Читать книгу Лекарство от истинности - Софи Шедель - Страница 1

Последний удар чуть не отправил Чарли в нокаут, от следующего пришлось спасаться бегством. Железная сетка врезалась ей в спину, оставляя на коже отпечатки в виде ромбов. Голова кружилась, перед глазами мельтешили радужные мошки, в ушах – шум с примесью высокочастотного писка, на языке – медная липкость. Никогда раньше Чарли не попадался настолько сильный противник: здоровяк те́товец выше нее на голову, словно сошел с картинки на календаре, – качок хренов. Чарли сжала зубами капу так, что заныли жевательные мышцы. Он шёл на нее. Взгляд горел неумолимым желанием убить. Для него единственный шанс спастись – победить в драке, тогда его отпустят. Он в это верил – видно по глазам – и хотел жить.

В зале подсвечивался только восьмиугольник ринга, заключённый в металлическую сетку. Тьму вокруг заполняли женские голоса: они кричали и улюлюкали. Поддерживали. Её. Жаждали крови. Его. Сколько их там? Пятьдесят? Сто? Больше? Все на её стороне. Её армия. Разве она могла спасовать у них на глазах?

Чарли бросилась вперед, увернулась от удара сверху. Отличный момент, чтобы рубануть в подбородок. Но он знал и ждал. Поэтому Чарли пнула его в голень. Колено тетовца подломилось, но до падения он успел обрушить локоть ей на надплечье. Чарли вскрикнула от пронзительной боли в ключице. Левая рука повисла бесполезной плетью.

Она проиграла! Он убьет её!

Взглядом Чарли искала выход с ринга, но наткнулась на лицо тетовца: окровавленное, озверевшее. Когда она решилась сплюнуть капу и крикнуть: «Стоп!», в сознание обжигающим свинцом влились воспоминания.

Ей десять. Она как ящерица протискивается под кровать на животе. Пульс стучит в ушах. В рот попала кровь из разбитого носа. Она знает, что спасения нет, но бежит, потому что боль – вот что самое страшное. А её много, она повсюду, и её источник тут же, за спиной. Отчим хватает Чарли за лодыжку и рывком вытаскивает из-под кровати. Она сдирает кожу на подбородке о пол, прикусывает губу. Отчим пинает в живот, в голову, бьет по ногам и спине. Матери нет дома, соседям плевать на крики, брат боится отчима до замирания сердца. Никто не спасет.

Но Чарли больше не десять. Она жива, а отчим сдох. Побеждает сильнейший, а быть ли жертвой – личный выбор каждого. Она вскочила, бросилась на противника. По губам и щеке хлестнули кончики стянутых в высокий хвост волос, подстегивая азарт. Боль в ключице, до этого нестерпимая, исчезла. Чарли ударила противника по яйцам, коленом в лицо, локтем по затылку.

Она сплюнула капу, оскалилась. Пусть тетовец видит её зубы и знает, кто из них хищник, а кто дичь. Тьма за сеткой взорвалась ликованием и воплями. Женские голоса запели. Чарли не различала слова, но ей нравилось. Гимн женской силы и солидарности. Драйв, кураж, адреналин. Она повалила противника на спину и захватила ногами его правую руку и шею.

Песня оборвалась. Тьма превратилась в настороженное злое насекомое с тысячей рук и глаз. Чарли запрокинула голову и посмотрела на зрителей.

Пальцы вниз.

Она нашла взглядом Изу. Хозяйка этого околоримского безумия улыбнулась – довольна зрелищем.

Ленивый жест. Большой палец вниз. Смертный приговор.

Не оставляя себе времени на сомнения, Чарли сжала бёдра и резко согнула левое колено. Шея тетовца глухо хрустнула, и он обмяк. Мгновение было тихо, а потом сетка зазвенела – сотни рук трясли её, норовили порвать. Голоса скандировали:

«Ча-арли! Ча-арли! Ча-арли!»

На ринг выбежала Джо и исполнила дикарский танец, хлопая в ладоши, топая ногами в такт и потрясая тощим задом. Она смеялась, и на контрасте с её черной кожей крупные зубы казались белоснежными, как рафинированный сахар.

– У меня ключица сломана?

Чарли заметила свое тяжёлое сиплое дыхание, из-за него тяжело было говорить. От колокольного звона в голове еще сложнее было думать. Она обессиленно растянулась на ринге, сплюнула прядь волос, которая выбилась из тугого хвоста и попала в рот.

– Все починим, ласточка, – с сильным акцентом пробормотала Джо, заглушая звонкие согласные, почти проглатывая их. – Поднимайся. Иза хочет потолковать с тобой.

– Сейчас?

Подниматься не хотелось. Хоть бы дух перевести, отдышаться, перескочить из режима убийцы в мирный. Чарли зажмурилась, чтобы свет прожекторов не слепил, и медленно выдохнула, позволяя боли растечься по телу из пылающего эпицентра в ключице. Стало легче, но ненамного.

– Ты ж её знаешь, – Джо помогла Чарли встать. Боднула в лоб – в знак приязни – и перекинула её здоровую руку себе через шею, поволокла к выходу. – Она без царя в головушке. Как приспичит, так вынь да положь.

– Ключица сломана? – повторила Чарли. По ощущениям – безнадежно сломана. – Не хочу смотреть.

– Вроде нет, – Джо глянула вскользь, больше волнуясь, чтобы никто на них не налетел. – Кость не торчит – уже хорошо.

Хотела бы Чарли быть такой оптимисткой и относиться к перелому как к положительному явлению, если он, по крайней мере, не открытый.

Чарли и Джо прошли сквозь пьяную от восторга толпу. Женщины расступались, визжали, выкрикивали слова одобрения. Они радовались, но на миг Чарли заметила среди счастливых лиц одно, искаженное горем и болью. Оно мелькнуло и исчезло. Показалось?

В ВИП-ложе стоял коротконогий стол для выпивки и закусок и шесть кресел с красной бархатной обивкой. Иза сидела в третьем от прохода, закинув ногу на ногу. Чёрные блестящие волосы тяжёлыми локонами стекали до талии и напоминали нефть. Роскошная грудь вздымалась в глубоком вырезе платья от частого возбуждённого дыхания. Губы Иза не красила, а вот глаза густо подводила угольным карандашом и делала стрелки. Она родилась в Джатта́ре, одной из его многочисленных, воюющих друг с другом и со всем миром республик. Прошлое главы Дельты скрывал туман тайны, кроме одного эпизода: в шестнадцать лет её с братом похитили боевики и требовали за возвращение выкуп. Отец заплатил за сына, а дочь бросил. Стало ли решающим фактором предательство отца или то, что с ней случилось после, но Иза ненавидела мужчин люто и непреклонно. На неё после боя можно было и не смотреть, она всегда приговаривала побеждённых на ринге к смерти.

– За что я тебя люблю, Чарли, так это за то, какая ты бойкая и несгибаемая.

Любовь Изы дорогого стоила. К фавориткам она относилась мягче, редко подвергала их жизни смертельной опасности, тратила время и деньги на их обучение и фальшивые документы. Когда она подобрала Чарли, та была никчёмной, побитой, погрязшей в страхе и боли соплячкой, зависимой от наркотиков. Иза вытащила её из грязи, сняла с иглы, научила всему, что Чарли теперь умела, и, главное, – помогла отомстить. Она стала для неё второй матерью. Не той, что спасает от ударов, заслоняя собой, а той, что показала, как бить в ответ. И нападать.

Иза поманила Чарли и кивнула на соседнее кресло. Мягкая бархатная благость обивки приняла Чарли в объятия. Рядом с Изой Чарли тут же уловила её ни с чем не сравнимый запах: смесь тяжелого сандала, крепкого табака, острой перчинки и, неожиданно, жасмина. Тончайшая нотка – чтобы уловить ее, хотелось вдохнуть полной грудью, шумно и резко. В противоположность ей Чарли пахла потом, кровью, смертью и дешёвыми сигаретами. Царица и оборванка.

По щелчку пальцев Изы появилась медсестра и занялась распухшей ключицей. Джо не дожидалась приглашений, уселась на столик и запустила руку в миску с орешками и сухариками. Чарли смотрела, как с ринга вытаскивали тело мертвого тетовца, и удивлялась себе. Как она сумела завалить такую гору мышц? Труп с трудом сдвинули с места три женщины и поволокли, как мешок с трухой и костями.

– Надеюсь, ничего серьезного? – Иза посмотрела на медсестру так, что лучше бы ей сказать то, что глава Дельты хотела услышать. Этот испепеляющий, говорящий взгляд узнавали и умели читать все, и никто не хотел испытать его на себе. – Через неделю Чарли должна быть свеженькой и полной сил.

– Нужен рентген, но не похоже на перелом. Может, трещина, – ответила медсестра, не глядя на Изу. Она прыснула на ушиб обезболивающим спреем с резким лекарственным запахом, а сверху наложила холодный компресс.

– А что будет через неделю? – спросила Чарли. Дурацкий спрей не помогал: от него онемела кожа, но внутри пульсировала боль. Дома нужно выпить свои таблетки. Здоровой рукой она стянула резинку с волос, выдернув парочку. Кожа головы ныла от непривычной прически, влажная у корней шевелюра неохотно распадалась каштановыми кудрями, Чарли растрепала их посильнее.

– Лабораторию в Кимберли накрыли тетовцы.

Чарли дёрнулась, как от пощечины, и уставилась Изе в лицо. В Южной Шахра́де у Дельты было две тайных лаборатории, там тестировали лекарства от истинности. В Кимберли – самая большая из всех, где проводили последние этапы испытаний на людях. Потерять её значило лишиться разработок и подопытных, но еще хуже, если они утекли к врагам.

– Джесс?

Джессика Джонс была ведущим генетиком и возглавляла проект. Это она нашла в переплетении ДНК ген SMHR1+1, который отвечал за истинность, и придумала формулу для препарата, который избавит людей от глупой выходки природы. Два человека, предназначенные друг другу как половинки целого, и связанные навсегда, – что может быть хуже?

– Она пока не выходила на связь. Но в Кимберли Джесс не ездила. Зато там было четверо ученых, среди них Камила Орсен и Эмбер Ллойд-Джордж, и шестеро котят – ты их знаешь: Сара, Красотка, Ирэна, близняшки и Мария.

Котятами Иза называла женщин, прошедших сверхинтенсивную боевую подготовку, умеющих драться, стрелять и обращаться с военной техникой. Если перевести случившееся в доллары, они потеряли неправдоподобно дохрена. Не считая стоимости самих разработок, на подготовку исследователей и обучение котят Иза тратила астрономические суммы. И не говоря уже о Камиле и Эмбер, чьи мужья спонсировали часть проектов. Если с любой из них что-то случится, финансы Дельты обрушатся в яму, из которой не выберутся.

Как это произошло? Их застали врасплох? Откуда тетовцы знали, где находится лаборатория? Кто-то сдал? Кто? Как вышло, что котята не сумели от них отбиться? Тетовцев было больше? Они были лучше подготовлены? Нужно позвонить Джесс. Может, она у себя дома и еще ничего не знает?

– Кроме наших в Кимберли было тридцать восемь пленников.

– Так много? Джесс говорила, по лекарству проходит только восемь, – Чарли вспомнила, с каким трудом удалось найти четыре пары, чтобы протестировать на них действие препарата. О добровольном согласии речи не было. Говорят, после того, как истинные соединяются, они теряют головы. Замыкаются друг на друге и не способны мыслить логически, не понимают, что для них же лучше. Когда подопытных приходилось использовать насильно, Джесс говорила, что ради науки малым можно и пожертвовать.

Одну парочку – наглядный пример, как природа может ошибаться – Чарли привезла для исследований сама.

Микаэле было девятнадцать. Она закончила школу с отличием и поступила в инженерно-строительный университет. Красавица, светлая голова, единственная женщина на потоке. Она стремилась к серьёзной профессии, успеху, карьере. А её истинный – спившийся неудачник за сорок. Дважды разведён, дважды судим, дважды лишён родительских прав. Он работал уборщиком в кампусе и первое, что сделал, встретив истинную, – изнасиловал её в подсобке. Микаэла подала на него заявление в полицию, но забрала на следующий день. Чарли посещала в этом университете лекции вольнослушателем, до неё дошли слухи о случившемся, она пришла утешить девушку, узнала всю историю и решила, что тут не обойтись без лекарства от истинности.