Читать книгу Танцы под луной - Шпилька С.В. - Страница 1

Пожилая женщина, в глазах которой одна боль, прижалась к косяку, чтобы послушать. В доме были шорохи и неразличимый шепот. Часовая кукушка, отбившая шесть ударов, разбудила ее, и теперь было не уснуть. Миранда вернулась в кровать и стала вспоминать, какой сегодня день. Какое-то значимое событие, но в голове только пустота, старость стала забирать куски ее памяти. Она прикрыла глаза и ясно увидела перед собой девочку, замарашку в грязном тканевом балахоне вместо платья.

Девочке сказали рубить кукурузу, дали ей в руки топорик и оставили в поле. Солнце нещадно палило, сжигая остатки кислорода. Ей было всего шесть, до этого дня она каждое утро чистила початки у родного барака. Там была тень и корыто с водой, здесь не было ничего. Бесконечные борозды кукурузных деревьев. Над самым ухом жужжала муха. Звон ее крыльев заполнил голову девочки, пока внезапно не стих, и в тот самый момент она ощутила болезненный укус в области шеи. Раздался пронзительный детский крик, все лицо покрылось липкими слезами. Топорик давно выпал из рук, а девочка испуганно смотрела по сторонам в поисках кого-то из взрослых. Она никого не увидела, но это не самое страшное, что случилось с ней в тот день.

Постепенно рев утихал, превращаясь в досадное всхлипыванье. Укус уже не так болел, а там в зарослях показалась знакомая спина. Она хотела позвать, но сзади отчетливо послышался топот копыт и лошадиное чавканье. Девочка обернулась и последнее, что она увидела, было лицо белого человека. Белый демон поднял кожаную плеть и ударил. Больше девочка ничего не помнила, она потеряла сознание. Мэри на следующий день сказала, что это был болевой шок, и еще добавила, что со временем к этому привыкаешь. Девочка ничего не ответила, она знала, что привыкнуть все равно придется.

Миранда открыла глаза и вспомнила, какой сегодня день. Это был ее девяностый день рождения. Она подумала, что давно должна была лежать не в этой кровати, а в могиле, потому что той девочкой из страшного видения была она сама. Видение к тому же вовсе не было им. Все это правда случилось с ней, но с тех пор много новых звезд зажглось на небе. От маленькой девочки, попавшей в рабство, давно ничего не осталось. Теперь все называют ее госпожой. Госпожа Миранда де Вангог. Только подумать! Раньше у нее и фамилии то не было.

Пожилая женщина подошла к трюмо и прищурилась. Зачем она стала вспоминать то время? Оно было…от него начинало щипать в глазах. А может, это к скорой смерти? Миранда почувствовала, что упускает что-то важное и решила обязательно на днях съездить к ясновидящей.

Зеркала трюмо одно за другим отражали одну и ту же картину. Такую сухую старость, что вот-вот из ушей посыплется песок. Но вместо уныния госпожа де Вангог улыбнулась, ведь все угрюмые лица она оставила в прошлом. Она давно не та запуганная девочка в мешке вместо платья. Сегодня у нее именины, и она обязана быть на высоте. Тем более что в этом доме собралась толпа зрителей, для которых Миранда готова сыграть свою лучшую роль. Сценой и декорациями будет сама жизнь.

Вчера после полудня в особняк де Вангог заехали гости. Ее ближайшие родственники, если их можно так назвать. Ну, другие же называют дочерей покойного супруга её родней. Миранда всем сердцем хотела их полюбить, но у этих женщин не было самого главного – ума и характера. Покойному барону повезло сейчас лежать в могиле, он не видит какими стали Кара, Сарра и Пьета. Они подурнели, но еще до этого неудачно вышли замуж. Теперь они бедны. Правда, только до тех пор, пока папины капиталы в руках пожилой вдовы. Миранда не вечная, а завещание пока не готово. Она была у писца, но так ничего и не решила. Без бумаг наследие семьи перейдет в руки дочерей, и уж они-то быстренько разберутся, как развалить фабрику «Миранда и Ноэл».

Ровно в шесть тридцать в дверь постучали.

– Входи, Рик! – повелительно позвала старушка. Когда-то точно также обращались и к ней самой. Баронесса могла бы проявлять к слугам чуть больше понимания и милосердия, она на собственном опыте знала, как им это нужно. Но распускать слуг большая ошибка, в этом барон был абсолютно прав.

Риком был крупный темнокожий мужчина. Сегодня он надел белоснежную сорочку из натурального хлопка и льняные шорты – его парадный наряд. Хотел порадовать старушку, и ему это удалось, хоть Миранда и не дала это заметить. Поклонившись, он поздравил хозяйку с юбилеем и ушел набирать ванну. Он будет ее купать, потом аккуратно острижет ногти на ногах и руках, сделает массаж стоп и поможет одеться. Он будет делать все это молча. Ровно в семь в комнату подадут завтрак, а в семь пятнадцать в дверь постучит парикмахер.

Когда Рик приступил к мытью головы, глаза Миранды сами собой закрылись. Голая девочка шести лет стояла над корытом с пожелтевшей водой. Она только что вымылась и теперь стирала свой балахон. Грубая ткань выбивалась из маленьких ладошек, старые пятна нехотя теряли цвет. Старушка в голос всхлипнула и тут же уставилась на Рика. Ее глаза были красными и мокрыми от слез. Он уже видел ее в таком состоянии, и никогда не показывал вида. Миранда плеснула в лицо воду и посмотрела вокруг. Теперь у нее был роскошный дом с садиком во дворе, четыре собачки, попугай, прислуга, высланная специально по ее указанию из столицы государства и огромные капиталы, когда-то сколоченные покойным супругом.

После принесли завтрак. Она тронула белую фарфоровую чашечку с черным кофе, пригубила его и опустила на серебряный поднос. Ну вот, аппетит от нее ушел. Она не притронется к еде, закончит с кофе и встанет, чтобы начать традиционный утренний прием. Этот ритуал сложился за многие годы. Обыватели особняка терпеливо ждали, когда по порядку пройдут все. Слуги входили строго через черный ход. Сначал Рик, за ним конопатый поваренок Сэмма и парикмахер, имени которого никто не знал. Последним из ее комнаты выходил Сэмма, он возвращался, чтобы забрать поднос. Так вот еще в прошлом году пышка Пьета договорилась с мальчишкой всего за два пирожных. Теперь он оставляет щель между косяком и дверью. Казалось бы мелочь, но сквозь это отверстие падчерица умудряется подслушивать.

Миранда встала у окна намеренно спиной к главному входу. Она точно знала, кто первый постучится в ее дверь, чтобы поздравить. Послышался скрип половиц и неторопливые шаги. Он открыл дверь, перешагнул порог комнаты и застыл там, чтобы откашляться. Он волновался словно молодой волк, которого впервые взяли на взрослую охоту.

– С юбилеем, бабушка, почтенный возраст! Чего же нам ждать вечером?

Это был ее старший внук Тод. Он не постучал, забыл о такой простой формальности. В детстве Тод был волнительным мальчиком, и это всюду мешало ему сосредоточиться и увидеть глубину вещей. Миранда пристально следила за тем, как он рос. Мать воспитывала его нежностью и лаской, вот и вышло то, что вышло. Тод стал мягким мужчиной с поверхностным мышлением и слабым характером. Пустой как пивной бочонок после торжества. Она повернулась к внуку боком, чтобы посмотреть, как он повзрослел. Они не виделись всего год, а он уже успел жениться и родить близнецов.

Тод напомнил ей фарфоровую куклу, много лет назад привезенную из кругосветного круиза. Он был густо накрахмален и одет как луковица, в несколько слоев. Вот почему ей всегда только жаль этих людей? Старушка отвернулась к окну. Сегодня была по-осеннему промозглая погода.

– Ждите дряхлую старуху в новой шляпке со страусиными перьями и трехэтажный торт с кремовыми розочками! – бросила она и тут же пожалела о своих словах. Тод был не виноват в том, что она так несчастна.

На этом утренний прием закончился. Позже Тод разболтал остальным, что именинница не в духе.

– Если не хотите ссадин на теле, не ходите к ней. Она сегодня хуже волка, того и гляди покусает!

Остальные родственники увидят баронессу только вечером на торжестве. Они будут улыбаться в поклонах, говорить любезности, открыто льстить и вручать тщательно подобранные подарки. Миранда называла это подношением. Сейчас она баснословно богата и может отпускать любые шуточки, в чей угодно адрес. От одного ее настроения зависят судьбы людей, но так было далеко не всегда. Когда-то эта старая и вредная женщина жила в страшной бедности и спала на пригоршне прошлогодней соломы. Единственное, что ей принадлежало, было приколото к ее голове. Это была железная невидимка.