности, ни в походке или манере общения, отталкивающего или, не дай бог, пугающего. Весь трепет происходил из-за слухов, которые упорно утверждали, что за Виталием Андреевичем стояли очень влиятельные люди. Настолько влиятельные, что даже никто не знал их имен. Или знали, но боялись произносить.

Внешне, в общении Главный был весел и обаятелен. Он был старше, пожалуй, любого сотрудника или начальника во всем издательском доме, но выглядел всегда молодцевато и подтянуто. При общении обильно сыпал неординарными шутками и знал множество анекдотов на самый разный вкус, которые, не стесняясь, рассказывал в любой атмосфере и ситуации.

Будь то какой-нибудь незатейливый разговор в коридоре, на бегу, или самые напряженные и важные переговоры – везде он оказывался в центре внимания. Причем, исключительно за счет своего обаяния, а не положения.

Поговаривали, что он даже писал стихи.

***

Затем произошло то, что, как теперь понимал Вадим, могло, и должно было во многом изменить его жизнь. По крайней мере, он сам на это искренне надеялся.

Было это всего-то несколько месяцев назад. Да, точно, в мае, в самом его начале.

Так случилось, что Вадим в тот день только что вернулся с очередного редакционного задания. В Москве стояла очень жаркая погода, хотя еще было и не лето.

Вадиму сразу по прибытии так хотелось сбросить с себя остатки одежды и окунуться в ледяную воду! Однако работа брала свое, и он вынужден был погрузиться в подготовку статьи для срочной публикации.

Не прошло часа, как его позвал шеф-редактор и приказал отнести готовый материал на двадцать четвертый этаж. Почему-то в этот день Главный захотел поинтересоваться работой какой-то отдельной редакции. А почему шеф отправил с этим поручением именно Вадима, он не объяснил.

Как было велено, Вадим доставил папку с документами Главному, и был, к своему удивлению, принят им очень радушно.

Он встретил Вадима прямо в дверях своего огромного кабинета, немедленно распорядился, чтобы секретарша принесла им обоим кофе, и даже справился, не голоден ли Вадим. Получив невразумительный ответ, потребовал у секретарши также «чего-нибудь перекусить для нашего гостя» и повел Вадима внутрь кабинета, все время поддерживая того под локоть.

Сначала он как-то небрежно пролистал принесенные бумаги, а затем предложил Вадиму присесть на глубокое мягкое кресло в другом конце кабинета. Вскоре были доставлены кофе, различные бутерброды и сладости. И Главный, широким жестом предложив Вадиму угощаться, на целых полчаса углубился в беседу с пришедшим.

Его, казалось, интересовало все о Вадиме. Кто он, где и как живет, нравится ли ему его работа, с кем близок в своей редакции и в других редакциях, какова его личная жизнь и как он проводит свое свободное время – обо всем н расспрашивал с неподдельным интересом.

Поначалу Вадим отвечал односложно, крайне смущенный таким вниманием к своей незначительной персоне. Но постепенно лед напряжения таял, и под конец их беседы он живо отвечал на вопросы, которые не всегда обсуждал даже со своими близкими друзьями или Аленой. Кстати об Алене Виталий Андреевич, как он представился Вадиму, расспросил очень подробно, выяснив для себя почти все детали их взаимоотношений, включая и предполагаемую дату свадьбы.

На прощанье Главный даже как-то нежно приобнял Вадима и предположил, что их встреча не последняя.

Вадим вышел тогда из кабинета Главного с чувством смятения и непонятной радости. Наполнявшее его до краев понимание собственной важности после столь дружелюбного общения с таким человеком давало ему, в то же время, искреннюю надежду на появление новых возможностей.

Новых возможностей в его карьере.

В действительности, после этой первой встречи он еще несколько раз посещал кабинет Главного. Все эти визиты были на деле вызовами для обсуждения текущих работ в редакции, где работал Вадим. И, надо отметить, каждый раз Главный настаивал на присутствии в его кабинете с подобным отчетом именно Вадима.

А тот со временем стал замечать искренне завистливые взгляды сослуживцев.

Всякий раз во время подобных визитов Главный был чрезвычайно радушен и крайне многословен. Он по-дружески похлопывал Вадима по плечу, водил его под локоток и искренне заглядывал в глаза, когда задавал все больше и больше вопросов о прошлом и настоящем Вадима.

Однажды во время очередного посещения Вадимом кабинета Главного, тот вдруг заговорил об его будущем. У Вадима захватило дух. Наконец-то! Он искренне долго ждал чего-либо подобного, внутренне все еще не веря в это.

А тут Виталий Андреевич сам задал вопрос о дальнейших перспективах работы Вадима и о том, как тот сам это видел.

Вадим в ответ слегка замялся. Он не был готов к такому разговору и не понимал, вправе ли он чего-то просить и, вообще, на что-либо претендовать.

Он видел, как было устроено все вокруг и, в частности, в этом издательском доме. Он прекрасно понимал, кто мог реально продвинуться по служебной лестнице. А поскольку богатых и влиятельных родственников у него не было, то ему, и он отдавал себе в этом отчет, рассчитывать особенно ни на что не приходилось. Ну, в самом деле, не верить же в то, что тебя продвинут, благодаря только твоему уму или уровню образованности!

Главный же не торопил Вадима с ответом. Вместо этого он неожиданно предложил ему пообщаться в неформальной обстановке, за кружечкой пива.

И Вадим понял, что шанс есть. И ни какой-нибудь шанс, а реальный!

Он конечно согласился.

–Вот и чудненько, – очень по-доброму сказал Виталий Андреевич и ласково положил свою ладонь на руку Вадима.

Движение это сразу показалось Вадиму настолько очевидным и нарочитым, что его первым желанием было отдернуть руку. Но он сдержался.

Он через силу улыбнулся и засобирался уходить. Главный по обыкновению проводил его до дверей, нежно держа под локоток.

Только в тот день неожиданные подозрения обожгли Вадима. И он вспомнил взгляд его шеф-редактора, которым тот провожал его в тот самый первый раз, когда отправлял с поручением в кабинет Главного. Уже тогда этот взгляд показался Вадиму крайне подозрительным.

Однако, деваться было некуда. Вопрос возможной карьеры стоял на кону! Вадим понимал, что другого такого шанса может и не представится. Помощи в этом плане ему ждать было неоткуда.

Правда, тогда все пошло совсем не так, как мог себе изобразить Вадим, уже находившийся под впечатлением своего смутного открытия.

Ресторан, который предложил для встречи Главный, оказался вовсе не пивным заведением, как можно было предположить из высказанного желания «выпить по кружке пива». Напротив, это был весьма дорогой итальянский ресторан в районе Пресни. Вадим даже сразу засомневался, туда ли он приехал.

Однако его уже ждали. Менеджер, стоящий рядом с входом осведомился у Вадима о его фамилии и тут же предложил пройти в зал. Столик, за который его посадили, был на самом лучшем месте в этом заведении. Вадим отметил это сразу.

Виталий Андреевич опоздал. Пока Вадим его ждал, он здорово проголодался. На все вопросы приставленного к нему официанта относительно возможного заказа он, тем не менее, стойко отвечал отказом, ссылаясь на то, что его визави еще не приехал.

Вадим был уверен, что начинать угощаться одному, было бестактно. Да и беглое ознакомление с цифрами напротив названий блюд в меню, пока не настраивали на желание чего-то опрометчиво заказывать.

Главный появился неожиданно, несмотря на то, Вадим постоянно держал вход в ресторан в поле зрения. Он впорхнул в открытую дверь и, что-то на ходу говоря подлетевшему к нему менеджеру, стремительно направился в сторону столика, за которым сидел Вадим. Было очевидно, что Главный здесь – постоянный и весьма приветствуемый гость.

Вадим встал. Главный подскочил к нему, мягко пожал ему руку, слегка приложив и вторую и жестом показал, что Вадим может садиться безо всяких церемоний.

Главный, видимо, был чем-то серьезно озабочен. Он, то и дело, обращался к своему смартфону, делал какие-то заметки и посылал сообщения. Вадим терпеливо ждал развития событий.

Наконец, отложив гаджет в сторону, Главный обратил свое внимание на Вадима.

– Как тебе здесь, – сразу же перейдя на «ты», что мысленно сразу было отмечено Вадимом, спросил он, обводя взглядом богатый интерьер ресторана.

– Отлично, – не соврал Вадим.

– Да, – согласился Виталий Андреевич, – Бывал здесь раньше?

– Нет, никогда, – ответил Вадим, подавляя голодные позывы.

– Ладно, – самодовольно ухмыльнулся Главный, – Давай поужинаем.

Он знаком позвал к столу стоявшего наготове чуть поодаль официанта и, не спрашивая мнения Вадима, стремительно сделал заказ.

– Извини, дорогой, я, к сожалению, очень спешу, – проговорил он быстро, только оторвавшись от отдачи указаний, – Мы сейчас немного перекусим, а поговорим в другой раз. Окей? Не волнуйся, я все помню.

Это было так неожиданно, что Вадим не нашел, что ответить.

Это обращение, «дорогой», совсем вывело его из состояния равновесия. Он абсолютно не был готов к такому.

Ему в тот момент казалось, что он поднимался к облакам. И все вокруг него становилось радостным и добрым, а лица официантов и посетителей за другими столиками излучали счастье и светились беспредельным благодушием. Одно это слово делало молодого человека поистине счастливым!

И даже то, что разговора о его будущем, исходя из слов его благодетеля, скорее всего, могло сегодня не состояться, не сильно печалило Вадима. Он чувствовал себя уже членом совершенно другого общества. И фраза о том, что его патрон все помнит, отчетливо говорило ему, что то, о чем он помнит, есть нечто очень важное для Вадима. И Вадим вместо того, чтобы расстроиться таким исходом ужина, на который он уже возлагал, пусть пока неопределенные, но все-таки надежды, открыто улыбнулся самой счастливой улыбкой.

И это не укрылось от внимательного взгляда Виталия Андреевича.

Он отодвинул в сторону меню, лежавшее перед ним на столе, которое тут же было перехвачено предупредительным официантом.

Главный положил свои руки на руки Вадима, которые оказались тут же, на столе. Они были теплыми и нежными. Вадим почувствовал неловкость, но не убрал рук. Главный внимательно посмотрел Вадиму прямо в глаза своими добрыми глазами и заговорил:

– Дорогой, мне нужна твоя помощь.

Вадим почувствовал, как краснеет. Он давно не замечал за собой такого.

Он ожидал теперь чего угодно от своего нового босса! Все явнее и явнее становилась для него вся подоплека их отношений.

Однако, разговор зашел совершенно о другом.

На удивление молодого человека Виталий Андреевич попросил всего лишь о небольшой услуге. А именно о том, не мог ли Вадим оказать содействие его дальнему родственнику. Тот, видите ли, имел собственный бизнес по ремонту квартир и теперь нуждался в дополнительном объеме работ для нескольких своих бригад строителей. Естественно, приезжих.

И это оказалось очень кстати.

Кстати для Вадима, который готов был доказать свою преданность. И, откровенно говоря, лучше бы только таким способом.

Он сразу же вспомнил, что его близкие друзья, а заодно и соседи по дому, буквально несколько дней назад в разговоре с ним упоминали о горячем желании затеять большой ремонт в своей квартире и своем намерении искать для этого подходящих ремонтников. Вадим немедленно достал свой телефон и набрал номер.

Он сделал это, с одной стороны, чтобы показать свою расторопность в оказании услуги своему новому покровителю, как он понимал, а с другой стороны, чтобы продемонстрировать ему же умение быстро и грамотно решать любые неожиданные проблемы.

К счастью, его друзья, Белькевичи, согласились довольно быстро. Особенно после того, как в процессе переговоров получили от Виталия Андреевича, который следил за развитием событий, заверение в предоставлении большой скидки с первоначально обозначенной цены.

– Ну, вот и хорошо, – заключил в итоге он и предложил Вадиму приниматься за ужин, как раз подоспевший к этому моменту.

Вадим, конечно, рассчитывал на большую благодарность, но и осознание, что он вообще смог оказаться полезным такому человеку уже радовало его вполне.

Ужин был недолгим. По крайней мере, для Главного. Наскоро перекусив, он сказал:

– Извини, дорогой, мне нужно ехать. Ты можешь еще остаться, если хочешь. Можешь еще чего-нибудь заказать. Не беспокойся, все уже оплачено.

И упорхнул так же внезапно, как до этого появился.

Откровенно сказать, Вадим остался в смешанных чувствах. Однако он продолжал верить в свою счастливую звезду, которая, как он полагал, уже зажглась на горизонте.

В последующем Вадим нередко бывал в кабинете Главного. Он именно его просил зайти, когда ему требовалась та или иная информация о деятельности редакции, где Вадим работал. А Виталий Андреевич проявлял все больший и больший интерес почему-то к работе именно этой редакции. Может, и не самой выдающейся среди огромного количества подобных в огромном издательском доме «ГлобалНьюс Групп».

И уже очень скоро Вадим стал чувствовать на себе искренне завистливые взгляды сослуживцев и даже начальников, вместо тех насмешливо-прищуренных, которые были поначалу.

Разговоры же о возможном продвижении по службе возобновились практически сразу после их первой встречи в ресторане. Были они, правда, не столь активны и многообещающи, как рассчитывал Вадим. И каждый раз, когда затрагивалась эта живо интересующая его тема, беседа переходила в русло тихого разговора, перемежающегося взрывами хохота Главного над собственными шутками и анекдотами.

И все эти шутки становились все более скабрезными, а анекдоты – все более откровенными, на одну и ту же тему.

Вадим теперь был уже достаточно точно уверен в том, чем он обязан такому вниманию со стороны Главного. Но это внимание, слава богу, не простиралось далее непристойных шуток, похлопываний изредка по разным частям тела, держаний за руку и заглядываний в глаза.

Хотя нет, были еще и подарки. Неожиданные, но приятные. Дорогие запонки, галстук, последние модели телефона и планшета.

Первым позывом Вадима было отказаться. Но каждый раз Виталий Андреевич мягко настаивал и объяснял, что это ни к чему не обязывающие безделицы, в сущности, пустяки. Молодой человек внутренне осознавал, что это не так, но перебарывал свое начальное нежелание и принимал эти знаки внимания.

«А почему, собственно, нет?» – успокаивал он себя.

Вадим терпеливо ждал, когда же все-таки случится то, на что он уже просто рассчитывал. Хотя и боялся признаться себе в том, смог бы он вести себя как-то иначе, будь это внимание чем-то иным, чем-то выходящим за существующие рамки.

И все чаще он с некоторой брезгливостью вспоминал тот взгляд своего шеф-редактора, которым он провожал Вадима в первый раз, когда отправлял его в кабинет Главного.

И вот во время вчерашней встречи в том же самом, что и в первый раз, ресторане Виталий Андреевич, даже как-то сухо, произнес фразу, которую Вадим ждал уже несколько месяцев:

– Послушай, Вадим. Я долго думал, совещался с людьми. Мы решили, что пришло время тебя немного приподнять.

Вадим был весь внимание.

– Я внимательно следил за твоей работой и считаю, что ты уже вполне созрел для того, чтобы стать заместителем вашего главного редактора. Что думаешь?

Оказывается, Виталий Андреевич внимательно следил за его работой! Ни много, ни мало! А он-то наивный осмеливался подозревать этого милого человека в чем-то недостойном!

– Спасибо Вам, Виталий Андреевич, я не подведу, – казенно поблагодарил он и покраснел.

– Я в этом уверен, – произнес Главный, – Ну вот на том и порешим. А теперь давай поужинаем.

***

Скоростной лифт доставил Вадима на двадцать четвертый этаж за считанные секунды.

Он прошел через огромную приемную Главного, поприветствовал секретаршу и, следуя ее приглашению, открыл дверь в кабинет своего благодетеля.

Тот что-то увлеченно печатал на клавиатуре компьютера, то и дело, отрываясь и смотря на монитор. Когда Вадим вошел, он, вопреки обыкновению, не выскочил его поприветствовать, а молча указал на роскошное кресло у окна, где они часто вместе пили кофе.

Сегодня там все было накрыто для чаепития предупредительной секретаршей, и Вадим плюхнулся в кресло, следя за действиями Главного и ожидая дальнейшего.

Пока тот тыкал пальцами в клавиши, Вадим еще раз достал из портфеля планшет и проверил наличие сообщения о срочном совещании у Генерального директора.

Сомнений не оставалось! Что-то важное должно было произойти в жизни Вадима уже сегодня.

– Здравствуй, дорогой, – Главный внезапно оторвался от монитора и обратился к Вадиму.

– Здравствуйте, Виталий Андреевич!

Главный поднялся со своего места и подошел к Вадиму. Он встал за его креслом и приобнял Вадима.

– Читал твой вчерашний репортаж. Сильно, как всегда. Молодец!

– Спасибо.

– Да. Ну, что, ты готов на подвиги?

– Конечно готов! – не задумываясь ответил молодой человек, безусловно полагая, что речь идет об его карьере, и немного осекся.

А если его босс имел в виду нечто совсем другое?

Виталий Андреевич усмехнулся и продолжал:

– Всегда готов! Это хорошо. Ну, что ж, сегодня тебя ждет сюрприз, – а потом, немного помедлив, добавил, – И не один.

У Вадима засосало под ложечкой. Но отступать было поздно!

– Кстати, как у вас дела с твоей будущей невестой? Или уже невестой?

Вадим не понял, почему это именно сейчас было кстати, но быстро ответил:

– Да, уже невеста. Все хорошо, спасибо. Думаю, к рождеству будет свадьба.

– Это хорошо. Это очень хорошо, – радостно резюмировал Виталий Андреевич, – А мы с тобой ей еще и подарок преподнесём. А?!

Вадим обрадованно расправил плечи и заулыбался.

– Она, кажется, в аппарате Артамонова работает? – спросил внезапно Виталий Андреевич.

Вадим как будто рухнул с небес на землю. Вот уж чего он не ожидал сейчас услышать, так это подобного вопроса.

– У Артамонова? – рассеянно переспросил он, – У какого Артамонова? Откуда Вы знаете?

– Да ты сам мне рассказывал как-то, – уверенно ответил Главный.

И Вадим поверил, что он сам и рассказывал. Уж очень много, о чем он за это время успел ему рассказать. Возможно, что и это тоже. Сказать по правде, Вадим уже и не помнил, сколько всего он наговорил Виталию Андреевичу за время их задушевных бесед.

А сейчас он готовился совсем к другому. А вовсе не к тому, чтобы помнить, говорил ли он что-то или нет.

– Это хорошо. Это очень хорошо, – произнес Главный. Было похоже, что эта фраза была сказана, скорее, в ответ на его собственные размышления.

«Вообще, о чем мы говорим? – подумал Вадим, – Разве это важно сейчас?»

Дальше вообще пошел совершенно абстрактный разговор. Вадим полагал, что Главный сегодня пригласил его для разговора о чем-то конкретном, касательно его новой должности. Но тот говорил о чем угодно, только не об этом. Он, как всегда балагурил, рассказывал новые анекдоты, неприличные в основе своей.

К этому-то Вадим уже привык.

Но ни слова по делу!

Вадим даже начал исподволь сомневаться, будет ли то, чего он так ждал. «Но нет, конечно же, это только такая прелюдия», – как мог, успокаивал он себя.

Когда чаепитие закончилось, Виталий Андреевич, как обычно, под локоток проводил Вадима до двери, а уже при выходе откровенно обнял его и пожелал:

– Я в тебя верю! Все мы с тобой сделаем.

Что они с ним должны были теперь сделать, Вадим тоже до конца не понял. Но из всего этого он вынес главное. Повышение будет точно. Все идет, как надо!

И гордый собой он вышел из кабинета.

Виталий Андреевич, однако, последовал за ним, и Вадим в спину услышал, как он обратился к своей секретарше с вопросом, не пора ли идти на совещание.

– Нет, Виталий Андреевич, еще двадцать пять минут, – услышал он услужливый ответ, – А совещание состоится в Большой переговорной.

Вадим взглянул на часы и понял, что если великим мира сего и слишком рано, то для него уже в самый раз. Он заспешил к лифту, чтобы не опоздать на совещание у Генерального. Тем более, что присутствие на нем сулило, вероятно, кое-что приятное. Это он уже понимал.

Парой этажей ниже находилась «Большая переговорная», как ее все называли. Она на самом деле была большая и использовалась, в основном не для переговоров, а для важных совещаний руководства издательского дома «ГлобалНьюс Групп».

Несмотря на то, что до начала анонсированного собрания было еще минут двадцать, у входа в Большую переговорную уже собралась толпа главных редакторов и начальников высшего звена. Вадим внутренне порадовался своей расторопности.

Когда он подошел поближе, кто-то хлопнул его по плечу. Вадим оглянулся.

Это был его шеф-редактор.

– Мирский, а вы что здесь делаете? – спросил он начальственным тоном, не признающим отсутствия чинопочитания.

– Меня пригласили на это совещание, Матвей Захарович, – почтительно ответил Вадим и попытался показать сообщение на планшете. Но шеф-редактора уже отвлек разговором еще какой-то большой начальник, которого Вадим даже не знал.

И тот сразу же потерял интерес к Вадиму.

Когда всех пригласили в переговорную, Вадим учтиво пропустил вперед себя почти всех прибывших. Когда они разместились вокруг огромного стола, уставленного бутылками с водой, он очень скромно устроился на самом крайнем к выходу стуле стоявшего вдоль стены целого ряда таких же.

В переговорной стоял несвязный гвалт общего разговора и шум открывающихся бутылок и воды, разливаемой по стаканам.

Не прошло и пяти минут, как в комнату быстро вошел Генеральный и направился мимо прижавшегося к стене Вадима к своему председательскому месту во главе стола. Все поднялись, приветствуя вошедшего, но он замахал обеими руками, призывая садиться.

Генеральный не любил официоза и везде и всегда подчеркивал свою беспредельную демократичность.

Он быстро дошел до своего законного места и первым делом поздоровался со своим первым заместителем, находившимся, по традиции, на стуле по правую руку от него. Потом, повернувшись налево от себя, он попросил всех, кто там был сдвинуться для того, чтобы освободить одно место рядом с ним. Затем, слегка подумав, попросил освободить и второе место. Все присутствующие задвигали стульями, чтобы выполнить просьбу Генерального.

Через пару минут все было приведено в нужное положение, но Генеральный все еще не садился, явно чего-то ожидая.

И точно, в этот момент в дверях показался Виталий Андреевич, и Генеральный жестом попросил всех присутствующих встать.

– Ну, что, что вы, – быстро ответствовал последний вошедший, – Не стоит, садитесь. Давайте начинать.

Все вновь опустились на свои стулья. Генеральный тоже сел.

Виталий Андреевич заметил сидящего у него почти на пути Вадима, подхватил его под руку и, подталкивая перед собой, повел в начало стола, где находился Генеральный.

Вадим покраснел, как солнце на закате. Весь зал, состоявший из высокого начальства, провожал теперь взглядом эту пару – Вадима, шагающего на непослушных ногах навстречу Генеральному директору, и Виталия Андреевича, шедшего позади и порой слегка подправляющего Вадима, чтобы тот не ошибся в нужном направлении.

Так они дошагали под взорами присутствующих до двух мест, которые как раз были недавно освобождены по просьбе Генерального.

Виталий Андреевич указал Вадиму на один из стульев, а сам сел рядом, прямо по левую руку от председательствующего.

Вадим чувствовал себя теперь как рак, выброшенный на песок под палящее полуденное солнце. Цвет его щек соответствовал сравнению.

Виталий Андреевич одобрительно качнул головой, давая понять, что можно начинать, и Генеральный директор включил стоящий перед ним микрофон.

– Приветствую вас всех, коллеги, – начал он.

Все присутствующие изобразили неподдельное внимание.

– Сегодня мы все здесь собрались по очень важному поводу, – продолжал Генеральный, – Все здесь присутствующие, думаю, помнят, что сразу после общего собрания акционеров нашего издательского дома совет директоров, и я лично, обратились к каждому из вас, руководителям отдельных структурных подразделений, издательств, редакций, с просьбой дать свои оценки эффективности деятельности нашей общей с вами компании.

Он оглядел все сидящих вокруг стола.

– Спасибо за ваши обстоятельные ответы.

Все стали переглядываться и кивать головами.

– В конце прошлого месяца все ваши отклики были тщательно изучены и проанализированы с привлечением экспертов-консультантов из известной вам международно признанной компании, нашего давнишнего партнера. Совет директоров по результатам этого анализа и подготовленных рекомендаций вынес свое решение по вопросам необходимой реорганизации нашей компании.

Он опять поднял голову чуть выше, как будто пытаясь разглядеть всех, кто собрался.

– Вот, собственно, для чего мы вас сюда и пригласили сегодня, – резюмировал Генеральный, – Итак, предлагаю всем сейчас ознакомиться с новой структурой издательского дома «ГлобалНьюс Групп». Внимание всех на экран.

Все повернулись в сторону огромного экрана, который висел на стене напротив председательского места.

Сначала все изучали или делали вид, что изучают схему, которая засветилась на экране. Несколько секунд спустя по залу прокатился тихий шумок непонимания или удивления. Генеральный почувствовал это.

– Да, коллеги. Как вы видите, большинство отдельных единиц осталось прежним. Сокращения коснулись только одного нашего издания. Ну, с господином Коноваловым мы пообщаемся отдельно, после совещания.

– Отдельное внимание, как вы видите, теперь уделяется политической составляющей нашей компании. Для этого Советом директоров принято, я бы сказал, кардинальное решение. С сегодняшнего дня в организационную структуру нашего издательского дома вводится новая функционально-организационная единица в виде Главной Политической редакции, отвечающей за все наши выпускаемые материалы, весь наш контент, так или иначе касающийся политических событий. Причем, как внутри страны, так и зарубежных.

Это и есть наше основное нововведение, с которым вы должны ознакомиться.

– Простите, Борис Семенович, не означает ли это, что мы вводим собственную внутреннюю цензуру? – смело поднял свой голос главный редактор журнала «Политика», – Получается, мы должны будем теперь все наши материалы согласовывать? Так следует из схемы.

Послышался несмелый ропот и с других мест.

– Коллеги, спокойно, – почему-то не совсем уверенно начал Генеральный директор, – Это решение совета директоров. И вы, и я должны его исполнять.

Собравшиеся в переговорной закачали головами и стали обмениваться друг с другом недоуменными взглядами.

– Так, Боря, дай-ка я сам, – вдруг вмешался в ситуацию наблюдавший поначалу молча за всем происходящим Виталий Андреевич. Он включил микрофон, который стоял перед ним, и приготовился что-то сказать. Начавшийся, было, шум за столом мгновенно стих.

– Господа руководители, – Виталий Андреевич говорил нарочито отчетливо, правильно и громко выговаривая слова, – Прошу вас правильно понять ситуацию. Вы все знаете, что в нашей стране, и, в частности, в Москве, в текущий момент осложнилась внутренняя ситуация. Мы должны сейчас сконцентрироваться на точном, я бы сказал, педантичном и, в то же время, объемном освещении событий. А ситуация вовсе не ординарная.

– Поэтому акционерами, которых я здесь представляю, принято это решение, – продолжал он, – Мы создаем новое подразделение, которое будет отвечать за скрупулёзность, если хотите, и целостность в нашем общем подходе к событиям в политической жизни, отражающем, опять-таки, наше общее мнение, мнение издательского дома «ГлобалНьюс Групп», мнение его акционеров. Это новое централизованное подразделение будет ответственно не только перед руководством издательского дома, но и перед его акционерами. Уверен, вы отнесетесь к этому с пониманием.

Зал утонул в гробовом молчании.

– Полагаю, наш высший менеджмент достаточно хорошо мотивирован, чтобы правильно воспринимать идеи акционеров. И также надеюсь, что мы обойдемся без недопонимания.

Последнее предложение прозвучало уже как неприкрытая угроза.

Собравшиеся напряженно молчали. Генеральный директор внимательно всматривался в лица своих непосредственных подчиненных.

Но Виталий Андреевич на этом не закончил.

– А также позвольте вам всем представить назначенного руководителя этого нового подразделения, – тут он поднялся и поднял за локоть сидевшего рядом с ним Вадима, – Главный редактор Главной редакции политических новостей Мирский Вадим Геннадьевич. Прошу, как говорили прежде, любить и жаловать.

Если бы в этот момент обрушился потолок и оттуда ринулись инопланетяне, а все сидевшие вокруг стола в переговорной в один миг превратились бы в диких зверей, Вадим удивился бы куда меньше. Он поднялся над всеми этими начальниками, как перископ подводной лодки над безмолвствующим морем. Трудно в этот короткий миг было понять, кто находился в большем шоке – он сам или все те, кто на него сейчас смотрел. Немая сцена была идеальной. И только Виталий Андреевич, вальяжно развалясь на спинке стула, самодовольно улыбался и слегка постукивал пальцами по столу, вероятно выбивая победный марш.

В голове у Вадима помутнелось. Он просто не знал, что дальше делать. Он стоял, как столб среди всего этого собрания еще вера казавшихся ему недоступными людей и никак не мог сообразить, с ним ли это происходит.

На помощь пришел все тот же Виталий Андреевич. Насладившись, видимо, вдоволь произведенным впечатлением, он через некоторое время громко произнес, обращаясь к Генеральному директору:

– Борис Семенович, позволь я сам покажу новому главному редактору его новый кабинет и введу в курс дела. А ты пока остальные вопросы тут заканчивай. Хорошо?

Генеральный только покорно кивнул головой в ответ.

Виталий Андреевич ловко подхватил под локоть полуживого Вадима и буквально вытолкал его за дверь под недоуменные взгляды больших начальников.

– Как это? – только и смог выдавить из себя Вадим, когда они оба оказались на свободе.

– Эффектно? А? Не ожидал? – полный своего величия, спросил Главный.

– Да я в себя прийти не могу! Это же… – Вадим не находил нужных слов, чтобы выразить хотя бы что-то близкое к тому восторгу, который он испытывал.

В этот момент он действительно был близок к умопомешательству.

– Вы же говорили, зам редактора. А тут!

– Разве плохо?

– Да это просто! – Вадим задыхался от переполнявших его чувств, – Я вам так благодарен! Да я для Вас!..

– Ну, ну. Ничего не надо, – высокопарно произнес Виталий Андреевич, – достаточно простого «спасибо».

Он слегка приобнял молодого человека.

– Конечно, огромное спасибо! – едва не закричал тот, теперь вовсе не замечая излишней нежности в движениях своего благодетеля.

– Ну, пойдем, я покажу тебе твое новое рабочее место, – мягко промурлыкал Виталий Андреевич и, не выпуская из объятий Вадима, медленно повел его к лифту.

Они вышли из лифта этажом ниже. И Вадим, который постепенно начал приходить в себя, сообразил, что его кабинет находится прямо под главными переговорными, на два этажа ниже Генерального и на всего на три – Главного.

Он был теперь выше всех остальных!

Ну, или почти всех.

Невероятное ощущение собственной значимости не давало нормально дышать.

Он понимал только одно – такой сумасшедший взлет бывает раз в жизни.

Весь этаж был заново отремонтирован и подготовлен к работе. На входе уже было размещено название новой редакции, на стойке приема посетителей стояли вазы с цветами, за стойкой сидели две очаровательные девушки, в одной из которых Вадим с удивлением узнал секретаршу Виталия Андреевича.

– Добрый день, – первой откликнулась она и улыбнулась подошедшим.

– Вот, смотри, – весело сказал Главный, указывая на нее, – Кристиночку тебе отдаю. Отрываю от сердца.

– А как же вы? – глупо произнес Вадим.

Виталий Андреевич расхохотался.

– Ничего, справлюсь как-нибудь. Тебе теперь нужнее. Ну, пойдем, пойдем.

Но не успели они сделать и пары шагов, как у Виталия Андреевича где-то заверещал телефон. Тот полез во внутренний карман пиджака и достал изящный маленький телефончик, которого Вадим у него никогда не замечал.

– Да, – четко по-военному взял трубку Главный, – Конечно знаю. Понял. Уже еду.

Вадим никогда прежде не видел Виталия Андреевича таким озабоченным.

– Извини, дорогой, – быстро произнес, Виталий Андреевич, – Мне нужно срочно бежать. Дальше сам. Сразу начинай заниматься подбором кадров. Времени очень мало. Надо начинать работать. И на кадры тебе – всего неделя. Поторопись.

– Понял, – четко ответил Вадим, хотя, откровенно говоря, он еще ничего не понимал.

Словно почувствовав эту внутреннюю его неопределенность, Виталий Андреевич добавил:

– Я не успеваю. Если что не понятно, спрашивай у Бориса Семеныча, – он имел в виду Генерального директора. Не стесняйся и не затягивай. Он в курсе. Поможет. Ну, удачи.

Он на прощанье похлопал оторопевшего Вадима по плечу и заторопился к лифту. Вадим в глубокой задумчивости от обрушившегося на него счастья переступил порог редакции. Своей редакции.

5

На следующее утро Денис опоздал.

Сначала он проспал утром. Потом долго собирался. Все валилось из рук. Помочь было некому. Наталья была совершенно не в форме после вчерашнего.

Уже перед выходом из дома Денис заглянул в спальню. Наталья, распластавшись по всей кровати спокойно продолжала сопеть, даже не заметив, что рядом с ней уже никого нет.

Денис в сердцах махнул рукой и не стал ей мешать наслаждаться тяжелыми снами. А после той дозы, что она приняла вчера, иных снов ожидать не приходилось.

Денис встал с большим запасом, выехал рано, но все равно опоздал. Виной всему была известная проблема с парковкой в центре Нью-Йорка. Самих мест для парковки, казалось бы, было достаточное количество, но на большинстве из них цены запредельные.

Денис, конечно, не бедствовал и принципиально мог себе позволить в редких случаях несколько лишние траты. Однако, руководствуясь давно заученным правилом, возведенным почти в принцип, что лучше пропить, чем потерять, Денис старался в любом месте и при любой ситуации лишний раз сэкономить.

Да и, откровенно говоря, парковок все равно не хватало.

Пока он пристраивался в очередь на паркинг, помещающийся в каком-то бывшем ангаре, пока отдавал ключи и получал расписку за машину, пока потом пешком шел к месту встречи, время, рассчитанное с запасом, истекло. Когда он появился у дверей ресторана, где они уговорились вчера встретиться с Грэгом, тот уже здорово замерз и лихо притопывал на тротуаре в ожидании своего клиента и товарища.

Дело было в том, что Грэг тоже не досмотрел и попал из-за этого впросак. Ресторан в это время суток был еще закрыт.

Денис все понял сразу и усмехнулся. Надо же было назначать встречу в русском ресторане в девять часов утра!

Стараясь не подать виду, что он злорадствует, Денис приблизился к мерзнущему адвокату. Поздоровавшись, извинившись за опоздание и осведомившись, как у того дела, что в данной ситуации вполне можно было принять за издевательство, Денис предложил ему пройти в близлежащий Старбакс или иное подобное заведение неподалеку, чтобы обсудить ситуацию. А заодно и погреться.

К его удивлению Грэг не согласился, а вместо этого сказал:

– Слушай, Денни, ситуация изменилась. Тебе придется идти самому. Встреча назначена на десять.

Денис удивленно уставился на адвоката. Уж не обиделся ли он за то, что ему пришлось немного померзнуть? Но нет, дело было в другом, и Грэг это тут же разъяснил.

– Понимаешь, в Нью-Йорк сегодня прилетел один мой старый и очень важный клиент…

– Кто? – перебил Денис

– Ты его не знаешь, – немного смутился Грэг

– А что есть и такие? Я кого-то не знаю?

– Есть, – продолжил Грэг с некоторой долей нетерпения, – Так вот, он в Нью-Йорке всего на пару часов. И я просто не могу с ним не встретиться. Крайне важный вопрос.

– Так, – расстроенно остановил его Денис, – А вопрос моей лицензии, моего бизнеса, не настолько важный?

– Извини, я не хотел этого сказать. Но я не успел тебя предупредить. Это выяснилось уже сегодня рано утром.

– И что я теперь должен делать? Зачем я сюда тащился?

– Но я же сказал тебе, встреча не отменяется.

– Я не готов говорить там без тебя. Да и мы собирались все предварительно обсудить.

– Ты знаешь, когда я позвонил ему и предложил перенести встречу на более позднее время, он сам очень просил, чтобы ты пришел к нему без меня. Но чтобы не переносить встречу.

– А кто он? – делая ударение на последнем слове спросил Денис.

– Его имя Адам Фултон.

– Он кто?

– Один из руководителей в департаменте строительства штата.

– И чем он может помочь?

– Сейчас я не могу точно сказать. Я ведь даже не знаю, что там произошло с твоей лицензией.

– Хорошо, а этот Фултон в курсе событий?

– Уверен, что да.

– И ты точно со мной не пойдешь?

– Я дико извиняюсь, Дэнни. Никак. Я вообще уже опаздываю. Прости.

– А как насчет того, что ты рисовал там, – Денис изобразил рукой, как Грэг вчера чертил цифры на песке.

– Об этом пока разговора нет.

– То есть эта встреча ничего не решает?

– Я этого не говорил. Но сегодня об этом разговора нет. Ты же понимаешь, что здесь, – Грэг сделал ударение на слове «что» и обвел взглядом округу, сопровождая это неопределенным жестом рукой.

– Ну, я понял. А ты уверен, что этот человек сможет помочь?

– Уверен. Извини, должен бежать.

– Ну что с тобой делать. Давай, беги. Только адрес скажи, куда идти.

Адвокат второпях набил на своем смартфоне адрес и переслал его Денису.

Денис определил, в какую сторону ему следовало отправиться, и повернулся, чтобы еще что-то сказать Грэгу, но тот был уже в паре десятков шагов от него, издали размахивая руками в знак то ли прощания, то ли извинения.

Денис недоуменно развел руками и потянулся за пачкой сигарет.

Ситуация становилась не очень приятной. Денис никогда прежде, за все время пребывания в штатах, не участвовал в похожих встречах. Он полностью перекладывал это на плечи своего адвоката и по совместительству партнера. И тот никогда прежде не отказывался от таких функций. Более того, в этом и состояла значительная, если не большая, часть его работы.

В этой стране вообще все делалось через адвокатов и поверенных.

Пока Денис судорожно размышлял, что ему, возможно, придется говорить в разговоре с неким Адамом Фултоном, он незаметно для себя докурил сигарету и приблизился к огромному зданию напротив симпатичного парка в центре Манхеттена.

Дорога заняла у Дениса не более семи минут, и он очень удивился, что за столь короткий промежуток времени успел так много сам себе наговорить.

Судя по часам, он пришел даже раньше положенного, поэтому он начал медленно прогуливаться взад-вперед около подъезда, куда в итоге надо было войти.

Однако такое убийство времени ему очень скоро надоело.

«Перед смертью не надышишься», – смекнул Денис и, решительно тряхнув головой, направился к дверям здания.

Он поднялся на нужный ему этаж и вышел из лифта, озираясь по сторонам и ища нужное направление для своего дальнейшего движения.

В конце длинного коридора находилась массивная дверь, за которой, судя по надписи, был кабинет самого главного начальника этого департамента, названия которого Денис, честно говоря, толком не успел прочитать на стене прямо перед лифтом. Но над названием должности начальника он увидел знакомое имя.

Денис оказался в комнате, где за столом сидела среднего возраста женщина и что-то печатала, упорно вглядываясь в стоящий перед ней монитор. Слева от нее была дверь в другую комнату.

«Таких и называют не иначе, как «мэм», – почему-то подумал Денис и поздоровался.

Женщина дружелюбно ответила и, как обычно поинтересовалась, как у вновь вошедшего дела.

Денис ответил столь же дружелюбно и сообщил, что у него назначена встреча с господином Адамом Фултоном. Женщина, вероятно, секретарша, предложила ему присесть на один из стоявших здесь же стульев. Денис послушно присел.

Между тем женщина у компьютера нажала какую-то кнопку на столе и сообщила кому-то, что прибыл мистер Дэн Молер.

Это было имя Дениса. Он немного напрягся.

Судя по подобострастному голосу можно было точно определить, что на другом конце этого устройства связи находился большой начальник.

Денис почему-то ждал, что раздастся какой-нибудь сигнал, и ему предложат пройти во вторую дверь. Однако вместо этого, та самая дверь отворилась, и из нее вышел одного возраста с Денисом человек в темно-синем костюме с каким-то значком в петлице. Он решительно направился к Денису.

Денису поднялся со своего места.

Начальник, а, судя по решительности шагов и жестов, это был, безусловно, начальник, не отрывая пристального прямого взгляда от глаз Дениса, протянул ему руку для приветствия.

– Адам Фултон, – представился он.

– Очень приятно, сэр, – вежливо ответил Денис и уже, было, открыл рот для своего представления и обыкновенного для любого знакомства обмена любезностями, но вошедший, не дал ему этого сделать.

– Прошу вас пройти со мной, мистер Молер, – предложил он, – Мне поручено проводить Вас.

Он повернулся к двери, куда до этого вошел Денис, и, распахнув ее, показал ему пройти в коридор вперед.

«Проводить»? – искренне удивился Денис.

Он готов был ожидать чего угодно, но только не этого.

Чтобы такой, по всей видимости, высокий чин брался за поручение всего лишь проводить куда-то Дениса! Дело начинало ему не нравиться.

Денис, уже проходя в дверь, попытался, было, задать какой-то вопрос, сам еще не зная, о чем.

– Прошу Вас, мистер Молер, следуйте за мной, – последовало категоричное повторное предложение.

Фултон быстро зашагал вглубь коридора. Денис послушно пошел за ним.

«Совсем непонятное дело, – продолжал размышлять он, – Либо наградят, либо расстреляют тут же, за амбаром».

Он незаметно криво ухмыльнулся.

Очень скоро они свернули, за угол, где оказался еще один коридор. По обеим его сторонам шел целый ряд одинаковых дверей, на каждой из которых висели одинаковые таблички, отличающиеся друг от друга только последовательными номерами. Как в отеле. Разве что кроме номеров на табличках присутствовало одно и то же слово. Переговорная.

«Что же все-таки это значит?»

– Не беспокойтесь, – как будто прочитав мысли Дениса, неожиданно произнес Фултон, приблизившись к первой двери слева.

– Прошу Вас, – он распахнул дверь, приглашая Дениса войти.

Денис неопределенно качнул головой и вошел в комнату.

Внутри ярко горел свет, окна были наглухо закрыты жалюзи. В комнате стояли только один стол и два стула – по одному с каждой стороны стола. Никакой иной мебели не было совсем.

На столе лежала толстая кипа каких-то папок. Денису сразу бросилось в глаза, что многие из них были довольно старыми.

За столом сидел молодой – явно не больше тридцати пяти, как определил Денис – подтянутый человек с короткой стрижкой и в белой, рубашке с расстегнутым воротом.

Перед тем, как Денис со своим провожатым показались в проеме двери, молодой человек внимательно изучал какой-то документ, лежавший на столе.

Он немедленно оторвался от бумаги при первом же звуке открывающейся двери, отложил документ в сторону так, чтобы папки закрывали его от постороннего взгляда.

– Мистер Дэн Молер, – представил Дениса Фултон. Он сам, надо полагать, был с молодым человеком уже знаком.

– Майкл Джонсон, – молодой человек приветливо протянул Денису руку, – Как Ваши дела?

«Опять начинается, – проговорил про себя Денис, приветствуя вслух Джонсона.

«Интересно, что будет дальше? – размышлял он, пока молодой человек предлагал ему сесть на стул через стол напротив себя.

Понятно было, что этот человек специально был здесь, для разговора именно с Денисом. Ясно было и то, что это был какой-то непростой человек, раз привел Дениса к нему такой высокий начальник.

Денис почувствовал неприятную тяжесть в районе желудка. Неопределенность ситуации не предвещала ничего хорошего. Да и желудок в подобных случаях его никогда не обманывал! Пока же он не мог даже приблизительно определить, что должно было здесь с ним произойти в ближайшее время.

Между тем, Фултон исчез так же внезапно, как и появился в первый раз. Он ушел сразу же после представления Дениса Джонсону, что насторожило Дениса еще больше.

Получалось, что приглашение встретиться с Адамом Фултоном была часть какой-то пока неизвестной ему комбинации. Это нравилось ему все меньше и меньше.

Между тем, молодой человек выглядел вполне дружелюбно, если не принимать во внимание то обстоятельство, что он слишком уж внимательно оглядывал Дениса со всех сторон, что слегка напрягало.

«Оценивает, как баранью ногу на рынке», – отметил он про себя.

Молодой человек предложил Денису присесть на стул, стоящий перед столом.

Денис, пользуясь этим приглашением, медленно сел, пытаясь внутренне собраться для предстоящего, видимо, разговора. В любом случае, разговор предстоял, вероятно, не совсем обычный, если уж его привели сюда столь странным способом. Практически, можно сказать, заманили.

«Ну, дела! – нервно размышлял Денис, – И что же дальше?»

Молодой человек сел на свой стул напротив Дениса и поначалу несколько секунд молча вглядывался в своего предполагаемого собеседника.

– Если хотите курить, курите, – первое, что произнес он и, достав из ящика стола стального цвета пепельницу, поставил ее перед Денисом.

«Уже неплохо, хотя и странно, – отметил Денис, – Мог бы в таком случае и сигарет предложить».

Он распрямился на стуле и достал из кармана куртки пачку.

– Простите, мистер Джонсон, – после паузы на доставание и закуривание сигареты первым начал Денис, – Я хотел бы понять, что все это значит? Мне, насколько мне известно, была назначена встреча с мистером Фултоном.

– Мистер Молер, нам понадобится от Вас небольшая услуга, которую Вы, безусловно, в силах оказать, – совершенно неожиданно начал Джонсон.

– Простите, кому это «нам»? – совершенно ошарашенно спросил Денис и обвел широко открытыми глазами стены комнаты.

– Давайте будем считать, что я здесь представляю один из государственных органов, который предлагает Вам принять участие в некотором событии, представляющем интерес для обеспечения интересов Америки.

– Во как! Один из… Некоторое событие… Что-то очень много тумана. Вы так не считаете? Я, извините, ничего понял. И, собственно говоря, какое я имею отношение к обеспечению интересов Америки? Нет ли тут какой-нибудь путаницы?

– Уверяю Вас, что нет.

– Но я не занимаюсь политикой или чем-то вроде того, – сказал Денис и внутренне еще сильнее напрягся от пронзительного чувства, что буквально вчера у него уже был разговор на такую же тему, – И, тем более, не имею ни малейшего отношения к государственным интересам. Я простой бизнесмен. Кроме купли-продажи домов и совсем небольшого строительства я ничем не занимаюсь. Вы точно ничего не напутали?

– Позвольте мне вам все объяснить по порядку.

– Неплохо бы, – ответил Денис, и словосочетание «по порядку» неприятно резануло слух.

– Итак, – начал Джонсон, положив перед собой лист бумаги, густо покрытый мелким печатным шрифтом, – Ваше имя Дэн Молер.

– Да, – среагировал Денис, и в этот момент он вновь почувствовал неприятную тяжесть в районе желудка. Но на этот раз – гораздо сильнее.

Однако молодой человек невозмутимо продолжил, как будто и не требовал никаких подтверждений своих тезисов.

– Вы родились 15 мая 1969 года в Москве, в СССР. Впервые приехали в США в 2007-м году. Год спустя, а именно 24 октября 2008-го года получили статус постоянного пребывания в Америке. А 22 сентября 2015 года Вы получили гражданство США. Сейчас проживаете по адресу, – он назвал точный адрес Дениса, – Вы являетесь генеральным директором и единственным владельцем компании «Молер Констракшн Энтерпрайзис», зарегистрированной в штате Делавэр, – он на пару секунд оторвался от своего документа, чтобы взглянуть на приходящего в себя Дениса, как бы сверяясь с ним, точна ли эта информация, и тут же продолжил:

– Ваше настоящее имя – Денис Кротов. Фамилию Молер вы взяли в процессе натурализации. Все верно? – он поднял глаза на Дениса.

– Да, это правда. А, что, что-то не так?

– Я этого не говорил, – улыбнулся Джонсон. И по его улыбке Денис понял, что это человек совсем не так прост, каковым мог бы показаться с первого взгляда.

– Как Вас, кстати, будет удобнее называть? По настоящему имени или по последнему?

– Как вам будет удобнее, – как можно более дружелюбно ответил Денис. Он внутренне ясно чувствовал сильное напряжение, но старался не подавать вида, – Правда, я предпочитаю последнее. Оно же для меня и есть настоящее.

– Окей, это хорошо, – медленно произнес Джонсон.

«Неужели «русский след, – подумал вдруг Денис, – Неужели сглазил вчера?»

– Однако, я все равно не понимаю, какое это отношение имеет к некоей услуге, о которой вы тут упомянули. Речь ведь о каком-то предложении? Или нет?

– Вы абсолютно правильно меня поняли. Мы имеем к Вам предложение. И оно является крайне важным и очень срочным. Поэтому не будем отвлекаться.

Денис внутренне напрягся. Он уже понимал, что сегодняшний разговор просто так не закончится.

– Для кого очень важным и срочным?

– Полагаю, что для Вас, в первую очередь.

– Даже так? Для меня?

– Разумеется. Дело в том, что в процессе получения гражданства Вы принесли клятву верности Соединенным Штатам, в которой, в частности, торжественно дали согласие и выразили готовность защищать свою страну с оружием в руках, а также и выполнять работу национальной важности по указаниям законных властей. Не так ли?

– Что-то подобное, – выдавил из себя Денис.

«К чему он все-таки клонит?», – продолжал соображать он.

– Так вот, задание, которое мы хотим Вам поручить, как раз и есть пример такой работы.

– Задание!? Я не ослышался? Но я же не агент какой-нибудь. Я не на службе. Я говорил Вам, моя работа – бизнес! Я ничего иного и не умею.

– Кто знает, – многозначительно улыбнулся Джонсон.

– !?

– Мистер Молер, обстоятельства складываются таким образом, что мы вынуждены обратиться именно к Вам с экстренной просьбой, которую Вы не должны отказаться выполнить.

– Вот как?

– Именно так.

– Но чем конкретно я мог бы вам быть полезен? – выговорил Денис и про себя подумал, – «Во, попал!»

– Это другой разговор, – еще раз улыбнулся Джонсон, – Все просто, на самом деле. Нам нужно, чтобы Вы приняли участие в одной пресс-конференции. Только и всего.

«Опять «нам нужно», – отметил про себя Денис.

– В пресс-конференции? Я?! На какую тему?

– Вот это я и уполномочен Вам рассказать, почему и как мы на Вас рассчитываем

Такая постановка вопроса уже больше нравилась Денису. Все-таки на него рассчитывали, а не давали задание. Однако, он все еще до конца не мог понять, чего от него хотят на самом деле. И почему именно от него.

– Хорошо, но я могу отказаться. Несмотря ни на что, вы же не можете мне приказать?

– Наверное, не можем – задумчиво произнес молодой человек, – Но, я уверен, что смогу Вас убедить не отказываться. Вот, например. Вы недавно сказали, что занимаетесь бизнесом. Строительством, продажами домов.

– Да. Это так и есть. И что?

– А мы знаем, что у Вас в последнее время возникли какие-то проблемы с лицензией. Это так?

– Вот оно в чем дело! – смекнул Денис и, уже немного осмелев, добавил, – И вы, должно быть, знаете, почему это произошло и как мне в этом можно поспособствовать?

– Именно так. Мы смогли бы Вам в этом деле помочь. Например, сделать так, что эта проблема совсем исчезнет. И, кстати, совершенно бесплатно, – Джонсон уже открыто улыбался, – Всего лишь за небольшую услугу с Вашей стороны. Понимаете, бесплатно, – повторил он, – Безо всяких дополнительных расходов с Вашей стороны. Никаких взяток через вашего адвоката. Ведь подобные действия случались прежде, не так ли? А это, как Вы знаете, как минимум, не совсем законно. Вы согласны?

Дениса передернуло.

– Вот, видите. Согласны, – Джонсон уже совершенно руководил ситуацией, – Итак, Вы участвуете в обыкновенной пресс-конференции и вскоре спокойно возвращаетесь к Вашему процветающему бизнесу, который мы, безусловно, уважаем. И безо всяких проблем с лицензией.

– Ну, понятно! Я так и думал. Вы знаете, мистер Джонсон, я когда-то сталкивался с подобным подходом. Тогда это называлось не иначе, как «наезд, впрягание и разруливание проблемы». По-английски это будет, примерно…

Он не успел перевести, как Джонсон на хорошем русском языке ответил:

– Не стоит стараться, господин Кротов. Я все понимаю.

Денис оцепенел. Все оказывалось еще хуже и опаснее, чем он мог предположить!

– Я догадываюсь, что вы когда-то встречались с подобным подходом. В Вашей прошлой жизни, – Джонсон опять перешел на английский, – Но давайте без особых эмоций обсудим наше Вам предложение.

Денис шумно выдохнул и загасил окурок в пепельнице.

– Что ж, давайте попробуем.

– Отлично! Итак, Вам нужно на следующей неделе принять участие в пресс-конференции здесь, в Нью-Йорке. Только и всего.

– Когда на следующей неделе? И где здесь?

– Сначала Вы встретесь с человеком, который подробно расскажет о том, что Вам предстоит сделать. Это будет послезавтра. Мы уведомим Вас о месте и времени этой встречи сообщением на Ваш телефон завтра вечером. Если Вы не увидите сообщения, мы продублируем его звонком. Пожалуйста, не отключайте телефон. Это и в Ваших интересах тоже.

– И что это за человек? – спросил машинально Денис, не обратив внимания на последнюю реплику Джонсона, которая явно смахивала на угрозу.

– Этот человек Вам хорошо знаком.

– Знаком? Каким образом?

– Вы его сразу узнаете.

Денис в искреннем удивлении приподнял бровь.

***

Как он вышел из здания на улицу, Денис помнил не вполне отчетливо. Осталось в памяти только освещенное почти радостной улыбкой лицо Джонсона, да прощальное, у лифта, рукопожатие Фултона, который провожал его.

Все остальное было как в тумане.

И этот туман приобретал откровенно кровавый отблеск. Похоже, напряжение последних минут могло подействовать соответственно. Денис только теперь, впервые за свои годы, почувствовал, что такое давление.

– Вот и приплыли, – Денис рассуждал сам с собой, как в бреду, – Шутки шутками, но здоровье у меня одно! Хоть и говорят, что на двоих. Но они знают обо мне больше меня.

Мысли крутились как в водовороте, одна цепляясь за другую. Но ничего путного на ум не приходило. Было лишь ощущение, что весь этот водоворот, как в болоте. Вокруг – одна грязная вода и никакого видимого положительного исхода.

«Чего ж теперь делать? Правду говорят, сколько веревочке не виться. Выпутаться-то, видимо, не удастся. И что же дальше в таком случае?»

Все было как в плохом боевике, когда события закручивались в лихом темпе, но концовка уже была очевидной и при этом неинтересной и откровенно бездарной.

Кроме того, Денис ясно понимал сейчас, что все эти прожитые в Америке, да и не только, годы он находился постоянно под чьим-то пристальным и предвзятым вниманием. И, похоже, еще и надзором.

Где-то неподалеку послышались звуки американского гимна. В парке рядом с мэрией проходила какая-то торжественная церемония. То ли открытие чего-то, то ли чье-то награждение.

«Вот тебе и страна свободы! – хмуро ухмыльнулся Денис, – Ну, ладно, еще поглядим.»

Через несколько минут он начал постепенно приходить в себя Туман исчез. Самочувствие возвращалось в норму.

Тут он обнаружил, что стоит посреди улицы и методично мнет в руках листок бумаги, который вынес с собой.

Денис непонимающе посмотрел на его содержимое, хмуро ухмыльнулся и, порвав его на мельчайшие клочки, выбросил в первую попавшуюся на пути урну. Затем достал телефон и набрал номер адвоката. Его тяжелые сомнения по поводу прошедшей встречи наводили сейчас на размышления именно об этом человеке.

После нескольких гудков приятный женский голос уведомил Дениса, что его звонок переведен на автоматику, и ему было предложено поговорить с машиной.

Нет, сейчас ему было интересно задать пару вопросов непосредственно Грэгу, без каких-либо автоматических посредников!

Повторная попытка привела точно к такому же результату.

«Ладно, подождем,» – только подумал Денис, как в этот момент телефон зазвонил.

– Ага, чует собака, чье мясо съела! – позлорадствовал Денис и посмотрел на экран телефона.

Но вопреки его ожиданиям это был не ответный звонок Грэга. Это была Наталья.

– Что, мы, кажется, проснулись? – ехидно спросил Денис вместо приветствия.

– Здравствуй, дорогой, – не обращая внимание на саркастические нотки в голосе Дениса, ответила Наталья, – Спасибо, что не стал будить. Я прекрасно выспалась, чувствую себя божественно.

Чувствовалось, что Наталья блаженно улыбается.

– Ты что сейчас делаешь? – продолжила она, – Я уже в центре. Может пообедаем вместе где-нибудь?

– Ты уже в центре? – не понял Денис, – В каком?

– Ну, на Манхеттене, на шестой.

– А почему ты здесь? – продолжал еще не понимать Денис, – Как ты уже так рано здесь оказалась?

– Дорогой, с тобой все в порядке? Как рано? Ты знаешь, сколько сейчас время?

Денис в замешательстве посмотрел на часы. Он даже не придал значению безграмотно произнесенной фразе, за что в иное время обязательно сделал бы Наталье какое-нибудь едкое замечание.

Действительно, был уже второй час дня! Он совсем не заметил, как пролетело время!

– Але-о, Денис, ты еще здесь? – вывел его из мыслей голос Натальи в трубке.

– Да, – механическим голосом ответил Денис и тут же спохватился, – А откуда ты взяла, что я на Манхеттене?

– Ну, ты вчера что-то говорил, – замялась Наталья, – По телефону.

Денис был уверен, что вчера ее он ничего не говорил, а когда договаривался по телефону с Грэгом, его трудно было услышать. Его это, почему-то, сейчас напрягало, но у него не было совершенно никакого желания что-то выяснять.

А также не было никакого желания встречаться с Натальей. По крайней мере, теперь.

– Нет, я сейчас не могу, – неуверенно соврал он.

– Еще занят?

«Почему «еще»?», – подумал Денис, а вслух сказал:

– Да, занят.

– Ну, а когда освободишься?

Дениса порой раздражало занудство его дражайшей. А в этот час – особенно. Откровенно говоря, сегодня ему было совсем не до нее!

– Але-о! Ты слышишь?

– Слышу, слышу. Я сегодня занят. Ничего не выйдет. Извини.

– Что, целый день занят? – в голосе Натальи слышалось какое-то недоверие.

– Да, пожалуй, – Денису уже откровенно надоедал этот бесполезный разговор.

– А когда освободишься?

Денису в этот момент нестерпимо захотелось крикнуть «Никогда!» и бросить трубку, но он сдержался. Он чувствовал, что ему с Натальей встречаться нельзя. По меньшей мере, сегодня. Чтобы не доводить до очевидного конфликта.

– Слушай, Наталь, – как можно более миролюбиво и спокойно начал Денис, – Давай отложим на несколько дней.

– На несколько дней!? Что случилось? – забеспокоилась Наталья, – У тебя все в порядке?

– У меня все в порядке, – Денис старался держать себя в руках, но чувствовал, что это у него все хуже получается, – Просто накопились дела, которые мне надо срочно решить.

– Точно, у тебя все в порядке? – не унимались на том конце.

– Абсолютно точно. Все в порядке, – Денис напряженно сжимал кулаки, чтобы не сорваться, – Давай, я позвоню тебе сам. Ну, через пару дней.

– Как это? «Через пару дней», – Наталья становилась невыносимой, сама, видимо, не понимая этого.

– Я должен уехать на несколько дней, по срочным делам, – неожиданно для себя самого соврал Денис и сразу почувствовал облегчение от найденного решения.

– Уехать?! Куда? – было очевидно, что Наталья было не готова к такому повороту.

– Ну, это неважно. Я же сказал, дела!

– Это что, тайна?

– Да и, похоже, не моя, – ответил Денис и понял, что сказал он это зря.

– Что за загадки, дорогой? – почти с обидой спросила Наталья.

– Ай, оставь, – даже несколько грубо одернул Денис, – не заморачивайся. Сказал, дела. Вот и все.

– Ну, ладно, – сухо произнесла Наталья.

– Ну, давай, мне пора, – заторопился Денис.

– Так, точно, все в порядке? – зачем-то опять спросила Наталья

– Слушай, отстань, – это прозвучало почти грубо, но Денис уже не сдерживался.

– Да что с тобой сегодня! – почти вскрикнула Наталья, – Тебе кто-то испортил настроение, а ты срываешься на мне. Я тут при чем?

Да, наверное, она здесь была не при чем. Это верно. Денис понял, что перегнул палку.

– Ладно, – попробовал он ответить более миролюбиво, – Извини. Замотался. Я реально не хотел. Ну, не хотел, прости. Давай, не будем усложнять. Все нормально.

– Ладно, – нехотя согласилась Наталья, – Пока тогда. Звони.

По голосу было понятно, что она, вероятнее всего, обиделась. Но Денису было по-настоящему не до нее. Он наскоро попрощался и положил трубку.

И ровно в тот же самый момент вновь телефон зазвонил. И это уже был Грэг!

Денис не успел ничего у него спросить, как Грэг первым поинтересовался, как прошла его встреча с Фултоном.

– А ты уверен, что я должен был говорить именно с Фултоном? – даже как-то язвительно спросил Денис.

– Я не знаю, – в явном замешательстве ответил Грэг, – Я думал, да. Я договаривался о встрече с ним. А что случилось?

– Нет, ничего. Просто он со мной почти не говорил, – отвечал Денис, задумавшись о том, что слова и интонация Грэга были абсолютно искренними.

– А кто тогда? Что случилось, Дэнни, поясни. Я не понимаю. По нашему вопросу что-нибудь ясно? – Грэг намекал на отзыв лицензии.

Денис смутился. Он хотел задать адвокату несколько определенных вопросов, поскольку был почти уверен, что в произошедшем подвохе тот был непосредственно замешан. Еще несколько минут назад Денис, казалось, знал это наверняка.

Денис в нерешительности молчал.

– Дэнни, почему ты молчишь? Что-то не получилось?

– Я пока не знаю, – медленно произнес Денис.

– Что ты имеешь в виду? Мне нужно еще что-то делать?

– Нет, – уже уверенный в своем мнении, спокойно сказал Денис, – Я все сам решу.

– Ты уверен? Тогда я не понимаю, что ты хотел сказать…

– Нет, извини, Грэг, – мягко перебил его Денис, – Все нормально. Я точно сам решу эту проблему.

– Я понял, – произнес Грэг и замялся.

Он, похоже еще что-то хотел сказать, но не решался. Или просто о чем-то задумался.

– У тебя все хорошо? – на всякий случай спросил Денис и почувствовал, что тот же вопрос он сам несколько минут назад услышал от Натальи и был им раздражен.

– Да, все окей, – через паузу ответил Грэг, – Знаешь Дэнни, я, в общем, хотел тебе сказать…

– Что? Что-то не так?

– Нет, все в порядке. Просто будь осторожен.

Такое неожиданное продолжение некоторым образом настораживало.

– Что ты имеешь в виду? Где мне быть осторожным.

– Будь внимателен, – повторил Грэг, – К своему окружению.

– Ты не себя ли имеешь в виду? – чуть усмехнулся Денис.

– Не совсем. Но будь осторожен. Кто знает?

– Ты говоришь какими-то загадками. Я тебя сейчас не узнаю. Точно, у тебя все в порядке?

Опять то же самое, что и с Натальей! Только теперь Грэг – вместо него самого! Денис даже вздрогнул.

– Я хочу, чтобы у тебя все было в порядке, – выговорил адвокат, – Поэтому будь осторожен. Это все, что я тебе хочу сказать.

– Ладно, понял. Буду.

Они попрощались, и Денис понял, что ничего так и не понял. Но адвокаты, как известно, ведь всегда говорят по существу. Значит, к этому почти предостережению следовало относиться серьезно и прислушаться.

6

– Исходя из предварительного анализа представленной подборки информации можно, я считаю, сделать очевидный вывод, о том, что в этой ситуации речь идет о намеренной провокации с далеко идущими целями. У меня все, – Алена отложила в сторону свой планшет и посмотрела на шефа.

Тот в задумчивости продолжал перекладывать лежащие перед ним листки бумаги.

– М-да, – произнес он и посмотрел прямо перед собой, – Именно так. Намеренная провокация. Ну, что ж, будем работать дальше. Спасибо, Елена Михайловна, очень точный и полный отчет. Хорошая работа.

Алена улыбнулась в ответ. Ей нравилось, когда шеф хвалил ее. Надо отдать ему должное, он был скуп на похвалу. Но, если работа подчиненных ему, действительно, была по вкусу, он никогда не скрывал своего удовлетворения.

Он нажал на кнопку телефона на столе.

– Настя, – произнес он, не снимая трубку, – приготовьте машину, пожалуйста. Через четверть часа выезжаем.

Олег Иванович отключил громкую связь и обвел сотрудников, сидящих перед ним за столом долгим взглядом.

– Вопросы есть? Нет. Все свободны. Работаем по плану.

И когда все поднялись из-за стола, добавил:

– Елена Михайловна, задержитесь.

Все вышли. Алена вновь опустилась на свое место. Шеф поднялся и подошел к ней.

– Ну, как дела? – по-отечески спросил он и опустился на стул рядом, – Я вижу, ты молодец. Совсем освоилась уже.

– Ну, еще не совсем, – скромно потупила взгляд Алена.

– Не скромничай. Очень хорошо сегодня поработала. Быстро и грамотно.

– Спасибо.

– Я хотел немного с тобой поговорить о нашей поездке.

– Да, слушаю, Олег Иванович.

– Вот что. Переговоры нам предстоят очень непростые и серьезные. Времени в обрез. Планируем закончить за два-три дня. Поэтому мне важно, чтобы весь документооборот там, на месте, был организован правильно, без сбоев. Я сейчас уже почти уверен, что ты справишься. Но я тебя прошу очень внимательно все еще раз продумать, посмотреть и подготовить до поездки. На месте уже не будет ни времени, ни возможности что-либо исправлять.

– Я понимаю, Олег Иванович

– Отлично. И позвони Таисии Марковне. Пусть она тебе все расскажет и подскажет, что и как. Все-таки первый раз. Скажи, я просил. А заодно справься о ее здоровье. Что-то она заболела некстати. Но, ничего, я думаю, ты со всем справишься.

– Сделаю.

– Действуй.

– Я могу идти?

– Да, Леночка, иди. И вот еще что, – Олег Иванович поднялся первым и подал руку Алене, – Я сейчас в Кремль. Вернусь, уверен, сегодня уже поздно. Тебе вылетать с группой завтра рано утром. Поэтому сегодня можешь ехать домой часа в два, я тебя отпускаю. Отдохни перед дорогой, подготовься, как следует. Успеешь все здесь закончить к двум?

– Спасибо большое, Олег Иванович. Успею.

– Вот. Я пришлю тебе водителя, он тебя отвезет домой.

– Да, не надо, спасибо, я доберусь.

– Это не обсуждается. Сейчас в Москве неспокойно. Мне нужно, чтобы ты была в безопасности. Ответственная работа предстоит. Очень.

– Спасибо, – уже в который раз произнесла Алена и собралась уходить.

– Да. И еще. Не успел тебя предупредить. Постарайся особенно не распространяться никому о своей поездке. Ладно?

– Да, но, – неуверенно начала Алена.

– Нет, маме можно. Или ты уже еще кому рассказала? – понял шеф ее замешательство.

– Да, извините. Вчера сказала. Своему молодому человеку.

– Молодому человеку? – видно было, что это словосочетание не очень понравилось шефу, – Ну что с тобой делать. Я сам не успел предупредить. Все в спешке. Но, пожалуйста, больше никому. Договорились?

– Договорились, – улыбнулась Алена.

– Он, кажется, журналист? – не отпускал ее шеф.

– Кто?

– Ну, этот твой молодой человек?

– Журналист. А как вы узнали?

– Ты забываешь, Леночка, с кем работаешь.

– Извините.

– У вас, что, все серьезно?

– Не знаю. Похоже.

– Жаль.

Алена с удивлением посмотрела на своего шефа. Он слегка прищурился.

– Ничего, ничего, – сказал он, – Просто мой Лешка тебе каждый день приветы передает.

– Ну и Вы ему тоже передавайте, – спокойно ответила Алена и отвела взгляд.

– Ну, ладно, увидим, – произнес Олег Иванович и решительно продолжил, – Значит, договорились, в четырнадцать ноль-ноль тебя во внутреннем дворе ждет машина. И завтра утром он тоже тебя отвезет. Встретимся в Нью-Йорке, в отеле, послезавтра. Маме привет.

– Передам, спасибо. Он и завтра меня отвезет?

– Конечно. Обязательно.

– Спасибо огромное, Олег Иванович!

– Это я уже слышал. Не за что. До послезавтра, – шеф уже направился к своему столу и взял портфель, с которым собирался уезжать.

– До свидания, – жизнерадостно улыбнулась Алена и выпорхнула из кабинета.

***

Высокий светлого кирпича «сталинский» дом стоял немного в стороне от основной магистрали. В теплое время года скрытый увесистыми кленами от посторонних глаз, сейчас, когда листва вся опала, выглядел как огромная скала, нависшая над прочими строениями поблизости. К массивному металлическому забору, окружавшему дом, жались ряды гаражей, напротив располагалось высшее учебное заведение, когда-то весьма престижное для поступления в него.

В далекие годы такие дома были построены для проживания среднего и выше среднего звена чиновников и сотрудников исполкомов и райкомов партии. В начале перестроечного периода из-за своих высоченных, по тех лет меркам, потолков, роскошных бесконечно больших коридоров и подъездов такие дома были некоторое время объектами вожделения новой нарождающейся коммерческой элиты.

Ну, и бандитской, конечно, тоже. Большинство леденящих кровь историй про «черных» риэлторов, исчезновение жильцов и внезапных смертей пожилых обитателей квартир были как раз про эти дома.

Затем, правда, все изменилось. Появились элитные новостройки, новые материалы, новые планировки, новые подходы к обустройству жизни богатых людей. Появились новые люди. И такие дома стали не нужны. Их забыли. Теперь они больше напоминали памятники прежней, давно ушедшей эпохи. Тяжелые мрачные памятники. И люди, все еще жившие в них, – живые памятники все той же эпохи. Вне зависимости от их возраста, положения и социального статуса.

В окне третьего этажа этого дома стояла средних лет женщина и смотрела во двор. Как и все женщины ее возраста она пыталась казаться моложе, чем это было на самом деле, и это, надо признать, ей удавалось.

Однако, природу обмануть, по большому счету, не дано никому.

Женщина внимательно вглядывалась в любого, кто подходил к подъезду, и нетерпеливо переминала пальцы рук. Лицо ее, еще совсем недавно, неординарной красоты, выражало напряженное внимание.

К подъезду подкатил огромный черный «Мерседес» с номерами, выдававшими его принадлежность к кремлевской администрации.

Женщина удивленно наклонила голову.

Когда же с переднего сиденья выскочил огромного роста и ладного телосложения молодой человек в темном костюме и расторопно распахнул заднюю дверь, из которой вышла молодая женщина лет двадцати пяти, она широко раскрыла глаза от удивления и неожиданности.

Молодая женщина подняла глаза и, остановив взгляд на третьем этаже, приветливо помахала рукой. Сомнений быть не могло! Это была она!

Женщина в окне помахала в ответ и удивленно показала на машину.

Жест, который она увидела уже в ответ на свой немой вопрос, мог означать только показательное подчеркивание собственного достоинства.

После чего Алена, а это была, действительно, именно она, проследовала к подъезду. Молодец, открывавший ей дверь машины, пошел за ней вслед, а прямо перед подъездом опередил ее и вошел внутрь первым, придержав ей дверь.

Когда дверь в квартиру открылась, на пороге появилась та самая женщина, которая до этого пристально вглядывалась во двор.

– Мамочка, привет! – радостно воскликнула Алена и вошла в квартиру, кидаясь в объятия встречавшей.

– Привет, мой дорогой, – обрадовано ответила женщина и тут же спросила, – Лена, это кто?

Алена обернулась к сопровождавшему ее молодому человеку, который все еще не уходил.

– Спасибо. До свидания.

– До свидания, – чуть слышно ответил он и, стоя вполоборота к двери, явно ждал, когда она закроется за Аленой и ее матерью.

Алена так и сделала, разрядив возникшую неловкость. После чего обратилась вновь к матери.

– Мам, это охранник.

– Кто? Охранник? – изумлению матери, казалось, не было предела, – Почему?

– Я не знаю, мам, Олег Иванович распорядился.

– У тебя персональная охрана? И ты ездишь на такой машине?

– Да, нет, мам. Это только сегодня. Он сказал, что так надо.

– Ничего не понимаю. Ну, ладно.

– Я сама ничего не понимаю. Сказал, для безопасности.

– Опять эта безопасность! Всю жизнь одна безопасность. Куда деваться! Ну, ладно, раздевайся и мой руки. Надеюсь, еще не все остыло.

Алена последовала совету матери, и уже через несколько минут они сидели за большим столом в довольно просторной кухне.

– Вообще говоря, я очень благодарна Олегу, за то, что он так о тебе заботится. Сейчас действительно такое время. Творится, не пойми, что.

– Это да.

– Но я никак не рассчитывала, что он выделит тебе охрану.

– Мам, ну я же тебе сказала. Это только на сегодня.

– Честно тебе скажу, я уже подумала, что ты с новым кавалером.

– Мам, – укоризненно произнесла Алена.

– Да, нет, я не о том, – спохватилась мать, – Видишь ли, твой отец тоже в свое время ходил с охраной. Ну, времена такие были. Только на его охранников взглянуть было страшно. Никогда не поймешь, то ли охраняют, то ли убивать везут. Такие рожи! А этот. Интеллигентный, глаза умные. Ну, разве что, огромный, как дом.

– Ты и глаза успела разглядеть. Ты неисправима, мам!

Обе женщины весело рассмеялись.

– Ну, ешь, ешь, – продолжала угощать мать, – Ты знаешь, когда ты так неожиданно объявила, что приедешь домой, я думала, что не успею ничего приготовить.

– Мам, но это – не главное.

– Ладно, ладно. В итоге все успела. Молодец, что приехала. Сколько ты уже дома не была? Уже неделю? Да, точно, с двенадцатого числа.

– Ты на календаре отмечаешь?

– Не смейся над матерью. Потом поймешь.

– Когда потом, мам?

– Когда сама станешь матерью.

– Ну, до этого еще не скоро.

– Жаль. Хотя, ты знаешь…

– Ты опять за свое?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь. Это моя жизнь, мы все с тобой решили. И не раз.

– Да, это твоя жизнь, – задумчиво произнесла мать, – Но я очень хочу, чтобы ты не ошиблась в этой твоей жизни. Такие ошибки трудно исправить. Чаще всего, невозможно.

– Я все это знаю, мам. Но перестань. Все будет хорошо.

– Дай-то бог.

Мать стала собирать со стола. Она, казалось, была полностью погружена в собственные мысли.

Алена встала, подошла к ней и нежно обняла.

– Мамуль, ну ты же знаешь, как я тебя люблю. Не беспокойся. Все будет хорошо.

Мать остановилась посреди кухни и прижала голову к плечу Алены, ничего не говоря.

Так они простояли несколько минут, чувствуя неподдельную близость друг другу. Мать и дочь. Родные, самые близкие люди…

***

– Олег Иванович, к Вам госпожа Гуревич Светлана Александровна, – раздался на переговорном устройстве голос секретарши.

– Да, да, пусть войдет. Жду, – ответил он и быстро поднялся из-за стола навстречу открывающейся двери.

В кабинет вошла эффектная женщина в красивом белом плаще и легком светло-сиреневом платке на шее. Открытое, красивое лицо обрамляла копна темных, без признаков седины, волос. Прекрасные голубые глаза излучали молодой игривый блеск. Она выглядела на свои сорок пять, но это ее не портило. Она была при этом по-настоящему обворожительна и действительно, светилась красотой и обаянием.

Такого типа женщина остаются прелестными в любом возрасте.

Однако более внимательный взгляд смог бы различить легкие мешки под глазами и слегка обозначенные морщинки в углах глаз и губ. При всем очевидном здоровье, женщина явно в последнее время неважно спала и, может быть, даже плакала, хоть и пыталась это активно скрыть под дорогой косметикой.

А взгляд у хозяина кабинета по долгу службы был всегда чересчур внимательный и проницательный.

– Здравствуйте, Олег Иванович, – начала, было, женщина, но хозяин кабинета прервал ее.

– Какие церемонии! Света! Как я рад тебя видеть!

– Здравствуй, Олег, – согласилась женщина, – Я тоже рада.

– Ты просто прелестно выглядишь! – сказал Олег Иванович.

Он пригласил ее присесть в одно из кресел, стоявших чуть поодаль, рядом с изящным журнальным столиком. Сам опустился на второе.

– Прости, что я смог уделить тебе так мало времени и, возможно в не самое удобное время, – начал Олег Иванович, искоса поглядывая на часы на стене.

– Это ничего, Олег, я все понимаю. Я вовсе не стала бы тебя беспокоить. Представляю, как ты занят. Но мне просто не к кому больше обратиться. Прости, что я вот так к тебе, после стольких лет… – казалось, что она готова расплакаться.

– Что ты, что ты, Света! Это не важно. Что-то случилось?

– Случилось. Извини, что я вот так, сходу о своих проблемах…

– Ничего. Говори. Я могу чем-то помочь?

– Прости, можно стакан воды?

– Разумеется, – он встал, принес с рабочего стола графин с водой и пустой стакан. Наполнив стакан, он протянул его женщине, пытаясь по ее поведению понять, что же ее привело к нему.

– Олег, я совершенно одна. Осталась одна, – сумбурно начала она, – Мне нужна помощь. Ты можешь мне помочь?

– Я не очень понимаю, чем. Расскажи подробнее. Что случилось? Что я могу для тебя сделать? – он снова ненароком взглянул на часы.

– Ты очень занят, я тебя отвлекаю, – заметила она его взгляд, – Прости. Я не вовремя?

– Нет, нет, я тебя слушаю. Не обращай внимания, привычка. Продолжай пожалуйста. Кстати, сколько мы не виделись?

– Да уже лет десять. Да, точно, почти десять. С тех пор, как Стас тогда… – она сглотнула тяжелый комок, который мешал говорить.

– Да, почти десять лет, – повторил Олег Иванович и глубоко вздохнул, задумавшись на мгновенье, – Ну, извини. Продолжай. Я слушаю.

– Олег, это ужасно. Седьмого июля умерла мама. Рак.

– Прими мои соболезнования.

– Спасибо. Да. А потом мой Гуревич сбежал.

– Как?

– И оставил меня ни с чем.

– То есть как?

– Да вот так. Все, что у меня теперь осталось, это вот то, что ты на мне видишь. Ничего нет. Ни квартиры, ни дома в Перхушково, ни машин. Ничего. Я теперь нищая.

– Подожди, объясни толком. Вы же жили довольно богато. Сама тогда хвалилась.

– Хвалилась, – горько усмехнулась она, – Да перехвалилась.

– Как это? Он же у тебя при делах был. А его заводик под Москвой? Там еще где-то рыбхозяйство было. Я правильно помню? Что случилось.

– Было. Все было. И жили, я думала, что хорошо. Даже лучше других.

– Ну и?

– Играл он, Олег. Играл, как сумасшедший. Пыталась образумить. Так он как-то в запале и мне врезал, и Ленку избил. Пыталась за меня вступиться. А-а! Да, что там…

– И давно это было?

– Что? А! Это да, давно тянулось. Я сначала все надеялась, что смогу его остановить. Чего только не делала! Умоляла, упрашивала, грозила. Все бесполезно. Проигрался в дым! Как он еще нас с дочкой не проиграл? А тут, в самом начале лета, объявил, чтобы мы с квартиры съезжали. Что все это теперь не наше. И все остальное тоже не наше. Вообще все!

– Подожди, ты с юристами говорила? Я мог бы дать тебе классного адвоката по таким делам. Лучший в Москве!

– Спасибо, Олег. Нет, все бесполезно. Все было переоформлено на других людей и уже давно. А потом ему часто звонили с угрозами, это я сама слышала. Так что я даже рада, что так вышло. И вот месяц назад он вообще пропал?

– То есть как? И ты ничего не знаешь, где он?

– Ничего. Не знаю. И, честно тебе скажу, после всего, что было, и знать не хочу.

– Да, дела, – протянул Олег Иванович

– Живем теперь с дочкой в нашей старой квартире. Ну, ты знаешь, где. Но теперь я даже рада. Если бы кто-то спросил меня сейчас, я бы не хотела ничего вернуть. А его видеть не могу. Пропал и пропал!

– Ты хочешь, чтобы я тебе помог найти его? – пытался догадаться хозяин кабинета, – Я могу…

– Ой, нет, Олег, что ты! – прервала она его, – Совсем не хочу!

– Думаешь, совсем?

– Даже не сомневаюсь. Я, если честно, то даже рада.

Олег Иванович напряженно молчал, слушая, что она скажет дальше.

– Кто бы теперь подсказал, как дальше жить. Все рухнуло просто в один момент. И теперь ни семьи, ни жизни, ни счастья, – резюмировала она, всхлипнув.

– Ну, ну, – как мог ободряюще произнес Олег Иванович.

– Да, вот, Олег, игра судьбы, – задумчиво произнесла Светлана, – Было в моей жизни всего два мужчины. Одного любила больше жизни, другому всю эту самую жизнь и отдала, – и, сделав паузу, добавила горестно, – И нет ни одного. Оба и пропали.

Олег Иванович внимательно посмотрел на собеседницу. И это он слышал от женщины, обладавшей такими внешними данными?

– Прости, кого любила? – машинально переспросил он

– Стаса. И я только теперь это поняла. Ясно поняла. И, конечно, очень поздно…

– А что ты мне тогда говорила? Помнишь?

– Помню, Олег, помню. Дура была. Просто дура.

Повисла тяжелая пауза. Олег Иванович напряженно размышлял. Его посетительница молча мяла ладони.

– Это мне, конечно, наказание за то, что я тогда испортила жизнь Стасу. И погиб он поэтому. Все из-за меня.

– Да, погиб, – пробормотал в задумчивости Олег Иванович.

– Прости, Олег, что я вот тут так с тобой разоткровенничалась. А мне ведь, действительно не с кем больше поговорить. Ленка только. Да вот, может, ты. Да и ты меня не поймешь. Прости, я не должна была…

– Но, хорошо, это все прошлые дела, – оторвался от собственных мыслей Олег Иванович, – Жить-то надо дальше. Что же дальше?

– Вот я и не знаю. За этим к тебе и пришла. Вернее, нет, не за этим. Мне нужна помощь.

– Какая помощь, Света? Деньги нужны?

– Деньги, конечно, нужны. Всегда нужны. Но я не прошу у тебя денег. Да и не взяла бы у тебя.

– Это почему?

– Не могу. В память о Стасе. Вы ведь были так близки с ним.

– Какая-то ерунда. Причем здесь это. Я могу тебе помочь деньгами.

– Я знаю. Но не возьму. Я к тебе напросилась не за этим.

– Хорошо. Говори. Чем я могу тебе быть полезен?

– Олег, ты не смейся, но последние события серьезно изменили меня. Всю мою жизнь. И мой взгляд на жизнь. Я совсем недавно поняла, что хочу начать все сначала. Сама.

– Похоже, я уже помог? – аккуратно пытался улыбнуться Олег Иванович, – Еще минуту назад ты не знала, что делать.

– Да, ты уже помог. Спасибо тебе. Но не совсем. Понимаешь, я знаю, что я сама буду делать. Какое-никакое, а образование у меня есть. Найду, как заработать на хлеб, – она вздохнула и перевела дух, – У меня к тебе будет только просьба насчет моей дочери. Насчет Лены. Собственно, это меня и привело к тебе.

– А что такое?

– Помоги мне. То есть, нет, ей, если это возможно, с работой.

– Проблемы? Она не работает?

– Ты понимаешь, она очень умная девочка. Закончила иняз. С тремя языками. Но никак не может найти себе место. Слишком красивая, понимаешь?

– Не совсем. Что ты имеешь в виду?

– Это просто какой-то злой рок. Она, как только куда-нибудь устроится, там сразу ее начальник начинает ее преследовать. Уже три места поменяла. И везде одна и та же картина.

– Понял. Три языка? И умная, говоришь?

– Ну, ты же знаешь…

– Я? Как? Я видел ее, когда она была совсем ребенком. Кстати, ты извини, но, если она пошла в своего папашку… Ты не преувеличиваешь? Точно такая умная?

– Зачем ты издеваешься?

– Ну, прости. Прости. Передернул. Она у тебя замужем? Дети есть?

– Нет, не замужем и детей нет. Это имеет значение?

– Да, пожалуй, нет. Ладно, я думаю, смогу тебе, то есть ей, помочь. Давай так, я сейчас позову своего кадровика, ты с ним договоришься, когда она сможет подъехать к нему. Он посмотрит, пообщается с ней. И я посмотрю. Если все так, как ты говоришь, у меня есть одна вакансия… Идет? – он встал и подошел к своему рабочему месту.

– Конечно! Я тебе буду очень благодарна!

– Настя, – произнес он, нажав кнопку, – Пригласите ко мне Федорчука. Да, прямо сейчас. Побыстрее, пожалуйста.

– Извини, Олег, – уже немного успокоившись, произнесла Светлана, – Я на тебя накинулась со своими проблемами и даже не спросила, как твои дела.

– У меня все нормально, – произнес в ответ Олег Иванович. Тень глубокой задумчивости все еще не покидала его лица.

– А что здесь вообще? Чем занимается ваш институт? Сидите-то вы, лучше не придумаешь.

– Ничего особенного. Политические вопросы, – уклончиво ответил Олег Иванович и встрепенулся, – Да, кстати, а как у твоей Лены с биографией? Ну, понятно, кроме папы…

– Олег!

– Ну, ладно, извини. Так как? Криминал, участие в каких-нибудь демонстрациях или чем-то подобном?

– О чем ты? Нет, конечно. Милая, хорошая девочка. Прилежно училась, закончила с красным дипломом. Ни к чему такому никакого отношения, конечно же, не имела.

– Ну, хорошо. Давай, посмотрим.

– А как твоя семья?

– Все тоже в порядке. Все живы и здоровы. Сын, вот, недавно Академию закончил. Пошел почти по моим стопам. Они ведь, по-моему, с твоей Ленкой ровесники? Какого она года?

– Девяносто пятого.

– Нет, Лешка старше. Он девяносто четвертого.

– А как жена? Кажется, Марина?

– Мария. Маша. А что жена? Тоже хорошо. Ах, да, понял. Вы тогда не поладили. Но это когда было…

– Да, давно.

– Она тогда меня к тебе приревновала. Помню. Ну. Ситуация такая была. И она тогда еще тебе про Стаса напомнила?

– Не надо.

– Ну, да, точно. А я тебе, кстати, как раз тогда про твоего Мишу-то и говорил. Помнишь?

– Ну, пожалуйста, не надо!

– Окей, дело закрыто.

В этот момент на столе загорелась лампочка вызова. Олег Иванович снял трубку.

– Да. Конечно, пусть заходит, – коротко ответил он, и буквально через секунду в кабинет вошел немолодой уже человек, по выправке – бывший военный.

Олег Иванович представил Светлану и своего начальника отдела кадров друг другу.

– Вот, Василий Степанович, – продолжил он, – Это очень близкий мне человек, которому мы с тобой должны помочь. Значит, задача такая. Светлана Сергеевна, – тут Светлана с нескрываемым удивлением быстро подняла глаза на говорившего. Он помнил ее отчество, чего она никак не могла ожидать!

– Светлана Сергеевна расскажет Вам коротко про свою дочь. Вы, пожалуйста, пригласите ее на собеседование. И как можно скорей. И мне сообщите день и время. Я тоже подойду. Думаю, она нам будет к месту. Короче посмотрим. Добро?

– Есть, – четко ответил вошедший.

– Свободны. Светлана Сергеевна сейчас Вас догонит.

Кадровик повернулся на месте и направился к двери.

Олег Иванович обратился к своей гостье:

– Извини, Света, я вынужден попрощаться. У меня на самом деле много дел. Федорчук тебе поможет. Если что, обращайся в любое время.

– Спасибо тебе, Олег. Ты очень мне помог. Я тебе так благодарна! – она поднялась со своего места и потянулась к Олегу Ивановичу для того, чтобы его поцеловать.

Он не отстранился. Она чмокнула его в щеку. И он понял, что его жена была права тогда, уже больше пятнадцати лет тому назад. Эта женщина даже теперь была настолько привлекательна и обворожительна, что и по прошествии стольких лет могла бы, вольно или невольно, вызвать самую жгучую ревность.

– Пока. Спасибо тебе еще раз, – она повернулась и пошла вслед уже открывшему дверь и ожидавшему ее начальнику отдела кадров.

– Пока, – в раздумье слегка покачивая головой, ответил Олег Иванович, провожая взглядом ее прелестную фигуру.

Она медленно подошла к двери, как будто не решаясь что-то сказать или сделать.

Вдруг, у самого дверного проема, она резко остановилась и, показав извинительный жест рукой кадровику, прикрыла дверь, так, что тот остался с другой стороны.

– Ты знаешь, Олег, – произнесла она задумчиво, повернувшись вполоборота к Олегу Ивановичу, – А Ленка моя, действительно, как ты сказал, в своего папашку. Но именно поэтому она у меня такая умная. И красивая.

Она сделала паузу и решительно добавила:

– Потому что ее настоящий отец – Стас.

– Что!? – Олег Иванович вздрогнул и застыл на месте от изумления.

– Вот так. Я всегда от него это скрывала. Тебе теперь скажу. Не знаю зачем, но скажу. А тебе, на самом деле, еще раз огромное спасибо. Спасибо, что помнишь.

Ее глаза, казалось, наполнились слезами и она, распахнув дверь, буквально выскочила в приемную, где ее ждал Федорчук.

«Ты на самом деле дура. Была», – подумал почти вслух оглушенный новостью Олег Иванович.

***

Когда мать и дочь переместились с кухни в комнату, Алена тут же начала собирать вещи для предстоящей поездки и аккуратно складывать их в чемодан. Мать не мешала. Она присела к стоящему у окна столу и что-то разглядывала на мониторе, стоявшего на нем ноутбука, лишь изредка отвлекаясь, чтобы отвечать на редкие вопросы дочери по поводу той или иной вещи, которую та сомневалась брать или не брать.

Когда чемодан был полностью упакован и закрыт на замок, Алена вытащила его в коридор и подошла к матери.

– Ты чего тут так рассматриваешь? – заинтересованно спросила она, заглядывая через плечо матери.

– Да мне тут Галка помогла оцифровать старые фотографии. Вот, сижу, разглядываю.

– А-а… – протянула Алена и осталась рядом с матерью, внимательно всматриваясь в экран.

– Вот смотри! – радостно воскликнула мать, остановившись на очередном снимке, – Это мы с тобой в Турции. Как там было хорошо!

– Ну да, – парировала Алена, – Там и теперь неплохо, небось. Только теперь и у нас в Сочи не хуже. И в Крыму.

– Это да, – согласилась мать, – Но посмотри, какая ты была маленькая! Прелесть!

– Об отце так ничего и не слышно? – вдруг спросила дочь.

– Я же тебя просила! Даже не напоминай мне о нем!

– Да, да. Извини. Не буду.

Она вновь обратилась к экрану и вдруг чуть не вскрикнула:

– Подожди, подожди, мам, а это кто? Это не Олег ли Иванович?

– Да, он. Олег. Иванович. Олег Артамонов. Твой нынешний благодетель и заодно начальник.

– Какой молодой! Он, что здесь, еще лейтенант?

– Да, это фотография с его выпуска из училища. Молодой лейтенант.

– А это кто с ним рядом?

– Этот? – неловко переспросила мать, вглядываясь в изображение, хотя на нем кроме двух подтянутых молодых людей в форме никого не было, и задумчиво ответила, – А это его лучший друг. Друг детства.

– А почему Олег Иванович уже офицер, а его друг, кажется, еще только курсант? И даже первого курса?

– Да у них разница четыре года. Один выпускался, а второй тогда только поступил.

– А откуда у тебя эта фотка? И вообще, откуда ты знаешь Олега Ивановича? Ты мне так и не рассказала.

– Это долгая история. Давай, не сейчас, – матери явно не хотелось развивать эту тему, и она торопилась перелистнуть эту фотографию.

– Хорошо, – согласилась дочь, – А как звали этого его друга? Где он теперь?

– Зачем тебе?

– Да, так, мне показалось, я его видела где-то раньше. Почти уверена.

– Вряд ли, – засуетилась мать, но, подумав немного, сказала тихо, – А звали его Станислав. Друзья называли его Стасом.

– Стас? А фамилию знаешь?

– Да, зачем?

– Ну, так, просто интересно.

– Стас Троицкий, – произнесла мать почти через силу.

– И ты его тоже знала?

– Знала, – мать печально покачала головой.

– И где он? Они еще дружат? Это же так…

– Его нет, – вдруг прервала мать, – Он погиб.

– Погиб!? Когда? Где?

– Это уже неважно. Времена были такие. Давно уже. Давай, не будем, – мать не хотела продолжать этот разговор.

Это было очевидно. И Алена не стала настаивать.

– Ты уже собралась? – откровенно пытаясь перевести разговор, спросила мать.

– Да. Практически собралась, – ответила Алена.

– Может, тогда телевизор посмотрим? – предложила мать.

– Ну, давай, конечно, – с охотой согласилась дочь и потянулась за пультом.

Как только засветился экран телевизора, находившегося тут же, в комнате у стены, мать поспешно сложила экран ноутбука. И эта поспешность не укрылась от Алены.

– А твой новый начальник, вижу, тебя ценит, – уже оттаявшим голосом спросила мать, пока Алена пролистывала программы, пытаясь найти что– то стоящее.

– Мамуль, меня нельзя не ценить, ты же знаешь, – игриво ответила Алена.

– Но раньше я слышала от тебя другое.

– Ну, раньше! Разве можно сравнивать это с тем, что было раньше? Спасибо тебе, мамулечка!

– Это не мне, это ты своему начальнику скажи.

– Но без тебя ничего этого бы не было! Мамуль, ты у меня прелесть! – Алена прижалась к матери и поцеловала ее в щеку.

– Да, прелесть, – довольно сухо ответила мать.

– Ты мне что-то говорила про его сына.

– Да, ничего я не говорила. Приезжал как-то к отцу. Встретила его в приемной. Только и всего.

– Только ли?

– Ну, пялился на меня. Теперь через Олега Ивановича приветы передает. Почти каждый день.

– Ага, значит понравилась.

– Мам…

– Ну, а он тебе?

– Так, ничего, – показательно безучастно ответила Алена, но кончики ушей у нее покраснели. Это не скрылось от пристального взгляда матери.

– Так ли уж просто ничего?

В иной ситуации Алена обязательно бы отреагировала на излишнюю назойливость в вопросе матери, но сейчас все ее внимание было приковано к экрану телевизора.

Там транслировались последние новости.

В репортаже с пометкой «срочно» шли кадры, на которых бойцы спецназа в камуфляжной форме и особых шлемах выводили из подъезда какого-то дома крепких молодых людей с заломленными за спины руками. Затем показали внутренний вид квартиры, где, по всей вероятности, и задержали этих людей. В квартире был явный беспорядок как последствие борьбы и, вероятно, обыска. На полу лежали полураскрытые большие черные сумки, из которых виднелись пачки долларов, а также различное стрелковое оружие, боеприпасы, гранаты и еще что-то. Диктор за кадром говорил что-то об удачно проведенной операции по задержанию группы украинских диверсантов в одной из квартир дома в Москве.

Точный адрес при этом не назывался, но Алена сразу же узнала и подъезд, и квартиру, и даже лица тех, кого вели спецназовцы. Она чуть не вскрикнула от неожиданности.

– Что с тобой, Алена, – встревоженно спросила мать

– Нет, ничего, – механистически ответила Алена.

И именно в этот момент раздалась приятная трель телефонного звонка. Мать перегнулась через стол и взяла телефон Алены, который лежал на другом конце. Пока она передавала его дочери, успела посмотреть на высветившиеся фотографию и имя звонившего.

– На, это твой. Вадим, – без особого удовольствия в голосе сказала она.

Алена взяла телефон, повертела его в руках и, дождавшись пока звонки закончились, положила его назад на стол.

Мать с нескрываемым удивлением смотрела на дочь.

7

Машина Виталия Андреевича после долгих мытарств по осенним московским пробкам, наконец, подкатила к одному из самых дорогих ресторанов ближайшего Подмосковья.

Было уже как раз обеденное время. Несмотря на то, что, казалось бы, совсем недавно было еще утро, холодное осеннее солнце уже неотвратимо клонилось в сторону горизонта.

«Что здесь Орудовцы делают? – про себя проворчал Виталий Андреевич, увидев на въезде целых два новеньких автомобиля дорожной полиции, – Опять какой-нибудь месячник?»

Он также отметил несколько крепких ребят на парковке и непосредственно у въезда в ресторан. Чуть поодаль, стояло большое количество дорогих и очень дорогих авто, в большинстве из которых сидели напыщенные водители в ожидании своих начальствующих седоков.

Машина подъехала прямо ко входу и Виталий Андреевич, не надевая пальто, выскочил из нее и быстро забежал на крыльцо ресторана. Стоявший прямо на крыльце охранник проводил его испытующим взглядом.

При входе в ресторан, рядом со стойкой, по обыкновению располагалась очаровательная блондинка, приветствовавшая посетителей. В этот час вместо нее на этом месте стоял высокий молодой человек в черном костюме и руками, скрещенными перед собой. Он сделал шаг навстречу Виталию Андреевичу.

– Прошу Вас за мной – сухо, но довольно учтиво произнес молодой человек и пошел вглубь зала, показывая Виталию Андреевичу дорогу.

Виталий Андреевич обратил внимание на то, в зале сегодня, вопреки обыкновению, было немноголюдно. Ресторан был заполнен не больше, чем наполовину. Хотя по количеству машин за окнами можно было предположить обратное.

В основном, были заняты столики, стоявшие вдоль стен, а также в больших нишах в углах зала. Виталия Андреевича удивила какая-то непривычная для этого времени тишина, стоявшая в ресторане. Могло сложиться ощущение, что посетители больше заботились о быстром и молчаливом поглощении заказанных блюд, чем об общении друг с другом. Или, например, что люди, сидевшие за одним столом, были чужими друг другу, лишь волею странного случая оказавшись рядом, а, поэтому не имея ни желания, ни повода для разговоров.

Однако, на самом же деле, внимательно присмотревшись, можно было отметить одну общую для всех посетителей деталь. Практически ни на одном столе не было ни привычных блюд, ни бутылок с алкогольными напитками. Кроме, разве что, бутылок с водой.

И ни одной женщины! Посетители ресторана были сплошь мужского пола. Все это смутно напоминало трапезу в отдаленном мужском монастыре в день самого строгого поста.

Когда Виталий Андреевич прошел через весь зал, охранник открыл перед ним малозаметную дверь и показал, что тот может войти.

Виталий Андреевич проскользнул внутрь сквозь придерживаемую дверь и очутился в отдельном кабинете с огромными панорамными окнами, за которыми открывался живописный вид на пруд с мостками и небольшой лесок неподалеку. Посередине кабинета довольно большой площади стоял широкий стол, уставленный всевозможными закусками и напитками. В кабинете играла тихая музыка, проистекающая из скрытых динамиков.

За столом сидел всего один человек. Среднего роста, в хорошем дорогом, очень дорогом, костюме, не говоря уже о галстуке и часах. Стоимость последних приближалась к стоимости автомобиля, на котором приехал его гость, а, может, и превосходила ее. Высокий лоб с крупными залысинами выдавал в нем человека недюжинного ума и столь же значительного характера. Красивая седина обрамляла виски, придавая его внешности благородства и величия.

Человек сидел спиной к двери и, не притрагиваясь ни к чему, стоявшему на столе, с неподдельным интересом и неотрывно наблюдал за красотой простой Подмосковной природы за огромным окном. Он глубокомысленно вглядывался в открытую перед ним перспективу, словно на широком экране кинотеатра, и, казалось, ничто сейчас не могло оторвать его от миросозерцания. Глубокое единение с родной природой было поистине эпическим! В этот момент с него нужно было писать картину с проникновенным патриотическим смыслом.

Виталий Андреевич замер в нерешительности, опасаясь нарушить идиллию.

– А бывали годы, когда в эти дни уже все было в снегу, – в глубокой задумчивости произнес человек, и трудно было понять, к кому была обращена эта поистине философская сентенция.

– Все меняется, – добавил он, – Как все меняется! А? Как думаешь, Виталик?

Он обернулся через плечо, и слегка наклонив голову, чуть искоса смерил взглядом вошедшего.

– Проходи, не стой в дверях. Чего ты там жмешься? Проходи, садись.

Виталий Андреевич суетливо подскочил к столу.

– Здравствуйте, Феликс Велиорович, – подобострастно приветствовал он хозяина кабинета.

– Да, ладно тебе, давай без церемоний, – вместо приветствия сказал человек, – Есть будешь?

– Да, я не очень…– замялся Виталий Андреевич

– Ну, как знаешь. Тогда давай пройдемся немного. Разговор будет серьезный.

– Где пройдемся? – опешил Виталий Андреевич.

– Да, вот прям здесь, – Феликс Велиорович показал рукой на ландшафтную картину непосредственно за окном.

– Мне надо за пальто послать, – промямлил Виталий Андреевич. Он уже проклинал себя внутренне за то, что оказался настолько непредусмотрителен.

– Не надо никого никуда посылать, – отреагировал хозяин кабинета.

Он махнул кому-то невидимому рукой, и в ту же секунду в кабинете оказался охранник, держа в одной руке вешалку с темным пальто на ней.

– Толя, мы еще одно пальто найдем для нашего гостя? – спросил у него Феликс Велиорович, одеваясь.

Получив утвердительный ответ, снова обернулся к Виталию Андреевичу:

– Вот так, Виталик. Найдем, все, что надо, – а потом, улыбнувшись ледяной улыбкой, добавил мрачно, – Мы сами всегда пошлем, кого захотим.

Виталий Андреевич в ответ также попытался выдавить нечто, смутно напоминавшее улыбку.

После того, как они оба, одетые сообразно холодной предзимней погоде, вышли через стеклянную дверь, до этого бывшую незаметной, Виталий Андреевич обнаружил, что с веранды спускалась лестница в сквер перед прудом.

– Здесь нам никто не помешает, – уверенно сказал Феликс Велиорович, когда они шагали по песчаной дорожке, и на всякий случай нашел взглядом находившихся на почтительном отдалении – впереди и сзади – двух охранников в черных костюмах.

Виталий Андреевич учтиво пропустил хозяина вперед и медленно шел за ним, выдерживая короткую, но постоянную дистанцию.

– Виталик! Сколько мы с тобой знакомы? – начал разговор Феликс Велиорович, и его собеседник несколько растерялся.

– Э-э. Давно знакомы. Уже больше тридцати, – судорожно пытаясь вспомнить что-то, неуверенно ответил он.

– Да, нет, Виталик, ровно сорок. Сорок лет, – как будто взвешивая каждое слово, продолжил хозяин, – Ты помнишь, как ты, тогда еще совсем малахольный журналистик, приехал в семьдесят восьмом в ГДР? А это было как раз сорок лет тому. А? Припоминаешь?

– Да, было, – нехотя подтвердил гость. Словосочетание, употребленное по отношению к нему, имело откровенно унизительный оттенок. Оно ему не доставляло особой радости.

– А уже каким важным тогда казался!

На эту сентенцию Виталий Андреевич не отреагировал.

– А сыны ваши будут кочевать в пустыне сорок лет, и будут нести наказание за блудодействие ваше, доколе не погибнут все тела ваши в пустыне…

– Простите? – не очень понял Виталий Андреевич

– А сейчас ты весьма неплохо устроен. Не так ли? – откровенно нарочно, будто не услышав вопроса, так же задумчиво продолжил Феликс Велиорович.

– Да, отлично. Все это благодаря Вам, Феликс Велиорович.

– Вот, отлично. Хорошо, что ты этого не забываешь.

– Но, как я могу?..

– Сорок лет позади. Пора, наверное, совершать поступки. Как ты думаешь?

Виталий Андреевич молча внимал рассуждениям своего собеседника. А тот, по всей видимости, и не ждал никакого ответа. Тут Виталий Андреевич, обладавший по природе немалой интуицией, понял, что вот сейчас и будет сказано что-то главное.

Так оно и произошло.

– А ситуация меняется, – внезапно голос Феликса Велиоровича приобрел металлический оттенок, – Все зашло слишком далеко. Поэтому просто необходимо переводить процесс в активную фазу.

Он уже совсем не философствовал и говорил отнюдь не библейскими цитатами, а какими-то четко выверенными отрывочными фразами, не требующими обсуждения.

– Но, Вы же говорили, что ближе к Новому году, да и то… – Виталий Андреевич сразу сообразил, о чем речь.

– Не перебивай. Я так раньше считал. Но все изменилось. Теперь понятно, что с этим человеком больше нельзя ни о чем договариваться.

Оба собеседника прекрасно понимали, о ком идет речь. Виталий Андреевич весь обратился в слух.

– Мы наивно полагали, что после решения вопросов в мае все идет более-менее. А после весьма недвусмысленных намеков во время Чемпионата мы еще сможем договориться о чем-то большем. Но теперь понятно, что это была ошибка. И большая ошибка!

– И что теперь? – осмелился вставить Виталий Андреевич.

Ему льстило, что такой человек посвящает его в секреты, которых ему никто прежде не доверял. Было страшно, но тщеславие перекрывало чувство страха. По крайней мере, до поры.

– Полагаю, ты в курсе событий. Новости смотришь? Нет, не твои. Не нашего издательства.

Виталия Андреевича сильно покоробила уничижительная оценка, походя выраженная его собеседником, но он не подал виду.

– Новые накаты на наши банки. Непозволительные аресты наших людей. Которые были неприкосновенны ни при каких раскладах. Он решил окончательно лишить нас финансовой базы. Мы не можем этого допустить. Короче, все решено.

– Но, я бы сказал, что это похоже скорее просто на реакцию. Реакцию на митинги…

– Митинги, конечно, были к месту. Но нет. Тут дело в другом. Он окончательно потерял берега. Это очевидно.

Виталий Андреевич поежился от холода, идущего с берега ближайшего пруда. Начинавшийся неприятный озноб уже понемногу его донимал.

– Назад пути нет. Надо все решать сейчас. Тем более, обстоятельства на нашей стороне.

– Что Вы имеете в виду?

– Ты не слышал еще? Серебров – в госпитале. Сегодня-завтра будет операция. Это нам на руку. Нацгвардия пока будет чуть ослаблена. А она и так неоднородна… А дальше…

– Что дальше? – ровно на один тон выше испуганно спросил Виталий Андреевич.

– Во-первых, несколько ключевых фигур должны одновременно выйти из игры.

– Как?

– Совсем выйти.

– И Серебров?

– Одним из первых. Ему должны помочь правильно перенести операцию. А ты догадлив, Виталик! Даром, что журналист! Кстати, – продолжил он, – Я вчера говорил с твоим закадычным дружком. Или кто он там тебе? Привет передавал.

– С Игнатовым? Привет? – Виталий Андреевич не мог поверить, что кто-то может передать ему привет через самого Феликса Велиоровича

– Да, он тоже неплохо сработал, твой приятель.

– В каком смысле?

– Виталик, ты меня не разочаровывай. Ты как с Луны свалился. Не ты ли с ним все эти компании создавал? Вот они сейчас и будут работать! И уже начинают, надо сказать! Тогда был ослаблен надзор за атомными электростанциями, например. Ну, помнишь, когда их отключали на время чемпионата? Вот за это время ему удалось туда своих надежных людей внедрить. Что-нибудь слышал про ядерный шантаж? Вот. Это великая сила! А ты думаешь, кто будет делать завершающие шаги? Опять же, с Серебровым? Все его люди.

– Вот как?

– А как ты думал? На силу надо отвечать только силой! – и после совсем небольшой паузы добавил, – Или хитростью. Про дела в Сирии на днях слышал?

– Подождите, значит, то, что вот там… Это, что тоже его люди?

– Отчасти, да. Там все, считаю, неплохо сработали. Вот теперь – ты.

– Что я? – от испуга не удержался от вопроса Виталий Андреевич.

– И в этом списке одним из первых – наш общий друг. И вот ты и поможешь нам с этим. Ты, надеюсь, понял, о ком я говорю?

– Да, но…

– «Но»? Виталик, не разочаровывай меня.

– Я полагал, что я уже сделал…

– Нет, все, что ты пока сделал, всего лишь прелюдия. Прелюдия, понял? Наступает время первого, второго и последующих актов. Вот ты и сыграешь свой.

– Я пока не очень понимаю, чем я смогу в этой ситуации быть полезен.

– Можешь. Можешь. Сейчас как раз самый подходящий момент для варианта, который мы с тобой уже давно обсуждали. Насколько я понимаю, ты все подготовил? И сейчас это будет, как раз, своевременно.

– Но Вы не были до конца уверены в исходе такой операции.

– Если и были сомнения, то в готовности твоего человека. Что, он не готов? Как он?

– Нет, в нем я уверен. Ему есть, что предъявить нашему другу.

– Замечательно! В чем же дело? Звони прямо сейчас. Запускай весь процесс. Что у тебя там еще?

– Нет, почти все готово… Но вообще-то…

– Никаких «почти» и «вообще»! «Рубикон перейден, мосты сожжены!» Действуй! Имей в виду уже послезавтра – не позже! – он должен быть на месте! И сам готовься лететь. Будешь лично все контролировать.

– Я?!

– А как ты хотел?

– Но, я…

– Там, нужно действовать четко и быстро. Нельзя допустить ни малейшей ошибки. Действуй, как договаривались.

– Понял.

– Вот. Ну, а, чтобы твой партнер по молодости дров не наломал, ты сам и будешь все контролировать.

Слово «партнер» резануло слух Виталию Андреевичу. Он взглянул на своего собеседника и понял, что не ошибся. Тот использовал это слово нарочно.

– И еще. Самое главное. Тебе сначала придется лично передать нашему другу кое-какое письмо с нашими предложениями.

– Письмо? Лично?

– Или, может, ты хотел отсидеться за спинами других? – неожиданно догадался Феликс Велиорович, – Ты имей в виду, для тебя тоже назад пути нет!

– Да, я знаю, – был обреченный ответ.

– Да, ты не клади в штаны раньше времени! Мы, как теперь говорят, живем в эпоху цифровых технологий. Письмо будет не на бумаге. Без подписей и отпечатков. Покажешь на своем «Айпэде» и все. Понял?

– Да. А если он?..

– Ну, за него не волнуйся. Он человек сообразительный. И совсем не глупый. Не смотри, что генерал. Прочитает, все поймет. Поймет, что мы даем ему шанс. Последний шанс.

– А если?

– А если нет, – моментально среагировал Феликс Велиорович, – Значит нет. На нет и суда нет. Вот его и не будет. Тогда все – согласно плану. Уяснил?

– Хорошо, – Виталий Андреевич пытался сохранить присутствие духа, хотя бы внешне. На самом деле, сейчас он мучительно обдумывал свое совсем не простое положение.

– А что потом? – скорее под давлением своих внутренних переживаний, спросил Виталий Андреевич.

– Что? – не понял Феликс Велиорович, – Что потом? Расслабься! Все продумано! Делай свое дело. Мы все – свое. А дальше, как говорится, будет решать Гаага, это ее дело.

И он сухо рассмеялся.

– Ну, не заморачивайся, – миролюбиво продолжил хозяин беседы, а теперь и положения, – Я вызвал тебя сюда затем, чтобы проговорить с тобой еще раз твою задачу. А пока, давай, звони своим друзьям. Здесь тебя никто не услышит и не поймает.

Виталий Андреевич судорожно полез в карман пиджака, пытаясь выудить оттуда телефон. Следя за его действиями, Феликс Велиорович невольно поморщился.

– Спокойнее, Виталик! Спокойнее. Ты чего так перепугался?

– Да, я, нет. Я не… Все нормально, – бормотал Виталий Андреевич, доставая трубку и копаясь в записной книжке на ней.

– Ты это брось! – жестко обрезал хозяин встречи, – Соберись. Ты мне нужен спокойным и уверенным. Раньше надо было передумывать! Сорок лет назад! Все, поздно!

– Я спокоен, все нормально, – совершенно неспокойно и неуверенно произнес его собеседник. В этот самый момент он понял всю безвыходность своего положения.

– Так вот, звони и не дергайся!

Виталий Андреевич, в конце концов, нашедший в телефоне нужный номер, нажал кнопку вызова.

После сравнительно короткого разговора Виталия Андреевича по телефону они еще несколько минут бродили по дорожкам и мостикам между небольшими прудами.

Вскоре Виталий Андреевич основательно продрог на холодном ноябрьском ветру. Он уже давно отвык от прогулок на природе. Да еще предоставленное пальто оказалось совсем легким и не давало должной защиты от пронизывающего ветра.

А увлеченный своим красноречием и предвкушением осуществления намеченных планов, его собеседник вовсе не замечал страданий своего гостя.

Когда, наконец, Феликс Велиорович закончил, он вкратце повторил все сказанное прежде еще раз, видимо, для закрепления. Затем, похлопав совсем по-дружески Виталия Андреевича по плечу, предложил тому подняться опять в ресторан.

Виталий Андреевич, немедленно согласился. Он бы, наверное, сейчас бегом бы кинулся назад, в долгожданное тепло. И только присутствие его собеседника, который, повернувшись, медленно брел в сторону ступенек на террасу, сдерживало его от такого опрометчивого мальчишеского поведения.

Уже поднявшись наверх, Феликс Велиорович заметил бедственное состояние своего гостя. А того просто трясло! То ли от замучившего его в конец холода, то ли от страха. Феликс Велиорович предложил ему немного выпить, чтобы согреться. Дрожащий гость с радостью и благодарностью схватил протянутый ему стакан виски.

После первого же жадного глотка тепло начало медленно разливаться по всему телу, возвращая вместе с удовольствием от жизни еще и самообладание. Это было, правда, не долго. Едва придя в себя от холода, Виталий Андреевич окончательно понял, в какую историю он попал. Страх стал уже реально осязаемым.

Виталий Андреевич загрустил.

– Все это как-то неожиданно. Не торопимся? – тихо произнес он и сам испугался своей смелости.

– Виталик, тебе сейчас сколько? – спокойно и рассудительно выговорил хозяин кабинета, – Шестьдесят пять?

– Шестьдесят шесть, – несмело ответил Виталий Андреевич. Он понимал, что его партнер по беседе отлично знает точную дату его рождения, и это его снова насторожило.

– Вот. Ты еще можешь подождать. А мне уже семьдесят один. И я ждать не могу. Время. Время уходит. Так-то вот!

– Но ведь будут жертвы. И кроме единичных, как мы говорили. Много народу может пострадать.

– Тебе не надоели твои штампованные фразы? Пора уже избавляться от этого хлама. Взрослеть пора, Виталик! Слава, Богу, уже шестьдесят шесть! И, давай, чтобы я не начал опять в тебе сомневаться, – он прищурился и пристально посмотрел в глаза Виталию Андреевичу. Затем пригубил из своего стакана и, как бы размышляя сам с собой продолжил: