Читать книгу Твой демон зла. Поединок - Сергей Волков - Страница 1

Я выскочил из телефонной будки, очень плохо понимая, что же теперь мне делать. Всем моим существом в этот момент владело отчаяние. Взорвавшийся мотоцикл чадил густым, жирным дымом, уже привлекшим внимание людей на той стороне реки, и я понял, что надо скрываться с места пришествия, и чем быстрее, тем лучше…

Правда, в таком виде – весь мокрый, в грязи и крови, я далеко не уйду, меня задержит первый же встречный мент. Поэтому, пнув с досадой дверцу телефонной будки, я побежал обратно по Серебряническому переулку, свернул направо, пересек небольшую тихую улочку, заскочил на какие-то безлюдные задворки и остановился.

Первым делом я скинул куртку и занялся ранами. Рубашка под пиджаком промокла от крови, и я просто отрезал и закопал в рыхлый снег окровавленный рукав. Рана оказалась, как я и предполагал, не опасной – пуля прошла навылет, не задев ни кости, ни важных артерий, маленькое выходное отверстие практически не кровоточило, но из входного, невидимого мне, кровь продолжала сочиться.

Вытащив из наспинного клапана жилета индивидуальный медицинский пакет, я, как мог, обработал рану дезинфицирующей мазью, наложил повязку и проглотил две таблетки антибиотика, на тот случай, если все же какая-нибудь зараза попала в кровь.

С ногой все оказалось просто и не страшно. Она болела, но пуля лишь задела меня, содрав лоскут кожи, и я, обеззаразив бедро специальной салфеткой, пропитанной антисептиком, заклеил рану пластырем. Потом прошелся той же салфеткой по мелким царапинам на лице, и на ноге, протер порезы от стекла, оставшиеся на руках…

Голова гудела, меня тошнило, и почему-то безумно хотелось спать. Синее мартовское небо, рыхлый весенний снег, шум машин на бульваре, – все это я воспринимал как бы со стороны.

Глаза закрылись сами собой. Я привалился спиной к черному стволу липы, одиноко торчащей из сугроба, и закрыл глаза…

Наверное, это все же был обморок. Едва веки мои сомкнулись, как тут же в наступившей темноте закружились огненные птицы и звуки внешнего мира пропали в ватной тишине.

Мысли мои напоминали автомобили в пробке. Нелепо сгрудившись, они словно бы мешали друг другу сдвинуться с места.

Из мешанины мелькающих образов начали возникать картинки пережитого мною за последнее время:

…Вот президент охранной фирмы «Залп» Руслан Кимович Хосы предлагает мне из простого охранника стать телохранителем.

…Вот я прохожу вступительные тесты в престижной школе телохранителей «Щит» в Питере…

…Учеба в школе – и странные события, в которые я оказался вовлечен случайно. Роскошная девушка Ирина с замашками светской львицы, троица сумасшедших в мое гостиничном номере, нападение на меня в холле гостиницы с целью установить, кто я…

…Возвращение домой, мой первый клиент – инженер Научно-исследовательского института Экспериментальной Автоматики и Приборостроения Игорь Пашутин, на которого давит, пытаясь перекупить, некто неизвестный…

…Атака института некими опять же так и оставшимися неизвестными боевиками…

…Посещение вместе с женой Катей «Клуба интеллигенции»…

…Отставной полковник ФСБ Урусов, начальник Отдела охраны института, где работает Пашутин, его заверения в том, что все враги повержены…

…Сегодняшнее утро, рассказ Пашутина о Приборе. Его откровения о побочном эффекте аппарата, благодаря которому возможно не только определять скрытые возможности человека, но и влиять на его психику, полностью подчиняя ее…

…Нападение на нас прямо в пашутинском дворе. Смерть Игоря. Перестрелка с неизвестными, мой отчаянный прорыв – и все та же Ирина, представшая передо мной затянутой в кожу амазонкой на крутом байке. Ее слова о том, что моя Катя захвачена и что ей помогут родить раньше срока, если я не отдам Прибор и попытаюсь сообщить о произошедшем Урусову или правоохранительным органам…

…Наконец, огненный шар неудержимой ярости, возникший во мне, дергающаяся в моей руке беретта – и вспыхнувший «Харлей» Ирины, упавший вместе с седоком на лед Яузы…

(Подробнее об этих и других событиях читайте в романе «Твой демон зла. Ошибка»)

«Ну что, Сергей Воронцов? Куда ты теперь? Где твоя жена? Что собираешься делать?», – внутренний голос отрезвляюще зазвучал в моем сознании, и я рывком, резко, вынырнул из омута беспамятства…

Если я и терял сознание, то очень не на долго – стрелки на моих часах показывали, что прошло всего пять минут. Надо было срочно уходить, наверняка меня уже ищут по всей округе.

Я встал и тут же ухватился рукой за ствол дерева – в таком состоянии беглец из меня никакой. Подумав, я вколол прямо через брюки в ногу стимулятор из шприц-тюбика. Это вещество не только бодрило, но и создавало иллюзию положительных эмоций – я боялся, что раны, усталость и переживания за судьбу жены не дадут мне нормально, адекватно, как говорил «инструктор по ранениям» в школе телохранителей, оценивать ситуацию…

Стимулятор подействовал почти сразу же. Противный звон в ушах пропал, тошнота отступила. Я, намочив носовой платок в луже талой воды, расстелил на снегу куртку и как мог, стер подсохшие уже разводы на спине и плечах, следы моих кувырканий в Пашутинском дворе, замыл кровь, обагрившую левый рукав. Спрятав кровавые остатки салфеток в снег, я оделся и быстро пошел по направлению к Яузкому бульвару – надо было ловить машину и уезжать из центра города.

Машина «поймалась» достаточно быстро.

– Куда? – угрюмо спросил водитель, молодой парень в джинсовой курке.

– Бережковская набережная! – брякнул я первое, что пришло на ум, и тут же обругал себя – далеко и долго. Я даже закрыл было дверцу, ожидая, что парень все равно откажет, но тот лишь кивнул – садись!

Поехали. В машине, устроившись на удобном сидении, я полностью отрешился от всего окружающего мира, лихорадочно просчитывая в голове все возможные варианты выхода из создавшейся ситуации.

Главный вопрос: «Как освободить Катю?» не давал мне покоя, и не смотря на вколотый стимулятор, я все отчетливее понимал, что иного пути, кроме предложенного погибшей Ириной, у него нет.

Но как, как связаться с ними?! Возвращаться в Пашутинский двор нельзя – там уже наверняка милиция, да и задержавшийся или специально задержанный Иваныч тоже должен подъехать – а это означает, что Урусову уже доложили обо всем… Скверно!

На Бережсковской набережной Я вышел из машины, расплатился, и побрел вглубь домов, прикидывая, как же ему теперь найти похитителей жены.

«Надо звонить Борису! Все ему рассказать, вдвоем мы что-нибудь придумаем!», – неожиданно для себя решил вдруг я, а решив, круто развернулся и зашагал к ближайшему телефону-автомату – мой мобильник умер, похоже, навсегда…

Пока я набирал номер, где-то в глубине сознания шевельнулась мысль: «А не подставляешь ли ты Бориса, втягивая его в это дело? Ведь он-то тут ну совершенно не причем!» Эта мысль заставила меня даже повесить трубку, и отойти от телефона, но в следующую секунду я представил себе лицо Кати, представил, как один, раненый, пытаюсь ее освободить, и отчетливо понял правоту фразы: «Горе одному, один – не воин!»

– Извини, Боря, у меня нет другого выхода! – вслух сказал я, и решительно шагнул к телефону.

Борис ответил практически сразу же, видимо, сидел за рулем во «фри-хэнде». Он удивился моему хриплому, невеселому голосу:

– Алло, Серега! Что с тобой? Что-то случилось?

– Борь, я не могу по телефону… Случилось… В общем, ты мне срочно нужен! Бросай все и немедленно приезжай, встречаемся через час в том месте, где на девятое мая собирались, перед тем, как в Парк Победы пойти, помнишь?

– Помню! – ответил Борис серьезным голосом: – Серег, а нельзя отложить встречу на пару часов? У меня тут…

– Боря, речь идет о жизни и смерти! Без шуток… Я жду тебя!

Я повесил трубку, закурил, и пошел к троллейбусной остановке. В том, что Борис обязательно приедет, я не сомневался. По крайней мере, не хотел сомневаться!

Джип Бориса я заметил издали – тот ехал со стороны Кутузовского проспекта на приличной скорости и останавливаться не собирался. Пришлось поднять руку, и спустя несколько секунд, мягко шурша шинами, машина остановилась рядом. Борис перегнулся через сиденье, распахнул дверь, улыбаясь:

– Прошу вас, синьор!

Но улыбка исчезла с его лица, как только он увидел мои глаза. Я молча сел в машину, швырнул на заднее сидение коричневый дипломат, мгновение тупо смотрел перед собой, и неожиданно дыхание перехватило и слезы сами собой потекли из глаз…

– Ты чего… Серега! Что случилось?! – всполошился Борис, потряс меня за рукав. Потом он полез в сумку, достал оттуда початую плоскую бутылочку коньяка, отвинтил пробку, сунул мне в руку:

– Выпей! Выпей-ка, давай! Легче станет!

Я присосался к бутылке, глотнул, закашлялся, но обжигающий горло коньяк привел меня в чувства, и, размазывая рукавами куртки слезы по лицу, я выговорил:

– Они… Они забрали Катю! Суки! Ты представляешь?! Они сказали мне, что… что сделают ей…

– Как забрали?! Куда забрали?! Да кто «они»?! – всполошился Борис, ухватив меня за раненную руку, снова начал трясти и испуганно отдернулся, когда я вскрикнул от боли.

– Извини, Борь, я ранен! – сквозь зубы проговорил я, хлебнул еще коньяка, повертел головой и потянулся за сигаретой:

– Борис, давай поедем куда-нибудь, а по дороге я тебе все расскажу!

Мы уже с час колесили по Южному округу Москвы, по широким, слякотным улицам спальных районов Чертаново. Я выложил Борису все, что со мной случилось сегодня, и теперь мы думали, что же предпринять.

Признаюсь, меня удивила позиция Бориса относительно Прибора.

– Давай утопим его к чертовой матери, хреновину эту! Из-за нее уже человек погиб, а сколько еще погибнет! Да и мало ли что они с его помощью натворят!

– А как же Катя? – спросил я, наливаясь бешенством: – Ты о ней подумал, моралист занюханный?! Натворят они чего-нибудь или нет, это уже не мои проблемы! Мне жену и будущего ребенка надо спасать! И я ни перед чем не остановлюсь!

Я практически прокричал это, и Борис молча кивнул, мол, понимаю тебя… Потом он неожиданно предложил:

– А давай посмотрим, что это хоть за штуковина такая? Ты его открывал?

– Нет! – помотал головой я, потянулся назад, достал дипломат, положил его себе на колени, щелкнул замками…

Нашим взглядам предстал небольшой, серой пластмассы, плоский ящичек, вроде переносного компьютера ноут-бук. Борис удивленно присвистнул:

– И только-то! А я-то думал!

Я задумчиво разглядывал таинственный Прибор, потом вытащил его из дипломата, обратился к Борису:

– Ты это… Останови где-нибудь! Я загляну внутрь! У тебя маленькая отвертка есть?

Я открыл верхнюю крышку, присвистнул от удивления. Внутри прибор выглядел странно – десяток компьютерных клавиш, непонятные символы на них, светоиндикаторная панель, бегунки настройки, какой-то стрелочный датчик с делениями, но без цифр…

– Ума не приложу, что это такое, – пробормотал я, перевернул корпус прибора, отвинтил болтики задней панели.

– Ты же электронщик, Серега! Разберись, что там! – встрял Борис, наблюдавший за действиями друга.

– Тут скорее компьютерщик нужен! – покачал я головой: – Смотри: вот это – блок питания с аккумулятором! Это – усилитель, только какой-то странный… Сидюк под минидиск, платы с чипами – скорее всего, какой-то процессор! И еще – частотные генераторы, контуры, магниты, ловушки, преобразователи… Ни хрена не понимаю…

– А в чемоданчике больше ничего нет? – спросил Борис, и полез в дипломат: – Смотри, тут в кармашке две дискеты!

Дискеты были самые обыкновенные, на одной маркером рукой Пашутина было написано: «Осторожно! Не стирать!», другая, слегка поцарапанная, не имела никаких надписей.

– Ничего нам это не дает! – задумчиво сказал я, собирая Прибор и водворяя его на место, в дипломат: – Надо искать похитителей, но так, чтобы Урусов и его «ОО» раньше не нашли меня. Пока я с прибором не «засвечусь», они ничего не сделают Кате. Слишком уж, как я понял, они дорожат этой машинкой!

– Ну, а попробуй повспоминать, может тебе хоть что-нибудь про них известно? Хоть какая-то зацепочка? – Борис закурил, завел двигатель и мы снова поехали.

Я перебирал в уме все, что знал о своих таинственных врагах. Ирина и чернявый. Отпадает – Ирина мертва, а чернявого искать бессмысленно – где его найдешь в многомиллионной Москве? Коваль, встретивший нас с Пашутиным возле подъезда? Это вообще «пустышка» – по данным ФСБ он два года как мертв, Пашутин просто что-то напутал тогда, спьяну… А может и не напутал, но если даже предположить, что Коваль жив, искать его бессмысленно – он наверняка живет под другой фамилией, и вся эта история с утоплением – специальный ход, для того, чтобы исчезнуть…

Стоп, а «КИ-клуб»? Разговоры о всеобщем «осчастливливании» при помощи достижений НТР! Как раз то, о чем говорил Владимир! И вообще – наука, и все, что с ней связано, кто знает об этом лучше, чем «КИ-клубовцы». А если… А если Прибором интересуются именно они? Да ну, чушь! «Додики» из «КИ-клуба» – и эти боевики во дворе Пашутина, от которых я ушел просто чудом? Ничего общего! Но все же это – единственная возможная и реальная зацепка на данный момент… Проверить все равно надо.

А если так, то Наставник того клуба, в который ходила Катя, должен быть по крайней мере в курсе. Как его найти? Телефон, он же давал свою визитку!

Я радостно щелкнул пальцами:

– Есть! «КИ-клуб»! Борька, давай сюда свой аппарат, буду звонить!

Но тут нас подстерегало разочарование – я набрал номер, и вместо ответа услышал монотонный голос автоотвечика: «Вы набрали номер Московского городского „Клуба интеллигенции“. К сожалению, до пятницы к трубке никто подойти не сможет, если вам угодно, перезвоните позднее или оставьте ваше сообщение после звукового сигнала!»

– Ну, непруха! – зло процедил Борис, повернулся ко мне: – Давай, думай, думай еще! Ну, кто из твоих знакомых может знать этого… Наставника?

Долго думать не пришлось. Я посмотрел на друга, спросил:

– Ты знаешь, где живет Владимир?

– Какой Владимир?

– Здоровый такой, у тебя на свадьбе был, бородатый!

– А, Вовка! Конечно знаю! А он-то тут каким боком?

– Он ходит в тот же клуб, что и Катя! Они знакомы! Он должен знать, где можно найти Наставника!

– Давай! – загорелся Борис: – Я ему сейчас позвоню! Он парень хороший, только слегка… нудноватый… Но мне он всегда поможет.

Владимира дома не оказалось, а кто-то из его близких сказал, что он на работе.

– Ничего страшного! – улыбнулся Борис, засовывая телефонную трубку в гнездо возле сидения: – Сейчас поедем к нему на работу. Это тут в двух шагах, возле Третьяковки…

Владимир работал в одном из филиалов НИИ Архивного Дела, в отделе древнерусских текстов. Как и все бюджетные институты, НИИАД еле-еле сводил концы с концами, и поэтому не имел ни приличных помещений, ни сколько-нибудь серьезной охраны. Мы с Борисом безо всякого труда прошли прямо в рабочий кабинет Владимира, который он делил еще с четырьмя сотрудниками.

– Вовка! Эй! – окликнул Борис своего знакомого, склонившегося над японским сканвордом: – Здорово! Как дела? Слушай, выскочи на минутку, дело есть!

В коридоре Владимир поздоровался со мной, удивленно посмотрел на Бориса:

– В чем дело, ребята?

– Адрес и телефон Наставника вашего клуба! – сухо сказал я, совершенно не расположенный к длительным дискуссиям – уже вечерело, времени оставалось в обрез. Пока мы тут валандаемся, ЭТИ уже могли сделать с Катей все, что угодно! От таких мыслей у меня волосы на голове вставали дыбом и очень хотелось добраться до виновников всего этого кошмара и всадить им по пуле в переносицы…

Домашнего телефона Наставника Владимир не знал, но зато знал, где тот живет – как-то раз по просьбе Олега Александровича он помогал перетаскивать вещи при осеннем переезде с дачи в квартиру. Я записал адрес, попрощался, и пошел к машине, оставив Бориса разговаривать с приятелем.

Больше всего сейчас я боялся, что Урусов и «оо-шники» выйдут на меня раньше, чем я спасу Катю. Что будет потом, меня интересовала очень мало. Главное – я должен был спасти жену и своего будущего ребенка, а перед этим меркло все – громкие слова о гражданском долге, коммерческих и государственных интересах… Какие, к бесу, государственные интересы, если государство допускает, что его граждан захватывают неизвестные организации, интересующиеся последними разработками в сфере высоких технологий… То, что Прибор в дипломате – новейшее, уникальное достижение человеческого разума, технологии высочайшей высоты, я уже почти не сомневался…

Борис вышел из здания института буквально через минуту. Молча сел за руль, завел джип и вырулил на проезжую часть.

– Ты чего? – спросил я, видя, что друг стал вдруг мрачным и злым. Борис помолчал, потом сказал, не глядя на меня:

– Серега! Ты попал пальцем в небо… Ну, то есть, наоборот, я хотел сказать – ты попал с этим Наставником в точку! И еще… Им нельзя отдавать этот Прибор! Вовка мне сейчас рассказал кое-что… В общем, вчера у них в клубе состоялась закрытая беседа с Наставником! Были приглашены только взрослые, здоровые мужики – ни женщин, ни стариков! Так вот, этот Наставник сказал, что пришло время всем мыслящим людям России объединиться, наконец! Мол, довольно уже нами командовали те, чей интеллектуальный уровень ничем не отличается от уровня пещерного человека! Короче, он, говорил, что в новой России не будет больше ни коммунистов, ни фашистов, ни демократов, ни правых, ни левых, будут только мыслящие, разумные люди! Если только…

– Что «если только»? – напрягся я.

– Он сказал: «Если только нам не помешают выродки, для которых забота о деньгах и личных материальных благах главнее всего на свете!» Ты понял?

– Нет! – покачал головой я.

– Ну, выродок – это ты, скорее всего! Ну, и все твои «научники» из института, которые за деньги что-то делают на заказ, за рубеж! А это «что-то» как раз и может помешать планам тех, из «КИ-клуба»! Теперь понял?

Я выслушал Бориса, набычился и сказал, глядя в сторону:

– У них моя жена! Я должен освободить ее любой ценой! А что касается всех этих разговоров о всеобщем счастье и выродках… Я не очень-то в это верю! Не хочу верить!

Борис вздохнул, затормозил у светофора, повернулся к мне:

– Серега! Я прекрасно тебя понимаю. Но давай сделаем так – приедем сейчас к этому… Наставнику. И попробуем сначала надавить на него, пусть он расскажет, что они замышляют! Пригрозим уничтожить Прибор, ты же сам говорил, что даже не стреляли в тебя, боясь его повредить! Значит, они им очень дорожат, и пойдут на любые уступки, чтобы его заполучить.

– Я тоже… дорожу Катей, и пойду на все, лишь бы она была жива, здорова, и в безопасности! – отрезал я. Некоторое время ехали молча. Потом я сказал:

– На счет того, чтобы узнать побольше о их планах – это ты, пожалуй, прав, но только я не думаю, что Наставник одного из «КИ-клубов» много знает. Он просто что-то типа миссионера, «обратителя» в свою веру, этакий пропагандист-агитатор. Хорошо! Сделаем так: сперва мы с ним поговорим, спросим, зачем им Прибор, и что они вообще собираются делать, а потом пусть выходит на свое начальство и сообщает, что я готов обменять Прибор на Катю. Слушай, в конце концов, может, это все – ошибка, и Наставник тут совершенно ни причем?

– Причем, причем! – утвердительно покивал головой Борис: – Я чувствую!

Я помолчал, потом сказал:

– Ладно, разберемся на месте… Кстати, этот Владимир… Как он отнесся к идее о «новом порядке»? С одобрением?

– Что ты! – усмехнулся повеселевший Борис: – Он же нормальный парень, не дебил какой-нибудь! Нет, конечно! Но многие, он говорил, приняли «на ура»!

Наставник жил в большом, многоэтажном доме на Можайском шоссе. Мы вышли из машины, Борис включил сигнализацию, а я по бумажке принялся набирать код подъезда. Предстояло подняться на седьмой этаж, и как-то проникнуть в квартиру – почему-то я не был уверен, что Наставник, узнав, кто к нему пожаловал, с радостью впустит нас. Оставалось одно – войти без приглашения…

– Слушай, это же взлом! – забеспокоился Борис. Я лишь зыркнул на него, и Борис умолк, с тревогой поглядывая на меня. Ничего, ничего, сейчас не до взглядов…

Как и предполагалось, жил Олег Александрович за мабутной стальной дверью, снабженной не только глазком, но и скрытым в телефонном распределительном щитке над дверью объективом видеокамеры.

Я молча отстранил Бориса, заставив его прижаться к стене вне зоны видимости глазка, вытащил из кармана пластинку жевательной резинки, сунул в рот, пожевал с минуту, а потом, разделив жвачку наполовину, аккуратно залепил и глазок, и выносной объектив. Затем я вытащил из рукава тонкий, узкий нож, подарок «щитовцев», и перерезал телефонные провода, идущие в квартиру.

– А дальше что? – шепотом спросил Борис: – Он же догадается, что вся его система обзора ослепла неспроста!

Я молча показал другу кулак – молчи! Потом вытащил из кармана отмычку-вездеход, которая висела у меня на брелке с ключами просто так, на всякий случай… Поманив Бориса к себе, я тихо сказал на ухо:

– Ты, я помню, раньше, в бытность археологом-поисковиком, слыл крупным специалистом по вскрытию всяких замков. В этой двери замок очень простой, хотя и большой! На первом обороте две левые сувальды, на втором – наоборот, две правые! Я встану вот здесь, ты быстро открываешь дверь и прячешься за ней, я вхожу в квартиру, ты идешь за мной только по моей команде! Понял? Начали!

Оробевший Борис – одно дело открывать во время раскопок ржавые замки на подвальных дверях старых церквей, и совсем другое – вскрывать чужую квартиру, взял из моих рук стержень-отмычку, поозирался – в подъезде стояла какая-то особенная, напряженная тишина, и склонился над замком.

– Не возись! – прошипел я, стоя напротив двери с пистолетом в правой руке: – Он может услышать, вызовет подмогу! У него наверняка есть рация или мобила.

Борис весь вспотел, ковыряясь в замке, наконец, что-то щелкнуло, и дверь слегка отошла от косяка. В ту же секунду я отбросил Бориса в сторону, распахнул дверь и влетел в квартиру!

Длинный коридор, раздваиваясь, вел в кухню, и к комнатам. Олег Александрович мирно смотрел телевизор в самой дальней из них, но на шум шагов и лязг захлопнутой Борисом у меня за спиной двери среагировал сразу, выскочил в коридор и замер, уставившись на направленный ему в голову пистолет.

– Еще кто-нибудь дома есть? – тихо спросил я, твердо глядя в глаза Наставнику.

– Н-нет… – помотал тот головой: – Боже мой! Сергей Степанович! Но почему таким способом?! Я бы открыл вам дверь и так.

– Я в этом не очень уверен! – покачал головой я, чуть опустил пистолет, качнул стволом в сторону комнаты: – Идите! И постарайтесь без глупостей, я к счастью, от природы очень метко стреляю, а у меня, вдобавок, в последнее время была масса возможностей для тренировки.

Наставник вернулся в комнату, я вполголоса крикнул:

– Борис, как следует запри дверь!

Пройдя вслед за хозяином квартиры в комнату, я дождался Бориса, сунул ему пистолет:

– Присмотри за ним!

После этого, держа наготове нож, я пробежался по всем комнатам, заглянул на кухню, в ванную и туалет… Наставник не врал – в квартире он был один. Вернувшись, я забрал у Бориса оружие, сунул его в кобуру, сел на диван и сказал, обращаясь к сидевшему напротив Наставнику:

– Вы вчера в клубе призывали людей к государственному перевороту! Не качайте головой, это было именно то, о чем я говорю. Сегодня утром на Чистых Прудах произошел инцидент, в результате которого погиб охраняемый мною человек… и еще куча народа! Между этими событиями есть связь, и я уверен, что вам о ней известно. У меня крайне мало времени, и шутить я не намерен! Быстро выкладывайте все, что вы знаете…

Олег Александрович улыбнулся:

– Вас ввели в заблуждение, Сергей Степанович! Вас и вашего… Простите, мы не знакомы…

– Вам незачем знакомиться! – оборвал я его: – Говорите, или я вас заставлю!

– Вы что же, пытать меня будете? – усмехнулся Наставник: – Кто вы, Воронцов? ФСБ? ГРУ? Контрольная комиссия? Счетная палата? Военная разведка? Или ЦРУ?

Я поскучнел, взял стоящий возле застывшего в напряжении Бориса дипломат, щелкнул застежками:

– Вот тот самый полумифический Прибор, о котором ходит столько слухов! Его создал мой погибший клиент, сотрудник НИИЭАП. Теперь вы будете говорить?

От меня, внимательно наблюдавшего за Наставником, не укрылось, что тот занервничал. Забегали глазки, задрожали руки… Однако Олег Александрович быстро взял себя в руки и как можно более равнодушным тоном сказал:

– Что за прибор? О чем вы мне говорите все это время?

Я понял, что просто так Наставник нам ничего не скажет, забрал у Бориса беретту, передернул затвор, упер ствол в большой, сразу покрывшийся испариной лоб Наставника:

– Я считаю до трех! У вас моя жена, у меня – Прибор! Я не остановлюсь ни перед чем. Говорите! Раз!..

Олег Александрович комично скосил глаза на пистолет, отчего сразу стал похож на отнюдь не блещущего внешним интеллектом Савелия Краморова, и с его лица слетело всякое показное равнодушие. Теперь оно выражало только страх!

– Два!.. – мертвым голосом произнес я.

– Я… – проблеял Наставник, видимо, сдаваясь.

– Три!!!

– Я скажу! Я мало знаю, но я скажу все! Только уберите оружие! Так, знаете ли, как-то не ловко!..

– Не ловко гадить в бутылку! – безжалостно добил Наставника молчавший до этого Борис, и тоже попал – Олег Александрович затравленно посмотрел на него, последняя надежда потухла в его глазах, видимо, он решил, что второй «налетчик» – вообще зверь.

Я убрал пистолет и приготовившись слушать…

– Я просто Наставник! Я получаю материалы для работы и все директивы из Центра! – начал Олег Александрович дрожащим голосом…

– Ну и как ты думаешь, сможет этот Связной связать нас с заправилами Центра? – спросил Борис, когда мы выезжали из двора-колодца в переулок, ведущий к Ленинскому проспекту. Я утвердительно кивнул, задумавшись – сейчас меня беспокоило, не хватятся ли Наставника раньше, чем мы доберемся до Связного…

Наставника мы оставили в подвале одного из подготовленных к сносу домов, о котором вспомнил Борис. Место глухое, тихое, заброшенное. Олега Александровича, особо не мудрствуя, примотали скотчем к трубе недействующего водопровода, причем не освободиться, не позвать на помощь он не мог… «После того, как все уладиться, мы тебя освободим!», – пообещал ему напоследок Борис, скотчем обматывая спеленутое тело еще несколько раз – на всякий случай!

Связной, как сообщил Наставник, жил в своем доме на окраине Москвы, практически возле Кольцевой дороги. Только он знал, как можно выйти на Центр, на руководство всей организации, в которую входили «КИ-клубы». Раз в неделю Наставник приезжал к нему и получал всю необходимую информацию…

На улице совсем стемнело. Борис гнал джип по Ярославскому шоссе, к выезду из города, а я проверял снаряжение – у меня осталось всего две обоймы патронов, а кто знает, какие еще подарки преподнесет нам сегодня судьба?