Читать книгу Охота на шакала - Сергей Зверев - Страница 1

Чувство опасности заставило Виталия Саблина мгновенно проснуться. Подняв голову от подушки, он откинул противомоскитную сетку и напряженно прислушался. В каюте было абсолютно темно. О борт пришвартованного у пирса катера плескались океанские волны. Едва различимо поскрипывали швартовые. Струйки дождя умиротворяюще стучали по палубе и надстройкам. Однако эти звуки почему-то не успокаивали Саблина, а наоборот, внушали все нарастающую тревогу.

Виталий включил фонарик. Желтый овал выхватил из темноты стены узкой каюты, задраенный иллюминатор, тумбочку с растрепанным журналом «Шахматное обозрение». Под журналом лежал пистолет. Саблин опустил предохранитель, откинул одеяло, поднялся. Одежда, как и во времена его курсантской юности, была аккуратно сложена рядом на стуле. Уж если тебе выпало служить в элитном спецназе ВМФ Балтфлота, зачастую подвергая свою жизнь опасности, важно суметь быстро одеться даже в темноте.

Натянув брюки и сунув ноги в туфли на каучуковой подошве, Виталик осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу. По палубе хлестал теплый тропический дождь. Вдали тускло светилась цепочка разноцветных огней Занзибар-тауна – столицы курортного архипелага с одноименным названием. Слал игольчатый проблеск маяк международного порта. Набережная с ровными рядами пальм выглядела пустынной – ни единой машины, ни единого человека. Лишь далеко за причалом то и дело вспыхивала и гасла неоновая реклама ночного клуба, да ветер изредка доносил обрывки танцевальных мелодий.

Острое ощущение опасности, заставившее боевого пловца мгновенно проснуться, не исчезло, а наоборот, усилилось. Саблин предусмотрительно присел на корточки, чтобы не быть замеченным ни с набережной, ни с моря. Осторожно продвинулся в сторону рулевой рубки, где теперь должен был находиться его напарник, старлей Леша Логвинец, бывший сегодня за вахтенного.

И – едва удержался от крика. Леша с остекленевшими глазами лежал на пороге рубки, лицом вверх. На его белоснежной рубашке расплывалось кровавое пятно…

Несмотря на трагизм ситуации, капитан-лейтенант Саблин понимал: действовать следует предельно хладнокровно и, по возможности, быстро. На катере больше никого не осталось – Коля Зиганиди с Катей Сабуровой отправились по служебным делам в центр города, и их появления можно было ожидать минимум через час. Так что помощи было неоткуда ждать. Да и враг, судя по всему, был где-то совсем рядом…

Дождь монотонно шелестел по тиковой палубе. Черные волны ритмично накатывали на бетонный мол, шлепались о каменистый берег, с шумом рассыпаясь на брызги. И тут обострившийся слух Виталия различил всплеск в иной тональности. Подобравшись к фальшборту, он взглянул в сторону набережной. Слева, наискосок от пирса, к катеру тихо приближалась длинная дюралевая лодка с тремя неизвестными мужчинами. На фоне тусклых фонарей Виталий рассмотрел очертания их голов и плеч. Один из сидевших в лодке размеренно работал веслом, направляя ее в сторону катера выверенными, почти бесшумными движениями.

Саблина наверняка не было видно с лодки; на катере не горело электричество. Темнота и непогода были его надежными союзниками. Виталик поднял пистолет, почти мгновенно зафиксировал на прицеле рулевого… Однако тут же опустил оружие: ведь звук выстрела наверняка бы привлек внимание местных правоохранителей – полицейский участок был неподалеку. Саблин напряженно выжидал, ощущая, как дождь струится у него по спине.

Тем временем рулевой вставил весло в уключину и аккуратно положил его вдоль борта. Лодка по инерции приближалась к катеру, пока едва слышно не ткнулась в борт носом. Мужчина, сидевший на носу, подался вперед. Теперь боевой пловец сумел рассмотреть его ближе: это был внушительных габаритов чернокожий в темной футболке и таких же джинсах, с перебитым носом и огромными мосластыми руками. Африканец бесшумно перепрыгнул на палубу катера, напряженно осмотрелся и, судя по всему, не нашел ничего подозрительного. Обернувшись, он протянул руку товарищу, уже перешедшему на нос лодки. И тут Саблин решил действовать. Невидимый в темноте, он пружинисто вскочил и нанес в голову незваного гостя резкий удар пистолетной рукоятью. Тот качнулся и тут же упал в воду. Второй, успев-таки среагировать, выхватил из кармана нож и бросился на палубу, однако удар ноги опрокинул его на третьего африканца, сидевшего на корме.

Естественное замешательство нападавших было на руку Виталию. Он быстро откинул швартовый, бросился в рулевую рубку и завел двигатель. Мощные винты мгновенно вспенили воду за кормой, и катер с урчанием и треском отвалил от бетонного пирса.

Оставляя позади себя двойной белопенный след, катер на полной скорости шел по широкому проливу, отделявшему остров Унчуджа от африканского материка. Саблин сознательно не включал опознавательные ночные огни; это только береженого Бог бережет, а в чужих территориальных водах лучше перестраховаться. Форштевень резал воду, как нож. Черные лаковые струи свивались вдоль бортов. Ровно работал двигатель. Берег неотвратимо отдалялся. Тусклые огоньки набережной незаметно растворялись в темноте. Дождь как-то неожиданно закончился, и теперь ночной бриз холодил мокрую голову рулевого.

План Виталия был прост: отдалиться от берега на пятнадцать-двадцать кабельтовых и, сделав широкий крюк, подойти к причалам Занзибар-тауна со стороны международного порта. Там, среди огромного количества катеров, лодок, мотояхт и круизеров, можно было быстро затеряться. А уж в порту следовало выбраться на берег и попытаться отыскать товарищей; капитан-лейтенант знал, где они могут быть. Пока же он даже не представлял, кто эти нападавшие, почему они застрелили Лешу Логвинца, что им понадобилось на катере, и вообще какие конечные цели они преследуют. Знал он одно: уж если за ним началась охота, у Коли Зиганиди и Кати Сабуровой могут возникнуть точно такие проблемы.

Когда берег почти что растворился в темноте, Виталий явственно различил стрекот мотора позади катера. Обернувшись, он заметил, что в кильватере, метрах в семидесяти, идет та самая дюралевая лодка. Только теперь преследователи шли, естественно, не на веслах: спаренные подвесные двигатели рокотали ровно и угрожающе. Саблин резко положил руль влево и попытался выжать из движка по максимуму, чтобы уйти от преследователей на вираже, растворившись в ночной тьме. А там – выключить мотор, чтобы не обнаружить себя звуком, и лечь в дрейф…

Однако преследователи с неожиданной ловкостью повторили маневр преследуемого. Несомненно, моторка превосходила катер и по скорости, и по маневренности. Да и рулевой был довольно опытным моряком. Виталий попытался было развернуться на сто восемьдесят градусов, чтобы описать дугу и протаранить легкую моторку носом, однако преследователи быстро разгадали этот замысел. Дюралевая лодка шла в кильватере катера, словно на буксире, и оторваться от нее не было никакой возможности. Расстояние между ней и катером неотвратимо сокращалось. Вильнув влево широким зигзагом, моторка принялась пристраиваться на траверз; видимо, нападавшие хотели рассмотреть, сколько же человек находится на борту. Ночная тьма явно не обескураживала их; несомненно, у преследователей были приборы ночного видения и современные навигационные приборы. А то как же они сумели так быстро отыскать катер в проливе?

Вот и получалось, что единственным выходом был бой в открытом море. Правда, спецназовец был один, а африканцев – минимум трое. Но кто сказал, что и один в море не воин?

Ловко пристроившись на траверзе, моторка уравняла скорость с катером. И тут с ее борта ударил мощный прожектор. Ослепитально-белая точка вздулась конусом, развернулась и, косо прочертив небо над мачтой катера, уперлась круговым лепестком в его борт. Виталик инстинктивно зажмурился, и в то же мгновение с лодки гулко прогрохотала длинная очередь. Стреляли не иначе как из пулемета. Злой свинец прошил кожух двигателя – тот сразу закашлялся, зашелся в натужном вое и неожиданно смолк. В наступившей тишине был слышен лишь зловещий стрекот моторки да едва различимый шелест волн. Катер дернулся, прошел по инерции метров тридцать, постепенно замедляясь и обретая натужность гасимой инерции.

Следующая очередь с чавканьем прошила борт ниже ватерлинии.

Саблин негромко выругался… Дьявольский замысел стрелявших был совершенно очевиден. Несомненно, они собирались потопить судно, а уж потом подобрать беззащитного пленника в открытом море. Пистолет вряд ли помог бы теперь Виталию: ведь до моторки было метров пятьдесят, да и качка не позволила бы вести прицельную стрельбу.

Правда, у боевого пловца оставался небольшой, но все-таки шанс… Шанс этот назывался «граната РКГ-3»; отправляясь в африканскую командировку, Саблин втихаря прихватил ее с собой. Пронести боеприпас через дипломатическую стойку Пулковского аэропорта не составляло труда.

Он осторожно пробрался в каюту, отыскал гранату на дне рундука и вернулся на палубу. Укрылся за рулевой рубкой, примериваясь, с какой стороны лучше всего броситься в воду.

А с моторки продолжали палить длинными очередями. Стрелявший явно не жалел патронов. Легкий корпус катерка содрогался от пулевых попаданий, и он уже начинал заметно крениться на левый борт.

Теперь счет шел на секунды. Бросившись в воду с правой стороны, Виталик короткими саженками отплыл от борта, чтобы не попасть в слепящую полосу прожекторного света. Перевел дух, осмотрелся и почти бесшумно поплыл к моторке. Внимание африканцев было полностью сосредоточено на обреченном катере. Спустя минут пять Саблин оказался метрах в пяти от борта моторки. Теперь он даже сумел рассмотреть лицо того самого негра с перебитым носом – сидя на корме, у спаренных подвесных моторов, тот ожесточенно гвоздил в катер из пулемета. Виталий выдрал из гранаты чеку и сильным, расчетливым броском послал смертоносный боеприпас по низкой траектории с таким расчетом, чтобы он взорвался в кокпите. Локоть и плечо даже заныли от резкого рывка… Над лодкой африканцев рванул ослепительный сноп пламени. Судно упруго подпрыгнуло, обнажая красное днище, и тут же зарылось носом в волны. Впрочем, сам боевой пловец этого уже не видел: за секунду до взрыва он глубоко нырнул.

Вынырнул он почти рядом с моторкой. Искореженное судно, раскачиваясь вправо-влево, медленно погружалось в воду. На него было страшно смотреть: лобовое стекло снесено, в кокпите зияла огромная рваная дыра. Тусклые багровые язычки змеились по краске. Людей на борту не наблюдалось: несомненно, их выбросило в воду взрывной волной.

Черный бархат неба прокалывали роскошные южные созвездия. Над зыбучей поверхностью моря разливался призрачный лунный свет. Катились волны, гладкие, словно отполированные, вспыхивая мгновенным блеском и потухая. Расстрелянный африканцами катер, скатываясь в круговую циркуляцию, медленно погружался. Саблин подплыл к левому борту, вцепился в планширь, бывший уже почти у самой воды.

Что и говорить, ситуация была незавидная. Очутиться в открытом море, безо всякой связи, без единой капли пресной воды, не зная ни морских течений, ни приливов-отливов, ни даже своих приблизительных координат…

Вот и оставалось добираться до острова Унгуджа вплавь, ориентируясь исключительно по незнакомым созвездиям. Доплыть до берега следовало еще затемно – с рассветом в этих водах наверняка появится танзанийская береговая охрана, а знакомство с ней явно не входило в планы Саблина. Ведь в таком случае придется объясняться не только по поводу своего ночного заплыва за несколько километров от берега, но и по поводу развороченной взрывом моторки и пропажи ее экипажа…

Ночной бриз разводил крупную зыбь. Пронесся небольшой шквал, сбивая гребешки волн. Катер продолжал оседать в воду левым бортом, как бы уменьшаясь в размерах. Когда изрешеченное пулями судно уже готово было лечь набок, обострившийся слух Виталия различил едва уловимые акустические колебания, быстро оформившиеся во все нарастающий стрекот лодочного мотора. Вскоре появилось и само судно – длинный спидбот на подводных крыльях. Такие суда используются на Занзибаре и правоохранительными службами, и многочисленными туристическими фирмами. Правда, кормового флага на спидботе почему-то не было, но это ничего не меняло.

Первой мыслью Саблина было: это полиция! Ведь не много найдется на Занзибаре желающих совершать ночные круизы в открытом море! Второй мыслью – как теперь поступить: обозначить свое присутствие или, воспользовавшись темнотой, отплыть подальше? Была, правда, и третья мысль, совершенно безумная: незаметно проникнуть на спидбот, выбросить в море рулевого и всех, кто там есть. А затем – идти «самым полным» к международному порту, а уж там бросить катамаран и вплавь добраться до берега, чтобы предупредить своих…

К счастью, Виталик ошибся. Когда неопознанное судно подошло к полузатонувшему катеру, он с удивлением услышал знакомые голоса.

– Ты смотри… А катер-то наш почти насквозь прошили! – резюмировал хрипловатый баритон.

– А это еще что за посудина? – удивился женский голос. – И кто это ее так изувечил?

Первый голос принадлежал его закадычному другу, старлею Коле Зиганиди, второй – старшему лейтенанту Кате Сабуровой.

Меньше чем через минуту Виталий, изнуренный холодом, качкой и усталостью, уже сидел в каюте, с одеялом на мокрых плечах и со стаканом горячего чая в руках.

– Как вы меня в открытом море нашли? – первым делом спросил Саблин.

– Интуиция, – усмехнулась Катя. – У женщин она вообще развита куда сильней, чем у мужчин. А вообще – не в двадцатом веке живем, современными навигационными приборами пользоваться умеем. Пока были в Занзибар-тауне – справлялись то и дело, где вы и как. Смотрим на экранчик навигатора – а катер наш почему-то к материку идет, и траектория какая-то странная. Очень удивились. Поняли, что тут явно что-то не так. По случаю арендовали до утра вот эту лоханку… Ну, и отправились на поиски. А иначе и быть не могло. На флоте своих не бросают, ты ведь сам знаешь!

– Ладно, Боцман, – Зиганиди назвал старую флотскую кличку Саблина. – Как говорится – все хорошо, что хорошо кончается. С остальным будем разбираться потом. А пока, как написал в письме адмиралу Ушакову один знаменитый полководец – «жалею, что не участвовал в сей баталии хоть мичманом». Слушай… А Леха наш где?

Саблин не ответил, отставил чай, отвернулся. По его мгновенно замкнувшемуся лицу друзья сразу же все поняли…