Стихотворения в прозе

Оглавление

Шарль Бодлер. Стихотворения в прозе

Бодлер и его творчество

I

II

III

Посвящение. Арсену Гуссэ

Стихотворения в прозе

I. Чужестранец

II. Горе старухи

III. Исповедь художника

IV. Шутник

V. Двойная комната

VI. У каждаго своя химера

VII. Шут и Венера

VIII. Собака и флакон

IX. Плохой стекольщик

X. В час ночи

XI. Женщина-зверь и капризная модница

XII. Толпа

XIII. Вдовы

XIV. Старый паяц

XV. Пирог

XVI. Часы

XVII. Полмира в волосах твоих

XVIII. Приглашение к путешествию

XIX. Игрушка бедняков

XX. Дары фей

XXI. Искушение или Эрос, Плутос и Слава

XXII. Сумерки

XXIII. Одиночество

XXIV. Планы

XXV. Прекрасная Доротея

XXVI. Глаза бедняков

XXVII. Геройская смерть

XXVIII. Фальшивая монета

XXIX. Великодушный игрок

XXX. Веревка

XXXI. Призвания

XXXII. Тирс

XXXIII. Опьяняйтесь

XXXIV. Уже!

XXXV. Окна

XXXVI. Жажда воссоздания

XXXVII. Дары Луны

XXXVIII. Которая из двух настоящая?

XXXIX. Породистая лошадь

XL. Зеркало

XLI. Гавань

XLII. Портреты любовниц

XLIII. Галантный стрелок

XLIV. Суп и облака

XLV. Тир и кладбище

XLVI. Потеря ореола

XLVII. Мадемуазель Бистурей

XLVIII. Any where out of the world

XLIX. Доконаем неимущих!

Славные собаки

Эпилог

Отрывок из книги

Произведения Шарля Бодлера до последнего времени, не только в России, но и во Франции, были достоянием лишь избранных литературных и художественных кругов. Сложная, болезненная, полная трагических противоречий душа поэт отраженная с беспощадной и утонченной правдивостью в этих произведениях, могла быть понятна лишь немногим. Вышедший еще при жизни его, в 1857 г., сборник его стихотворений под оригинальным и дерзким для того времени заглавием «Цветы зла», вызвал судебное преследование со стороны правительства Наполеона III и произвел впечатление скандала. Блюстители традиционной морали усмотрели в этой книге проповедь безнравственности, апологию зла. Представители академической литературы негодовали и недоумевали: поэт представлял собою в их глазах какую-то новую, непредусмотренную ими разновидность литературной ереси. Романтик по своим вкусам, по характеру воображения, влекущегося ка самым необыкновенным темам и преображающего в нечто фантастическое всякий клочок наблюденной действительности, Бодлер в то же время ошеломлял смелостью своих лирических признаний, вскрывающих человеческую душу – его собственную человеческую душу – в ее самых интимных, жгучих и утонченных ощущениях, в наиболее удаленных от сознания центрах ее сладострастной любви к жизни, сменяющейся отвращением к жизни. Он поражал своим стилем – «стилем декаданса», по выражению Теофиля Готье, – передающим и тончайшие гармонии, и кричащие диссонансы человеческих переживаний, иногда благородно-простым и деликатным, иногда ярко-красочным, чувственным, экзотически-образным, иногда логически-беспощадным и едким или парадоксальным и кощунственно-дерзким. И при всем том этот своеобразный поэт, этот предтеча декадентов проявлял необычайную требовательность к себе в своей художественной работе, любил строгую форму сонета и как истинный классик добивался безусловной точности каждого слов необыкновенной сжатости каждой фразы.

«Цветы зла» вызвали сенсацию, заставили наиболее значительных, и чутких писателей-современников признать Бодлера первоклассным мастером, создали ему группу фанатических приверженцев из литературной молодежи, но большая часть публики не поняла и не оценила этой книги, в которую поэт, по его собственному признанию в одном из опубликованных писем, «вложил все свое сердце, всю свою нежность, всю свою религиозность – в замаскированном виде, всю свою ненависть».

.....

В последние годы жизни, после переезда в несносный для него Брюссель, Бодлер не перестает работать над этим Spleen de Paris, но это становится все труднее. «Увы! – пишет он в мае 1865 г. Сент-Беву. – Поэмы в прозе, к которым вы вновь выказали такое поощрительное отношение, сильно задерживаются. Я вечно берусь за дела, представляющие огромные трудности. Сделать сотню тщательно обработанных безделушек, требующих непрерывно бодрого настроения (необходимого даже тогда, когда трактуемый сюжет сам по себе печален), своеобразного возбуждения, для которого нужны зрелища, толпа, музыка и даже яркое уличное освещение, – вот что мне хотелось сделать! У меня имеется всего шестьдесят – и дальше дело не идет…» Очевидно, что и из этих шестидесяти десять оказались незаконченной обработкой или даже были уничтожены самим Бодлером, потому что в посмертное издание вошло только пятьдесят из них. До последних рабочих дней своей жизни Бодлер не переставал отделывать то одну, то другую из вещиц, и уже в мае 1806 г., за три недели до того, как его ужасные первые и физические страдания окончились параличом, он писал: «О сплин!.. Сколько было волнений, сколько труда! И все-таки я недоволен некоторыми частями!»

Бодлер всегда был недоволен собой и всем, что он писал.

.....