Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Бегство
В лабиринте
Вечерний закат
Воспоминание
Две чашки кофе
Дорога домой
Жан Шармаль
За окном кафе
Иллюзия
Невозможность
О чем-то
Облака
Опиум
Падение
Рыбак
Стены
Танец
Тоска
Улыбка
Чужие восторги
Господин Н. сидел в мягком кожаном кресле и, закрыв глаза, размышлял. Перед его мысленным взором проносились никогда не виденные картины мягких пастельных тонов, сумрачные ночи, когда луна то скрывается за деревьями, то возникает, а сами деревья – как призрачные храмы, темные и полные прохлады. Перед его мысленным взором мелькали тропинки, заросшие душистой травой, на стеблях которой еще дрожит дыхание дождя, капли расплавленного серебра, прикосновения неведомых рук, струи багряного света. Он видел опаловые цвета, перемешанные с мерцающим сиянием лагун. Холодные гроты, наполненные синевой, запахами водорослей и тихим, таким тихим, далеким и призрачным капаньем воды с ледяных потолков. Господин Н. позволил себе глубоко вздохнуть и прыгнул с обрыва вниз, и пока он летел рядом с искрящейся струей водопада, весь окутанный облаками брызг, похожий на растрепанную гордую птицу, его жена приказала подавать обед. Он разбился об искрящуюся поверхность воды и быстро выбрался на берег. Вдалеке, за двумя утесами, скрытыми в утренней дымке, рокотал прибой. Служанки начали сервировать стол. Солнце уже встало. Крики птиц и шелест огромных масс воздуха, пробегающих над холмами, заставили его броситься вперед и бежать изо всех сил. Так он и сидел в своем мягком кожаном кресле, в богато обставленной гостиной, в своем собственном доме в одном из душных городов измученного старого света.
Через час, когда все подарки куплены, моя машина выезжает из центра города и несется по трассе к пригороду, где находился мой дом. Меня уже ждут. Последние рождественские приготовления. Запах хвои. Снег так стремительно летит, бьется о поверхность. Я гляжу за стекло – стремительная синева, пронзенная одинокими лучами света проносящихся мимо машин. Я опускаю голову и обхватываю ее обеими руками. Тебе что, плохо, вопрошает какая-то часть меня. Я сижу совершенно неподвижно, храня молчание. Я вспоминаю весь прошедший день. И тогда я вспоминаю смуглую фигуру человека, застывшую над бездной. Он поворачивается ко мне и будто пытается что-то сказать. Я внимательно и придирчиво изучаю его лицо. Что в нем такого? Мои глаза встречают его глаза – мне кажется, что индеец слегка улыбается. На дне двух огненных озер его души я встречаю печаль. Внутри меня будто бы взрывается граната. Все мое тело вздрагивает и застывает неподвижно. Точно так же немеет мой разум, пораженный пониманием. Моя машина набирает скорость, разрезая темноту. В безмолвном страхе я гляжу на темный океан неба – как далеко уходит этот каменный потолок? Как глубоко удалось мне забраться? Моя машина несется вперед, петляя по каменным коридорам, сворачивая в боковые ходы, унося меня вниз, в самый низ, в самую глубину темных лабиринтов, в самую толщу скал, туда, где царит абсолютная темнота. Нет, не отворачивайся, не уходи, прошу я и понимаю, что не имею права останавливать его. Индеец бросает на меня последний взгляд и выпрямляется на краю. У меня уже нет слез.
.....
Мысленно созерцая опустевшее место на краю, я начинаю понимать, что у меня, может быть, еще есть надежда.
Я вспоминаю, как вчера видел смерть. Человек сбросил свое высохшее старое одеяние и оставил его на пороге трактира. Он был испуган, он получил свободу. Я с ужасом наблюдал за ним: за узником, слишком долго прожившим в тюрьме, и теперь в отчаянии, протягивающем к ней руки, не зная, что делать. Я увидел всю его жизнь, половину из которой он провел в трактире, а половину на полях, зарабатывая на трактир. Светлые линии перемешивались с темными и тянулись к нему, тянулись. Жизнь его была как сон, полный опьянения, полный кровавого вина, полный жизненной требухи, которой требовал ненасытный аппетит его чувств. Я усмехнулся. Я знал, что испуганный человек, обретший свободу, скоро потеряет ее по своей воле – часовой механизм мироздания повернется неслышно, невидимо, мгновенно перемалывая миллионы живых существ, и человека засосет в новое тело, которое начнется вместе со спермой неведомого отца через сотни или тысячи лет, в странах, которых еще нет на картах. Человек попадет во влажное лоно и начнет развиваться – на него будет наслаиваться одна оболочка за другой, пока вместе с кровью и слизью он не будет выброшен в холодный воздух внешнего мира. В этом внешнем мире им будут управлять либо его рецепторы, либо его ум, либо его неверное представление о себе, либо все это вместе. Я покрылся холодным потом, когда представил себе все это, и мне захотелось закричать, глядя на беспомощного человека, чье вторичное тело, сотканное из тонких и неведомых тканей, медленно исчезало и таяло. Мне захотелось закричать, но звуки застыли у меня в горле, превратившись в чугун.
.....