Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Введение
Часть IV. Кайнозой: ещё не вечер?
Палеоген. 66–23,03 миллиона лет назад: от мира карликов до мира гигантов
Палеоцен. 66–56 миллионов лет назад: мир карликов
А где же люди? Первые приматы
Альтернативы
Эоцен. 56–33,9 миллиона лет назад: мир-курорт
А где же люди? Первые обезьяны
Альтернативы
Олигоцен. 33,9–23,03 миллиона лет назад: мир гигантов
А где же люди? Первые человекообразные
Альтернативы
Неоген. 23,03–2,58 миллиона лет назад: почти, но не совсем
Миоцен. 23,03–5,333 миллиона лет назад: мир – лес
А где же люди? Первые прямоходящие
Альтернативы
Плиоцен. 5,333–2,58 миллиона лет назад: мир – степь
А где же люди? Последние нелюди и первые люди
Альтернативы
Антропоген. 2,58 миллиона лет назад – современность: время людей
Плейстоцен. 2,58–0,0117 миллиона лет назад: мир – морозильник
А где же люди? Первые мы и последние не-мы
Альтернативы
Голоцен. 11,7 тысячи лет назад – современность: шанс на будущее?
А где же люди? Последние мы
Альтернативы
Приложение 1: парад предков
Приложение 2: чья нынче планета?
Библиография
Книга, в чтение которой Вы, Уважаемый Читатель, уже погрузились, – третий том «Палеонтологии антрополога». Первый был посвящён докембрию и палеозою, второй – мезозою. Нелишним будет в самом начале повторить некоторые существенные моменты.
Автор книги – антрополог, специалист по ископаемым людям. А палеонтология – наука о самых разных живых существах прошлого и, более того, условиях их существования. Значит ли это, что антрополог не может рассуждать о бронтотериях и гиенах, крокодилах и фороракосах? Многим так и кажется. Однако настоящий антрополог как раз обязан попытаться разобраться во всём разнообразии былых экосистем, ведь именно в хитросплетениях отношений водорослей и рачков, магнолий и сумчатых, копытных и грызунов, а всех их вместе взятых – с нашими предками – и формировались наши человеческие качества. Экологические взаимосвязи бывают весьма неожиданными, без их изучения появление новых признаков у предков кажется произвольным и порой даже бессмысленным. Понятно, что многие части биосферы на наше происхождение не особо-то и влияли, но для того, чтобы понять – влияли или нет – с ними тоже надо бы разобраться. Вот и приходится антропологу вникать в сложности жизни планктонных сообществ и влияния климата на облесённость материков.
.....
Морские экосистемы эоцена процветали. Перешедшие из мелового периода в кайнозой фораминиферы-нуммулиты Nummulitida (или Rotaliida) только наращивали разнообразие и достигли рекордных размеров. Самым большим оказался Nummulites millecaput – до 16 см в диаметре! А ведь речь идёт об одноклеточных существах! Эти «раковинные корненожки» могли быть не только гигантскими, но и многочисленными: египетские пирамиды сделаны из нуммулитового известняка, сформировавшегося 45 млн л. н. из Nummulites gizehensis. Спасибо корненожкам за Чудо Света! Показательно, что несколько линий нуммулитов оборвались на границе эоцена и олигоцена, для них великое вымирание случилось именно в этот момент – замерзание тропическим существам не идёт на пользу.
Шестилучевые кораллы Hexacorallia в эоцене не чересчур благоденствовали, а всю вторую половину эпохи с ходом похолодания рифостроение всё более и более сокращалось, пока не свелось почти к нулю (как обычно, «не всё так однозначно»: чрезвычайные потепления жахали по рифам в целом и кораллам в частности не хуже заморозков; для этих чувствительных созданий вредны любые экстремумы). Как и в случае с нуммулитами, конец эпохи ознаменовался вымиранием целого ряда линий. По большому счёту, конец эоцена оказался для кораллов столь же губительным, что и конец мезозоя!
.....