Читать книгу Эффективная экономика гражданского общества - Сергей Викторович Латышев - Страница 1

Союз по содействию социально-экономическому развитию регионов «Евразийский Инвестиционный Союз» (далее по тексту – ЕИС) – это некоммерческая общественная организация, деятельность которой направлена на создание условий для развития всесторонних общественных отношений с целью создания гражданского общества, независимого от государственных институтов исполнительной власти, но взаимодействующего с ними в достижении социальных, хозяйственных, экономических, этнических, религиозных, правовых и культурных отношений, необходимых для организации гармоничной жизнедеятельности населения, проживающего в регионах и государствах постсоветского пространства Евразии.

Деятельность ЕИС способствует созданию условий для применения методик по достижению высокого уровня самоорганизации, саморегулирования и самоконтроля в обществе, за счёт повышения правовой грамотности, гражданской активности и ответственности людей за место своего проживания, юридической защиты их экономической самостоятельности, направленной на улучшение благосостояния, на базе общественно-частной собственности и незыблемых гражданских свобод, закреплённых в Конституциях пост советских государств.

При этом, наряду с применением гражданских Конституционных норм, научных достижений и инновационных технологий в социальной, экономической и других сферах деятельности людей, ЕИС придаёт особое значение преемственности исторического опыта и специфики местного культурно-этнического наследия предыдущих поколений, сохранению его уникальной самобытности для успешного и гармоничного развития гражданского общества в каждом из регионов Евразии, посредством инвестиционного участия ЕИС в реализации заявляемых народных социально значимых проектов, способствующих сохранению народных традиций.

Стремление ЕИС к созданию уникальной и универсальной экономической модели гражданского общества в регионах Евразии, связано с естественной необходимостью создания сдержек и противовесов в современном устройстве общества, другими словами создание силы, способной контролировать и ограничивать деятельность институтов государственной власти, предотвращая нарушения прав и свобод граждан и чрезмерное вмешательство в их частную жизнь, за счёт осуществления прав местного и территориального самоуправления и удовлетворения жизненных потребностей населения.

Взаимодействие государства и гражданского общества, построенные на основе такого сотрудничества и кооперации, сглаживают социальные противоречия и гармонизуют общественные отношения, способствуют появлению новой генерации людей высокого интеллектуального, социального, культурного, морального и экономического статуса, вместе создающих комфортное жизненно устойчивое пространство проживания, которое в свою очередь, при успешном своём развитии, составят основу современного социального государства на пост советском пространстве Евразии.

Понимая, что гражданское общество – это деятельность горизонтально структурированной сети некоммерческих общественных организаций, функционирующей ради реализации общественных благ и интересов, но без цели достижения политической выгоды, ЕИС совместно с другими аналогичными общественными организациями Евразии, принимает на себя амбициозную задачу участия в постепенном и неуклонном решении социально значимых гуманитарных задач и реализации проектов, заявленных гражданами и предпринимательскими структурами на всей территории Евразии для достижения одной из основных уставных целей – это организация осознанного и активного участия населения регионов в улучшении условий проживания и повышения жизненного уровня населения, а также в социально значимых аспектах деятельности государств Евразии в целом.

В порядке справки, приводим данные современной Евразии – крупнейшего из шести материков Земли. Площадь – 53, 6 млн. км², что составляет 36 % площади суши. Население – 5, 349 млрд. чел. (1 июль 2019 г.), что составляет более 70 % населения планеты. На материке Евразия расположены 94 государства.

Обладая выгодным географическим местоположением, огромными ресурсами и людским потенциалом, Евразийство, как мощное направление исторической мысли первой половины прошлого века представляет, пожалуй, единственную серьёзную историческую школу, которую можно считать предшественником теории этногенеза. Евразийство – это философско-политическое течение, которое зародилось в русской эмигрантской среде в 1920–1930 годах. У его истоков стояли лингвист Николай Трубецкой, географ и экономист Пётр Савицкий, историк Георгий Вернадский и многие другие великие ученные.

Прежде, чем перейти к описанию будущей концепции развития социальных государств Евразии, нам хотелось бы обратиться к её истории, так как мы считаем, что основой новой концепции развития Евразии, может служить только историческая тенденция евразийства, сторонниками которой мы являемся, и обозначение той исторической школы, которая обществом подзабыта, поэтому не воспринимается всерьёз, или вообще была умышлена искажена.

Безусловно, необходимо уточнить о какой истории будет идти речь, если это будет просто перечисление событий – то это хроника, если нам интересна история экономическая, которая описывает производство материальных благ, или история юридическая, достаточно хорошо развитая в 19 веке и изучающая эволюцию общественно-политических институтов, а может быть история культуры, военного дела, или иных других историй, нет, та история, которая интересует нас – это этническая история, которая является одной из составляющих природного процесса – этногенеза и изучает сложившиеся естественно несоциальные коллективы людей, то есть различные народы и этносы.

Сам процесс этногенеза, как и любой иной природный процесс, конечен и связан с определённой формой энергии, которую открыл В. И. Вернадский – это энергия живого вещества биосферы, эффект избытка этой энергии производит определённый её взрыв, в результате которого происходит возникновение этноса, затем общество постепенно теряет эту энергию и этнос переходит в инерционный период, инерция заканчивается и этнос распадается на свои составные части. Эту теорию, автором которой был Л. Н. Гумилёв, мы бы хотели применить к истории нашей Родины. Поэтому постараемся описать данный процесс относительно истории Евразии, то есть того пространства, на котором расположена наша Родина.

История Древней Руси – это результат двух разных взрывов энергии, двух разных пассионарных толчков. Взрыв энергии, который вызвал к жизни Древнюю Русь, произошел в I веке нашей эры от Южной Швеции к устью Вислы и к Карпатам, где жили тогда предки славян. Затем он прошёл через территорию современной Румынии – Дакии, даки были сожжены этой пассионарностью, потому что бросились воевать с могучей Римской империей и в результате этой войны они, по существу, были все истреблены. Далее этот взрыв прошёл через Малую Азию и Палестину, где возникло православное церковное христианство. Позднее он сформировал Византийскую империю. Далее этот взрыв прослеживается в Абиссинии (Эфиопии и Ливии). Все это произошло в I веке нашей эры. А ведь именно к этому времени (I–II веках.), как доказал профессор Михаил Илларионович Артамонов, появились первые археологические памятники, которые можно отнести непосредственно к славянам. Вот этот-то славянский (а вернее, славяно-готский) этногенез и породил позднее Древнюю Киевскую Русь.

Этнос – это долго идущий процесс, определяемый тремя параметрами: пространственным, то есть географическим ландшафтом, временным и контактным, то есть взаимодействием с другими этническими системами, которое вызывает смешение и нарушение прямого процесса. Продолжительность этногенетического процесса, если считать с инкубационным периодом жизни этноса в начале и с инерционным в конце, – около полутора тысяч лет. Так же случилось и со славянами. В середине своего развития, в так называемой фазе надлома, они раскололись на отдельные племена и народы, хотя и продолжали ощущать своё единство, по-прежнему пользовались общепринятым языком. Но и языки, культуры и религии постепенно, но неуклонно расходились: чехи и поляки оказались католиками, сербы и болгары стали православными, но противниками Византии, языческие полабские славяне были покорены немцами, хотя до 18 века на берегах Эльбы говорили на славянских языках.

Часть древних славян двинулась на Восток, дошла до рубежа Днепра и до озера Ильмень. Эта часть и была этнической основой славян древнерусского периода. Естественно, при своём расселении славяне, встречаясь с соседними народами, смешивались с ними, включая их в свою этническую систему. По правому берегу Днепра жили славянские племена древлян, а на левом берегу жили, к востоку от Чернигова, сабиры – северяне, которые сменили свой древний язык, к сожалению, пока даже неизвестно какой, на славянский и вошли в состав Киевской Руси.

К 14–15 векам славянского единства уже не существовало, но память о нем сохранилась. В 15 веке чешские гуситы пытались вернуться к православию, проповеданному у них ещё святым Мефодием. Но так как Византия была слаба, а России как целого государства не существовало, это им не удалось – они остались в рамках западноевропейских этносов и очень сильно страдали от этого. Если во времена Яна Гуса чехов в Богемии было три миллиона, то после битвы на Белой горе в 1618 году их осталось всего 800 тысяч. Причиной такой страшной убыли генофонда была война 1419–1458 годов. В победоносных войнах люди так же гибнут, как и при поражениях.

Сама проблема разрыва этнической традиции, проблема этнических упадков потому и сложна, что нынешнее истолкование истории идёт на уровне начала 19 века. В то время во всех науках господствовал прямолинейный механистический эволюционизм, ныне отброшенный даже в зоологии и заменённый мутагенезом. Поскольку с таких позиций необъяснимы летальные исходы огромных цивилизаций, то виноватыми в гибели, например, Римской империи считали то варваров, то христиан, то рабов и рабовладельцев, но никак не самих римлян. А ведь причина гибели Римской империи и её культуры были именно в них, хотя считать их виноватыми тоже неправильно: ведь нельзя же обвинять старика в том, что он постоянно стареет. Римляне к 4 веку разучились воевать и даже защищаться. Достаточно вспомнить, что после разорения Рима вандалами в 455 г. римляне обсуждали не как восстановить город, а как устроить цирковое представление: на большее они уже не были способны. А вождю герулов – Одоакру они подчинились в 476 году без сопротивления. Гибель Римской империи – это не единственный пример гибели «цивилизации», Византия погибла мужественно и трагично. Следовательно, гибель можно выбирать, хотя сам выбор всегда бывает подсказан ходом событий далёкого прошлого. Все системы, возникшие при энергетическом толчке, распадаются, но каждая по-своему…

Согласно этой теории, Древняя Русь закончила своё существование примерно в 14–15 веках. Новая русская этническая целостность – результат энергетического толчка 13 века, который прошёл несколько восточнее предыдущего толчка I века. Он прослеживается от Финляндии через Белоруссию (между Вильно и Москвой), через Малую Азию, которая тогда уже была в руках турок (толчок породил там могучую Османскую империю) и до Абиссинии, которая снова восстановилась из обломков предыдущей Аксумской эпохи. Точнее определить дату толчка и его географию мы не можем, но мы можем назвать первых пассионариев, которые создали две великие державы – Литву князя Миндовга и Россию – Александра Невского.

Вся история Литвы начала 14 века, то есть история до Гедимина, – это период небольших смут, беспорядков, распрей, бессмысленных кровопролитных и жестоких, – начало пассионарного подъёма. Силы вновь возникших и обновлённых этносов уходили на междоусобные войны. В этом отношении судьбы Великого княжества Литовского и Великого княжества Владимирского были различны.

Дело в том, что в 13 веке из Монголии на территорию Руси пришли войска Батыя, которые, если верить археологам и исследователям из США, а также найденным там мумиям белых людей, проживавших там в пустыне Такла-Макан, Китайского Туркестана, где сходятся земли Китая, Киргизии, Таджикистана и Монголии, принадлежали Славянам, которые, как оказалось, уже тысячелетия там жили.

В 13 веке всех монголов было около 700 тысяч человек: воинов же 130 тысяч. Воевали они на трёх фронтах: в Китае, где было около 60 миллионов населения, в империи Цзинь и 30 миллионов в империи Южная Сум, в Иране с его 20 миллионным населением и в Восточной Европе с населением в 8 миллионов, из которых хорошо обученное войско составляло более 110 тысяч человек. А кроме этого – камские булгары, мордва и половцы. Понятно, что перебросить на Запад в 1236–1237 гг. монголы могли лишь очень небольшое количество войск. Замечательный эрудит, знаменитый археолог, профессор Николай Иванович Веселовский определяет их как 30 тысяч человек, по-видимому, столько их и было. Естественно, с такими силами Батый завоевать Россию, в которой было 110 тысяч вооружённых воинов, не мог. Его поход в 1237–1240 годах не более чем просто большой набег, причём целью этого набега было не завоевание Руси, а междоусобная война с половцами, с которыми у монголов уже была кровная месть, степная вендетта. Так как половцы крепко удерживали линию между Доном и Волгой, то монголы применили известный тактический приём далёкого обхода – и совершили кавалерийский рейд через Рязанское, Владимирское княжества, затем взяли Козельск, страшно истребив его население, затем перешли к Киеву, который, собственно, и защищать-то никто не стал: князь бежал, а воевода не смог собрать войско, потому что после троекратного разгрома соседними русскими княжествами Киев превратили в руины, так что это скорее всего были междоусобные войны. Возникает вопрос: чем была вызвана такая жестокая расправа с Козельском, который монголы прозвали «злым городом»? В названии – разгадка. Монголы «злыми» называли города, в которых убивали их парламентёров. Убийство парламентёра, с точки зрения монголов, было тягчайшим преступлением. При Калке были убиты монгольские послы, и в числе их убийц был Мстислав, князь Черниговский. Конечно, можно возразить, что горожане не виновны в преступлении князя, но у монголов было чрезвычайно развито понятие коллективной ответственности и если жители данного города признают своего князя, они делят его судьбу.

Говорить о завоевании России монголами нелепо, потому что монголы в 1249 году ушли из России, и вопрос о взаимоотношениях между Великим Монгольским улусом и Великим княжеством Владимирским ставился уже позже и решён был уже в княжение Александра Невского, когда он, договорившись сначала с Батыем, а потом и подружившись с его сыном Сартаком, а затем и со следующим ханом, убийцей Батыя и Сартака – уже мусульманином Берке, добился выгодного союза с Золотой Ордой, которая располагалась в низовьях Волги. Вокруг Сарая, который лежал между Волгоградом и Астраханью, около села Селитряного, расстилались широкие и, в общем, ненаселённые степи, так что никакого давления политического или военного Орда на Владимирское княжество оказывать не могла и не оказывала.

Более того, в это время в самом Монгольском улусе вспыхнула гражданская война. Батый удержался только потому, что Александр Невский дал ему свои дополнительные войска, состоящие из русских и алан, что и помогло Батыю выиграть распрю с великим ханом Гуюком, умершим во время похода. Сил у Батыя после ссоры с родственниками, по авторитетным источникам, было всего 12 тысяч человек монгольских воинов, разделённых между тремя большими ордами, которыми руководили братья Батыя. Четырёх тысяч монголов для того, чтобы контролировать такую огромную территорию, было, естественно, мало. Вести войну с такими силами совершенно невозможно. Поэтому ордынские ханы – Батый, Берке, Менгу-Тимур – прежде всего искали надёжных союзников. Но союзники были нужны и Руси, потому что в это время (1245) на Лионском соборе папа Иннокентий IV объявил крестовый поход против схизматиков – греков и русских. Во время столкновений русских с немецкими крестоносцами в Прибалтике немцы, захватив город, обращали местное население – латышей и эстонцев в крепостных рабов, а русских, включая грудных детей, поголовно истребляли.

Против русских немцы вели жестокую войну. Александр Невский остановил наступление шведов в 1240 году, через два года он выиграл сражение на Чудском озере, что могло только отсрочить неизбежный конец. Александру нужны были союзники для того, чтобы противостоять крестовым походам, последствия которые были хорошо известны на примере разгрома Византии, похода в Палестину, Антиохию, были хорошо известны те зверства, которые крестоносцы учиняли на захваченных в своей первой колониальной войне территориях. Поэтому он стремился и сумел заключить союз с Золотой Ордой, прекратив, таким образом, междоусобные войны на Руси и польза от этого была колоссальная.

Небольшая Прибалтика служила удобным плацдармом для всего западноевропейского рыцарства – в Прибалтику вливались вооружённые отряды из Франции, из Лотарингии, из Германии и скандинавских стран – этот орден мог создать любое войско для того, чтобы добиться победы над схизматиками. В 1269 году после битвы под Раковором (1268), которую новгородцы выиграли, разбив немецкий отряд, немцы подготовились к решающему удару и сконцентрировали значительные силы для удара по Новгороду. И тогда в Новгород явились боевые порядки татарских всадников, и, цитирую летописи «немцы, замиришася по всей воле новгородской, зело бо бояхуся и имени татарского». Псков и Новгород были спасены. И действительно, военная техника у татар была гораздо выше европейской. Правда, у них не было тяжёлых лат, но халаты в несколько слоёв войлока защищали их от стрел лучше железа. Кроме того, дальность полёта стрелы у английских лучников, лучших в Европе, была 450 метров, а у монголов до 700 метров, ибо они имели сложный лук, клеёный, с роговой основой. Кроме того, у монгольских лучников с детства специально тренировали определённые группы мышц. В общем, Владимирское княжество устояло, несомненно, благодаря тому союзу, который Александр Невский заключил с золотоордынскими ханами. Трудно ему было. Большинство современников, как это часто бывает, его не понимали. Умер он не от яда – это вымысел.

Он умер в один год со своим союзником Миндовгом, который собирался сбросить немцев в Балтийское море. Миндовг умер, по-видимому, от руки убийцы или от яда в Литве, а Александр, как известно, умер в Городце, куда немецкие агенты проникнуть не могли, а татарам он был дорог, как союзник и друг. Возникает интересный вопрос: почему Православная Церковь объявила Александра Невского святым? Выиграть две битвы – довольно простое дело, многие князья выигрывали и больше сражений. Александр Невский не был очень добрым человеком – он крепко расправлялся со своими противниками, – так что и это не повод для того, чтобы сделать его святым и почитать до сих пор. Очевидно, главным послужил имеющий колоссальное значение правильный политический выбор, сделанный Александром. В его лице русские поняли: надо искать не врагов, которых всегда достаточно, а друзей.

В конце 13 века Золотая Орда на Нижней Волге пережила очень много тяжёлых потрясений: восстал темник Ногай; была длительная гражданская война, а Смоленск, к которому монголы и близко не подходили, в 1274 году прислал послов с просьбой принять под свою руку город. Выражение «под свою руку» не должно обманывать читателя – так в те времена назывался оборонительно-наступательный союз. Дипломатический этикет 13 века предполагал, что просящий уже тем самым признает приоритет того, у кого он просит.

Но в начале 14 века случилось потрясение, стоившее Орде существования: царевич Узбек принял ислам, отравил своего предшественника хана Тохту и объявил ислам государственной религией Орды. Все подданные улуса Джучи – то есть Золотой Орды на Волге, Синей Орды в Тюмени, Белой Орды на Иртыше – должны были принять ислам. Но подданные запротестовали, заявив: «Зачем нам вера арабов, когда у нас есть своя вера – яса нашего великого Чингисхана?» Вскипела гражданская война, в которой довольно многочисленное население Поволжья, уже обращённое в ислам, поддержало Узбека. Но по отношению к русским таких притязаний не было. Русских никто не собирался обращать в ислам. Это также показывает, что здесь мы имеем этнический симбиоз и союз двух крупных держав, нуждающихся друг в друге, а не покорение Руси Золотой Ордой.

К этому времени в России князья – наследники уже разложившейся и загнивающей Древней Руси были постепенно оттеснены от власти митрополитами. Митрополит Пётр, который в 1300 году с Волыни был приглашён в Россию править в стольном городе Владимире, был очень мягкий, добрый и образованный человек. Этим он, естественно, вызвал неудовольствие среди своих подчинённых, которые по старому русскому обычаю начали писать на него доносы великому князю Михаилу Ярославичу Тверскому. Тот созвал специальный Собор для того, чтобы на нём выяснить, действительно ли берёт взятки митрополит Пётр. На этом Соборе собралась паства. Это, кстати, чисто монгольский обычай – в Орде все верующие обладали равными в этом смысле правами. И паства сказала: «Да мы нашего владыку знаем. Никаких взяток он не берет. И вообще он очень скромно живёт. Куда же он девает деньги?» А митрополит Пётр, действительно, жил очень скромно, единственное у него было, говоря современным языком, хобби – он очень любил рисовать иконы, чем и занимался в свободное время. После всего этого митрополит Пётр, очень обиженный, стал ездить в Москву, а не в Тверь. И в Москве его очень хорошо принимали. Постепенно центр духовной жизни переместился в Москву.

Наследник Петра, грек Феогност, был тоже очень умным человеком. Однажды он поехал в западные владения, уже захваченные Литвой, с миссионерскими целями. Из этой поездки он чудом вернулся живым. Оказалось, что та часть огромного государства Древней Руси распалась на две части – одну, подчинившуюся добровольно татарам, и другую, захваченную Литвой – Гедимином, Ольгердом, Витовтом и Ягайлой. Литовцы нанесли значительно больше обид и оскорблений захваченным подчинённым Чёрной Руси, Белой Руси и Волыни, а поляки захватили Червлёную Русь – Галицию, и везде русские оказывались в плачевном состоянии.

Татары же, не желавшие принимать ислам, находили убежище на Руси. Главным образом они ездили в город Ростов (ныне Ростов-Великий) – это был самый культурный город в Великороссии. Половину его населения составляла меря. В Ростове даже был большой храм Керемету – их богу. А на другой стороне, в центре города, стоял храм Николая Угодника, в который ходила другая половина города – русские христиане. Посередине же был базар. И русские и меря великолепно уживались друг с другом. А через некоторое время меря тихо и спокойно приняло православие.

Кстати, русские приняли православие тоже довольно вяло, долго оставаясь двоеверцами: они признавали и христианскую религию, и нечистую силу, которую старались задобрить подарками. Такое двоеверие распространено до сих пор, когда люди считают, что не надо ссориться ни с Богом, ни с дьяволом. С Богом, потому что его любим и он добрый и хороший, а дьяволом потому что он злой и может сделать что-нибудь плохое и неприятное. Священники, которых отправляли по деревням, были простые русские люди, и они великолепно понимали – дьявол-то есть! И поэтому они никак не наказывали двоеверцев. Осуждали, но не наказывали. Поэтому двоеверие стало религиозной основой Древней Руси. «Чистое» православие сохранялось только во Владимирской митрополии. В ней властвовал тогда наследник Феогноста митрополит Алексей (Бяконт), хотя чаще всего он жил в Москве. Его крестным отцом был не кто иной, как Иван I Калита. При Иване II, сыне Ивана Калиты, Алексей был фактическим правителем государства. Здесь случилось событие, углубившее дружбу между Ордой и (теперь уже можно говорить) Москвой.

В Орде жила вдова страшного тирана, беспощадного завоевателя и жестокого правителя Узбека. Звали её Тайдула. Она была первая леди Мусульманского мира. Во всех источниках о ней говорится как о женщине исключительно доброй, приветливой и красивой. Она никогда никому не делала зла, защищала людей от гнева своего мужа, а потом от гнева своего сына Джанибека, который, справедливости ради надо сказать, был в отличие от отца добрым и справедливым человеком. Но после смерти Узбека самым влиятельным человеком в Орде была Тайдула. И вдруг она ослепла. По-видимому, у неё развилась обыкновенная трахома. Так как никакие шаманы помочь ей не могли, она обратилась к митрополиту Алексею. Он предложил ей приехать на границу, которая была около Тулы (кстати, позднейшее название города Тулы – от имени Тайдулы). Завёл её в церковь, освещённую восковыми свечами, долго читал молитвы и водой смазал ей глаза. То есть, на самом деле, это была не вода, а спирт, который в Москве уже умели делать. Известно, что трахома довольно легко убирается спиртом. И Тайдула прозрела. Этот случай укрепил дружбу между Золотой Ордой и Великим княжеством Московским.

Дружба эта была крайне необходима, так как Литва со страшной силой давила на русские земли и подчинила себе уже и Киев – после битвы при Ирпени, и Чернигов, и Курск. Затем Витовт захватил Смоленск, Вязьму и Брянск. То есть литовцы имели гораздо больше силы, чем татары, и приносили Руси гораздо больше бедствий. Но эти события русской истории историками 19 века замалчиваются. Летописи свидетельствуют, что набеги литовцев, хотя и пеших, были намного более жестокими, нежели набеги татарских разбойников, которых было много, как во всякой стране в то время, но которых наказывали сами татарские ханы. И все было бы хорошо для Орды, если бы не крайняя разношёрстность её населения. Правители так же зависят от своих подданных, как подданные от правителей. И когда отдельные татарские «богатыри» пытались укрепиться или в устье Камы, среди камских булгар, или в лесах Мордовии, они на некоторое время получали самостоятельность. А когда сын «доброго» Джанибека мерзавец Бердибек убил своего отца и захватил власть – в Орде появилась масса самозванцев, которых стали поддерживать отдельные племена: то ногаи, то булгары, то остатки куманов, то мордва – началась «великая замятня» в Орде. Но русские князья, даже во время «замятни», когда ханы менялись чуть ли не каждый год, продолжали возить «выход» в Орду – то есть тот взнос, на который Орда содержала своё войско, помогавшее в войнах с немцами, литовцами и всеми врагами Великого княжества Владимирского. Все это продолжалось довольно долго – до тех пор, пока в Орде совершенно не пала местная династия, местная власть.

А потом из Орды выделилась Синяя Орда, которая была самой «дикой», самой отсталой. Она сохранила ещё древнюю доблесть и древнюю воинственность. Хызр-хан Синей Орды захватил Золотую Орду, и в этой распре погибла сама Тайдула, защитница русских. Затем Мамай, который опирался на причерноморские степи и на половцев, не будучи чингисидом, стал сажать царевичей-чингисидов на престол и правил от их имени. Это был выраженный западник. Он договорился с генуэзцами и получал от них деньги. И на них содержал войско, отнюдь не татарское, а состоящее из чеченов, черкесов, ясов и других народностей Северного Кавказа. Это было наёмное войско. Мамай пытался наладить отношения с московским князем Дмитрием, который был тогда очень мал, и за него правил митрополит Алексей. Но тут вмешался Сергий Радонежский. Он сказал, что этого союза ни в коем случае допускать нельзя, потому что генуэзцы, союзники Мамая, просили, чтобы им дали концессии на Севере, около Великого Устюга. Они хотели постоянно покупать там меха. Сергий же всегда стоял на той точке зрения, что никаких контактов нам с латинами иметь нельзя, так как они народ лукавый, лицемерный, вероломный, и притом, отнюдь, не друзья Руси, а враги.

В результате Московское княжество поссорилось с Мамаем и выступило на стороне законного хана Синей и Белой Орды Тохтамыша. Вот тогда и произошло событие, которое положило начало созданию новой России, – Куликовская битва. Интересно, что князья – новгородские, тверские, суздальские и прочие – уклонились от участия в походе на Мамая, а население этих княжеств пришло к Дмитрию, как добровольцы. Союзником Мамая, кроме Генуи, была ещё и Литовская Русь, или Великое княжество Литовское. Великий князь Ягайло Ольгердович привёл 80 тысяч поляков и литовцев на помощь Мамаю. Правда, он опоздал, и, по-видимому, умышленно, к моменту битвы. Но все равно Мамай был на рубеже победы. Конный удар на русские цепи оказался губительным и для передового полка, которым командовал воевода Мелик, и для пеших ратей. И только применение татарской тактики конного боя, использование засадного полка, вступившего в сражение в критический момент, когда мамаевцы потеряли строй, помогли стоящим во главе русского войска Владимиру Андреевичу Храброму и Боброку Волынцу, переломить ход сражения в пользу русских. Потери в этой резне были колоссальными. Было очень много раненых. Их положили на телеги и повезли домой.

Что же делали наши милые западные соседи? Литовцы и белорусы догоняли телеги и резали раненых. Потому что союзником Дмитрия Московского был хан Тохтамыш. Мамай, ускакавший с Куликова поля, собрал новое войско, но тогда именно Тохтамыш с сибирскими войсками пришёл в 1381 году в причерноморские степи и встретил Мамая, готового к бою. Татарские воины Мамая, увидев законного хана, сошли с коней и передались Тохтамышу. Они не схватили Мамая, а дали ему убежать, ибо они не были предателями. Мамай ускакал к своим друзьям-генуэзцам в Кафу (Феодосию), но европейским купцам он перестал быть нужен и они его убили. Тогда очень разнились понятия о чести и верности у цивилизованных европейцев эпохи Возрождения и у евразийских кочевников Великой степи.

Впоследствии Суздальские князья, потерявшие право на Владимир, были настроены против Москвы. А интриги у них всегда осуществлялись одним способом: писанием доносов. И они донесли Тохтамышу, что Дмитрий хочет предать его и присоединиться к Литве. Тохтамыш был очень славный человек – физически сильный, мужественный, смелый, но, к сожалению, необразованный. Он был не дипломат – дипломаты все погибли во время «великой замятни». И он поверил, ибо в Сибири не лгут: если свои же приходят и говорят про другого плохо – этому верят! Тохтамыш сделал набег на Москву. Собственно говоря, взять Москву он никак не мог. Он переправился через Оку, подошёл к Москве, в то время как все князья и бояре разъехались по своим загородным домам и жили там спокойно. Москва была укреплена каменными стенами. Взять её было невозможно – у татар не было никаких осадных орудий, они двигались на рысях одной конницей. Но тут в Москве сказалось отсутствие профессиональных военных и профессиональных правителей. Первыми впустили послов, а за ними все татарское войско, и двадцать тысяч трупов лежало на улицах внезапно протрезвевшего города. Так было на самом деле и всё это описано в летописях. Говорят, Тохтамыш сделал очень непристойный поступок. Но сделал его не столько он, сколько суздальские князья Василий Кирдяпа и Семен Дмитриевич. Они своим доносом вызвали резню. За время, пока татары стояли под Москвой, весть об этом прошла по всей стране. Бояре, воеводы, родственники князя собрали свои дружины и двинулись к Москве. Татары быстро спаслись бегством. После этого Тохтамыш «простил» Дмитрия и решил, что он заключил с ним полный мир. И всё бы сошло Тохтамышу, если бы на него не напал Тимур.

Тимур прошёл от Самарканда до Волги, пользуясь весенним временем. Дело в том, что степь летом совершенно сухая и провести по ней лошадей нельзя. Но когда тает снег – вырастает травка. На юге снег тает, естественно, раньше, чем в середине и на севере. Поэтому каждый раз Тимур останавливал своё войско, выкармливал на свежей травке лошадей и делал следующий переход к тому времени, когда впереди вырастет трава. Таким образом он совершил головокружительный поход, который до него никто не мог совершить. Татары героически сопротивлялись. И потребовали, конечно, помощи от москвичей. Князь Дмитрий Донской уже умер к тому времени, а его сын Василий вроде бы повёл московское войско, но защищать татар у него не было ни малейшего желания. Он повёл его не спеша вдоль Камы, довёл до впадающей в Каму реки Ик и, когда узнал, что татары, прижатые к полноводной Каме, почти все героически погибли, переправил войско назад и вернулся в Москву без потерь. Но на самом деле он потерял очень много, потому что сам он заблудился в степи, попал в литовские владения, был схвачен Витовтом и вынужден был купить свободу женитьбой на Софье Витовтовне, которая впоследствии причинила России много вреда.

Решающим событием в истории Золотой Орды и Великого княжества Московского была вторая экспедиция Тимура через Кавказ и сражение на реке Терек. Тохтамыш мобилизовал всех подчинённых ему татар – то есть организовал ополчение по типу чингисовского. Но качество его было далеко не то, что при Чингисхане. Несмотря на то, что это были прекрасные наездники, стрелки из лука, им явно не хватало жертвенности. Говоря специальным термином, они не были способны на сверх напряжение. А у Тимура была регулярная армия, составленная из гулямов – удальцов, которые сражались за деньги, имели военную дисциплину и отменную выучку. Как всегда, армия оказалась сильнее ополчения. Тимур выиграл сражение. И, переправившись через Терек, прошёл по Волге, уничтожая все татарские города. Но дальше Тимур не пошёл, так как татары восстали у него в тылу, восстали черкесы на Кубани и восстал Дагестан. Тимуру спешно пришлось возвращаться обратно через Дербентский проход, после чего он ушёл обратно в свои владения в прекрасный город Самарканд, оставив бывших своих офицеров из числа волжских татар, мурзу Едигея и царевича Темир-Кутлука.

В это время Витовт решил развернуть наступление на Восток и захватить всю Россию. Он договорился с Тохтамышем, который сбежал к нему – больше некуда было бежать, – что он восстановит Тохтамыша на престоле Золотой Орды, а татары за это уступят Литве русские земли. Создалась огромная армия из литовских богатырей, польских шляхтичей, немецких рыцарей и, конечно, белорусов, которые тоже были мобилизованы. Темир-Кутлук при помощи Едигея наголову разгромил лучшую армию Европы в 1399 году. И в это время случилось событие, которое не следует упускать из виду. Витовт бежал, и сопровождал его некий казак Мамай – потомок того убитого генуэзцами, внук его. Шли они через какие-то леса, принадлежащие Мамаю, и тот заблудился в них. Три дня они бродили, и тогда Витовт, который был человек очень умный, сказал: «Хватит. Дам тебе княжеский титул, урочище Глину и город Глинск. Выведи!» И Мамай сразу вывел его. Потомком этого казака Мамая (а следовательно, и самого Мамая) по женской линии был Иван Грозный. Мать его, Елена Васильевна Глинская, происходила из этого рода. Следовательно, когда Грозный истреблял бояр – потомков победителей на Куликовом поле, – он действовал логично, как потомок Мамая. Он мстил за унижение своего предка. Возможно, что он об этом даже не знал. Но так работает мироощущение на уровне логики событий! Таким образом, можно сказать, что Орда внезапно возвысилась. Но Темир-Кутлук внезапно умер. В источниках сказано очень невнятно, что он проявил самовольство, то есть стал заботиться о своём народе, а не служить Тимуру. Через некоторое время, уже после смерти Тимура, в Орде ханом стал брат Темир-Кутлука – Шадибек. Однако Витовт опять решил напасть на Москву. Это случилось в 1406 году и он дошёл до Тулы. Но Шадибек пришёл с татарским войском, и Витовт немедленно отступил, наученный недавним опытом.

Теперь мы можем задать вопрос: так кто же помог Москве устоять против жестокого нажима с юга, из Мусульманского мира, от Тимура, и с запада, со стороны Витовта и Ягайлы? Кто же нам должен быть ближе: Ягайло, воины которого резали русских раненых после Куликовской битвы, или Шадибек, который в нужное время явился на помощь? И вот теперь мы можем поставить вопрос: каким образом маленькое Московское княжество, имея таких представителей, среди которых были не только рачительный хозяин Иван Калита, но и беспринципный Юрий Данилович, бесхарактерный и мягкий Иван Иванович Красный, вполне заурядный как личность Дмитрий Донской, превратилось в ту Великую Русь, наследниками которой мы являемся и на территории которой живём?

Кто что-либо знает сегодня о таких этносах, как мурома, заволоцкая чудь? А ведь заведомо известно, что никакого истребления этих племён, довольно многочисленных, не было. Они просто смешались с пришлыми суздальскими и тверскими славянами, выучили русский язык и вошли в состав русских. Мы видим, что великороссы, как их было принято называть, или россияне, как их называют сейчас, – этнос, сложившийся из трёх компонентов: славяне, угро-финны и татары – смесь тюрок с монголами. Татары-язычники, которые не хотели принимать ислам и бежали на Русь в большом количестве, оседали и в Рязанском княжестве, и в Московском, а больше всего, в Ростове Великом, где было смешанное население. Они стремились жениться на русских боярышнях. Их татарские красавицы крестились, чтобы выйти замуж за русских бояр. Образовался новый смешанный этнос, который никогда раньше не существовал. Здесь начало этногенеза – переход от инкубационного периода фазы подъёма к его явному периоду. В результате получилось очень сильное этническое образование, в котором никогда не было вражды на национальной почве.

Могут сказать: как это так? Мы, потомки славян, всех всегда побеждавшие, являемся наследниками татар? Но мы стали одерживать победы именно с того момента, когда мы смешались. Очевидно, смесь – первоначальное во время пассионарного толчка условие, без которого новый этнос возникнуть не может. Но как только этнос возник, сложился и формализовался, вся пассионарная его часть может смешиваться без вреда и даже с пользой для себя, а основная часть, сбросив избыток энергии, начинает кристаллизоваться в каких-либо определённых формах. Это случается в акматической фазе и, самое главное, в фазе надлома. Мы действительно знаем, что северяне, потомки древних савиров, просуществовали до 17 века; ещё в Смутное время они выступали против Москвы и против Василия Шуйского, поддерживая Болотникова, князя Шаховского и других.

Вот ещё один пример исторического мифа: «Смутное время – это крестьянская война». Но основную-то силу армии Болотникова составляли три рязанских пограничных полка, во главе которых стоял полковник Прокопий Ляпунов. А Шуйского поддерживали, то есть Москву защищали, даточные люди – мобилизованные крестьяне. Таким образом, то, что мы пытаемся изобразить, как крестьянскую войну, не отвечает этим известным, опубликованным в исторической литературе фактам.

Та же ситуация и с политикой Александра Невского. То, что Александр якобы подчинился Орде, рассматривается как предательство Христианского мира. Ранее об этом писали: польский учёный Уминский, немецкий католический историк Амман, недавно была опубликована новая серия западных работ, в которых осуждается Александр Невский. Они хотят знать отношение к этому, и мы отвечаем: «Ну конечно, они осуждают – они же хотели русскими руками воевать против татар, а потом захватить обескровленную Россию безо всяких затрат. Конечно, они считают, что Александр Невский, который сорвал им эту колониальную операцию, поступил нехорошо. Но для России Александр – герой, святой и основатель новой российской целостности, которая существует до сих пор». «Но он подчинился татарам», – говорят они и мы повторяем: в то время подчинение соответствовало дипломатическому этикету и означало договор о сотрудничестве. Точно так же Богдан Хмельницкий подчинился царю Алексею Михайловичу. Но он остался и гетманом Украины с полным самоуправлением, и со всеми привилегиями. Правда, с украинцев стали собирать больше налогов, чем собирали поляки. Зато вместо 20 тысяч казаков было записано в реестр – то есть освобождено от всякой крепостной зависимости – 60 тысяч. Но почему же тогда на Украине гетман Выговский, шляхтич русского происхождения, Юрий Хмельницкий, сын Богдана Дорошенко – то есть почти вся казачья верхушка – стремились вернуться под власть Польши, а основная масса казаков на Переславской раде заявила: «Волим царя восточного, православного»? Очень просто. В странах Запада некатолики не имели гражданских прав и возможностей сделать карьеру. А в России православные были единоверцами, своими. И вот в этом – вторая причина подъёма Москвы.

У нас просто уже сложился институт, связанный не с родовыми привилегиями, а исключительно по принципу личных способностей. Стать патриархом или митрополитом мог любой человек, если оказывался к этому способен. Это прежде всего относится к церковной иерархии Московской митрополии. К 15 веку церковная организация превратила Московское княжество из феодального в теократическое. Дальнейшая история настолько известна, что не хочется повторять. Но следует отметить, что лёгкость завоевания Сибири была связана с тем, что, в отличие от англосаксов, французов и немцев, русские в сибиряках видели людей, равных себе, а те добровольно подчинялись, – автоматически становились равноправными членами сообщества, то есть государства. Татары, сибиряки получали право, так же как украинцы, занимать любые должности, вплоть до самых высших. Безбородко, который не знал русского языка, а говорил или по-латыни, или по-французски, или по-украински, был канцлером – то есть правителем империи! Алексей Разумовский был венчанным мужем царицы Елизаветы. Но брак их был морганатическим – их дети не имели права на престол. Кирилл Разумовский был гетманом всея Украины. Грузия просила принять её в состав Российской империи – то есть желала подчиниться России. Долгое время первые Романовы – Михаил, Алексей, даже Пётр – не хотели принимать Грузию, брать на себя такую обузу. Только Павел дал себя уговорить Георгию XIII и включил Грузию в состав Российской империи. Результат был таков: в 1800 году насчитывалось 800 тысяч грузин, а в 1900 их было 4 миллиона.

Дело в том, что кавказские горцы, турки и персы постоянно совершали набеги на Грузию, уводили молодёжь, юношей кастрировали и употребляли для разной канцелярской работы, а девушек уводили в гаремы. И когда русские войска защитили Грузию от горцев, она много выиграла от этого. Точно так же армян русские спасли от персидского гнёта и турецкого ига. Так же казахи обратились в правительство Анны Иоанновны с тем, чтобы она приняла их Малую Орду – наиболее активную и воинственную – в состав России. Их просьба была удовлетворена. Единственно, в чем их ограничили, – запретили воровать коней у русских. Их за это сажали и ссылали в Якутию, где они начинали так же грабить якутов (об этом очень хорошо написал Короленко). Откуда взялись буряты? Когда Монголия в 17 веке оказалась в безвыходном положении – с запада её терзали калмыки, с юга китайцы, они решили, что держаться дальше как самостоятельное государство они не могут. Часть их высказалась за то, чтобы признать власть Жёлтого хана, то есть Маньчжурского императора и императора всего Китая, а другая часть решила выступить за Белого хана, за русского царя. Они перекочевали через горы, были приняты, и им были даны права казаков – то есть, право не платить налогов, а охранять границу. Это их вполне устроило. В Сибири воевода имел все права над жизнью и смертью своих подчинённых. Любого пойманного разбойника он мог повесить на первой попавшейся берёзе. Но инородцы, внесённые в ясачные списки, могли быть казнены только с разрешения Москвы. А Москва разрешения на казнь инородцев не давала. И даже когда один отчаянный бурят обратился в буддизм и решил поднять бурят на борьбу с русскими, его поймали, но Москва не дала разрешения на казнь. Так он и остался безнаказанным. Такое отношение к инородцам, безусловно, укрепило силы России.

А если вспомнить о сибирских мехах, которые ценились тогда как валюта: сибиряки приносили по одному соболю в год – это называлось ясак. Но когда пришлось воевать с Польшей, то казаки, большая часть которых были потомками крещёных половцев, помогли эту войну не проиграть. Когда одержавший много побед Карл XII дошёл до Полтавы, он вынужден был принять бой, потому что данные его разведки сообщили ему, что хан Аюка с калмыцкой армией идёт сражаться против него. Он принял бой, который проиграл, для того чтобы не иметь дела с калмыками. Но когда война затянулась, правительство стало посылать калмыцких, башкирских и татарских всадников через лёд Ботнического залива – это была лёгкая конница. Лёгкая в буквальном смысле слова – всадники были одеты в шубы, на небольших конях. Обычная тяжёлая кавалерия провалилась бы под лёд.

Несколько таких походов в большой степени приблизили мир со Швецией, по которому России отходила вся Прибалтика и город Выборг. Удивительно, что сейчас литовцы, эстонцы и латыши, которые хотят восстановить прошлое, не понимают, что если прошлое восстанавливать, то Россия должна передать Прибалтику шведам, подлинным хозяевам этих земель. А с прибалтами даже никто и не воевал – о чем же может идти речь?! Для того чтобы разобраться, нужно было бы брать достоверную историю, а не придуманную конъюнктурную. Только тогда можно получить верные результаты, когда мы имеем достаточно обильный и ёмкий материал. Эта методика, которая одно время применялась в Западной Европе, уступила в наше время место узкой специализации. А узкая специализация не даёт возможности сделать верный и убедительный вывод – так как нет сопоставления и не возможно знать, случайный ли это факт совпадение или закономерность. В книге Л. Н. Гумилёва «Этногенез и биосфера Земли» показано, что этногенез есть закономерность природы, а не случайность социального развития. Но для того, чтобы открыть эту природную закономерность, необходимо изучать фактическую историю как науку о событиях в их связи и последовательности.

Сейчас очень многие, и весьма громко, говорят о близком конце русских. Что же по этому поводу говорит теория этногенеза? Теория этногенеза говорит нам, что каждый этнос, самостоятельно развивающийся, не получивший ударов извне, проходит ряд определённых фаз. Сначала подъём пассионарности, взрыва энергии (этот период развития русского этноса ранее обсудили), он длился вплоть до 16 века.

В 16 веке наступил пассионарный перегрев, что дало страшные последствия: опричнину, Смутное время, Раскол, восстание Разина, которое было отнюдь не крестьянским восстанием, а восстанием пограничных метисированных разбойников, стрелецкие мятежи; после всего этого пассионарность несколько спала и дошла до нормы: 18 век – оптимальное в смысле энергетики время, конечно, ничего особенно хорошего в 18 веке не происходило: были безграмотные помещики, которые гоняли зайцев и лисиц, или недоросли, которые ездили в Париж и возвращались оттуда надутыми щёголями и довольно бестолковыми любителями всего западного. Но пассионарность, которая является обязательным условием для творчества, предоставила возможность победить Наполеона, армия которого превосходила русскую в три раза. «И вся Европа там была, и чья звезда её вела!» – писал Пушкин.

Война эта принесла серьёзный урон уровню пассионарности русского этноса. Лучшая часть русских людей служила в то время в армии офицерами или солдатами. И после битвы при Лейпциге, после взятия Парижа в 1814 года, Россия имела уже значительно ослабленную армию – герои погибли. После этого начались уже болезненные явления: с одной стороны, развитие сектантства в народе, с другой стороны, в верхних слоях общества развитие западнических направлений, масонства, в науке было немецкое засилье, потому что уже правительство Екатерины – это было западническое правительство, и даже Ломоносову пришлось уйти. Постепенно, но неуклонно количество пассионариев сокращалось. Лучше всего об этом написано в «Горе от ума»: Софья предпочитает пассионарному Чацкому, умнице, волевому, живому человеку, Молчалина, который будет спокойно служить и обеспечивать её семью. Сменился идеал. Под идеалом понимается далёкий прогноз. Они стали считать, что самое лучшее – обывательское существование: дойти до чеховских героев.

Естественно, Россия ослабела, да ещё очень много потеряла во время войны. Поэтому оказалось, что западнические влияния, то, что А. Тойнби называл «оксидентализацией» (от английского occidentally – «на западный манер»), очень развились, что сыграло в нашей судьбе самую роковую роль. Если правильно оценить теорию этногенеза, то из неё следует: все сегодняшние беды нашей страны – лишь кратковременный эпизод, после которого нас ждёт пора «золотой осени» – спокойного и долгого «умирания» в течение нескольких столетий. Сегодняшние беды – неизбежный эпизод. Мы находимся в конце фазы надлома, а это возрастная болезнь. Есть ли у нас шанс её пережить?

– Да, есть. Сегодняшние времена – лишь шанс на спасение. Необходимо прежде всего осознать традиционные границы – временные и пространственные – нашей этнической общности, чётко понять, где свои, а где чужие. В противном случае мы не можем надеяться сохранить ту этно-социальную целостность, которая создана нашими предками при великих князьях и царях московских, при петербургских императорах. Если мы сумеем эту целостность сохранить, сумеем восстановить традицию терпимых, уважительных отношений к формам жизни близких нам народов – все эти народы останутся в пределах этой целостности и будут жить хорошо и спокойно. Однако не исключена возможность, что при внешнем вторжении – военном или экономическом, когда у нас разрушится стиль жизни, стереотипы поведения, изменятся и наша этническая ориентация, – нас постигнет судьба Арабского халифата. Где широкие межэтнические контакты происходили на супер-этническом уровне во всех областях жизни: в войске, на базаре и в гареме, даже в мечетях – сунниты, шииты, хариджиты, а вокруг них христиане, огнепоклонники, иудеи, язычники всех оттенков и дуалисты-сарматы. Переизбыток этнической пестроты столь же опасен, как её отсутствие: оптимальна мера внутри супер-этноса в границах ландшафтного региона, в нашем случае совпадающая с границами нашего государства, то есть Евразией. Хотелось бы конечно думать, что судьба Арабского халифата минует наше Отечество. Однако возможно это лишь в том случае, если мы не будем поддаваться уже испытанным соблазнам и благодушествовать, как в разговорах о нашем национальном величии, так и в самобичевании по поводу нашей «отсталости» от Европы, что в данном случае понимают под «отсталостью»? Ведь это же просто разница возраста. И действительно, толчок, приведший к рождению западноевропейского мира, произошёл в 8 веке нашей эры. Благодаря этой «отсталости», благодаря избыточным силам этнической молодости западноевропейцы и победили в конечном счёте восточное православие в 1204 году, когда варварски ограбили Константинополь.

Поскольку наш, «русский» пассионарный толчок имел место в 13 веке, то по отношению к Европе мы действительно моложе на целых 500 лет, и это вещь вполне объективная. Как всякая естественная данность, наша молодость, конечно, не может и не должна быть поводом для мазохизма, ибо сознательное стремление к своей старости, а значит, и смерти – нонсенс и глупость. В настоящее время человечество вступило в новый этап своего развития – эпоху коммуникативности. С одной стороны, эти инновации предоставили человеку огромную свободу для самовыражения и самореализации, открыв границы и стерев барьеры, но вместе с тем, очевидным является тот факт, что это приводит к унификации и вестернизации культуры, к уничтожению национального своеобразия, местной самобытности во всех сферах жизни. Реальностью современного мира становится глобальная массовая культура, которой пытаются объединить весь мир.

В основном все продукты массовой культуры производятся преимущественно в США, Великобритании и в меньшей степени в некоторых других западных странах, что уже сейчас позволяет говорить о западной культуре. Однако «вестернизация» отмечается не только в сфере массовой культуры, но и в сфере политической идеологии, когда на весь мир объявлено, что единственно «правильной» политической идеологией является либеральная западная демократия, которая доживает свой век, но насаждается, нередко насильственно, во всех регионах мира без учёта каких-то культурных, традиционных, веками сложившихся различий и специфик тех или иных народов.

О пагубности подобных тенденций ещё в начале 20 века писал русский философ Н. С. Трубецкой, ставший одним из основоположников такого течения в русской философии как евразийство. Его взгляд на историческое развитие различных цивилизаций, их взаимодействие и взаимовлияние, его призыв к сохранению уникальности и своеобразия каждой культуры сегодня звучит необычайно актуально, что заставляет сегодня обращаться к его наследию.

В своей работе «Европа и человечество» Н. С. Трубецкой пишет, что, согласно представлениям западной цивилизации, всё человечество, все народы делятся на исторические и неисторические, прогрессивные, то есть «романо – германские» и «дикие», то есть – неевропейские. Представление о прогрессивном или линейном пути развития человечества, на котором одни народы ушли далеко «вперёд», а другие пытаются их догнать, принципиально не претерпело изменения за прошедшие с того времени сто лет, единственная разница заключается в том, что предыдущее воплощение прогресса в образе «романо-германской» Европы сейчас замещено американским или англо-саксонским центризмом и гегемонизмом, только либеральные или западные ценности имеют право рассматриваться как общечеловеческие, а весь остальной – не западный мир, который, тем не менее, составляет большую часть человечества рассматривается, как объект неизбежной и даже принудительной модернизации на западный манер.

Даже антиглобалисты, которые ведут борьбу против американского гегемонизма, не выходят из заданных параметров дихотомного восприятия современного мира: Запад и Незапад цивилизационный аспект, Север – Юг экономический аспект, Модернизм – Традиционализм социально-политический и тому подобное. Такое упрощенчество значительно обедняет картину современного мира. Евразийство призвано устранить это противоречие и противостояние. Согласно концепции евразийства, развитие человечества в целом возможно только при условии развития всех составляющих его регионов, этносов, народов, религий и культур в их самобытности и неповторимом своеобразии.

Евразийцы выступают за многообразие и против унифицированной усреднённости. «Цветущая сложность мира» – это любимый образ К. Н. Леонтьева, в монашеском постриге Климента, выдающегося русского дипломата, мыслителя, экономиста, социолога, геополитика и поэта, образы, которые он создал, были восприняты евразийцами, он воспринимал каждый народ и утверждал, что каждая нация обладает своим «цветом», своей стадией «расцвета», своим вектором движения, и только это многообразие цветов, оттенков и переходов может стать основой общей гармонии человечества.

Евразийцы рассматривают все культуры, религии, этносы и народы, как равноценные и равноправные. Н. С. Трубецкой доказывал, что невозможно определить, какая из культур является более развитой, а какая менее, он категорически не согласен с доминирующим подходом к истории, при котором «европейцы просто приняли за венец эволюции человечества самих себя, свою культуру и, наивно убеждены в том, что они нашли один конец предполагаемой эволюционной цепи, на основании чего придумали, что быстро построили всю цепь». Создание подобной цепи эволюции он сравнил с попыткой человека, ни разу не видевшего спектра радуги, сложить его из разноцветных кубиков.

Исходя из концепции евразийства, опровергающей «однолинейность» и «евроцентричность» цивилизационного развития, демократический режим не имеет никаких преимуществ перед халифатом, европейское право не может доминировать над мусульманским, а права личности не могут быть выше прав народа, в своей работе «Европа и человечество», считающейся «программной» для всей концепции евразийства, Н. С. Трубецкой категорически выступает против взгляда на западноевропейскую культуру, как на наиболее высокую из всех ныне существующих, как на общечеловеческую, к которой должны приобщиться и к которой должны стремиться все прочие народы и всё человечество. Романо-германская культура ничем не лучше любой другой, а представление о её превосходстве над «менее развитыми» культурами – не что иное, как плод эгоцентризма романо-германцев. Н. С. Трубецкой приходит к неутешительному выводу: «…Если европейская цивилизация ничем не выше всякой другой, если полное приобщение к чужой культуре невозможно и если стремление к полной европеизации сулит всем неромано-германским народам самую жалкую и трагическую участь, то, очевидно, что с европеизацией этим народам нужно бороться изо всех сил» и в настоящее время мы можем видеть самые различные процессы, которые иллюстрируют истинность многих его положений.

Мы видим, к каким результатам приводит насаждение так называемых «европейских» либеральных ценностей на ту почву, которая совершенно неподготовлена и чужеродна для этого, это приводит не к установлению «подлинной демократии и справедливости», а к хаосу, беззаконию, анархии. Попытка привить извне, к примеру, в странах исламского мира абсолютно чуждые ему европейские ценности встречают ответную реакцию в виде распространения исламского фундаментализма, роста антизападных настроений, что приводит к «радикализации» исламского мира, стремящегося сохранить свою культурную и конфессиональную самобытность и уникальность, свои традиции, вступающие в резкий конфликт с чужой западной культурой, в том числе и политической.

Если в своей работе «Европа и человечество» Н. С. Трубецкой ограничился критикой в адрес западноевропейцев, претендующих на всемирную истину их цивилизации, то в других его трудах на первый план выходит историческое целое, именуемое им Евразией. Именно Евразия ставится в центр всех геополитических построений последователей евразийства. Евразийцы выделяли в качестве особого исторического образования территорию России, какой она сложилась к началу 20 века, с той лишь разницей, что из неё были исключены Прибалтика, Польша и Финляндия, а с другой – включены Тува и «Внешняя» Монголия. Согласно концепции евразийства, данное особое целостное историческое полиэтническое образование сформировалось на этой территории задолго до включения большей её части в состав России.

Евразия не была создана Россией, Россия лишь получила её разумной внешней политикой и временем, и обстоятельствами, причём большая часть народов присоединялась к России добровольно. Евразия сама по себе представляет особое единое целое, откуда и вытекает необходимость и неизбежность её политического единства. Первыми, кто объединил её всю – это монголы. «…Чингисхану, – писал Н. С. Трубецкой, – удалось выполнить историческую задачу, поставленную самой природой Евразии, – задачу государственного объединения всей этой части света» – он высказал достаточно крамольную для своего времени мысль о том, что монголы способствовали хозяйственному и административному объединению своих русских уделов в единый северо-западный улус своей империи, хотя в своих целях и поддерживали княжеские распри, а в последующем задача объединения евразийского пространства была решена Россией. Российская империя рассматривается евразийцами как преемница монгольской империи, в «Наследие Чингисхана» Н. С. Трубецкой отмечал, что Российская империя и её преемник СССР, рассматривались, им и другими евразийцами в качестве геополитических наследников великой империи Чингисхана.

Однако Россия – это далеко не вся монгольская империя, в которую также входили Иран, Китай, Ближний Восток, а только её ядро. Территориальная специфика России обусловлена географией Евразии. К России относятся протянувшиеся с севера на юг зоны тундры, тайги, степи и горы, окаймляющие степи с юга. На этом огромном пространстве от Дуная до Тихого океана отмечается не только климатическое и природное единство, но также и антропологическая, ментальная и языковая общность населяющих это пространство народов, несмотря на их принадлежность к разным религиям, языковым семьям и даже расам. Н. С. Трубецкой в ряде своих исследований достаточно убедительно сумел доказать данный тезис на языковом материале, по мнению Н. С. Трубецкого, Россия является особой частью света, которая отделена от Европы и Азии – Евразия. «Особенность географического положения России – Евразии», продолжает он, – «…говорит о том, что объединить Евразию способен только народ, которому удастся установить контроль над всем пространством степей от Дуная до Тихого океана». Слабость Киевской Руси и других политических образований Евразии, со временем распавшихся и ушедших в прошлое, он видел в том, что им удавалось взять под своей контроль только какую-либо лишь незначительную часть Евразии, расположенную вдоль той или иной речной системы. Безусловно, концепция Н. С. Трубецкого имеет целый ряд недостатков, к примеру, он «явно недооценивает славянский фактор» в процессе становления русской ментальности и социальной идентичности, но следует отметить, что недооценка киевского периода российской истории предпринимается Н. С. Трубецким умышленно с целью придания своей концепции «большей логичности и непротиворечивости». Тем не менее, по признанию большинства современных специалистов, проницательность анализа географических пространств сделала работы Н. С. Трубецкого основами геополитики в России.

Идеи, весьма близкие евразийцам, высказал Сэр Хэлфорд Дж. Макиндер, являющийся крупнейшей фигурой среди геополитиков. Он утверждал – «…что наиболее выгодным географическим положением для государства является центральное или срединное положение. Центральность понятия является относительным, варьирующимся в каждом конкретном географическом контексте. Но с точки зрения планетарной, центр мира – это Евразийский континент, в свою очередь, в его центре лежит «heartland» или «сердце мира», добавим от себя не только сердце мира, но и его душа. «Heartland» является неким сосредоточием континентальных масс Евразии, представляющий собой самый благоприятный географический плацдарм для контроля надо всем миром». (Макиндер Х. Дж. «Географическая ось истории»).

Согласно евразийцам, государство, которое в процессе исторического развития было создано русским народом, – это не только геополитический механизм, а государство, которое является огромным историко-культурным организмом, оно представляет собой особый мир – особую часть света. В состав этого особого мира входит не только русский народ, но и народы другого этнического состава – славянские, турецко-монгольские, финские и другие племена… Стихийный исторический процесс сплотил и продолжает все больше сплачивать племена и народности Евразии в единое культурное целое…

Евразийское гражданское общество – это народы Евразии, и все отдельные народности Евразии, которые сейчас принадлежат к различным государствам и которые должны осознать и чувствовать, что это их интересы предали и их единое Великое государство, которое называлось Россия, а потом СССР, в угоду своих амбиций, националистическая элита растащила для удовлетворения своих эгоистических потребностей.

Поэтому, евразийство представляет собой не что иное, как теоретическое обоснование единства и неделимости России, независимо от того, какой характер имеет существующая в ней политическая власть, царская или советская, или демократическая. Также ключевым моментом евразийства является призыв к противостоянию растлевающему влиянию Запада.

Мы полностью согласны с Евразийцами с тем, что общество живёт и подчиняется законам живой природы и само является живым организмом, как и сама наша планета, а взаимодействие общества (заметьте не государства, а именно общества) и природы, и в этих границах разумная человеческая деятельность, становится фактором развития, новой высшей стадии эволюции биосферы, существование которой тесно связано с развитием общества и его историей, причём всё это вместе оказывает глубокое воздействие на природные процессы.