Оглавление
Сергей Пациашвили. Иерархия Щедрости в обществе и в природе
Глава 1. Типы иерархий
Глава 2. Экономика щедрости. Протекционизм и фритредерство
1
2
3
Глава 3. Происхождение частной собственности из щедрости
Глава 4. Щедрость и торговля по жребию
Глава 5. Щедрость в политической иерархии
Глава 6. Эксплозия в дикой природе
Глава 7. Синдром доместикации
Глава 8. История доместикации человека
Глава 9. Щедрость и война
Некоторые статьи С. Пациашвили о Ницше
Эксплозия и имплозия
Проблема эвтаназии в философии В. Ницше
Ф. Ницше, Гомер и греческий театр
Проблема самоубийства в этике И. Канта и у прочих философов
Человек – это цель или средство?
Отрывок из книги
Страницы автора в социальных сетях.
В какой-то момент человеческой истории понятия иерархии и имплозивной иерархии стали считаться синонимами. Случилось это относительно недавно, когда на Западе стали отказываться от наследственных привилегий в пользу тех привилегий, что получаются посредством голосования и разнообразных процедур выборов. При этом изначально ни о какой демократии и никаком эгалитаризме речи не шло. Отцы-основатели американской демократии и даже лидеры французской революции вполне однозначно высказывались против демократии, но при этом источником легитимности считали непременно народ. Это можно назвать представительной олигархией, которая отличается от наследственной аристократии только тем, что привилегии теперь не наследуются, а получаются путём выборов. Сами американские и французские революционеры называли эту модель республикой, видимо, чтобы подчеркнуть связь с древнеримской республикой. Действительно, Римская республика до Нового времени была самым крупным государством, которое управлялось коллегиально, без монарха. Но это вовсе не означало, что в управлении страной принимало участие всё население страны. Нет, даже среди граждан женщины не участвовали в выборах, также как сыновья, которые ещё находились в зависимости от отца, а длиться такая зависимость могла хоть до среднего возраста сына. Это не говоря про прислугу у римлян, которую в Новое время окрестили рабами, а также про многочисленное негражданское население, которое присутствовало как в Риме, так и в провинциях. Получается, что выбирать высшую власть и быть избранными могли лишь жители итальянского региона, да и то долгое время не все, а только обитатели Римской области. И, тем не менее, здесь не было тирании, а единственной наследственной привилегией по праву присвоения обладали патриции, которые в какой-то момент утратили и эту свою наследственную привилегию. Деятели американской и французской революции взяли за основу именно такую модель управления. У тех, кто пришли к ним на смену, уже не вызывало сомнений, что Римская республика представляла собой нечто вроде Французской Республики или Соединённых Штатов Америки, то есть, имплозивную олигархию без права наследования статусов. Идея иерархии постепенно стала вымываться из новоевропейских республик, но чем больше вымывалась иерархия, тем больше становилось имплозии. Избирательные права получили женщины, бедняки, на политический процесс стали влиять всевозможные меньшинства. Безусловно, за 200 лет в Европе стало больше свободы и меньше элитаризма, но от этого стало только больше имплозии. Разумно предположить, что проблема была вовсе не в иерархии, а именно в имплозии.
.....
Для того, чтобы была возможна свободная торговля на экспорт и импорт без торговых пошлин, на первом этапе удобно было, чтобы такая торговля велась через очень ограниченный круг лиц, формально независимых от государства. Разумеется, поскольку через этих лиц велись такие транзакции, они становились сверхбогатыми. Их независимость от государства должна была гарантировать привязка валют разных стран к золоту. Это позволяло свободно заключать любую сделку по купле-продаже, минуя печатный станок государства, покупая и продавая товар за золото. Золото стало некоторой универсальной валютой, независящей от государства. В каждой стране, что включалась в эти отношения свободной торговли, возникал такой класс сверхбогатых, именуемых капиталистами, через которых велись основные транзакции по международной торговле. Иначе просто невозможно было быстро перейти от протекционизма, где весь импорт и экспорт опосредовались государством, к той системе экспорта и импорта, которая могла бы игнорировать государство. Государство исчезло, как посредник, но посредники ещё не исчезли, только они теперь были независимы от государства. Помимо сверхбогатых в такой системе неизбежно возникали и сверхбедные, что критики нередко вменяли в вину сверхбогатым, якобы капиталисты грабили рабочий класс. На деле система отношений была несколько сложнее. Из-за того, что курс валюты каждой страны был фиксирован и зависел от количества золота в этой стране, цены на продукты по мере накопления золота должны были падать. Чем выше курс валюты – тем больше товара можно купить на эту валюту. Разумеется, это было не выгодно для торговли, поэтому снижались не цены на товары, а стоимость рабочей силы сотрудников. Невысокие зарплаты для рабочих были своего рода компенсацией за растущий курс валюты. Впрочем, можно было сохранить прибыль, не снижая зарплаты и не сокращая своих рабочих, а, наоборот, расширяя их штат. Для этого нужно было монополизировать отрасль, и тогда цены на товар можно было произвольно поднять до любой величины, игнорируя курс валюты. Но это уже подрывало правила международной свободной торговли, фритредеры активно боролись против монополий, за которыми усматривали вмешательство государства. Если какой-то предприниматель вопреки тенденции не снижал, а повышал рабочим зарплату и расширял их штат – фритредеры уже усматривали за этим какой-то монопольный сговор и руку государства, душащую свободную торговлю.
Но фритредеры совершали маленькую логическую подмену, когда утверждали, что государство намеренно создаёт монополии, и потому любое вмешательство государства в экономику – это угроза формирования монополий и, как следствие, нарушение священного принципа разделения труда. Монополии могут возникать потому, что существуют некоторые естественные границы, отделяющие производителей одного продукта друг от друга. Такими границами могут быть географические границы, как горы и реки. На одном берегу реки находится, к примеру, завод по производству проволоки, а на другом берегу завод конкурента, который тоже производит проволоку. Географические барьеры тормозят прохождение информации. Если один завод снесёт ураган, то владелец другого завода на другому берегу реки может об этом долгое время не знать. Он будет видеть, что на его проволоку начинает расти спрос, в силу этого он набирает новых рабочих, начинает производить больше. Спрос всё растёт, производитель производит всё больше. Когда он узнаёт, что причина успеха в том, что его конкурент перестал существовать, это уже не может ничего изменить. Ведь производитель зависит от своих постоянных клиентов. Таким образом, будь владелец завода хоть индусом Ганди, его нравственность никак не помешает ему превратиться в монополиста. Это произойдёт против его воли. Таким же информационным барьером является граница государства. Даже когда мы отменяем торговые пошлины, у нас всё равно остаются такие термины как «импорт» и «экспорт», а это значит, что будут очереди на таможне, будут пограничные службы, будет небольшая задержка мобильности. Уже этой задержки достаточно, чтобы сформировались монополии, для этого не нужно никого злого умысла чиновников. Стало быть, монополии могут возникать и без вмешательства государства и какого-либо злого умысла, даже если полностью исключить вмешательство государства, вряд ли удастся отладить такую совершенную систему, в которой не будет возникать монополий.
.....
