Читать книгу Обреченный на скитания. Книга 2 - Сергей Мясищев - Страница 1

Поселение друидов.

Алекс

Голоса звучали приглушенно. Бу-бу-бу, бу-бу-бу. Говорили про меня. Почему я так решил? А про кого еще можно говорить, стоя с двух сторон и наклонившись над телом. Это над моим телом. И говорят про мою боль, что обосновалась у меня во всем теле. Но ведь тела у меня нет? Может, оно и есть, но я его не чувствую.

Опять темнота.

Боль приходит, когда приходит сознание, и тогда хочется умереть уже навсегда.

– Бабушка, а почему ты его лечишь? Он же человек! – тонкий голосочек.

– Глупая, посмотри на его ауру, какой же он человек? – голос мудрой женщины.

– Ой, как же так? – тишина, – Кто же он?

– Он – друид, из Посвященных.

– А где же он был все это время?

– Вот очнется, сама у него спросишь…

Наверное, это все же сон.

Или уже бред?

Все это где-то там, во внешнем мире. А здесь есть только я и моя боль.

– Зови дядьку Боромира, будем резать нарыв на шее, ты не удержишь! – опять голос мудрой женщины.

– Но он же спокойно лежит, без памяти он! – колокольчик голоса откуда-то издалека.

– Беги, не разговаривай…

И неясно кто я и кто Боль.

И непонятно, что же болит?

Тела нет – тогда болит сознание? Но сознание не может болеть без тела.

Значит, тело есть, но почему я его не чувствую? А, нет. Чувствую! Но оно не мое, оно чужое. И от него идет боль!

Я не хочу тело. Я хочу, чтобы была ночь, темнота, небытие. Мягкая, ласковая темнота.

Поселение друидов.

Милёна

Когда в деревню принесли молодого парня в странных окровавленных одеждах, Милёна очень удивилась. Их деревня друидов была очень далеко от всех других селений, и к ним приходили только за помощью к ведунье да иногда за плодами Мэллорна. Однако старейшина специально послал четверых мужчин за этим парнем. Она и сама слышала, как лес шумел деревьями о беде.

Милёна была Видящая и третья дочь, поэтому ее и отдали на воспитание бабушке Жизнемире, старой и мудрой ведунье, которую побаивался и сам старейшина Быслав.

Она стала сиротой, когда десять лет назад отца призвал Первозданный Лес. Тогда была суровая зима, и отец Милёны погиб в стычке с эльфами, а маму она не помнила. Теперь бабка Жизнемира была ей и за отца, и за мать. Детей в деревне было мало, по пальцам пересчитать, они вырастали, а новые не рождались или рождались мертвыми. Уже шли разговоры, что пора выйти к людям и смешать кровь. С наиболее достойными из них. Но дальше разговоров дело пока не шло.

Когда парня поднесли к дубу, где жили Милёна и Жизнемира, бабушка велела Милёне греть воду и идти помогать. Поставив жестяное корыто на печь и подкинув дров, девочка поспешила на улицу. Выйдя из дерева, в дупле которого и жили Милёна с бабушкой, она увидела окровавленное тело молодого парня, прижимающего к себе такую же окровавленную собаку. Собака, судя по всему, была мертва.

– Ну, что стали? – ругнулась бабка Жизнемира на мужиков. – Заносите в светлицу. Не видите, еле дышит, а собаку оставьте тут. Что вы ее с собой тягаете?

– Так не можем ее из объятий парня вырвать, крепко держит! – проговорил кто-то из мужчин. – Так и несли их вместе.

– Вот уж неумехи! – всплеснула руками Жизнемира. Присела около парня и зашептала: – Отдай, касатик, отпусти собачку. Ты уже все, что мог для нее сделал, давай, давай отпускай.

С этими словами женщина, не спеша, развела руки парня в стороны:

– Ну, вот и все! А вы говорите, не можете отнять! Объяснять нужно, тогда и отнимать не придется.

– Так он же без сознания! – начал было все тот же мужчина.

– У тебя у самого сознания нету – пробурчала Жизнемира и пошла в дом. Повернувшись, коротко бросила, – Собачкуто прикопайте, а то так и будет тут лежать.

Двое мужчин подняли носилки с парнем и занесли вовнутрь их дома–дерева. Один из зевак взял собаку за задние лапы и поволок подальше от деревни. Перечить Жизнемире никто не смел.

Для Милёны не было тайн в мужском теле. Это не потому, что она такая развратная, нет. Просто чтобы лечить, нужно знать, что и как лечить. Бабушка Жизнемира при каждом удобном случае привлекала ее к лечению. А за помощью шли многие. Этим многим они лечили раны, так что насмотрелась. Свою двадцать первую весну Милёна встретила, как обычно, в трудах и учебе. Бабка Жизнемира передавала ей свои знания спешно, как будто боялась не успеть. Милёна несколько раз заводила разговор с Жизнемирой по этому поводу, но та только отнекивалась да ссылалась на грядущие перемены.

Несмотря на презрение к оружию, Друиды вынуждены были создать военную единицу для охраны леса от посягательств других рас. Многие приходили в Первозданный Лес и творили непотребную волшбу. Лес страдал, и Друиды помогали лесу, как могли. Особенно настырными были эльфы. Эти считали, что это их лес, и в соответствии со своим извращенным вкусом все время пытались видоизменить Первозданный Лес. Деревня Друидов располагалась совсем рядом с рощей Мэллорнов, ее-то и охраняли воины их деревни. Открытой войны ни с кем не было, но стычки происходили чуть ли не каждую неделю

Снять одежду с парня была еще та задачка. Одежда была замагичена на крепость и в то же время – изорвана в хлам.

– Бабушка, с кем же он бился. Одежда замагичена, а порвана, как гнилая тряпка?

– Не о том думаешь. Воды поднеси, грязь надо смыть с него, – недовольно пробурчала женщина.

С трудом стягивая с раненого одежду, девушка между тем обратила внимание на его развитую мускулатуру. Парня вымыли и уложили на кровати в лечебной комнате за шторой. Жизнемира долго колдовала над ним, кое-что из того, что делала старая женщина, Милёна не понимала. Кое-что вообще впервые видела. Жизнемира не скупилась на комментарии. Конечно, когда еще попадется такой образчик разорванной плоти и всех остальных тел, включая астральное?!

– Бабушка, а почему ты его лечишь? Он же человек, – спросила в один из перерывов Милёна.

– Глупая, посмотри на его ауру, какой же он человек? – недовольно ответила Жизнемира.

– Ой, как же так? Кто же он?

– Он друид, из Посвященных.

– А где же он был все это время?

– Вот очнется, сама у него спросишь…

– А он очнется? – спросила девушка.

– Ну, если до сих пор не умер, значит, жить будет. Посвященного не так просто убить, его хранит сам Лес.

– У него аура порвана, и во многих местах темные пятна! – констатировала девочка с гордым видом.

– Смотри глубже. Видишь, все связи нарушены, если их не восстановить, начнет отмирать и тело. Только тело у него мудреное, совсем не похожее на наши.

– Ты про его рост и мускулы?

– Эх, молодость, молодость. Ну, причем тут его мускулы? Что ты смотришь на всякую чушь? – недовольно проговорила Жизнемира. – Смотри, от солнечного узла – световая дорожка к голове и рукам, у друидов такого не бывает. А голова темная. Ничего не видно. И прочитать его воспоминания не могу. Ну-ка, сама попробуй.

– Я пробовала, – смущенно проговорила Милёна.

– И это он без памяти лежит, читаться должен, как солнечная поляна. Кто-то ему защиту поставил! – не обращая внимания на ответ Милёны, рассуждала Жизнемира.

– Кольчуга у него чудная. Легкая, совсем ненастоящая. Зачем он ее таскал? – продолжала Милёна, перебирая одежду парня.

– Это наследие Древних, – пояснила Жизнемира, – мифриловая. Самое прочное вещество на свете. Унеси все в кладовку и сюда приходи.

Когда Милёна пришла, Жизнемира сказала:

– Зови дядьку Боромира, будем резать нарыв на шее, ты не удержишь!

– Но он же спокойно лежит, без памяти он!

– Беги! Не разговаривай… – Женщина повысила голос.

Милёна метнулась на улицу, если бабушка повысила голос, значит, дело действительно плохо. Когда Милёна пришла с Боромиром, Жизнемира уже разложила инструмент и готовилась провести операцию.

– Что случилось? – спросил, войдя, Боромир.

– Не знаю пока. На шее у парня опухоль чернеет. Вот, уже и уха не видно. Причем очень уж резко оно пухнуть стало. Боюсь, что там яд. Давай, держи его. Как бы не стал дергаться! – пояснила Жизнемира, показывая темно-малиновую опухоль у парня на шее.

Операцию Жизнемира провела умело и быстро. Из раны вытекло много гноя и запекшейся крови. Причем пришлось резать опухоль довольно глубоко, так как куски мертвой плоти, вываливающиеся из раны, были величиной с горошину. Парень несколько раз дергался, но это были нервные конвульсии измученного тела.

А потом потянулись дни, похожие друг на друга. Парень лежал, не приходя в сознание. Милёна кормила его через трубочку сиропами, которые готовила вместе с Жизнемирой. Девушке нравилось ухаживать за парнем. Он был не такой, как другие. Правильные черты лица, светлые волосы – все говорило о том, что он из Посвященных. Вот только мускулы на его теле становились все меньше и меньше. Было такое ощущение, что он сам себя съедал изнутри. Это очень беспокоило девушку.

Все чаще Жизнемира заставала Милёну, сидящую около парня и пристально смотрящую на него. Похоже, девчонка влюбилась. Очень просто создать себе образ принца, когда этот принц молчит. Несколько раз Жизнемира пыталась завести разговор об этом, но Милёна отмалчивалась, потупив глаза. Но от мудрой женщины не так-то просто было спрятать истинные чувства, и Жизнемира поняла, что когда парень очнется, будут большие проблемы. Слишком хорошо она знала независимый и упрямый характер Милёны.

Поселение друидов.

Алекс

Выплывал из сна мягко и плавно. Хорошо так поспал. Чувствовалось, что отдохнул, можно вставать и идти…

Куда?

Где я?

Кто я? Опачки.

Что-то с памятью моей стало,

Все, что было не со мной, помню!

Не будем паниковать, разберемся по порядку, я же программист. Что такое программист? А фиг его знает. Смешное слово. А кто я? Ага, я – Александр Алексеевич, для друзей – Алекс. Отлично! Идем дальше. Я – мужчина. «Правильно, все мое – при мне», – удовлетворенно понял я, ощупав соответствующие места! И я нахожусь… Вот первый вопрос – где я? Этого я точно не знаю.

Идем дальше. Как я в это неизвестное попал? Шел по лесу. Да, точно, я шел по лесу. Откуда и куда?.. не помню. Да что же это за хрень такая! Может, у кого-то из друзей напился? Тогда чего я по лесу шляюсь? И почему так голова болит, когда пытаюсь вспомнить что-либо? Вопросы, вопросы… И все-таки, нужно хоть что-нибудь вспомнить. Помню детство, школу, институт. Ура, я знаю, что такое программист!

Немного полежав, решил попробовать вспомнить еще раз. Первый вопрос – что я делал в лесу? Куда-то шел… и… ничего… как будто и не было ничего. Ни куда шел, ни откуда шел. Последнее, что помню – с друзьями поехали в лес сплавляться на байдарках. Отлично! Это уже кое-что. Потом я полез в пещеру и… Опять, ничего не помню!!! Вот оно, я понял! Я упал и ударился головой, поэтому и потерял сознание! Я облегченно вздохнул, и тут же новая мысль обожгла сознание – я дрался с монстром!! Боже мой, праведный, чего только ни привидится в беспамятстве!

Открыв глаза, я очень удивился. Я лежал на невысокой двуспальной кровати в деревянной избе, с полом, устланным душистым сеном. Вот только изба была странная. Не было бревен. Такое ощущение, что стены сделаны из одного куска дерева. Обшивка, понял я. Ничего так дизайнчик, под старину!

Опустив глаза, оценил свое тело. Накрыт я был тонкой материей грубой вязки. Перебинтованная нога, грудь, левая рука. Ощупал голову. Точно! На голове повязка. Кто же меня так оприходовал? До потери памяти! В прямом смысле этого слова. Почему я не в больничной палате, а в этом сарае? Ну, это объяснимо. Раз я упал в пещеру, друзья дотащили до какого-нибудь лесника, вот и лежу тут. Может, даже вертолет жду. Вот только лесник, видимо, эстет. Посуда и та деревянная да глиняная, стоит около кровати на табуретке.

И все-таки, где я и где все остальные? Прислушался. Тишина. Потрогал бинты на голове. Упаковали меня знатно. Правое ухо и вся шея замотаны, даже давит немного. Где я, где?

Батюшки родные! Вспомнил! Господи, лучше бы не вспоминал! Я в другом мире! А может, это все был сон? Да. Конечно, сон. Но я, вроде, не падал вниз головой. Воспоминания отрывочные и мутные. Как будто все было очень и очень давно. Так, я шел к графу Тургинову. Подумать только, к графу. Это что, не бред? Примем за рабочую версию. Тем более я уверен, что я знаю Саймона, Зулу. Зулу? Ну да. Она негритянка. Откуда тут негритянки? И у нее дочка или сестра, зовут… Как же ее зовут? Ну конечно, Лиза. Как же я мог забыть? Милое создание. И еще у меня есть пес. Да точно, Рекс. Ну, слава богу, все помню. Почему же я ранен? Конечно, я же дрался с… Не знаю с кем. С Камазом? Бред. Но память услужливо рисовала картинку, в которой я с мечами наперевес бегу на мчащийся навстречу грузовик. Стоп. По-моему у меня с головой проблемы. Да еще какие! Ладно, подождем, вот кто-нибудь придет и все прояснит.

Я долго лежал в гнетущей тишине. Старался вспомнить хоть что-нибудь связное. Но все, что касалось последних дней, всплывало в виде обрывочных картинок. При этом свое детство и студенчество помнил очень четко.

Раздался тихий скрип двери, и в дом кто-то вошел. Я закрыл глаза и принял расслабленную позу. Голова побаливала и очень хотелось пить. По осторожным шагам, я понял, что ко мне кто-то подошел. И что дальше? Притворяться дальше или восстать из мертвых. Лучше полежу. Опыт подсказывал, что нужно как можно дольше не подавать признаков жизни. Целей будешь!

Еще скрип дверей и женский голос:

– Ну, что ты над ним сидишь? Заняться нечем?

А голос знакомый, глубокий и мягкий. Мамский такой голос.

– Бабушка, по-моему, он шевелился. Он не так лежал, и аура у него посветлела! – раздался надо мной девичий голос. Захотелось увидеть этого ангела, – У него глаза шевелятся и дыхание сбилось. Ему, наверное, опять плохо.

Судя по шагам, подошла бабушка.

– Может сон снится? – потом молчание, а затем: – Ну что, парень, как ты себя чувствуешь?

По-моему, это ко мне.

– Бабушка, он что очнулся? – ангельский голосок будоражил во мне любопытство.

– А ты не видишь? И чему я тебя учила? – шаги удалились. Притворяться стало стыдно. Я разлепил веки. Рядом со мной действительно сидел ангел во плоти. Девушка была бесстыдно мила. Мягкие черты лица, изящный пропорциональный носик, большие голубые глаза, золотистые волосы, тонкие чувственные губы. Вот только годков ей, на мой взгляд, двенадцать-тринадцать. А жаль.

– Кх… Кх… – раскашлялся я и выдавил из себя: – Пить… дайте пить!

Притворяться умирающим не пришлось. Голос звучал тихо даже для меня. В горле как будто песка насыпали – сухо и колюче. Девушка выжала тряпочку, с которой мне в рот попала вода. Я облизал сухие губы.

– Тебе нельзя много, – проговорила девушка, – Наконец-то ты очнулся, мы уже и не надеялись. Ты молчи, молчи. Вот наберешься сил, тогда и поговорим.

Проглотив живительную влагу, я смог проговорить:

– Ты – ангел? Твой голос нежнее песни сверчка. Я уже в Раю?

– Я не знаю, что такое Раю. Ты у нас, вот бабушка и я пытаемся тебя оживить. Я не ангел, я – Милёна.

– Говори, говори. Твой голос хочется слушать и слушать, он лечит лучше любых лекарств. Ты не молчи, иначе мне станет совсем плохо, – меня просто несло. Меня охватила какая-то бравада. Это что, нервы или гормоны?

– Бабушка, ему плохо, – тут же отозвалась Милёна. Вошла женщина бальзаковского возраста. Весьма миловидная. Лицо гладкое, без морщин, внимательный взгляд, возраст выдавали разве что мудрые глаза и мягкий грудной голос:

– Ох, Милёна. Ты что, не видишь, что он тебе льстит? А вы, льстец, прекратите свои бесстыдные речи, Милёна от вас две недели не отходила, а вы только очнулись и сразу заигрываете.

Остапа несло!

– О, мадам! Как приятно видеть столь красивую и мудрую женщину в наставницах у этого хрупкого ангела. Я совсем не хотел обидеть вас своими словами. Прошу простить меня, если я оскорбил ваш слух своими речами. Но говорю вам совершенно откровенно, что голос столь милого и непорочного создания, как Милёна, действует на меня совершенно волшебно!

Женщина улыбнулась:

– Как тебя звать, женский угодник?

– О, простите великодушно! Мадам, мисс. Разрешите представиться – Алекс. К вашим услугам.

– Просто Алекс? – брови женщины удивленно приподнялись.

– О да, мадам. Для вас, просто Алекс. Вы так прекрасны, что находиться рядом с вами уже огромная честь для меня. Позвольте узнать ваше имя? – великосветски спросил я.

– Бабушка, он бредит? – озабочено спросила Милёна – может, ему успокаивающего дать?

– Видимо, да, – улыбаясь, ответила бабушка. Хотя назвать эту красивую женщину бабушкой язык не поворачивается, – только отваров от этого у меня нету. Ты бы, Алекс, успокоился и не заигрывал с Милёной. Она – девушка молодая, мира не видела, может не так все понять.

– Ах, простите мадам, не называющая свое имя. Возможность оказаться рядом с таким чудесным цветком, как Милёна, кого хочешь с ума сведет. Просто быть рядом – уже счастье, а возможность принимать живительное питье из ее волшебных рук лишает меня последних способностей мыслить здраво!

– Жизнемира меня зовут. Помолчал бы, господин «просто Алекс», – женщина повернулась и вышла. Милёна растерянно смотрела то на дверь, куда ушла Жизнемира, то на меня. На ее лице было такое детское недоумение, что у меня сжалось сердце от уМилёния и нежности.

Встретившись со мной взглядом. Милёна спросила:

– Как ты себя чувствуешь? – теперь ее глаза не были голубыми, а потемнели до цвета весенней синевы неба.

– Спасибо, о прекраснейшая из прекрасных. Все хорошо! – ответил я, не в силах оторвать взгляд от нее.

– Ты уверен?

– Да. Устал только, – я действительно почувствовал тяжесть усталости во всем организме. Блаженно улыбаясь, я откинулся на подушку.

И тут меня обожгла мысль. Рекс! В груди похолодело от предчувствия беды. Они знают, что с ним. Раз они меня нашли, значит и про Рекса все знают. Я резко сел. Милёна тревожно обернулась ко мне.

– Женщины, Милёнькие. Собака. Со мной была собака. Рекс. Где он, что с ним? Милёна, Жизнемира, пожалуйста. Со мной была собака, я нес ее… Она ранена была… Вы же знаете? Ну, пожалуйста, – на глаза мне навернулись слезы. О боже! Что же я такой изнеженный-то стал!

– Он, оказывается, нормально разговаривать умеет, – недовольно проговорила Жизнемира, входя в комнату, – а то заладил, мадам, мадам!

– Милёна…? Жизнемира? Пожалуйста, – уже спокойно проговорил я.

Милёна присела около меня, взяла за руку:

– Ты только не переживай. Умер Рекс, похоронили мы его, – успокаивающим голосом проговорила девушка – Ты только не волнуйся, тебе очень вредно волноваться.

Я замер пораженный.

– Как умер? Он не может умереть. Понимаешь!? Он не может умереть!

– Все когда-нибудь умирают, – ответила Жизнемира – я не умею лечить Карфанов. Тебя-то еле спасли…

Милёна встала и вышла. Жизнемира внимательно смотрела на меня и молчала. Ее взгляд проникал вовнутрь, и, казалось, выворачивал меня наизнанку.

– Не смотри на меня так! – попросил я и откинулся на подушку. – И так тошно!

– Он тебе был дорог?

– Рекс! Рексик! Собачка ты моя! – задумчиво проговорил я, в глазах предательски щипало, – он спас меня. Если бы не он, от меня даже костей не осталось бы! Сожрала бы меня та тварь и не подавилась!

– Какая тварь? – тревожно спросила Жизнемира

– А я почем знаю? – медленно ответил я. – Там, в лесу наткнулись на краба ходячего. Если бы не Рекс, сожрало бы меня недоразумение лесное.

– Мне очень жаль. Смирись, он выполнил то, что должен был! – спокойным, мягким голосом проговорила женщина, и добавила, – И еще, не играй с Милёной. Так будет лучше и тебе, и ей.

– Хорошо! – отстраненно отозвался я. Жизнемира вышла.

Я лежал, и в голове было пусто, а на душе гадко. Как же я быстро привязался к Рексу. И совсем не важно, что он волшебный, для меня это был, прежде всего – друг, пожертвовавший собой ради меня! А все мое упрямство: пошел бы в обход, и ничего бы не было! Сам себе подлянку устроил! Прошелся по Проклятому лесу без приключений и решил, что самый крутой в мире!

Что же так погано-то? И сам чуть не сдох, спасибо добрым людям – подобрали, и подарок Древних угробил. Настроение было отвратительное!

Вошла Милёна:

– Ты есть будешь?

Желудок предательски буркнул, выдав меня с головой:

– Можно.

Через несколько минут мне в постель принесли тарелку похлебки. Не совсем удобно было есть голяком, но я вредничать не стал. Ну, не предложили одеться, значит, тут так принято.

– А где моя одежда? – глотая очередную ложку похлебки, спросил я.

– В кладовке, – ответила Милёна, – принести? Только она негодная вся. Я ее постирала и хотела зашить, но не смогла. Она у тебя замагичена на крепость.

– Что совсем негодная? – удивленно спросил я, – вроде нормальная была.

– Ну да! – усмехнулась девушка, – дыра на дыре. Сейчас поешь, перевяжу тебя и принесу твои лохмотья. Если хочешь.

– А что, ты меня сама перевязываешь? – настороженно спросил я.

– Нет, одна я тебя не поверну. Бабушка помогает. Ну, теперь-то ты и сам можешь вертеться, могу и сама. А что?

– Я как бы неодет. Ничего?

– Привыкла! – Милёна смущенно наклонила голову, – и потом ты без сознания был.

– Может, сначала принесешь мою одежду, а потом перевязывать будете. Я стесняюсь находиться голяком перед двумя красивыми женщинами.

– Сейчас, – улыбнувшись, Милёна вышла и через минуту принесла ворох моей одежды. Положив все на стул, молча вышла. Я достал из своего рюкзака, который тоже был тут, чистые плавки и быстро натянул их. Ну, вот другое дело. Достал аптечку, сделал себе уколы при ранениях. Комплекс какой-то. Заглянула Жизнемира:

– Что ты делаешь? – спросила она, увидев в руках у меня ампулу-шприц.

– Укол от заражения. Комплекс.

– Я не поняла, что ты сказал… Ты воздействуешь иглой на жизненные точки? Ты умеешь? – спросила женщина.

– Это не совсем то, про что вы подумали. Это настойка Древних и игла Древних. Внутри, вот тут, жидкость. Ее вот так колют и вводят в тело лекарство.

– Где ты это взял?

– На Пустоши, – хмуро ответил я, потому как только что сам вспомнил, что такое Пустошь.

– Парень, ты нашел на Пустоши какую–то дрянь и колешь ее себе? – возмутилась Жизнемира, на шум пришла Милёна, – мы тебя тут две недели с того света вытаскиваем, а ты вот так, не зная ничего, колешь себе непонятно что!? Ты вообще понимаешь, что ты сейчас сделал? Я же не Мать-Природа, чтобы тебя из мертвых поднимать! Милёна! Зачем ты принесла ему это? Вы что тут творите?

Женщина разошлась не на шутку. Глаза ее пылали праведным гневом! Она подошла и вырвала у меня из рук рюкзак.

– Успокойтесь. Если я уколол себя, значит, знаю что делаю, – ответил я, – утомили вы меня.

Я лег и закрыл глаза. Пять минут, как очнулся, а событий на три дня хватит. Ох, уж эти женщины! Жизнемира в сердцах бросила рюкзак и ушла, хлопнув дверью. Ну и фиг с ней, разоралась тут. Без нее хреново! На лоб опустилась мягкая ладонь. Я открыл глаза. Рядом сидела Милёна:

– Отдохни, Алекс. Поспи. Все будет хорошо, – голос ее звучал успокаивающе. Очень хотелось верить тому, что она говорит. Я закрыл глаза и отдался мягкому, сладкому очарованию этой девушки. А она говорила и говорила, – В природе все изменяется, одни умирают, другие рождаются. Не надо так нервничать. Все имеет свой путь и свое время. Ты поспи, и все будет хорошо…

Проснулся я ранним утром. В комнате никого не было. Я потихоньку встал и начал одеваться. Тут и заметил, что бинты на мне свежие. Получается, пока я спал, меня перебинтовали? Ощупал себя. Нога и грудь побаливали. За ухом свербело под повязкой. Достав из рюкзака комплект одежды, оделся. Из одежды были только брюки и безрукавка, но и это уже хорошо. То, во что я был одет раньше, действительно годилось только на тряпки. Стараясь не шуметь, направился к двери. Комната, которая была рядом с моей, оказалась чуть больше. Потихоньку вышел.

Светало. Интересно сколько времени? '03:55' – проплыло перед глазами. Я резко остановился. Что это было? Электронные часы. Внимательно всмотрелся. Ничего и никого. Но, я же четко видел светящиеся цифры. '03:56' – возникла надпись. Это что у меня в голове время показывает? Провел рукой по глазам – очков нету. Точно в голове! Что-то далекое и смутно знакомое возникло на самом краешке сознания. Далекие воспоминания, которые никак не можешь вспомнить. Но то, что это мое нормальное умение, я вспомнил. Это уже хорошо!

Спустившись со ступенек и обернувшись, замер пораженный. Я вышел не из дома! Я вышел из огромного дерева, в стволе которого была дверь. Куда же я попал в этот раз? Присмотревшись, вдруг понял, что прекрасно вижу в темноте. Это мне понравилось.

Вокруг было тихо. Обойдя вокруг дерева, туалета не нашел. Облегчился в дальних кустах. Беспечно живут, никакой охраны… да и вставать уже пора. В деревнях, насколько я знал, встают очень рано. Повернувшись, заметил какое-то движение справа. Немного погодя, из-за ствола вышел мужчина средних лет. Борода и усы скрывали его лицо. Он подошел:

– Рановато ты вышел, найденыш.

– Алекс, – я протянул ему руку, – да вот по нужде вышел.

– Боромир, – он пожал руку, – я видел. Только другой раз вон туда ходи. Там специальное место.

– Я не знал, – пожал я плечами.

– Ничего страшного. Как ты себя чувствуешь? Племянница говорила, ты еще слаб. А ты уже ходишь?

– Спасибо, мне уже лучше. Милёна ваша племянница?

– Да. Славная девушка. Родители погибли, вот бабушка ее и воспитала. Учит, заодно, всяким премудростям.

– Ты знаешь, мне до сих пор кажется, что она мне привиделась. Не встречал такой красавицы! Уж до того хороша, даже не верится, что она живая и все это на самом деле! – задумчиво проговорил я.

– Да ты никак влюбился? – усмехнулся Боромир, – Смотри! Жизнемира бережет ее, как зеницу ока. Прознает, несдобровать тебе!

– Нет, дядька Боромир. Я не знаю, что такое любовь, да и на жизнь смотрю трезво. Я ведь никто, и имя мое – никак. Да и она еще ребенок. Какая уж тут любовь. Вырастет, отбоя от парней не будет.

– Вырастет говоришь, – ухмыльнулся мужчина, – когда любовь приходит, ее все узнают, и ты – не исключение. А возраст, что возраст? Ей уж двадцать первое лето минуло. Давно пора в семью идти. А она все никак не определится. Не нужен, говорит, мне никто. Буду как Жизнемира знахарством заниматься. Да и то правда – призвание у нее к этому делу.

– Я думал ей лет пятнадцать, – удивленно проговорил я, и помолчав добавил, – насчет любви, может, ты и прав. Только у меня столько проблем, что меня обходить нужно десятой дорогой. Я это знаю, и стараюсь ни с кем не сходиться близко.

– А вот это ты зря! Один в поле не воин! Ты откуда? Где твои корни?

– Издалека я. Нет у меня корней. В том то и дело, что один я в этом мире. Ну, ничего, прорвемся! – я улыбнулся.

– М-да! – крякнул Боромир. – Не кручинься. Поутру придем с Быславом, старейшиной нашим, поговорим. Может, не все так страшно, как тебе кажется. Он мужик мудрый. Пойду я. Надо еще два поста обойти.

– Хорошо. Я посижу тут на ступеньках. Подышу свежим воздухом, – кивнул я.

Воин ушел. Я устроился на ступеньках. Утро было свежим и тихим. Не пели птицы, не трещали кузнечики. Ничего! Странная тишина для леса. Лишь иногда вдалеке крикнет ночная птица. Я сидел, стараясь вспомнить что-нибудь про себя. Все было смутно и как будто не со мной. Сзади раздались осторожные шаги. Я не оборачивался, и так было понятно, что это Милёна.

Мне на плечи легла накидка.

– Ты зачем встал? – спросила девушка, – тебе нужен покой.

– По нужде вышел, – ответил я.

– Пошли, давай, – настойчиво проговорила Милёна.

– Пошли! – согласился я. Да уж, характер еще тот, нужно с ней поаккуратней, а то напридумывает себе, черт знает что. Разбирайся потом. Мы вернулись назад в дом-дерево.

Я лег, постарался расслабиться и ни о чем не думать. Нужно просто заснуть и проснуться здоровым. Я вспомнил, что когда был пацаном, вычитал где-то, что если болеешь и перед сном пожелаешь проснуться здоровым, то так и будет. Вот и сейчас, проваливаясь в сон, убеждал себя, что проснусь совершенно здоровым и все вспомнившим.

Поселение друидов.

Алекс

Мне снился дом. Наш старый дом, где прошло мое детство. Снились мама и папа, бабушка и дед. Мы все отдыхали на реке, купались, и тут пошел дождь. Все спрятались, а я решил переплыть на другой берег. И переплыл. Я стоял на берегу совершенно счастливый и махал рукой своим, а они стояли на противоположном берегу и махали мне руками в ответ.

Проснулся я резко, как будто лампочка зажглась. Раз – и сна уже нет. Что-то тело затекло. Видимо, спал долго в одной позе. Потянулся, пропуская энергию через все тело, на автомате просматривая состояние органов. Да, неважно я выгляжу. На ноге краснота и ребра фонят розовым.

– Твою же мать! – выругался, вспомнив, где я. Сел и осмотрелся. В окне брезжил рассвет. Время '08:29'. Боже мой, за что же это наказание мне? Тут я услышал, что в дом кто-то вошел. Я замер, снова лег.

– Это ты, Боромир? – раздался приглушенный голос Жизнемиры/ – Что-то хотел?

– Там патруль вернулся, Тихомира стрелой зацепили. Нужно бы посмотреть.

– Рана серьезная?

– Бок пробили, мы его домой отнесли, не стали сюда… Тут и так…

– Сейчас приду, посмотрю, – перебила Жизнемира.

– Как Алекс? Не очнулся? – прогудел Боромир.

– Нет, все также трупом лежит. Милёна меня беспокоит, сутками возле него сидит. Не каждая мать так с дитем носится, как она с ним… Ох, чует мое сердце, добром это не кончится, – проговорила Жизнемира, – ладно, ступай. Я только что уложила девчонку спать. Иди, я сейчас.

Боромир ушел. Я пригасил ауру и расслабился. Не хотелось, чтобы какой-то Тихомир пострадал оттого, что ведунья задержится со мной. Вовремя я принял меры. Заглянув ко мне, Жизнемира вздохнула, быстро собралась и ушла. Я остался лежать, обдумывая свое положение.

Похоже, что я тут долго провалялся. Как же так получилось? Что-то опять не срастается у меня с памятью? Нет, я все отлично помню. Даже то, что в прошлый раз, когда проснулся, не помнил ничего. Нужно выяснить, сколько я тут валяюсь? Где теперь пластуны и Зула? Пошел ли Первый с ними или ушел к своим в лес?

«Ох, и дурень же я, из-за меня погиб Второй!» – на душе стало мерзко, так бывает когда что-то плохое сделаешь и исправить уже нельзя.

«Что же я за гад такой, ведь отговаривали от прямой дороги… Нет! Я же крутяк, сам черт не страшен. А вот нашлась сила сильная… твою ж мать!!! Такой кот славный был…».

Наложил на себя слабую руну безразличия – не время раскисать и предаваться самобичеванию. А вот выводы сделать нужно.

И что имела в виду Жизнемира по поводу Милёны? Нехватка информации, решил я, потому нет смысла что-либо предпринимать. Чтобы не терять зря время, занялся ремонтом себя любимого.

А ремонтировать было что. Нашел вверху над собой струящийся живительный поток, подцепился к нему и начал прогонять энергию через проблемные участки тела. Прошелся по костям и мягким тканям. Поправил центральные энергетические каналы.

Эх! Встать бы да Ци Гун покрутить, но, думаю, не стоит шокировать своих спасителей. Если они ведуньи, сразу почувствуют искривление естественных потоков, а оно мне нужно, объясняться с ними?

Услышал, что стихло сопение Милёны, а кто еще может сопеть в соседней комнате?

Послышались легкие, осторожные шаги. Я замер. Нежные пальчики поправили мне прядь волос на лбу:

– Какой же ты лохматый, сокол мой ясный! – ласково прошептала девушка, – Нужно будет вымыть тебя, постричь, напоить отваром. Вот придет бабушка, и все сделаем.

Я попытался потихоньку приоткрыть глаза, но Милёну не так-то просто обмануть:

– Алекс, – прошептала девушка, – ты меня слышишь? Алекс, это я – Милёна.

– И даже вижу и чувствую! – прошептал я.

– Алекс! О, Мать Природа, ты очнулся, – из глаз девушки покатились слезы, – что же ты нас так пугаешь?

– Не плачь, все уже позади! – с трудом проговорил я, и легонько сжал ладонь девушки. – Ты хотела покормить меня? Я не против. Только давай не отваром, а мясом?

– Мясо тебе пока нельзя, – улыбаясь сквозь слезы, проговорила девушка. – Сейчас принесу бульон.

– Милёнушка, мне можно мясо, правда, можно. Ну, хоть маленький кусочек! – взмолился я. Голос еще плохо слушаясь меня, прозвучал негромко и чуть хрипло. Эка же меня зацепило! Милёна вздернула брови и строго выговорила:

– Не спорь. Ты десять дней пил одни отвары.

– Сколько? – я аж привстал и закашлялся, – десять дней? Ты серьезно?

– Да какие уж тут шутки! – возмутилась девушка. – Лег спать и все! Как неживой лежал. Мы сначала испугались, но бабушка сказала, что ты ушел в сон, исцеляться.

– Я иногда сам себя пугаюсь, – проговорил я, откидываясь на подушку, – неси еду.

Пока девушка ходила, я надел на себя штаны и безрукавку. Что за привычка раздевать наголо сонного мужчину? Простое и привычное действие далось мне с трудом. Я не чувствовал тело своим. Милёна принесла тарелку с теплой пищей.

Когда я начал есть, понял, насколько я голоден.

– Девушка, вы рискуете остаться без посуды, – проговорил я, вылизывая тарелку, – этого даже котенку мало будет, а тут молодой красивый мужчина! Ну, принеси еще, а?

– Нет! – категорично ответила Милёна, – посмотрим, как это у тебя усвоится. Не усложняй мне и себе жизнь!

– Как скажите, о великая спасительница, – патетически поговорил я, протягивая тарелку, – буду питаться вашим присутствием!

– А вот этого не надо! – Милёна вмиг стала серьезной, – давай я лучше тебя к источнику свожу, там и напитаешься.

– Не хотел тебя обидеть, радость моя, – примирительно сказал я.

Лицо девушки вспыхнуло нежным румянцем.

– Правда, есть хочется сильно. Пока не начал есть, не чувствовал, а сейчас кажется слона съем!

– Что такое слон?

– Это огро-о-мный такой зверь… У меня на родине такое выражение есть, шутка такая!

– Понятно, но все равно не проси. Не дам! – улыбаясь, я разглядывал ее симпатичное личико со строго сдвинутыми бровями.

– Ты знаешь, тебя просто невозможно не слушаться. А у меня есть хорошие новости!

– Правда!? – куда делась строгая сиделка, глаза цвета весенней зелени, вспыхнули.

– Правда! Я все вспомнил! Вот! И я совершенно здоров!

Милёна недоверчиво посмотрела на меня.

–Ты меня разыгрываешь?!

– Я хочу выйти на улицу, подышать.

– Вот бабушка придет, тогда и пойдешь! – ответила Милёна и вышла в другую комнату.

Я сел на кровать. Нужно уходить, но я не знаю, насколько мой организм окреп. Энергетически все вроде в порядке, но глаза говорили, что на таких мышцах далеко не уйти. Ну почему я не отдал портал Зуле или Идару? Раз! И уже был бы там. Пожадничал, придурок! Теперь придется переться фиг знает куда. И где теперь искать своих спутников? Хорошо, если догадаются в Озерске меня ждать, а если нет?

Через некоторое время дверь скрипнула и вошла Жизнемира.

– Алекс очнулся! – радостно выпорхнула и доложилась Милёна.

– Все очень рады! – язвительно буркнула женщина. Не спеша, поставила корзину с собранными травами, – не прошло и месяца.

– Бабушка, ну зачем ты так… – шепотом проговорила Милёна.

Пожалуй, я им докладывать о своих сверхспособностях пока не буду.

– Потому что не вижу причин для радости, – так же шепотом ответила Жизнемира, – ты на себя посмотри! Я ж тебя чую. Да и глаза еще мои видят. Ты же девушка! Гордость нужно иметь!

– Бабушка, перестань, – еще тише зашептала Милёна, – где была твоя гордость, когда ты за Ротомиром ушла?

– Много ты понимаешь! – поджав губы, огрызнулась женщина.

Дверь в мою комнату открылась, и ведунья удивленно уставилась на меня.

– Что-то не так? – спросил я.

– Все не так. Ты чего вскочил? Уходила, ты трупом лежал, а сейчас сидишь, как ни в чем не бывало…

– Мне уже гораздо лучше. Но если честно, лучше б сдох, – грустно проговорил я и добавил: – Есть хочу, а Милёна не дает. Говорит, что без тебя не даст ни кусочка. Вот сижу, думаю, кого из вас съесть первой.

Девушка озорно хихикнула, но ведунье удалось спрятать улыбку.

– Алекс, не морочь мне голову, достаточно того, что Милёне заморочил, – с досадой проговорила Жизнемира, – давай, раздевайся, раны буду смотреть. Оделся он, понимаете ли…

– И когда это я успел ей голову заморочить? – рассуждал я вслух, раздеваясь, – я ж без сознания лежал.

– Не знаю, – отмахнулась женщина, помогая мне снимать повязку.

Осмотрев грудную клетку и ногу, она задумчиво посмотрела перед собой.

– Что-то не так? – спросил я. – Или ты на меня еще сердишься?

– Да не сержусь я. Странно, вчера раны еще сочились, а сейчас выглядят, как будто им уже месяц. Странно! – еще раз проговорила Жизнемира и опять внимательно посмотрела на мою ногу.

Действительно, на ноге остался тонкий шрам. Я знал, что еще несколько часов – и следа вообще не останется. Но говорить об этом посчитал преждевременным.

– Я же говорю, я здоров, а вы меня кормить не хотите! – продолжал я, надеясь отвлечь ведунью.

– Это действительно странно… – сказала она, не обращая на меня внимания.

– Вас не поймешь. Не заживает – плохо, заживает – странно. Никакой логики. Будьте, по крайней мере, последовательны!

– Давай голову разбинтую, – Жизнемира стала снимать повязку.

– А с головою-то что было? – спросил я, – меня, вроде, по голове не стукали.

– Не знаю. За ухом кожа язвой воспалилась, потом заражение пошло. Если бы не вскрыла, худо тебе пришлось бы. Думаю, яд там был. Ты так и не сказал, с кем ты сцепился.

Меня обдал холодный ужас понимания. ЧИП! Господи, там же ЧИП! Я быстро посмотрел внутренним взглядом в то место. Девственная чистота. Тут же был клубок энергетических нитей! Я резко отстранился от Жизнемиры и проговорил мертвым голосом.

– Все! Вот теперь я действительно никто и никак! Довыпендривался!

– Что случилось? – забеспокоилась женщина, а наблюдавшая за нами Милёна побледнела.

– Я умер. Все. Меня нет, – простонал я, садясь на кровать, обхватив голову руками, и мое отчаяние отразилось ужасом в глазах девушки.

– Поясни! – строго сказала ведунья.

Ну, как это сделать? Рассказать все-все? Тогда мне может не поздоровиться. Старая друидка владеет недюжинной силой и пользуется ею получше меня. Как она среагирует на то, что иномирянина спасала? Это большой вопрос. Она и так относится ко мне с явным недоверием, а тут такая история.

– Там клеймо было, татуировка. Родовое. Без него я ничего не смогу и …

– Фу ты! Напугал! – выдохнула женщина, – сила, данная тебе Матерью-Природой, от тебя ж никуда не делась.

– Я не знаю, как тебе рассказать. Но, поверь, я теперь как младенец,– я посмотрел в глаза женщине.

– Из младенцев вырастают взрослые мужи, дай срок и все образуется, – не согласилась Жизнемира.

– Нету у меня этого самого срока. После того, как я вышел из портала, вся моя жизнь превратилась в погони, драки, убийства… Бл…ские монстры! – выругался я. – Ну почему они меня не прибили. Почему из-за меня умирают другие? Ведь ничего не делаю такого, просто живу! – я обхватил голову ладонями. На душе было холодно, и появилось мерзкое ощущение надвигающихся неприятностей. Злость понемногу проходила, уступая место опустошенности.

– Дай-ка, гляну, – женщина посмотрела на злополучный шрам, – не паникуй! По крайней мере, самозаживление у тебя никуда не делось.

– Ага, не сразу сдохну, помучаюсь еще, – грустно усмехнулся я.

– Поживешь тут. Милёна тебе поможет восстановить свою силу. Время все лечит!

– Послушай меня, – шепотом проговорил я, – ты отлично знаешь, что мне нужно убраться отсюда поскорей. А ты – «тут поживешь…» Ты еще не поняла? Чем быстрей уберусь, тем лучше будет всем! Тебе, твоей внучке, вообще всем!!!

– От себя не убежишь! – так же тихо ответила Жизнемира. – Не думай, что весь мир крутится вокруг тебя. А что касается Милёны, да, ее сердечко потянулось к тебе, не зная тебя совершенно. А вот побудешь тут, она посмотрит на тебя и поймет, что все это ее девичьи придумки. Поостынет. Тогда и иди куда захочешь. Влюбленность проходит быстро.

– Сколько тебе лет? Сорок? Пятьдесят? Ты что совсем ничего не понимаешь? Да? Причем здесь это? – зашипел я на женщину. – Влюбленность, не влюбленность! Меня ждут друзья, у меня есть обязательства, я шагу ступить не могу, чтобы с кем–нибудь не подраться. Ты думаешь, я сам хочу такой жизни? Да я пока не попал в ваш долбанный лес, был сугубо мирным человеком! А сейчас те, кто рядом со мной гибнут! Понимаешь? Я остаюсь жить, а они умирают! Из-за меня умирают!

– Ты мне льстишь, юноша, мне уже сто тридцать, я повидала в этой жизни много всякого!

– Тем… более… – я с трудом справился с удивлением, – А выглядишь на сорок. Ну, а что касается Милёны… Тебе ли не знать, что делает любовь с человеком? Хоть настоящая, хоть придуманная. Я не хочу подвергать ее опасности. Понимаешь? Лучше сам пять раз сдохну за каждую слезинку из ее глаз! Уже слишком много смертей было из-за меня…

– А может, меня спросим? – раздалось за нашими спинами. Картина – «К нам едет ревизор»! Видимо, мы слишком увлеклись разговором и забыли о присутствии девушки. Я обернулся на голос и внимательно посмотрел ей в глаза. От ее взгляда захотелось стать маленькой мышкой. Как говорится, гвозди можно забивать таким взглядом. Только многочисленные тренировки по гляделкам в той, прошлой, жизни позволили мне не отвести глаза.

– Милён, послушай меня. Мужчине свойственно ограждать близких ему людей от всяких неприятностей. Я хочу, чтобы ты была счастлива и самое главное – жива. А со мной рядом это очень и очень проблематично!

– А ты у меня спросил? – горячо повторила девушка. – Почему ты решаешь за меня?

– Потому, что ты не знаешь, как я живу. Ты не знаешь, кто я. Не знаешь, какой я. Не зная ничего обо мне, ты многое додумала сама и сделала неверные выводы. Я за тебя ничего не решаю, просто ограждаю от неверных выводов. Пойми ты! Я – перекати-поле. Сегодня тут, завтра не знаю где. Ты об этом мечтала? Быть одной, но не дома, а хрен знает где. Ты ведь ничего не знаешь!

– Он дело говорит! – согласно кивнула Жизнемира.

– Так расскажи! – Милёна подошла ко мне очень близко. Запах! Я впервые почувствовал ее запах! Свежесть утреннего воздуха и раздолье полей, запах скошенных лугов и неуловимое дыхание морских просторов.

– Я не могу тебе всего рассказать. Это не моя тайна.

– Ну, так расскажи то, что можешь. Я пойму! – от Милёны шла волна спокойствия и нежности. Новая для меня способность улавливать настроение других. Между тем Милёна мягко проворковала: – зачем убегать от себя? Я же все вижу, и ничего я не придумала. Ты добрый, сильный и любишь жизнь. И за тебя просил Лес. Как ты не поймешь? Одно только это многое значит. Я – видящая, и слышу, как Лес тянется к тебе и просит защиты. У тебя просит защиты. Ты что, не чувствуешь? Или это и есть твоя тайна?

– Милёна, ты о чем? – встрепенулась Жизнемира, – про какую защиту ты плетешь?

– Бабушка, ты слишком переживаешь за меня, потому не слышишь то, что лежит на поверхности. Пойди к Лесу, послушай, о чем шумят его деревья, – пояснила Милёна.

– Мы не можем быть вместе, пойми. Ты заботилась обо мне и эта вынужденная близость ко мне… ты восприняла это как чувство… Это не так!

– Не решай за меня! – твердо ответила девушка. Ну, если пошел такой откровенный разговор, нужно расставить все точки над «i».

– Ты хорошая девушка, но ты очень молода для меня, – выдвинул я довод, – Понимаешь? Я раза в два старше тебя. Зачем тебе я? Ты божественно хороша, ты найдешь себе достойную пару!

– И вовсе, я не так хороша. Это ты еще не видел наших девушек… – кокетливо отмахнулась Милёна, заливаясь румянцем, и вычленив из моей речи только то, что ей нужно, – И не такая я и маленькая. Мне уж двадцать первое лето миновало. И вообще, когда дед Зимогор в сто пятьдесят лет взял четвертой женой двадцатилетнюю Святославу, это как?

– Так ты что, за меня замуж собралась? – прямо спросил я.

– А ты что, против? – искренне удивилась Милёна.

– … – я даже не нашелся, что сразу сказать. Напористая девочка! – Ну, во-первых, в том мире, откуда я родом, это мужчина решает, кого и когда он будет брать в жены. Во-вторых, у меня уже есть женщина и о замужестве не может быть и речи!

Милёна ненадолго задумалась.

– Ты прав, но не во всем. Да, ты вправе отказать мне. Но это признание своей слабости! А ты сильный, так что я не боюсь, что ты откажешь. А вот то, что у тебя есть старшая жена… Если она будет против, я, пожалуй, не пойду за тебя. Ты будешь в отлучке, мужчины всегда куда-то уходят по своим делам. А нам жить с ней под одной крышей. Нет, если она будет против, я не пойду за тебя!

– Она обязательно будет против, так что… – начал было я, ухватившись за предрассудки которые у них тут царят.

– Не решай за нее! – прервала меня Милёна. Мне это начало надоедать. Без меня меня женят!

– Знаешь что, девочка. Тебя не учили, что перебивать старших некрасиво? И вообще, я сам решаю, кто со мной, а кто нет! Я, конечно, благодарен за то, что вы для меня сделали, но не настолько, чтобы мной понукали! Если тебя это не устраивает, я сегодня уйду и мы больше никогда не встретимся. Я понятно объяснил?

Говоря это, я смотрел Милёне в глаза. И по ходу моих слов в ее глазах стали собираться слезы. Вот, только этого не надо. Не переношу женских слез, но и понукать мной нельзя даже с их помощью. Проверено!

– Извини. Я все поняла и согласна, – просто ответила Милёна. Вот же блин! Она, оказывается, не так проста, как хочет казаться. – Я прошу, давай спросим согласия у твоей женщины. Как ее зовут?

– Зула ее зовут, – отмахнулся я.

– Жизнемира, ты то, что молчишь?

– А что я должна сказать? Милые бранятся, только тешатся!

– Да ну вас, – с досадой махнул я рукой и добавил последний довод:

– Я не готов быть с тобой! Понимаешь? Дело во мне. Я не готов!

Милёна приблизилась, взяла меня за руку и сказала:

– Алекс, я буду ждать. Только не гони меня. Прошу! – тому, как она это сказала, позавидовал бы Станиславский.

– Нет, Милёна, – вздохнул я, – мой ответ, нет. Прости.

Девушка посмотрела долгим взглядом мне в глаза, потом, не выдержав, повернулась и вышла из дома. Наступила тягостная тишина.

В дом кто-то вошел. Это были Боромир и еще один мужчина, седой и бородатый.

– Смотрю, ты уже встал? – удивленно сказал Боромир.

– Да, мне уже лучше! – Я представился пожилому мужчине: – Алекс.

– Быслав, – ответил мужчина твердым голосом, – раз ты уже ходишь, может, поговорим?

– Конечно.

Жизнемира внесла кувшин с квасом и блюдо с выпечкой. Боромир кивнул на стол, стоявший почти в центре комнаты. Быслав сел напротив. Дверь распахнулась и вошла Милёна. Обвела всех взглядом и гордо пройдя, села рядом со мной. Кто бы сомневался! Видимо, первый раунд за мной. Но он явно не последний! Боромир улыбнулся в усы.

– Расскажи-ка, кто ты и откуда? – обратилась ко мне Жизнемира.

– Зовут меня Александр. Я из России. В вашем лесу недавно.

– Не слышал про такую страну, – вставил Боромир.

– Она далеко, очень далеко. Как-то раз, я с ребятами пошел в горы, и мы нашли пещеру, а это оказался портал, который взял да и сработал. Вот так я и попал к вам. Больше ничего сказать не могу. Не знаю ни названий городов, ни кто у вас тут живет. Ничегошеньки не знаю, потому и вляпываюсь во всякие дурацкие истории. Когда выбрался из портала, шел через лес и нарвался на эльфов. Убежал. Потом встретился с девочкой Лизой и ее наставником Саймоном. С ними еще была их телохранитель Зула. Собирался дойти с ними до Восточной долины. Чтобы срезать путь, пошли через Проклятый лес…

– Первозданный! – на автомате поправил Боромир, я кивнул:

– А там нарвались на монстров с четырьмя лапами. Они подобрались незаметно, не пойму, как такие огромные смогли подойти так незаметно. Мой Арвенд увел всех, пока я отвлекал монстров.

– Надо же! – крякнул Боромир. – И откуда Арвенд-то у тебя?

– В лесу нашел, –продолжил я, – когда от эльфов убегал, нарвался на кошку с котенком. Помог ей отбиться от крысовидных собак. Ну, через нее и вышел на других котов. Мы подружились. Коты пошли со мной… Погибли коты. От монстров защищали меня, бестолкового.

Я замолчал, вспоминая Второго. Все молча ждали продолжения.

– Первый точно ушел. Это имя у него такое – Первый. И увел остальных уцелевших, – я замолчал, потом посмотрел на всех. – Еще с нами были Идар и Варун. Это Пластуны. Я с ними столкнулся в одном из городков. Мы немного повздорили, но потом помирились, и они пошли с нами. Эти монстры ментально по голове лупили не хуже тарана. Зулу унесли и Лизу, это помню. А потом… Потом я не знаю. Рекс превратился в огромную кошку и бился с этими…

– Харглами, – подсказал Быслав, – судя по описанию, боевые харглы эльфов!

– Может быть, может быть, – задумчиво проговорил я. Опять эльфы, может, они специально за мной послали этих монстров? Очень может быть.

– Пусть будут Харглы, – продолжал я, – Вот Рекс меня и спас. Меня, конечно, тоже потрепали, но что мои зубочистки против этих монстров. Единственно, что глаз сумел одному выбить. А потом Рекс стал опять собакой, весь израненный. Он умирал, а вокруг было все серо и пусто. Как будто вся сила ушла из мира. Я не мог ему помочь. Вот и нес его из этого Проклятого, извините, Первозданного леса. А потом потерял сознание. Вот и все. Все зря, нет Рекса…

– И где Харглов встретил? – спросил Боромир.

– Не знаю. Мы шли в Долину на востоке, там в горах есть долина. Срезали через лес. Где–то в районе города Озерска, вот там и встретили.

– Далековато ты забрался, – сказал воин, – от нас до Восточной долины две недели хода, если по прямой. Долина Смерти, так ее люди называют.

– Да, верно, – кивнул я, потом до меня дошли его слова, – Сколько? Не может быть! Я же всего пару раз отключался, пока бежал. Я что, не в ту сторону бежал?

– Получается, что не в ту. Ты сейчас на другой стороне леса. Считай, через весь лес прошел. И как эльфов миновал, непонятно.

– Так почему же в этом лесу нет энергии? – удивился я, – какой же он Первозданный?!

– Ты просто ее не видел! – огорошила меня Жизнемира, – Харглы бьют ментально, это верно. Теперь понятно, кто тебе ауру в клочья разорвал. И раны поэтому не затягивались. А энергии тут больше, чем в любом другом месте, это же Первозданный лес! У тебя просто нарушения в восприятии произошли.

– Может быть, – согласился я.

– А Рекс у тебя откуда? – спросила Милёна. Казалось, она уже забыла нашу размолвку и разговаривала, как будто ничего не было.

– Рекса мне дал Хомп. Он сказал, что пройдет время, и Рекс себя еще проявит.

– Вот и проявил, – просто сказала Жизнемира, – Он отдал тебе свою силу. Когда ты его принес, в нем не было… как бы сказать… Еще немного – и он рассыпался бы в прах. Он отдал тебе всю свою суть. Непростая была собачка.

– Непростая, – я с горечью кивнул. – А я его угробил!

– Благодаря ему ты жив, – пояснила Жизнемира.

– Откуда эти Харглы взялись? – с горечью спросил я. – Я столько времени по лесу ходил, ничего крупнее кролика не встретил, а тут сразу такие монстры! Кто их создал, кто породил такое?

– Этого никто не знает! – начала рассказ Жизнемира, – Может, эксперимент Имперских магов, может – магов Светлого леса. Одно известно, что без артефактов Древних тут не обошлось. Они появились в конце последней войны. Это было одной из причин окончания бессмысленной бойни между расами. Люди и эльфы как-то управляли Харглами. А потом… Я не знаю, по слухам собрались все архимаги, участники войны, и уничтожили и Харглов, и артефакт, породивший их. Непонятно, откуда они взялись сейчас. Прошло более ста лет!

– Будем надеяться, что эти были последними, – проговорил я, – это машины убийства, неуязвимые и быстрые!

– Но ты же справился? – влезла Милёна. – Не такие уж они и неуязвимые!

– Не я, Милёна. Не я. Рекс. И он не обычной собакой был, – задумчиво проговорил я, в груди защемило, – очень необычной…

– Кем ты был до того, как попал сюда? – перевел Боромир разговор на другую тему, – одежда у тебя замагичена на крепость, далеко не каждый может себе это позволить. Да и гербы на всем стоят. Ты принц?

Я усмехнулся:

– Нет, ну что ты… Какой из меня принц? Одежда по случаю досталась. Я нашел ее на Пустоши. Просто повезло. Детство и юность я помню отлично. Родители были просто люди, я их очень любил. Когда их не стало, то все пошло наперекосяк, – невесело закончил я.

– Как же так получилось, что тебя воспитывали люди? – спросила Жизнемира.

– В каком смысле, – удивился я, – а кто меня должен был воспитывать? Звери? Я жил среди людей, а не в лесу. Я не Маугли. Я простой российский программист!

– Алекс, я ничего не имею против твоих родителей. И не знаю, что такое Маугли и програ-мисист. Мне непонятно, почему друиды ушли к людям, и, как я поняла, долго там жили. Давно родителей не стало?

– Я не друид, я человек. И родители мои были людьми. Вы все не так понимаете, – проговорил я, – а умерли они не так давно, три года назад.

– Алекс, никогда, слышишь, НИКОГДА Первозданный Лес не будет просить за простого человека. Да и за друида не за каждого попросит! – строго проговорила Жизнемира, – а за тебя просил. Понимаешь? Такого не было лет пятьсот! Прими это как данность. Лес надеется на тебя!

Я вздохнул. Ну вот, за что мне эти приключения, то на Пустошь сходи, то какой-то Лес просит. По-моему, тут все больные на голову, а я – в новом центре для шизофреников! Новый способ лечения… но между тем сказал:

– Я считаю, что если я ничего не помню из того, что должен знать друид, то я и не друид вовсе. Какой смысл убеждать меня в обратном? Я понимаю, что вы со мной носитесь, только потому, что Лес просил за меня. Спасибо вам за это. Если позволите, я завтра с утра уйду, потому, как не знаю, что такое Лес, и о чем он просит, и как я могу помочь. Я не знаю! – произнес я.

– Мы уйдем! – тут же вставила Милёна.

– Не начинай! – сказал я. – Я уйду. Никаких «мы» не будет.

– Не нужно торопиться, – проговорил Быслав, – ты еще слаб, поживи. Вот тебя наши женщины немного откормят, тогда и пойдешь. И еще, как сможешь, нужно сходить в Серебряную рощу, на капище. Лес все время просит. Ты прав, ему от тебя что-то нужно. Но, ни я, ни кто-то другой этого не знает.

– Так я и сейчас могу, – тут же отозвался я, – уже належался.

– Ты уверен? – с сомнением уточнил Боромир.

– Конечно! – кивнул я, – только, вначале, можно на могилку Рекса? Вы же его похоронили?

– Хорошо, – мужчины поднялись, Быслав опять внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал, – собирайся и пойдем.

Мужчины встали и вышли из дома.

– Это далеко? – спросил я у Милёны.

– Не очень, пару часов неспешного шага, – отозвалась девушка, – ты уверен, что дойдешь? Ты же только что трупом лежал?

– Дойдет! – уверенно ответила Жизнемира, – самолечение у него, как у лесного кота.

– Надо собираться, – я встал и направился в другую комнату, бросив Милёне: – ты с нами?

– Еще спрашивает! – веселым колокольчиком отозвалась Милёна. Похоже, развитие событий ее устраивало.

Войдя в комнату, я собрался по-походному. Надел перевязь, правда, только с одним мечом, второй , насколько я помню, остался у Харгла в глазнице. Забросил за спину свой рюкзак. Проверил, что ничего не забыл, и вышел из комнаты.

– Ты куда? – встревожено спросила Милёна.

– Здрасте! – удивился я, – в рощу вашу серебряную. Ты что не слышала?

– А зачем все с собой берешь?

– Привычка, мало ли что! – ответил я. – А ты что, в этом платьице пойдешь?

– Нет, – быстро ответила девушка и скрылась в своей комнате, крикнув оттуда, – я вас догоню.

Во дворе ждали мужчины и о чем-то переговаривались. Увидев меня, Боромир спросил:

– Ты чего так вырядился? Ты ж хотел с нами в рощу сходить.

– Да что вы удивляетесь? Я и собрался туда! – ответил я.

– А-а-а! – протянул Боромир, – тут хода – час, а ты с оружием и по-походному.

– Ну, я не знаю, час или два. Собрался, как смог. Лучше переспать, чем не доесть! – воины улыбнулись этой нехитрой шутке.

Сзади скрипнула дверь, на порог вышли Жизнемира и Милёна. Она была в походной одежде с подобием рюкзачка за плечами. На ней был надет комбинезон из бледно-зеленой ткани, на ногах – кожаные сапожки. На голове повязка, волосы собраны в тугой хвост. Еще одна амазонка на мою голову! Жизнемира в обычном платье с лукошком на руке хитро улыбалась, глядя на Милёну.

– Пошли, твою собачку за деревней прикопали. Это по пути, – сказал Быслав и бодро зашагал по еле заметной тропинке. Мы выстроились гуськом. Впереди шли Быслав и Боромир, потом я, сзади Милёна, и замыкала шествие Жизнемира. Как вышли из деревни, я не заметил. Не было тут ее как таковой: деревья и тропинки между ними.

– Вон, под тем деревом, – указал Боромир на небольшой холмик, – Мы тут постоим.

Я подошел к указанному месту. На душе было скверно. Не сумел я сохранить подарок Древних. Его хотя бы похоронили, а что со Вторым, который, не задумываясь, отдал за меня свою жизнь? Нужно будет найти его, хотя прошло столько времени, что вряд ли от него что-то осталось. Лесному зверью все равно, что жрать: человека, кролика или Арвенда. Урок мне на будущее, ответственность за других – это тяжкий груз.

И тут меня осенило! Рекс, подарок Древних был по силам сопоставим с Харглами. Уж не создали ли их точно так, как я создал Рекса? А это значит, что был еще один Истинный или просто способный маг, нашедший артефакт! Но в КУЦ это отрицали. Возможно, это было в другом месте. Нет! Не может быть.

Я посмотрел внутренним зрением на энергии в могиле, ничего, ни одной искры. На всякий случай пустил ближайшую тонкую линию силы в центр могилы. Может деревцо какое красивое вырастет в память о Рэксе.

– Алекс, нужно идти, – меня кто-то тронул за плечо, выводя из задумчивости. Я повернулся, это была Жизнемира: – Он сделал то, что должен!

– Да, конечно, – отозвался я. – Ты называла его Карфаном. Что это?

Мы двинулись дальше по тропинке. Женщина неторопливо рассказывала:

– Есть легенда. Много-много лет назад в мир пришел полубог. Пришел, чтобы научить всех новым знаниям, научить любить друг друга. У него был пес, который мог перекидываться и в четырехлапую птицу, и в огромную кошку, и в огромного зига. Он охранял и помогал полубогу…

– И куда они делись? – спросил я, так как женщина замолчала.

– Люди, друиды, орки, гномы, демоны были неготовы принять его знания. Он ушел. С тех пор этот мир умирает. Из мира ушла сама любовь. Так говорят легенды.

– А с чего ты взяла, что Рекс был Карфаном?

– А что это не так? Это же очевидно, – удивленно ответила Жизнемира.

– Даже так? – пришла очередь удивляться мне.

– Дело в том, что даже измененные животные Первозданного леса имеют чувство самосохранения, даже если его привязать к друиду. Все равно любое животное не отдаст всего себя за кого-то, сработает это чувство. Когда тебя принесли, от твоей собаки осталась только оболочка. Ты же не некромант, высасывающий жизнь?

Упс! О моем «вампирчике» лучше помалкивать.

– Тогда получается я – полубог? – сделал я логичный вывод. Сзади рассмеялась Милёна.

– Ну, может для кого-то, ты и за бога сойдешь! – улыбалась Жизнемира. – Это как посмотреть.

– Бабушка! – сердито раздалось сзади.

Разговор иссяк. Я шел и рассматривал огромные деревья окружающие нас. Сколько же лет они тут стоят? Некоторые стволы были метров в двадцать диаметром. Я обернулся и позвал Милёну, та быстренько догнала меня.

– А почему рощу называют Серебряной? – спросил я.

– Там растут Мэллорны, а у них серебристые листья. Вот и назвали Серебряной рощей, – пояснила Милёна, потихоньку вкладывая мне в руку что-то. Я посмотрел на нее, она шепотом добавила, – Это орешки Кзу, очень сладкие.

Я улыбнулся, принимая гостинец. Сзади хмыкнула Жизнемира.

– А почему вы ее охраняете? Вы ж ее охраняете?

– Да, – согласилась девушка, – плоды Мэллорна обладают омолаживающим и очень сильным лечебным свойством. Только вызревшие плоды. Охотников на такой плод очень много. Вот Лес и попросил нас оберегать его. Мы не всегда охраняли рощу, только последние пятьдесят лет. Плодов становится все меньше, а желающих – все больше. Приходят толпами, ломают деревья, забирают неспелые плоды… Короче – безобразничают.

– Понятное дело, что приходят, всем хочется продлить молодость! – вставил я. – Не только вам, каждый про это мечтает, достигнув определенного возраста.

– А нам они и не нужны, – огорошила меня Милёна, – есть масса способов омолодить организм, просто плоды Мэллорна – самый простой и про него все знают.

– А куда вы плоды деваете, когда те созреют? Их же много бывает? Вы их продаете?

– Меняем на разные товары, – пояснила Милёна, – торг будет через пару месяцев, сюда много купцов приедет. Иногда просто так отдаем, если для себя просит или для своей женщины.

– Вот так просто отдаете, ни за что?

– Да! – легко ответила Милёна, – что их жалеть? На следующий год новые нарастут.

– И кто сюда приходит безобразничать? – продолжал я допрос.

– Это лучше у Боромира спроси, он – главный по охране. Все приходят. И эльфы, и люди, и демоны, и гномы. Все …

– А как твое домашнее имя? – неожиданно спросила Милёна, глядя на меня невинными глазами. Я усмехнулся, услышав такой же смешок сзади и спереди. Похоже, нас внимательно слушают наши спутники, хоть и не подают вида.

– Мама звала Сашей, а твое? – в свою очередь спросил я.

– Папа звал Стрекозой, – и грустно добавила, – я плохо его помню.

– А как ты слышишь Лес? Как меня? – попытался я отвлечь девушку.

– Нет. Не так. Его чувствуешь, сердцем слышишь, – пояснила Милёна и приложила руку к моей груди, – тебе нужно прислушаться, и ты тоже услышишь.

Я шел, пытаясь услышать лес. Ничего не получалось. Слышал тихую беседу мужчин впереди, которые обсуждали виды на урожай этих самых плодов и как их уберечь от белок, сопение Жизнемиры за спиной, шуршание веток, да что угодно.

– Не получается! – огорченно сказал я.

– А ты сама-то на ходу, слышишь Лес? – раздался сзади голос Жизнемиры.

– Я? Нет! – весело ответила Милёна, – Алекс же Посвященный!

– Ах, ты… – я хотел дать подзатыльник девушке, но та увернулась и звонко рассмеялась. – Ну погоди, я до тебя доберусь!

– Да ладно тебе! – миролюбиво сказала Милёна. – Я же пошутила!

– Я тут иду, уши развесил, верю ее рассказам, а она пошутила! – передразнил я. – Мне вот посох нужен, я сейчас сам попрошу у леса. И он мне его с удовольствием даст!

– Попроси, – согласилась Милёна. Я остановился, сошел с дороги, повернулся к лесу. Деревья тут были не такими огромными. Обычные большие деревья, как в нашей тайге, только лиственные.

– Здравствуй, батюшка-лес! – я в пояс поклонился и постарался открыться навстречу этому зеленому, загадочному миру. Не слиться с ним, а именно открыться. – Прости меня неразумного, что не слышу тебя. Подари мне посох для дорог дальних и дел добрых!

Я повернулся к своим спутникам, все они, вчетвером, внимательно меня рассматривали, как будто первый раз увидели:

– Что-то не так? Вот сейчас найду посох и пойдем дальше, – с этими словами я пошел в поисках подходящей палки. Немного походив, взгляд зацепился за надломленное деревце. Быстро достав свой нож, я перепилил кору, удерживающую стволик, обрезал подсохшие ветки. Приметил, что мой будущий посох имел вверху бочкообразный нарост. То ли морозом побило и дерево залечилось так, то ли еще по какой-то причине. В результате у меня получился отличный посох, а если умение приложить, то и рукоять можно вырезать. Довольный, я вернулся на тропинку.

– Вот! – похвастался я.

– Хороший выбор! – одобрил Быслав, – вяз – мужское дерево.

Все повернулись и пошли дальше, мы с Милёной пристроились сзади процессии.

– А что там за капище такое? – поинтересовался я у нее.

– Капище, как капище. Придем – увидишь. Там еще замок древних есть. Вот уж где красота!

Я насторожился, услышав такое:

– Поподробней расскажи.

– Это не опишешь, он очень красив. Его Лес бережет, он совсем не развалился. Только толку от Замка мало, одни неприятности.

– Почему?

– Все во внешнем мире думают, что в этом Замке сокровища лежат. Вот еще и по этой причине сюда ватаги лезут. А в него-то и войти нельзя. Дед Святогор, наш предыдущий старейшина, открывал его. Говорит, что там нет ничего, только каменная мебель. А когда он погиб в одной из стычек, больше никто и не может открыть. Я тоже пару раз ходила, просила. Не открылось.

– Что и Жизнемира не смогла? – удивился я.

– Не смогла! – бросила из-за плеча женщина. – Не отвечает замок Древних нам. Была я в нем вместе со Святогором. Пусто там. Верно Милёна говорит.

Я задумался. Без ЧИПа мне, может, там тоже ничего не светит, но с другой стороны, первый раз в модуль я без ЧИПа попал. Нужно попробовать. Правда, еще раз внедрять ЧИП я побаивался. Вон как с ним вышло, чуть полголовы не сгнило и мозги, за малым, не взорвались. Проживу как-нибудь без этого ЧИПа – целей буду.

– Ну, вот и пришли! – голос Быслава вывел меня из задумчивости. Мы стояли на краю полянки, а на другой стороне росли преогромные деревья. Целая роща. Листья их были действительно серебристого цвета, и все они очень эффектно смотрелись со стороны. Интересно, сколько мы сюда шли? «Время – 11:25» – возникла перед глазами полупрозрачная надпись и тут же исчезла. Начинаю привыкать к девайсам в голове. Хорошо, что хоть это работает и без ЧИПа.

Когда мы шли через поляну к роще, я спросил у Жизнемиры:

– Поясни мне, как слушать Лес?

– Прижмись к дереву и постарайся услышать его, – коротко пояснила женщина, всем своим видом показывая, что добавить ей больше нечего.

Войдя в рощу, я подошел к ближайшему дереву, обхватил его руками и попытался почувствовать его. Мне никто не мешал. Вот только результат был нулевой. Ничего я не чувствовал. Постояв немного, я повернулся и сказал:

– Ну, не слышу я ничего. Пойдемте замок смотреть.

Перечить никто не стал, но разочарование было написано на лицах моих спутников.

Минут десять шли по роще. Действительно, на ветвях этих серебряных деревьев, виднелись зеленоватые плоды. Я бы сказал яблоки, но нет, плоды были удлиненной формы. Эдакие киви с большой кулак размером. Наконец, деревья расступились, и мы вышли к строению…

Это был модуль! Только здание было не разрушенное, как то, в котором я побывал в момент своего появления в этом мире, а совершенно целое. Модуль был красив, как новогодняя сказка. Совершенные формы башенок и шпилей создавали завораживающую картину. Это был шедевр древнего строителя. Возможно, все модули первоначально были такими, мне же посчастливилось увидеть только развалины этих прекрасных архитектурных сооружений.

Я стоял как завороженный, переваривая открывшуюся мне красоту.

– Каждый раз, когда бываю тут, восхищаюсь мастерством тех, кто создал это, – тихо проговорила Жизнемира, – даже не смотря на то, что это сделано из камня.

– Да это прекрасно, – прошептал я, – и неважно, во что человек вложил душу, в камень, дерево или в песню…

– Ты прав! – отозвался Быслав, – это вот и есть наше капище. Здесь мы проводим все важные ритуалы. По случаю рождения и смерти, создания новой семьи…

Вот ведь старый хрыч, и он туда же. Да не хочу я жениться, даже на таком ангеле, как Милёна.

– Можно храм посмотреть поближе? – спросил я.

– Конечно, – кивнул Быслав, – пошли.

– Ну, что же, пошли, – пробубнил я себе под нос, – посмотрим, что тут у меня выйдет.

– Уже пять лет мы не можем попасть во внутрь. Не открывает нам Храм Леса свои врата! – с сожалением проговорил Быслав.

– Жаль, – пожал я плечами.

Как и всегда, при близком рассмотрении, четко виднелись отметины времени. Но учитывая, что сооружению десятки тысяч лет – выглядел он просто отлично. Башенки и купола, шпили и просто крыша сохранили свой первоначальный цвет, хотя он слегка поблек от времени. Кое–где начал выкрашиваться камень. Было ощущение, что все здание сделано из одного монолитного камня.

– Как же он не разрушился за столько лет? – удивился я.

– В этой роще все сохраняется в первозданном виде. Это же Серебряная роща! – поучительно сказал Быслав, – его хранит ПЕРВОЗДАННЫЙ ЛЕС!

В нише, справа от предполагаемого входа, на стене был барельеф с изображением трехпалой ладони. Похоже, что строители или владельцы этого храма были не совсем людьми!

Я подошел к барельефу:

– Можно попробовать? – на всякий случай спросил я.

– Конечно, – кивнул Быслав, – Попробуй.

Приложил ладонь барельефу, сложив пальцы так, чтобы получилась трехпалая ладонь. Сам следил за ладонью в истинном зрении.

Я четко видел, окружившую мою кисть полусферу. Значит, система доступа работает! Секунды тянулись мучительно долго.

– Не получается, – прошептала, слева от меня, Милёна.

– Получится! – успокоил я ее, – дай время. Все получится!

Когда сфера вокруг ладони померкла, я опустил руку и повернулся к входу. Самые напряженные секунды. Неужели, чтобы попасть туда, нужен ЧИП в башке?

Нет! Стена дрогнула и с легким шуршащим звуком начала отодвигаться в сторону.

– О, Мать-Природа!

– Святой Лес!

– Алекс! – раздалось сзади, при этом Милёна вцепилась в мою руку, буквально повиснув на ней. Я прижал ее к себе и сказал:

– Не боись, стрекоза! Это только начало! – Милёна смотрела на меня широко открытыми глазами, я улыбнулся ей и добавил, – Отпусти.

Девушка смущенно отступила на шаг. Мы вошли в здание. Внутри все было почти так, как и в первом модуле. Разве, что стол был поменьше и зеленый шар только во главе стола. Такие же мраморные стены без намека на окна. Фонтанчик для воды. Сейчас он был не действующим. Осмотревшись, я направился к зеленому шару. Раз это пульт управления, через него и будем общаться.

– Сейчас посмотрим, что тут за зверь живет, – с интересом проговорил я, устраиваясь на кресле напротив шара.

– Алекс, это может быть опасно! – предостерегающе сказала Жизнемира, – были случаи смертельного исхода. Ты уверен, что делаешь?

– Абсолютно! – весело сказал я, – не переживайте, если хотите, можете на улице подождать.

– Мы не уйдем, – за всех сказал Боромир.

– Хорошо, – кивнул я, – только не мешайте.

Сел на кресло, положил ладони на шар:

– Запрос идентификации! – сказал я по-русски. В модуле я решил общаться на своем родном языке, так как во всеобщем языке не было многих понятий и терминов.

«Запрос принят, – раздался в голове женский голос. – 'Обрабатывается. Не разрывайте, пожалуйста, контакт с системой идентификации».

Интересно, почему всегда используют женские голоса? Потому что разработчики были сплошь мужиками?

«Идентификация произведена. Права Прима-экстра. Статус – Разработчик. Присвоено в КУЦ. Какие будут инструкции?» – прозвучало в голове.

«Интересно получается, ЧИПа нет, а меня модуль признал со всеми статусами», – мысленно удивился я.

– Ну, вот и все! – Сказал я вслух, обращаясь к своим спутникам, – сейчас немного поговорю с модулем, то есть с храмом и пойдем.

– Ты разговаривал с храмом? – вырвалось у Быслава.

– Да, – кивнул я и мысленно добавил: «Назови свой номер».

«Ноль семь три восемь пять один два шесть», – прозвучало в голове. Сложновато.

– Создать второе имя Лес ноль один, – сказал я по-русски.

«Выполнено», – отозвался модуль.

– Запустить системы расконсервации и самодиагностики.

«Выполнено».

– Вывести сообщения в звуковой диапазон, – приказал я.

– Выполнено, – раздалось отовсюду. Мои спутники при этом аж присели от неожиданности.

– Это голос храма? – с хрипотцой выдавил из себя Быслав.

– Можно и так сказать. Он теперь носит имя Лес ноль один. Вы не пугайтесь. Это он мне ответил. Хорошо?

– Да, – кивнула бледная Жизнемира, – ты знаешь язык Древних?

– Если ты имеешь в виду тот, на котором я разговариваю с моду… храмом, то да, знаю.

– Ты – большая загадка, Алекс! – покачал головой Боромир.

– Не больше, чем вы, – парировал я.

– Диагностика закончена, вывести результаты? – раздался голос модуля.

– Нет, сообщить процент работоспособности.

– Общий процент работоспособности систем девяносто три. Данные не точны, необходим запуск резервных программ диагностики и восстановления, а также системы коммуникации с центром.

– Отставить, – приказал я, – у тебя есть программа «Возрождение»?

– Согласно программе «Возрождение» была произведена консервация систем стационарного модуля «Лес ноль один» и выход в ждущий режим.

– Запустить все доступные системы в режиме программы «Возрождение».

– Принято, выполняется, – ответил модуль, и наступило неловкое молчание.

– А о чем ты с ним разговариваешь? – спросила Милёна, которая уже освоилась и уселась на каменное кресло рядом со мной.

– Он долго стоял без дела, запускаю системы диагностики, чтобы знать, что он может сейчас, – пояснил я.

– Ты его лечишь? – радостно спросила девушка.

– Ну, да. Как-то так, – кивнул я.

– Основные тесты прошли удачно, прошу подтвердить запуск внешних датчиков и модулей подключения к инфополю, – раздалось очередное сообщение.

– Запуск подтверждаю, – сказал я.

– Выполнено, – раздалось через пару минут, – инфополе в контролируемой зоне повреждено на тридцать семь процентов от критического уровня по шкале Геб–Гольца. Связь с КУЦ невозможна. Подтвердите запуск автономного режима.

– Запуск подтверждаю, – сказал я, – задействовать поисковый режим активных модулей. При установлении связи с активными модулями сообщать мне.

– Принято, – раздалось в ответ.

– Включить поведенческую матрицу, – сказал я.

– Уже включено, – тут же сказал приятный женский голос.

– Ну, вот, другое дело! – кивнул я, – Лес ноль один, тебе известен всеобщий язык используемый местным населением?

– Да, было семнадцать посещений местными аборигенами, запись и лингвистический анализ производится в безусловном режиме.

«Лес ноль один, со мной общаться мысленно, с остальными – в звуковом диапазоне».

«Принято», – отозвался женский голос.

«К какой группе относится язык аборигенов?».

«Анализ подтверждает, что это диалект межгалактического языка, сильно искажен неправильным произношением».

«Понято. Сейчас каждого призовешь к сфере и снимешь слепки информации с них. Параметры, влияющие на уровень доступа, сообщишь мне. Я дам дальнейшие инструкции», – нужно как-то обеспечить им доступ сюда в мое отсутствие, решил я.

– Быслав, прошу наложить руки на сферу для снятия информации, – раздалось ниоткуда. Акустика тут отличная.

– Что он сказал? – в три голоса воскликнули мои спутники.

– Он попросил Быслава положить вот на эту сферу ладони, чтобы запомнить его, – пояснил я.

Старейшина опасливо сел на каменное кресло и напряженно прикоснулся к сфере ладонями. Прошло несколько секунд.

«Пси энергия третий уровень, генотип искажен на 40%. Рекомендовано лечение зед–энергией кольцевых полей в течение восьмидесяти часов. Доступ к функциям модуля невозможен».

Вот тебе и старейшина! Выходит, Модуль его не принял. Как же помягче сказать об этом?

– Информация получена. Доступ разрешен только в сопровождении, согласно программе «Возрождение». Рекомендованное время нахождения в облучателе – три световых дня, – озвучил модуль мои подсказки. Быслав быстро слез с кресла и выжидательно уставился на меня, впрочем, как и все остальные. Вот так вот, сразу и отдали мне пальму первенства! С другой стороны, это для меня привычно, что неодушевленные предметы разговаривают, ну, там телевизор, компьютер. Поэтому продолжал пояснять:

– Лес сказал, что тебе сюда одному приходить нельзя. И у тебя проблемы со здоровьем. Как их решить, поясню потом.

– Но я здоров! – громко возмутился Быслав.

– Я-то тут причем? Что ты на меня орешь? – парировал я.

– Извини, Алекс. Сорвался, – тут же примирительно ответил Быслав. Между тем модуль подозвал Боромира. У него тот же диагноз. Видимо магических способностей в мужиках нету совсем.

– Информация получена. Доступ разрешен с ограничением прав. Рекомендованное время нахождения в облучателе – тринадцать недель, – выдал модуль вердикт для Жизнемиры.

У нее высокий уровень пси энергии, говоря проще – магических способностей, но ей совершенно нельзя рожать. Все дети гарантированно будут мертвы.

– Тебе нельзя рожать, – сказал я Жизнемиры, – мертвые дети будут.

– Я это уже знаю, – невесело ответила женщина, – на собственном опыте.

«Пси энергия – двенадцатый уровень, искажение генотипа 65%. Рекомендованное время нахождение в торсионных полях альфа-облучателей – семь суток, с последующим квантовым облучением герро полями», – рассказал модуль про Милёну.

«Что это значит? Поясни», – попросил я.

«Эта женщина бесплодна на уровне генокода. Нужно серьезное вмешательство с помощью генной инженерии».

«При оплодотворении носителем генокода, какой процент вероятности зачатия и рождения живого плода?» – вспомнил я наставления ИРМЫ в КУЦ.

«При длительном воздействии на ауру женщины аурой носителя генокода в режиме активного взаимодействия возможно более быстрое исправление испорченного генома. Вероятность исправления экспоненциально увеличивается в случае полного снятия слепка ментальных тел и замены изъянов матрицей носителя генокода».

«Длительно – это сколько? Сколько по времени? Год, два? Сколько?» – ну вот, ничего не понятно. Одно понял, нужно долго чем-то на что-то влиять.

«Не менее восьми дней по три часа в день в активном режиме или не менее восьмидесяти в пассивном», – вот как хочешь, так и понимай! Что такое активный, что такое пассивный режим – фиг его знает!

– Почему он молчит? – вырвала меня из размышлений Милёна.

– Не знаю, – ответил я, – давай подождем.

«Лес ноль один. У этой девушки полный доступ, какой только возможен для ее статуса».

– Доступ разрешен для жизнеобеспечения с правом использования полного списка режимов жизнеобеспечения. Для восстановления детородных функций необходим контакт с эталонным геномом-носителем либо семимесячное нахождение в зоне альфа-облучателей, – выдал путаницу модуль, которую я и сам не понял.

На самом деле было все равно, что говорит Модуль, так как я переводил на понятный им язык. Это как медицинский рецепт, все слова по-русски написаны, а смысла для несведущего человека никакого!

– Что это значит? – заинтересованно спросила Милёна.

– Ты можешь приходить сюда, когда захочешь, сама без сопровождения. И ты… тебе нужна помощь…

– У меня не будет детей? – глаза девушки моментально наполнились слезами. Надо же самое основное выделила сразу. Жизнемира напряглась. Повисла гнетущая тишина.

– Если будешь меня слушаться и выполнять, что я тебе буду советовать, то через пару лет все будет нормально! – проговорил я в полной тишине. Милёна резко подошла ко мне и крепко прижалась:

– Вот видишь, Лес одобрил … Он дал свое благословение! – прошептала она.

«Не Лес, а Модуль!» – подумал я, но вслух сказал:

– Это не совсем то. Не нужно ничего придумывать. Хорошо? Отпусти, мне нужно еще кое-что сделать.

Милёна отцепилась, совершенно счастливо глядя на меня. «Господи как же от нее отвязаться, если что бы я ни сказал, она воспринимает только в одном русле?».

«Включи излучатели исправления генокода на полную мощность», – обратился я к модулю.

«Это потребует запуска дополнительных энергоблоков. Вывести интерфейс разработчика?».

– Выводи! – сказал я по-русски. Над столом возник шар, который рассыпался на множество элементов, соединенных линиями. Голограмма была очень красива. Вот оно – место работы древнего программиста!

– Ой, Алекс! – взвизгнула Милёна и пулей спряталась за меня. Мужчины и Жизнемира испуганно попятились.

– Что это? – напряженным голосом спросил Быслав.

– Вам лучше не знать, – отозвался я, – потом объясню!

– Подсвети запуск дополнительного питания, – попросил по-русски я. Справа стал мерцать красивый иероглиф в виде перечеркнутой чайки, – и что с ним нужно сделать?

«Активировать», – раздалось в ответ. Вот тебе и разработчик! Не обучался я управлять такими интерфейсами. Я потянулся рукой к мерцающей объемной фигуре, она прыгнула ко мне. Коснулся ее ладонью. Фигура засветилась ровным светом. Меня просто распирало любопытство, что тут за что отвечает. Но здравый смысл победил.

– Убрать интерфейс, – скомандовал я, пока не напортачил по незнанию! Все стянулось в сферу, и она исчезла.

– Что это было? – еще раз, чужим от волнения голосом, спросил Быслав. Все смотрели на меня как на бога, сошедшего с небес. Погорячился я, взяв их с собой!

– Запустил лечебный контур, – ответил я, – Храм будет Лес лечить.

Все склонились в глубоком поклоне, включая и Милёну. Нужно прекращать этот спектакль, уже и так чувствую себя супер-богом со своей паствой. Неприятно.

– Прекратите! – заорал я на них. – Вы что, совсем сбрендили?

– Ты показал нам великое таинство, – сказала Жизнемира, – ты заслужил почтение и уважение, Посвященный!

– Послушай меня! Ты можешь сейчас вызвать дождь?

– Да! – удивленно сказала Жизнемира, – Только нужно выйти и договориться с тучами, чтобы они подарили воду земле. А зачем? Дождь был третьего дня.

– А тебе не кажется, что это со стороны выглядит, как верх абсурда? Договариваться с тучами? А? Для несведущих людей!

– Возможно, – Жизнемира никак не могла понять, в чем подвох.

– Так вот, я не умею вызывать дождь! Мне что, тоже надо теперь перед тобой встать на колени и лбом о землю биться?

– Нет! – женщина аж отшатнулась, – нет! Ты что?

– Я сейчас делал вообще фигн… незначительную вещь, а вы мне поклоны отвешиваете. Стыдитесь! – я отвернулся от них и обратился к модулю:

«Лес ноль один, у тебя есть индивидуальные облучатели для исправления генокода?»

«Есть. Две сотни штук».

«Давай две штуки сюда».

«Выполняю», – над столом возникло свечение, и материализовались два предмета. Можно сказать, два приплюснутых яйца. Вот вы какие!

«Как они активируются?» – спросил я.

«Обычным протоколом», – раздалось в ответ.

– Что это? – нестройно спросили мои спутники. Сегодня у них день удивлений!

– Это облучатели, артефакты такие. Вы их должны расположить в деревне. Через три, максимум – пять – месяцев женщины начнут рожать только живых и здоровеньких детей! Вот такой артефакт!

– Ты не врешь? – недоверчиво спросил Боромир. – Это тебе Храм подарил?

– Не вру, не вру. Не все, конечно, начнут живых рожать и не сразу, но со временем все пойдет на лад. Через два-три года вы забудете, что такое мертвый младенец!

– Кто-то еще знает про такие артефакты? – тут же спросил Боромир.

– Не знаю, а что? Может, и знают, может – нет, – беспечно ответил я.

– А то! Если узнают, что тут есть такие артефакты, нас просто уничтожат, и начнется война! Никому никогда не говори, что ты их отдал нам!

– Успокойся. Не скажу. И я намерен такие штучки по всему миру понатыкать!

– У тебя их много? – тут же влезла Милёна, – можно мне один?

– Он тебе не нужен. Его нельзя таскать с собой! – поморщился я, – на самом деле есть чуть-чуть. Радиус действия – пять сотен шагов. Так что вам много не нужно. Деревня-то небольшая!

– Многие захотят иметь такое вот яйцо, – проговорил Боромир, осторожно взяв один из облучателей в руки, – Легкий!

– Его еще включить нужно. Ну-ка, дай! – я взял облучатель и уставился на него, – Активация!

«Принято, – раздался в голове тонкий голос, и через несколько секунд на поверхности замерцал маленький индикатор красного цвета. – Активация произведена. Запущен режим накопления энергии».

«Видимо, когда красный цвет поменяется на зеленый, зарядке конец, – подумал я, – если основываться на логике».

– Ну вот, теперь они работают! – Я отдал Боромиру облучатели. – Расположи повыше, на дереве каком-нибудь. Ну, ты понял.

– Понял, сделаю! – коротко поклонился воин. Ну вот, другое дело, а то в пояс кланяться моду взяли!

– Тогда пошли! Я есть хочу. Хотя нет! Мне нужно еще кое-что тут проверить, – сказал я.

– Лес ноль один, – сказал я по-русски, – установить связь с инфополем. Широкополосный режим вещания. Мой идентификатор – Алекс. При обнаружении и установлении связи с другими модулями, КУЦ или носителями генокода немедленно сообщать мне. Все понятно?

«Принято к исполнению», – раздалось в ответ.

– Пошли. Тут пока что все! – мы двинулись к выходу. Когда вышли, медленно закрылась каменная дверь.

– Тут есть сторожка на краю леса. Для охраны, пойдемте туда, я взяла поесть! – предложила Жизнемира. Все согласились. Я обратился к ней:

– Подождите. Попробуй открыть.

– Ты думаешь? – недоверчиво спросила женщина.

– Давай, давай! – подбодрил я. Женщина передала Милёне корзину и подошла к барельефу системы доступа. Положила руку в выемку и замерла.

– Алекс, что делать? – шепотом спросила она.

– Просто пожелай, чтобы дверь открылась. Так пожелай, как желают здоровья умирающему ребенку! – ответил я.

– Умеешь ты объяснить, – буркнула Жизнемира. Но между тем я видел в истинном зрении, как вокруг ее ладони образовался корсет из нитей, пронизывающих ладонь насквозь. Несколько секунд и корсет из энергонитей поблек и исчез.

– Долго еще?

– Не знаю, – ответил я. Тут раздался характерный звук открывающейся двери.

– Ну, вот и все , а ты боялась…

– Я открыла! – ошарашено проговорила Жизнемира, на глазах у нее были слезы: – Я открыла Храм…

– Ну, да. Тебе же дали право доступа. Что ты так удивилась? – спросил я.

– Я видела, что ты над нами шутишь. Но приняла твою игру… Я не думала, что это все на самом деле… я думала ты… – Женщина закрыла лицо руками. Я же очень сильно смутился. Я подошел к женщине, приобнял ее за плечи:

– Извини. Я немного заигрался. Прости, – Жизнемира подняла на меня влажные глаза.

– С артефактами тоже, правда?

– Да.

– У нас есть еще три деревни. Нужно бы им тоже передать такие. Ты же говорил, там их много?

– Много. Только давайте, я сам принесу. Я не знаю, дадут ли тебе их. Чтобы наверняка. Хорошо?

– Да.

– Подождите, я быстро! – я пошел назад в модуль.

«Лес ноль один, запрос на излучатели исправления генокода. Десять штук. Доставить», – мысленно проговорил я.

«Принято. Выполняется», – над столом мерцание и россыпь пластиковых яиц. Активировал четыре штуки, остальные сложил в свой рюкзак. Пригодятся.

«Запрос на наличие мобильных порталов», – задал я вопрос Модулю.

«В наличии тридцать восемь штук», – тут же донесся ответ. Хрень какая-то. Почему такая неудобная цифра. Кто-то тут уже хозяйничал?

«Доставить один», – между тем попросил я.

«Выполняется», – на столе появился известный мне диск. Вот только он был немного другой формы, эллипсообразный. Активировал его и дал ему имя – Друид. Положил около стола, на свободное место. Ну вот, теперь есть путь к отступлению. В КУЦ соваться, мне пока что совсем не хочется. Уж не знаю почему, но пятой точкой чую, что не время пока.

«Лес ноль один, можешь принять меры к сохранности портала на полу? Не хотелось бы, чтобы его кто-либо унес отсюда», – попросил я.

«Портал накрыт структурированным полем. Без разрешения носителя со статусом Прима, портал невозможно взять», – раздалось в ответ. Отлично!

– Работать-то он будет?

«Структурированное поле не мешает работоспособности портала. Его просто невозможно передвинуть».

Замечательно. Я вышел из храма. Дверь за спиной с небольшим шумом закрылась. Мои спутники что-то в полголоса обсуждали. Не стал слушать их дальше, не про меня говорят и ладно.

– Ну, что, идем? – спросил я, – правда, кушать охота, сил нет никаких.