Читать книгу Торговец - Сева Шадловский - Страница 1

Он почему-то старался не встречаться со мной взглядом, придерживал за рукав куртки, как будто опасался, что я передумаю и уйду.

«Что он суетится? – подумал я. – Как будто что-то скрывает…»

– Дело простое, – сказал Сергей и натянуто улыбнулся. – Надо заехать, забрать свёрток и привезти его мне. Там живёт какой-то профессор или доцент, не помню точно… Проще простого.

Он говорил несвязно, потом, взяв себя в руки, начинал нарочито тщательно выговаривать каждое слово, иногда повторял одну и ту же фразу несколько раз, как будто перед ним был не я, его лучший друг, а кто-то незнакомый, которому нельзя доверять.

– А почему сам не поедешь? – не выдержал я. – Тебе что, деньги не нужны?

Сергей молча вытащил толстую пачку денег из бокового кармана и подбросил её в ладони, как будто взвешивал.

– Если не хочешь, скажи прямо сейчас, я найду кого-нибудь другого.

Он знал, что мне позарез нужны деньги.

В последнее время дела в агентстве шли плохо, у меня первый раз по-настоящему было туго с деньгами, и поэтому я брался за любую работу.

– Да поеду я…

– Тогда перестань задавать дурацкие вопросы. Просто сделай, что тебя просят, – жёстко сказал Сергей, в мгновение превратившись в того, кого я знаю много лет.

Самоуверенный, он мог быть совершенно бесцеремонным, даже наглым, и в другой ситуации я бы, несомненно, поставил его на место, но сейчас решил не обращать внимания на его грубость.

Сергей протянул бумажку с адресом.

– Сейчас слушай внимательно. Постучишь в дверь четырнадцатой квартиры, подождёшь минуту, если не откроют – уходи, ты свободен. Если откроют и дадут свёрток, возьми его и сразу позвони мне.

Ситуация становилась всё более и более странной.

Забрать пакет и позвонить ему? И за это я получу сто тысяч?

Сергей мог бы объяснить мне, в чём дело, и не морочить голову.

Может, я бы смог чем-то ему помочь, но он как попугай твердил одно: «забери и позвони, забери и позвони…» – и я решил, что мне не стоит лезть в его дела. Он мне всё равно ничего не расскажет.

– Будь там ровно в одиннадцать. Не опаздывай.

Февраль стоял лютый, морозы доходили до тридцатиградусной отметки, ехать черт-те куда за каким-то свёртком жутко не хотелось, но выбора у меня не было.

«Одиннадцать, так одиннадцать…» – подумал я и взял у Сергея деньги.

Сергей.

Я не был уверен, что могу полностью положиться на него. Позвонил в двенадцать, чтобы напомнить, но этот увалень не ответил, секретарша сказала, что на работу он не приходил, и я всё бросил и помчался к нему домой.

Помчался…

Два часа стоял в глухой пробке, а когда наконец добрался до Химок, был такой злой, что готов был высказать ему в лицо всё, что о нём думаю.

Деньги ему дал заранее.

Придурок…

Огромный панельный дом, детские площадки, припаркованные на зиму машины – за последние десять лет здесь ничего не изменилось.

Я уже хотел подняться к нему на двенадцатый этаж, но, пока я собирался, дверь подъезда хлопнула, появился Виктор, сел в свою «бэшку» и уехал.

Ну я поехал за ним.

Виктор.

Я пробегал до самого вечера по делам, рассчитался с долгами по кредиту, а около девяти вечера, надеясь провернуть это дело пораньше, поехал по нужному адресу, но, подойдя к подъезду, решил всё-таки дождаться одиннадцати.

Сергей.

Почему он приехал так рано? Я же русским языком сказал: в одиннадцать!

Когда Виктор пошёл к подъезду, я понял, что у меня нет выбора, хотел уже выскочить из машины и остановить его, но он неожиданно развернулся и пошёл назад. Видимо, всё-таки решил дождаться одиннадцати…

У меня ещё долго стучало в висках после этого. Он просто не знает, с чем имеет дело.

Виктор.

Голые ветки деревьев, ветер, метущий сухой снег по ледяной дорожке на тротуаре… На улице было очень холодно, а в машине тепло и уютно. Я приоткрыл окно, закрыл глаза и сразу уснул.

Мне приснились коровы.

Чёрно-белое стадо, склонив рогатые головы к зелёной траве, медленно двигалось по огромному полю. Рядом со стадом, держась за руки, бежали парень в широкой рубашке и девушка в длинном платье. Девушка громко смеялась. Это был удивительный цветной сон, как картина… Безоблачное голубое небо, яркое солнце в зените… лето.

Вдруг что-то разбудило меня.

В окне, слева от входа в подъезд, горел яркий свет, а из открытой форточки доносился заразительный женский смех, необычный, со всхлипыванием, как будто она одновременно смеялась и плакала. Занавески в цветочках, горшки с зеленью на подоконнике – казалось, что там, внутри, вкусно пахнет котлетами и жареной картошкой.

Окно справа от входа в подъезд было совершенно другим. Это окно той квартиры, где я должен был забрать свёрток.

«Просто тёмное окно», – успокоил я себя и, решив дать волю своему воображению, попытался представить, что может быть там, за толстыми решётками и наглухо задраенными шторами.

«Наверно, много полок с книгами. Большой стол, а на нём лампа под зелёным абажуром. Профессор всё-таки», – предположил я и посмотрел на часы.

Без пяти одиннадцать. Пора.

Я уже хотел встать с нагретого сиденья, но почему-то вспомнил странное поведение Сергея.

«Почему он был такой нервный? Прямо сам не свой. Что-то здесь нечисто…»

Интуиция меня редко подводила, и вдруг появилось желание бросить всё и уехать домой. Чёрт с ними с деньгами, выкручусь…

«Нет. В этот раз не выкрутишься. Тебе слишком нужны деньги, чтобы ты мог позволить себе упустить этот шанс», – уговорил я себя и вышел из машины в ледяную стужу.

Ветер сразу ударил в лицо, защипал нос и щеки. Я запахнул поплотнее дублёнку, с трудом открыл примёрзшую к снегу дверь и ввалился в подъезд. Внутри было так же холодно, как и на улице, только к февральской стуже прибавилась ещё какая-то старая сырость.

Зелёные стены, перила и края стёртых ступенек, покрашенные в коричневый цвет, тусклый свет пыльной лампочки под потолком – это был типичный подъезд дома дореволюционной постройки.

Снова заразительно засмеялась женщина из квартиры с цветастыми занавесками.

«Да что она, накурилась, что ли?!» – подумал я, и почему-то этот смех так разозлил меня, что захотелось постучать в оббитую дерматином дверь, к которой была прикреплена табличка с номером тринадцать, и взглянуть на эту смешливую мадам. Может, я злился потому, что когда-то давно был знаком с женщиной, которая очень похоже смеялась…

Справа была массивная железная дверь.

Ни ручки, ни дверного глазка, ни камер наблюдения, ни кнопки звонка, ни номера – ничего, кроме ржавых листов металла.

«Как туда попасть? Такое ощущение, что тут никто не живёт. Неужели я ошибся адресом?»

Я вытащил бумажку, которую дал мне Сергей, заочно проклиная свою хроническую тупость, посветил мобильником и, к своему удивлению, обнаружил, что не ошибся.

Большая Грузинская, 32, строение 10, квартира 14

.

Я подошёл к железной двери и прислушался.

Ничего. Полная тишина.

Я ещё раз осмотрелся в надежде найти звонок или ручку и только решил постучать, как внутри квартиры что-то громко щёлкнуло, дверь приоткрылась и вдруг распахнулась настежь, как будто кто-то толкнул её изнутри.

Я чудом успел отскочить.

«Что за бред…» – подумал я и тут же за дверью напротив раздался смех. «Неужели женщина в квартире за цветочными занавесками видела, как я чуть не получил дверью по носу?»

В квартире было абсолютно темно, только тусклый свет от лампочки в подъезде немного освещал вход. Я пошарил руками по стене, пытаясь найти выключатель, постучал по стене и крикнул в темноту.

– Эй! Есть тут кто?

У меня над головой, мигнув несколько раз фиолетовым светом, загорелась цифра «4», и из невидимого динамика прозвучал мужской голос:

– Прошу вас. Не стесняйтесь.

Я немного засомневался, стоит ли мне идти дальше, но отступать было некуда, и я сделал шаг вперёд, потом ещё один…

Вдруг за спиной что-то грохнуло, дохнуло холодом, и стало совершенно темно. Я понял, что металлическая входная дверь за мной захлопнулась, и лихорадочно ощупал холодное железо. Ничего, ни ручки, ни замочной скважины.

«Бли-и-ин, кажется, я попал», – только успел подумать я, как на одной из стен, осветив длинный и широкий коридор, зажглась красная лампа, и снова из динамика прозвучал голос:

– Проходите, проходите.

Лампа светила неярко, но я смог увидеть в конце коридора ещё одну дверь. Судя по всему, тот, кто произнёс эти слова, приглашал меня подойти к ней.

Я пошёл по тёмному коридору, и мне сразу бросилось в глаза, что больше дверей в квартире нет. Только входная да эта, в конце коридора.

Мои предположения о том, как должна выглядеть квартира профессора или доцента, улетучились как дым на ветру.

«Одна комната на такое большое помещение? Странно…» – подумал я.

Та же ржавчина, остатки зелёной краски – вторая дверь была абсолютно похожа на первую, как будто их обе нашли на помойке и притащили в квартиру, даже не потрудившись смыть с них грязь. Разница была только в том, что на двери в конце коридора горела фиолетовая цифра «1». Я инстинктивно ещё раз посмотрел по сторонам в поиске второй и третьей двери. Ничего – только глухие белые стены.

«Наверно, в квартире ремонт, – подумал я, пытаясь найти логическое объяснение происходящему, – а двери ещё не успели привезти, поэтому временно поставили эти, старые. Но зачем внутри квартиры такая массивная, оббитая железом дверь?»

На этот раз я решил не приближаться и попытался издали разглядеть ручку, но за стеной что-то громко щёлкнуло, дверь распахнулась и с грохотом врезалась в стену. От удара с потолка дождём посыпалась штукатурка, от стены отвалился большой кусок и грохнулся на пол.

Я стоял в облаке пыли, начиная терять связь с реальностью.

«Ничего себе. Она так и убить может…» – промелькнуло у меня в голове, и тут до меня дошло, что я стою на пороге помещения, в центре которого за столом с металлической столешницей сидят двое – высокий седой мужчина и молодая круглолицая женщина в комбинезоне.

«Может, я сплю или сошёл с ума?»

Я ущипнул себя, но седой и круглолицая отказывались исчезать.

Лица мужчины я не видел, он сидел ко мне спиной, нервно постукивая ручкой по листу бумаги. Казалось, они оба ждут, когда другой начнёт говорить.

Наконец у мужчины закончилось терпение.

– Есть у вас паспорт или иное удостоверение, подтверждающее вашу личность? – произнёс он официальным тоном.

Женщина в комбинезоне продолжала рассматривать серую стену, как будто не услышала, что высокий к ней обратился.

– Что вы можете показать по существу подозрения?

Женщина пожала плечами и снова ничего не ответила.

– Признаёте ли вы совершение вами расследуемых действий?

Женщина вздохнула и повернула голову в сторону высокого, в её взгляде не было страха, это был внимательный взгляд уверенного в себе человека.

– Я только защищалась, он первый на меня накинулся, – сказал она спокойно. – А вы бы меня отпустили… пока за мной наши не пришли.

Эти двое говорили друг с другом, как будто меня не существовало или между нами была глухая стена.

Снова что-то щёлкнуло, и дверь вдруг захлопнулась, грохнув с такой силой, что по потолку и стенам пошли глубокие трещины, а в дверном проёме перед моими глазами образовался огромный зелёный луг и стадо черно-белых коров.

«Да это же луг из моего сна…», – понял я и инстинктивно начал искать парня и смеющуюся девушку, но их нигде не было.

Внезапно дверь снова распахнулась, луг с коровами исчез, и я увидел безжизненное пространство, покрытое валунами разного размера и совершенно круглой формы. Вид каменной пустыни почему-то вызвал у меня неприязнь и желание отвернуться. Что-то жуткое было в таком пейзаже, и это точно была не Земля…

Где-то вдалеке послышался слабый шум. Он был настолько чужд в этом безжизненном месте, что казался не настоящим, а лишь следствием какого-то странного эффекта, который абсолютная тишина производит на мозг человека.

Над обледеневшими каменными глыбами, которые, как замершие мыльные пузыри, заполняли все видимое пространство, показалась еле заметная точка. Она увеличивалась, медленно проявляя себя в ослепляющем солнечном свете. Это был странный летательный аппарат, похожий на плоскую платформу.

В центре платформы на высоком постаменте стояло большое кресло, в котором, поигрывая гибким прутом в оплётке, сидел полный человек в фиолетовом берете, широких штанах и длинной серой куртке, отороченной красным мехом. На ногах у него была открытая обувь без задника и с острыми носами, на которых блестели золотые пластины.

По краям платформы стояли ещё двое, одетые в такие же широкие штаны и куртки, отороченные красным мехом, а в центре платформы среди груд верёвок и металлических сосудов суетилось человек двенадцать в сапогах и зашнурованных от пояса до подбородка комбинезонах защитного цвета из плотной ткани и с высоким воротником.

Над платформой, раскинувшись гигантскими куполами, парили шесть существ, похожих на огромных скатов. Они были привязаны к платформе длинными стропами.

Люди в комбинезонах сворачивали верёвки с сосудами в широкие кольца и ловко, как будто забрасывая невод в каменную реку, набрасывали их на валуны под платформой.

Верёвочные кольца падали на камни, создавая своеобразное ожерелье из металлических бутылок, которые, ударяясь о лёд, звенели как небольшие колокола, и этот звук разносился по каменной долине, разрушая её тишину.

– Сдвигай влево! – крикнул сидящий в центре платформы, обращаясь к широкоплечему парню с непропорционально большими ладонями…

Дверь снова с грохотом захлопнулась, и передо мной возникла мощеная улица, пролегающая между невысокими каменными домами. Рядом с одним из домов стоял человек в одеянии, похожем на рясу. Он посмотрел по сторонам, взмахнул руками, и в каменной стене образовался чёрный проём, внутри которого виднелись небо и звёзды. Сначала послышалось шипение, потом пощёлкивание, и из проёма показалась чёрная, приплюснутая, в зелёных и жёлтых пятнах голова.

Ни глаз, ни ушей, ни рта у существа не было, только на шее, двигаясь и удлиняясь, шевелилась грива из красных щупальцев с прозрачными шариками на концах, которые ощупывали, обнюхивали и рассматривали всё вокруг.

Вслед за головой появилось усыпанное бородавками тело.

Голова слизняка уже давно вылезла из чёрной дыры в стене, а тело всё продолжало вываливаться, будто гигантская рыхлая куча желатина, размазываясь по покрытию дороги и оставляя за собой влажный вонючий след.

Наконец слизняк с хлюпающим звуком вывалился весь и застыл. Его грива-щупальца замерла и напряглась. Казалось, он к чему-то принюхивается.

Вдалеке была видна городская площадь, на которой царила атмосфера праздника и веселья, оттуда доносились жизнерадостные крики и шум гуляющей толпы.

Вдруг по телу слизняка пробежала дрожь, бородавки треснули, и из образовавшихся отверстий начали вылезать мокрые белые существа. У каждого из них было шесть лап с огромными когтями и прозрачные крылья. Они крутили безглазыми головами и открывали усеянные зубами огромные рты.

Постепенно обсохнув, шестилапы расправили крылья и, как огромные стрекозы, один за другим взлетели над слизняком, образуя жужжащее зубастое облако.

Слизняк, подождал, когда последний шестилап поднимется в воздух и займёт своё место, издал несколько щёлкающих звуков, и зубастое облако сразу, как будто ждало его команду, зажужжало ещё сильнее, густым роем взвилось вверх, замерло, прицеливаясь, и, издав пронзительный свист, ринулось на ничего не подозревающую толпу гуляющих.

Шестилапы врезались в несчастных людей, вцеплялись зубастыми пастями в беззащитные тела, вырывали куски плоти и стремительно возвращались назад к слизняку.

Сев на его спину, они наклоняли головы внутрь лопнувшей бородавки, сбрасывали в её недра вырванные куски мяса и снова летели к кричащей и мечущейся в попытке спастись толпе.

Обезумевшие от ужаса люди сбивали друг друга с ног, затаптывали насмерть.

Гуляние превратилось в кровавую бойню…

Дверь ещё раз распахнулась, и передо мной появился лес.

Рыжий высокий человек осторожно шёл через широкий ручей, журчащий между больших, отполированных водой и временем валунов.

Его внешность не соответствовала ситуации и в этой лесной местности делала рыжего похожим на персонаж комического спектакля или циркового представления.

Густые, немного вьющиеся волосы были сплетены в толстую косу, перевязанную в центре белой лентой, и, конечно, усы – огромные, тщательно причёсанные, они занимали центральное место на его белокожем, в мелких веснушках лице.

На нем была добротная, пригодная для путешествий одежда: светло-коричневая замшевая куртка, плотные, с металлическими заклёпками, штаны, заправленные в высокие шнурованные ботинки, и совершенно не подходящая к его походной одежде белая рубашка, воротник которой выглядывал из-под куртки.

За спиной у рыжего была сумка, похожая на большой короб.

Этот довольно презентабельный наряд дополнялся совсем не к месту широким поясом, увешанным разными предметами, среди которых были миниатюрные кости, черепа, молнии, мечи, всевозможные флажки и всякая другая чушь. Все это издавало при движении человека шум и делало его похожим на большую ходячую погремушку.

День был солнечный, и рыжему, видимо, было жарко. Он присел, зачерпнул двумя ладонями воду из ручья и медленно выпил, потом аккуратно смочил волосы, пригладил усы, закинул свою рыжую косу за спину и пошёл дальше.

Когда рыжий пересёк ручей и зашёл за деревья, на другой стороне ручья послышался слабый шум, и из кустов осторожно появился ещё человек. Это был некто одетый в длинную фиолетовую накидку с широкими рукавами. Голова его была обмотана такого же цвета повязкой, которая опускалась на лицо, оставляя открытыми лишь близко посаженные глаза и длинный нос.

Человек в повязке пристально посмотрел на другую сторону ручья и, убедившись, что рыжего там нет, приподнял накидку и захлюпал открытыми сандалиями по воде.

Он шёл, не отрывая взгляда от того места в лесу, куда зашёл рыжий, совершенно не обращая внимания на брызги, которые темными пятнами уже покрыли весь низ его одеяния.

Перейдя ручей, он опустил накидку, небрежно стряхнул с неё воду и быстрым шагом пошёл в сторону леса, туда, где скрылся рыжий…

Я вдруг почувствовал, что что-то произошло, как будто воздух вокруг меня застыл, превратившись в густую, желеобразную субстанцию, и мне на мгновение стало тяжело дышать. За стеной зашумело, как будто закрутились огромные шестерёнки, и дверь совсем сошла с ума… Она беспорядочно захлопывалась и распахивалась, переворачивалась как игральная карта на наклонной плоскости, обрушивая штукатурку со стен и потолка и поднимая облака пыли, двигалась по стене в сторону первой двери, на мгновение открывая передо мной зелёные пейзажи, поражающие буйством растительности, и безжизненные пустыни, диковинных животных, океанских чудовищ, людей всех оттенков кожи, похожих на нас и абсолютно других.

Я замотал лицо шарфом, практически ничего не видя из-за облака пыли, и, спотыкаясь о куски разваленных стен и потолка, пошёл к выходу. Когда пыль и грязь немного осели, я обнаружил, что стою перед большой двустворчатой дверью, на которой ярко горит фиолетовым светом цифра «14».

«Четырнадцать?» – и вдруг до меня дошло, что на визитке, которую дал мне Сергей, номер квартиры был именно четырнадцать, и, как подтверждение тому, что я наконец прибыл на место, двери сами распахнулись, и я увидел перед собой большой письменный стол и сидящего за ним седого мужчину лет пятидесяти.

Судя по всему, он совершенно не был удивлён моим появлением.

На столе грудой лежали журналы и книги, в центре стоял мраморный письменный набор со спящим бронзовым львом, а на углу – лампа под стеклянным зелёным абажуром, которая освещала стол ровным светом. Мужчина держал стакан в подстаканнике, из которого совершенно вертикально, переплетаясь в замысловатые завитки, поднимался пар. В хрустальной сахарнице виднелись несколько кубиков сахара, а на белом блюдце с розовым цветком в центре лежал ломтик лимона и маленькая ложечка с вензелем.

Это был совершенный стакан чая…

Несмотря на сверхъестественные события, мне все ещё удавалось здраво мыслить. Я точно знал, что деньги, которые я получил от Сергея, реальны, и подтверждением этому была квитанция об оплате кредита, лежавшая во внутреннем кармане куртки, и, кто бы этот человек за столом ни был, план остался тем же – забрать свёрток и отвезти Сергею.

– Вы профессор или доцент? – с трудом выговорил я. – Меня прислал Сергей. За свёртком… взять у вас свёрток…

Человек за столом сдержанно улыбнулся, бросил в стакан кубик сахара, размешал и добавил лимон.

– Не профессор, – сказал он немного хриплым голосом. – Если вы о звании… можете называть меня Учредитель.

– А где профессор? – как идиот спросил я и тут же спохватился. – Извините, свёрток у вас?

Седой молча показал на стул возле стены.

– Во-первых, никакого свёртка для Сергея у меня нет, а во-вторых, проходите, молодой человек, садитесь, если пришли.

Я сел и осмотрелся. Эта большая комната просто ломилась от антиквариата.

Часы всех размеров и форм наполняли воздух непрерывным тиканьем; витрины с хрусталём и фарфором, картины, фигуры из бронзы, приборы из латуни и дерева, телескопы, микроскопы, чучела животных, игрушки; книжные шкафы были заполнены книгами с потёртыми корешками, а рядом со столом стояла большая скульптура, вырезанная из цельного куска дерева и изображающая скачущий на всём ходу табун лошадей.

Седой, не обращая внимания на мой растерянный вид, открыл ящик стола и вытащил из него большой, заполненный от руки бланк. Аккуратно положив его перед собой, он принялся читать написанное. Долго водил ручкой по строчкам, шевелил губами, что-то бормотал себе под нос, дошёл до самого конца листа, что-то подчеркнул, затем отложил ручку в сторону и поднял на меня глаза.

– Вы Виктор, – то ли спрашивая, то ли утверждая, сказал он.

– Да, – ответил я после некоторой паузы.

«Откуда ему известно моё имя? Эх, Серёга, Серёга… Кому же это я перебежал дорогу?» – пронеслось у меня в голове.

То, что Седой знает моё имя, почему-то поразило меня больше, чем «обезумевшая» дверь, и окончательно превратило череду поразительных событий, произошедших со мной, в сюрреалистический гротеск.

«Где я вообще? Может, я болен и всё это мой бред?» Я ущипнул себя ещё раз, но это не помогло. Человек за столом не хотел исчезать.

– Перестаньте, вы себя покалечите, – сказал Седой. – Всё абсолютно реально, никакой чертовщины, и можете успокоиться, я о вас больше ничего не знаю, да мне и незачем.

Он поднял лист бумаги со стола и вдруг разорвал его на две части, затем ещё раз, и ещё, и, когда от листа бумаги осталась лишь горка обрывков, смахнул её в мусорное ведро под столом.

– Дело, собственно, вот в чём. – Седой откинулся в кресле. – На самом деле я немного лукавлю. Есть у меня посылка для Сергея, только я передумал ему её отдавать.

Седой вдруг подался вперёд, голос его изменился, как будто из экскурсовода в Алмазном фонде он вдруг превратился в охотника за сокровищами, обнаружившего сарматское золото.

– Всё то, что вы сейчас видели, – это другие миры. Не нужно представлять себе полёты на извергающих пламя летательных аппаратах или другую романтику космонавтики. Всё значительно проще и одновременно намного сложнее. В эти миры можно попасть только с помощью Порталов, удивительной формы жизни, которая умеет открывать мосты между мирами, и.… – он указал на дверь за спиной Виктора – …через эту дверь. Это не ваш Млечный путь. Эта галактика уникальна. Четырнадцать миров Селестиа. Удивительная субстанция…

Седой заговорщицки подмигнул мне, как будто только что поделился со мной большим секретом.

– Вы меня, конечно, не помните, но мы давно знакомы. Я всегда знал, что наступит день, и наши пути снова сойдутся.

Он отпил чай из стакана.

– Я являюсь учредителем Сакральной Лиги, тем, кто создал её активы, подготовил устав и набрал команду. Структура Сакральной Лиги растянута в пространстве и во времени, и, чтобы было понятнее, я определю её как секретную службу, цель которой – сохранение порядка в мирах Селестиа. В самом начале своей истории Лига занималась уничтожением демонов-разрушителей.

Тогда члены Сакральной Лиги делились на две группы – Указывающих и Исполнителей. Исполнители обучались боевому искусству «невидимого клинка», внезапной атаки или контратаки в ситуациях, когда невозможно заранее обнажить нож. Указывающие искали цель и должны были контролировать выполнение задания. Демона очень сложно уничтожить, и по чертежам, обнаруженным в одной из сохранившихся книг Древней цивилизации, был создан Сакральный нож, удивительное оружие, с помощью которого Древние приносили в жертву бессмертных.

Со временем из наёмных убийц группа Исполнителей была преобразована в команду Приставов, целью которых стали поиск преступников и предотвращение преступлений. В Сакральной Лиге произошли коренные изменения, но есть один древний закон, который нельзя нарушить. Для того чтобы стать членом Лиги, нужно дать клятву верности и закрепить её кровью.

Седой встал.

– Наверно, вам кажется невероятным, может, даже безумным всё, что я сейчас рассказываю, но поверьте, выйти сейчас на январский холод, сесть в ледяную машину и вернуться в малогабаритную квартиру в Химках – это настоящее безумие, и, чтобы избавить вас от этого, я хочу предложить вам работу. Если согласитесь, будете расследовать преступления, совершенные в Четырнадцати Мирах Селестиа.

И, видя мой совершенно обалдевший взгляд, добавил:

– Обещаю, вы быстро привыкнете. Работа есть работа, люди остаются людьми, независимо от географического положения или языка. Работа Приставов, несомненно, опасна, но почётна и очень важна для поддержания порядка в Мирах. В ней намного больше плюсов, чем минусов.

Учредитель какое-то время пристально смотрел на меня, как будто пытался понять, какое впечатление на меня произвели его слова, а затем протянул мне руку.

– Ну что, Виктор, вы согласны стать членом Сакральной Лиги и служить на благо Селестиа?

Я настолько был ошеломлён происходящим, что выслушал монолог Седого, не задав ни одного вопроса, не вставив ни слова. К тому же всё, что он говорил, было кристально ясно и не требовало никаких объяснений. Он как будто рассказывал мне историю, которую я уже когда-то слышал, которую когда-то знал и забыл…

В это мгновение в моём мозгу промелькнули все события сегодняшнего дня, события прошедшего времени, когда я был ещё вместе с Машей и думал, что я обычный человек и у нас всё будет хорошо, потом мысли забежали вперёд, насколько позволяло моё воображение, и там я не увидел ничего яркого, хорошего по сравнению с тем, что уже было, прошло и уже никогда не вернётся… и вдруг услышал свой голос:

– Согласен. Да, я согласен, – и пожал Седому руку.

– Отлично!

Седой широко улыбнулся.

– Тогда давай сразу к делу.

Он открыл ящик стола, вытащил оттуда большую деревянную кобуру и положил на стол передо мной.

– Как я уже сказал раньше, перед началом обучения члены Лиги давали клятву и, чтобы доказать свою верность, должны были первый раз убить. Многое изменилось в Сакральной Лиге, но это правило осталось незыблемым.

Я растерялся. В моей полицейской практике были случаи, когда мне приходилось стрелять в людей, но я никогда никого не убивал.

– Кого вы хотите чтобы я убил?

– Да хотя бы вот эту суку. – Седой показал пальцем на дверь за моей спиной. – Мою соседку, которая всё время ржёт как ненормальная. Сил моих больше нет.

Я посмотрел на кобуру, поднял, почувствовав её тяжесть, и вытащил из неё пистолет.

«Да это же маузер…»

Я механически проверил, всё ли в порядке, вытащил обойму, убедился, что все семь патронов на месте, плохо помню, как очутился в сыром подъезде с тусклой лампочкой под потолком, и январская стужа снова накрыла меня ледяным одеялом…

Всё произошедшее дальше запомнилось мне какими-то отрывками, как вспышки реальности в ненастоящем, выдуманном мире.

Я засунул руку с пистолетом под полу куртки, подошёл к оббитой дерматином двери и нажал на дверной звонок. Внутри послышался до боли знакомый и такой фальшивый смех, события прошлых лет нахлынули с новой силой, но решение принято, обратной дороги нет. Я вытащил маузер из кармана и приготовился. Внутри послышались шаги, и дверь открыла моя Маша.

– Это ты?! – ахнула она.

– Да, – ответил я… и выстрелил ей в лицо.