Оглавление
Сергей Романюк. От Садового кольца до границ Москвы. История окраин, шедевры зодчества, памятные места, людские судьбы
Часть первая. Между Садовым кольцом и Камер-Коллежским валом
Введение
Хамовники
Девичье поле
Плющиха. Новая Конюшенная слобода
Дорогомилово. Бережки
Кудрино. Пресня. Новинки. Щепы
Грузины
Миусы. Ямская Тверская слобода
Новая слобода
Сущево
Троицкая слобода
Напрудная слобода
Мещанская слобода
Каланчевка. Спасская слобода. Красное Село. Сокольники
Преображенское. Матросская слобода
Басманная слобода
Елохово
Покровское-Рубцово
Немецкая слобода
Лефортово
Гороховое поле
Сыромятники
Алексеевская слобода
Рогожская слобода
Воронцовская и Семеновская слободы
Крутицы
Замоскворецкие слободы
Шаболовская и Донская слободы
Калужский тракт. Нескучное. Андреевская слобода
Часть вторая. Между Камер-Коллежским валом и современной границей города
Введение
Глава 1. Запад
Аминьево
Волынское
Крылатское
Кунцево
Кутузовский проспект
Лукино (Переделкино)
Мещерское
Очаково
Солнцево
Студенец
Спасское-Манухино
Троекурово
Троицкое-Голенищево
Тропарево
Фили
Глава 2. Северо-запад
Братцево
Покровское-Стрешнево
Серебряный Бор
Троицкое-Лыково
Тушино
Хорошёво
Глава 3. Север
Аксиньино
Бескудниково
Бусиново
Бутырская слобода
Дегунино
Головино
Космодемьянское
Ленинградский проспект
Петровский дворец
Петровский парк
Ходынское поле
Всехсвятское
Братское кладбище
Сокол
Лихоборы
Марьина роща
Миусское кладбище
Михалково
Петровское-Hазумовское
Ховрино
Глава 4. Северо-восток
Алтуфьево
Бибирево
Богородское
Владыкино
Леоново
Марфино
Медведково
Останкино
Проспект Мира
Пятницкое кладбище
Алексеевское
Ростокино
Лосиноостровская
Раево
Свиблово
Черкизово
Глава 5. Восток
Вешняки
Ивановское
Измайлово
Косино
Кузьминки
Кусково
Новогиреево
Перово
Глава 6. Юго-восток
Люблино
Николо-Перервинский монастырь
Курьяново, Батюнино, Марьино, Капотня
Глава 7. Юг
Бирюлево
Бутово
Загорье
Кожухово
Коломенское
Котлы
Покровское
Царицыно
Рядом с Царицыном…
Сабурово
Братеево
Борисово
Орехово
Глава 8. Юго-запад
Воробьевы горы
Воронцово
Голубино
Знаменское-Cадки
Зюзино
По Калужской дороге
Деревлево и Беляево
Коньково
Коньково-Троицкое
Коньково-Сергиевское
Теплый Стан
Узкое
Черемушки
Ясенево
Литература
Отрывок из книги
Еще на заре истории Москвы вокруг небольшой крепости с деревянными стенами, стоявшей среди густых лесов, на высоком мысу у впадения Неглинной в Москву-реку, находилось несколько сел, о которых рассказывает повесть о начале Москвы. Князь Юрий Долгорукий, «…прииде наместо, идеже ныне царьствующий град Москва, обо полы Москвы реки села красные… взыде на гору и обозрев с нея очима своима семо и овамо по обе страны Москвы реки и за Неглинною, и возлюби села оныя…».
Эти села, известия о которых дошли до нас из седой древности, по мере роста и развития Москвы соединялись с городом, становясь его неотъемлемыми и неразличимыми частями. Но город увеличивался не только за счет окружавших его сел. Москва росла, привлекая к себе охочий люд со всех концов государства. Тут они могли найти защиту себе и своей семье, тут же они находили и сбыт продуктам своего труда. Князья, бояре, монастырь стремились привлечь как можно больше трудолюбивых ремесленников в свой город: ведь чем больше их было, чем зажиточнее жили ремесленники, тем богаче становились они. Ремесленники селились вместе – кузнецы к кузнецам, кожевенники к кожевенникам. Обитателям слобод давались определенные привилегии, и в том числе самая главная – освобождение от налогов. Отсюда и само слово «слобода» или «свобода».
.....
Справа и слева от дома на равном расстоянии стояли деревянные же флигели. В одном из них находился пансион, содержавшийся Погодиным по примеру других профессоров университета. В пансионе жило и кормилось около десяти учеников. «Продовольственной частью заведовала старуха, мать Погодина Аграфена Михайловна, отличавшаяся крайней бережливостью», – писал А.А. Фет, оставивший живые воспоминания о погодинском пансионе, где он учился перед поступлением в университет.
Особенно памятен погодинский дом тем, что в нем много раз останавливался и подолгу жил Н.В. Гоголь. В Москву он приехал впервые в 1832 г. и тогда же познакомился с Погодиным, но остановился у него только в сентябре 1839 г. Для Гоголя отводился обычно мезонин. «До обеда он никогда не сходил вниз в общие комнаты, – вспоминал сын М.П. Погодина, – обедал же всегда со всеми нами, причем был большею частию весел и шутлив. После обеда до семи часов вечера он уединялся к себе, и в это время к нему уже никто не ходил; а в семь часов он спускался вниз, широко распахивал двери всей анфилады передних комнат, и начиналось хождение, а походить было где; дом был очень велик. В крайних комнатах, маленькой и больших гостиных, ставились большие графины с холодной водой. Гоголь ходил и через каждые десять минут выпивал по стакану. На отца, сидевшего в это время в своем кабинете за летописями Нестора, это хождение не производило никакого впечатления; он преспокойно сидел и писал. Изредка только, бывало, поднимет голову на Николая Васильевича и спросит: „Ну, что, не находился еще?“ – „Пиши, пиши, – отвечает Гоголь, – бумага по тебе плачет“. И опять тоже; один пишет, а другой ходит. Ходил же Н.В. всегда чрезвычайно быстро и как-то порывисто, резко, производя при этом такой ветер, что стеариновые свечи оплывали. Когда же Н.В. очень уж расходится, то моя бабушка закричит, бывало, горничной: „Груша, а Груша, подай-ка теплый платок, тальянец (так она звала Н.В.) столько ветру напустил, так страсть!“ – „Не сердись, старая, – скажет добродушно Н.В., – графин кончу, и баста“».
.....
