Читать книгу Сумрачные грёзы - Софья Сергеевна Маркелова - Страница 1

Паутина метро

Метро.

Здесь все ощущается совершенно иначе.

Мимо текут темные узкие коридоры, покрытые змеящимися проводами, проносятся яркие освещенные станции – редкие острова жизни. Люди, словно чувствуя всю тяжесть земли, нависшей над их головами, ссутулившись и опустив глаза к полу, суетливо заходят в вагон и так же скоро покидают его. Редко кто в этом подземном царстве осмеливается поднять взор на других участников траурной процессии и изучить их лица.

Здесь все ощущается совершенно иначе.

Неожиданно темнее становятся круги под глазами, уголки губ устремляются вниз, дабы застыть в улыбке недовольства, а руки безвольно опускаются вдоль тела. В метро легко распознать одиноких людей: по безжизненному взгляду, застывшему и отрешенному, неизменно устремленному в одну точку. Одиночки не смотрят на пассажиров, они избегают своих отражений в окнах – опасаются увидеть бездну в собственных зрачках.

Степенный мужчина с седеющими висками спешно отвел глаза от своего двойника, устало разглядывающего его из стекла напротив. Дмитрий Сергеевич не любил метро с тех самых пор, как несколько лет назад переехал жить в столицу и впервые заблудился в переплетениях переходов и эскалаторов. Здесь, в обители приглушенного желтоватого света, дурные мысли становились ядовитым туманом, который невыносимо трудно было изгнать из головы.

Он бы с радостью предпочел этому угнетающему месту просторный салон «Вольво», но машина сломалась как всегда крайне невовремя. И теперь Дмитрий Сергеевич сидел в старом дребезжащем вагоне и считал про себя пролетающие мимо станции, чтобы не пропустить нужную. Хорошо, что в метро в это время дня не очень людно. Можно было даже немного подремать, запрокинув голову на прохладное стекло.

Но в это мгновение мужчина почувствовал резкую и острую боль в бедре.

Дмитрий Сергеевич вздрогнул от неожиданности и ласково посмотрел на тяжелую переноску, стоящую на его коленях. Из нее вытянулась длинная черная лапа с когтями, чью остроту мужчина только что испытал на себе. Гордый и свободолюбивый кот Виконт всячески старался продемонстрировать свое негодование хозяину. Для этого упитанного джентльмена переноска была оскорбительно тесна.

– Тише, Виконт. Ведите себя прилично, будьте любезны, – едва слышно проговорил Дмитрий Сергеевич и отцепил когти от своих брюк. Животное, будто на мгновение устыдившись собственного поступка, приникло к решетке боком и позволило хозяину пройтись пальцами по шелковистой шерсти. А после кот мигнул желтыми отсветами глаз и слился с темнотой переноски, неуклюже свернувшись клубком.

Виконт был достаточно старым котом, поэтому Дмитрий Сергеевич и его супруга внимательно следили за здоровьем животного и часто показывали его ветеринару. Для них это был член семьи, забота о котором казалась безоговорочно важной.

В этот раз из-за сломанной машины кота пришлось везти к врачу на метро. Виконту, привыкшему к плавному ходу «Вольво», запахи и звуки подземки категорически не нравились, поэтому он находился в дурном расположении духа. И Дмитрий Сергеевич это хорошо чувствовал.

– Потерпите немного. Мне и самому неприятны эти катакомбы, но мы уже скоро прибудем на нужную станцию.

Кот никак не отреагировал на слова хозяина.

Еще какое-то время Дмитрий Сергеевич, прикрыв глаза, прислушивался к пронзительному свисту колес, усиленному эхом длинного перегона. Отвратительный звук, от которого сводило зубы. Если бы хозяин Виконта был котом, то несомненно встопорщил бы шерсть на загривке от неудовольствия, но Дмитрий Сергеевич в своей скучной человеческой ипостаси мог лишь вяло поморщиться и принять происходящее как данность.

Черные стены тоннелей стремительно проносились мимо, словно поезд был остроконечной пулей, рвущейся прочь из узкого ствола револьвера. Удивительно, какими долгими кажутся иногда пролеты между станциями. Как будто пространство растягивается и сжимается в этой темноте, а беззаботные пассажиры даже не подозревают о беспорядке, творящемся за пределами вагона.

Но в этот раз явно что-то случилось, поскольку поезд и не думал останавливаться, а яркий свет станции все не появлялся. Слишком долго. За это время можно было успеть задремать и выспаться несколько раз. Дмитрий Сергеевич нахмурился и забарабанил пальцами по переноске. Они давно должны были уже приехать. Вот только машинисту это явно было неизвестно. Может, он вообще проехал мимо перрона, забыв затормозить? Последняя мысль Дмитрию Сергеевичу пришлась не по душе, ведь это как раз была их с Виконтом станция.

Остальные немногочисленные пассажиры вели себя смирно: никто из них не волновался, словно ничего подозрительного в пятнадцатиминутном перегоне не было. Кот жалобно поскреб когтями по решетке, напоминая, что прелести метро его не прельщают и пора бы покинуть этот душный вагон. Дмитрий Сергеевич был абсолютно солидарен со своим питомцем, вот только не знал, что он может сделать в сложившейся ситуации. Неожиданно взгляд мужчины упал на старенькое переговорное устройство, сиротливо висящее на стене.

А почему бы и нет?

Поднявшись с места и прихватив свою тяжелую ношу, Дмитрий Сергеевич решительно подошел к аппарату и нажал на черную кнопку.

– Алло?.. Извините, меня кто-нибудь слышит? – прочистив горло, негромко проговорил мужчина. Однако в шуме стучащих колес он сам едва смог расслышать собственный голос.

Пассажиры с явным любопытством наблюдали за разворачивающейся перед ними сценой. В динамике что-то зашуршало и зашипело, но через помехи не проникало никаких других звуков. Дмитрий Сергеевич упрямо сжал губы и, поудобнее перехватив одной рукой переноску Виконта, вновь потянулся к черной кнопке.

– Уважаемый машинист, если вы меня слышите, то сообщите, пожалуйста, не проехали ли мы случайно станцию? А если так произошло, то когда будет следующая?

В ответ из динамиков лишь сочилась густая всеобъемлющая тишина.

– Мы едем уже слишком долго!

Внезапно поезд резко затормозил. Противно заскрипели колеса, а вагон так сильно дернулся, что Дмитрий Сергеевич едва успел схватиться за поручень. С гулким грохотом за спиной мужчины распахнулись двери вагона. И в неожиданно наступившей тишине было слышно лишь монотонное гудение преобразователей напряжения. Желтоватый свет станции заполнил собой все окружающее пространство. Словно по щелчку пальцев кто-то зажег огромный фонарь.

Оторопевшему от изумления хозяину Виконта понадобилось несколько секунд чтобы прийти в себя. Он никак не ожидал, что разговор с машинистом окажется таким продуктивным! Или же все просто так совпало, и поезд как раз должен был подъехать к станции? В любом случае, своего Дмитрий Сергеевич добился.

Он решительно покинул вагон. Несколько пар глаз проводили его внимательным изучающим взглядом. Интересно, как долго эти пассажиры еще бы ехали в неведении, если бы мужчина не проявил инициативу и не связался с машинистом? Вот так всегда… Хочешь чего-то добиться – сделай это первым, пока все остальные сидят в ожидании чуда.

Но как только за спиной Дмитрия Сергеевича оглушительно громко захлопнулись старые створки и поезд с натужным скрипением начал исчезать в темном провале тоннеля, мужчина понял, что никто кроме него больше не сошел на станции. Не то чтобы это было очень странно, но необычно.

Упрекнув себя в чрезмерной подозрительности и мнительности, он уверенно зашагал к центру станции. К величайшему изумлению Дмитрия Сергеевича, она оказалась той самой, на которой ему с Виконтом необходимо было сделать пересадку. Странный временной разрыв, однако, все не выходил у мужчины из головы. Как поезд мог так долго ехать?

Гулкие шаги Дмитрия Сергеевича эхом отражались от сводов потолка. Станция была пустынна. Ни одного пассажира или служащего не было видно. Словно сейчас стояла глухая ночь, а Виконт со своим хозяином случайно оказались внутри закрытого метрополитена.

Сейчас самый разгар дня! Но здесь нет ни одного человека… И даже не слышны поезда.

Да что не так сегодня с метро?!

Мужчина начинал злиться из-за всего происходящего, которое казалось странным и немыслимым. Пустые станции, бесконечные перегоны… Что еще за ерунда тут творится?! Вот как знал, что стоило перенести поход к ветеринару! Нужно было поехать после починки машины. Если бы дражайшая супруга не начала давить на него, то Дмитрий Сергеевич несомненно так бы и поступил. Но жена настаивала на том, что Виконту не стоит пропускать обследование.

И вот к чему это все привело. Они потеряли уйму времени и наверняка уже опоздали на прием.

Но может быть еще был шанс успеть? Ведь пунктуальный Дмитрий Сергеевич всегда выходил заранее из дома. И этот раз не стал исключением.

Если бы повезло прийти как раз к прибытию поезда!.. Тогда определенно стоило поторопиться!

Пружинистой торопливой походкой мужчина преодолел расстояние, отделяющее его от лестницы. По мраморным ступеням звонко застучали металлические набойки – словно острые когти кота цокали по камню. Еще ступая по изогнутому коридору перехода, Дмитрий Сергеевич издалека услышал шум прибывающего поезда. Для его ушей эта симфония механизмов в данный момент казалась торжественным маршем. Ведь это означало, что единый организм метрополитена вновь принялся слаженно работать.

В конце концов разве не могла на путях произойти поломка, из-за которой поезд так долго вез пассажиров до станции?

Дмитрий Сергеевич уже практически сумел убедить себя в жизнеспособности этой гипотезы. Но освещенная холодным белым светом станция, показавшаяся из-за угла, мгновенно развеяла все его надежды и догадки.

Она была такой же безжизненной и пугающей, как и ее соседка. Отблески потолочных ламп отражались в гладких мраморных плитах. И не было видно ни одного человека, который бы в данный момент попирал этот архитектурный шедевр. Только непрекращающийся шум поездов наполнял собой высокие арочные своды и блуждал меж колонн.

Отрешенно оглядевшись по сторонам, Дмитрий Сергеевич приблизился к перрону, и ему в лицо ударил поток теплого воздуха, пропитанного запахом креозота и горячей пыли. Длинная череда синих вагонов безостановочно появлялась из распахнутой пасти тоннеля и тянулась мимо застывшего мужчины. Поезд не тормозил.

Стоило мелькнуть последнему вагону, как за ним сразу же показались ослепительно яркие фары нового поезда. Но и он тоже проехал мимо пораженного Дмитрия Сергеевича, который был готов поклясться в тот момент, что кабина машиниста пустовала.

– Да что же это творится такое?! – яростно вскричал мужчина, и из переноски ему ответили не менее возмущенным шипением.

Но сколько бы Дмитрий Сергеевич не размышлял над происходящим и не мерил шагами перрон, поезда все продолжали проезжать мимо. В какой-то момент дистанция между ними сократилась настолько, что вагоны слились в единый состав, и теперь металлическая синяя гусеница без остановки кружила по рельсам. Казалось, что ее голова давно уже добралась до основания метрополитена глубоко под землей, а длинное неуклюжее тело все пыталось поспеть следом.

Странность увиденного нисколько не испугала Дмитрия Сергеевича. Напротив, данное зрелище придало ему небывалых сил, и хозяин Виконта, сурово запахнув пальто, поспешил к очередному переходу, ведущему прочь с этой станции. За спиной все громче и громче нарастал грохот поездов, кружащих в бесконечном вальсе, а мужчина намеревался отыскать нужный путь.

Кот жалобно заскребся в клетке.

– Не беспокойтесь, Виконт! Это просто ошибка. Одна большая ошибка, – едва скрывая гневную дрожь в голосе, проговорил Дмитрий Сергеевич. – Очевидно, мы с вами забрели на некую закрытую техническую станцию, где тестируют и обкатывают вагоны! Не иначе! Странно лишь, что эти сотрудники никак не огородили подобное место. Ведь сюда так легко попасть. Но ничего! Их безалаберность – не наша с вами забота. Скорее, уйдем отсюда на работающую станцию… Нам всего лишь нужно найти людей. Где пассажиры – там все в порядке!

Дмитрий Сергеевич говорил вслух, больше успокаивая себя, чем кота. Однако Виконт тоже невольно прислушивался к знакомому хрипловатому голосу хозяина, хотя, конечно, ничего не мог понять из его речи.

Новый переход оказался неожиданно долгим. Подземный тоннель тянулся вдаль, освещенный тусклыми настенными лампами. И с каждым шагом мужчина все больше сомневался в правильности выбранного пути.

Может стоило повернуть обратно? Выйти на ту станцию, где он сошел с поезда? А теперь этот проклятый переход мог привести куда угодно… Хотя в тот миг единственным желанием Дмитрия Сергеевича было выйти к людям. Гулкая пустота метрополитена настораживала. Все казалось в корне неправильным: в месте, где наличие человека становилось необходимой переменной для работы многотонных механизмов, отсутствие людей ощущалось особенно сильно. Словно из океана мгновенно исчезла бы вся морская живность.

И тогда непроницаемо синие волны захлебнулись бы в своем одиночестве и бесполезности.

Оглушительный шум голосов и топот бесчисленных ног ворвались бурным потоком в коридор перехода и на секунду заставили Дмитрия Сергеевича замереть на месте. Только что тишина метро давила ему на уши, как в одно мгновение она расцвела хором бурлящей жизни. Перед хозяином Виконта словно из ниоткуда во всей красе появилась станция, заполненная народом. Широкие ступени вели Дмитрия Сергеевича вниз, где жаркое дыхание толпы мгновенно захватило его и увлекло в нутро человеческой массы.

Люди кричали и роптали, смеялись, переговаривались друг с другом, перекрикивали соседей и пробивались сквозь плотные шеренги тел. Это было похоже на беспорядочное броуновское движение, где каждому пассажиру отводилась своя особенная роль. Они точно знали, куда им следует идти, и спешили туда изо всех сил, сметая все на своем пути. И этот гул разворошенного осиного гнезда так испугал Дмитрия Сергеевича, что он почти не сопротивлялся, когда толпа подхватила его течением и понесла в одном им ведомом направлении. Лишь выше поднял переноску и крепче ее обхватил руками, словно пытаясь удержаться за эту шаткую незакрепленную опору, пока бушующее море жизни швыряло его по волнам.

Люди спешили к распахнутым зевам вагонов. Они толкались и кричали друг на друга, пытаясь протиснуться в заполненный поезд. Одновременно с этим другой поток пассажиров всеми силами старался выбраться на платформу. Два бурных течения столкнулись на границе между перроном и вагоном, и ни одно из них не собиралось отступать. Дмитрий Сергеевич оказался зажат между противоборствующими группами: его грубо подталкивали в спину напирающие сзади люди, и в то же время жестко давили ладонями на грудь пассажиры, пытающиеся покинуть поезд.

Голос мужчины тонул в оглушающем вопле толпы. Здесь никому было не важно, сколько стоили туфли Дмитрия Сергеевича, по которым уже хорошо потоптались, как сильно болело его изъеденное артрозом колено, не выдерживающее таких нагрузок. Для этого водоворота человеческого безумия даже жизнь Виконта ничего не значила в тот момент. Именно поэтому хозяин обеими руками обнял переноску, плотнее прижимая ее к себе, словно мать, закрывающая невинное дитя собственным телом. И он не обращал внимания ни на оторванный рукав пальто, ни на множественные тычки и удары, ни даже на чудовищную боль в колене. Все это было уже не важно.

Лишь бы уйти из эпицентра этого тайфуна.

Лишь бы Виконт не пострадал.

Сколько раз за эти несколько минут яростной борьбы Дмитрий Сергеевич проклял себя за решение отправиться к ветеринару на метро. Он уже не понимал, что происходило вокруг. Метрополитен превратился в сумасшедший дом, где Виконт со своим хозяином оказались совершенно случайно. Поэтому нужно было уходить. Пока мужчина еще мог ориентироваться в пространстве и разумно мыслить, стоило покинуть это злостное месте. Пусть жена изъест его своей бранью и придется прилично потратиться на такси, но никогда больше он не вернется в метро!

Толпа отпустила Дмитрия Сергеевича неохотно. Люди заполнили собой всю станцию, и лишь когда мужчина выбрался к лестнице, ведущей к выходу, он сумел вздохнуть полной грудью. Со ступеней хорошо было видно это общее безумие, чуть было не поглотившее Дмитрия Сергеевича: поезда с открытыми створками стояли напротив друг друга на путях, из их распахнутых дверей сплошным потоком пытались выйти пассажиры; те, кому это удавалось, сразу же спешили на новый поезд, чтобы в толпе других людей штурмом взять вагон.

Поезда никуда не уезжали. Пассажиры бесконечно курсировали между ними двумя. Они заходили, чтобы выйти, и выходили, чтобы зайти.

Дмитрий Сергеевич почувствовал, как по его телу пробежали мурашки. Ничего подобного он в жизни не видел. Люди казались обыкновенными, они разговаривали и улыбались, но их действия не поддавались никакому объяснению. Словно куклы с идеальной мимикой пытались походить на живых людей.

– Мне кажется, это ненормально. Так не должно быть… Неужели весь мир свихнулся, а я вместе с ним? – прошептал себе под нос Дмитрий Сергеевич, отрешенно ощупывающий свое лицо. Но с ним все было в порядке.

Из переноски не доносилось ни звука, и это подозрительное молчание заставило мужчину отвлечься от созерцания станции. Видимо, Виконту поплохело после бесчинств толпы. Следовало скорее подняться на поверхность, чтобы кот мог свободно подышать свежим воздухом и успокоиться.

Вот только когда Дмитрий Сергеевич оглянулся себе за спину, то вздох разочарования невольно вырвался из его груди. Все три старых скрипучих эскалатора, что связывали мир под землей с миром привычной жизни, работали исключительно на спуск. Длинные шеренги молчаливых пассажиров замерли на них, в ожидании той минуты, когда придет их очередь сойти со ступеней и броситься к дверям вагонов, чтобы начать свой бессмысленную борьбу за право прохода внутрь.

Нечто сродни отчаянию зародилось в душе Дмитрия Сергеевича, у которого буквально на глазах таял последний призрачный шанс увидеть вновь небо и солнце.

Как же так получилось? Неужели теперь он даже выбраться не сможет из этого проклятого места?

В паре шагов от Дмитрия Сергеевича неожиданно промелькнула чья-то фигура, сильно выделяющаяся из общей массы людей. Мужчине не сразу удалось понять, что же его так насторожило в облике одного из прохожих, пока он вновь не отыскал глазами этот силуэт. Сквозь толпу галдящих пассажиров легко и непринужденно двигался работник метро, облаченный в типичную темно-синюю форму с погонами.

Всего одного мгновения хватило хозяину Виконта, чтобы осознать всю небывалую радость этой случайной встречи. Вот он! Шанс, чтобы узнать, наконец, что здесь происходит! Кто если не работник метро сумеет ответить на все вопросы Дмитрия Сергеевича и даже помочь выбраться из запутанного лабиринта метрополитена?

Мужчина сорвался с места, вновь врезаясь в толпу снующих пассажиров на станции, словно он был быстроходным крейсером, смело вспарывающим непокорные морские волны. Где-то в нескольких метрах впереди постоянно мелькала фигура в синей униформе, но как бы быстро Дмитрий Сергеевич не расталкивал людей локтями, ближе к своей цели он не становился. Переноска цеплялась за все подряд, и не будь Виконт воспитанным животным, его хозяин предположил бы даже, что это кот хватается когтями за прохожих. Однако времени проверять не было – фигура ускользала все быстрее, пока наконец работник метро не скрылся в одном из подземных переходов.

Дмитрий Сергеевич, не сомневаясь ни секунды, нырнул в прохладу тоннеля. Шум толпы остался где-то за спиной, здесь больше никого не было. Но не стоило уже ничему удивляться. Сейчас важнее всего было догнать сотрудника и расспросить его обо всем!

– Извините! Постойте, пожалуйста! – крикнул мужчина, ускорив шаг. – Мне нужна помощь!

Однако фигура в синем не откликнулась и даже не обернулась. Не больше десяти метров разделяло Дмитрия Сергеевича и его цель. Как он мог не слышать?

– Не торопитесь, прошу вас! Остановитесь!

Молчание. И преследование.

Новый коридор, несколько лестниц, мост над путями и надоевшие глазу переходы. Странная гонка длилась уже целую вечность. Дмитрий Сергеевич стал уставать, его мучала одышка, а колено откликалось болью на любое движение. Зачем он продолжает это? Силуэт не становился ближе, а лишь уверенно спешил куда-то дальше, быстрее, словно старался уйти от погони, плутая между одинаковыми тоннелями. Метрополитен все больше напоминал паутину, где все проходы были связаны друг с другом крепкой едва видной глазу нитью. И Дмитрий Сергеевич бежал по этой тонкой паутинке в надежде поспеть за фигурой в синем. Вот только где тогда паук, что создал этот мраморный лабиринт?

– Да стойте же! Черт вас подери! – уже не выкрикнул, а выдохнул мужчина.

И вновь никакой реакции. Только короткий тоннель закончился, и стертые ступени очередной лестницы привели на новую станцию. На ней не было ни поездов, ни пассажиров. Только высокие изящные колонны подпирали потолок в немом молчании, а перрон тянулся куда-то так далеко-далеко, что ему не было видно конца. Словно зеркальный коридор, уходящий в бесконечность.

Фигура в синем уверенно скользила вдоль колонн, ни разу так и не обернувшись на мужчину, который его так мучительно долго звал. Ни разу так и не показав свое лицо.

А вымотанный Дмитрий Сергеевич, чье громыхающее в груди сердце заглушало все мысли и страхи, мог лишь продолжить погоню. Кажется, он уже не мог остановиться. Ноги сами несли его.

В переноске жалобно надрывался Виконт. Кот, который уже много лет не подавал голос, так как в силу своего воспитания считал мяуканье ниже своего достоинства, теперь оглашал своды станции громким отчаянным криком. Но его хозяин не обращал на это внимания – он спешил вглубь гибельного лабиринта, все ниже и ниже, к самому основанию паучьего царства.

Небольшая решетка с противным скрипом вышла из пазов и упала на мраморный пол. Именно этот звук заставил Дмитрия Сергеевича отвлечься от погони буквально на долю секунды. Черная тень Виконта стремительно убегала от хозяина в противоположном направлении, громко цокая острыми когтями по полу.

– Виконт! Стойте!

Кот обернулся, мигнул огромными желтыми блюдцами глаз и коротко мяукнул. А после бросился бежать в выбранном направлении еще быстрее.

– Нет! Виконт! Вернитесь!

Все мысли Дмитрия Сергеевича мгновенно устремились к питомцу. Он совершенно позабыл и о странностях метро, и о синей фигуре, за которой так долго и упорно гнался. Паутина забвения таяла вокруг мужчины. Есть нечто важнее. Кот. Виконт. Только он был теперь в голове беспечного хозяина. Нельзя позволить ему убежать! Он потеряется здесь!

Виконт легкими прыжками удалялся все дальше, но Дмитрий Сергеевич бежал что есть сил. Мимо мелькали изящные станы колонн, слившихся в одну линию. Уже не так важна была боль в колене и грохот сердца в груди. И расстояние постепенно сокращалось.

Пока пальцы Дмитрия Сергеевича бережно не коснулись черной шерсти.

Виконт сразу же остановился, словно вовсе никуда и не сбегал. Он вопросительно изогнул хвост и лукаво посмотрел желтыми фонарями глаз на своего хозяина, без сил упавшего на колени.

– Виконт! Зачем же вы так со мной? – пытаясь отдышаться, проговорил Дмитрий Сергеевич, дрожащей рукой гладя животное. – Ведь я уже не молод, как и вы… Ох, как нам теперь отсюда выбираться?

Кот ласково оперся лапами на колени хозяина и распушил свои белые усы.

А после Дмитрий Сергеевич почувствовал в бедре резкую и острую боль…

…И проснулся.

– Конечная. Поезд дальше не идет. Просьба выйти из вагонов, – прозвучал звонкий женский голос из динамиков, а после поезд мягко остановился.

Дмитрий Сергеевич обескураженно огляделся. Он сидел в вагоне, который только что затормозил у перрона. Пассажиры, улыбающиеся, переговаривающиеся, смотрящие в смартфоны, друг за другом выходили из поезда. У кого-то заиграла мелодия звонка.

– Обращаем ваше внимание, что за нахождение в поезде, следующем в тупик, предусмотрена административная ответственность… – продолжала свою речь женщина из динамиков.

А потерянный и ничего не понимающий Дмитрий Сергеевич все не мог прийти в себя. Рукав пальто был в порядке, колено не болело. Переноска с Виконтом по-прежнему стояла у него на коленях. А черная лапа, высунувшись через решетку, проверяла когтем на прочность брюки хозяина.

Сон? Просто сон?

Кот лукаво мигал из темноты желтизной глаз, похожих на фары поезда. Виконт знал правду, но предпочитал хранить ее за пеленой своего кошачьего молчания. Он делал это уже много лет и надеялся делать и дальше.

Виконт не любил метро, как и его хозяин.

Брошенный океанариум

Тусклый свет фонаря слабо освещал заднюю дверь океанариума, через ручки которой была продета толстая металлическая цепь. Ветер принес к подножию лестницы и самим дверям опавшие листья, и теперь, чтобы пробраться ко входу, нужно было идти по колено в шуршащей листве. Костя шел первым, обвешанный сумками с фотооборудованием и с тяжелыми кусачками, заткнутыми за пояс. Следом медленно пробирался Даня, угрюмо молчавший все дорогу.

– Отлично. Зайдем здесь, – худощавый Костя поправил очки на носу и достал массивные кусачки.

– Постой, – Даня схватил друга за рукав. – Я еще раз тебя спрошу. Ты уверен?

– Ну, не начинай. Мы сто раз все обсудили.

– Мы еще можем передумать. Это все же плохая идея – врываться на чужую территорию, тем более, мало ли в каком она состоянии. Если нас поймают, то потом сообщат колледжу.

Костя тяжело вздохнул и оперся спиной на дверь, одаривая товарища недовольным взглядом.

– Здесь никого нет. Ни охраны, ни камер. Ты же сам видел! И закрылся этот океанариум не так давно, так что там все должно быть в целости и сохранности еще.

– Я все же не уверен до конца, – Даня поморщился.

– Ты обещал, что пойдешь со мной! Умей держать свое слово.

– Ну, ладно. Черт с тобой… Надеюсь, мы быстро.

Удовлетворенно кивнув, Костя крепче схватил кусачки и подцепил дужку замка, скреплявшего цепь. Раздался противный скрежет металла о металл, но через несколько секунд замок все же поддался. Освободив ручки от цепи, Даня потянул на себя дверь, и та медленно открылась. Ноздри мгновенно наполнил затхлый воздух, пропитанный какой-то резкой химической вонью.

– Уф, – Костя бросил кусачки в листву и первым шагнул в темный коридор, ведущий внутрь здания. – Не думал, что тут так сильно будет пахнуть.

Опасливо оглядываясь по сторонам, Даня следом вошел в океанариум, руками пытаясь на ощупь отыскать в кармане налобный фонарик. Вокруг был сплошной мрак, через который без источника света вряд ли что-нибудь можно было разглядеть. Закрепив на лбу свой старенький фонарик и нажав на кнопку, Даня наконец почувствовал себя куда увереннее. Костя же подсвечивал себе дорогу телефоном и уже убежал довольно далеко.

– Слушай, а ты вообще уверен, что мы найдем эту самую акулу? Здание все же не маленькое, а ее, может, давно уже отсюда убрали.

– Найдем. Она где-то в центре, в самом крупном аквариуме. И никуда она не делась. Это точно. Ее поэтому и оставили здесь, когда океанариум закрылся. Всех рыб и зверей других вывезли, которых смогли, а акула такая здоровая была, что ее даже из воды не смогли поднять, – уверенно вещал Костя, шагая по длинному пустому коридору со множеством запертых дверей.

– А как ее тогда вообще сюда изначально привезли?

– Так, когда она маленькой была. Она тут всю жизнь прожила, сдохла, и теперь, видишь, даже после смерти вынуждена была тут остаться. Ужасная судьба.

– Проклятье. Если бы не этот твой фотоконкурс в колледже, то я бы ни за что сюда не полез. Смотреть на какой-то разлагающийся труп, плавающий в аквариуме, то еще занятие…

Даня увидел на одной из стен запыленный план эвакуации в рамке и снял его, очищая стекло от слоя грязи. По нему выходило, что друзья попали в коридор со служебным помещениями, и скоро должны были выйти в залы с основной экспозицией.

– Да не разлагается акула! Я же рассказывал тебе. Ты чем слушал?.. Как ее бросили здесь обанкротившиеся владельцы, то народ наш в первый месяц повадился лазить сюда, подкармливать ее хоть иногда, чтобы подольше протянула. Да только все равно этого мало было, воду ей никто не менял, а многим не понравилась сама идея того, что тут будет такое опасное место паломничества молодежи.

– Это я помню. И про то, что ее решили заморить быстрее.

– Да. И какой-то умник вылил в аквариум то ли формалина, то ли другой какой гадости. Акула сдохла, но из-за состава воды и всей этой химии не разлагается она. Короче, плавает там почти как живая в мутной зеленой воде.

– Не думаю, что даже если тебе удастся ее сфотографировать, то на конкурсе работу оценят. Кому захочется любоваться на акулу в формалине? – Даня увидел впереди, что коридор заканчивался массивными дверями, одна створка которых была кем-то вырвана и положена неподалеку.

– Тут дело не в красоте, а в самой истории фотографии! – покачал головой Костя, поправляя на плече сумки с оборудованием. – Именно такие фотки и выигрывают, где за внешним уродством или привлекательностью кроется какая-то загадочная легенда, предыстория! А тут еще такой мощный экологический подтекст – животные не должны страдать по вине безответственных людей, бросивших их на верную смерть.

Друзья подошли к концу коридора. У крепких металлических дверей была оторвана одна из створок, и через этот проход Даня и Костя легко прошли в следующее помещение. Им оказался широкий зал с несколькими вытянутыми аквариумами, вмонтированными в стену. Посередине располагалось несколько запыленных лавок, всюду висели потускневшие стенды и иллюстрации, изображавшие различных рыб и морских млекопитающих.

– Куда нам надо?

– Мы на первом этаже. Тот аквариум должен быть на нулевом. Значит, ищем спуск вниз, – Костя махнул рукой и двинулся направо, постоянно озираясь и подсвечивая фонариком на телефоне темный зал.

Огромные аквариумы пустовали. Мутная некогда прозрачная поверхность стекла везде была затянута коркой высохшей грязи. На месте остались только пластиковые рифы, искусственные камни и резиновые водоросли, которые безжизненно лежали на дне. Из зала вел широкий тоннель, потолок над которым был прозрачным, и раньше в нем, наверное, плавали крупные рыбы или скаты, а теперь на стекле лишь виднелись разводы. Всюду со стен на друзей глядели рисунки улыбавшихся касаток и медуз, с которых медленно осыпалась краска, пластами падая на пол.

– Выглядит жутковато, – Даня напряженно прислушивался к звенящей тишине.

– Это же простой океанариум, а не дом с привидениями. Тут маньяков и чудовищ не будет. Расслабься, – посоветовал Костя и нырнул за угол. – А вот и лестница!

Коридор с прозрачным потолком закончился, а в очередном зале, украшенном несколькими высокими статуями дельфинов, прыгавших с волны на волну, сбоку располагалась лестница, ведущая вниз. Пока друзья спускались по ней на нулевой этаж, их шаги гулким эхом отражались от потолка и разносились по пустым помещениям.

– Вот черт! У нас небольшая проблема, – Костя, который шел первым, резко замер на ступенях, глядя куда-то вниз и светя туда телефоном.

Даня быстрее спустился и вгляделся вперед, куда указывал его спутник. Лестница заканчивалась на нужном этаже, но ее ступени уходили в воду. Гладкая темная поверхность тянулась дальше, заполнив собой коридоры и залы.

– Ты ничего не говорил про то, что здесь затоплены нижние этажи.

– Я сам не знал. Хорошо, что решили идти в резиновых сапогах, – Костя на проверку сделал неуверенный шаг вперед и погрузил ногу в воду. – Нормально. Не очень глубоко.

Вода едва доходила до лодыжки, хотя сам факт того, что дальше придется идти по этой застоявшейся дурно пахнувшей жиже, не очень радовал Даню.

– Дрянь какая. Откуда ее тут натекло?

– Да, наверное, трубу прорвало. Или что-то такое. А смотреть же некому больше за состоянием, – предположил Костя, медленно продвигаясь дальше. – Вроде, скоро уже будем на месте.

Шагая вдоль стены, Даня постоянно глядел себе под ноги, боясь поскользнуться или не заметить в мутной воде какую-нибудь одинокую ступеньку. В залах на этом этаже чаще встречались маленькие аквариумы, тесными рядами тянувшиеся вдоль стен. Почему-то во многих из них до сих пор стояла вода. Черная, с плавающими в ней хлопьями грязи, она заполняла стеклянные короба на треть или даже меньше. И порой друзья подходили ближе, потому что им казалось, что в воде были чьи-то останки. Пару раз это действительно оказывались едва узнаваемые посеревшие и распавшиеся тела рыб, а в одном аквариуме даже лежало несколько пустых панцирей крабов.

– Почему они оставили здесь некоторых рыб? Что за избирательность? Кого-то вывезли, а других бросили на смерть, как ту акулу? – спрашивал Даня у своего друга, но Костя лишь пожимал плечами и шел дальше.

В отдельных опустевших аквариумах зияли пробитые дыры, ощетинившиеся острыми кусками стекла. Судя по следам, в них тоже явно когда-то стояла тухлая вода, которая вытекла на пол. Быть может, прошлые посетители устроили такой погром, или же старое стекло не выдержало и лопнуло в какой-то момент. Но запах становился только хуже с каждым шагом.

Наконец, пройдя сквозь череду нескольких соединенных длинным коридором залов, друзья оказались в огромном помещении, потолок которого тонул в вязкой темноте, не разгоняемой даже светом фонариков. Посередине располагался грандиозный аквариум, укрепленный металлическими рамами и накрытый сверху тяжелыми стальными листами. Костя с восхищением скорее бросился к экспонату, шлепая сапогами по затопленному полу, а Даня, внутренне содрогаясь, навел фонарик четко на аквариум. Сквозь тусклое испачканное стекло можно было разглядеть мутную зеленоватую воду, в которой плавали куски грязи.

И вот луч света выделил огромную ощерившуюся тень.

Четырехметровая белая акула с распахнутой пастью, в которой торчали кривые и острые, как иглы, зубы, неподвижно лежала у самой поверхности воды. Ее длинное одеревеневшее тело занимало почти половину аквариума. Белесые бусины глаз безжизненно смотрели вперед, а вокруг акулы плавал различный мусор, брошенный внутрь, видимо, еще в те времена, когда животное пытались подкармливать.

– Она выглядит еще больше, чем я предполагал! – выдохнул Костя, не сводивший взгляд с акулы.

– Давай скорее фотографируй и пойдем обратно. Не очень-то приятно тут находиться, – Даня с отвращением отвернулся от жуткого экспоната.

– Сейчас!

Костя принялся торопливо доставать из своих сумок различные объективы, расправлять высокий штатив и настраивать внешнюю вспышку. Он за пару минут установил все необходимые элементы и, сделав несколько кадров, с улыбкой принялся рассматривать на маленьком экранчике результат.

– Хорошо, конечно! Но ракурс совсем не тот. Мне бы надо куда-то повыше забраться.

Даня, который занимался тем, что читал познавательную табличку на аквариуме с акулой, обернулся и с тоской поглядел на товарища.

– Куда ты здесь хочешь забраться?

– Вон туда!

Костя указал на грубо сколоченные деревянные леса на металлической опоре, которые стояли с задней стороны аквариума. Видимо, когда акулу решили накрыть сверху стальными листами, чтобы любители побродить по заброшенным местам не кидали туда всякий мусор, кто-то собрал это шаткое сооружение и так и оставил.

– Выглядит не особенно прочно. Может, ну его?..

– Ты что, Даня! Мы столько сюда шли по этой грязи, а ты хочешь сейчас уйти? Когда я уже почти сделал свой самый лучший кадр? – Костя нахмурился и поправил очки на носу.

– Ну, лезь, если тебе так хочется! – раздраженно ответил ему друг. – Но больше я с тобой никуда не пойду за очередными шикарными фотографиями, имей в виду!

– Больно надо.

Фыркнув, Костя скорее направился к лесам, прихватив с собой только камеру и телефон, которым он освещал дорогу. Несколько раз толкнув опору и проверив ее на шаткость, фотограф уверенно кивнул сам себе и полез по боковой лестнице. Первый этаж он преодолел легко, но, критически оглядев аквариум с такой высоты, решил лезть дальше. Добравшись до самого верха и выбравшись на деревянные перекладины, неряшливо брошенные между балками, Костя медленно разогнулся во весь рост и посмотрел вниз.

Крыша аквариума находилась на одном уровне с ним. При желании можно было даже ухватиться за стальные листы, но делать это почему-то совсем не хотелось. Акула дрейфовала в зеленом формалине буквально в метре от Кости, и теперь он мог сделать отличные фотографии.

Где-то внизу ходил Даня, от чьих шагов гнилая вода шла кругами. Юноша постоянно в волнении смотрел на своего друга, который практически прилип к стеклу с камерой.

– Ты все? – крикнул он Косте.

– Да! Снимки – просто супер! Спускаюсь, и валим отсюда.

Костя с щелчком закрыл крышкой объектив и, перекинув камеру под мышку, обернулся к лестнице. В этот момент Даня в который раз поднял голову и посмотрел на леса. Его яркий налобный фонарик резко ударил лучом света прямо в глаза Кости, и юноша зашатался, ослепленный на одно мгновение.

– Черт! – только и успел выкрикнуть он, когда вся неустойчивая конструкция заходила ходуном под ногами.

Фотограф отшатнулся, пытаясь удержать равновесие и схватиться руками за опору, которой не было. Одна из деревянных досок вдруг накренилась, сползая с металлической балки, и Костя пронзительно взвизгнул, падая вниз. Все леса задрожали, и в какой-то момент послышался неприятный скрежет.

– Костя! – Даня едва успел понять, что происходит, когда прямо на его глазах высокая конструкция вздрогнула и начала заваливаться на бок.

Один из металлических штырей вошел в стекло массивного аквариума, как в масло. Раздался треск, легкий звон, и вся зеркальная поверхность мгновенно покрылась сеткой змеящихся трещин. Леса переломились пополам и с оглушительным грохотом обрушились прямо на аквариум с формалином. Даня с немым ужасом в глазах смотрел, как его друг, отчаянно хватаясь за балки и доски, врезался спиной в стекло, и острые осколки мгновенно пробили его тело насквозь.

Аквариум лопнул, и шумные потоки зеленой мутной воды, окрашиваясь в багровый цвет от крови Кости, хлынули наружу, сметая остатки сломавшихся лесов. Даня развернулся, бросаясь прочь из зала, совершенно не разбирая дороги перед собой. Его ноги вязли в слое воды, покрывавшей пол, а в ушах до сих пор стоял жуткий последний крик Кости перед смертью, поэтому маленькую ступеньку, находившуюся на выходе из зала с аквариумом, Даня не заметил.

Он споткнулся, падая в черную воду, которая мгновенно промочила всю его одежду. В панике оглянувшись назад, юноша успел заметить, как с треском взорвались изнутри последние стенки стеклянной темницы акулы, и как огромная окостеневшая тень, всплывшая на поверхность и несомая волнами, движется в его сторону. Вода стремительным потоком обрушилась на Даню, так и не сумевшего подняться на ноги, и погребла его под собой.

И последнее, что успел увидеть обезумевший от страха парень перед гибелью, – это акулу с полной пастью кривых острых зубов, которая со всей силы ударилась в его лицо и пронзила клыками кожу, забирая кровавую плату за все те мучения, что она претерпела от человечества еще при жизни.

Все ближе и ближе

Олег брел по залитому светом парку, щурясь от ярких солнечных лучей. Стоял жаркий июльский день. Воздух был напоен зноем, таким густым, что, казалось, его можно было зачерпнуть ложкой. По широким аллеям гуляли люди, со всех сторон раздавался звонкий детский смех. Олег присел на свободную скамейку, достал из кармана брюк платок и отер им лоб и шею. Ему никогда не нравилось лето, давящее на голову своей иссушающей жарой.

Может, стоило забыть обо всей этой работе и уехать на выходных за город? Навестить родных, искупаться в озере и прогуляться по лесу, поискать чернику. Нет. Олег поморщился. Нужно было зарабатывать деньги, иначе ему никогда не удастся съехать со съемного жилья. Вот когда будет своя квартира, тогда отдохнет.

Мужчина выудил из нагрудного кармана помятую пачку, достал из нее зажигалку и сигарету. Тонкий дымок впился острыми коготками в горло, проник в легкие и заполнил их своей тяжестью. Олег задумчиво выпустил струйку дыма, откинувшись на спинку скамейки. Мимо прошла многодетная мать с коляской и одарила курильщика недовольным взглядом исподлобья, пока младшая дочь дергала ее за юбку. Мужчина усмехнулся уголком рта, затянулся еще раз и перевел взгляд на противоположную сторону аллеи.

Там на деревянной скамейке сидела немолодая сухонькая женщина, которая держала спину удивительно прямо. Даже несмотря на то, что ее лицо частично скрывали прямые светлые волосы, Олег понял, что смотрела незнакомка именно на него. Взгляд этот был пустым и ничего не выражающим, но глаза она почему-то не отводила.

Мужчина неожиданно почувствовал себя очень неуютно. Словно откуда-то налетел холодный северный ветер, и июльский зной исчез как по мановению руки. Женщина все смотрела. Олег рывком поднялся и, не глядя, забросил дымящийся окурок в урну.

– Ну что еще?! Да не курю я, видите? Выбросил, – громко заявил мужчина, обращаясь к незнакомке. Но она только подняла голову, не сводя с него свой пристальный взгляд.

Олег ругнулся себе под нос, засунул руки в карманы и направился к выходу из парка. Сидят тут всякие… Поборники нравственности! Ну и черт бы с ней, с этой старухой!

Серые глаза женщины все не выходили у мужчины из головы. Даже когда он дошел до остановки и сел в первый же трамвай, то продолжал вспоминать незнакомку попеременно то с содроганием, то с негодованием. Через несколько остановок Олег, кажется, успокоился. Подумаешь, странная тетка. Мало ли на улицах сумасшедших. Не к каждому же приглядываться.

За окном медленно проплывали нагретые солнцем дома и зеленые деревья. Трамвай неторопливо стучал колесами, рассекая знойный воздух, как волнорезы рассекают морские валы. Олег вытер ладони о платок, отворачиваясь от окна.

В проходе, всего в метре от него, стояла худая женщина с длинными волосами. Ее большие туманные глаза следили за мужчиной.

Олег остолбенел. Из его горла чуть не вырвался поток неприличных слов, но в последнюю секунду он его сдержал. Пугающая незнакомка увязалась за ним следом? Да что ей надо?!

Как только трамвай распахнул двери, мужчина выскочил из него и быстрым шагом устремился в переплетение незнакомых улочек. Он постоянно оглядывался, не идет ли за ним старуха. Неужели она с самого парка преследовала его? Зачем? Как будто ему своих проблем не хватало! Еще думать сейчас об этой странной женщине.

Несколько часов поблуждав между плавящимися под солнцем пятиэтажками, Олег успокоился и убедился, что за ним никто не идет. Он вернулся к остановке и сел на нужный трамвай, который довез его прямо до дома.

Даже заходя в подъезд, мужчина несколько раз внимательно посмотрел себе за спину, проверяя, нет ли нигде на горизонте пресловутой незнакомки. Но вокруг только шумели цветущие липы и слышался лай дворняг.

Олег нырнул в прохладу подъезда, отрезая себя от летнего зноя. Он устремился вверх по лестнице, шагая сразу через две ступеньки. Где-то на третьем этаже мужчина краем уха услышал, как захлопнулась входная дверь. А ведь, когда он оглядывался, то рядом с домом никого не было.

Открыв ключом квартиру, Олег зашел домой, скинул обувь и громко захлопнул дверь, мысленно оставляя за порогом все тревоги и волнения этого дня. Пусть странная женщина останется там, а в родном доме его мало что волновало. Мужчина, на ходу раздеваясь, направился сразу в душ, желая смыть под холодной водой пот и воспоминания о туманном взгляде, застывшем на коже масляной пленкой. После душа Олег сразу же лег спать, решив подремать несколько часов, пока не спадет дневная жара.

Он проснулся, когда вся квартира погрузилась в вязкую темноту ночи. Из распахнутых окон веяло прохладой. Мужчина зябко поежился и сел на диване, кутаясь в простыню. Лег подремать, а проспал половину дня. С ним такое было впервые. А ведь он еще хотел сделать кое-какие дела сегодня. Олег направился к окну и захлопнул его, чем спугнул несколько птиц, сидящих на ближайшем дереве. Стоило и на кухне закрыть окно, а то по полу уже стелился холод. Он же не хотел заболеть?

Мужчина вышел в коридор и неожиданно остановился. В метре от него была входная дверь. В подъезде висела оглушающая тишина. Но Олег стоял на месте, практически не дыша и не двигаясь. Жуткий страх сковал его сердце и не отпускал ни на мгновение. Ему казалось, что он слышит чье-то дыхание в общем тамбуре. Словно кто-то замер у двери и прислушивался так же, как сейчас прислушивался Олег.

Он сглотнул и сделал один робкий шаг в сторону двери. Что за глупости? Кому могло понадобиться там стоять посреди ночи? Ему ведь только кажется этот звук? В любом случае, он аккуратно посмотрит в глазок, чтобы отринуть все свои опасения. А дверь открывать не будет.

Олег на цыпочках подкрался к выходу и осторожно отодвинул крышку, припадая глазом к отверстию.

На лестничной клетке стояла немолодая некрасивая женщина, чье лицо прикрывали грязные светлые волосы. Ее пустые серые глаза не мигая смотрели прямо в дверной глазок. Губы незнакомки кривились в жуткой победной усмешке. Смерть загнала свою добычу.

Девятиэтажка

Осень накрыла город золотой пеленой листьев всего за одну неделю. Еще совсем недавно на улице стояли теплые погожие деньки, как на смену им быстро и решительно пришел холодный северный ветер, а потом и дожди. Конечно, гулять в такую погоду совершенно не хотелось, но в этот день Миша вышел бы из дома, даже если бы на город обрушился ураган. А все потому, что старшие ребята во дворе обещали взять Мишу с друзьями поиграть в футбол.

Это были трое восьмиклассников, настоящая банда, которую все младшие боялись и уважали. Говорили, будто эта троица не могла ни дня прожить без того, чтобы не сотворить что-нибудь особенное, о чем бы потом весь двор гудел еще несколько месяцев. То они срывали замки с люков и вылезали на крыши домов, то летали на бочке с карбидом, а однажды даже нашли где-то старый ржавый скутер и катали на нем всех желающих, пока одно из колес не осталось жить на дне глубокой мутной лужи – главной достопримечательности двора. А уж о том, как их притягивали всякие заброшенные и жутковатые места не стоило и говорить. Одним словом, ребята не боялись ничего и никого.

Дружить с этой бандой было почетно. Но не каждый мог удостоиться такой чести, ведь восьмиклассникам не интересно было «нянчиться с малышней», как сами они говорили. Поэтому Миша особенно гордился приглашением на игру, и в этот день настроение у него было отличное.

У покосившейся деревянной коробки уже стоял веснушчатый Егор, сосед Миши по парте, который нетерпеливо махнул другу рукой.

– Давай быстрее! Серый уже вынес мяч. Только тебя ждем!

– А больше никого не будет что ли?

– Да нормально! Сойдет!

Игра получилась быстрой, даже слишком. Мишу поставили на ворота, из-за чего он ужасно разозлился. Он-то надеялся впечатлить всех своим мастерством ведения мяча! Восьмиклассники легко обходили неповоротливого Серого, а Егор никак не мог соперничать с быстротой ног рослых мальчишек. Поэтому разгромный счет восемь-один вмиг разрушил все настроение Миши.

Теперь восьмиклассники никогда больше не захотят проводить время с ними! Нужно было каким-то образом завоевать их доверие и обратить на себя внимание!

– А кто-нибудь хочет газировки? – несмело повысил голос Миша, когда дворовая банда уже собиралась уходить из коробки, предпочтя провести время более интересным образом.

– Угощаешь? – вмиг заинтересовался Серый, который был очень падок на сладости.

– А то! – в доказательство серьезности своих намерений Миша достал из кармана помятую купюру, данную матерью на обед в школе.

Восьмиклассники мгновенно затормозили, и их взгляды метнулись к деньгам. Миша про себя довольно улыбнулся, осознавая, что его план удался.

В маленьком подвальном магазине на углу дома ребята купили большую бутылку ярко-оранжевой газировки и на сдачу – шесть жвачек с переводными татуировками.

– Что это на тебя нашло? – шепотом спросил Егор у Миши на выходе из магазина. – Мне казалось, ты копишь деньги на ту компьютерную игру, где монстров надо лупить из базуки.

– Коплю. Но ты что сам-то не хочешь подружиться со старшими? Может они нас возьмут с собой на какое-нибудь новое дело? А?

Егор задумчиво кивнул, признавая правоту друга. Сам он о подобном и не подумал, а поучаствовать в знаменитых похождениях крутой банды очень хотелось.

Компания из шестерых мальчишек устроилась на корнях старой разросшейся ивы, скрытой за гаражами. Здесь было множество различных досок и веревок, так как на дереве постоянно пытались сделать дом или повесить качели. Но каждый раз находились те, кто разрушал труды предыдущих строителей.

– Я слышал, вы недавно залезли в заброшенный подвал у восьмого дома, – тихо начал беседу Миша, когда все уселись и отпили газировки. – Неужели правда?

– Ха! – хмыкнул чернявый восьмиклассник, который, судя по всему, был негласным лидером банды. – Было дело!

– И что там?.. – испуганным шепотом спросил Серый, во все глаза уставившись на старших.

– Да ничего особенного. Пыль, грязища, да пустые бутылки с банками, – махнул рукой главарь восьмиклассников и развернул свою жвачку.

– Мы надеялись на что-нибудь интересное! – добавил худощавый парень с огромными кустистыми бровями, сидящий по правую руку от чернявого. – Слышали, будто там какая-то сумасшедшая бабка из третьего подъезда прятала свое добро. А оказалось, что там только кошки гадят.

– Это хорошо еще, что мы ушли быстро, – ворчливо вклинился в разговор невысокий светловолосый восьмиклассник, который большую часть времени был молчалив и задумчив.

– То верно!

– А почему хорошо? – полюбопытствовал Егор.

– Слесарь походу увидел, что мы замок срезали на двери подвальной и проверить пошел. Но мы шаги услышали вовремя и махнули в окно, – с нотками гордости в голосе объяснил худой парень.

– Круууто! – выдохнул Серый, крепко сжимавший свой потрепанный футбольный мяч в руках.

– Ну да! – главарь банды даже немного приосанился. Похвала, пусть и полученная от младших, польстила ему.

– А куда еще хотите забраться? Какие планы? – как бы между прочим спросил Миша, который внимал каждому слову восьмиклассников с раскрытым ртом.

– О! Как только не так сыро будет, махнем на крышу вон той девятиэтажки, – чернявый указал на соседний дом во дворе. – Там слесарь заварил люк на крышу, поэтому взбираться придется по наружной пожарной лестнице, а в дождь она слишком скользкая.

– Ты расскажи лучше, что там будем делать! – парень с широкими бровями оскалился в кривой улыбке и толкнул в плечо своего друга.

– Думаешь, этим стоит рассказывать, Макс? – понизив голос, спросил главарь.

– А почему нет?

– Ну, мелкие они совсем. Испугаются еще, блин. Потом родителям расскажут, а нам проблемы…

– Нет! – Миша даже подскочил на месте от возбуждения. – Никому ничего не скажем! Мы не трусы и не сдаем своих ребят!

Невысокий блондин из банды посмотрел на мальчика с молчаливым уважением.

– Ну что там за история такая? Поделитесь с нами, пожалуйста! – поддержал друга Егор.

Миша быстро достал из кармана свою нераспечатанную жвачку и протянул ее главарю с улыбкой.

– Эх… Ну что с вами делать! – чернявый парень неожиданно осклабился и ловко сунул подачку себе в карман. Другая же его рука уже прятала початую бутыль с газировкой под куртку. – Так и быть, расскажу. А то вы нас тут угощаете из своего кармана. Почему бы и не поделиться историей, да, ребят?..

Худощавый Макс активно закивал головой. А вот молчаливый блондин, словно не одобряя действия остальной части банды, демонстративно отвернулся в сторону и принялся ковырять ногтями кору.

– Короче, услышали мы тут от бабы Клавы из первого подъезда одну историю. Жуткую, аж мурашки от нее по спине бегут! – главарь понизил голос и пристально уставился на замерших мальчишек, сидящих напротив. – Она точно правдивая, другие бабки тоже о ней слышали!

– Да хорош уже тянуть! – первым не выдержал Серый. – Что за история-то?!

Чернявый едва подавил улыбку, а потом продолжил еще более мрачным голосом.

– В этом самом доме на последнем этаже жила когда-то семья: муж с женой и ребенок. Баба Клава сказала, что сама их знала и никогда ничего странного за ними не замечала. Так вот! И вроде все у них было нормально, жили мирно и не отсвечивали… И вдруг за одну ночь женщина сошла с ума! Выдавила ногтями глаза своему ребенку и мужу, оставила их истекать кровью, а сама повесилась на люстре в гостиной! Говорят, весь дом переполошился тогда от криков, которые шли из той самой квартиры!

У Миши на голове волосы встали дыбом от рассказа восьмиклассника. Егор тоже выглядел бледным, но с Серым ему было не сравниться: тот весь позеленел и сжался в комок от страха.

– Никто так ничего и не понял. Только днем семью видели вместе, они общались как обычно, а ночью уже произошла чудовищная расправа. Никто не выжил. Только на потолке кровью было написано какое-то странное послание: «Не смотри в глаза». Все соседи были уверены, что тут замешана какая-то мистика, потому что крики стояли нечеловеческие в ту ночь. Да и не может человек за один вечер свихнуться настолько, чтобы глаза своим родным выдавить! А уж сколько там было кровищи в квартире! И вытекшие глаза!

Серый, едва сдерживая рвотные позывы, подскочил с места и, кинув виноватый взгляд на друзей, бросился домой. Через секунду до слуха Миши донесся крик:

– Мне пора домой! Мама зовет!

Макс презрительно хохотнул и выжидающе посмотрел на Егора и Мишу, будто вынуждая их последовать совету друга и уйти сейчас, выдав всю свою трусливую натуру. Но мальчишки лишь стиснули зубы, не желая поддаваться слабостям на глазах у крутой дворовой банды.

– Милиция ходила там, бродила, но в итоге менты только руками развели и сказали, что бытовая ссора. Квартиру стали называть проклятой, кровь с потолка никто не мог отмыть – надпись появлялась снова и снова через все слои побелки. Конечно, продать квартиру было невозможно. Еще бы! После такой-то истории! Так что ее заперли на замки, да оставили в покое.

– Вы что же это хотите в нее проникнуть?! – сиплым голосом спросил Егор.

– Да замолкни ты. Женек еще не все рассказал! – грубо оборвал мальчика блондин.

– Вот именно! Не перебивай! – главарь бросил надменный взгляд на стушевавшегося Егора. – Короче, сколько-то лет прошло с того случая. В квартиру никто не ходил, там все так и осталось, как было при семье. Вроде даже надпись на потолке. Поговаривают только, что какой-то злой дух все еще живет в тех комнатах, поэтому в окна квартиры нельзя долго смотреть, а то привлечешь его внимание к себе!

Чернявый замолчал и промочил горло газировкой. В это время Миша и Егор переглянулись. Выглядели они вовсе не как бесстрашные слушатели: бледные, глаза широко распахнуты, а губы свело от страха.

– Короче, вот такая история, мелкие, – продолжил вместо главаря Макс. – Мы хотим на крышу этой девятиэтажки залезть и, если выйдет, то спуститься на балкон квартиры. Заглянуть в окна и может даже внутрь попасть! Увидеть ту несмываемую надпись! Бред, конечно, но вдруг она и правда есть! Вроде как даже кровь из нее еще сочится!

По глазам Макса было видно, что последнюю фразу он придумал секунду назад исключительно для того, чтобы обратить в постыдное бегство Мишу и Егора. Но мальчики держались.

– Вон, кстати, окна этой самой квартиры, – чернявый Женя указал пальцем на последний этаж дома. – Где открытый деревянный балкон. И слева от него окно – это все проклятые комнаты!

Миша впился глазами в девятый этаж, пока не отыскал взглядом старый балкончик с пустыми бельевыми веревками, а рядом с ним обыкновенное окно без занавесок.

– Единственная квартира во всем дворе, где никогда не горит свет.

Домой Миша вернулся на негнущихся ногах. История восьмиклассников произвела на него впечатление. Быстро перекусив и сделав вид, что полностью поглощен уроками, сам Миша все прокручивал в голове этот рассказ. Конечно, он и раньше слышал страшилки: в летнем лагере обязательно вызывали Пиковую Даму и с фонариком у лица повторяли уже порядком надоевшую историю о гробике на колесиках. Но все это не шло ни в какое сравнение с байкой, которой поделилась дворовая банда.

Наверное, больше всего Мишу испугали не подробности о кровавой расправе и вытекшие глаза, а вероятность того, что это могло произойти на самом деле. И где! В доме напротив, всего в сотне метров! Когда в лагере рассказывали выдуманные страшилки, то все они происходили где-то там, далеко, в безымянных городах, в чужих домах у несуществующих героев. А здесь…

Девятиэтажка напротив застыла немым изваянием. Ночь незаметно опустилась на город, и окна дома по одному вспыхивали желтым светом, пока вся чернота не оказалась расчерчена на квадраты.

Миша развернул стул к окну и положил подбородок на высокий подоконник. С его первого этажа дом напротив казался гигантом. Неосознанно взгляд мальчика сам метнулся к старому деревянному балкончику. Света и правда не было. Насколько эта история могла быть реальной?

Восьмиклассники сказали, что в окна этой квартиры нельзя долго смотреть, потому что можно привлечь внимание того зла, что до сих пор обитает там. А вот интересно, «долго смотреть» это сколько? Минуту? Пять секунд? Час? Почему все так неопределенно и нечетко?

Миша нахмурился, пытаясь вспомнить, сколько минут он уже сидит, погруженный в собственные мысли, и не сводит глаз с темного силуэта окна.

И вдруг там загорелся свет.

Мальчик чуть не свалился со стула от неожиданности. Его сердце барабанной дробью билось где-то в районе горла, а кончики пальцев похолодели.

В окне без занавесок кто-то ходил по комнате. Расстояние было слишком большим, чтобы Миша мог уверенно сказать мужчина это или женщина. Черный силуэт двигался медленно, пока наконец не подошел к окну и не остановился.

Миша почувствовал, как у него от ужаса задрожал подбородок. Некто или нечто из проклятой квартиры стояло у стекла и смотрело во двор. Или, может быть, не во двор, а на лицо маленького любопытного зрителя, замершего у окна в доме напротив?