Трагедия 33-й армии все еще покрыта завесой мрачных тайн и недомолвок. Командарм М. Г. Ефремов не стал маршалом Победы, он погиб под Вязьмой в тяжелом 1942 году. Защитник Москвы, освободитель Наро-Фоминска, Вереи и Боровска, сотен сел и деревень Московской, Калужской и Смоленской областей, он со своей армией дальше всех продвинулся на запад в ходе контрнаступления советских войск под Москвой, но, когда был окружен и возникла угроза плена, застрелился.
Историк и писатель Сергей Михеенков, долгие годы изучающий причины и обстоятельства гибели генерал-лейтенанта М. Г. Ефремова и его армии, проливает свет на эти события. В своей книге, основанной на обширной архивной базе, он открывает неизвестные страницы истории второго вяземского окружения, рассказывает о непростых взаимоотношениях, которые сложились у генералов М. Г. Ефремова и Г. К. Жукова.
Оглавление
Сергей Михеенков. Армия, которую предали. Трагедия 33-й армии генерала М. Г. Ефремова. 1941–1942
Кто не боится угрозы гибелью…
Глава 1. М. Г. Ефремов. Прапорщик, комдив, командарм
Глава 2. Под Гомелем и Брянском
Глава 3. Подмосковная «Битва на Марне»
Глава 4. Наро-Фоминское сражение
Глава 5. Последняя атака фон Клюге
Глава 6. Вперед!
Глава 7. Полк капитана Лобачева
Глава 8. Взятие Боровска
Глава 9. «В то время, когда весь советский народ…»
Глава 10. Верейская операция
Глава 11. «Нажимайте. Можете отличиться…»
Глава 12. Почему не состоялся штурм Вязьмы
Глава 13. Окружение
Глава 14. Конники генерала Белова
Глава 15. Десантники полковника Казанкина
Глава 16. Шпыревский лес
Глава 17. Разгром
Глава 18. Последний бой
Глава 19. Гибель генерала Ефремова. Несколько версий
Глава 20. Генерал Ефремов и другие
Приложения
Источники и литература
Список принятых сокращений
Отрывок из книги
Когда командарм вытащил из кобуры свой ТТ и приложил к виску, вся его жизнь мгновенно пронеслась перед глазами…
Он вспомнил себя ребенком на коленях у матери, теплых и уютных, как нагретая солнцем земля его родины. Он чувствовал то безмятежное счастье абсолютной защищенности и надежности мира, которое человек может чувствовать только в раннем детстве. Высокое неподвижное небо над старинным городком и рекой, которая бирюзовой лентой опоясывает тот городок, отделяя его от далей пряных лугов. Лица друзей, Пашки и Даньки Егоровых, тоже почему-то те, давние, тарусские, детские. И Пашка еще живой… Белый собор в Тарусе, мреющий от жары в прозрачном мареве июльского дня, когда городок наполняет запах скошенной травы и наполовину высушенного сена… Белые камни булыжной мостовой, круто спускающейся к Оке, к плашкоутному мосту, где они втроем, три будущих генерала, которым предстоит умереть в будущей войне солдатской смертью, удили на быстрине пескарей. А вот мельница… Голос отца, окликающего мать… Москва… Первая девушка… Он запомнил запах ее волос и ладоней… Погоны прапорщика, Юго-Западный фронт… Вагон, вонючий, пропитанный злобой и матерщиной, битком набитый дезертирами того самого Юго-Западного фронта, который они несколько дней храбро защищали от атак кайзеровских войск, покачиваясь плывет по какому-то знакомому пригороду… Так это же снова Москва!.. Большевики… Баку… Сергей Киров и Анастас Микоян… Испуганные, виноватые глаза Павла Дыбенко… «Паша, зачем ты меня оговорил? Что с тобой?» Суровое лицо Сталина и небрежный его жест, которым он отталкивает на край стола папку с делом Ефремова… «Я невиновен, товарищ Сталин». И – согласный кивок, и улыбка сквозь табачный дым раскуренной трубки… Белое поле под Вязьмой… Белое-белое – в линзах бинокля, – еще не замаранное разрывами снарядов и мин. Белое… Как собор в Тарусе в знойный июльский полдень, глубоко наполненный сиянием неба и тишины…
.....
– Толстого. «Война и мир». Пушкина.
– Вот их и неси. И военные журналы. Список я тебе дам.
Пользователь
Очень сильная книга и огромный труд. Я родом из тех мест. Там до сих пор снаряды и оружие в лесах ржавеют средь костей. Вечная память героям!