Читать книгу Хрустальный замок - Сергей Викторович Азель ПР2 Шлем - Страница 1

Что смотришь на меня с укоризною?,

Свет и тень прожитых лет;

Все одно, закончится тризною…

Об ошибке жалею я?

Нет.

Азель ПР2 Шлем

Андрей Никозырев.

Я вглядываюсь в стенки моего хрустального замка, делаю это под таким углом, что стена становится зеркальной. Я пытаюсь проникнуть взглядом сквозь слои окисленного песка и отражаюсь, устаю от попыток, и концентрируюсь на себе. Я как можно дольше пытаюсь смотреть в глаза, найти там того, кого уже давно потерял… но и это недолго. Меня отвлекают брови, нос, соотношение бедер и плеч, и я сразу забываю про попытки посмотреть дальше своего тела, о взгляде вдаль от дворца или внутрь себя уже речи не идет. Я пытаюсь улыбнуться, сделать это и глазами тоже, зацепить формой содержание моего настроя, но взгляд упрямо съезжает на зубы, потом ниже к предательскому животику и, скользнув еще ниже, тухнет в полу. Даже форма уже не способна помочь содержанию, она его предала, а раньше это работало! Еще какие-то месяцы назад форма как содержанка вытаскивала настроение содержанию, и я сразу хотел творить, строить, выстраивать коммуникации, хотел признательности. Все… наплевать. Это уже совсем не работает, когда перестало работать немного времени назад, я разделся до гола и стыд помогал удержать концентрацию, теперь нет… не стыдно, а грустно, и страшно, что все поймут, что в карманах даже ветер забывает поиграть, хоть и у всех также… или почти также. И только память о старинном, неповторимо жизнелюбивом, и покончившим с собою, друге Хэме, кличку получил за патологическую тягу к ветчине, как-то поддерживает тело на ногах и заставляет идти, заплетаясь, на проклятую работу, где опять ждут ложь, заискивание, страх и отсутствие сна как следствие вечером. Как же я докатился до этого?

Доковылял. Уселся. Рядом ходит и, ходит и бубнит Бен. Останавливается он только для того, чтоб вскинуться, обратиться к бессмертным суперратам… опять… в суе, недоступной крышке замка, к его стенам. Прислушавшись и как всегда не найдя ответа, он вздыхает и с несчастным видом, бредет, повторяя текст аналитической сводки, которую потом будет с бодрым и нагло счастливым видом зачитывать мне. И наденет этот вид он специально, зная как меня тошнит от этого. Хоть у него какая-то радость. Если бы он знал, завидуя, с каким бы я удовольствием отдал свое место, что бы почувствовать не страх его потери, а что-нибудь отличное. Но никак, его место меня не ждало бы, он не допустит этого ни за что, а ниже я уже не смогу, боюсь. И не поймут, и не допустят.

Ну почему же так бессмертные распорядились, что мы кроме своей сути и основных характерных особенностей, забываем все при появлении в замке, а ну еще легенды помнятся. Я вспоминаю счастливые первые дни во дворце. Подобралась компания! Я, Андрей Никозырев, раньше жизнерадостный и энергичный. Бен Дордаев, нынешний мой заместитель, с хитринкой, арабские корни которого и выпуклая внешность громилы, не могли не оставить впечатления. Екатерина Гиерштальдт, старший работник, роковая, привлекательная, с двумя вспыхивающими огоньками в глазах. Дидье Розенталь, работник, умный, заумный, нудный, как радио можно послушать. Алекс Воля, фрилансер, самый веселый, язвительный, но почему-то добрый, с ходу раздавший всем клички. Мне вот досталась «козырь»… ну какой из меня козырь? Си Ци Дзин, философ, тихий, думающий, потому очень раздражавший по началу. Оказавшись в замке, проснувшись, мы ничего не понимали, и только вспомнив древние легенды, осознали, что мы избраны бессмертными суперратами. Я, Воля и Бен составили что-то вроде разведывательной ячейки. Мы познакомились, выяснили планировку дворца и в нижнем его крыле нашли – бассейн! Выяснилось, что и я и остальные просто ненавидят воду, однако послание суперов было однозначным, о чем свидетельствовали шесть аккуратно развешанных на стенах гидрокостюмов. Костюмы были великолепны, на каждом была бирка с именем. Переливаясь различными цветами, создавалось впечатление, что их цвет не определен. Хотя мы втроем, да и ранее вшестером, абсолютно не стеснялись наготы, сейчас же возникло непреодолимое желание надеть свой костюм. Мы так и сделали. Посмотрев друг на друга уже в костюмах, мы поняли, что стали более похожи один на другого, уже не так выделялся бронзовокожий огромный Бен, Воля будто стал выше. Что ж кому-то необходимо было исследовать бассейн. И вызвался я, никто не возразил. Лезть в воду никому не хотелось, но меня просто сжигало любопытство. Преодолев омерзение к воде, я осторожно спустился по ступенькам в бассейн. Вода, хоть и вызвала смесь страха и ощущения беспомощности, была теплой, к тому же гидрокостюм прекрасно локализовал часть неприятных ощущений. Дно закончилось, и я неловко поплыл. Казалось вот конечная стена бассейна, но стена замка продолжалась, что видно было благодаря ее прозрачности. Пришлось нырнуть, и действительно стена была под водой только в воздушной части проема. Вынырнув с другой стороны, я мгновенно почувствовал усиление страха. Я не мог видеть либо слышать моих недавно приобретенных знакомых, они не могли мне помочь. В конце водного коридора я увидел мягкий красноватый свет, это вызвало почему-то приятные эмоции, которые смыли страх сразу же. Проплыв совершенно недолго, я доплыл до источника цвета, и мои усики мгновенно уловили запах еды. О бессмертные суперраты! Я даже рядом не понимал насколько я голоден. Извернувшись и оттолкнувшись от стены бассейна, я вынырнул настолько высоко, насколько только мог, и схватил еду. Это оказалось зерно огромного размера, приятно пахнущее сложными жирами и углеводами, затаившимися внутри. Я хотел откусить от него, но мгновенно пошел под воду. Тогда я решил спрятать его в гидрокостюм, и плыть используя все конечности. Опять неудача. Костюм был плотно подогнан, сделан именно на мою фигуру. Эти попытки привели к тому, что я наглотался воды и порядком устал. И я поплыл назад. Медленно и неотвратимо барахтая своими лапами и держа еду. Выбрался я нескоро, моя разведячейка в виде двух ратов беззаботно общалась, однако, услышав мои барахтания, вскочили и ринулись мне на помощь. Бен замешкался, а Воля, прыгнув до середины видимой части бассейна, сразу же стал помогать, подталкивая меня к ступеням. Бен, собравшись, подбежал к нам и сильными рывками вытащил промокших и уставших на прозрачный теплый пол. Отдышавшись, раты уставились на меня, переводя взгляд на зерно и обратно на меня. Мой костюм изменил цвет, после воды он стал абсолютно нестерпимо белым. Часто моргая мои раты смотрели на меня молча, затем Воля, забыв о приличиях, выпятив в мою сторону палец, тихо сказал: «Козырь… белый, а это еда». Так я стал лидером своих ратов.

Вернувшись на второй уровень замка, я посмотрел на свой костюм. По дороге, видимо в связи с тем, что высох, он стал прежним, разноцветным.

Вперед всех пробежал Воля и заорал: «Козырь добыл еды!». Он нес орех от самого бассейна. Теперь положил его на хрустальный пол, и его мгновенно обступили Екатерина, Дидье и Си. Мы с Беном часто дыша уселись к стене замка и просто молчали минут десять. Тем временем все оставшиеся раты столпились вокруг нас. Екатерина спросила: «Что на вас троих надето?» Суперы подогнали, – сказал Бен. У вас тоже есть, мы покажем, они именные.

В этот вечер мы разделили зерно, хоть немного уняли голод. В совокупности с усталостью еда мгновенно спровоцировала тяжесть на веках и желание уснуть. Общение само сошло на нет, однако возбужденность от плотности событий не давала покоя. И я рассказал легенду, ведь легенды, наши особенности и новые ощущения, полученные уже внутри дворца, это все что нам оставили бессмертные. Причем они оказались крайне различными у каждого из нас.

Легенда была о тех временах, когда силы мироздания породили три вида знающих. Это были наши далекие предки раты или чувствующие, крылатые баты или слышащие и глазастые псумы, они же видящие. Долгое время бессмертные просто наблюдали, как могут ужиться в великом хрустальном дворце знающие. С начала просто все они жили по раздельности, однако очень скоро вспыхнула война между видящими и слышащими. Видящие говорили, что лучше понимают бессмертных, так как видят, что они делают и знают в точности как выглядят. Слышащие же утверждали, что знают планы их и говорят с ними, что более ценно. Только чувствующим было достаточно знать, что бессмертные есть и благ желают им, чему помогали сеансы чувствительности ратов, проводимые совместно для усиления ощущений общим настроем. К тому же война усугубилась различиями между знающими, ведь строение тел их цвет и разные утолщения на черепах почему то в купе с разногласиями приводили к отвращению знающих разных рас. В итоге бессмертные рассердились и уничтожили видящих и слышащих, тем паче что их осталось мало ведь они убивали друг друга, во дворце великом только раты остались. С тех пор важно не забывать, что только объединение и истинная чувствительность к бессмертным позволила нам жить и радоваться. С тех пор радовались и бессмертные и стали они похоже на нас, чтобы нам их лучше понимать. Отрастили себе усики и ушки.

Вечерние легенды по очереди стали традицией. И во всех была нелишняя мораль. И все же…

А вместо души член,

А вместо совести тлен.

Вместо взгляда пустоты.

Кто я, кто ты?

Вместо времени ниток моток,

Где начало, где конец.

Шел под дождем, промок.