Читать книгу Новая Эра - Софья Савина - Страница 1

Снаружи выдалось ненастное утро. Бархатные хлопья снега падали на землю, сияя в темноте. Из приоткрытого окна задувал свежий, прохладный воздух, и все в столь ранний час с трудом поднимались с кровати. Но только не Юлька.

Знакомое отражение в зеркале. Тонкие медные волосы, сегодня смешно торчащие на макушке, нос картошкой, заспанные глаза и жирный след от туши на правом веке. Я сижу за стеклянным столиком, закинув на него ноги и крашу ресницы. Рядом носится Юлька – активная, как никогда, несмотря на ранний подъем. Я же ненавижу весь мир, думая о том, как хочется спать.

В соседней комнате, с оглушительным кашлем заядлого курильщика поднимается отец. Кряхтит, затем переворачивается, и я слышу как скрипит кровать, когда он отрывается от нее. Не лучшее время, чтобы бесить отца, но Юльке всё нипочем. Проносясь мимо его комнаты, она ненароком задевает ящик с инструментами, и все столь дорогие сердцу отвертки, гаечные ключи и шурупы рассыпаются по коридору.

– Да сколько можно! – закипает отец при виде этой картины.

– Пора запомнить, что он сам постоянно переворачивается, – хихикает Юлька и забегает в ванну.

Отец с недовольными возгласами наклоняется и начинает собирать инструменты. Я представляю, как багровеет его лицо, как яростно раздуваются ноздри – правда всего на пару секунд, потому что на мою сестру долго злиться невозможно. Помню, как бабушка два часа подряд возмущалась поведением Юльки, когда мы пришли в гости. Называла ее Маугли из подвала, Маугли из джунглей, Маугли из квартиры 259, что терроризирует подъезд на протяжении девятнадцати лет. Юлька же, видя негодование бабули и слушая оскорбления в свой адрес не переставала истерично хохотать, чем, несомненно, еще больше вывела старушку из себя.

Оказавшись снаружи мы тотчас превратились в двух снеговиков. Шапки и капюшоны курток облепил снег, а за домом и вовсе намело такие сугробы, что едва можно было пройти. Мы жили около парка, и из окон квартиры открывался прекрасный вид на три озера и десятки плакучих ив, что произрастали около них. Изо льда, сковавшего воду, торчали верхушки засохших камышей, и надо сказать, летом здесь просто чудесно. Сейчас же, ледяной буран тоже придавал очарование парку, правда по достоинству оценивать зимнюю красоту лучше сидя в собственной квартире.

Прыгая и веселясь, сестра поднимала в воздух сугробы и радовалась непогоде как маленький ребенок.

– Какая красота! – воскликнула она, когда мы дошли до середины парка, а я вся взмокла от тех усилий, что приходилось прилагать, продвигаясь сквозь буран, – Первый день учебы, и на улице столь чудесная погода! Обожаю снег!

Желая подкрепить восторженные слова действием, Юлька набрала в перчатку снега, после чего без раздумий запустила его в меня. Затем начались нескончаемые разглагольства обо всем на свете, и признаюсь честно, временами Юлька так много говорила, что начинало казаться, будто и после смерти ее болтовня будет преследовать меня.

– Оль, а помнишь встречу Нового года? – не унималась она, словно я могу забыть то, что случилось девять дней назад, – В ту ночь был такой же снегопад, и как ты радовалась ему! А сейчас насупилась, злая как собака.

– Потому что я не выспалась, Юль.

– Подумаешь, не выспалась. Это не страшно. Я тоже мало спала, но между тем, вся переполнена радостью в ожидании того, что принесет нам новый год.

Дальше последовала болтовня о том, что Юлька вычитала в гороскопе. В 2020 году он сулил ей финансовое благополучие, богатырское здоровье и успехи во всех начинаниях. Я же в подобное не верила, хоть и родились мы в один и тот же день с ничтожной разницей в десять минут.

По своему обыкновению я не ожидала от нового года ничего сверхъестественного, полагаясь на опыт, который говорил о том, что каждый новый календарь не приносит существенных изменений. Единственное, что мне нравилось – это число. 2020 казалось мне красивым, поэтому, где-то в глубине души я верила что должно случиться нечто интересное, то, что сможет поменять нашу скучную жизнь в лучшую сторону. Но какими бы сладкими не были мечты, рано или поздно они разобьются о суровую реальность, и стоило мне только забыться в полете фантазии, как мы подобрались к территории колледжа, что располагался по ту сторону парка среди серых многоэтажек.

Около забора нас ждали два друга: Дима, которого давным-давно прозвали Мимом, и Вонуроп, чьи узкие глаза в это сонное утро стали еще уже и напрочь отказывались открываться до конца. Дима задумчиво затягивался сигаретой, а при виде Юльки лицо его расплылось в столь лучезарной улыбке, словно он не видел ее миллион лет. Сестра же, приблизившись к другу, припустилась бормотать пуще прежнего, пока мы с Вонуропом молчаливо стояли в сторонке, думая о том, как бы побыстрее лечь спать. Ну а пока сигарета Димы медленно тлеет, настало время познакомить вас с двумя нашими лучшими друзьями.

Мы с сестрой знали Диму и Вонуропа ровно столько же, сколько помнили себя, а все потому, что ходили вместе и в детский сад, и впоследствии учились в одном классе. Вонуроп по характеру ничем не отличался от других сверстников, разве что был немного труслив. С внешностью ему не повезло. Он был низкого роста да вдобавок толстый, но никто не осмеливался обзывать его, так как наша шайка при первых же попытках резко пресекла подобное. Вонуроп обожал картошку фри и кока-колу, а нажравшись как следует, любил вздремнуть, причем неважно, где он находился в это время: на уроках ли или же у меня в гостях, а может и вовсе за столиком шумного Макдональдса. После обильного приема пищи узкие глаза Вонуропа становились еще уже, а лунообразная татаро-монгольская моська еще шире, и причмокивая, он любил повторять одну и ту же фразу: “После сытного обеда, по закону Архимеда, полагается поспать”.

Дима же, обладая гораздо большим ростом и спортивным телосложением, не меньше друга любил набить брюхо, правда одним-единственным ингредиентом. Каждый раз, когда мы с сестрой заходили к нему в гости, во всех блюдах обнаруживался данный овощ. Для застолья Дима готовил: рулетики с чесноком и сыром, салат из кальмаров и яиц с чесноком, бефстроганов с чесноком, жареный картофель с чесноком и чесночным соусом. Чеснока не было разве что в торте, хотя иногда мне начинало казаться что тайком от всех он и в сладости добавлял излюбленный ингредиент.

В перерывах между пожиранием чеснока Дима грезил о собственном бизнесе, и практически каждая встреча с ним не обходилась без рассказов о том, какое дело он придумал и почему именно это занятие поможет заработать ему миллионы. Он то мечтал о собственном ресторане, где все блюда будут нашпигованы чесноком, то воодушевленно рассказывал о том, как откроет ветеринарную клинику, наймет лучших специалистов и все кошечки-собачки будут блестяще вылечены. Не проходило ни дня, как Дима заводил беседу о цветочном бизнесе и украшении мероприятий растениями. К последней идее его, кстати, подтолкнуло поступление в колледж на специальность “Мастер садово-паркового и ландшафтного строительства”. Долгое время Дима, старательно подрабатывая после пар копил деньги на бизнес, но в один прекрасный момент потратил сбережения на сережки для Юли, а она, даже после такого подарка упорно продолжала разыгрывать из себя недотрогу и делать вид, что не питает к Диме взаимной симпатии. В общем, такую придурошную парочку еще следовало поискать.

Свое прозвище Дима-Мим получил от Юльки. Как-то в начальных классах он, обратив внимание на ее безудержную болтовню и придурковатую манеру речи принялся передразнивать сестру, после чего она, оскорбленно прозвав его Мимом, добилась того, что Диму до сих пор называют так даже преподаватели.

– Юля, а почему ты не пришла ко мне в гости на Новый год? – спросил Дима после очередной затяжки.

– Потому что я отмечала его с любимой сестричкой, – засмеялась она, повиснув на моих плечах и поцеловав в лоб.

– И как отметили? – поинтересовался Вонуроп, с ужасом обнаружив, что из-за снегопада его сигарета совсем размокла и перестала тлеть.

– О, это было волшебно! – начала Юлька.

Далее последовала тирада с малейшими подробностями новогодней ночи. Сестра так увлеклась, что не заметила как мы миновали забор и вошли в колледж, где только злобная гардеробщица заставила ее оторваться от болтовни и обратить внимание на происходящее вокруг.

– А мы с Димой пол ночи ели, было, как и всегда, очень вкусно, – рассказывал Вонуроп, когда мы поднимались по лестнице на второй этаж.

– Потом немного поиграли в приставку и пошли запускать фейерверки, – продолжил за друга Дима, – Очень жаль, что вас не было! А первого января мы поехали на горнолыжку, и катались пока все напрочь не промокли.

– Мы тоже туда ездили, только под конец праздников, – подключилась я, и вспомнив тот день, рассмеялась, – Юлька тогда уехала в сугроб и еле вылезла, вся в снегу была как йети.

Сестра согласно закивала головой, вспоминая катание на лыжах.

Вскоре мы добрались до кабинета, у дверей которого успела собраться вся группа, ожидая учителя. До прихода преподавателя оставалось каких-то десять минут, поэтому мы не стали терять время даром и начали активно обсуждать то, кто как провел каникулы и что ожидает от 2020 года. И если я была реалисткой, не надеясь на кардинальные изменения, то одногруппники, отличающиеся гораздо большим полетом фантазии, строили грандиозные планы.

Едва прозвенел звонок, как в коридоре появилась Татьяна Васильевна. Специалист по дендрологии, она несла в руках неизвестную коробку с надписью “Бьющееся”, и выглядела такой взволнованной, словно случилось нечто из ряда вон выходящее.

– Подержи, только аккуратно, – попросила она Диму, пока доставала ключи и открывала кабинет.

Мы с интересом уставились на то, что передали Диме, и пока могли только догадываться о содержимом коробки.

Распахнув двери кабинета, Татьяна Васильевна пригласила нас войти. Кабинет дендрологии здорово смахивал на мою квартиру, которую Юлька давным-давно превратила в настоящую оранжерею. Посудите сами: лиана сестры, заботливо выращенная на стене уже приступила к захвату моей кровати, а монстера, распустившая воздушные корни во все стороны, готовилась вот-вот встать и уйти на этих корнях из горшка. В довершении картины под потолком произрастали папоротниковые в подвесных кашпо, а весь подоконник и стол возле него были напрочь усеяны суккулентами в разноцветных горшочках. Теперь вы можете представить как выглядел кабинет Татьяны Васильевны, самое зеленое помещение в колледже.

В то время, пока мы усаживались за парты, учительница успела приоткрыть форточку и снять дубленку. Остановившись у стола, она, не скрывая восторга, глядела на загадочную коробку.

– Сегодня чудесный день, я едва могу найти слова!.. Ладно, посмотрите сами, – воскликнула она, снимая упаковку.

Под ней оказался прибор, который человеку незнающему мог бы показаться несколько усовершенствованной микроволновкой. Располагая такой же дверцей и формой, в нем все же было значительное отличие: боковая панель напрочь оказалась усеяна разнообразными кнопками. Это был ТЖО, последний прорыв в цветоводстве, сулящий значительное снижение расходов на выращивание и содержание растений.

– Я куплю его! – воскликнул Дима, вскакивая со стула, – Пятьдесят тысяч – вас устраивает такая цена? Я буду использовать его, чтобы наладить торговлю самыми редкими растениями, что только существуют в мире!

– Не так быстро, Дима, – прервала его Татьяна Васильевна, – ТЖО очень важен для нашего колледжа. С помощью данного прибора я смогу подготовить самых высококлассных специалистов в сфере цветоводства. Вам не будет равных!

– Что, очередная бизнес-идея потерпела провал? – спросила я, когда Дима уселся за парту.

– Ага, – понуро ответил он и продолжил пилить глазами прибор.

Татьяна Васильевна же была сама не своя. Ее вытянутая, напряженная фигура говорила о крайней степени волнения. Глаза искрились от счастья, а губы то и дело расплывались в сладостной улыбке, стоило только в очередной раз обратить внимание на прибор. Мое сонное состояние как рукой сняло, и вся группа с нетерпением ждала того момента, когда учительница покажет ТЖО в действии.

– Нам следует сказать огромное спасибо директору колледжа за возможность изучать растения при помощи ТЖО. Это самый лучший новогодний подарок, какой только можно было преподнести.

– А что он делает? – послышалось с задних парт.

В группе, как впрочем и во всех других имелось несколько не слишком трудолюбивых учеников. Они предпочитали пропускать большую часть лекций, а за сессии – платить. И если в любой другой день подобное вопиющее незнание могло вывести Татьяну Васильевну из себя, то сегодня ей доставляло колоссальное удовольствие лишний раз поговорить о ТЖО.

– Этот прибор значительно сокращает расходы на выращивание растений. Представьте, какие оранжереи приходится сооружать для того, чтобы в нашей полосе могли расти тропические папоротники, пальмы и деревья. Требуется нанимать персонал, поддерживать определенную температуру, а цены на электричество, сами знаете, оставляют желать лучшего. К тому же, не все семена желают прорастать даже в самых искусно созданных условиях, а спрос на диковинные растения продолжает стремительно расти. Кому понравится любоваться на лопух или крапиву в собственном горшке? Другое дело замиокулькас, драцена, анигозантос или кальцеолярия.

– О, у меня есть дома кальцеолярия, – воскликнула Юлька.

– Да, стоит у изголовья моей кровати, – прошипела я.

– Стоила она, я вам так скажу, очень недешево, – продолжила сестра.

– Вот еще одна проблема, которую может решить ТЖО. С его помощью цена на растения значительно снизится, – согласилась Татьяна Васильевна, – А все потому, что этот уникальный прибор может перемещать их из одной точки мира в другую!

Хоть почти вся группа была прекрасно осведомлена об удивительных особенностях ТЖО, все же, между рядами парт пронеслись удивленные возгласы, а потом поднялся такой шум, что казалось, его было слышно на первом этаже. Ученики бросились обсуждать ТЖО, и самой главной просьбой, которую адресовали Татьяне Васильевне, было то, что нам немедленно нужно увидеть прибор в действии.

– Юля? – вопросительно взглянула учительница, и сестра тотчас сорвалась с места и подошла к доске.

– Как самой ответственной, самой трудолюбивой ученице группы, я доверяю тебе первой опробовать ТЖО в действии, а полученное растение ты можешь забрать домой.

Далее Татьяна Васильевна начала объяснять на какие кнопки нажимать, чтобы получить желаемый результат, и вся группа с замиранием сердца внимательно наблюдала за происходящим на учительском столе.

Схватив фиалку с подоконника, Татьяна Васильевна поспешила объяснить важнейшую особенность ТЖО.

– Для того, чтобы получить растение, необходимо предоставить свое взамен. К сожалению, я не смогу подробно объяснить данную закономерность, поскольку далека от точных наук. Однако это самое важное, что вы всегда должны помнить при работе с прибором.

Дальше преподаватель поместила фиалку внутрь ТЖО и захлопнула дверцу, а Юлька, под бдительным надзором набрала некую последовательность на кнопках.

Около пяти минут ничего не происходило, и мы начали было думать, что прибор неисправен. Однако вскоре до наших ушей донесся писк, и за дверцей, из стенок ТЖО начал выделяться грязно-бурый дым. Он окутал фиалку, сделав ее незаметной, а спустя еще несколько минут на месте привычного растения образовалась маленькая драцена.

Когда учительница с победоносным видом открыла дверцу и вручила Юльке полученный цветок, у сестры был такой вид, словно она наткнулась на золотые прииски. Едва дыша и не обращая внимание на происходящее вокруг, она дошла до парты и уселась, продолжая глазами пожирать маленькую драцену, которая чуть позже со стопроцентной вероятностью будет размещена в непосредственной близости от моей кровати.

– Куда пропала фиалка? – спросила сестра, немного придя в себя от чудесного появление драцены в ее руках.

– Она попадет к нашим коллегам, которые владеют вторым ТЖО, расположенным в Австралии в одном из заповедников.

– Они оставят фиалку себе? – поинтересовалась одна из одногруппниц.

– Скорее, выкинут.

Несмотря на печальную новость настроение группы ничуть не изменилось, и на Татьяну Васильевну обрушился целый шквал дурацких вопросов и предложений.

– Что будет, если уронить ТЖО?

– Сколько стоит ТЖО? – спрашивал Дима.

– Давайте закажем туземку! – начал Вонуроп, взбодрившийся не меньше, чем я.

Это была лишь небольшая часть того, что предлагалось учительнице. Она была непреклонна, и лишь отшучивалась, так что вскоре многие из учеников, включая меня, получили по маленькому росточку прямиком из Австралии, и весь подоконник, до сих пор заставленный фиалками, оказался усеян экзотическими цветами.

Полтора часа пары промелькнули как один миг, и даже звонок, оповещающий о начале перерыва огорчил нас, чего ранее никогда не случалось. Радовало только то, что следом идет та же самая дендрология, так что пятнадцать минут перерыва не сильно испортят настроение.

Татьяна Васильевна покинула кабинет и отправилась к директору, наказав Юльке не спускать глаз с ТЖО. Пожалуй, это было правильным решением: никто другой из группы не был так увлечен цветоводством, как моя дорогая сестричка. Правда хитрый Дима, настроив грандиозных планов, намеревался посягнуть на самое дорогое.

– Юля, если ТЖО попадет в мои руки, я стану богатейшим человеком, и ты не будешь ни в чем нуждаться! – заявил он, подходя к мой сестре, пока та сидела за учительским столом и разглядывала ТЖО.

– Чего это я не буду ни в чем нуждаться? Думаешь, я соглашусь жить с тобой?

– Согласишься, еще как согласишься, – приговаривал Дима, протягивая загребущие руки к прибору.

Стоило только Диме коснуться ТЖО, как он тотчас получил меткий шлепок по ладони. Сестра рассмеялась, но все же Дима ничуть не растерялся и не прекратил попыток достать чудесный прибор, что сулил ему несметные богатства. Группа, а точнее те ученики, что не разбежались на перемену по коридорам колледжа, с интересом наблюдали за сценой, разыгравшейся у учительского стола. Сначала Дима, используя все свое обаяние, пытался уговорить Юльку, описывая то, какая она добрая, милая и красивая. Не получив желаемого результата, он завел шарманку о том что обязательно возьмет ее в долю и не пройдет и полугода, как она станет одной из самых влиятельных женщин мира. Правда склад характера моей сестренки предполагал совсем иное. Она была особой, что вечно витает в облаках и которую мало интересуют материальные ценности. Она никогда бы не отказалась от любимого занятия в пользу денег, а ее любимым занятием, как вы понимаете, было кропотливое взращивание растений. Именно поэтому Дима вновь получил отказ.

Однако ТЖО так манил Диму, что он решил прибегнуть к радикальным мерам. Неожиданно схватив прибор, он метнулся к выходу из кабинета, чем, несомненно, вывел из себя не только Юльку, но и тех ребят, что остались в аудитории на время перерыва, так что очень скоро путь к двери был прегражден мной и Вонуропом.

– Мой лучший друг! И ты туда же! – возмутился Дима, когда Вонуроп настойчиво потребовал вернуть ТЖО на место.

Юлька же изо всех сил шпыняла Диму и вопила что есть мочи, пытаясь отобрать ТЖО. У двери образовалась такая давка, что я чуть было не вылетела в коридор, продолжая обороняться от обезумевшего друга. Крики и ругань заполнили кабинет. Вонуроп, со всей своей мягкостью пытался словами уговорить друга остановиться. Я состроила самую серьезную физиономию, на которую была способна и загородила дверь, сестра же царапала руки Диме и вопила о том, что ТЖО – собственность колледжа. Завершением потасовки стало то, что прибор полетел в мою сторону и чуть было не рухнул мне на ноги, не успей я отпрыгнуть.

На секунду в кабинете воцарилась гробовая тишина. Из ТЖО полетели икры, охватывая пламенем дверь, а из приоткрытой дверцы повалил густой грязно-бурый дым. Паника охватила нас, и даже Дима позабыл о бизнес-планах. Ринувшись к окнам, мы хотели было выпрыгнуть наружу, спасаясь от огня и дыма, но высота остановила нас. Тем временем в помещениях колледжа затрещала пожарная сигнализация, а Татьяна Васильевна, вернувшаяся с перерыва, остановилась у дверей, и сквозь оглушительный кашель пыталась докричаться до нас.

Дым, распространяющийся из ТЖО захватывал кабинет. Некоторые ученики набрались смелости и выпрыгивали в окно. Я хотела решиться, но дым остановил меня. Достигнув легких, он вызвал неистовый кашель. Содрогаясь, задыхаясь и пытаясь поймать ртом свежий воздух, я рухнула на пол. У соседней парты лежала Юлька, извиваясь в агонии от удушья. Вопли, кашель и аварийная сигнализация – все смешалось в голове, и чувствуя как силы покидают тело, как что-то невидимое уносит меня во мрак, я потеряла сознание.

***

Невероятным трудом для меня оказалось открыть глаза. Легкие разрывались от кашля, а в груди все жгло, и отвратительный запах дыма, казалось, пропитал меня насквозь. Вверху, вперемешку с ослепительно-голубым небом крутились верхушки деревьев, и наконец собравшись с силами и поднявшись, я едва не вскрикнула от ужаса.

Ожидая, что я приду в себя в кабинете дендрологии, или, на худой конец в больничной палате, я, к собственному удивлению, обнаружила что сижу посреди высохшей травы, а вокруг меня столетние секвойи и небо.

Кашляя и плюясь, просыпались Юлька, Дима, Вонуроп и Татьяна Васильевна. Их лица, при виде столь странного места вопросительно вытягивались, а с губ срывались вопросы: где мы, что случилось и как теперь быть. Однако ситуация не располагала к длительным размышлениям, так что поднявшись и отряхнув одежду, которая к тому времени оказалась усеяна обломками сухой травы, мы принялись решать как поступить дальше.

Вокруг не было ни единого намека на зиму, а температура воздуха определенно поднялась чуть выше двадцати, так что мне было даже жарковато в зимнем свитере и джинсах. Оборачиваясь, разглядывая исполинские секвойи, я никак не могла понять что произошло, и наверняка так и крутилась бы на месте, если бы Татьяна Васильевна не внесла ясность в данный вопрос.

– Ребята, я думаю нас так же, как и растения, ТЖО забросило в другую часть света, – начала преподаватель, – Правда я и вообразить себе не могла, что такое возможно. В инструкции не было сказано ни слова, лишь предупреждение: не вдыхайте дым. Теперь понятно, почему его нельзя вдыхать. Но… Это прорыв! Это самое невероятное открытие века! Люди перемещаются по пространству!

– Посмотри, что ты наделал! – возмутилась Юлька, обращаясь к Диме, – Где мы теперь?

И на этот вопрос у Татьяны Васильевны имелся ответ.

– Думаю, мы находимся в одном из заповедников Австралии. Прошу вас, не переживайте раньше времени. Мы перейдем лес и окажемся у одного из поселений. Там нам быстро помогут.

С недовольными вздохами друзья двинулись вслед за учительницей, которая, перешагивая через корни секвой не переставала разговаривать, выдавая факты об этих гигантских деревьях. Я же, насторожившись, двигалась самая последняя и все время оглядывалась. Все здесь казалось мне незнакомым и чуждым. Даже воздух, и тот, имел совершенно непривычный аромат, а трава под ногами казалась не столь яркой, какая она могла бы быть.

– Не нравится мне здесь, – пробурчала я, не получив никакого ответа.

Каждый был занят своими делами. Юлька, увлеченная разговорами Татьяны Васильевны остановилась у одного из деревьев и с восторгом дотрагивалась до потрескавшейся коры, совершенно позабыв о том, каким образом оказалась здесь. Дима еле двигал ногами, раздумывая об упущенных возможностях, ну а маленькие глаза Вонуропа испуганно бегали по сторонам. Сумрак леса, крики птиц, шелест травы – все пугало его трясущуюся душонку, и могу поспорить, в этот момент он как никогда раньше мечтал попасть в любимый Макдональдс.

– Татьяна Васильевна, вы уверены, что мы в Австралии? – спросила я.

– По крайней мере, это очень похоже на заповедник. К тому же, второй ТЖО находится именно здесь, так что не вижу причин для волнения, – поспешила ответить она.

– Надеюсь, вы правы, – простучал зубами Вонуроп, которого это место с каждой минутой все больше пугало.

Путь продолжался. Я слушала далекое пение птиц и представляла, как могли бы выглядеть эти лесные обитатели, чей образ скрыт от глаз. Неожиданно под ноги упала жирная гусеница. Это было ярко-зеленое насекомое, покрытое чем-то, напоминающим волосы, а на голове виднелось несколько ярко-красных точек. Дима хотел было взять ее на руки и получше разглядеть, но его остановили.

– Не прикасайся к гусенице. Она может быть ядовита, – предупредила Татьяна Васильевна, и Дима тотчас прекратил попытки.

Мы шли около двух часов, а пейзаж все не менялся. Над головами высились секвойи, которые, кажется, захватили пространство на сотни километров вокруг. Во рту пересохло, а желудок разнылся, требуя пищи. Но ничего в этом лесу не встречалось съедобного, так что оставалось лишь мечтать о бургерах, кока-коле и картошке фри.

– Хоть одну маленькую ягодку, – заныла Юлька, хватаясь за живот. Теперь ее не так заботили растения.

– У меня ноги болят, – пожаловался Вонуроп.

– А я вообще весь вспотел, – добавил Дима, который чувствовал себя крайне неуютно в теплой толстовке.

Вдоволь нажаловавшись друг другу, мы пришли к единому мнению что следует устроить привал, немного передохнуть и решить что делать дальше, а самое главное, откуда достать еды.

Оказавшись у одного из деревьев, наша компания уселась на землю. Дима снял толстовку, оставшись в майке, мы же с Юлькой, к сожалению, не могли проделать то же самое с нашими свитерами.

Куда не падал мой взор, кругом были лишь секвойи, и ни единого ручейка, ни малюсенькой лужицы, лишь сплошная зеленая пустыня. Хотя мне, пожалуй, не стоило жаловаться, так как хуже всего было Вонуропу. Привыкнув к обильному потреблению пищи и жидкости, он едва держался, а желудок его завывал словно кит. Маленькие глаза друга метались из стороны в сторону, и готова поспорить что в тот момент он раздумывал о том, начать ли ему жевать траву или нет.

– Это все из-за тебя, – пихнула Юлька Диму, – Мы здесь умрем от голода и жажды!

– Ребята, не стоит ругаться, – поспешила успокоить ее учительница, – Немного передохнем и пойдем дальше, а что сделано, то сделано, прошлое уже не вернуть.

– Я надеюсь, дым не оказывает негативного влияния на организм? Мы так надышались, боюсь, как бы потом рака легких не было, – задумался Вонуроп.

Пока друг говорил, до моих ушей донеслись странные звуки. Нечто похожее на глухие удары распространялось по лесу. Звук показался друзьям достаточно пугающим, так что они привстали и испуганно озирались по сторонам.

Не прошло и минуты как глухие удары снова повторились, смешиваясь с шумом шуршащей травы. Что-то приближалось к нам, и я тотчас забыла о жажде и голоде.

– Похоже на птицу, – прошептала Татьяна Васильевна.

– Значит, скоро у нас будет мясо, – облизываясь, ответил Дима.

Вонуроп же весь побледнел и хотел было сорваться с места, но не успел: лесной обитатель предстал перед нами во всей красе.

Это действительно была птица. Стоя на двух мощных ногах, сложение которых выдавало способности хорошего бегуна, она гордо вытянула шею и свысока разглядывала нас, поворачивая голову то вправо, то влево. Туловище ее было усеяно черными перьями с белыми подпалинами на груди. Шея же, ноги и голова оказались совершенно голыми, а морду украшал огромный клюв, один вид которого мог навести панику.

– Это не страус… – пролепетал Вонуроп и бросился бежать.

Не знаю, что привело птицу в бешенство: может то, что мы смиренно стояли перед ней, не показывая знаков уважения, а может то, что Вонуроп решил скрыться среди секвой. Щелкнув клювом, она сделала молниеносный рывок головой и обрушила удар на лоб несчастной Татьяны Васильевны. Можете представить, какой силы удар клюва у данного создания, учитывая то, что она на полметра выше нас и значительно тяжелее. Татьяна Васильевна не вскрикнула, не взмахнула руками. Она просто рухнула, испустив последний вздох, а лицо ее оказалось обезображено.

Потеряв рассудок от увиденного, мы сорвались вслед за Вонуропом, оставив бездыханное тело учителя на растерзание. Хоть птица и не спешила преследовать нас, мы торопились изо всех сил, боясь даже оборачиваться. Деревья мелькали один за другим, а мы все продолжали бежать не издавая ни звука, и страх быть убитыми наделил нас невероятной прытью.

Довольно скоро мы нагнали Вонуропа. Бедняга из-за лишнего веса не мог быстро бежать. Ноздри его раздувались, а щеки побагровели и на лбу выступил пот. В глазах друга застыл первобытный ужас, и мы, поравнявшись с ним, продолжали нестись дальше, пока лес вдруг не оборвался и мы не оказались у спокойной речки, что отделяла рощу секвой от рощи других хвойных.

Речка была достаточно широкой, и по ее гладким, спокойным водам, поблескивающим от лучиков солнца нам предстояло плыть порядка трехсот метров. Замешкавшись у воды, мы никак не решались нырнуть.

– В реку, быстро! – скомандовал Дима, на собственном примере показывая, как следует поступить, – Эта тварь не умеет плавать!

Не знаю, отчего Дима решил что повстречавшаяся нам птица ни за что не зайдет в воду, но времени на раздумья оставалось мало. Мы бросились вплавь в чем были, не снимая одежды и обуви.

Проведенные летние деньки на море не прошли даром, и поднимая брызги воды, мы устремились к другому берегу. Каждый из нас умел плавать, но не так хорошо, как хотелось бы. Вонуроп отстал от всех и едва продвигался дальше, Юлька что-то вопила о том, что выбилась из сил, и только мы с Димой уверенно плыли вперед. Делать это в одежде было не слишком удобно. Она, промокнув, повисла на теле мертвым грузом и будто тянула на дно, а мои новые кроссовки и вовсе слетели с ног, устремившись по течению.

Дима оказался на берегу самым первым. Отряхнувшись, он замахал руками, призывая остальных плыть как можно быстрее. Юлька с Вонуропом нашли обломок ветки, что благодаря достаточно большому размеру помогал им преодолевать водоем. Мне же до берега оставалось метров тридцать, и хотела было я обрадоваться, как почувствовала, что водоросли скребутся по телу.

Здесь ими было усеяно все. Разрастаясь и захватывая дно, они доходили до поверхности воды, и их шершавые, скользкие листья не вызывали у меня ничего, кроме отвращения. К тому же, цепкие водоросли обвивали руки и ноги, и чем больше я пыталась выбраться, тем сильнее они тянули меня на дно. Паника затуманила рассудок. Я была так близко от берега, можно сказать, рукой подать, а чертовы водоросли напрочь сковали конечности. Невероятных усилий стоило мне продвинуться еще на метр, как стало понятно, что растения сделали свое дело и я начинаю тонуть. Вода заливалась в рот и нос, я пыталась позвать на помощь, но было уже поздно. Голова молниеносно скрылась под водой, и тогда все силы, имевшиеся у меня, умножились троекратно. Вырывая руки, взмахивая ногами, мне удалось немного освободиться. Водоросли же, длинные листья которых чудились щупальцами подводного существа, словно нарочно цеплялись за лицо. Бешеное напряжение, последний рывок, почему-то потянувший на глубину, и я почувствовала, как колени ударились о дно. Затем я нащупала руками песок, и с силой оттолкнувшись, обнаружила что глубина здесь чуть более полуметра, а попытки выбраться из водорослей были бесполезными и напрасными, поскольку я могла просто встать на ноги.

Выражение моего лица здорово удивило друзей, что ожидали на кромке песка. Позабыв о кровожадной птице, я с неистовым криком вырвала руки из зарослей, и поднявшись во весь рост, зашагала к берегу. Выглядела я в тот момент, наверное как водяной: вся опутанная водорослями и тиной я добралась до берега и рухнула на песок. Юльку тогда очень позабавило мое барахтанье на мелководье, а я же пережила такой ужас, что успела проститься с жизнью.

Друзья помогли мне снять растения и тину, а также множество мелких водных улиток, что облепили одежду. Юлька, умилившись от их вида, не смогла сдержать эмоций.

– Какие прелестные создания! Я так люблю улиточек! – защебетала она.

– Возьми одну с собой, – хихикнул Вонуроп.

– Зачем она мне нужна?! – гаркнула сестра, швыряя улитку обратно в воду.

Я заметила что и друзья потеряли обувь во время заплыва, так что теперь мы все были босыми и промокшими насквозь. Оставаться на берегу не имело смысла, и утолив жажду, мы двинулись в лес, туда, где огромные ели росли одна на другой, а их тяжелые ветки стелились по земле. Всюду витал аромат хвои, и это могла бы быть одна из самых увлекательных прогулок, не окажись мы голодными и промокшими.

– Надо найти укрытие, – предложил Дима, – Не уверен, что поблизости нет прожорливых птиц.

Оглядевшись и приметив самую большую ель, мы решили, что было бы неплохо забраться под нее. Длинные ветки могут укрыть от глаз лесных обитателей, а аромат хвои напрочь отобьет запах беззащитной человечинки, так что очень скоро мы забрались в укрытие. Здесь было сумрачно, тепло и сухо, а еловые иголки, коими оказалась усеяна земля, слегка покалывали кожу.

Юлька заныла, вспоминая смерть учительницы, а Дима попросил ее рыдать беззвучно. Все мои чувства обострились. Разглядывая лес через гущу веток, я все ждала угрозы, однако время шло, но никто не появлялся, и никакие звуки не нарушали безмолвие леса.

– Так куда мы попали? – спросил Вонуроп то, о чем каждый из нас давно думал.

– Явно не в Австралию, потому что там такие птицы не водятся, – ответила я.

– В Америку? – поинтересовалась Юлька, – Может, они там водятся?

– Они вообще нигде не водятся! – прошипел Вонуроп, – Ты видела или слышала хоть раз в жизни, что где-то на земном шаре носится двухметровая птица с мощными ногами и огромным клювом, предназначенным для проламывания черепов?

– Нет.

– Вот и я – нет. Черт знает, куда нас забросило ТЖО, но могу предположить, что мы точно не в Австралии, не в Америке, не в России, не в Африке и уж тем более не на Антарктиде или Антарктике. Мы – в прошлом!

– Я тоже об этом подумал, но разве такое возможно? – удивился Дима.

– Судя по всему, возможно, если швырять об пол прибор, предназначенный для перемещения растений в пространстве.

Дальше среди нашей компании воцарилась тишина. Каждый обдумывал сказанное Вонуропом, в то время как он сидел с победоносным видом, замечая, что никто не торопится оспаривать столь смелое заявление. Так и закончился день. Одежда подсохла, а в лесу сгущались сумерки, и мы, голодные и уставшие, погрузились в беспробудный сон, пока ароматы хвои окутывали нас.

***

Рано поутру зашумел дождь. Хоть ель и защищала нас от потоков воды, низвергающихся с неба, тоненький ручеек затек в укрытие и намочил мне ноги, отчего я проснулась.

Ребята еще спали. Юлька свернулась в клубок и тихонько сопела, Вонуроп съежился чуть поодаль, а Дима развалился так, что одна его нога торчала наружу, и несмотря на дождь, никак не желал просыпаться. За ночь здорово похолодало, и желая размяться и согреться, я вылезла наружу.

Стоило высунуть нос из-под ели, как тело сковал ужас. Спросони я едва могла сообразить, что за существо стоит совсем рядом. В странной одежде, похожей на шкуру неизвестного животного, косматый и совершенно босой, он с удивлением разглядывал ногу Димы. Затем существо посмотрело на меня, а я – на него, и стало совершенно очевидно что это человек. Беззвучно взмахнув руками, он вдруг заулыбался так, что я сразу поняла – для нас он не представляет совершенно никакой опасности.

Помимо того, что я встретила в лесу человека, он еще и умел вполне внятно разговаривать, так что мне было непонятно зачем он вырядился в шкуру доисторического существа.

– Я родился здесь, – отвечал на вопрос мой новый знакомый Егор, – И никогда не видел тот мир, откуда вы пришли. Хотя родители все время рассказывали о нем. Там безопасно, и для жизни людей созданы все условия. Не представляю, как тяжело им пришлось первое время, как только они попали сюда.

– Наверное, так же как и нам вчера и сегодня, – добавила я, черпая рукой и жадно поглощая воду из лужи. После почти суток жажды ни грязь, ни вонь, исходящая от воды не смущали меня, а вкус казался просто божественным.

Затем я рассказала Егору о наших злоключениях и о том, каким образом мы оказались в столь странном месте, а он, в свою очередь, поведал о родителях.

– Они занимались научными разработками, и в какой-то момент дело вышло из-под контроля. Не могу описать точно, из-за чего они оказались здесь. Но попади они в прошлое одни, а не вместе с коллегами, как это случилось, наверняка не смогли бы выжить.

– Скорее всего они разрабатывали ТЖО, – заключила я.

– Разрабатывали что?

– Забудь. Это слишком сложно объяснить. А где вы живете?

– У нас есть лагерь неподалеку. За двадцать лет жизни здесь нам удалось неплохо обосноваться. Мне, наверняка, гораздо лучше, чем им – я родился здесь и привык к подобной жизни, в то время как остальные постоянно жалуются то на отсутствие душа, то на невозможность почистить зубы, то еще на что-то.

Увлекательный разговор прервал Вонуроп. Вдоволь выспавшись и услышав наши голоса, он высунулся наружу и поначалу остолбенел, увидев Егора. Вслед за другом проснулись и Дима с Юлькой, так что очень скоро вокруг нового товарища собрались все и наперебой задавали вопросы.

– Ты живешь на дереве? – поинтересовалась Юлька.

– Где найти еды? – молил Вонуроп.

– Как сделать оружие? – спрашивал Дима.

Последний вопрос особенно понравился Егору. Он тотчас напомнил, что мир вокруг крайне опасен, поэтому нам не следует таскаться по лесу без защиты, а стоит хотя бы набрать камней. Однако лучше всего развести огонь и идти с ним, в таком случае мы будем практически неуязвимы.

– Дима, где твоя зажигалка? – обратилась я к другу.

Пошарив в карманах, товарищ достал заветную вещь, и к всеобщей радости она успела просохнуть. Правда это ничуть не обрадовало самого Диму, ведь во время того, как мы скрывались от хищной птицы, он умудрился потерять драгоценные сигареты.

– Отлично. Неподалеку есть болото. Нарвем камышей, я намажу их горючей смесью, и мы воспользуемся зажигалкой Димы, – заключил Егор.

У нового товарища, помимо шкуры животного имелась небольшая сумочка-повязка, сделанная из той же ткани. В ней хранилась различная мелочь: орешки, которыми мы поспешили подкрепиться, складной ножик, произведенный явно в двадцать первом веке и горючая смесь, заботливо завернутая в самый обычный полиэтиленовый пакет двадцатилетней давности. Не медля больше ни минуты, мы направились к болотам, а по дороге Егор рассказывал об охоте и о тех ужасных тварях, что обитают здесь и которые еще, к счастью, не повстречались нам. Истории про охоту очаровали Диму так, что он был готов ринуться в бой, а описание кровожадных существ заставило Вонуропа съежиться и двигаться тихо, испуганно озираясь по сторонам.

– Ту птицу, которую вы встретили, мы зовем гигантисом, как понимаете, из-за ее размеров. Она поглощает любое мясо, не брезгуя и падалью. Ее главное оружие – клюв, и практически любое животное падает замертво от нанесенного сокрушительного удара. Что уж говорить о человеке! К счастью, большую часть времени она носится по степям, а живем мы в лесу, что значительно снижает риск встретить гигантиса. Однако если убить ее, вы получите самое нежнейшее мясо, о котором только можно мечтать. Еще здесь обитают собаки. Именно они любят лес, так что встретить их достаточно легко. Это не совсем те собаки, которые живут в двадцать первом веке. Наши гораздо крупнее и обладают злобным нравом, правда людей не трогают – боятся, а если украсть щенка то получится отличный охранник. У нас есть один в лагере, и хоть он очень здоровый, все его любят и постоянно играют с ним. Но есть и существо, которого боятся не только собаки, но и гигантис. Даже кровожадная птица отступает от добычи, когда идет он.

– Кто – он?.. – с замиранием сердца спросил Вонуроп, которого рассказы Егора доводили до трясучки.

– Свирепый кабан. Если вы думаете, что это обычный боров, то сильно заблуждаетесь. Он огромен, достигает в холке метров трех, если не больше, мускулистый и ужасно кровожадный. Кабан всеяден: он поглощает и корешки, и ягоды, но больше всего любит мясо. А какие у него клыки! Торчат прямо, всегда заточены из-за постоянного ковыряния мордой в земле, – и Егор руками изобразил направление клыков кабана.

– Так вот, я не видел ни одного существа, которое не боялось бы кабана, – продолжал товарищ, – Это настоящая машина для убийств, быстрая, несмотря на внушительные размеры. Он глотает не жуя, может сожрать целую ногу вместе с костями. Если вы видите кабана, советую забраться на ближайшее дерево, иначе вам несдобровать. Правда они все же боятся огня, именно поэтому мы разводим костер в лагере. Есть медведи, тигры, но я их так редко встречаю, что едва ли могу рассказать хоть что-то дельное.

– И где обитают кабаны? – поинтересовалась я, думая о том, как бы мне не пришлось повстречаться с подобной тварью.

– Чаще всего в степях. Там удобно отобрать добычу у гигантисов. Птички голодают, и именно поэтому гораздо чаще, чем раньше, заходят в лес и нападают на любую добычу. Думаю, вам встретилась довольно голодная птица, так как случаи нападения на человека редки. Но, увы, все они заканчивались плачевно.

За увлекательным разговором мы едва заметили как дошли до болот. Лес прерывался, и значительное пространство занимали водоемы. Некоторые из них были полностью покрыты тиной, другие же – только частично. В этом месте стояла невероятная влажность, а испарения, поднимающиеся от болот, делали воздух гораздо теплее, чем в лесу. Всюду произрастали камыши, и Егор, используя свой ножик, поспешил нарезать их для нас.

Не прошло и десяти минут, как все были обеспечены горящими камышами, а чудесная смесь Егора не позволяла им потухнуть несмотря на то, что продолжал накрапывать мелкий дождик.

– Я хорошо знаю эти места. Двинемся по тропинке среди болот.

Пришлось послушаться Егора. Следуя за товарищем, мы аккуратно ступали по извилистым, едва заметным дорожкам, что вели через водоемы. Сейчас, как никогда раньше я пожалела о потерянной обуви. Если до сих пор мои ноги были просто мокрые, то теперь их облепила тина и грязь, и кажется одному только Егору было комфортно. Мастерски перепрыгивая с кочки на кочку, выискивая неведомые тропы, он ничуть не обращал внимания на собственные ноги, усеянные клочьями грязи.

Заросли камышей не кончались. Временами нам приходилось идти прямо через них. В такие моменты следовало быть предельно осторожными: земля совсем размокла, и каждый следующий шаг мог обернуться падением в воду. Хоть камыши скрывали нас от глаз хищников, это ничуть не успокаивало меня, ведь здесь, в засаде, среди растений, мог находиться кто угодно.

Миновав рощу зарослей, мы вышли, казалось бы, прямо посередине водоема. Но и здесь Егор, высматривая в мутной воде неглубокие места повел нас дальше, а небольшая лошадь, что утоляла жажду буквально в пятнадцати метрах от нас, с удивлением следила за вереницей людей.

– Нам надо двигаться быстрее, – заговорил Егор, – За травоядным могут охотиться, а нам лучше не попадаться хищникам на глаза.

Послушав товарища, мы засеменили быстрее, хотя я не представляла, что хуже: рухнуть в зыбучую трясину или же оказаться проглоченной.

Путь через болота занял около двадцати минут, и только оказавшись на твердой почве я смогла расслабиться. Мы снова вышли к лесу, и по заверениям Егора до лагеря оставалось всего полдня пути. У кромки трясины рос кустарник, усыпанный ягодами, и Егор, заявивший, что они съедобны, осчастливил нас.

– Я так совсем отощаю, – возмутился Вонуроп, пережевывая кислые ягоды, – Ни мяса, ни картошки, что за ужасный рацион!

Однако все остальные были довольны дарами природы, а Егор подбодрил друга, сообщив, что если удастся встретить мелкое травоядное, он обязательно добудет мяса.

Теперь, немного утолив голод, шагать стало веселее. Даже грязные и промокшие ноги не омрачали путь, а Юлька совсем разболталась, позабыв где мы находимся, так что периодически приходилось одергивать ее и напоминать о том, что следует говорить тише.

– Ох, как бы я хотела вернуться домой! – лепетала она, – К моим пальмочкам, к моим суккулентам и прочим растениям! И все же, это незабываемое путешествие во времени я буду с улыбкой хранить в памяти до самой смерти.

У Димы же было совершенно другое настроение. Размышляя о бизнесе, ему в голову, как и всегда, пришла гениальная идея.

– Сколько человек живет в твоем лагере, Егор? – спрашивал друг.

– Четырнадцать.

– Чудесно! Экономика – вот, что необходимо вам! Я изобрету деньги, а вы у меня будете что-нибудь покупать… Хотя я даже знаю что. Я буду охотиться, а Юлька начнет шить одежду из шкур. Вот такой доисторический бизнес, к тому же, без конкурентов.

– Знаешь, моя мать против такой вещи как деньги. Она говорит что с тех пор, как попала сюда, многое пересмотрела в жизни, – отвечал Егор, – Мы все давно сроднились, и совершенно нормальная практика в лагере, когда друг с другом делятся, не требуя чего-либо взамен.

– Фу, какая гадость! – плюнул Дима.

– И все же тебе следует поучиться у этих людей доброте и великодушию, – улыбнулась я, – Егор, неужели никто не пытался найти способ вернуться в двадцать первый век?

– Безусловно, все хотят вернуться. Скажу больше: наш лагерь находится у подножия горы, а в горе есть пещера. И там, среди ее закоулков витает дым – тот, что по заверениям матери отправил их в прошлое. Но все боятся, думают, что он будет вести не туда, куда нужно.

Данная информация и обрадовала, и огорчила меня. Задумавшись, я поняла почему люди бездействуют – здесь, среди хищных птиц и огромных кабанов им удалось приспособиться к жизни, но удастся ли сделать то же в другом, возможно гораздо более опасном месте? Теперь мне не терпелось побыстрее добраться до лагеря и познакомиться с остальными людьми. Вполне возможно, что сообща мы сможем найти решение проблемы.

Прошло несколько часов с тех пор, как мы миновали болота. В носках хлюпала жижа, и я скучала по тем удобствам, что раньше были доступны каждый день. Единственное, что радовало – наша веселая компания. Мы болтали обо всем на свете, шутили и тихонько смеялись, боясь навлечь беду, а когда солнце ушло с зенита и покатилось на запад, мы наконец вышли к лагерю.

Он располагался на опушке леса и представлял собой довольно примитивные домики из шкур животных, расположенных вокруг центрального костра. Его пламя давно потухло, и даже легкая дымка не поднималась от обуглившихся деревяшек.

Казалось, здесь прошел торнадо. Часть домиков были разворочены, все внутреннее содержимое в виде глиняной посуды, тряпичных мешочков и запасов еды оказалось разбросано по земле. Безмятежность царила над этим местом.

Егор мгновенно изменился в лице. Улыбка сошла с его губ, а брови нахмурились, и не обращая внимания на наше удивление, он двинулся к домикам. Нам не оставалось ничего, кроме как следовать за ним.

Друг тихонько крался, не издавая ни звука, минуя одно жилище за другим. Глаза его не сходили с земли. Казалось, на почве он мог прочитать события, заставившие людей столь спешно покинуть место обитания.

За один им домиков мы увидели собаку. Любимец лагеря, бросившийся на защиту людей, был жесточайшим образом убит. Разорванный в клочья, он представлял собой жутчайшее зрелище, и я совру, если скажу, что мы могли без страха смотреть на него.

– Хищник, – прошептал Егор и двинулся дальше.

Не стоило нам заходить в лагерь и уж тем более разгуливать по нему, потому что тот, кто учинил беспредел, все еще оставался на месте происшествия.

Не знаю, откуда он появился – может, прятался за одним из жилищ, а может и вовсе свалился с неба. С громким топотом, тяжело дыша к нам приближалась огромная коричневая груда, которую я поначалу приняла за мамонта. Однако вместо бивней торчали клыки, вместо хобота – жесткий пятачок, а издаваемое гортанное хрюканье, больше походившее на рев из самой преисподни, кричало о том, что мы встретили грозу лесов – гигантского кабана. Хоть, может, он и был подслеповат, зато отлично чуял, и зашевелив пятачком, пустился в нашу сторону.

Дела были плохи. В лагере негде укрыться, а до деревьев, боюсь, не получится успеть. Егор, видя что мы вот-вот бросимся врассыпную, обрекая себя на верную смерть, закричал изо всех сил.

– В пещеру!

Мы последовали за ним. Даже Вонуроп отличился невиданной прытью, так что очень скоро мы ворвались в пещеру и неслись по ее извилистым проходам.

– Сюда, этот проход слишком узкий для него! – кричал Егор, освещая горящим камышом путь.

Хоть проход был действительно узким для кабана, это ничуть не убавило наши обороты. Слыша рокот его копыт, отражающийся от стен пещеры, мы бездумно бежали, пока не оказались в том месте, о котором рассказывал Егор. Здесь все было заполнено дымом, и крутясь на месте, не решаясь сорваться обратно к кабану, я вдыхала все больше и больше, думая лишь о том, как бы вернуться в родной 2020 год.

***

Определенно, во второй раз дым оказал на меня гораздо худшее воздействие. И если оказавшись в роще секвой я могла быстро прийти в себя, то теперь пространно шарахалась среди толпы людей, не понимая что происходит. В ушах стоял такой гул, что я не слышала как жители с удивлением обсуждали мое странное появление. Затем из толпы выскочил отец. Лицо его было одновременно и радостное, и испуганное. Схватив меня за плечи и слегка встряхнув, он заговорил.

– Оля, срочно берите мою машину и отправляйтесь домой! Не обращайте внимание на то, что вокруг! Вы должны добраться до дома во что бы то ни стало. Оставь машину как можно ближе к подъезду и сразу, сразу заходите внутрь. Ждите моего возвращение дома и никуда не высовывайтесь.

В конце монолога отец вручил ключи от автомобиля и сжал мою руку, словно убеждаясь в том, что я их точно взяла. Затем он скрылся в толпе также внезапно, как и появился.

К тому моменту рассудок постепенно начал возвращаться. Я обернулась и увидела не менее растерянных друзей. Дима, Юлька и Вонуроп слегка покачивались, испуганными глазами озираясь вокруг, и только Егор, кажется, чувствовал себя сносно. Однако это ничуть не уменьшало его шока. Видя толпу людей, слыша шум тысячи голосов, он заткнул уши и закрыл глаза, вслух повторяя, как мантру, словосочетание “Все хорошо”.

Я никогда не отличалась упрямством, и была готова исполнять самые дебильные указания отца, не вдумываясь в их смысл. А сейчас, когда наставления отдавались особенно тревожно, я молниеносно прыгнула к друзьям и потащила их вон от толпы.

– Что происходит? – испуганно озиралась сестра, пока откуда-то доносился голос по громкоговорителю. “Опасность, экстренная ситуация”, повторял он, а мы никак не могли сообразить что же происходит.

Убедившись, что все друзья уселись в машину, и даже Егор, потерявший бесстрашие, залез на заднее сидение, я прыгнула за руль. Головокружение исчезло, оставив лишь легкий привкус дыма во рту, и теперь я могла определить наше местоположение.

Машина была припаркована на улице Куйбышева, аккурат у одноименной площади. Только сейчас я обратила внимание на то, что среди всей толпы, собравшейся здесь, не было ни единой женщины. Лишь мужчины разных возрастов, волнительно размахивающих руками и обращенных к центру площади, туда, где около дворца, забравшись по его ступеням, стоял другой мужчина и что-то говорил в мегафон.

Дорога оказалась свободна. Вдавив педаль газа в пол, я повела машину по улицам, не особо обращая внимания на светофоры и ограничение скорости. И если в любой другой день я, неумело обращаясь с рулем могла представлять опасность, то теперь ничто не мешало нестись по дорогам. Я никогда не видела город столь пустынным. Лишь изредка мимо нас проносились одинокие машины, спешащие куда-то, и пожалуй, даже в четыре утра на улицах не бывало такого безмолвия.

– Меня тошнит, – донеслось сзади.

Егор был сам не свой. Впервые оказавшись в автомобиле, он не только испытывал ужас от того, как быстро мы ехали, но и начал страдать от укачивания. Вместе с тем друг держался молодцом. Я видела, как он напуган, как бледно его лицо и как ошарашенно смотрят его глаза на дома и улицы, столь незнакомые. Мы не слышали ни жалоб, ни криков ужаса от Егора. Попав в 2020 год, он старался держать себя в руках и не впадать в панику от буйства технологий, что были для нас совершенно обыденными. Скомандовав Юльке следить за Егором и всеми силами помогать ему, я продолжала путь. Скажу честно, в тот момент до чувств друга мне не было никакого дела. Наклонившись над рулем, я смотрела на то, что случилось с городом, и удивлению моему не было предела. На некогда безжизненных серых улицах, среди домов и переулков, прямо из асфальта высились секвойи, ели и пихты. Мне казалось, они захватили все вокруг, превратив город в дремучий лес и вдохнув жизнь в его каменные джунгли. Но выехав из центра и добравшись до родного спального микрорайона, я заметила гораздо большее буйство природы.

Как я уже говорила, наш дом выходил на парк. И если раньше над аллеями произрастали невысокие ивы, то теперь это место было не узнать. Все настолько поросло секвойями, которые оказались гораздо выше девятиэтажек, что я даже сбросила скорость, чтобы разглядеть это место получше. Друзья с открытыми ртами уставились в окно, а Егор, и тот, не смог скрыть удивления.

– В общем, ваш двадцать первый век очень похож на мое место обитания, – выдал он.

– Раньше такого не было, – ответил Вонуроп.

Так сколько мы отсутствовали? Десять лет, двадцать, что все успело настолько измениться? И в чем причина столь буйной растительности, когда раньше муниципальные службы города тщательно следили за улицами? Неужели они напрочь забросили рабочие обязанности? Хотя отец выглядел так же, как раньше – он совсем не постарел. Это натолкнуло меня на мысль о том, что прошло вовсе не так много времени, как я успела предположить.