Отрывок из книги
В дороге я часто пишу стихи или эссе про всякого рода размышления о сути вещей и тому подобном, но в этот раз всё пошло немного иначе. Я проснулся. На верхней полке в поезде. Прикинулся чемоданом и начал анализировать среду своего временного обитания – в общем, внимательно (немножко внимательнее, чем обычно) огляделся. Детали вагонного окна или матрасы на соседней полке меня мало заинтересовали, хотя и имеют наверняка свою предысторию, связанную с людьми, их создававшими. Я решил проникнуть сквозь кости черепа в мозг пассажиров, что так неосмотрительно игнорировали мой загоравшийся интересом взгляд в их сторону. И прочитать их мысли. Если существуют вдруг миллиарды вариантов развития событий, как в матрице, то почему бы не рассмотреть некоторые возможные? Ведь если за углом дома не видно черного щенка, это не значит, что его там нет. Тем более что делать всё равно нечего, а тут целое поле для игры фантазии. Итак:
Николай. Мой сосед снизу, паренек лет под двадцать пять, с легким татарским намеком на челе, очень вежливый, скромный и с полным отсутствием растительности на лице, ну, то есть ни сейчас, ни, скорее всего, в будущем ее там не появится даже. После пары сеансов разговора по телефону (видимо, с кем-то из родных) внезапно начал отрубаться, уронив голову на стол. Спит, пуская слюну. Видит во сне рыбалку. Клев неплохой, ясный солнечный день, дома ждут жена и 0,5 л вискаря, подаренного на 23 Февраля сотрудницами с работы. Сегодня Коля хотел порыбачить в компании с другом, но тому понадобилось срочно решать проблему со сцеплением на рабочей машине, и поэтому наш герой рыбачит один. Ему всё равно хорошо. Неважно, что на горизонте собираются тучки, до них далеко. Неважно, что взятый аванс уже весь практически потрачен, а до зарплаты еще неделя. Он сидит в резиновой лодке и улыбается, клюет карась – мелкий, но часто, проблем со сцеплением у старенькой «Нивы» нет, надо бы заменить перегоревшую лампочку ближнего света, но сделает он это потом. В камышах трещат лягутены, в леске неподалеку дятел достает из-под коры несчастного жука, очень хорошо, в голове покой и нирвана. И вот уже пора испытать счастье жизни, простое человечье мимолетное счастье, приступ его, если хотите, и заорать на всю землю об этом. Хорошоооо! Снова клюет. Затаив дыхание, рыбак подсекает добычу, но леска зацепилась за корягу и не идет, зараза! Надо менять снасть, а в воду лезть не хочется. Подплыв к месту аварии, Коля достает перочинный ножик, хочет обрезать леску, но тот хитро и коварно выпрыгивает из руки и лезвием входит в резиновое дно лодки… Тут одновременно звонит сотовый и начинается дождь. На этом всё. Брови героя ползут к переносице, вздрагивает рука во сне, уже наяву со стола падает с сухим, пумкающим на весь вагон звуком пустая пластиковая бутылка из-под минералки, и наш герой с сонной полосой на лице от неудобной подушки в виде плацкартного стола хмуро поднимается над уже другой реальностью. В стакане позвякивает ложка. Выходить ему на следующей станции. За окном хилые избушки, серые облака и свинцового оттенка грязные болотца. Я думаю, что сейчас ему нужно выпить крепкого чая.
.....
Вениамин. Как раз напротив Лусинэ едет очень высокий, с огромной залысиной и руками-лопатами, изможденный мастер трамвайного депо. За свои пятьдесят лет он успел поработать учителем труда, тренером по волейболу, водителем «Газели», механиком пельменного цеха, дворником, агентом по продажам, охранником и начальником склада. И вот теперь он, потрепанный нестройной профессиональной деятельностью, измучен рецептами врачей, последнее время пошаливают печень и почки. Ему неинтересно смотреть в окно. Вениамин сидит, облокотившись на стену и вытянув ноги. Они в таком положении как раз достают пятками до края рундука. Рыжеватые усы нависают над синюшными губами, и взгляд бесцелен и пуст. Просто в никуда. Он ничего не хочет, кроме одного – скорее доехать до Пензы, а потом сесть на попутку и впервые за пять лет оказаться на родине, на своей малой родине, у мамы, в деревушке Казачья Пелетьма Лунинского района. Он едет к маме и везет ей подарки.
Так сложилось, что жена ушла, еще когда он в конце 90-х пытался хоть как-то выбраться из-под гнета постоянной нехватки денег и подрабатывал агентом по продаже хрустальных безделушек, параллельно собирая с другом металлолом. Детей не нажили, делить нечего, а тут подвернулся какой-то юнец на «шестерке», и Марина ушла. Он не сильно горевал, понимал всё, но морщина поперек лба стала глубже, а сердце стало работать хуже, и Вениамин запил. Пил долго, мало, но часто, пока не уехал из Самары в Уфу: позвал к себе друг по металлолому. Просто, чтобы всё забыть. Там и осел со временем. Устроился в трамвайное депо механиком и потихоньку вылез из синей ямы. Но обзавестись семьей больше так и не получилось. Лишь старенькая мать под Пензой всегда его ждала и писала по старинке бумажные письма сыну. И вот он едет со своим большим сердцем, большими руками-лопатами и выбритым подбородком посадить ей в мае картошки, вскопать-перекопать весь огород и починить крышу в сарае. Для него весь смысл его не слишком яркой жизни теперь свернулся и сжался в один плотный, как бозон Хиггса, постулат: нет и не будет никого и никогда для него дороже, чем его старенькая мама. Он даже подумывает всё бросить и вернуться в деревушку насовсем. Дарья Романовна в это время печет сыну пироги со смородиной, как он любил в детстве, с белой и красной. Ждет сына. В горнице полы отдраены от и до. Ни пылинки.
.....
