Читать книгу Троя - Сергей Иванович Петров - Страница 1

Кровавая Эос* предвестница Борея*

Добавила пурпур прибрежным берегам,

Уже с рассвета шум в жилище Тиндарея*

И полон дом гостей, с утра поднявших гам.

Виновницей подобного скопленья

Всех тех людей, пирующих три дня уж,

Явилась сила, что разит без сожаленья,

Прекрасна дочь царя, и выдается замуж.

Елена, имя ей и говорят, что Афродита

В ее присутствии лишь старшею сестрой,

Могла б смотреться бы на фоне ее вида,

Надолго потеряв божественный настрой.

Со всех концов морского побережья

Собрались греческих племен мужи,

Герои, воины, цари – в надежде,

Елены руку честно заслужить.

Тут Менелай*, брат гордого Атрида*,

Благоразумный, честный Диамед,

Гигант Аякс, что сын Теламонида,

Отважный воин – рослый Филоктет.

И затянулись долгие смотрины,

Пред выбором Елены все равны

И претендентов игры не безвинны,

В любовной битве мелочи важны.

Метали копья, дротики и диски

И кто-то, выделяясь из толпы,

Бросал всех дальше, а его завистник

С ума сходил, отстав на пол стопы.

И в спор, словно в огонь, добавив масла,

Пролил слова хитрейший Лаэртид*:

«В вопросах брака, тела мощь напрасна

И каждый в этом пусть себе не льстит.

Над нами, впрочем, сжалились и боги

И юный друг Патрокл* нам объяснит,

Как изменились состязаний все итоги,

Коль был бы на пиру младой Пелид*.

Ведь говорят: он сын самой богини,

Пелей его отец: герой и аргонавт,

Предсказано, что Ахиллеса имя

Покрыто будет славою в веках».

Все дружно согласились с Одиссеем

И спор, едва начавшись, вмиг угас,

И на кифаре, созданной Орфеем*

Спел кифаред*, когда закат погас.

И только Менелай не знал покоя,

Его известный мучил лишь вопрос:

Кого избрала в царственных покоях,

Себе в мужья, прекрасная из роз.

Не в силах этих мыслей превозмочь,

Царю Итаки их поведал, полагая,

Что тот сумеет как всегда помочь

Понять, что страхи лишь возня пустая.

И Одиссей, чья мудрость много стоит

Искусно все Атриду* пояснил:

Отца Елены брак лишь с тем устроит,

Кого царем признал народ, и полюбил».

Ведя беседу эту, в масличную рощу

Вошли друзья протоптанной тропой,

Безлюдно было там, и говорить попроще,

Но громкий смех нарушил их покой.

И вскоре замелькали силуэты

И белых платьев стройные фигуры,

И на тропе, как говорят поэты,

Возникли две прекрасные натуры.

Одна из них – конечно же, Елена

И, несомненно, даже Афродита,

Чья мать сама морская пена,

Из ревности на дочь царя сердита.

Елена взгляд надменный, ниц не опустила,

С насмешкой встретила нежданную препону

И сознавая чар своих наличие и силу,

Сказала: «Что, Менелай, увидел ты Горгону,

Чей взгляд ужасный в камень превращает?»

Смутился юноша, не зная, что ответить,

Еще чуть-чуть и он, как снег растает,

Смотреть на солнце больно, что так светит.

Но Одиссей стрелой Эрота*не был ранен

И сохранил на все свой трезвый взгляд

Сказал: «Раз вид твой превращает в камень,

Глаза подруги может к жизни возвратят?»

От этой дерзости вся вспыхнула Елена:

«Так обратить насмешку в помощь другу,

Каков наглец – так совершить подмену,

Ее презреть и выбрать лишь подругу».

А спутнице ответ пришел по сердцу:

«Как мог он предпочесть ее сестре»?

И встретив взгляд столь пристальный и дерзкий,

Вдруг покраснела, вся щеками запестрев.

И спохватившись, что их кто-нибудь заметит,

Пройдя невольно мимо, на беду,

Сказала: «О, сестра, так долго претит

Нам с чужеземцами общаться на виду».

И лица, скрыв свои под покрывало,

Кувшины медные, пристроив на плечо,

Походкой плавною виденье уплывало,

Друзьям же было говорить о чем.

И Одиссей спросил спустя немного,

«Скажи, мне Менелай, кто звал сестрой Елену,

Кто та, что так смотрела строго,

А взгляд мой натыкался как на стену,

Когда пытался лик прозреть через хитон,

«То Пенелопа – дочка брата Тиндарея,

Икария» – так молвил, подавляя стон,

Упавший духом сын царя Атрея.