Читать книгу Бука - Сергей Семенович Монастырский - Страница 1

– Привет! – сказал мужчина, подсаживаясь за ее столик, чего давно уже не было принято в кафе.

Варя мельком взглянула на незнакомца и принялась искать глазами официанта, чтобы тот решил проблему с наглецом.

Впрочем, немного успокаивало лишь то, что мужчина пришел с девочкой, видимо дочкой, на вид лет пятнадцати, и которая, не присаживаясь, недоуменно стояла рядом.

– Маша, – обратился к ней незнакомец, – подожди меня минут десять на улице. Я не недолго.

Девочка вышла.

– Ты ведь Варя? – утвердительно спросил мужчина после минутного молчания.

Варя внимательно всмотрелась в его лицо и вздрогнула. Ей вдруг показалось, что сознание ее уплывает, и она куда-то проваливается….

Ощущение было настолько явное, что она уцепилась руками за стол.

– Ну что, будем полицию вызывать? – спросил мужчина после минутного молчания.

***

Перебирая как-то, когда она жила еще дома, детский фотоальбом, она нашла уже подписанную фотографию, где Варя, тогда двухлетняя, сидит надув губы и скрестив руки, и маминым почерком было подписано «Бука».

Мама была тогда молодая, кудрявая и веселая, вовсе не такая, как сейчас: пожилая, с уставшим лицом, редко улыбающаяся.

Варя была поздним ребенком и в тот год, когда она смотрела на эту фотографию, маме было ей уже за пятьдесят. А Варе двадцать.

Через пять лет мама ушла из жизни и от Вари.

И никто больше не называл ее букой, как дразнила мама.

Если что-то ей не нравилось, или чего-то не хотелось, она не спорила, не лезла требовать, или доказывать. Она просто замыкалась в себе и молчала.

И потому молчала и замыкалась она почти всегда и долго, потому что не нравилось ей многое, и многое делать она тоже не хотела. Конечно, она как в детстве не надувала губы и не скрещивала демонстративно руки на груди, но все выглядело, как на той детской фотографии.

Жизнь казалась темной и неинтересной, потому что за все эти годы и в школе, и в институте, и в своем городе не было у нее ни близких друзей, ни приятелей. Ни конечно любви и уж, разумеется, каких-то хотя бы редких отношений!

А жизнь шла. Жизнь, казалось ей, что так и пройдет, скучно и неинтересно! Но поделать с собой ничего не могла.

И когда уже совсем отчаивалась, хоть в пору в петлю лезть, пришла, спасительная мысль – нужен ребенок! И больше не нужно ничего. Ребенок будет ее счастьем. Ее целью жизни! Ее другом, ее собеседником, потому что он будет только ее, и ему будет нужна только она, такая, какая есть, и не надо к ней приспосабливаться!

Конечно, хотелось девочку. И, конечно, красивую, умную, здоровую. Такую, как она.

Варя была достаточно развитой, как она считала, здоровой – ни разу ничем серьезным не болела, и красивой.

Ну да – красивой. Только никто ни разу ей об этом не говорил. Потому что лицо ее всегда было угрюмым. Одним словом – «Бука»!

И проблема состояла в том, где бы взять такого осеменителя? Пусть без любви. Какая уж там любовь!? Чтобы будущий ребенок был именно таким!

Да и вообще – осеменитель! Одна мысль об этом приводила в ужас!

… После долгих мучений, выбор остановился на Борьке.

Да какой выбор? В общем, он оказался единственным, кому бы она могла себя предложить.

Борька был парень с ее двора, другом детства, хотя любого, с кем в детстве они играли во дворе, они называли другом.

Переживая стыд от вопроса, она позвонила.

– Привет, Борь! Как дела?

– Ёлкина?! – удивился он. – С чего это ты обо мне вспомнила?

– Борь, я же не зову тебя Сидоровым. Может, будем по имени?!

– Ладно, давай! Привет Варвара!

– Когда-то я была Варькой!

– Да, я тебя лет десять уже не слышал! Ладно, Варь, это я от неожиданности!

– Борь, давай встретимся! Есть одно дело, я не могу по телефону.

– Варь, ну ты меня удивляешь! Ладно, давай!

Борька считался самым интеллигентным из дворовой команды. Отец его был скрипачом в театре, мать – кем-то в городском правительстве. И потому Борька учился в музыкальной школе, и таскался с родителями по всем концертам и выставкам. Возвращался с умных занятий, к хренам собачьим, отбивал футляром от скрипки мяч, стоял в футбольных дворовых воротах и в старших классах так же, как и все, ругался матом.

Потом он стал главным инженером на одном из заводов, и единственное чего не могли сделать родители – женить его и нарожать себе внуков.

Встретились в кафе.

Обменялись новостями, вспомнили детство.

– Варь, ну давай говори, чего тебе надо?

Варя внезапно впала в ступор и не могла начать.

– Понятно, – промямлил Борька, – «Бука»

Этим неожиданно помог.

– Борь, – путаясь в словах, – произнесла, наконец, Варя, – я хочу пригласить тебя к себе…

У Борьки от неожиданности брови поползли вверх.

– Зачем?

Краснея, бледнея, заикаясь, Варя кое-как объяснила, что давно не имела секса, что уже не спит по ночам, и на стену лезет, а никого из тех, с кем она бы стало это делать, нет!

– Куда домой? – отговорился Борька.

Варя молчала. Все на что хватило ее сказать, она сказала.

– Ничего себе! – восхитился Борька, – обычно это предлагают парни…

Варя, молчала.

Борька растерялся от неожиданного ее предложения.

– Что дальше будем делать? – нерешительно сказал он.

– Можно и сейчас…

…Молча, хотя Борька и держал ее за руку, дошли до дома.

Молча сели за стол.

Варя поставила чашки и стала наливать чай.

– А покрепче ничего нет? – поинтересовался Борька.

Это не входило в планы Вари. Она считала, что зачатие здорового ребенка должно происходить в трезвом виде.

– Я не пью! – нерешительно произнесла она.

– А я пью! В соответствующих случаях.

Варя достала из буфета уже несколько лет стоящую бутылку вина, кем-то принесенную когда-то и неоткрытую.

После первого бокала Борис оживился. Он говорил о чем-то на отвлеченные темы, и вдруг, выпив, взял ее за руку:

– Ладно, Варь, не за этим же пришел…

И подводя ее к постели, вдруг впился в губы.

От неожиданности Варе стало вдруг неприятно. Не то чтобы Борис ей не нравился, но она в жизни не целовалась с мужчинами и почему-то рассчитывала на чисто физиологический акт.

–Ты чего? – удивился Борька отстраняясь.

– Борь, а нельзя просто, ну так … раз-раз и все!

От изумления Борька даже стал заикаться.

– У тебя, что как у сучки, течка, и ты привела кобеля, чтобы он раз-раз вскочил и вставил член?! – яростно запричитал он – Иди-ка ты отсюда! Поищи кобелей во дворе! И стал быстро застегивать уже полу – расстёгнутый было ремень.

– Борь! Извини. Ну, извини! Ну, ты прости, ведь я в первый раз!

Борька изумился еще больше.

– Ты что, девочка?!

Варя молчала, уставившись в пол.

– Ладно, – помялся Борька. – Я тебя научу.

Во-первых, такие дела раз-раз не делаются! Во-вторых, если уж первый раз, то одеваю это! – и залез куда-то в потайной карман брюк и вытащил презерватив.

А уж это точно не входило в план Варвары.

– А это зачем? – промямлила она, – я же девственница.

– Я готов. – твердо сказал Борька. – Раз ты в первый раз, я могу не удержаться. И все, ты беременна!

И тут здравая мысль враз покинула Варю.

– Я этого и хочу,– сказала она.

– Ну-ка, ну-ка, постой! – стал о чем-то догадываться Борька. – Значит, ты меня хочешь сделать отцом твоего ребенка! Потом я должен буду платить тебе алименты!? И еще что-нибудь!

– Я ничего и никогда не собиралась у тебя просить! – пискнула Варя. В отчаянье она искала и не понимала, какие еще слова нужно сказать!

– Да ты что?! А на что ты со своим ребенком жить будешь первые три года? У тебя ни копейки: зарплаты нет, пособия на одну упаковку памперсов хватит, а таких на месяц десять нужно. Или ты их будешь стирать? Да ты просто дура, Елкина, и я чуть не вляпался!

И Борька хлопнул дверью и ушел!

***

Из всего случившегося Варя кроме стыда и отчаянья запомнила еще для себя неожиданные слова:

– А на что жить-то будешь?

Об этом она до сих пор как-то не думала. Все заслоняла одна ослепляющая цель. – Получить ребенка!

Но теперь бессонными ночами все отчетливее проступала новая проблема:

– А жить-то потом на что!

Ладно бы речь только о ней – могла бы не пить и не есть, и ходить в обносках. Но, а дальше. Деньги действительно нужны, чтобы ребенок хотя бы элементарно выжил6 ежедневное питание, расходы на одежду и обувь, которой будет хватать на пару – тройку месяцев, коляски …Господи, сколько на детей надо! А она одна. Никого из родни, да и выбора никакого.