Читать книгу Путешествие к новым берегам - Станислав Гольдфарб - Страница 1

…Вряд ли кто вспомнит, сколько времени племя охотников жило на берегах Бурного потока. Что уж говорить, если даже Старый шаман затруднялся дать ответ. В давние-давние-давние времена люди облюбовали эти берега и эту пещеру, которая исправно согревала в холодные дни, давала ночлег, была мастерской, хранила огонь костра. А вот теперь, сидя на берегу Бурного потока, вождь Синака с горестью и сожалением думал о том, что придётся покинуть обжитые предками лес, холмы, низины…

Никто не знал, откуда приходит Бурный поток и куда он стремится дальше, живут ли на других его берегах племена, выходит ли к водопою гигантский лось или олень, который своими огромными рогами легко ломает тол стые ветви деревьев.

Прямо здесь, на берегу Бурного потока, разожгли большой костер, вокруг которого собрались все взрослые члены племени.

…Вождь Синака пел. Звуки его хриплого голоса несли грусть и печаль. Охотники хлопали в такт, раскачивались из стороны в сторону под заунывный мотив…

Мальчик по имени Таука не задумывался, о чём поёт вождь в этой полной грусти песне. Ему некогда было грустить, ведь каждый день приносил столько хлопот, что к вечеру Таука нередко забывал съесть то, что приготовили заботливые женщины племени, и потом совсем скоро его ждал обряд посвящения в охотники.

Рядом с Таукой сидела Юкка, дочь одного из охотников племени. В былые времена их родители в пещере старались держаться вместе, мужчины помогали друг другу на охоте, женщины готовили еду и мастерили одежду для своих мужей и детей, помогая другу выделывать шкуры, готовить жилы для шиться.

Если бы Юкка не родилась девочкой, то возможно, тоже стала бы охотником – так ловко она метала дротик, так быстро находила звериные тропы, по которым шли на водопой крупные звери, или отыскивала маленькие, совсем неприметные норки, где прятались небольшие зверьки. А ещё Юкка ловко лазила по деревьям и быстро бегала. В племени её называли Юкк, словно бы и в правду считали её мальчишкой. Юкка не обижалась, ей это даже нравилось. А ещё ей нравилось, смотреть как из-под резца и скребка Тауки выходили очень нужные для племени крючки, зубила, острые лезвия, наконечники для стрел…

Юкка была высокой и стройной, слишком высокой для своих лет. Густые чёрные волосы она постоянно укорачивала острым скребком, подаренным Таукой, и оттого голова её больше напоминала пучок травы откуда торчали разной длины соломинки и веточки – так что сразу и не поймёшь мальчишка или девчонка перед тобой. Вдобавок ко всему она была увешана охотничьими предметами: нож, палка с толстыми наростами, и ещё одна подлиннее с острым длинным каменным полотном – в чём-то похожая на острогу. У Юкки было круглое лицо, глаза бусинками и курносый нос. Так что при всем её воинственном виде сердиться, глядя на Юкку, было просто невозможно. А все её попытки напустить на себя серьезность или разозлиться вызывали у Тауки хохот. Ну никак Юкка не могла изобразить злость, а все её кривляния только добавляли веселья.

Она рано осталась без матери, отец, как и все мужчины племени, часто уходил на охоту, и Юкка, предоставленная сама себе, очень быстро стала самостоятельной. Отец научил её держать дротик, пользоваться каменным ножом, метать пращой камни, и надо сказать, девочка освоила это неплохо.

Таука немножко побаивался ритуала посвящения в охотники. Конечно, он тоже умел держать нож, ловко орудовал пращой, метко стрелял. Но были в племени юноши, которые делали всё это гораздо лучше. Таука очень боялся подвести отца, хотя тот много раз говорил сыну, что охотников в племени было много, а искусных камнеделов только два: он сам и Таука. Кстати, Юкка была уже в том возрасте, когда такие истины усваивают хорошо, и потому никогда не кичилась своими охотничим навыками. Только хорошая стрела имеет шансы попасть в цель. А они эти стрелы из рук камнеделов. И древки дротиков, и острые ножи, и удобные топоры – всё это их заботы.

…Таука, словно невзначай, частенько поглядывал на Юкку. И зачем она столько времени сидит и смотрит на его работу. Сам бы он наверняка пошёл к Потоку, или к скалам, где живёт пещерное племя, а может быть поднялся по берегу вверх, где на высокой скале раньше было много гнёзд и всегда ждала лёгкая добыча в виде птичьих яиц. А разве не интересно прорыть канаву от потока, запустить туда воду, из гальки и песка соорудить преграду в виде холма, в котором прорыть дыру и смотреть как вода прорывается через неё дальше. Да мало ли что можно придумать… А Юкка никуда не уходит, сидит и смотрит, как он работает с камнем.

– Таука, когда ты сделаешь этот скребок пойдём к Потоку? – спросила она, словно прочитав его мысли.

– Будет уже поздно…

– Ты что боишься?

– А ты ничего не боишься?

– Конечно боюсь! Старый шаман говорит, тот, кто ничего не боится, рано уйдёт к предкам, – Юкка подняла вверх палец.

Таука оторвался от работы и удивлённо посмотрел на девочку. Такое он слышал от неё впервые.

– Юкка боится?!

Девочка рассмеялась и вскочила, приняв позу охотника, намеревавшегося кинуть дротик в зверя. Лицо её сразу стало серьёзным, и Тауке даже показалось, что её глаза блеснули так, словно зверь и вправду встал у неё на пути и сейчас произойдёт схватка.

– Ладно, пойдём к Потоку, – согласился он, аккуратно пряча в кожаный мешочек заготовки, над которыми трудился, – поглядим со скалы, как Белый шар сменяет Огненный…

До скалы добрались быстро. Она нависала над Потоком широким выступом и вся поросла мхом. Отсюда были хорошо видны и сам Поток, и долина, где жили и охотились люди племени, и противоположный берег с ещё более высокими каменными выступами и выемками. На скале укоренилось дерево, которое каким-то чудом проросло сквозь камень. Дерево от холода потеряло почти всю свою листву, но в нём всё ещё теплилась жизнь, оно сопротивлялось и не хотело засыхать.

Таука и Юкка примостились у дерева. Молчали, всматриваясь в сумеречную даль. Если смотреть долго в одну точку, то начинает казаться, что там, далеко-далеко, что-то двигается, большое и страшное, с огромным хвостом, рогами и глазищами.

Юкка невольно прижалась к плечу Тауки.

– Испугалась?

– Там что-то есть, очень большое и зубастое!

Он улыбнулся. Всё-таки, несмотря на все охотничьи навыки, Юкка была девочкой.

– Посмотри на Поток, – предложил он.

Юкка посмотрела.

– А теперь снова туда, где ты увидела страшное.

– Оно куда-то исчезло! Его больше нет!

– Значит, оно испугалось нас и решило, что мы сильнее!

Юкка тоже заулыбалась:

– Ты как Старый шаман умеешь пугать злых чудовищ и отгонять их от племени!

Они ещё какое-то время молча сидели на скале, слушали Бурный поток и поглядывали туда, где Белый шар скоро сменит Огненный и появится много-много мерцающих огоньков – это предки разожгут свои костры, чтобы охотники знали: они под защитой родных душ.

Когда Таука и Юкка осторожно спустились в низину, Белый шар уже сменил Огненный, и всё вокруг погрузилось в темноту…

Юкка ушла в дальний угол, где отдыхал отец. Таука закутался в медвежью шкуру, подаренную вождём Синакой его отцу ещё в те времена, когда они были молодыми охотниками, и, глядя на костёр, который день и ночь горел в пещере под присмотром женщин и стариков, закрыл глаза. Он размышлял – хорошо это или плохо, если племени всё-таки придётся сняться с насиженных мест и отправиться в поисках нового дома. Таука считал, что хорошо, ведь это настоящее приключение! И поэтому не очень грустил, как это делали взрослые.

…Иногда вождь Синака пел о смельчаках, которые отправились вниз по течению преследовать мамонта. Эта песня нравилась Тауке, она не была такой заунывной, как другие старые песни. Ее быстрый ритм будил желание метать дротик, бежать на холм, а то и вовсе прыгнуть в чёлн[1] и плыть, плыть, плыть!

Смельчаков Таука жалел. Ушли и не вернулись! Что случилось с храбрецами-охотниками – неизвестно.

…Отец Тауки Велес находился в племенном круге и сидел недалеко от вождя – таким образом определены его место и роль в племени. Он не был удачливым охотником и не являлся сильным воином, бегал медленнее многих и метал камни пращой не так метко, как другие. Но Велес занимал особое положение среди сородичей, потому что обладал даром рисовать на гальке охотничьи трофеи, а ещё ловко расщеплял камни и «извлекал» из них лезвия для ножей, наконечники для стрел и дротиков, а из костей добытых животных мастерил крючки и иглы, различные скребки и другую утварь, без которой ни на рыбалке, ни на охоте, ни при приготовлении пищи или изготовлении одежды обойтись было совершенно невозможно.

Этот дар перешёл к Тауке. Даже Велес порой удивлялся, как хорошо Таука рисовал животных на гальке, вырезал фигурки из камня, бивня мамонта или носорога.

…Огонь в пещере поддерживали днём и ночью. Но раньше костры жгли маленькие, а тлеющие угли поддерживали тепло. Теперь без большого, жаркого костра уже не согреться. Вскоре всё вокруг покроет Белое полотно и станет совсем трудно.

Уже теперь по утрам нередко, чтобы добраться до чистой воды, приходилось сбивать прибрежную наледь Бурного потока. В иные дни тонкая корочка льда затягивала поток у берега и затрудняла доступ к воде. Войти же в неё с остроконечной палкой, на которой отец ловко приладил гарпун, чтобы добыть рыбу, становилось всё сложнее. И дело даже не в том, что вода была неимоверно холодна. С этим в племени знали как справляться, обильно покрывая тело жиром лесных животных. Но когда ледок крепчал и обрастал наростами, так просто его уже было не разбить.

…Синака уже всё решил. Он понимал, что наступило время уводить людей вниз по течению, где, возможно, поток оставался таким же широким и чистым от Белого полотна, как в те времена, когда деревья стояли зелёные, с густой шапкой листьев, а не такие, как сейчас – чахлые и унылые в предчувствии смертельного холода.

В двух распадках[2] от того места, где обитало племя Синаки, жили люди Пещерного племени. Их пещера находилась прямо внутри скалистого холма. Она была сухой и просторной. В центре её постоянно горел костер. Каменные стены вбирали жар, а потом отдавали, так что даже в холода здесь оставалось тепло. Здесь люди ели и спали, обрабатывали шкуры добытых животных и делали из них одежду и мягкие и очень удобные накладки на ступни ног, так что охотники не боялись бегать за добычей по каменистой и неровной поверхности.

Охотников пещерного племени частенько видели на склонах холмов и гористых перелесков. Там они добывали еду, сгоняя к подножию животных, где тех поджидали ловушки и самые ловкие и меткие охотники. Но зверей тоже становилось всё меньше и меньше, холода заставляли их искать новые пастбища.

Соседи время от времени договаривались и устраивали обмен: орудия охоты шли за одежду, иглы за рыбу, жилы за жир, отдавали луки – получали дротики… Обмен проходил на нейтральной территории, не принадлежащей ни одному из племён. Если вождям нужно было обсудить что-то важное, они приходили к огромной сосне, которая росла как раз на полпути к их стоянкам. Ходить в пещеры друг к другу без дела было не принято. Поэтому сородичи Тауки почти не бывали у людей пещерного племени.

А вот Таука бывал. Первый раз это случилось позапрошлым тёплым временем, когда Огненный шар пригревает как-то по-особенному. Бурный поток в такие дни становился полноводным, старая трава покрывалась нежными всходами, и казалось, что холода отступают, вслед за теплом вернутся звери, и теперь люди смогут вздохнуть с облегчением – всё будет хорошо.

Молодой охотник племени пещерных людей Кас, сын вождя Урсу, поскользнулся на мокром выступе скалы и сильно поранился. Тогда пещерные люди сами пришли к очагу Синаки с добычей, положили её перед вождём и попросили помочь Касу. В их племени не было того, кто изгонял злых духов, разбирался в травах и корнях и умел делать из них полезные снадобья.

Синака принял дары. К пещерным людям отправился Велес, который взял с собой сына Тауку. Вначале Велес долго осматривал молодого воина, потом попросил принести несколько веток, очищенных от листьев, куски старой коры и жилы животных. После того, как все его просьбы выполнили, Велес обмазал ногу Каса соком травы, которую они с сыном всегда собирали в первые дни теплого времени, затем приложил листья большого дерева, что стояло на берегу Бурного потока, наложил кору, поверх неё расположил толстые прутья и крепко замотал их жилами. Другие неопасные ушибы Велес растирал горячими камешками, которые ему грели на костре.

В это время Таука, примостившись на корточках, разглядывал, что делал старик в глубине пещеры на большом камне. В руках Кетриса, так звали старика, обычная галька после нескольких точных и сильных ударов другой галькой превращалась в заготовку для каменного ножа, зубила или скребка. Старик заметил интерес мальчика и поманил его к себе. Таука приблизился и увидел, что всё вокруг старика завалено плоской галькой, которой полным-полно на берегу Бурного потока и на которой сам Таука любил рисовать… Но чуть поодаль мальчик разглядел плиту, где аккуратно лежали особенные камешки. На них были изображены лоси, рыбы, птицы, носороги… Старик протянул Тауке чистую гальку и скребок.

– Попробуй.

Таука провёл скребком по гальке. Осталась заметная полоса. Провёл ещё раз, но уже сильнее – полоса проступила явственнее, и бороздка от скребка стала ощущаться кончиками пальцев.

– Сильнее, – сказал старик и показал, как это делает он.

…Таука был смышлёным учеником. Последующие линии он делал гораздо увереннее.

– Ты помнишь, как выглядит лосиха или рыба? Попробуй перенести их на камень?

…Отец отгонял злых духов от молодого охотника до самого появления Белого шара, а Таука всё это время возился с галькой и скребком.

…После мальчик часто приходил к старику в пещеру, садился рядом, выбирал большую гальку и начинал выскребать на ней животных, которых добывали охотники. На гальке появлялся Бурный поток, пойманная рыба, люди на берегу…

Старик был доволен тем, что делал мальчик, а если у Тауки что-то не получалось, подсаживался рядом и помогал. Поделки Тауки старик складывал отдельно. Постепенно их образовалась внушительная горка. Лучшие камни старик позволял уносить с собой.

Каждый раз, возвращаясь из пещеры, Таука дарил принесённые гальки. На них люди Бурного потока узнавали свои охотничьи трофеи…

Так продолжалось до тех пор, пока пещерные люди не снялись с насиженных мест и не двинулись вниз по течению Бурного потока.

Но и после их ухода Таука приходил в пещеру. Брал галечник, скребок и делал рисунки. А потом как-то вышло само собой, что он стал наносить изображения на стены самой пещеры, ведь там теперь никто не жил и рисунки никому не мешали. Таука разводил костёр и рисовал: вот лосиха поджала ноги, словно готовится к прыжку, а рядом лосёнок, он устремляется вслед за матерью, а вот лось, который смотрит на подругу.

Таука показал изгороди-загоны, которые охотники ста вили на открытых местах, чтобы направить животных туда, где их ждали меткие охотники и ямы-ловушки; человека с рогами и флажками – это махальщик держит палки-махалки для облавной охоты…

…С момента ухода пещерного племени прошло ещё какое-то время. Люди с берегов Бурного потока стали всё чаще возвращаться с охоты без добычи. Звери тоже уходили в поисках новых пастбищ.

Однажды вождь племени отправил Велеса и ещё несколько мужчин на разведку вниз по течению Бурного потока. После возвращения следопыты долго разговаривали с Синакой. Только значительно позже затемно усталые разведчики наконец разбрелись по семейным углам большой пещеры.

Таука нашёл отца на берегу Бурного потока. Велес молча смотрел на воду, и только когда Таука взял его за руку, заговорил:

– Мы видели деревья, которые уже скинули свои листья и цветы. Трава пожухла. Мы не нашли следов зверей. Птицы улетают большими стаями.

– Отец, нам придётся покинуть наши берега?

– Нужно искать новую пещеру для племени. Мы были в пути пять восходов и закатов – нет тепла, нет лося, нет оленя. Не слышно и не видно птиц. В лесах тишина… Нужно искать Ангариду, о которой рассказывали пещерные люди. Там много зверей и много бурных потоков, которые сливаются в расщелину. Вождь пещерных людей рассказывал об этой Земле. Там Огненный шар приносит тепло, и он повёл своих людей туда. Но никто не знает, сколько восходов и закатов должно пройти, пока откроются новые берега.

– Откуда пещерные люди узнали об Ангариде?

– Завтра мы пойдём с тобой к каменной стене, где обычно охотились пещерные люди, и ты узнаешь всё сам.

– Я позову с нами Юкку. Все пойдут на охоту, чего ей одной сидеть.

Велес улыбнулся, потрепал сына по взъерошенной голове.

– Конечно зови. Ей будет интересно.