У расстрельной стены

Оглавление

Сергей Зверев. У расстрельной стены

Глава первая. Москва, август 2016 года

Глава вторая. Псков, август 2016 года

Глава третья. Псков, август 2016 года

Глава четвертая. Москва, август 2016 года

Глава пятая. Воронежская губерния, осень 1918 года

Глава шестая. Воронежская губерния, Отрожские мастерские, август 1921 года

Глава седьмая. Воронежская губерния, июль 1922 года

Глава восьмая. Май 1923 года

Глава девятая. Воронеж, ноябрь 1925 года

Глава десятая. Москва, август 2016 года

Глава одиннадцатая. Воронеж, декабрь 1935 года

Глава двенадцатая. Москва, июнь 1936 года

Глава тринадцатая. Москва, август 1936 года

Глава четырнадцатая. Москва, Лубянка, декабрь 1936 года

Глава пятнадцатая. Москва, март 1937 года

Глава шестнадцатая. Москва, май 1937 года

Глава семнадцатая. Москва, май 1937 года

Глава восемнадцатая. Москва, июль 1937 года

Глава девятнадцатая. Москва, август 2016 года

Глава двадцатая. Москва, июль 1937 года

Глава двадцать первая. Москва, февраль 1940 года

Глава двадцать вторая. Москва, октябрь 1941 года

Глава двадцать третья. Москва – Псков, май 1956 года

Глава двадцать четвертая. Псков – Москва, май 1956 года

Глава двадцать пятая. Москва, апрель 2017 года

Отрывок из книги

На благородной зелени сукна, прикрывавшего столешницу старого письменного стола, орден Красного Знамени смотрелся неплохо. Слегка потертая материя колодки, соединительное колечко и сам орден, чуточку потускневший, но в более чем приличном состоянии, – все выглядело достойно и солидно. Вещица явно с историей, что выгодно отличало ее от несколько легкомысленной и частенько безликой унылости любой современной награды. Отличало, кстати, и в цене, что выражалась во вполне реальных, приятно хрустящих серо-зеленых американских купюрах. Наверное, на черном бархате этот орденок смотрелся бы еще лучше. Впрочем, какая разница – синий, голубой или лиловый, лишь бы не на красной подушечке, как сказал бы любой ветеран!

От созерцания пролетарского раритета меня отвлек звонок: дисплей аппарата любезно сообщал, что на невидимом проводе повис давний приятель, а временами и собутыльник, Макс – в миру Максим Евдокимов. Одним из неоспоримых достоинств Макса было то, что он почти никогда не беспокоил по пустякам, если уж звонил, то исключительно по делу.

.....

Пожалуй, было бы любопытно узнать и о том, почему старушка не сдала «наган» в милицию, как это предписывается законом? Там вроде бы сказано, что в случае смерти гражданина, имевшего на законном основании боевое оружие, этот ствол изымается милицией, полицией и прочими органами. Да и вообще, сдать государству ныне можно любой ствол – правда, за совсем смешные деньги. На «черном» рынке или у коллекционеров та же «пукалка» стоит гораздо дороже! Или бабушка по простоте своей не знала, да и знать не хотела о каких-то там статьях Уголовного кодекса? Ну, лежала дома памятная «железка», не шумела, есть не просила. Впрочем, имеется еще один вариант: револьвер был дорог «гранд-маман» как память о близком человеке, и плевать она хотела на все уголовные статьи.

А статья, между прочим, вот она: «Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение огнестрельного оружия…» До трех лет. И за перевозку, кстати, тоже! Ну, это ведь еще обнаружить надо… А я, подобно товарищу Бендеру, в известной степени чту Уголовный кодекс и, в случае удачи, отнюдь не намерен бегать по вагонам и размахивать грозным подарком печально известного наркома!

.....