Читать книгу Парадокс Всемогущего - Шармель АРГО - Страница 1

Пролог

Человека всегда угнетала мысль о смерти, о той черте, переступив которую, невозможно остаться прежним. Сама мысль о приближении к этому моменту, сковывает разум и угнетает чувства. Как сказала одна небезызвестная особа -Жизнь есть короткая прогулка перед вечным сном. Но сон это не единственное состояние, которое возможно встречает нас после точки отсчета другой, вечной жизни. А если это вовсе не сон, а нечто другое, более страшное состояние? Кто на той стороне, возможно и скажет что это сон, но я знаю другое – есть и иное состояние, жизнь после смерти, жизнь, но не такая, какой ее рисует наше воображение, жизнь, которая забирает у тебя саму возможность жить и умереть в момент, предначертанный свыше. Жизнь и смерть, теперь я ставлю между ними знак равенства.

1

В Москве в 1661 году хозяйничала чума. Придя с юга, она сумела незаметно укрыться в чьем-то отравленном ею теле, миновав границы города и рассыпалась в нем сотнями, тысячами заражений, передаваясь любому, оказавшемуся рядом с ней. Через несколько дней после эпидемии, город превратился в пустыню, посреди которой лишь немногие оставшиеся в живых, как могли, ухаживали за заживо гниющими чумными. Улицы опустели, по ним не ходили больше живые, согревая своим теплом старый город, повидавший многое на своем веку. Всех мертвых и неизлечимо больных складывали в подземелья при церквях и гостиных дворах, чтобы потом предать земле или огню, в Москве просто не осталось людей, способных исполнить последнюю повинность перед мертвыми. Те горожане, что успели избежать встречи с чумой, давно покинули умирающий город, удалившись на безопасное расстояние от границ столицы, вокруг которой теперь стояли войска, посланные царем для удержания смертельной инфекции в пределах зачумленного города. Под страхом смерти никто не мог пройти сквозь кордоны солдат, жгущих костры, ни из города, ни внутрь его, всех кто ослушался приказа, ждала неминуемая расправа. Проиграв свою главную битву, разъяренный царь решил сжечь Москву, чтобы в огне пожарищ избавиться от заразы, грозившей уничтожением всему живому не только в этом многострадальном месте, но и на всей земле.

Полковые звонари разнесли весть о скором наступлении огня на столицу протяжным звоном колоколов, их заунывный, стонущий плач накрыл округу, передавая на сотни километров страшную весть о неизбежности грядущего..

В темном и холодном подземелье одного из монастырских подворий, куда сносили безнадежных, зараженных чумой, давно воцарилась мертвая тишина, прерываемая лишь хрипами умирающих. Многие десятки тел лежали на каменном полу, на старых дубовых столах, в узких переходах переплетаясь телами, словно в чудовищном, безумном сне. Смерть распростерла для них свои объятия, не делая между ними различий, существовавших при их жизни, ее ледяное прикосновение окрашивало кожу несчастных черным трупным цветом, высушивая и заостряя черты лица перед последним мгновением прощания с бренным миром. Ни одна живая душа не рискнула бы появиться здесь, кроме того, кто шел сюда в поисках своей потерянной любви..

Неожиданно где то наверху открылась дверь и вместе с дневным светом в подземелье ворвался тягучий, отравленный воздух, наполненный отголосками гулких ударов колокола, а затем, в свете бьющем из проема, возникла фигура, заслонив собою уличные звуки и бесстрашно ступила на лестницу, ведущую прямиком в ад. Человек в долгополом плаще, в накинутом на голову капюшоне, скрывавшем его лицо, медленно спустился вниз. Его не пугало осознание того, что он вошел на территорию смерти, откуда у него не было шансов вернуться живым. Холодные, почерневшие лица мертвецов, беззвучно улыбаясь гримасами, застывших на них масок смерти, встречали живого человека, насмехаясь над его самонадеянной отвагой. Чужак среди них, безумец, он приблизился к лежащим вокруг мертвецам, а они в ожидании его, застыли в самых нелепых позах, переглядываясь бесцветными глазницами, искренне не понимая, как ему хватает мужества быть рядом с ними; их расширившиеся бездонные глаза, став абсолютно восковыми после смерти, следили за ним, выжидая, когда он захрипит и ослабнет, прикоснувшись к их отравленным телам, став одним из них, навсегда сгинув в водовороте пляски чумы.

Фигура в длинном плаще, тем временем неслышно брела между телами, скользя взглядом по их пепельным лицам, словно выискивая кого то и когда за его спиной сомкнулась темнота и сотни мертвецов, ожидавших скорой развязки, его глаза нашли ту, кого он искал. Молодая девушка с длинными темными волосами, абсолютно нагая, лежала перед ним, чистая в своей первозданной красоте и даже смерть не смогла изменить ее прекрасные черты, оставив в покое тонкое, худое тело, слегка подернутое дымкой посмертной печали. Ее душа совсем недавно покинула тело, витая где то совсем рядом, он опоздал совсем немного, если бы только он успел чуть раньше, чтобы взглянуть в ее прекрасные глаза, чтобы сказать, как он любил, как шел к ней долгие годы, как жаждал, как страдал. Встав на колени перед ней, он на мгновение застыл, а затем, протянув руку к ее лицу, коснулся двух родинок на верхней губе, соединившихся краями, слившись в знак бесконечности, в которую теперь предстоял ей долгий путь.

Так, склонившись перед ней, он простоял какое то время, думая о своем, а затем достал из кармана плаща небольшую темную бутылку с широким горлом и отпечатал пробку. Его руки протянулись над ней и несколько капель упали на ее пергаментные губы, быстро впитавшись, отчего они мгновенно порозовели, а он продолжал смотреть как ее лицо наполнилось красками, а затем и все тело расцвело силой жизни, возродившейся от бесценной влаги из бутылки, наполненной живой водой подземного озера.

Наклонившись, он поцеловал ее в теплеющие губы, ласково проведя рукой по ее волосам, а затем резко встал, оглядывая других мертвецов. Обмакнув палец в бутыль, он провел им по губам лежащего рядом тела и от его прикосновений, оно ожило, резко вскрикнув и задвигавшись на холодном полу. Восковые глаза мертвеца исчезли, наполняясь светом, цвет кожи быстро менялся, теряя черноту и бледнея на глазах, сердце забилось, вначале неуверенно, затем все быстрее и быстрее, прожилки сосудов набухли под кожей, отчего тело розовело с каждой минутой новой жизни и через некоторое время мертвое тело стало живым. Оживший человек приподнялся на слабых руках, вокруг него шевелились другие люди, с силой вдыхая воздух, подземелье наполнялось звуками, которые несла с собой жизнь. Фигура незнакомца в длинном плаще продолжала монотонно двигаться среди застывших тел, передавая им капли живой воды, возвращавшей их к жизни и они вновь становились людьми, с удивлением и непониманием глядя вслед его нескладной фигуре, смутно догадываясь, с кем они встретились здесь. Спаситель пришел к ним..

2

Андрей проснулся от рыка зверя, который снова явился из ночи. Вокруг их ледовой базы всегда хватало белых медведей, но раньше зверь держался на почтительном расстоянии, изредка рискуя поскрести в стену. Теперь все изменилось. Почти каждый день один, а то и пара зверей, постоянно крутились неподалеку от базового лагеря, высматривая момент для нападения. Для человека, живущего в условиях практически вечной зимы, белые медведи особой опасности не представляли, потому как каждый вид занимал главенствующие роли в своих иерархиях, но в жизни эти иерархии никогда не пересекались. Человек занимался в этих местах тяжелым, однообразным трудом, а медведь жил здесь всегда и человека считал просто соседом. Конечно, выжить в соседстве с белым медведем помогало оружие, но человек никогда не злоупотреблял своим преимуществом, предпочитая стрелять в воздух. Раньше этого хватало, но с недавних пор что-то изменилось.

С улицы снова послышался рев зверя. *Что же, – подумал он – Если не дать ему взбучку, на этом мишка не успокоится. Да и ребята озлобились на выходки зверя, если не выгнать его с этой территории, неизвестно как дальше поведет себя зверь.* Через мгновение скрипнула дверь и в проем просунулась всклокоченная голова радиста Генки.

– Иваныч, ну ты долго будешь миндальничать? Ребята уже говорят, что Потапыч тебя победил, теперь он тут главный на районе. Если ты не выйдешь, придется его ставить на довольствие. Время три ночи, мы ж до утра сами озвереем!

Тот, кому предназначалась эта тирада, не шевельнулся. Генка хмыкнул и тихонько притворил дверь. Из коридора послышались удаляющиеся шаги, потом хлопнула дверь в отсеке и все стихло. Рык зверя через мгновенье снова разрезал тьму.

3

В ту ночь Андрей Громов провалился в бездну сна сам того не ожидая, буквально присев на диван. После многих лет вынужденного простоя, непонимания и невостребованности, конструкторский отдел Громова получил заявку на разработку и строительство испытательной бурильной станции для огромной государственной корпорации, сулившей большие перспективы. Три месяца нескончаемой работы подходили к концу и результат их работы принимал окончательный вид, высясь стальной конструкцией посреди огромного ангара. Двое суток до этого его ребята из отдела дневали и ночевали на новом объекте. Этот запоздалый аврал вымотал всех, включая его собаку. Надеяться на жену Ирэну не приходилось, в ее жизни наступила не просто белая – золотая полоса, поэтому застать ее дома было практически нереально. Изредка она отзванивалась, лениво рассказывая об успехах, да водитель приезжал забрать кое– что из вещей. Лишь лабрадор Лаки была готова быть где угодно, хоть у черта за пазухой, хоть в цеху по разработке и сборке бурильного комплекса, рассчитанного на сверх глубины, лишь бы рядом был он, ее хозяин Андрей Громов. Этот проект стал главным смыслом жизни, его логическим завершением и итогом всех прошлых дел. Даже Лаки понимала это и старалась не докучать. Она тихонечко лежала на выделенном ей месте в комнате отдыха, выискивая среди множества людей, фигуру своего хозяина.

Марево сна поглотило Андрея, налипая к телу непроглядным, необъяснимым чувством тревоги, его тело, безвольно распластавшись посреди бесконечного облака безвестности, медленно падало куда то вглубь его воспоминаний, теряя свою целостность, он ощущал, как распадаясь на фрагменты, состоявшие из недолгих лет его запутанной жизни, он проваливается в бездну, в которой нет дна. Цепляясь за прошлое, он снова не верил в себя и в тот момент, когда безразличная тьма почти поглотила его, над ним возникла тонкая, размытая девичья фигура; наклонившись к его остывшему и обескровленному телу, она нежно поцеловала его в холодные губы и тихо прошептала, растворяя своими словами мрачную мглу—ЖИЗНЬ ВНУТРИ ТЕБЯ..

Судорожно очнувшись в холодном поту от приснившегося кошмара, Громов нашел себя лежащим на полу своего кабинета и только ласковая Лаки, продолжала вылизывать своим шершавым языком его ледяное лицо..

За два дня до предполагаемой сдачи объекта, Андрея Ивановича разыскал референт Космодамианского. Совет директоров КСОР групп, собирался на последнее перед выходом платформы на точку бурения, совместное собрание. От главного конструктора Громова Андрея Ивановича ввиду исключительной важности события, требовалось непосредственное участие. Вдохновленный этим фактом Громов собрал свою производственную группу и произнес перед ними пространственную речь, поздравив каждого за проделанную работу. Он сумел дозвониться до Ирэны, разворошив ее коммерческий отдел в крупном продюссерском агенстве и сообщил о своем приглашении на совет директоров. Ирэна, обрадованная этим неожиданным напором мужа, обещала незамедлительно приехать. Сделав все важные дела, Громов успел забрать из химчистки свой лучший костюм, а также подготовить все документы по структуре и состоянию бурильной платформы, необходимые для выступления на совете директоров КСОР групп. Встреча была назначена на следующее утро.

4

Референт ждал его в холле здания, переминаясь с ноги на ногу. При появлении Громова, он вытянулся в струнку, как будто к нему приближался его хозяин. Упрекать в столь подобострастном поведении вряд ли было уместно, ведь в тот момент Громов представлял из себя довольно влиятельную персону, приглашенную участвовать в финальном обсуждении проекта.

– Добрый день, Андрей Иванович, это я вам звонил – сказал он.

– Здравствуйте, надеюсь я ничего не забыл, у меня все расчеты с собой. – Громов похлопал по лоснящемуся боку кожаного портфеля.

– Ну и хорошо, Вас уже ждут, пожалуйста к лифту, я вас провожу.

Подхватив Громова под руку, референт, обернувшись, негромко подозвал охранника.

– Сережа, мы на сорок четвертый, ты за нами все заблокируй и проверь защиту, ну ты понял, да?– в улыбке его просквозило что то немужское, Громов отметил это про себя и вытянул свою руку из объятий референта, переложив в нее портфель с документами. Референт похоже понял смысл его движений, опустив руку и приняв скучающий вид.

– Пожалуйста Андрей Иванович – он показал на массивные створки лифта.

*За каждым падением следует взлет, а за взлетом падение*– эта мысль пронеслась в голове Громова пока лифт летел куда то вверх. Референт немигающе смотрел в найденное пятнышко на стене. Двери лифта раскрылись и Громов увидел облик города, разлинованный архитектурой в ровные полоски и клетки, а сверху над этим великолепием сверкал диск солнца.

– Сюда – референт указал ему направо – Мы на месте.

За следующей дверью их встретила секретарша, Громов отметил ее возраст, он не встречал прежде секретарш предпенсионного возраста.

– Маргарита Владиленовна – референт снова вытянулся в струнку – Это Андрей Иванович Громов, его вызвали на совет дирек..

– Вас давно ждут! – она не дала ему договорить. По ее голосу было понятно, что из себя представляла эта женщина.

– Андрей Иванович, машина будет ждать вас у подъезда – референт согнулся в корявом полупоклоне и исчез за дверью.

Само совещание Громов помнил смутно. Он только отметил про себя что все эти люди с высоким статусом и большими деньгами представляли из себя сборище отъявленных старцев, правда вполне боеспособных. Космодамианский был задумчив и только разглядывал графики и чертежи, изредка осаживая коллег за излишнюю несдержанность. Хотя результат планируемой экспедиции действительно был многообещающий, Громов в какой то момент почувствовал себя неопытным юнцом среди бывалой профессуры. Но и старой гвардии нужна была новая кровь, для того чтобы не зачахнуть от былого великолепия. Громов подошел на эту роль блестяще. Его проект по освоению глубокозалегающих ископаемых мог принести помимо больших прибылей и новый виток в разведке и добыче, дав толчок в освоении незаселенных территорий. После недолгих прений, совет директоров дал полный карт– бланш на переброску бурильной установки на остров Штарра, назначив Громова ответственным за этот проект.

– С большой ответственностью приходят большие возможности – сказал ему на прощание Главный, предложив при возникновении непредвиденных ситуаций держать его в курсе.

5

Для Ирэны новость о назначении Громова куратором разработки северной территории была шоком. Позабыв про свою меланхоличную натуру, она скакала и носилась по квартире.

– Андрюша, это же какие деньги мы заработаем! Ты попал в струю со своими странными идеями, боже, неужели это награда за все годы! Боженька не зря я столько терпела, ждала этого часа и вот он наступил! – Ее просто распирало от предчувствий предстоящего богатства и статусности. Громов это явственно почувствовал, мысль о ее излишней сребролюбивости кольнула где то слева в груди.

– Ирюш, ну еще рано говорить, что этот момент наступил, он наступает. А про деньги я даже думать не хочу, не время делить шкуру неубитого медведя. Андрей действительно не понимал такой метаморфозы, произошедшей с женой.

– Ну конечно, конечно Андрюша, мы с тобой как и прежде будем собирать деньги на дом, на отдых и прочие нужности – хохотала она. – Нет уж, теперь я хочу жить как английская королева!

– Английская королева заслужила это своей неповторимостью и потом откуда ты знаешь, как живет королева?

– Знаю. Ты вот в своей технике разбираешься, а я в жизни знаменитостей!

Весь оставшийся вечер Ирэна щебетала о лучших на ее взгляд районах для покупки недвижимости, о преимуществах того или иного автомобиля, о драгоценностях наконец. Громов старался не вслушиваться в монолог одной актрисы. Его больше волновала та степень ответственности, на которую он так легко дал свое согласие. С другой стороны, думал он, не каждому выдается такой шанс в жизни, проявить себя на профессиональном уровне, двигая науку, да что там – двигая само человечество к новой, неизведанной ступени в развитии и именно он, Громов, оказался пионером этого движения.

От мыслей его отвлек телефонный звонок. Ирэна схватила трубку, заливисто рассмеявшись неизвестному собеседнику, потом загадочно подмигнула Громову и передала ему трубку.

– Тебя.. похоже на Зуева, только он так начинает разговор – сказала она.

Громов аккуратно перехватил трубку, внутренне готовясь к любой неожиданности.

– Алло, слушаю!

– Привет старичелло, узнал меня? – ответил ему на том конце провода голос с хрипотцой – Павел, Павел Зуев, твой однокашник по институту, разрази меня гром!

– Здравствуй Паша, конечно узнал, правда после десяти лет отсутствия, это было бы простительно – сконфуженно ответил Громов – Ты как..– он осекся– Как поживаешь, Паш?

– Да вот видишь, даже номер твой нашел без труда, теперь ты совсем другим человеком стал, растешь над собой – в голосе Павла, как показалось Громову, проскользнули уважительные нотки.

– Просто так сложилась конъюнктура на рынке Паша, на моем месте мог оказаться другой человек и тогда ты бы точно мне не позвонил!

– Да ладно тебе старичок. Я давно слежу за твоими успехами! Давай ка лучше мы с тобой пересечемся где-нибудь, угощаю я.

Громов на секунду замешкался с ответом, соображая, зачем вдруг он понадобился Павлу, но быстро сообразил что ответить.

– А давай. Встретимся сегодня в ресторане Гарибальди на Святской, знаешь где он?

– Знаю, знаю!– рассмеялся Павел– Только ты вот что.. ты один приходи, без Ирэны, нам есть о чем тет-а-тет поговорить, договорились старичок?

– Как скажешь!– Громов покосился на Ирэну, но та делала вид, что не слышит разговора.

– Через час, жду тебя, до встречи старичок!– трубка издала смешок и загудела короткими сигналами отбоя. Громов медленно водрузил ее на место и нахмурился. С чего бы это Зуеву вдруг понадобилось с ним встречаться, видимо это можно как то увязать с соглашением по экспедиции на остров Штарра…

– Милый, ты уходишь?– проворковала Ирэн.

– Да Ирюш, у меня деловая встреча, Зуев хочет познакомить меня с деловыми партнерами, заинтересованными в..

– Не надо ничего объяснять, милый – перебила она его– Иди и делай то что должен делать – она заговорщицки улыбнулась и блаженно потянула руки – Только не забудь, я хочу быть владычицей морскою!

6

В ресторане его уже ждали. Метрдотель ловко подхватил его пальто и одним движением отправил его в гардероб. Потом он также ловко подхватил самого Громова и уверенно подтолкнул его в сторону зала, туда, где его ждал давний друг.

– Меню на столе, вас обслуживаю я лично – его пышные усы видимо были его гордостью – Вас никто не потревожит.

– Вы свободны – Зуев смотрел на Громова, его глаза излучали улыбку, а губы слегка скривились в плохо сдерживаемой улыбке. Метрдотель исчез.

– Здравствуй Павел – успел сказать Громов, но тот перебил его.

– Привет старичок, давай без лишних фамильярностей, это встреча старых друзей, каковыми как мне кажется мы считаемся, да? – Зуев неплохо выглядел с момента их последней встречи, строгий костюм, военная выправка, блеск в глазах, этакий состоявшийся и властный господин на пике величия.

– Как ты нашел меня? – спросил Громов, понимая, что сморозил глупость.

– Ну это было совсем несложно – разулыбался Зуев – Моя нынешняя должность подразумевает неплохую осведомленность. Тебя я никогда не выпускал из вида, если честно.

– Даже так? – Громов сделал удивленное лицо, пытаясь сообразить как вести себя дальше.

– Садись, в ногах правды нет, давай выпьем по рюмочке, закусим, все как полагается – Зуев отклонился на спинку стула, приглашая Громова последовать его примеру. Громов выдвинул тяжелый стул и присел на него.

– Мне интересно зачем я тебе понадобился после стольких лет? Неужели ты решил вспомнить студенческие годы, тряхнуть стариной так сказать?– Громову явно хотелось понять суть их неожиданной встречи.

У столика снова появился метрдотель. Он быстрыми движениями убрал пепельницу и подтянул скатерть по углам, расправляя невидимые складки, а затем разложил приборы и расставил рюмки, пару салатов, хлеб и маленький штоф. Громов молча наблюдал за движениями его рук, понимая, что Зуев в это время рассматривает его. Когда метрдотель ушел, их беседа продолжилась.

– Паша, так о чем ты хотел со мной побеседовать? О моем назначении или о чем то еще? – Громов решил не тянуть и взять инициативу в свои руки.

– Помнишь, как мы сбежали на четвертом курсе и напились какой-то бодяги в парке? – Зуев явно не торопился форсировать разговор, улыбаясь в ответ на вопрос Громова.

– Помню.. отозвался Громов – помню потом нас застукал декан и потащил куда то на беседу, а ты как то сумел договориться и он отстал от нас!

– Да это была несложная комбинация, но мне она стоила некоторого напряжения – рассмеялся Зуев.

– Видишь, ты уже тогда умел решать вопросы и манипулировать людьми!– съязвил Громов, ожидая сбить непринужденный разговор в более ясное русло, но Зуев как будто не понимал этих намеков.

– Знаешь, ты тоже достиг определенных успехов – ответил Зуев – И мне кажется твои достижения, более значимы для человечества в целом, особенно в свете последних событий.

– Каких событий?– Громов напрягся и подвинулся вперед.

– Тех самых, о которых тебе сегодня говорили на совете директоров! Видишь, я все знаю о тебе – Зуев опять улыбнулся, но теперь в этой улыбке сквозило еще и нечто опасное, неявно, но Громов почувствовал это.

– Раз ты все знаешь, Паша, зачем ты меня притащил сюда?

– Старичок, давай выпьем, потом договорим, а?– он разлил из штофа жидкость по рюмкам и поднял руку – За нашу прежнюю дружбу, пусть ей не мешают ни деньги, ни должности, ни связи – протянув руку, он чокнулся рюмкой с Громовым и быстро выпил содержимое.

Громов последовал его примеру. Бог с ним, с его должностью, с этой секретностью, пусть дружба победит – спиртное тепло растеклось по желудку, принося с собой ощущение свободы.

– Закусывай, закусывай старичок!– Зуев снова безмятежно улыбался. – Это вещь такая, не заметишь и ты перебрал!

Они снова сидели как старые приятели. Как будто не было всех этих лет за спиной. Их снова не разделяли взгляды на сущность мироздания, а только прежняя юность объединяла их, обволакивая воспоминаниями и опьяняя своей правотой.

Зуев оказался полковником, руководящим полусекретной лабораторией, ответственной за выявление новых материалов в органической и неорганической прикладной химии и физике. Синтез новых элементов и прочие секретные эксперименты, позволяющие менять суть привычных вещей. Понятно, что исследование северных территорий не могло остаться незамеченным для его ведомства.

– Старичок, я как только узнал про твою экспедицию, сразу понял, что мы нужны друг другу. Представляешь, сколько нас ждет открытий чудных, о просвещенья дух! – Зуев уже явно захмелел, хотя взгляд его оставался ясным. – Давай еще по рюмашке за наш совместный союз!

Громов чувствовал себя немного растерянным. Все его подозрения давно улетучились, оставив место только виноватым объяснениям с другом детства. Конечно же, он поможет Зуеву в развитии науки, как прекрасно развивать и открывать новое, чем запрещать и ограничивать. Зря он подумал о нем в таком неприглядном свете, ведь он все-таки его старинный приятель. Их юность прошла на одной волне, пусть и закончилось все той некрасивой историей..

– Старичок, я знал что ты мне не откажешь!– громогласно произнес Зуев поднимая очередную рюмку – Ты из той категории людей, которая ставит идеалы человечества, выше собственных интересов и тут мы с тобой движемся в одном направлении! Я, если хочешь знать, считаю, что во благо человека можно пожертвовать своими приземленными желаниями, да что там, самой жизнью можно рискнуть ради следующего уровня! Мы уже давно прошли это уровень.

– Паша, ты все-таки такой молодец, что вышел на меня! Мы с тобой такие горы вместе свернём! – Громов чувствовал, как внутри него разливается теплом нега от принятого спиртного – Все, решено – работаем в связке!

– Старичок, давай так – завтра приедешь ко мне, обсудим детали, а теперь выпьем за наш творческий союз, алле ап!– Зуев встал и разом опрокинул в себя сразу полстакана.

Дальнейшее Громов вспоминал с трудом. Он смутно помнил, как диктовал в такси адрес, как выпучила глаза Ирэна, когда он завалился в двери и теряя равновесие, завалился спать.

7

На следующий день, как и договаривались, прошла их встреча в одном неприметном здании на Окружном шоссе. Сама лаборатория представляла из себя хорошо запрятанный объект, обнаружить который среди нагромождения серых однотипных коробок, было практически невозможно, а пробраться в него без ведома тем более невыполнимо. На входе в здание Громова уже ждал Зуев. Похлопав друг друга по плечу как старые приятели, они прошли через пункт охраны, миновали саму лабораторию с затемненными стеклами и поднялись в кабинет Зуева. Среди прочего, Громову бросились в глаза распечатки с человеческими телами, где некоторые органы и даже некоторые части тел, были заменены искусственными аппаратами. Особенно его поразил манекен в полный рост, у которого голова была заменена на голову крысы.

– Не удивляйся увиденному, крыса выживет при таких условиях, когда от человечества не останется даже воспоминания.– Зуев явно следил за реакцией Громова – Мы в условиях нашей лаборатории, пытаемся создать различные условия в воссоздании новых видов, симбиоза живого организма и неорганических элементов, создание материалов, неизвестных науке.

– Ты хочешь сказать, что пытаешься создать биоробота? – Громову все больше нравился этот невысокий мужчина, по деловому раскинувшийся в своем кресле. – Насколько же далеко вы зашли в своих исследованиях?

– Достаточно далеко, чтобы сказать, что это только начало.– Зуев поморщился и вытер лоб ладонью. – Знаешь старичок, когда тебе кажется что ты на пороге грандиозного открытия, оказывается ты топчешься на лысой поляне, исхоженной вдоль и поперек. У тебя так бывало? – он с интересом взглянул на Громова, оценивая его реакцию.

– Думаю нет. Точно нет. Пока все чем я занимался, развивалось именно в том русле, каком я и планировал. А теперь с этой экспедицией, мне кажется у меня крылья выросли – Громов сел в кресло напротив Зуева, разглядывая с интересом кабинет его друга.

– Да старичок, ты просто ухватил за хвост свою птицу счастья. Дерзай, но не забывай обо мне. Теперь давай ближе к делу.– Зуев подкатился ближе к столу и открыл какую то папку – На острове Штарра у тебя будет возможность взять на пробу материал земли сверхглубокого залегания. Так вот, если тебя не затруднит, отдай мне часть этого материала на исследование. Мне кажется в нем найдется что нибудь, интересующее меня. И если это так, то ты сделаешь большой подарок науке, ну и в накладе не останешься! – Зуев глянул на Громова, ожидая его реакции, но тот смотрел на карту за спиной у Зуева, где фломастером были обведены очертания северных территорий.

– Мне кажется, ты давно нацелился на эту местность, а теперь еще и я тебе подвернулся.– Громов перевел взгляд на друга.

– Пусть будет так. Ты поможешь мне? – у Зуева снова заблестел лоб и он быстро оттер его ладонью.

– Да Паша, я помогу. Думаю это не выходит за рамки корпоративной этики компании!

– Старичок, мы сами с тобой разберемся, где эта граница! – Зуев по юношески подмигнул Громову и снова развалился в кресле – Я думаю нас ждет успех, вместе мы сила! Ну и финансовый аспект естественно, но это уже потом. Когда тебе в командировку?

– На следующей неделе. Если брать в расчет дорогу, бурение начнем через месяц. Результаты бурения смогу оценить еще через месяц.

– Так, значит где то к сентябрю, я могу рассчитывать на новую порцию экспериментального материала! – Зуев потянулся в кресле – Здорово, отлично старичок!

Потом они еще какое то время обсуждали некоторые детали, попутно вспоминая свою юность. Громов все больше убеждался, что от того Зуева, который оговорил его в конце пятого курса, ничего не осталось. Все обиды, которые были в прошлом, отступали перед лицом новых открытий, новых отношений, новой дружбы. Кто старое помянет..

8

За несколько дней до отъезда в рабочую командировку, Громов решил все деловые и бытовые вопросы и теперь просто наслаждался свалившимся на него свободным временем, занимаясь ничегониделаньем. Он просмотрел практически все любимые фильмы на экране домашнего кинотеатра, развалившись на мягком диване, вокруг него валялись пустые пачки чипсов, на полу зевали огромными ртами вскрытые коробки из под пиццы, а две опустошенные бутылки из под дорогого французского вина, лишившись драгоценного содержимого, сиротливо жались друг к дружке, стараясь не попадать больше в его поле зрения.

Андрей заливисто хохотал над знакомыми комедиями, шевеля губами вслед известным фразам и хлопал руками по коленям, а потом надолго застывая немигающим взглядом, задумчиво смотрел за переживаниями героев в насыщенных психологическом драматизмом триллерах. Он знал, что времени на развлечения у него скоро не будет, поэтому сейчас раз за разом щелкал кнопками пульта, выбирая из десятков записанных на флешку фильмов те, которые нравились ему больше всего, навевая воспоминания о былых временах.

Из коридора послышалось нарастающее цоканье когтей Лаки, и через мгновенье ее холодный нос ткнулся в руки Андрея, поднырнув под раскрытые ладони, настойчиво призывая прогуляться и уделить наконец внимание и ей.

– Ну Лаки, Лаки – увертываясь от ее липкого языка, пробубнил опьяневший Андрей – Давай позже, ну Ла-аки – протянул он игриво, но собака, почувствовав слабину, теперь настойчиво запрыгнула к нему на диван, опрокинув на пол коробку с печеньем.

– Так – грубо столкнул Андрей оробевшую собаку на пол – А ну на место – он показал рукой в сторону лежанки в коридоре и собака, поняв что хозяин не в духе, понуро поплелась в темноту, роняя по дороге невидимые людям слезы обиды, а на пороге комнаты напоследок обернувшись, с надеждой взглянула на фигуру любимого хозяина, но тот уже снова исступленно дергал рукой, перепрыгивая с фильма на фильм.

– Последний фильм и спать – пробормотал сам себе Громов и нажав на треугольный зеленый значок, дождался когда на экране поплывут начальные титры, хрипло прочитал – Адвокат дьявола – скривил губы он – Ну пусть будет дьявол многоликий – он хрипло рассмеялся и подтянув к себе небольшую подушку, поудобнее улегся перед мерцающим экраном. Через некоторое время его веки, медленно подрагивая вслед развивающемуся сюжету, склеились, встретившись друг с другом и он тихо засопел, все больше скатываясь под силой притяжения широкого дивана. Голоса на экране отстраненно продолжали плести интригу закрученного сюжета, но Андрей уже не слышал их, провалившись в глубокий, вязкий сон, оказавшийся для него провидением.

В тот момент, когда он резко проснулся, словно от тычка, за окном, давно навалившаяся на город темнота, постепенно отступала, сражаясь в заведомо проигрышном бою со светом, пришедшим ей на смену. Где то за крышами домов начинало светлеть, эта зыбкая граница, где слои перемешивались от непроглядной черноты до слабых, но постепенно растущих, плавных как дымка мазков света, как в зеркале отразилась на радужной оболочке его глаз.

– Черт – ругнулся он – Светает. Я что проспал всю ночь? – он с поискал глазами табло светящихся часов и убедившись в правдивости своих слов, резко встал на ноги.

Выключив шуршащий экран телевизора, Андрей потянулся, расправляя затекшие члены и неожиданно вспомнил, что забыл погулять с собакой вечером.

– Лаки – негромко окликнул он ее – Лаки, пошли гулять – он выдал самое заветное слово, но собака лежала тихо, не реагируя на его слова, словно обидившись на непутевого хозяина, забывшего о ее существовании.

– Гулять! – призывно выдохнул Андрей, включая свет в коридоре – Гулять, гулять – теплея голосом, он встретился с глазами лабрадора и собака, в который раз простила его, радостно поднявшись ему навстречу и нетерпеливо завиляла хвостом.

Он торопливо нацепил видавший виды ежедневный ошейник, пытаясь совладать с напором бьющегося в его руках зверя и в этот миг, его кольнула странная мысль, что он желал бы поделиться с Лаки возможностью жить дольше, уготованных ей собачьим веком лет..

На улице, когда они вышли туда, хлопнув дверью подъезда, совсем рассвело. Одинокие ранние прохожие торопились по своим делам, редкие машины пролетали, окрыленные отсутствием пробок, а в окнах домов постепенно расцветали огни ламп, приходящих на помощь людям в борьбе с темнотой.

С трудом удерживая рвущегося с поводка лабрадора, Громов по цыплячьи подскакивал вслед рыскающей в разные стороны собаке, которая успевала одновременно обнюхивать все потайные собачьи метки, не забывая оставлять свои.

– Отпустить что ли – подумал вслух Андрей, решив изменить своим правилам никогда не спускать Лаки с поводка около дороги, но оглядевшись и решив, что в столь ранний час машин и собачников мало, подтянул к себе упирающегося лабрадора, не привыкшего к свободе во дворе и отстегнул поводок.

– Гуляй – негромко произнес он ей и Лаки, не веря своему счастью засеменила лапами, а потом, почувствовав свободу рванула нарезать круги от избытка чувств. Андрей с улыбкой наблюдал, как Лаки радостно скачет по газонам, распугивая тучных голубей и на ее морде светилась настоящая собачья улыбка, которую мог видеть каждый, кто искренне любит животных.

Привлеченная чьим то движением, Лаки неожиданно для Громова ринулась в сторону, перемахнув по дороге высокий парапет и не замечая опасности, понеслась в сторону широкого шоссе.

– Стой! – заорал Громов, судорожно размахивая руками – Лаки, стоять! – и в тот момент, когда он кинулся вдогонку за скрывшейся за деревьями собакой, раздался истошный визг резины и глухой удар, который он услышал, словно набат колокола, взведенный пружиной над ухом и в этот момент, как будто выскочил из оболочки, державшей в неведении его разум, в теле обычного человека.

На шоссе, приткнувшись к обочине, притулились старые жигули и молодой парень, выбравшись из за руля, растерянно закрылся руками, словно защищаясь от набегающего на него Андрея.

– Она выскочила неожиданно – тонко выкрикнул он – Я не видел ее, это случайно так вышло! – парень запнулся на полуслове, вглядевшись в помертвевшее лицо Андрея.

Отлетев несколько метров, тело собаки теперь лежало неподвижно на траве, перелетев на газон от сильного удара и застыв в неестественной позе.

– Лаки – тихонько позвал Громов собаку – Лаки – его голос душил срывающийся глухой плач – Лаки-и – он звал ее, надеясь что еще мгновенье и она подскочит, заливисто лая от удачного розыгрыша, но теперь, приблизившись в лежащей, словно заснувшей собаке, он понял, что она навсегда ушла от него, не успев в последний миг преданно взглянуть в глаза хозяина, проявляя всю свою любовь одним лишь искренним проницательным и всепрощающим взглядом.

Он смутно помнил, как подхватив податливое тело собаки, сел на заднее сиденье машины, а парень суетливо доехал до ближайшей ветклиники, не проронив по дороге ни слова.

Пожилой ветеринар, собиравшийся уже сдавать ночную смену, по одному бледному лицу Громова, понял, какая беда случилась с питомцем раннего

посетителя и осмотрев для проформы обмякшее тело собаки, удрученно покачал головой.

– К сожалению помочь ничем не могу – вглядываясь в потухшие глаза Андрея, заключил он – Я вижу вы сильно переживаете – он оценивающе оглядел сгорбленную фигуру посетителя – Можно попробовать договориться о погребении вашего питомца в хорошем месте – он убедительно замолчал, выдерживая театральную паузу – Я порекомендую вам один, работающий с животными некрополь и когда Громов чуть заметно кивнул, написал на клочке бумаги адрес собачьего колумбария.

9

На территории Миусского кладбища, куда прислал его сердобольный ветеринар, Громов сначала немного поплутал среди огромных фамильных склепов и вконец отчаявшись, набрел на комплекс администрации, где оформляли заявки на погребение животных. Кроме него в это утро никто не интересовался колумбарием, где находили свое последнее пристанище семейные любимцы, поэтому заполнение необходимых документов не заняло много времени. Необъятных размеров регистраторша, заполнившая собой все пространство небольшого кабинета, наметанным глазом оценила степень удрученности очередного посетителя и предложила максимально дорогой участок с неплохой добавленной стоимостью за счет приобретателя. Немногословный Громов, раздавленный случившимся, не глядя подписал бумаги, услужливо подсунутые ему пронырливым агентом, соглашаясь с условиями, прописанными в договоре.

– Вам крупно повезло! – обнажила в фальшиво-сочувственной улыбке мелкие, редкие зубы регистратор, когда он протянул ей оплаченную квитанцию – Вашей собачке достанется самый лучший участок в колумбарии, с видом на цветник и фонтанчик – она с удовлетворением осмотрела цифры на чеке и громко хлопнула поверх их тяжелой печатью. – Послезавтра можете осмотреть участок, всего доброго.– она небрежно скинула бумаги в выдвижной ящик и с чувством, выполненного на сегодня плана, углубилась в чтение глянцевого журнала.

Подавленный Громов, с тяжелым чувством вышел из помещения на улицу, где его встретил яркий солнечный свет, согревая его фигуру, медленно бредущую к выходу. Андрею не давало покоя ощущение предначертанности произошедшего, словно кем то заранее спланированного трагического события, забравшего у него преданное ему существо. Вспомнив проникновенные глаза Лаки, смотревшие теперь на него из мрака забвения, Андрей не смог сдержать эмоций, закрыв лицо руками, пытаясь прогнать навалившуюся тоску и апатию, чувствуя как ноги с трудом несут его, теряя опору. Набрав в легкие побольше воздуха, он огляделся и увидел невдалеке скамейку, куда поспешил уединиться, надеясь отдышаться и прийти в себя. Он просидел в одиночестве некоторое время, вдыхая прохладный утренний бриз, до его слуха долетали обрывки птичьего пения, набирающего силы дня, отогревая его замерзшее от печали сердце.

Того момента, когда рядом с ним присел на скамейку пожилой мужчина, сосредоточенно разглядывающий его сгорбленную фигуру, он не помнил. Ему показалось, что он возник из ниоткуда, в тот миг, когда солнце, перескочив ветви огромных деревьев, обрушилось ярким светом своих лучей прямо ему в лицо, отчего он зажмурился, наблюдая как скачут ослепительные искры внутри сомкнутых глаз. Разлепив веки, он почувствовал на себе пронзительный взгляд и, повернув голову, увидел нелепо и немодно одетого старика, обладавшего удивительно умным, спокойным и одновременно проницательным лицом. Пожилой человек разглядывал Громова как будто давно знакомого человека, читая его как открытую книгу, всепроникающим и всепрощающим взором умудренного жизнью и преисполненного знанием философа.

Неожиданно в потайном кармане старика завибрировал телефон. Откинув полу одежды, он достал старый, вышедший из моды мобильник и улыбнувшись, глядя на экран, нажал на отбой.

– Правнучка ищет! – сказал он хрипло вслух, обращаясь к Громову – Переживает за деда. – он снова взглянул на обескураженного Андрея – Ваша собака здесь и правда будет в хорошей компании – он хитро прищурил глаза и снова улыбнулся.

Громов не смог найти, что сказать, он продолжал, не отрываясь смотреть в бездонные глаза старика, словно завороженный.

– А вы знаете, что это кладбище было основано во времена Черной смерти? – неожиданно перейдя на серьезный тон, спросил старик – Чума выкосила тогда столицу и здесь – он обвел рукой перед собой – Здесь их всех хоронили.

Громов только пожал плечами, не в силах оторваться от казавшегося ему знакомого лица.

– Это было испытанием для всего живого. – глухим голосом продолжил старик – Мои братья и сестры, все они здесь остались – он провел ладонью по глазам и снова взглянул на Андрея – Не каждому выпадает такая доля, стать защитником всего живого и не дать смерти сделать свое черное дело! – он наклонился ближе и Андрею показалось, как в его глазах растворились зрачки – Не каждого видит Бог, но единицам ОН виден!

Громов стал догадываться, что случайно наткнулся на местного сумашедшего, решившего излить ему свои, скрытые от остальных видения и отвернулся, не желая больше продолжать общение, но старик явно не собирался останавливаться. Он вдруг быстро подвинулся к Андрею вплотную и зашептал в ухо, выдыхая смрад изо рта.

– Я тоже не собирался быть спасителем! – его свистящий шепот, проникал сквозь кожу, заставляя волосы вздыбиться от страха – Я потерял всех родных, оплакивая их и собираясь последовать за ними, но Бог выбрал меня, чтобы спасти оставшихся – он замолк и отодвинулся в сторону, словно догадываясь, что его слова имеют дьявольский смысл.

Громов решил, что ему лучше не провоцировать незнакомца на безумные действия и встретив его колючий взгляд, улыбнулся в ответ уголками губ.

– Я знал, что все так и будет. – старик выглядел немного обиженным, но его глаза лучились от совершенного, словно давно ожидаемого разговора по душам и он был рад, что это наконец произошло.

– Давно вы на пенсии? – невпопад спросил Андрей.

– Давно. – согласно кивнул старик – Когда со мной вот также заговорил старец, я был моложе вас. – он махнул рукой в сторону кладбища – А потом пришла Черная смерть!

Громов понял, что бессмысленно оставаться рядом с безумным незнакомцем и резко встал, направившись в сторону.

– Не каждому дано прикоснуться к Божьему – выкрикнул ему вдогонку старик – Не каждому он дает то, о чем другие могут только мечтать! Сберегите то, что Он даст вам! – его голос смолк, а когда через секунду Громов обернулся, то на скамейке никого не было, растаяв словно видение на ярком солнце.

10

Командировка на остров Штарра не задалась с самого начала. Уже потом, возвращаясь мыслями и анализируя все, что происходило с ним на далеком острове, Андрей понял, как сильно противилось этому его предопределенное будущее, всеми мыслимыми способами стараясь вернуть его к той тропе, с которой он пытался уйти вопреки судьбе.

Во время погрузки из за недогляда портовых грузчиков, обрушилась одна из удерживающих установку платформ, покорежив уникальное оборудование. Пока помощники Громова переругивались с персоналом, обеспечивающим погрузку, сам Андрей лихорадочно подсчитывал понесенный ущерб и возможности подмены одной конструкции бурильной установки на другую. Смирившись с невосполнимыми потерями, он в конце концов подписал все бумаги, сумев внести на последней странице договора пункт о ненадлежащем обслуживании и с надеждой на лучшее отплыл из порта в сторону северных территорий.

Морская транспортировка ничем примечательным не запомнилась, не считая сорвавшегося крепления направляющей мачты глубиномера, на замену которой не было ни времени, ни сил и Громову оставалось лишь снова вносить изменения в штатную схему, стараясь минимизировать причиненный ущерб.

По прибытию на остров Штарра его неприветливо встретил заместитель руководителя изыскательной станции Корнеев. Худой, вертлявый мужичонка, замотанный в невообразимо безвкусный шарф, с бегающими глазами и невыразительной речью, сразу не понравился Андрею. Уже по пути в управление, он бесцеремонно заявил об ошибочном выборе Космодамианского относительно планов Громова, абсолютной бесперспективности и невостребованности технологии глубокого бурения в противовес применяемым напорным поверхностным извлечениям рудоносных пластов. Пытавшийся поначалу доказывать свою правоту со всеми накопленными изысканиями в лабораторных условиях, Андрей через какое то время просто замолк, не пытаясь переубедить и что либо донести до вошедшего в раж Корнеева. Добравшись до управления, Громов уже настолько устал от визгливого встречающего, что только знакомство с самим начальником управления Баяновым давало ему надежду на благоприятный исход из сомнительной командировки.

Грузный хозяин помпезного кабинета Баянов признавал верным только одно мнение – свое. Безмолвно выслушав получасовой доклад Громова о перспективах глубокого бурения, он коротко переглянулся с молчаливым теперь Корнеевым и предложил неосвоенный участок, на соседнем полигоне. Малозаметная ухмылка Корнеева, которую он не смог удержать при этом, на тот момент никак не насторожила Андрея, пытавшегося доказать жизнеспособность своей идеи и только спустя какое то время, он понял в чем был подвох.

Уже приступив к работе и настроив бурильную установку, Громов понял, что совсем недалеко от поверхности земли его участка, пролегала природная аномалия в виде сплошной гранитной плиты, без конца и без края и пробить в ней хоть какую нибудь брешь было делом практически невозможным. Под насмешливыми взглядами участников других проектов, Андрей дневал и ночевал вблизи своей установки, но силу природы обмануть было нельзя. Через две недели после начала бурения вышел из строя последний цельнофрезерованый нанобур, залипнув в направляющей штанге, а пользоваться в таких случаях обычными было дело невиданной расточительности. Догадываясь, что место предложенное ему с самого начала было непригодным для бурения, Громов попытался было выпросить другой участок, но Баянов быстро превратился в неуступчивого начальника, на все просьбы отвечая отрицательно. Их связь с заместителем Корнеевым, вылившаяся в сплетении экономических интересов в ущерб развитию новых технологий, слишком поздно дошла до наивного в этих вопросах Андрея, но было уже поздно. Закончилось все скандалом. Обвинив руководство в корыстных интересах, Громов получил такой отлуп от пунцового в своей ненависти к нему Баянова, что не смог ничего возразить по сути. Более того, ополчившийся на него Баянов отправил на большую землю гневное письмо, в котором обвинил Громова во всех смертных грехах, но самое главное в неоправданно высоких издержках, тяжелым бременем легших на плечи компании. Это был приговор. Через несколько дней пришел факс за подписью самого Космодамианского, в котором миссия Громова была признана неудачной, а проект заморожен. Раздавленному Громову было настоятельно рекомендовано возвращаться обратно.

11

По возвращению в столицу, Громову дозвонился референт Комодамианского, чтобы согласовать встречу с патроном. Тоном, не терпящим возражений, он предложил встречу на следующий день. Громов, раздавленный сложившейся ситуацией, согласился, в глубине души надеясь донести до Космодамианского и совета директоров, пользу своего детища.

Наутро следующего дня, немногословный водитель служебной машины, присланный референтом, ждал Громова у подъезда дома. Через полчаса метаний по крайней левой полосе, лимузин подрулил к подъезду высотки КСОР групп.

– Андрей Иванович, день добрый – на губах референта гуляла полуусмешка. Громов заметил что, референт смотрел на него с надменным видом, чего не было в прошлый раз.

– Здравствуйте.– сухо ответил ему Громов, осматриваясь в поисках охранника, но того не было.

– Космодамианский ждет вас в своем кабинете – лицо референта уже не выражало никаких эмоций.

– Спасибо, я готов – Громов прижал к себе портфель с ненужными теперь документами и пошел за референтом в сторону лифта.

В лифте Громов пытался сконцентрироваться, задавая самому себе вопрос, почему его технология глубинного бурения оказалась невостребованной, но не мог найти никакого ответа. От осознания этого на него накатывала тоска, переходящая в безысходность, от чего казалось, что лифт несется не вверх, а куда то в подземелье.

– Мы на месте – референт уже вышел из лифта и ждал Громова – Проходите Андрей Иванович, Космодамианский один у себя и ждет вас. Громов согласно кивнул головой и направился к массивным дверям.

Разговор у Космодамианского не сложился. С первых фраз Громов понял, что вся вина за провал ляжет на него. Он пытался как то обороняться в ответ на выпады, но тем самым только больше загоняя себя в угол.

– Уважаемый Андрей Иванович – шипел ему в лицо Космодамианский – Да уважаемый.. вот попробуйте мне внятно объяснить, как вы с вашим изобретением смогли запудрить мозги не только совету директоров, но и мне? Мне, человеку прожженному и повидавшему на своем веку стольких проходимцев! А знаете, уважаемый Андрей Иванович, сколько компании стоило ваше так сказать любительское путешествие и прочие радости?

– Но эта технология даже не испытана в рабочих режимах – пытался вставить слово Громов, но Космодамианский коршуном подлетел в своем кресле.

– Не испытана? Вы говорите, не испытана? Как же вы хотели использовать ее в процессе разработки и добычи, если с ваших слов, это сырая и неопробованная технология! Да я вас после этих слов, уважаемый Андрей Иванович и близко не подпущу не только к воротам моей компании, никто, вы слышите, никто не будет впредь иметь с вами дело! Уж поверьте мне, ваша карьера закончится бесславно! – Лицо Космодамианского было перекошено от переполнявшей его злобы – Вон отсюда, недоучка – Космодамианский плюхнулся в кресло и сжал голову руками – Вон!

Громов тоскливо глянул напоследок в окна кабинета, за которыми пролетала стая птиц. Он хотел сейчас оказаться там, среди этих свободно летящих птах, которым абсолютно неведомы человеческие страсти. На секунду это желание затмило его разум и желание вырваться из душного кабинета Космодамианского стало невыносимым, отчего Андрею показалось что еще мгновенье и он вылетит из окна и войдет в эту стаю, приняв вид птицы..

– Пошел вон – спокойным голосом сказал Космодамианский и Громов пришел в себя, осознав что до сих пор стоит в какой то неловкой позе напротив этого старого человека.

Выйдя из подъезда высотки Громов принял для себя решение. Ему незачем больше жить. Вся его прошлая жизнь оказалась никому не нужной, а будущее не сулило никаких перспектив. Вся эта суета с бурильной установкой и радужные перспективы в один миг лопнули и потухли, одарив его напоследок радужным блеском искр в глазах. Теперь ему осталось совершить последний в его земной жизни поступок и он уже знал какой.

12

Рык медведя снова донесся из темноты. Громов поворочался в кровати, прогоняя остатки дремы и привстал, посмотреть на часы.* Три ночи, вот ведь мишке не спится*– подумал он -*До утра он нам всем тут жару даст. Все-таки придется его прогнать или ребята сами начнут до него домогаться, они это умеют.* Громов нехотя потянулся и встал с койки, разминая затекшие конечности. Он включил ночник на прикроватной тумбочке и огляделся. Тень от его фигуры вытянулась во всю стену, ожидая движения хозяина. Громов горько усмехнулся своим полуночным воспоминаниям и полез в металлический шкаф за винтовкой. Оружием на базе мог пользоваться только он, как старший в команде. Но взять его можно было любому из находящихся здесь людей, тем более при передвижениях за пределы ледовой станции. В последний раз именно Генка и путешествовал с винтовкой к норвежской базе, стоящей от них в двух километрах. Правда норвежцы, со слов Генки его даже не заметили, хотя это странное заявление удивило Громова, тем более что с норвежской базой у них было негласное соперничество за главенство в здешних краях. Лязгнул замок и его взору предстал их арсенал, состоящий из двух карабинов и винтовки дальнего боя. Громов потянулся и достал из шкафа карабин. Он планировал просто напугать зверя, не рассчитывая убить его. Медведь все-таки существо понятливое, если ему дать от ворот поворот, он уйдет искать другие способы пропитания и к человеку приближаться без особой нужды не будет. Громов проверил патронник, подержал карабин в одной руке, потом в другой, как будто обдумывая что то. В это время снова глухо рявкнул медведь. Громов собрался с мыслями и вышел из отсека. Он прошел по коридору к основному выходу, не заметив, как приоткрылась дверь и любопытный Генка, кося в щель одним глазом, посмотрел ему в спину. Дойдя до главного выхода, Громов остановился и затаив дыхание прислушался к звукам с той стороны. Кроме завывания ветра, ничего не нарушало ночную тишину.* Может он сам решил уйти?*– подумал Громов. *Раз взялся за гуж – не говори, что не дюж*– пронеслась мысль в его голове. Громов взялся одной рукой за ключ в замке, а другой сжал карабин, собираясь с мыслями. Он тихо повернул ключ на два оборота и дверь подалась немного вперед. Аккуратно, чтобы не привлечь внимание зверя, он открыл дверь и ошарашено сделал шаг назад. Прямо на него из темноты смотрели два немигающих глаза. Зверь ждал этого момента, застыв около двери. Громов, отшатнувшись, успел вскинуть ружье и сделать два выстрела в сторону зверя. Медведь глухо зарычал и повалился вбок, а Громов, собрав силы в кулак, одним прыжком дотянулся до двери и с грохотом захлопнул ее. Ружье выпало из его рук, ударив цевьем по обшивке двери. Сердце отчаянно прыгало в груди. Только сейчас Громов осознал, что находился на волоске от смерти. На шум из отсека выбежал Генка, а за ним выскочил Колька Кот. Громов шумно сглотнул, выдохнул воздух и жестом показал им вернуться в отсек.

– Утром. Утром все вопросы решим – глухо сказал он им и на ватных ногах пошел в сторону своего отсека. Он кинул карабин на пол, а сам упал на койку, накрывшись с головой одеялом и провалился в темноту.

13

Телефон Ирэны не отвечал. Как назло в тот момент, когда ты нуждаешься в близком человеке, судьба разводит вас в разные углы жизни. У Ирэны этот угол представлял из себя яркий, модный и развлекательный мир, в котором не оставалось места таким неудачникам вроде Громова. Угол жизни Громова представлял из себя полную темноту, без шанса вырваться и забыть боль неудачи.

С этими мрачными мыслями Громов обнаружил, что дошел до реки. Перед ним возвышался мост, перекинувшийся с одного берега на другой, в темноте перед ним не было ни души. Громов остановился, осматривая дорогу перед собой, затем медленно побрел в сторону моста. Дойдя до середины, он подошел к перилам и глянул вниз. Под ним, раскинувшись темной шириной, текла так любимая им в детстве, Москва река. Теперь она виделась ему черным, мрачным покрывалом, скрывавшим под своим сводом множество тайн и пороков. Громов заворожено смотрел вниз, пытаясь найти хоть какое нибудь отражение, но его взгляду не за что было зацепиться, казалось темнота реки забирала с собой и весь свет, который падал на ее поверхность.

– Забери и меня с собой – прошептал Андрей, встав ногами на перила, примериваясь завершить все свои неудачи и несбывшиеся ожидания одним прыжком.

За спиной послышался нарастающий шум, потом свет от машины осветил его фигуру, нырнувшую в арку и темноту разрезал шум подъехавшего автомобиля. Громов попытался укрыться за гранитным выступом, но знакомый голос вывел его из замешательства.

– Старичок, ты что полетать решил? – голос со знакомой хрипотцой принадлежал Зуеву – Андрей, это я Павел!

Громов на секунду замешкался, судорожно обернувшись на реку и с удивлением отметил, что снова видит в воде отражение фонарей с набережных. Через мгновенье он спрыгнул на дорожку.

– Здравствуй Паша.– Громов отряхнул невидимую пыль с брюк, распрямившись, с вызовом посмотрел прямо в глаза Зуеву.

– Здравствуй.– Зуев не отрывая взгляда смотрел на Громова – Садись в машину – вполоборота указал на авто – Поехали ко мне.

– Поехали – глухо ответил Громов. Он еще раз посмотрел на реку – значит он увидит ее в другой раз.

Хлопнули дверцы, мотор взвыл и машина рванула в ночь. Зуев молча крутил баранку, Громов смотрел на пролетающие здания, и казалось погрузился в свои мысли. По дороге никто из них не проронил ни слова. Проехав так чуть больше получаса, машина притормозила у неприметного здания, укрытого деревьями с широкими лапами ветвей.

– Приехали – Зуев кивнул на здание и Громов послушно потянулся за ним.

14

Андрей открыл глаза и увидел над собой качающиеся тени на потолке, пробивающиеся сквозь закрытое жалюзи окно. На улице рассвело и первые лучи солнца стремились прорезать мрак ледовой ночи. Весна на крайнем севере вступала в свои права, заметно отличаясь от весны в привычном виде, но так же как и в других местах, несла с собой свет тепло и надежду. Ветер стих и теперь ничто не нарушало покой станции. *Надо будет встать пораньше и оттащить тушу медведя подальше от станции, пока на него не сбежались мелкие зверьки, праздновать победу* – подумал Громов. *Ребята наверняка будут ждать, когда я встану, ведь распоряжается добычей всегда тот, кто ее добыл*. Громову медведь был не нужен и неинтересен, хотя еще несколько часов назад сам Андрей мог стать жертвой медведя, будь тот чуть расторопнее. У Громова снова появился интерес к жизни, им овладело забытое чувство радости и тяга первооткрывательства. И больше всего теперь его интересовало подземное озеро, обнаруженное посреди вечной мерзлоты, укрытое практически непробиваемым щитом из непонятного материала, обладавшего к тому же активным радиационным полем.* Скоро я узнаю, что все это значит* – неслышно пошевелил губами Андрей и усмехнулся в ответ своим мыслям. Он повернулся на другой бок, закрыл глаза и снова погрузился в дрему.

15

В кабинете Зуева тихо жужжал кондиционер и поблескивали сполохи в окне, отражавшиеся от фонарей. Зуев щелкнул выключателем и под потолком вспыхнула лампа дневного света, освещая убранство кабинета. Обернувшись, Зуев посмотрел на бледное лицо Андрея и указал ему рукой на стул.

– Садись – его голос немного сфальшивил, взяв высокий звук, Зуев кашлянул и повторил – Садись старичок.

Громов устало огляделся и кисло поморщился, увидев на стене карту северных территорий, а затем нехотя сел в кресло. Его мысли еще оставались там, на темном мосту, под которым неслась большая и быстрая река.

– Что тебе надо от меня?– Громов закрыл лицо руками, осознавая как близко был к развязке на мосту.– Я ничем тебе не смогу помочь, я больше не работаю..

– Я смогу тебе помочь – Зуев сказал это твердым голосом – Я знаю как тебе помочь.

– Ты? Да что ты знаешь обо мне, откуда ты вообще взялся – Громов выдохнул в лицо собеседника и зло взглянул на него.

– Я знаю, как тебе помочь – повторил Зуев и Андрей по его голосу понял, что он не шутит.

– Что тебе надо от меня? Я больше не работаю в КСОР групп, меня с позором изгнали оттуда – Андрею стало стыдно за себя и он снова закрыл лицо руками.

– Послушай Андрей. Ну ка возьми себя в руки – от перегнулся через стол и толкнул Громова в плечо.– Посмотри сюда – Зуев поднялся и показал пальцем на карту северных территорий.

– Мне это больше не интересно – глухо ответил Громов – Все это в прошлом.

– Посмотри!– повысив голос, сказал Зуев и Андрей, оторвав руки от лица, стал следить за его движениями.

– Острова северных территорий известны и изучены достаточно хорошо – продолжил Зуев. Благодаря спутникам мы составили подробную карту всех территорий. Вроде как темных пятен не должно было остаться – Зуев обернулся, оценивая реакцию Громова.

– И что с того? – Громов не мог понять, к чему тот клонит.

– А то! Я обратил внимание, что при распечатке обновлений со спутника, в одном и том же месте постоянно фиксируется темная точка, которую можно разглядеть только при близком рассмотрении.

– Погрешность оптики, такое бывает.– Громов пожал плечами – Подумаешь открытие.

– Никакая это не погрешность! – сердито ответил Зуев.– Подожди, дай мне сказать. Эта точка проходит через все обновления и самое главное, что она постоянна.

– То есть ты хочешь сказать, что это какая-то аномалия, которую фиксируют ваши спутники?

– В том то и дело!– Зуев впервые за вечер улыбнулся.– Ты начинаешь меня радовать. Так вот, я слежу за этим местом в течении двух лет и за все это время эта точка не сдвинулась ни на миллиметр на картах. Я думаю там что то есть.

– Что?– Андрей не заметил как привстал из кресла и внимательно слушал Зуева – Что по твоим расчетам это может быть?

– Пока не знаю – Зуев пожал плечами и развернувшись подошел к окну. – Но думаю что то интересное. Полгода назад, мы отправили туда зонд, но он не обнаружил в этих координатах ничего..

– Ничего! – рассмеялся Громов – Вот видишь – ничего!

– Ничего, кроме значительного превышения радиационных показателей именно в том месте, где фиксируется точка со всех спутников. Это защита и она что-то защищает – Зуев многозначительно посмотрел на Андрея.

– Ты серьезно считаешь, что там что то есть? – Громов с недоверием посмотрел на карту, потом перевел взгляд на Зуева – Ты это серьезно?

– Вполне. Конечно это секретная информация и она не для всех, но тебе я думаю это было бы интересно, тем более в твоем нынешнем положении.– Зуев оценивающе посмотрел на Громова, но тот, не отрываясь, смотрел на карту.

– Но эта точка, как там ты ее называешь, она находится не на обжитых территориях – Андрей подошел к карте вплотную и прищурился. – Это ведь территория..

– Остров Смерти.– Зуев чеканил каждое слово – Это территория называется остров смерти.

– Значит там кладбище – улыбнулся Андрей – Об этом ты не подумал?

– Возможно.– на лице Зуева не дрогнул ни один мускул.– Тем более мне это интересно.

– При чем тут я?– Громов с удивлением понял, что знает ответ на этот вопрос, он смотрел на Зуева и ждал его реакции, но тот смотрел в папку на столе и думал о чем то своем.

– Ты решил найти меня и пробурить скважину в этом месте, чтобы узнать что там, так?– Андрей смотрел на Зуева, пытаясь оценить его реакцию на свои слова.– Паша, это так?

– Старичок, что мне всегда нравилось в тебе, это твоя проницательность!– Зуев поднял голову и Громов увидел в его глазах разрастающийся огонек азарта – Ты схватываешь все на лету, старик Космодамианский совсем потерял нюх, отпустив тебя!

– Не произноси его фамилию!– Андрей выпрямился и в его глазах тоже заиграли огоньки, но это были огоньки ненависти.

– Не буду – Зуев встал и обойдя стол, ободряюще обнял Громова за плечи – Давай поговорим о деле.

– Давай – с вызовом ответил Андрей – Давай поговорим об этом, как его..

– Остров Смерти.– голос Зуева принял стальные нотки.– Он называется Остров Смерти.

16

Телефон Ирэны не отвечал. Громов после разговора с Зуевым, поймал такси и поехал от Окружного шоссе к себе в Печатники, сторговавшись с чернявым узбеком водителем за 500 рублей. В его голове засело неприятное название острова, как будто отождествлявшим себя с его судьбой. Еще вчера он сам стоял у черты, переступив которую, возможно бы оказался на таком вот придуманном его ущемленным самолюбием острове, без начала и конца, но судьба распорядилась иначе, оставив ему возможность узнать про настоящий, существующий в реальном мире остров смерти. Сама идея увидеть, что же скрывается под этим непонятным и страшным названием, теперь завладела его умом, проступая каплями пота на висках. *Будь что будет – подумал про себя Громов – Если мне суждено было остаться на том мосту, я бы ни в чем уже не сомневался*. И сейчас у него не было больше сомнений. Он решил для себя, что даст согласие Зуеву на участие в экспедиции на этот странный остров. Со слов Зуева, имелась необходимость в обследовании самого острова и в особенности фиксируемой спутниками в обозначенных координатах, непонятного образования с невыясненной этиологией, обладавшей к тому же радиационным излучением. Также в задачи экспедиции входило развертывание автономной ледовой станции, доставленной туда заранее. Группа из четырех человек, возглавлять которую полагалось Громову уже была готова и со слов Зуева, только ждала сигнала к действию. От самого Громова, как от специалиста по глубинному бурению, требовалась подготовка и установка бурильного оборудования, сбор и обработка полученных данных, а также отправка их на материк, предоставляя впрочем полную свободу действий. Ответственным за экспедицию являлся сам Зуев, секретность и прикрытие осуществлял также он. Дело оставалось за малым -решением Громова.

Андрей поймал себя на мысли, что проезжая по мосту через Москву реку, посмотрел на нее глазами совсем другого человека. Человека, который решил для себя самую сложную задачу в жизни, которую ему подкинула эта жизнь и смерть, которая всегда была рядом. Он достал из кармана куртки телефон, пролистав меню, набрал телефон жены, но ответа не последовало. Телефон Ирэны не отвечал. Громов выдержал несколько секунд, потом нажал на отбой, с тоской заметив, что мост остался за спиной. Затем он еще некоторое время безучастно смотрел на дорогу, которая кидалась под колеса несущейся машины, на ранний просыпающийся ото сна город, на вялые фигуры одиноких людей, стоявших на остановках, снова набрал номер и поднес телефон к лицу. После нескольких вызывных гудков, на том конце провода ему ответил знакомый голос, с небольшой хрипотцой.

–Аллё.

–Аллё, Паша это я. Я согласен.

17

В отсеках уже вовсю кипела жизнь. Громов понял, что проспал тот момент, когда должен был уже быть на ногах. С кухни доносились шипение и шкворчание пищи, шумно кипел чайник и Колька Кот, как обычно беззлобно переругивался с Генкой, обсуждая последние новости. Андрей потянулся в койке, расправляя ото сна затекшее тело и резко встал. Встряхнувшись и пригладив волосы, он глянул в окно на разгоревшийся световой день, потом хлопнул себя по лбу, вспомнив про медведя и заторопился в ванную. Ребята услышав шевеление в его отсеке, притихли. Всем не терпелось увидеть причину их неспокойной ночи, вернее все что от этой причины осталось, ведь стрелять в пределах ледовой станции, тем более в самом коридоре еще не приходилось. Тем интереснее был результат этой ночной заварушки. Понимая это, Громов быстро умылся, привел себя в порядок, оделся и решительно вышел из отсека. Две пары глаз, принадлежавших Генке и Коле, смотрели на него, ожидая любой реакции, но внешне Громов никак не выдал себя.

– Здорово начальничек – первым начал Колька Кот, озираясь на более старшего по возрасту Генку радиста – Ну ты учудил сегодня, бах бабах и тишина.

– Прям как в боевиках – добавил Генка, приглаживая чуб.

– Здорово парни.– Громов попытался придать своему голосу побольше командного рычания, изобразив из себя удачливого охотника, но потом, глянув на их оторопевшие лица, широко улыбнулся.

– А выстрел то был ладный! – удовлетворенно заметил Генка – Говорю тебе как бывалый охотник. Не мучился особо мишка, даже не пискнул после выстрела, видать наповал! Вишь как люди из города умеют – он повернулся к Кольке и удовлетворенно хмыкнул.

– Жить захочешь, не такому научишься.– серьезно ответил ему Колька.– Я тоже городской был когда то, а теперь вот самый настоящий ссыльный.

– Пойдем что ли посмотрим на него, здоровый наверное зверь.– Генка встал, призывно глядя на Громова – Мы ждали когда ты проснешься.

– Пошли – кивнул Громов.

Громов и Генка двинулись к выходу, за ними, прихватив с кухни секатор поувесистей, засеменил Колька Кот. Дойдя до выхода на улицу, процессия замедлила шаг, прислушиваясь к звукам с той стороны. Генка положил тяжелую руку на плечо Громова и когда тот обернулся, проложил указательный палей к губам, призывая не шуметь. Колька взялся за свой секатор двумя руками, приготовившись махать им как заправский мексиканский сборщик агавы, чем вызвал у обернувшегося на него Громова, сдавленный смех.

– Да тихо вы пацанва – прошипел Генка– Этож медведь, вдруг что, раненый он опасен..

– Ты сказал наповал – шепотом ответил ему Громов.

– Сейчас увидим, куда ты стрелял – пробормотал Генка – Все открываем, на счет раз-два-три..

– Три!– выдохнул Громов и резко открыл дверь. Наблюдавший за ним Колька увидел его расширившиеся глаза и медленно перевел взгляд в сторону открытой двери. Там, кроме сверкающего снега и дрожащего от мороза воздуха не было ничего.

– Вот те на! – вытягивая голову из за плеча Громова, пролепетал Колька – А где медведь?

– Птички склевали – глубокомысленно ответил Генка – Все до зернышка склевали – он перевел взгляд на Громова, ожидая его реакции, но тот молчал, рассматривая снег перед станцией, пытаясь понять что произошло.

– А может не было медведя, хотя стрелял ведь – Колька почесал в затылке – Как это понимать?

– Как хочешь так и понимай – Генка развернулся – Пойдемте завтракать мужики.

У Громова никак не складывалась картинка в голове. Он отчетливо помнил глаза зверя, что уставились на него из темноты, когда он распахнул дверь. Промахнуться с двух метров он явно не мог, значит зверь ранен и где то рядом.

– Крови нет – как будто прочитав его мысли, ответил Генка.– Промахнулся ты Иваныч, бывает.

– Промахнулся! – Колька Кот язвительно улыбнулся – Бывает – он старательно сымитировал тембр голоса Генки.

– Бывает! – кивнул Громов, хотя в глубине души понимал, что промахнуться с такого расстояния не мог. Он выглянул еще раз на улицу, оглядев безжизненную ледяную пустыню и с шумом захлопнул дверь. Колька и Генка уже на кухне обсуждали главные отличия городских и деревенских жителей, попутно примеряя на себя роли охотников на ночного зверя, явно не в пользу Громова.

*Надо будет съездить, осмотреться в округе* – решил Громов и с этой мыслью пошел на кухню, оставив все вопросы на потом.

18

Свет в кабинете Зуева был приглушен, только тени от лампы на столе бродили по потолку, отражаясь от зеркальных шкафчиков, резали глаза. Хозяин кабинета сосредоточенно разглядывал какие то бумаги, попутно отхлебывая чай из большой фарфоровой кружки. Громов сидел напротив и пытался понять, как удалось так незаметно для глаза приделать крысиную голову к человеческому манекену. Настроение у него было игривое, несмотря на предшествующие сложности, перспектива нового проекта на ледовом острове пьянила его своей загадочной непредсказуемостью. Ему не терпелось побыстрей отправиться на эту неизученную территорию, чтобы применить наконец то все свои силы и знания на пользу человечеству, вопреки, теперь уже постылой мысли о нежелании жить.

– Павел Олегович – деланно произнес Громов – Давайте уже приступим к нашему проекту – губы предательски дрожали от желания улыбнуться – Паша, ну в чем дело, я приехал, ты молчишь?

– Значит готов? – Зуев отхлебнул из кружки и поднял глаза на Громова.

– Абсолютно и необратимо – Громов согласно кивнул.

– Ну хорошо. Давай по составу для начала. – Зуев снова углубился в свои бумаги. – Как я тебе говорил, ты назначен руководителем группы. В группу помимо тебя войдут еще три человека.

– Кто они? Надежные люди? – Громов взял в руки карандаш и бумагу, собираясь писать.

– Записывать ничего не надо. – Зуев исподлобья следил за его действиями – Инфомацию нужно держать вот здесь – он постучал пальцем по голове.

– Как скажешь, дело хозяйское – согласно кивнул Громов – Просто я подумал, что эта информация для всех.

– Это наше с тобой дело! И ты должен понимать степень ответственности! – в голосе Зуева отчетливо проявились стальные нотки. Дело государственной важности.

– Я понимаю.– Громову на секунду показалось, что он видит перед собой Космодамианского – Я понимаю, Павел Олегович.

– Старичок, давай без обид. Я нашел тебя не для того, чтобы решать твои проблемы, а для того чтобы помочь тебе. А ты должен помочь мне, вернее не мне, а государству.– Зуев выпрямился в кресле, пронзив Громова взглядом.

– Я не отказываюсь.– тихо ответил Громов – Я сам дал согласие, без принуждения.

– Ну вот и ладненько – Зуев откинулся в кресле, прекрасно осознавая свое превосходство – Этой экспедицией ты себя полностью реабилитируешь.

– Я вполне себе пока живой для реабилитации – попытался пошутить Громов, но осекся, натолкнувшись на взгляд Зуева.

– Твое тело наверное бы уже выловили, где нибудь на окраине города, если бы я тебя не удержал тогда – Зуев говорил вкрадчивым голосом – Это ты понимаешь?

– Понимаю – Громов склонил голову.

– Ну а раз понимаешь, давай ближе к делу! – голос Зуева подобрел и обрел человеческие нотки.– Дело, доверенное тебе, важное и крайне опасное.

– Почему ты помог мне? – Громов в упор смотрел на Зуева.– Это все из за того случая с липовой диссертацией у профессора Светлова?

– Не будь таким сентиментальным! – Зуев снова помрачнел – Та история здесь совершенно не при чем, хотя я так и не попросил у тебя прощения..

– Это абсолютно незачем.– Громов шумно выдохнул – Я давно не держу на тебя зла. Пусть это останется в прошлом.

– Договорились.– Зуев сжал кулаки так, что побелели костяшки – Экспедиция на остров смертельно опасна и я должен предупредить тебя об этом сразу.

– Любая экспедиция опасна. Мне нечего терять – Громов с вызовом посмотрел на Зуева – Меня вообще уже могло не быть здесь.

– Могло, да. – Зуев сложил руки на столе. – Опасность заключается в защитной оболочке, найденной на этом острове, радиоактивность зашкаливает.

– То есть ты хочешь сказать, что жена мне больше не нужна? – Громов вымученно улыбнулся.

– Разговор о жизни, а не о жене.– ответил Зуев и кабинете на несколько секунд воцарилась гнетущая тишина. Было слышно, как тикают часики и где то бьется об стекло замученная мушка.

– Это ничего не меняет – собравшись с мыслями, ответил ему через некоторое время Громов.– Я решение не поменяю.

– С тобой будут три человека – Зуев удовлетворенно кивнул.– Все они предупреждены о возможных последствиях, но никто из них не знает об истинных причинах экспедиции. Твоя задача обустроиться и пробурить в этой защите достаточное отверстие, чтобы узнать, что там находится. Никаких ограничений у тебя нет, делай все, что посчитаешь нужным.– Зуев снова углубился в свои бумаги.– Всю информацию будешь передавать лично мне, а я решу, что со всем этим делать. Ты как?– он снова взглянул на Громова, ожидая его реакции, но тот безучастно смотрел куда то себе под ноги.– Старичок, ау!

– Да, Павел Олегович. Я готов.– Громов стряхнул с себя навалившуюся тоску– Я полностью готов.

– Ну и ладненько, ну и замечательно!– Зуев согласно закивал головой – Сейчас с тобой проведут инструктаж, а потом все, готовься – через неделю экспедиции дается старт – он перевел взгляд на карту северных территорий позади себя и пафосно взмахнул рукой – Родина ждет результатов!

Громов зажмурил глаза, пытаясь осознать услышанное, но в его голове только стаи беззаботных птиц летели куда-то, свободные от всех и вся, поднимаясь и паря все выше и исчезая в горящем диске солнца нового дня.

19

Все-таки завтраками от Кольки можно было отравить практически всю популяцию белых медведей, обитающих на острове, настолько эта еда была безвкусна и проста. С трудом проглатывая загустевшую манную кашу с комками, Громов пытался разбавить все остывшим кофе, роняя капли на свою одежду. Колька, словно чувствуя непривлекательность своей стряпни, снова начал свою заунывную песню про недостаточное обеспечение, как будто другая партия поставки могла что либо изменить.

– Иваныч, у меня газ скоро кончится.– Колька знал на что давить больнее, поэтому начал именно с этого.

Громов с трудом пропихнул в себя остатки каши, зная, что до обеда перекусов больше не будет и поднял на Кольку грустные глаза.

– А раньше что молчал?– Громов сделал вид, что ему хочется еще кофе, но Колька только пожал плечами в ответ.

– По инструкции, газового баллона должно хватить на месяц.– встрял Генка-Месяц еще не кончился, значит газа там достаточно.

– Да говорю же вам, сегодня лампочка на мернике стала мигать, а это значит газ на исходе. Иваныч что делать то, у меня баллон последний, на электричестве готовить не получится, сам знаешь, все напряжение на бурение ушло, сами экономим на чем можем.– Колька сделал страдальческое лицо и протянул к нему руки, как будто прося милостыню.

– Прорвемся – Громов соображал из чего можно сделать бутерброд и никак не мог сосредоточиться.– Убавим если что напряжение на бурильной станции, как-нибудь перекантуемся.

– А может к норвегам сгонять? – Генка задумчиво теребил подбородок – Одолжимся парой газоконденсатов, а что, они не откажут, европейцы народ порядочный.

– А мы значит непорядочные?– строго ответил Громов – Мы значит шаляй-валяй?

– Ну что ты Иваныч к словам придираешься? – Генка обиженно отвернулся к окну – Не хочешь не езди.

Громов и сам прекрасно понимал, что другого выхода скорее всего не будет. Уже полгода они находились на ледовой базе, освоив жилые отсеки и установив бурильную установку, а видимых результатов до сих пор не было. Уже вышли все сроки, обеспечение, рассчитанное на три месяца, использовано и забыто, даже еда, а теперь вот и газ подходили к концу, но толку от их зимовки на поверку оказалось ноль. По расчетам выходило что до нового года экспедиция, пробурив разведочную шахту в защитной оболочку, вернется обратно, возможно с результатами, возможно нет – но сопротивление, которое оказала им эта непреодолимая преграда, оказалось непредвиденно мощным, настолько, насколько это можно было себе представить. Каждый день они углублялись всего лишь на несколько сантиметров и конца краю этому было не видно. Измеряя радиационный фон и дозу полученную в течении дня, Громов давно уже понял, что организмы всех находящихся на станции, просвечены насквозь и получили такую дозу в сумме, что Фукусима, с ее детским реактором осталась далеко позади. Норвежцы конечно тоже, приняли в свои организмы некоторую дозу радиации, но их ледовый лагерь находился в пяти километрах от защитной оболочки, а не в километре как Российский. Громов тяжко вздохнул и повернулся к парням. Как оказалось, они все это время смотрели на него, словно читая его мысли. Андрей сконфуженно улыбнулся, понимая, что читать чужие мысли никому не дано, но тем не менее почувствовал себя мушкой дроздофиллой под микроскопом.

– Я сам к ним съезжу сегодня, попробую договориться.– Громов понимал, что другого варианта, чтобы успокоить ребят у него нет. – Да прямо сейчас и поеду.

– Иваныч ты только не промахнись! – Генка весело глянул на него -Промахиваться больше ну никак нельзя.– ему самому нравились его шутки– Нам до весны всего месяц дотянуть осталось.

– Всего!– Колька хмыкнул и стал складывать посуду в мойку.– Сколько здесь торчим, все без толку.

На лестнице послышались торопливые шаги, затем загрохотала дверь на первом этаже и в проеме кухни появилась помятая физиономия Алекса. Он быстро схватил со стола кусок хлеба, проглотив его, опрокинул в себя кофейник, но не обнаружив в нем ни капли, жадно припал к графину с водой. Его кадык, явно заметный, как это бывает у молодых мужчин, резво скакал под кожей, отбивая такт глоткам. Выцедив всю воду, он вытянул указательный палец вверх, пытаясь начать разговор, но жажда никак не давала ему оторваться от графина. Наконец напившись, он с грохотом сел на стул и сложил указательный и средний палец в знаке, который всегда означал одно – викторию.

– Есть! – Алекса переполняли эмоции – Похоже есть результат!

20

Знакомство со своей будущей экспедиционной группой произошло за пару дней до назначенного старта. В кабинете Зуева сидело трое разновозрастных мужчин, когда Андрей Иванович Громов появился в дверях. С первой секунды Громов понял, что на этих людей он сможет положиться, даже если судьба поставит его перед выбором, остаться или уйти, надеяться или делать, выбирать или сомневаться. Один из мужчин, Николай Котов был его и Зуева однокурсником, бросившим учёбу где то на третьем курсе и поступившим в мединститут. Дружба между ними от этого не прекратилась, только перетекла немного в иное русло, но не стала от этого менее значимой. В какое то время Колька исчез из поля зрения, потом дороги всех троих разошлись. Как оказалось, Колька получил специальность врача, поработал некоторое время в закрытых учереждениях, добился определенной профессиональной успешности, но все это перечеркнула случайная драка, последствия которой оказались печальными. Негодяя, приставшего к девушке, Колька ударил так, что тот скончался в больнице, а Колька получил реальный срок. Он успел отсидеть половину срока, когда помощь пришла в лице Зуева, который разыскал его и смог вытащить из тюрьмы. В благодарность за это, испытывая чувство вины и пытаясь загладить грехи молодости, Колька Кот, как теперь он себя называл, дал согласие участвовать в ледовой экспедиции на Северные территории в роли врача и повара. Вторым участником был Геннадий Искаков, старинный друг семьи Громова, которого он сам помнил сильным, коренастым мужиком в детских поездках в Сибирь к родственникам. После смерти жены, Гена также был найден Зуевым и на предложение участвовать в экспедиции, ответил решительным согласием. В его функции входила связь с большой землей, а также помощь в охране станции и ее жизнеобеспечении. Третьего участника, молодого симпатичного парня Громов видел впервые. По словам Зуева выходило, что Алексей был сыном влиятельных родителей, но чрезмерное вторжение в его личную жизнь и постоянная опека, проявили в парне желание самостоятельно добиться успеха и доказать свою состоятельность вопреки возможностям и желаниям родителей. Зуев нашел Алекса на каком то компьютерном сайте, где тот выступал экспертом в наладке и диагностике компьютерных технологий. После короткой переписки и встречи, Алекс согласился на участие, как ему казалось, в приключенческом походе на полюс. В его задачи входило электронное и компьютерное обеспечение работы бурильной установки, обработка и анализ полученных данных, а также прикрытие от вирусов и ДДОС атак содержимого экспедиционного оборудования.

Команда во главе с Громовым была готова и жаждала отправиться на остров с непонятным защитным экраном, обнаруженным лабораторией Зуева. Впоследствии, это решение каждого из согласившихся принять участие, привело к тем переменам, которые уготовила им сама судьба, позволив для начала собраться в этом затерянном месте.

21

Лицо Алекса пылало пунцовыми красками, когда он рассказывал об изменениях в сигналах, поступавшим с датчика, установленного на бурильной установке. За практически полгода, проведенные у монитора, лицо Алекса осунулось и утратило живость, присущую человеку, ведущему праздный образ жизни. Упрекать Алекса в лени, равнодушии и безинициативности не смог бы никто из находившихся на станции, учитывая его бешенную ночную работоспособность. Монотонность этой работы признавал Генка и Колька, иногда посмеиваясь над полусонным видом Алекса на обеде, иногда шарахаясь от его безумных горящих глаз и всклокоченных волос при встрече ночью в коридоре. Эта ночь, непохожая на другие из-за стычки с медведем, для Алекса оказалась решающей в его поисках. Просидев всю ночь, слушая рычание медведя на улице, он снова и снова всматривался в монотонно бегущие цифры на экране компьютера, пытаясь уловить разницу в данных. Не ожидая изменений, Алекс вырубился еще до того момента, когда Громов вышел с ружьем к беспокойному медведю и даже не слышал выстрелов, проспав этот неприятный инцидент. Проснувшись утром от шума своих друзей и мельком взглянув на экран, Алекс с удивлением, граничащим с ужасом и радостью, обнаружил что датчики на бурильной установке стали передавать сигнал, похожий на наличие близкой полости. Перепроверив данные и сравнив их со старыми цифрами, он убедился в отсутствии погрешности цифр, которые сулили долгожданный результат. С этой новостью он и выскочил в коридор, сметая перед собой все препятствия. Генка и Колька, не понимая сути, но чувствуя настрой Алекса, бросили свои дела и жадно вслушивались в диалог на непонятном для них сухом языке цифр. Громов, предчувствуя развязку их затянувшегося исследования, весь покрылся испариной, с интересом слушая доклад, он только и успевал стирать с лица пот, обмахиваясь поспешно вырванным листом прочитанного журнала.

– Так вот – продолжал Алекс – Судя по линейной долготе и анализе карстовых пустот, датчик углового наклона выдает слабоположительную динамику ответных частот, что сигнализирует нам о небольшой остаточной толщине защитного панциря.– он оторвал глаза от бумажки и радостно выдохнул – Все Андрей Иванович, результаты налицо – Скоро перфорируем эту проклятую защиту! – он заливисто по юношески рассмеялся.

– А точно это безопасно? – Колька радовался заодно со всеми, но природная настороженность давала о себе знать.

– Не опасней отравиться твоей стряпней! – не поворачивая головы ответил Громов – Значит немного осталось, говоришь? – его тело колотила дрожь – Сколько, неделя, две?

– Да ну будет вам Андрей Иванович! Максимум пара дней! – Алекс снова выкинул перед собой руку с двумя пальцами, которые обозначали не то цифру, не то победу.– Финиш, аллес гуд!

– Все значит, добились чего хотели – Генка закивал головой – Все таки Иваныч ты мужик, сказал – сделал!

– Спасибо ребята! – голос Громова дрогнул – Без вас – он кашлянул от охвативших его чувств – Без каждого из нас не было бы результата, мы вместе сделали большое дело – он обвел глазами своих помощников и плюхнулся на стул.

– А что там под этой защитой интересно?– задумчиво протянул Колька – Стоящее что то или как?

– Да кто его знает.– Генка пожал плечами – Наверное важное, раз мы столько тут торчали. Послушай Иваныч – он перевел взгляд на Громова – Это значит экспедиция закончилась, миссия так сказать выполнена, можно домой возвращаться? – он улыбнулся и посмотрел на Кольку – Значит к норвегам можно не ехать!

– Газа мало осталось, я вас предупредил.– Колька стоял на своем – Мое дело маленькое.

– Решим как быть, пока все идет без изменений.– Громов отвлекся от своих мыслей – Алексей ты продолжай наблюдать за данными, а я проедусь до установки, осмотрюсь как там и что – с этими словами он встал, давая понять что разговор окончен – Всем спасибо за работу.

– Иваныч может с тобой поехать? – Генка положил ему руку на плечо – Вдруг медведь твой снова объявится, бузить начнет, как сегодня ночью! – с этими словами он попытался вызвать у друзей улыбку, но те были сосредоточенны на своем и на его шутку не отреагировали.

Алекс не дослушав о чем речь убежал к себе в отсек к компьютеру, Колька собирал тарелки, напевая себе под нос какую то незамысловатую мелодию, а Громов погрузившись в свои мысли, практически полностью, не реагировал на внешние раздражители. Генка, поняв, что разговор окончен, грустно хмыкнул и поплелся к себе, вспомнив в последний момент о незаправленной постели.

Очередной день, начавшийся с таких нужных новостей, сулил неплохое продолжение и только мысль о ночном медведе и о его исчезновении не выходила у Громова из головы, вынуждая его сомневаться, неосознанно признавая поражение перед зверем. Дойдя до своего отсека, Андрей одел одежду для выхода за пределы станции, достал из сейфа винтовку, не забыв проверить боекомплект и стараясь не быть увиденным, через вспомогательный выход незаметно вышел к гаражу. Он выкатил мотосани и озираясь по сторонам, осмотрелся, желая понять куда мог уйти зверь. Не увидев ничего кроме искрящегося в лучах весеннего солнца безжизненного ледяного пространства, он нацепил защитные очки, завел мотор и резко ускорившись, отправился в сторону еле заметной в снежном отвале струи пара, которую выпускал работающий дизель буровой установки.

22

Ирэна уже знала об экспедиции и о том, что Андрей уезжает на несколько месяцев куда то на льдину. Решив что КСОР групп снова проявила интерес к его разработке, предложив контракт, а значит и крупное вознаграждение, она бросила свой съемочный процесс, разругавшись с продюсерами и примчалась домой. Андрей не ожидал такого скорого явления жены, тем более что собирался обставить свой отъезд в тайне, но теперь, когда тайное стало явным, в глубине души был рад возвращению Ирэны. При ее появлении, Андрея кольнула мысль, что он до сих пор продолжает сильно любить ее.

– Андрюшенька, милый – голос Ирэны звучал слащаво, почти как в тех глупых сериалах, в которых она снималась – Как же я соскучилась, ты даже себе не представляешь – она так быстро захлопала ресницами и картинно бросилась ему на грудь, отчего у Громова резко забилось сердце, чувствуя близость женского тела.

– Ирюша, я тоже соскучился – он обнял ее, прижавшись в ней всем телом – Как же я по тебе соскучился, милая.

– Знаешь нам чаще надо быть вместе, но все эти съемки, кастинги и бездушные режиссеры отнимают столько драгоценного времени, ты даже не представляешь себе милый – щебетала Ирэна, оглядывая комнату, в которой она на была несколько дней – Ты уезжаешь милый?

– Да мне предложили контракт на разведку одного месторождения, правда это информация достаточно секретная, хотя ты откуда то узнала о ней – Андрей отклонился и посмотрел в глаза жены, сообразив, что действительно не догадывается, откуда она узнала про отъезд.

– Милый, я знаю намного больше чем ты думаешь – Ирэна взъерошила на его голове волосы и заливисто рассмеялась – Не думай обо мне плохо, но и у меня есть свои информаторы.– она расправила складки на платье и вышла в коридор, продолжая разговаривать на ходу – Когда ты уезжаешь?

– Завтра – глухо ответил ей Андрей, понимая, что не до конца знает свою жену.

– Уже завтра? Космодамианский так торопит тебя?

– Космодамианский здесь ни при чем – зло ответил ей Андрей – Меня отправляет другая организация.

– Другая?– Ирэна стояла в дверях комнаты с удивленным лицом – Разве ты едешь не от КСОР?

– Нет, я еду не от них, а что это меняет? – Андрей смотрел прямо в глаза Ирэны – Поездка будет не менее важной и серьезной, тем более другого шанса у меня наверное не будет.

– Понятно.– протяжно произнесла Ирэна, – Я думала тебе предложили выгодный контракт.

– Послушай Ирюш – голос Андрея дрогнул – У меня не было выбора, тем более я еду по поручению Зуева, он предложил мне интересную работу и я не отказался.

– Павел? Это он тебя отправляет? – Ирэна с удивлением смотрела на него – Он что большой начальник?

– Достаточно – уклончиво ответил Андрей – Если бы не он, я ..я не знаю что бы сейчас делал. – Андрей обхватил голову руками и сел на диван.

– Андрюшенька – Ирэна обвила его своими руками – Раз Павел стал большим начальником, думаю он не бросит тебя – она загадочно поглядела на него – И у меня еще будет возможность стать английской королевой! – она откинула голову и ее длинные волнистые волосы рассыпались по плечам.

– Я постараюсь – смущенно ответил Андрей, чувствуя как по его телу прокатываются волны желания. Близость знакомого тела вызывала в нем вполне земные желания, он ухватил Ирэну, крепко прижав к себе и впился в ее губы. Ирэна не сопротивлялась, наоборот ее тело сделалось тягучим, а губы превратились в мягкое желе. Не пытаясь больше совладать с нахлынувшим желанием, Андрей подхватил на руки обмякшее в неге тело и перенес на диван, навалившись сверху, судорожно срывая одежду, лаская шею и губы, слившись с ее податливым, желанным телом перед долгой разлукой.

23

Приближаясь к объекту, Громов поймал себя на мысли, что чувствует себя безумно счастливым, несмотря на полугодовое пребывание в этой ледяной пустыне. В последние месяцы хандра навалилась на него особенно отчетливо, забирая с собой желание работать и двигаться к цели, мешая работе и отдыху, встревая бессмысленными ссорами с коллегами, снова заглушая желание жить. Лишь ответственность, взятая им в свое время за жизнь этой базы, не давала опустить руки и отойти в сторону. Ребята стали замечать за ним усталость, перемежавшуюся со вспышками беспричинного гнева, а иногда и безысходностью. Сам Громов ловил себя на мысли, что возможно совершил ошибку, замешкавшись тогда на мосту и проявив слабость и нерешительность. Сейчас его удерживала в том числе и отеческая привязанность к Алексею, это он отчетливо понял, когда тот спас его от неминуемой смерти, вытолкнув из под обрушившегося снежного козырька. В тот день Громов как обычно выскочил из дверей после ночного урагана, не заметив нависший с крыши большой пласт снега и льда. От вибрации и перепада температуры, льдина соскочила с крыши и практически накрыла собой Громова, но Алекс в последний момент успел оттолкнуть его в сторону, приняв на себя скользящий удар. Выскочившие на шум мужики, втащили оглушенного Громова в коридор, а Алекс получивший травму головы, без сознания, был найден позже. Громов, посчитал его погибшим, но когда тот пришел в себя, был безмерно счастлив и благодарен судьбе за такого товарища, ценой своего здоровья спасшего другого человека. Сотрясение мозга, которое выявил у него Колька, не шло ни в какое сравнение с той душевной травмой, которую получил Андрей, переживая и кляня себя за свою неосмотрительность. Через две недели Алекс уже был на ногах, сказалась сила молодого организма и тяга к жизни. Громов для себя решил что когда нибудь отплатит той же монетой, даже если на кону будет его собственная жизнь..

Весеннее солнце даже в высоких широтах обладало своим магическим действом, растапливая понемногу снежную корку. Экспедиция по всей видимости шла к своему логическому завершению, чему наверняка были рады все члены экспедиции, выдохшиеся за время полугодовой отлучки из дома и изголодавшиеся по простым земным радостям. Руководитель экспедиции, Павел Зуев бомбардировал их все это время посланиями, имевшими вначале миролюбивый и отеческий тон и сменившимися к концу на грозные, а порой даже истеричные электронные письма. Громов успел устать от этого вала негатива, свалившегося на него, но теперь, когда результат был близок, стал мысленно обдумывать причины столь сильно затянувшие процесс бурения. Защитная оболочка, оказалась непростой и загадочной субстанцией. Испускаемое ею радиоактивное поле, можно было объяснить наличием радиоактивных изотопов в структуре почвы острова, но объяснить непонятное сопротивление, которое оказала эта оболочка в ответ на бурение, Громов не мог. В его памяти всплывали иногда разные прочные материалы и структуры с которыми он встречался, но такой крепкой, какой была структура этой защиты, он еще не видел. Самые устойчивые бурильные головки, испытанные на предельных глубинах, при невыносимых температурах и давлениях, оказались бессильны перед этим незнакомым покрытием. Углеродные нанобуры, которые могли просверлить отверстие прямиком в ад, с неограниченным сроком службы, тупились за пару дней и превращались в труху при встрече с непонятным материалом, вселяя в Громова трепетный ужас и непонимание с чем же он столкнулся. И вот теперь конец близок и появилась надежда проделать в защитной оболочке отверстие необходимое для забора материала для исследования, у Громова стали возникать странные мысли о необходимости прекратить бурение и законсервировать отверстие, чтобы не навлечь страшных последствий из за неизученного и непонятного содержимого под оболочкой. *Если там что то есть, наверное это хотели хорошенько спрятать*– думал Громов, не в первый раз представляя себе, как объявит товарищам о сворачивании бурения и завершении миссии. Теперь же информация о близкой полости полностью изменила его планы и он лично хотел увидеть этот момент, который втайне желал увидеть все это время.

24

За день до отъезда, отправив жену с прикрепленным водителем на съемочную площадку, ошалевший от домашнего благополучия и уставший от бессонных ночей, Громов решил проведать отца, отправившись в подмосковные Подкаменки. Эти места, где он провел детство и юность, где до сих пор жил его отец и брат и где навсегда осталась мать, вызывали у него благоговейную радость и яркие воспоминания о детстве. Среди полей, затерялась его деревушка с покосившимися домами, в которых коротали свой век оставшиеся старики. Молодежи в деревне практически не осталось, дачники которые оккупировали эти места совсем по другому относились к земле, к природе и просто к жизни, разрезая участки частоколами заборов и пряча за ними свою непонятную жизнь и привычки. Местные относились к ним с каким то только им понятным сожалением, созерцая перерождение деревенских устоев и изменение нравов. Мать Громова, властная и строгая женщина, умерла несколько лет назад от онкологии, оставив полубольного отца и пьяницу сына. Громов был младшим в этой семье, самостоятельно, не прибегая ни к чьей помощи, с медалью закончил школу, уехав из деревни в город, поступил в известный вуз. Старший брат Антон, не стремясь достичь успехов, тихо спивался в глуши и никак не реагировал на увещевания Андрея и матери, пока она была жива, оставаясь при этом тихим и беззлобным мужичком, послушным и старательным в короткие дни похмелья. Отец после смерти жены, как мог тянул лямку деревенской жизни, отказываясь от помощи и возможности уехать в город к сыну, старательно поддерживая в доме и на участке порядок.

После знакомого поворота, изъезженного в детстве на велосипеде, Громов глубоко втянул воздух, пытаясь различить в нем знакомые нотки покошенного травы, но кроме обычного запаха необработанной земли и застоявшейся в оврагах воды ничего не почувствовал. Вдалеке замелькали темные крыши деревенских домиков, перемежавшихся с разноцветными новоделами из импортной черепицы. Деревня была рядом и хотя облик ее практически не изменился, Громов отметил про себя что не узнает ее, вернее не может узнать, после всех лет отсутствия. Раньше ему легко давалось возвращение в родные места, но с годами это чувство поугасло и в итоге превратилось в повинность, подкрепленную безысходностью и тоской.

Подъехав к дому и заглушив двигатель, Громов был неприятно поражен тишиной, обрушившейся на него. Деревня как будто погрузилась в летаргический сон, который изредка вспарывал звук пролетавшей пчелы или шелестящих листьев, в остальном не было слышно ни лающих собак, ни лягушек на пруду, ни работающих людей и техники. С гнетущим чувством, Громов прошел через калитку, минуя невозделанный огород, отметив покосившийся сарай и кучу тряпья, сваленную около дома. Отчаяние и заброшенность чувствовались всюду, поселившись здесь с того дня, когда он уехал в город. Теперь его здесь никто не ждал.

В доме пахло старостью и разрухой. Отец сидел на кухне, прислонившись к стене и как будто бы спал. При появлении Андрея, он приоткрыл глаза, но его лицо не выражало никаких эмоций, устав сопротивляться превратностям судьбы. Андрей молча прошел к нему и сел напротив. Внутри его боролись отчаяние и желание сбежать отсюда, но теперь он не мог позволить себе уйти просто так, развернувшись спиной к когда то единственно близким ему людям.

– Здравствуй отец – глухо сказал Громов, превозмогая стыд за беспомощность отца и свою отчужденность.

– Здравствуй сынок – отец с трудом шевелил губами и видно было как нелегко даются ему слова – Ты верно в гости приехал, а мы не ждали – ухватившись за край стола, он попытался привстать, но сил в руках не хватило и он бессильно откинулся обратно на спинку стула.

– Я попрощаться приехал. Уезжаю на Север – Громову тяжело давались слова, в горле откуда то появился ком, воздух выходил из горла с присвистом, как у старца.

– Попрощаться – повторил за ним отец и Громов увидел как его глаза, как когда то в детстве вспыхнули озорным светом, когда они вместе ловили рыбу на пруду и отец обучал его нехитрым премудростям, а потом они вместе ныряли в темную воде за потерянной кормушкой и распугивая рыбу, плескались на глубине.

– А где Антон? – Громову казалось что его голос не принадлежит ему, он дрожал и звенел в тишине заброшенного дома, входя в контраст с поселившейся здесь навсегда вязкой тоской.

– Антон помер второго дня как – безучастно ответил отец – Схоронили его. Водка его сгубила проклятая – голова отца заколыхалась и он уронил ее себе на грудь.

Андрей подскочил к нему и обнял, тело отца было легкое и невесомое, голова его коcнулась плеча Андрея и он понял, что из глаз отца текут слезы, невидимые в сумраке дня. Он подхватил отца и бережно перенес в комнату, опустив на старенькую незаправленную кровать. Ему казалось, что это он умер только что, отдав последние силы и память старому дому, в котором он помнил себя маленьким веселым мальчишкой среди любящих людей. Воспоминания того времени на секунду вспыхнули в голове и исчезли, унося с собой непосредственную детскую правду и чувство безмерного счастья, которое осталось далеко позади, не оставив возможности когда либо пережить их вновь..

После того как отец заснул, Андрей накрыл его одеялом, разложил на кухне привезенные с собой продукты и вышел из дома. Он дошел до пруда, где у самого берега, росла большая липа, свидетельница его беззаботного детства. На этом дереве у него был сколочен из досок шалашик, про существования которого никто кроме него не знал и никогда тут не был. В детстве это место было тайным убежищем, в котором Андрей коротал время и даже спал, вообразив себя одиночкой странником. Теперь ему нужно было снова почувствовать себя маленьким ребенком, перед которым только зажигается свет во взрослую жизнь, забравшись в старое, но до боли знакомое и родное дерево.

Обратную дорогу в Москву, Андрей как ни силился, вспомнить не мог.

25

Приближаясь к буровой установке, работавшей на защитной оболочке объекта, Громов обратил внимание, что двигатель его мотосаней стал работать неуверенно, подтраивая на ходу и потеряв при этом тягу. *Странное дело – подумал Андрей,– Неужели педантичный Геннадий не заметил, что в топливо попала вода, на него это непохоже.* За бесперебойную работу всей техники на базе отвечал Генка и он с успехом справлялся с этой работой, с любовью обслуживая всевозможные агрегаты. Техника отвечала ему взаимностью, ни разу не подведя в тяжелых условиях арктической зимы. Громов, зная ответственный характер Генки, ни разу не усомнился в нем, как и в правильности своего выбора команды на этот затерянный остров и в глубине души, был рад провести здесь часть жизни с этими людьми, которых так не хватало ему в обычной гражданской жизни. В условиях же, когда человеческий организм был оторван от большой земли и поставлен на грань выживания, простые человеческие качества, такие как дружба, взаимовыручка и житейский опыт, помогли их группе пройти сложные испытания и в конце концов добиться нужного результата. Теперь, когда экспедиция, похоже, подходила к концу, Громову было жаль, что эта часть жизни уходит в прошлое.

Недалеко от входа в объект, двигатель его саней, поперхнувшись, окончательно заглох. От неожиданно резкого рывка, Громов по инерции подавшись вперед, чуть не слетел с сиденья, ударившись грудью о руль. Чертыхаясь, он слез с саней, не понимая причины такого внезапного отказа техники. *Ну Генка, перехвалил я тебя*– произнес Андрей, потирая ушибленное место. Он несколько раз покрутил ключом в замке зажигания, пытаясь оживить агрегат, но мотор предательски молчал. *Ну и бог с ним – решил Андрей – Разберусь потом, дойду пешком если что обратно.* Он спрятал ключ в карман комбинезона, достал лопату из багажного отсека, обратив внимание, что кто то кинул туда пустую канистру из под воды и поправив на спине карабин, направился ко входу в лабораторию.

Подойдя к двери, он обратил внимание на свежие следы медведя, которого привлекли сюда запахи человека и надежда найти что-нибудь съедобное. На мгновение Громов вспомнил глаза медведя, увиденные им ночью и непроизвольно отшатнулся в сторону, схватившись за карабин, снова пережив ночное проишествие, не оставившее наутро ни следа. Придя в себя, он обнаружил, что стоит в неестественной позе, прижавшись спиной к двери с ружьем наизготовку, а вокруг него ни души, только белый, до горизонта снег и шум ветра. *Так и свихнуться можно*– вслух произнес Громов. Он решил, что вся эта история с полуночным медведем, плод его воспаленного и уставшего от переживаний сознания, а раз так, то стоит забыть ее скорее и вычеркнуть из памяти. Он опустил карабин, приставил его к стене и взялся за лопату. Около входа скопился снег, мешавший открыть дверь и его нужно было убрать. Размахивая лопатой и погрузившись в свои мысли, он раскидал практически весь снег, когда услышал скрип снега за спиной и резко обернулся. Недалеко от него стоял огромный белый медведь и не отрываясь смотрел на него. Мельком бросив взгляд на стоявшее в стороне ружье, Андрей понял, что не успеет дотянуться до него, прежде чем медведь настигнет его в два прыжка. Переведя взгляд на медведя, он вдруг осознал, холодея от ужаса, что это именно с ним он встретился ночью и которого посчитал своим видением, теперь явился перед ним, нависая огромной тушей. Зверь неподвижно стоял напротив, не делая попытки напасть, только разглядывая замершего перед ним человека. Глаза человека и зверя встретились и Громов понял, что действительно стрелял в него, потому что теперь у медведя отсутствовала часть черепной коробки, но зверь не казался умирающим, более того, медведь даже не подозревал, что должен погибнуть. Он продолжал смотреть на застывшего человека, потом тряхнул раздробленной головой и развернувшись, двинулся в сторону от станции. Громов, трясущимися непослушными руками, набрал код на входной двери, рванул на себя замерзшую и неподатливую дверь и мешком ввалился внутрь. Сердце его скакало как мячик в груди, пытаясь вырваться на свободу ощутив безмерное количество адреналина, выплеснувшегося в кровь. Входная дверь захлопнувшись, издала звук, похожий на выстрел и Громов на время потерял связь с миром.

26

В сумраке кабинета было слышно, как мерно тикают ходики часов и скрипит перо ручки, выписывая на бумаге слова. Резко зазвонил телефон и рука, державшая ручку, непроизвольно вздрогнула, оставив на бумаге жирную отметину. Бросив ручку на стол, рука потянулась к телефону, издававшему витиеватую трель и сняла трубку, приблизив ее к лицу. Не произнеся ни слова, лицо человека, сидевшего за столом, внимательно вслушалось в звуки, доносившиеся из трубки. Голос с той стороны произнес всего несколько слов, но видимо эти слова и ждал хозяин кабинета.

– Похоже у нас есть результат – произнесли на том конце провода – Возможно вопрос решится в течении пары дней.

– Через три дня у вас будет самолет амфибия – сухо ответил человек из кабинета – Проведите все необходимые действия и передайте с ним все, что сочтете нужным. Обратите внимание, что все должно быть должным образом засекречено. Инструкции получите с пилотом.

– А когда я смогу вернуться? – голос на том конце провода принял истеричные нотки.

– Операция не закончена.– рука, державшая трубку, резко отстранилась от лица и с грохотом водрузила ее на клавишу телефона. Затем она снова взялась за ручку и нарисовала на листе бумаги три восклицательных знака.

27

Придя в себя, отдышавшись и приведя сердцебиение в норму, Громов встал и огляделся. Помещение лаборатории заливал неяркий свет, воздух был теплым и влажным, мерно работал дизель буровой установки. Пройдясь по лаборатории вперед-назад, Громов стряхнул с себя остатки оцепенения от встречи с медведем и приступил к осмотру датчиков, шедших от бурильной установки. Алекс был прав, судя по количеству мигавших лампочек, толщина оставшегося защитного покрытия была незначительна и со дня на день следовало ожидать прорыва в работе экспедиции. Андрей быстро записал данные в журнал, сравнив их с прошлыми показаниями и впервые за долгое время улыбнулся. Его разработка износостойких погружных буров дала свои результаты. Теперь никто, и даже сам Космодамианский, не сможет упрекнуть его, что работа прошла впустую. Возможно что и научная среда сможет принять его в свои объятья, посчитав за своего и отблагодарив за пот, кровь и слезы, потраченные за годы изысканий. От этих мыслей Громова отвлек звонок телефона внутренней связи, исходивший из кабинета. Андрей поспешно прошмыгнул к телефону и взял трубку. Звонили с главной станции и у телефона был Колька.

– Иваныч – голос Кольки звенел то ли от счастья, то ли от избытка чувств –Иваныч – повторил Колька – Ты на бурильной значит, а то мы тебя потеряли.

– Здесь я, здесь.– устало ответил Громов, понимая что потеряться в этой снежной глуши ему не дадут.– Что у тебя?

– Иваныч, ты не забудь про норвегов! Ты обещал, помнишь? Газ кончится, будем голодать как в Африке – Колька гоготнул, смакуя свой незамысловатый юмор.

– Я помню, помню Коль. Давай не сейчас.– Андрей не хотел отвлекаться от своих дел

– Что там с бурением? – успел крикнуть Колька в телефон, но Громов уже положил трубку и прислушался к звукам из лаборатории. Все приборы одновременно издавали непрерывный и резкий звук, сообщая о чем крайне важном. Андрей резко рванулся в соседний отсек и к своей радости увидел яркий фейерверк из светящихся тумблеров, по которым выходило, что в защитной оболочке проделана брешь.

Колька Кот положил трубку в главном отсеке станции и обернулся. Рядом стоял Алекс, вопросительно глядя на него.

– На станции он – Колька кивнул головой – Проверяет свое оборудование.

– Ничего не сказал больше? – Алекс сделал заинтересованное лицо – Есть что-нибудь?

– Не знаю – отмахнулся Колька – Не понимаю я ничего в ваших делах, мое дело кухня и здоровье ваше – он расправил узкие плечи и попытался выпятить грудь в наполеоновском стиле.

– Все ясно с тобой – Алекс развернулся и пошел к себе, но по дороге вдруг остановился, прислушиваясь к звукам. Было слышно, как тишину разом рассекли своим пищанием десятки зуммеров. На лице Алекса загуляла рассеянная улыбка и он, крутанувшись на ноге, снова развернулся к Кольке.

– Значит, думаешь нужен нам еще газ? – Алекс хитро прищурился, сдерживаясь, чтобы не выдать себя.

– Нужен, а как же! Есть то что будете? – Колька быстро ответил, но понял что вопрос с подвохом.

– А я думаю, что скоро греть нас будут теплые моря и красотки, а денег нам хватит до конца жизни! Скоро все изменится, Коля! – задорно выкрикнул Алекс, поднимая палец вверх – Слышишь? Скоро все у нас изменится!

28

Не веря до конца в свою удачу, Громов стал медленно выключать зуммеры один за одним, выставляя их в нулевое положение. Закончив с ними, он мельком глянул на мерцающий экран монитора, с удовлетворением отметив, что вновь вспыхнувший значок никуда не делся. Шесть месяцев прошло с момента начала бурения, шесть долгих зимних месяцев заняла кропотливая, однообразная работа, результатом которой теперь можно было гордиться. Но что это был за результат, Громову было неведомо. Оставалось проникнуть внутрь пространства, ограниченного защитной оболочкой и узнать наконец, зачем им пришлось торчать на этом богом забытом острове, терпя лишения и превозмогая боль. В этот миг Громову показалось, что если вся их миссия окажется пустой тратой времени и сил, ему будет не на что больше рассчитывать в будущем и нечего будет оставить в прошлом. Для себя Громов решил еще в самом начале экспедиции, что при неблагоприятном развитии ситуации, он останется на этом острове навсегда, избежав насмешек Зуева, а еще хуже, его фальшивого сочувствия.

*Достаточно хандры – пронеслось в голове Андрея – Иди и узнай, что там.* Он решительно встал из за стола, быстро огляделся по сторонам, определяя, где находится несгораемый шкаф с химзащитой. Заметив шкаф в углу комнаты, он вспомнил, что сам укомплектовывал его необходимым для такого случая снаряжением. Откинув крышку, он с сомнением порылся в вещах, не решаясь облачиться в стального цвета комбинезон с защитой от высокой температуры и радиации, но шлем с поглощающим инфракрасное излучение забралом, все же надел. В таком виде, пару раз стукнувшись несоразмерно увеличившейся головой о переборки, он вышел из лаборатории и дошел до глухой двери, граничившей с компактной бурильной установкой. Перед этой массивной преградой он замешкался на мгновение, обдумывая свои действия, затем его дыхание выровнялось и он с усилием стал крутить запорную ручку, пытаясь пройти внутрь. Наконец замок тихонько щелкнул и он, уперевшись в выступ на стене, потянул дверь на себя, высвобождая пространство, за которым находился контактный пункт с защитной оболочкой. Буровая установка, которую он отключил с центрального пульта, теперь высилась огромным неживым организмом, остывая после многомесячной работы. Оглядев помещение, Громов нашел, что оно вполне пригодно для нахождения в нем и костюм, от которого он отказался, абсолютно не нужен и вероятно больше мешал бы его работе в стесненных условиях отсека. Немного поразмыслив, он стянул с головы шлем и отбросил его в угол. Протиснувшись за установку, Андрей прислушался к звукам в темном помещении. Задержав на некоторое время дыхание, ему почудилось, что кто-то еще дышит помимо него тут, с шумом втягивая и выдыхая воздух. Ощущение живого организма рядом не покидало Громова, он включил переносной фонарь и осветил темные углы, но ничего не обнаружил. К звукам дыхания теперь явственно добавились и другие, напоминавшие и плач и смех одновременно, отражаясь и путаясь в стенах комнаты с пляшущими в лучах фонаря тенями. Страшно Громову не было, наоборот ему стало необычайно легко, как будто он вдыхал свежий морской воздух всей грудью, а через секунду находил себя на вершине горы с кристальным небом над головой. Ощущение нереальности происходящего накатывали на него как волны и тут же отступали, освобождая место следующей волне из неги и наслаждения. Громов отчаянно замотал головой, пытаясь отбиться от галлюцинаций и только сейчас заметил, что стоит рядом с большим отверстием, проделанным в защитной оболочке. Осветив дыру, он осознал, что не видит ни дна, ни стенок, луч света терялся в недрах этого колодца. Теперь он явственно осознал, что звуки и видения, наполнявшие его, исчезли, оставив после себя чувство разочарования и пустоты. Он глубоко вздохнул от бессилия перед этой новой реальностью, которая могла завладеть им в любой момент, затем как робот, выполняющий заложенные в него функции, достал стальной трос и зацепив конец за балку перекрытия, сбросил моток в отверстие. Как сомнамбула он нацепил на себя лабораторный кейс, защелкнув клапан застежки на груди, затем повесил фонарь на шею и встал на край колодца, ведущего в неизвестность. Его судьба была в его руках и он знал, что будет делать в следующий миг. Схватившись обеими руками за трос, он ни секунды не раздумывая, оттолкнулся от края колодца и спрыгнул в темное нутро неизвестности, чтобы выйти из него совершенно другим..

29

Когда Алекс с безумными от свалившейся новости глазами исчез в закоулках станции, Колька вернулся к своим обязанностям, чертыхаясь и цокая языком от услышанного. Он испытывал одновременно зависть и благоговение перед Громовым, признавая за ним лидерство и непоколебимый авторитет. Сам он давно махнул рукой на себя и свою судьбу, отдавшись на волю случая. Все последние годы он безвольно плыл по течению жизни, изредка делая робкие попытки изменить ход своей потерянной жизни. После скверной истории, приведшей его в тюрьму, он окончательно перестал роптать и считал себя неудачником. Та среда многому научило Кольку, во всяком случае он стал разбираться в людях, отличая подлецов и стукачей от заблудших, потерявшихся, но все же людей. Тот день, когда ему предложили участие в экспедиции с заведомо неизвестным финалом, теперь он считал своим вторым рождением, а точнее перерождением из заблудшего и потерянного человека в члена команды, от которого зависели жизнь и здоровье других. Колька Кот старался изо всех сил соответствовать потребностям выбравших его кандидатуру людей и ему это вполне удавалось. Он часто ловил себя на мысли, что Громов подарил ему шанс на вторую жизнь, вырвав из лап первой, неудавшейся жизни. Теперь в той жизни Колька давно умер, проживая за двоих время в этих днях, в затерянном мире снегов, даже не понимая до конца причину их тут нахождения.

С лязгом хлопнула входная дверь и внутрь ввалился белесый от инея Генка. Звук захлопнувшейся двери вывел из оцепенения Кольку, погруженного в свои мысли. Он обтер руки полотенцем и с сосредоточенным видом выглянул из кухни. Генка стоял в коридоре, он успел стянуть с себя меховую шапку и перчатки, а его взъерошенные волосы вертикально смотрели в потолок.

– Есть будешь? – деловито спросил Колька.

– Ты слышал? – словно не замечая вопроса спросил Генка в ответ – Слышал что творится?

– Господи, еще один.– Колька по женски поджал губы и покачал головой – Свихнулись вы все на своей установке – продолжал он, оглядывая застывшую Генкину фигуру – Что там на улице слышно?

– Гром гремит! – Генка быстрым взмахом руки перекрестился и ошарашено глянул на Кольку – Гром зимой!

Колька в ответ только покачал головой, мысленно соглашаясь с самим собой, что медицина бессильна в тех случаях, когда человек добровольно решил сойти с ума. Но Генка так неистово крестился, так сильно бил себя в грудь, осеняя помещение и молясь всем богам, что Колька, сам того не замечая вытянулся в струнку и перекрестился. Со слов Генки выходило, что пока он копался в недрах топливозаправщика, кроя матерком и отправляя по одному ему известному адресу мерзлое железо, над его головой сверкнуло в небе так, что он, струхнув, кулем завалился под навес. В небе в это время пронеслось темное облако, постреливая во все стороны яркими молниями, словно корабль пришельцев. Генка хоть и был человеком тертым и прошедшим огонь и воду в сибирских заимках, сразу понял, что дело нечисто и означает, что кто то посылает сигнал и крайне зол, на вмешавшихся в неторопливый ход полярной жизни на острове.

– Надо съезжать с проклятого острова – Генка все никак не мог успокоиться – Это же видано – гром зимой!

– Иваныча нужно дождаться – Колька от всей души сопереживал своему товарищу, понимая что только Громов сможет успокоить распереживавшегося Генку и привести его в чувство. Потом они долго сидели на кухне, молча, не обменявшись за все время ни фразой и выжидательно поглядывая в окно, в надежде увидеть начальника. Но тот как сквозь землю провалился.

30

Андрей уперся в темноте в твердую поверхность, проверив ее на прочность и убедившись, что стоит устойчиво, отцепился от троса. Воздух вокруг был наполнен непонятной и беспричинной радостью, которую ощущало все его тело. Громов обратил внимание что не испытывал чувства страха, спускаясь в колодце и даже, как ему казалось, имел какую то потребность находиться в этом странном месте. Оглядевшись и подсветив себе фонарем, он понял, что находится около подземного озера с крепким берегом, облаченного по чьему то умыслу под надежную охрану. Удивительно, но сверху, через казавшуюся непроницаемой оболочку, проникал неяркий, рассеянный свет, поэтому темно не было. Глубоко втянув воздух ноздрями, Громов отметил, что запах несколько сладковат и не имеет никаких признаков затхлости, держа в уме полную отчужденность этого места. Он подошел к краю воды, осматривая окружающий пейзаж, но ничего не выдавало искусственную сущность этого места, все вокруг выглядело как творение природы и не более. Потрогав воду рукой, он нашел ее неестественно теплой и приятной, видимо озеро имело карстовую природу и сообщалось с более глубокими подземными озерами, нагреваясь от тепла подземных гейзеров. Единственное что его удивило, это отсутствие отражения в воде, как он не всматривался, как не подсвечивал себе фонарем, вода ни разу не ответила ему хотя бы отблеском. Она поглощала в себе весь свет, какой мог ей достаться и в какой то момент напомнила ему ночную Москву реку, увиденную им в один из самых печальных моментов в его жизни.

Отмахнувшись от этих мыслей, Громов деловито распаковал лабораторный кейс и достал две пробирки для взятия проб и уложенных туда именно для таких случаев. Распечатав, он наполнил обе пробирки водой из озера, затем наглухо завинтил пробки, проверив для надежности их герметичность и удовлетворенный, упаковал их обратно в кейс, заботливо прикрыв сверху мягкими крафт пакетами. Возможно, эта жидкость хранила в себе секреты глубин Земли и если это было так, то она могла принести пользу науке и людям. Громов вернулся к тросу, подергал за него и убедившись, что все в порядке ,полез наружу. В этот момент ему показалось, что в воздухе появились неощущавшиеся ранее нотки тревоги, а озеро заколыхалось как живое существо, лишившееся части себя. От этого чувства Андрею стало не по себе, он уловил в себе неясное желание вернуться обратно и от этого только быстрее заработал руками и ногами, торопясь покинуть это место.

31

В отсеке у Алекса все было перевернуто с ног на голову, а сам хозяин кубарем носился по комнате, то скидывая, то снова собирая вещи в кучу. Теперь, после того бурильная установка завершила свою работу, а результаты сами шли в руки, можно было подумать о возвращении домой. Алекс давно уже понял, что вся эта затея с экспедицией и проверкой самого себя на прочность характера и силы воли, ни к чему не привели. Он в сотый раз задавал себе вопрос, как и зачем он оказался тут, и ничего, кроме юношеского бахвальства ответить себе не мог. Он клял себя за тот день, когда порвал с Иланой и родителями, наговорив им при этом много нелицеприятных слов, а потом отправился на край Земли, доказать себе и окружающим невесть что. Он быстро стал тяготиться замкнутым, ограниченным пространством станции, однообразными днями, тянувшимися нескончаемой вереницей, невкусной стряпней и отсутствием развлечений. Через месяц нахождения на станции, он на дух не выносил солдафонских шуточек Генки и повторяющегося во всем Кольку. Громов не вызывал в нем чувство отторжения, он даже смог проникнуться его отчужденной философией и насмешливым отношением к жизни, но по родственному близки они тоже не стали. По вечерам Алекс, проверив результаты своей работы и не найдя в ней никаких свидетельств завершения миссии, исступленно молотил бойцовскую грушу, привезенную с большой земли. После того, как согласованные сроки вышли и стало ясно, что им придется здесь задержаться, Алексу стоило большого усердия скрывать свое разочарование и злобу, натянуто улыбаясь при встречах и вынуждено участвуя в делах группы. И вот сейчас, когда оптимизм был практически на нуле, ситуация изменилась и на горизонте замаячила перспектива покинуть это проклятое место, а для этого нужно было добыть образец для исследований любой ценой. Скоро Громов, сам того не подозревая, доставит нечто, что станет для него, Алекса, билетом в обратный конец, билетом в новую жизнь.

32

Выбравшись из колодца, Громов ощутил дикую усталость, которую списал на свою физическую неподготовленность и хронический недосып. Но причину эмоциональной тревоги, которую он почувствовал, покидая подземное озеро, объяснить было сложно, тем более что Андрей никогда не считал себя трусом. Ему показалось, хотя эта мысль казалась ему дикой, что озеро не хотело отпускать его, что оно всеми силами пыталось завладеть его разумом и удержать, хотя рядом с ним Громов не испытывал чувства страха и тревоги. Теперь в воздухе вокруг него порхали невидимые, но осязаемые молекулы страха, ему казалось, что из темных углов тянулись к нему шаркающие звуки, предупреждавшие о чем то неизбежном, а стены смотрели на него пустыми глазницами, сочась слезами бессилия от свершившегося. Комната дышала, сжимаясь вокруг него, воздух загустевал, он чувствовал, как в его легкие проникает желе из паутины растворенного вокруг кислорода и обволакивает все его нутро, растворяя в нем вчерашние воспоминания. В его голове пронеслась череда страниц его безвольной жизни, в которой прошлое выглядело скомканной, словно нарисованной слепым художником картиной, где поступки и люди накладывались разноцветными мазками друг на друга, образуя водоворот буйства красок, перемежающихся с выступающими над поверхностью рифами побед и свершений и темными закоулками поражений и неудач. Не в силах отвести взгляд от этих видений, он явственно ощутил за собой разгорающийся, ослепляющий и обжигающий его насквозь свет, как будто кто невидимый включил свое солнце и рассматривает его в лучах как подопытную мушку, оценивая его сущность, разглядывает, пронизывая рентгеновским испепеляющим взглядом, от которого не скроешься в складках времени. Перед его глазами снова возникла апокалиптическая картина его прошлой жизни и вдруг среди нагроможденья сумеречных видений, он увидел глаза своей погибшей собаки. Казалось, что он смотрел в них целую вечность, а преданное ему до смерти животное, смотрело ему в ответ и в этих глазах читалась тоска по ушедшей жизни, утраченному хозяину и чистая, всепоглощающая любовь к нему. Из его глаз полились невидимые слезы и в этот момент щелкнул невидимый выключатель и свет вокруг него потемнел, приняв знакомые очертания комнаты, а вселенская тоска ушла, уступив место усталости. Рука Андрея нащупала ручку кейса, он скосил глаза на него и понял, что сидит на полу, поджав ноги, раскачиваясь в такт своему дыханию. С трудом он смог подняться, его тело ломило, как после падения под многотонную махину, а в глазах все плыло и двоилось. Он добрался до лаборатории, плюхнулся в кресло, нащупав его трясущимися руками, затем распрямил спину и сконцентрировал взгляд на столе. Перед ним лежал лабораторный кейс. Ухватившись за него двумя руками, как за свою последнюю надежду, он рывком развернул его к себе и щелкнув застежками, откинул крышку. В глубине кейса, сверкали, отражаясь мириадами солнечных брызг в свете ламп, две пробирки с водой из подземного озера. Андрей аккуратно взял их, ощутив через стекло тепло воды, словно она и не думала остывать, оставаясь такой длительное время. Встав из за стола, Андрей потянулся к пластиковому кювету, в котором находилось с десяток разнокалиберных пробирок и раздвинув их, поставил туда одну из своих. Зажав вторую пробирку в руке, он подошел к зеркалу и только тут заметил, насколько бледно его лицо. Он с интересом продолжал разглядывать себя в зеркале, отмечая наметившуюся седину, набухшие мешки под глазами и усталые глаза тридцати трехлетнего человека.. Он смотрел на свое отражение, подмечая все, даже самые мельчайшие изменения, отразившиеся на его лице за его относительно недолгую жизнь и в какой то миг понял, что на самом деле пытается запомнить себя таким, какой он был, как будто прощается с собой и поэтому хочет навсегда запомнить этот момент. Нисколько не удивившись этой мысли, он широко улыбнулся глядя в отражение своих глаз, подметив, что его отражение ответило ему тем же, затем на ощупь отвинтил крышку с пробирки и резко вытянув руку перед собой, как будто приветствуя свой выбор, опрокинул содержимое в свой открытый рот. Струя сверкающей жидкости ввинтилась в него и из его глотки вырвался утробный звук, звук прощания с прошлой жизнью и возвещающий о начале новой.

33

Топот ног по лестнице заставил Кольку обернуться, на пороге кухни стоял всклокоченный Алекс, таращась на него и молчаливо курящего Генку. Курение на станции было строго запрещено, поэтому вид спокойного, задумчивого Генки с окурком в зубах вывел Кольку из себя.

– Ты что творишь, нелюдь!– Колька не узнавал сам себя – Ты что, белены объелся?

– Неплохо было бы.. свежей петрушки сейчас. – задумчиво ответил Генка, поднимаясь из за стола.– Вы простите ребята, распереживался я чего то – он виновато глянул на друзей и двинулся к выходу.

– Ничего, проветрится, всего делов.– Колька предпочел быть миролюбивым -Главное чтобы Иваныч не почувствовал.– он подмигнул Алексу, призывая его поддержать расстроенного Генку, но Алекс думал о чем то своем.

– Андрей Иванович не звонил больше?– лицо Алекса выражало явную озабоченность.

– Нет.– глухо ответил Колька – Как уехал с утра на объект, так ни слуху, ни духу. При тебе разговаривали в крайний раз, сами ждем как на иголках.– Колька понимал, что ситуация необычная, поэтому старался изъясняться предельно четко.

– Я поеду к нему.– Алекс решительно развернулся, но в этот момент ему на плечо легла тяжелая рука. Обернувшись, он с удивлением увидел насупленное лицо Кольки, какое ни разу не видел за время экспедиции.

– Вместе поедем.– Колька пригладил волосы шершавой ладонью, потом махнул рукой куда то в сторону, словно отгоняя от себя дурные мысли и продолжил, понизив голос – Мы теперь должны друг дружку держаться, бог его знает, что нас ждет.– он замолк на секунду, разглядывая застывшего Алекса, затем вдруг нервно рассмеялся,– Да ты не дрейфь пацан, какие наши годы! Нас ждут водка и девки, твои слова!– он дружески похлопал Алекса по плечу и подтолкнул к двери – Давай, собирайся, прокатимся до этой крышки, а то нам всем будет крышка! – его шутки были понятны только ему, но сейчас Алекс сразу понял скрытый смысл и даже нашел в себе силы улыбнуться в ответ.

Колька вышел из кухни, затем хлопнула дверь в отсеке Громова, загремели ключи от сейфа. Появившись снова в проеме, Колька молча протянул Алексу карабин, чего никогда не случалось, второй карабин был у него в руках. Это воинственность бросилась в глаза Алексу, но он предпочел не задавать никаких вопросов, а просто молчать. Выйдя в коридор, они так же молча натянули на себя комбинезоны, надели арктические сапоги и глянув напоследок друг на друга, вышли на улицу. День выдался солнечным, хотя солнце прошло свой зенит, светлого времени суток оставалось часа четыре, чего вполне хватало с запасом. Недалеко от них Генка заканчивал возиться с топливозаправщиком, он хлопнул крышкой капота и обернувшись увидел приближавшихся к нему Кольку с Алексом.

– Заводи – выдохнул большим белым облаком пара Колька и Генка согласно кивнул головой, нырнув в кабину, признав тем самым, верховенство Кольки на сегодня. Алексу такая метаморфоза не показалось странной, его мысли были выше горизонта, там, где летел самолет, который должен был прибыть в ближайшее время и эта мысль согревала его больше всего на стылом арктическом ветру. Все вместе они погрузились в кабину, мотор рявкнул, выпустив в небо струю черного дизельного выхлопа и прокрутив на месте всеми колесами с натугой тронулся в сторону защитной оболочки.

34

Его сердце прыгало на нитках сосудов, рискуя вырваться из их объятий, а воздух в легких катастрофически подходил к концу, когда он увидел над собой светлое пятно летнего неба, пробивающегося через толщу воды и взмахнув как птица руками-крыльями, выскочил на поверхность озера, издав при этом дикий вопль … Из последних сил, превозмогая усталость, ему удалось приблизиться к берегу, но попытавшись нащупать ногами дно, к своему ужасу понял, что его нет даже в паре метров от кромки воды. Обессилев и потеряв возможность сопротивляться невесомости воды, беспомощное тело погрузилось прибрежную тину, набирая в себя жидкость через беспомощно открытые рот и нос, заполняя желудок и легкие, растворяясь в крови и проникая в затухающий мозг, отключая разум и чувства. *Озеро не отпускает от себя никого* – было последнее, о чем он подумал, растворяясь в вечности..

Андрей резко вдохнул в себя воздух через полуоткрытый рот и пришел в сознание. К нему медленно возвращалось понимание того, что он нашел себя сидящим на бетонном полу лаборатории, абсолютно голым, дрожащим как осиновый лист на ветру и от этого довольно жалким. Оглядевшись, он увидел разбросанную одежду, рядом лежала раздавленная пробирка, мелкие осколки которой сейчас напомнили ему разбитую елочную игрушку. В его сознании смутно проявились события прошлого дня, он вспомнил свое улыбающееся отражение в зеркале и снова взглянул на разбитую пробирку. Теперь его мозг работал как компьютер, взяв под контроль все функции организма. Громов резко встал, подобрав одежду, он быстро оделся в нее и отправился к выходу. Облачившись в комбинезон, он распахнул входную дверь и выбрался на улицу, подметив, что солнце уже склонилось над горизонтом, образуя в небе тонкий отблеск. На морозе его дыхание после теплого помещения сбилось, отчего Громов неожиданно раскашлялся. Дойдя до мотосаней, он откинул крышку багажного отсека и достал пустую канистру. Вернувшись обратно, он, не снимая комбинезона, прошел в отсек, где находился колодец к подземному озеру. Повозившись немного с тросом, привязанным к балке, Андрей привязал его конец к ручке канистры, затянув для надежности на два морских узла и стал аккуратно опускать ее в темноту колодца, прислушиваясь к звукам. Когда канистра глухо ударилась о берег озера, Андрей подался вперед и раскачав трос, сумел забросить его в воду, удовлетворенно заметив как потяжелела канистра от набранной воды. Через минуту, он стал вытягивать ее обратно, стараясь при этом не зацепиться за камни и не расплескать жидкость. Ему удалось подтянуть к себе свой груз, он поставил канистру рядом с собой убедившись, что она заполнена практически полностью, наглухо закрыл заливную горловину. Сквозь тонкий металл его рукам передалось тепло подземного озера, он чувствовал, что эта вода совсем непохожа на обычную воду, в ней таилась какая то иная, скрытая сила. Подняв голову, он некоторое время разглядывал бурильную установку, застывшую темным исполином над колодцем, затем взяв в руки ломик и орудуя им как рычагом, сдвинул с места и обрушил весь механизм прямо на защитную оболочку, похоронив под ним ход к подземному озеру. Поднявшаяся металлическая пыль полностью заполнила бурильный отсек, но Громов успел выскочить оттуда, прихватив с собой канистру с водой. По пути к выходу он заскочил в лабораторию, прихватив в кейс и кубарем выкатился наружу, как пришпоренная лошадь, сложил канистру и кейс в багажное отделение мотосаней и с трудом справившись с чихающим двигателем, растворился в белой ледяной пустыне.

35

Топливозаправщик с трудом пробиваясь сквозь ледяные торосы, постепенно приближался к защитной установке, затерянной в бесконечных снегах. Пока Генка усиленно топтал педаль газа и с ожесточением крутил рулем, Алекс разглядывал унылый, безжизненный пейзаж за окном и в который раз мысленно ругал себя за свои необузданные и необдуманные поступки, совершенные им в жизни. Ему хотелось зажмурить глаза и оказаться снова в том времени, когда он познакомился с Иланой, Это было самое счастливое время, но он сам разрушил свой счастливый мир. Единственный сын у родителей, он с детства рос избалованным и пресыщенным ребенком. Отец дипломат и мать проректор университета дали ему все, о чем другие не могли и мечтать – хорошее воспитание в закрытой школе, интересное и познавательное общение в кругу похожих друзей и подруг, прекрасные перспективы в будущем и неплохое наследство в нагрузку. Алекс много путешествовал, интересовался культурой и искусством, знал языки, мог красиво ухаживать и сорить деньгами. Его родителей это вполне устраивало и когда он, расставшись с очередной подругой, дочерью высопоставленного чиновника, вдруг завел знакомство с девушкой из семьи простого человека, негодованию отца не было границ. Огня в масло подливала и мать, комментируя его будущую жизнь не в самом лучшем свете. Алекс пытался аппелировать, взрывался, уходил из дома под неодобрительные выкрики отца и слезы матери, но сыновья любовь пересиливала и он вновь возвращался в лоно семьи. Он метался между Иланой и родителями, тщетно пытаясь найти выход, погружаясь все глубже в трясину непонимания. Илана вначале жалела его, понимая как ему тяжело, но со временем нерешительность Алекса стала тяготить ее и хотя она страдала не меньше, в один не очень прекрасный день, она порвала с ним. Для него это было ударом. Он пытался поговорить с ней, но на пути вырастали ее грузная мать в окружении молчаливых братьев дочери и со временем Алекс остыл, решив, что он не готов стоять ночами под ее окнами, в надежде на мимолетную встречу. Пытаясь заглушить боль расставания, он записался в команду, убывающую на край земли. Родители не пытались остановить его, надеясь что блажь выветрится из него вместе с морозами и стужей, его сердце остынет и он забудет о своей Илане.

Копошась в электронных мозгах компьютера, днем Алекс отвлекался от своих мыслей, но ночами Илана всегда приходила к нему, улыбчивая, изящная и желанная. В какой то момент он понял, что вся эта затея с побегом от цивилизации была абсолютно лишней и он решил, что по приезду уйдет из дома, сняв квартиру, в которой будут жить двое – он и его избранница Илана.

36

Ледяной ветер от набегающего встречного потока, своими резкими порывами сильно трепал фигуру человека, слившегося с корпусом мотосаней, но сопротивление природы не могло изменить его планов. Громов вдруг понял, что направляется не в сторону своей станции, а в южном направлении, туда, где находилась норвежская разведочная станция. Это были единственные их соседи на острове, которые также как и они занимались некоей секретной изыскательной деятельностью, не допуская в свою зону ответственности никого из российской группы. Лишь несколько раз за все время, Алекс пересекался в эфире с грубоватым мужским голосом, принадлежавшим, по всей видимости, радисту норвежской экспедиции по имени Эрик. Хотя общение не складывалось, российская и норвежская группы обменялись информацией о составах группы и точном местоположении, с подробным пеленгом территории, не вдаваясь в подробности миссий. Этой информации вполне хватало, чтобы Громов убедился в том, что остров таит в себе достаточно загадок, которые интересны не только одним им. С руководителем норвежской группы никаких договоренностей достичь не удалось, хотя международный протокол спасения и срочной помощи обе экспедиции согласились выполнять, но только при наступлении действительно критичной ситуации.

Мотосани уверенно пробивали себе дорогу через снежные переметы, переваливаясь с боку на бок, раскачиваясь корпусом и иногда подпрыгивая на торосах. Когда за очередным ледяным барханом появился окрашенный в яркий канареечный цвет корпус норвежской лаборатории. Громов замедлил ход, оценивая обстановку. Его цепкий взгляд не упустил из виду, что снежный намет вокруг здания был слишком заметным, создавая иллюзию общей заброшенности и неухоженности. Маневрируя между снежными завалами, Громов медленно приблизился к вросшему в лед комплексу, состоявшему из жилого и рабочего блоков, объединенных между собой крытым переходом. Ему нужно было дать знать о себе, привлечь к себе внимание, чтобы попытаться воспользоваться помощью соседей и выпросить столитровый газовый баллон с конденсатом. Не обнаружив никакого движения, он остановился недалеко от входа и включил передатчик, настроенный на экстренную волну, ожидая реакции на сигнал СОС. Поняв, что никто не реагирует на его появление, Андрей заглушил двигатель и не совершая резких движений, медленно слез с саней, не решаясь достать карабин из багажного отсека, чтобы не быть неправильно понятым. Он осмотрелся, затем несколько раз надавил на клаксон, пытаясь обратить на себя внимание, но поняв, что никто не собирается выходить к нему навстречу, выругался с досады и сам двинулся в сторону входа. Осматриваясь, но не находя ничего необычного, кроме огромного количества неубранного снега, Андрей приблизился к входу в рабочий отсек и только тут заметил, что тяжелая металлическая дверь качается, хлопая на ветру, упираясь в небольшой сугроб в коридоре, наметенный с улицы. Оторопев от увиденного и понимая, что станция не обслуживается и по видимому покинута людьми, он резко развернулся и быстрым шагом приблизился к багажному отсеку мотосаней. Выдернув оттуда фонарь и повесив на плечо карабин, он мельком скользнул взглядом по канистре, затем бесшумно прикрыл крышку и затравленно обернулся в сторону покинутой норвежской станции. В висках стучало гулкими ударами потревоженное сердце, тело под одеждой покрылось гусиной кожей в ответ на всплеск адреналина, но мозг, как компьютер методично посылал ему сигнал к действию, принуждая отправиться внутрь и узнать причину, исчезновения людей. Он совершенно не чувствовал холод, простояв уже более 15 минут на открытом пространстве, но не заметил этого, будучи погруженным в свои мысли. Выровняв дыхание, Андрей медленно двинулся в сторону полуоткрытой двери. Подойдя к ней, он включил фонарь и озираясь по сторонам, выставил перед собой карабин, решив при необходимости действовать по обстоятельствам. Внутри помещения было темно, видимо здесь было отключено все электричество, хотя ему показалось, что консервацией помещения никто не занимался, бросив все как есть и даже не позаботившись о том, чтобы запереть дверь. Вокруг ничего не говорило о том, что люди решили быстро покинуть станцию, все вещи, материалы и инструменты, находились на своих местах, некоторые из них были уложены с типичной европейской педантичностью, некоторые были брошены впопыхах, но чувства запущенности состояние интерьера не вызывало. Дойдя до рабочей зоны и подсвечивая себе фонарем, Громов с интересом увидел в луче света ледяную выработку прямо в центре помещения, огороженную правильной формы металлическим ограждением. Внутри, насколько он мог понять в сумраке помещения, находилось захоронение, а возможно просто перемешанное крошево, с мелкими вкраплениями явно остатков какого то организма. По всей видимости, норвежская группа занималась в этой местности вскрытием найденных могильников или просто останков животных, а может человеческих организмов, впаянных когда то давно в землю или в лед. Покружив лучом по яме и не найдя более ничего интересного, он осмотрелся вокруг и двинулся в сторону жилого отсека. В переходе его взгляд привлек след, оставленный чьей то тяжелой лапой. Присмотревшись, он с ужасом понял, что видит перед собой след медведя, невероятно каким образом оказавшийся тут. Он вдруг вспомнил про открытую дверь в лабораторном отсеке и в его голове за секунду сложилась картинка из пазлов, которую он никак не мог собрать воедино, а теперь явственно осознал, какая причина заставила замолчать станцию навсегда. Его прерывистое, свистящее дыхание выдавало его с головой в тишине заброшенных комнат, он прикрыл ладонью рот, пытаясь унять свой страх, но если зверь был рядом, он наверняка уже слышал его. Андрей вскинул карабин и медленно, прижавшись спиной к стене, стал двигаться в сторону жилых отсеков, чтобы попытаться узнать, что случилось в последние минуты жизни станции. Но ни в темном коридоре, ни в комнатах персонала, он не нашел никаких признаков случившейся внезапно трагедии и следов борьбы, экстренно отсюда никто не эвакуировался. Все говорило о том, что люди не покидали территорию станции, возможно, они находились где то рядом и нуждались в помощи. Еще раз внимательно обследовав помещения жилой зоны, Громов снова двинулся к рабочей зоне, понимая что ответы на вопросы скорее всего были там. Внутри выработки, которую нашли норвежские исследователи, оставались какие то мелкие вкрапления, но Громову они были неинтересны. Его внимание привлекла натянутая во всю стену водонепроницаемая ширма, нижний край которой был разорван. Присев на корточки, Андрей потянул разорванную ткань и понял, что и здесь был медведь, потому что ткань хранила на себе отпечаток его когтей. Внутренне предчувствуя скорое объяснение всех загадок, он стал медленно подтягивать на себя полог и когда ткань затрещала под натиском силы, он резко рванул ее, вскинув при этом карабин, но увидел перед собой большую металлическую ванну, заполненную темной жидкостью. В нос ударил резкий запах кислоты, исходивший от нее, в воздухе блуждали удушающие миазмы, луч от фонаря выхватил в темноте сваленные в кучу аккумуляторные батареи, из которых по видимому и слили кислоту. Андрей приблизился к ванной и к своему изумлению и ужасу увидел зацепившуюся за край, обглоданную человеческую руку, принадлежавшую пропавшему члену норвежской экспедиции.

37

Топливозаправщик резко затормозил недалеко от защитной оболочки и Алекс от неожиданности, резко клюнул носом, ударившись лбом о ветровое стекло. Он с изумлением посмотрел на Генку, но тот только развел руками, не признавая за собой промаха. Колька, вытянув шею, всматривался через стекло, пытаясь понять, куда Громов поставил свои мотосани и где собственно он сам.

– Что то не видно никого – Колька обернулся к Генке – Мотосани где? Может он решил вернуться и мы разминулись? Транспорта его не видно.

– Пошли смотреть на месте. Внутри он, где ему быть.– Генка потянулся и открыл дверцу со своей стороны. Спрыгнув на землю, он призывно махнул рукой, приглашая всех за собой. Колька кряхтя полез за ним, а Алекс качнув головой, открыл свою дверцу и лихо спрыгнул со своей стороны. В лицо ему ударил холодный ветер, с примесью мельчайших ледяных крупинок и он плотнее натянул капюшон комбинезона. Поправив оружие на спинах, процессия двинулась в сторону входа в лабораторию, попутно осматриваясь вокруг. Рядом с входом, Генка резко остановился, рассматривая что то на снегу, затем присел сняв перчатку, поводил пальцем по еле видному отпечатку. Он задумчиво разглядывал только ему понятные следы, бурча себе под нос, потом резко распрямился и надев перчатку, шумно выдохнул.

– Медведь здесь был. Часа три назад. – он многозначительно глянул на затихших товарищей и продолжил – Как раз, когда Иваныч сюда приехал. Возможно они видели друг друга.– он огляделся и указал на вход – Пошли внутрь.

Набрав код на входе, Генка распахнул дверь и зычно гаркнул в темноту помещения.

– Андрей Иваныч, вы здесь? Это Геннадий – но только гулкое эхо отозвалось им в ответ, рикошетя от стен.

Генка перевел взгляд на товарищей, потом снова глянул в темный коридор и пошарив по стене, щелкнул кнопками. Под потолком мерно зажужжали разгорающиеся лампы и пространство осветилось, заливаемое сотнями ватт.

– Давай проходи уже, чего встал как истукан в дверях – Колька беззлобно толкнул Генку в бок, а сам обернулся к застывшему Алексу – Давай к пульту, посмотри, что все это значит.

Они зашли в помещение, громко хлопнув дверью, в надежде, что Громов выглянет на шум, но кроме них на станции никого не было. Колька и Алекс прошли в лабораторию, а Генка ушел в рабочую зону, обследовать рабочие агрегаты. Усевшись за пульт, Алекс стал щелкать тумблерами и переключателями, пытаясь привести к жизни бурильную установку, но все его попытки были тщетными. Колька в это время задумчиво бродил по лаборатории, выхватывая цепким взглядом осколки на полу, раскиданные инструменты и переставленные ящики. Он открыл несгораемый шкаф, но не найдя в нем ничего интересного, обернулся к Алексу.

– Ну что там у тебя? Есть новости?

– Единственная новость, это то, что установка полностью обесточена и не отвечает на запросы.– Алекс ответил, не отрываясь от мерцающего экрана – Где то нарушена связь, нужно сходить, посмотреть есть ли питание на контрольном блоке.

– Можете никуда не ходить – в дверях стоял Генка – Установка разрушена – на его лице гуляла непонимающая улыбка – Иваныч разбил там все, туда толком не добраться – он покрутил пальцем у виска, пытаясь объяснить действия Громова.

– Вот это да!– присвистнул Колька – Это же диверсия!

– Давайте лучше подумаем, куда он мог деться – встрял в разговор Алекс – Он сам и расскажет, что тут случилось.

– Пробирка разбитая на полу – Колька поднял чудом уцелевшую горловину и поднес к носу – Ничем таким не пахнет вроде.

– Так мужики, давайте закругляйтесь тут, все равно мы ничего не поймем – решительно сказал Генка – На улице скоро темнеть начнет, нам нужно что то предпринять. С этими словами он напялил на себя шапку и двинулся к выходу, обернувшись в дверях, пробасил – Я жду вас на улице.

Колька еще раз пробежал глазами по лаборатории, не обратив внимание на кювету со спрятанной пробиркой и не найдя ничего необычного, хлопнул Алекса по плечу, указав на выход. Тот кивнул ему в ответ, затем вновь защелкал выключателями, переводя компьютер в режим ожидания и выскочил за ушедшим Колькой. На улице ему бросилось в глаза, что Генка слишком нервно размахивает руками, показывая куда то в сторону от их базы, а Колька что кричит ему в ответ. Приблизившись к ним, он понял, что судя по следам мотосаней, Громов отправился в направлении норвежской станции и нужно ехать вслед за ним, чтобы узнать что случилось в лаборатории. Приняв единодушное решение, они запрыгнули в кабину топливозаправщика и двинулись в южном направлении, в сторону едва заметных, теряющихся в снежной пыли, следов их начальника.

38

Громов ощутил, как набухли его вены, перекачивая через себя, ускорившиеся потоки крови, а в голове стучала, отдаваясь эхом в затылке, звонкая барабанная дробь пульсирующего сердцебиения. Он сжал в руках карабин так, что побелели костяшки пальцев и теперь в таком застывшем, от избытка чувств виде, разглядывал руку погибшего норвежца. По всей видимости, этот человек решил свести счеты с жизнью, целенаправленно слив в ванную кислотный электролит из аккумуляторов. Возможно он в пылу схватки убил своего товарища, затем решив избавиться от тела, растворил его тело в кислоте, а потом осознав, что натворил – покончил с собой, свалившись в ванную. Единственное, что не смог рассчитать этот человек, что его рука зацепится за край и останется на поверхности. Но что же могло здесь произойти, чтобы возникла необходимость избавиться от своих тел, вот таким страшным способом, Андрей никак не мог понять. Приглядевшись в обглоданной руке, он понял, что привлекло сюда медведя. Зверь смог пробраться через незапертую дверь, учуяв запах мертвечины, а потом обглодал то, что осталось от человека. Громов с силой сжал двумя руками голову, пытаясь представить, случившееся здесь, но в голове роились какие то абсурдные мысли, которые он гнал от себя. Наконец он выпрямился, закинул за спину карабин и медленно двинулся в сторону от своей страшной находки, пытаясь найти выход из мрачного места. По пути его взгляд наткнулся на лабораторное оборудование, а среди прочего он увидел россыпь пустых флаконов и пробирок, предназначенных для сбора материалов и выполнения экспериментов. За секунду в его голове родилась не совсем обычная идея, объяснение которой он не мог дать за все следующие годы жизни, как будто эту мысль ему вложили в голову в этом страшном месте. Он выхватил из общей кучи большую пробирку, затем вопреки своему страху вернулся к обглоданной руке мертвеца и орудуя ножом, срезал часть плоти и запечатал ее в пробирку. Сделав это, он столкнул острием ножа руку в кислоту и она сразу же погрузилась на дно, теряя свою целостность и растворяясь на глазах. Громов, не в силах видеть это, стремглав кинулся к выходу, застегивая на ходу комбинезон, не забыв сунуть пробирку во внутренний карман и рывком распахнув входную дверь, выскочил на морозный воздух, озаряемый низким, садящимся за горизонт солнцем. В два прыжка он добрался до мотосаней, резво перекинув ногу через замерзшее сиденье и вцепившись в руль, увидел, что в нескольких метрах от него стоит, наблюдая за ним, его старый знакомый белый медведь с развороченной головой. Холодея не столько от мороза, сколько от сковавшего сердце ужаса, Андрей медленно взялся за ключ зажигания, понимая, что его судьба сейчас зависит от случая и от механика Геннадия. Медведь в этот раз явно не хотел отпускать добычу, молча двинувшись в сторону человека. Не желая терять время на ружье, Громов с замиранием сердца повернул ключ и всем организмом почувствовал дрожь ожившего механизма, в котором заключалась надежда на спасение. Медведь, понимая, что добыча уходит из под носа, ускорился, но его движения оставались заторможенными, как будто это давалось ему с трудом. Мотосани, взвыв двигателем на высоких оборотах, выпустили из под ленты высокую струю снега и чуть не завалившись набок от резкого старта, направились прочь от норвежской станции. Обернувшись на вершине ледяного холма, Громов увидел, что медведь движется за ним, отставая от мощной техники, но отказываться от преследования не собирается, уверенно перемещаясь по его следам. Его простреленная голова качалась в такт движениям, только медведю это не приносило никаких видимых проблем, он проявлял удивительную способность оставаться живым, даже с такой раной, практически несовместимой с жизнью. Не успев подумать о причинах такой стойкости, Громов на большой скорости выскочил на гребень снежной горы и не успев сбавить скорость, рухнул вниз всем весом своей машины, увлекаемый силой притяжения и кинетическим ускорением, отчего перелетел через руль, несколько раз перевернувшись в воздухе вместе с мотосанями, разбрасывая во все стороны содержимое багажного отделения, чуть не попал под крутящиеся звенья лопастей двигателя и ударившись при падении о твердый наст, потерял сознание.

39

Лица Генки и Кольки в полумраке кабины источали явную обеспокоенность, но Алексу при взгляде на них, было непонятно, за кого они больше переживали, за Громова или за себя. Ему самому было крайне неприятно оказаться в компании непонятных и непредсказуемых людей, где каждый был сам за себя и даже самый близкий ему по духу человек, Андрей Иванович стал совершать нелогичные поступки. Алекс был уверен, что Громов как никто другой заинтересован в скорейшем завершении экспедиции, в получении результатов, ради которых им всем приходилось страдать в этих мертвых снегах, но сейчас все перевернулось с ног на голову и не ясно кто твой друг, а кто враг. Возможно, Громову удалось заполучить некую информацию, а возможно и некий материал, который имеет абсолютное значение для него. Ради чего тогда он стал бы крушить свое детище, которому он отдал лучшие годы, свое здоровье, возможно даже часть жизни и когда результат практически в руках, избавляется от него, ни с кем не советуясь, никому не сообщая о своих успехах, разбивает как дикарь то, чем можно было гордиться до последних дней. Минутное помешательство здесь ни при чем, ведь Громов обдуманно совершил свои действия, не оставив после себя никаких следов в лаборатории. И после всего он быстро и незаметно исчез в другом, совершенно другом направлении, там, где располагалась станция их потенциальных соперников, там, куда никто из них никогда не был и не планировал. Для себя Алекс решил: что бы не пытался скрыть он него Громов, он обязательно найдет это и передаст с пилотом, а возможно отправится сам к человеку, который отправил его сюда, для негласного наблюдения и сбора информации. Это был его шанс и он не собирался его упускать.

В этот момент тишину в кабине разрезал пронзительный крик Генки, от которого вздрогнули ушедший в себя Алекс и уставший от событий Колька. Они одновременно обернулись на Генку, который привстав с сиденья и подавшись вперед всем телом, указывал вперед и немного в сторону, тыча кургузым указательным пальцем в неяркую точку, на фоне темнеющего неба, от которой взвилось облако пламени и дыма.

– Смотрите, там!– его голос неприятный в обычной жизни, сейчас показался Алексу самым желанным событием на сегодняшний день, ведь там куда он указывал своей рукой, возможно находился билет в обратную, лучшую жизнь.

40

Она лежала рядом с ним, уткнувшись носом в его руку и тихо сопела, согревая своим дыханием его распластавшуюся мужскую фигуру.

Ее длинные каштановые волосы разметались по его голой груди, едва колышась от невидимого сквозняка, а от ее тела, прикрытого простыней, исходил пьянящий, дурманящий аромат благовоний, обильно пропитавших комнату. Сквозь неплотно задернутые шторы, лились предутренние рассветные лучи солнца, встававшего над городом, освещая маленькую комнату и кровать с двумя людьми, лежащих в обнимку. Она спала, устроившись на его плече, а он никак не мог заставить себя закрыть глаза, разглядывая потолок, одинокую лампу и девушку, которая стала ему близка этой ночью. Мерно тикали ходики часов, отмеряя секунды, складывая их в минуты и часы, уходившие в вечность. Где то очень далеко за городом раздался глухой, утробный удар, наполнивший округу раскатами воздушных волн, от чего шторы пришли в движение, натянувшись парусами, а с соседних этажей послышался звон разлетающихся стекол. Лучи солнца резко изменили окраску, пройдя все стадии желто красных цветов, а затем все вокруг помрачнело и потеряло цвет. Его глаза, неотрывно следили за всем, что происходило за окном, рукой он крепко прижал к себе девушку, прильнувшую к нему, а другой крепко вцепился в край кровати, ожидая момента прихода разрушительной, испепеляющей все вокруг силы..

Он резко открыл глаза и увидел склонившегося над собой Генку, который разглядывал его, как восковую куклу в музее. От неожиданности, Генка резко отпрянул, случайно зацепив прикроватный столик, падающие приборы, тарелка и бутыль с водой, сплелись в разноцветье бьющихся звуков, отчего комната, уставшая от тишины, наполнилась жизнью. На звуки в комнату вбежал Колька, обвязанный передником, его лицо имело строгий и счастливый вид одновременно от ожидания изменений к лучшему.

– Я, я не хотел, я случайно – пролепетал Генка, отшатываясь в сторону, но Колька не обращая на него внимания, кинулся к Громову, лежащему на кушетке.

– Положительная динамика!– горделиво выдал он, сжав кулак – Я говорил, есть сдвиги в лучшую сторону – он впился глазами в бледное лицо Громова – Иваныч, что ты чувствуешь?

Андрей тем временем, медленно перевел взгляд на себя, осознавая, что лежит в своем отсеке, укрытый одеялом, как в больнице, а вокруг него суетятся Генка с Колькой, выкрикивая непонятные словечки и отчаянно жестикулируя. Громов попытался привстать, но Колька коршуном налетел на него, придавив всем телом к подушке.

– Нет, Иваныч, не вставай!– в его глазах плясали огоньки страха – Нельзя тебе, ты переломался весь, нельзя!

Из его спутанных объяснений, Громов понял, что вот уже две недели он прикован к кровати, без сознания после падения с мотосаней. Травма, полученная при падении, привела к перелому позвоночника, а сильный удар, выключил его сознание, превратив тело в бесчувственный к внешним раздражителям организм. Его смогли быстро доставить в лазарет, оплакивая его судьбу, а Кольке пришлось вспомнить все знания из прошлой жизни, оперируя, после стольких лет простоя, но состояние Громова не улучшалось, оставаясь стабильно тяжелым больше недели. Но три дня назад, Кольке вдруг показалось, что Андрей слышит их, более того, его холодное, обездвиженное тело, стало теплеть, а уколы иглой, приводили к сокращению мышц, что возможно у идущих на поправку. Генка, далекий от медицинских терминов, никак не мог понять, как человек может оставаться в пограничном состоянии, покинув жизнь, минуя смерть. От переживаний, его волосы, выбеленные временем, стали выпадать, а сердце давать сбои. В момент, когда Громов открыл глаза, с ним чуть не случился удар, но его счастью не было границ. Глядя на Кольку, Генка считал его, человеком с божьим даром, способным вызволить человека с того света, работая только руками и головой. Колька и сам был рад безмерно, наблюдая, как Андрей с аппетитом поглощает его еду, к которой раньше был абсолютно равнодушен. Он решил для себя, что по возвращению из экспедиции постарается вернуться к врачебной практике, выправив себе сертификат по его любимой хирургии.

Громов быстро шел на поправку. На следующий после выхода из забытья день, его еще раз дотошно осмотрел Колька и к своему изумлению не нашел даже шрамов на спине и не зная, как объяснить этот факт, списал его на благоприятное стечение обстоятельств и простое человеческое везение.

Андрей не чувствовал никаких последствий падения, он вполне сносно передвигался по станции, радуя Кольку своим скорым выздоровлением, его смущало одно – он не мог вспомнить самого момента аварии, тщетно напрягаясь, пытаясь сложить разрозненную картинку в голове в единое целое, но в памяти всплывали только разрозненные, рваные ошметки воспоминаний.

– Где Алекс, почему я не вижу его?– Андрею показалось странным, что он не задал этот вопрос раньше, за последнее время он не слышал топота его ног, не встречался с ним в жилых отсеках. Колька, возившийся с затухшей плитой, украдкой переглянулся с молчаливо сидящим у окна Генкой и вытирая руки о мятое полотенце, пожал плечами, одновременно посмотрев вверх.

– У себя он – выдержав паузу, ответил Генка.

– Не выходит с того момента, как улетел самолет – подхватил Колька – избегает нас почему то.– Он бросил тряпку в раковину и подсел за стол к друзьям.

– Самолет? С большой земли? Когда? – до Громова вдруг дошло, что он пропустил слишком многое, находясь в забытьи, и пришло время все узнать.

– На той неделе. Зуев присылал за результатами бурения. Алекс ему пробирку отдал, видимо и сам собирался с ним улететь, да видать не судьба.– Колька хохотнул, но осекшись под взглядом Генки, продолжил – Пока собирал вещички, самолет того, тю тю, улетел.

– Какую пробирку? – Громов поднял глаза на Кольку, искренне не понимая о чем речь.

– Ту что в кармане у тебя была.– сердито ответил молчавший до этого Генка.– Скажи Иваныч, зачем ты бурильную установку разбил.– он исподлобья глянул на Андрея, пытаясь в его реакции, найти ответ на свой вопрос.

Громов сжал голову руками и закрыл глаза. В глубинах памяти суетливо прыгали солнечные зайчики, отражавшиеся от яркого, белого льда, по которому величественно передвигался белый медведь.

– Медведь.– чуть слышно прошептал Андрей губами и оторвал руки от лица. Генка с Колькой изумленно смотрели на него, не говоря ни слова.

– Ты помнишь медведя?– недоверчиво произнес Колька – Медведя с простреленной головой? – Его словно прорвало и он торопливо стал рассказывать о событиях того дня, перемежая разговор странными медицинскими словечками и переглядываясь с кивающим в ответ Генкой.

С его слов выходило, что именно момент аварии привлек их внимание, когда он ехали в поисках Громова по следам его мотосаней. Приблизившись к остаткам разбитого агрегата, они увидели огромного белого медведя, который бродил около неподвижного тела, не приближаясь и не предпринимая никаких попыток растерзать его. Генка смог подъехать достаточно близко и в свете фар, все вдруг увидели, что медведь сам серьезно пострадал при крушении мотосаней – его голова представляла из себя месиво из костей, запекшейся крови и остатков мозгового вещества. От этого видения, все кто находился в кабине топливозаправщика, потеряли способность трезво оценивать ситуацию, только молча наблюдая за действиями зверя. Медведь не обращая внимания на людей, продолжал ходить кругами вокруг лежащего в снегу Андрея, иногда обнюхивая его, громко втягивая воздух ноздрями и переминаясь с ноги на ногу. Первым вышел из оцепенения Генка, выскочив с ружьем из машины, он с дикими воплями, пытаясь сбить медведя с толку, кинулся в его сторону. За ним тут же выскочили Алекс и Колька с карабинами наизготовку. Алекс выстрелил в воздух и подскользнувшись, свалился в снег, выронив ружье. Медведь среагировал на выстрел, он дернулся всем телом и хотя его движения не были проворны, нехотя скрылся в темноте. Колька проворно добежал до Громова, он был без сознания, пульс еле прощупывался, похоже что травмы были серьезными, но крови вокруг не было. Андрея осторожно погрузили в машину и доставили на станцию, где стали выхаживать. Генка на следующий день ездил на место аварии, но ничего, кроме разбитых мотосаней не нашел, медведя они тоже больше не встречали, посчитав его погибшим из за травм. Пока Громов был без сознания, с большой земли прибыл всепогодный ледовый самолет, присланный Зуевым. С пилотом передали пробирку, найденную у Громова во внутреннем кармане. Алекс собирался вернуться с этим самолетом в город, но пилот обманул его, согласившись для виду, он предложил ему собрать документы и вещи и пока воодушевленный открывшейся возможностью, Алекс возился в своем отсеке, благополучно улетел. Истерика, случившаяся с Алексом, стоила всем пары бессонных ночей, но потом он смог успокоиться, совладав с собой, закрывшись при этом в своем отсеке и став добровольным затворником, никак не реагируя на увещевания друзей. Теперь, когда начальник экспедиции вернулся в строй, пришло время принятия решений, ведь миссия подходила к концу. Договорив, Колька замолчал, ожидая реакции Громова, но в этот момент на лестнице послышались шаги, затем Алекс, вышедший к ним, сказал фразу, которую каждый из них втайне от всех, всей душой давно желал услышать.