Читать книгу Камень. Книга одиннадцатая - Станислав Николаевич Минин - Страница 1

– Подъем, бойцы! Нас ждут великие дела!

Я с готовностью откинул одеяло и уселся на койке – приближение родителя к нашей спальне почуял еще на подходе, а сладкую полудрему удалось сбросить практически мгновенно.

– Дядька, отстань! – Александр тоже узнал голос цесаревича и закутался с головой в одеяло. – Еще полчаса!

Его поддержал Николай:

– Еще час, дядька! Иначе счастья не видать! – И поступил с одеялом по примеру брата.

Родитель отступать не собирался:

– А кто у нас постоянно ноет, что все серьезные дела без их участия проходят? Кто у нас отказался домой лететь, чтобы до конца свой долг перед Родиной на чужбине выполнить? У кого из нас скоро в планах предложение руки и сердца заморским принцессам делать в торжественной обстановке и в присутствии старших родичей?

Видимо, последний вопрос согнал у братьев все остатки сна – они мигом скинули одеяла, уселись по моему примеру на койках и вперили в цесаревича недовольные взгляды:

– Дядька, – забурчал Николай, – вы, старшие Романовы, самые настоящие сатрапы! Сами-то когда женились? Все как один после училища! А нас в восемнадцать лет на амбразуру кидаете!

Его поддержал Александр:

– Не на амбразуру, а в тюрьму! Это Коляшке с Евуськой повезло, она девка вменяемая! А мне какое счастье привалило? – Он тяжело вздохнул и продолжил: – Дядька, ты сам-то с моей Изабелкой общался? Она же отбитая на всю голову, вся из себя гордая и в край избалованная! Как хотите, но я после свадьбы постараюсь на губу в училище по любому поводу влетать, чтобы только на выходных любимой жене на глаза показываться!

Мой отец же на это только довольно улыбался:

– Стерпится – слюбится, племяннички! Вы присягу давали, клялись Родину защищать, вот и считайте, что Родина нуждается вот в такой вот жертве с вашей стороны. Короче, отставить пустопорожние разговоры, жалобы, необоснованные обвинения, самокопания с бессмысленными угрозами и марш приводить себя в порядок! Даю пятнадцать минут на спуститься вниз, у нас гости. – И под нашими заинтересованными взглядами родитель пояснил: – Его святейшество под кофий изволит слушать аудиозапись наших ночных переговоров с Медичи и Сфорца. Если поторопитесь и будете хорошо себя вести, молодые люди, под это дело можете получить высочайшее благословение.

– Очень надо!.. – в один голос буркнули братья.

Но с коек поднялись и направились в сторону ванной комнаты. За ними поплелся и я. В ванной обвинения в сторону родичей продолжились, но направлены были теперь уже против меня:

– И ты, Лешка, тоже хорош! – бурчал Александр. – Себе невесту-малолетку отхватил, на которой тебе только года через два жениться придется. Да и с головой у нее, судя по всему, все в порядке, в отличие от моей капризной Изабелки!

Тут его поддержал Николай:

– И развлекаешься ты, Лешка, опять без нас!

– И как же это я без вас развлекаюсь? – хмыкнул я.

– А кто избил старших Медичи? В то время как все остальные, и мы в том числе, скромно сидели в сторонке, терпеливо дожидались окончания… предварительных ласк и не имели возможности получить столь желаемое удовольствие?

– А кто вам мешал при захвате упомянутых лиц пару раз им по ребрам съездить? – отмахнулся я и стал выдавливать на зубную щетку пасту. – И Сфорца тоже слегка рихтануть?

– У нас инструкция жесткая была… – буркнули братья. – Князь Пожарский приказал никого не калечить…

Я нахмурился:

– А меня с вами на захвате вообще не было! Да и так называемое избиение старших Медичи было необходимо в рамках разработанного старшими родичами сценария, в подробности которого я, как и вы, был посвящен в самый последний момент. И вообще, дорогие мои, я вам и так стараюсь при проведении всех этих мероприятий подкидывать самые интересные и зрелищные задания, а сам занимаюсь скучными беседами с разными злодеями и запугиванием неприятеля. Скажете, не так? Так! Вам что, Генуи не хватило? Это ведь вы там с сожжением складов развлекались и на катере совершали морскую прогулку, пока я три контейнера с баблом и наркотой пер через половину Лазурного берега в Монако!

– И все равно! – продолжали бурчать Коля с Сашей. – Ты нас даже в Германию с собой не взял… И сегодня ночью тоже о нас забыл…

– Забыл?

– Да, забыл! Мог бы деду Коле сказать, что бить Медичи должны были мы, а ты будешь только разговаривать – он бы тебя обязательно послушал…

– А сами могли ко мне подойти и об этом попросить? – вздохнул я.

– Мог бы и сам догадаться…

Орудуя зубной щеткой у себя во рту, посмотрел братьев и мысленно усмехнулся – Коля с Сашей нисколько на меня не обижались, а большая часть их раздражения была направлена в сторону старших Романовых, «мешавших» полному раскрытию боевого потенциала двух уже «сформировавшихся» великих князей. И наш ночной «визит» сначала к Сфорца, а потом и к Медичи этому способствовал, потому как совсем не соответствовал представлениям братьев о Великом Подвиге во славу Российской империи. И я с ними тут был полностью согласен…

Общее руководство «войсковой» операцией осуществлял Ванюша Кузьмин, в подчинении которого были три группы. Первая состояла из батюшек Владимира и Василия, в обязанности которых входило обеспечение «ментального прикрытия» операции. Вторая осуществляла техническое обеспечение и приступила к работе за шесть часов до начала основного «действа», взяв под контроль нужные нам системы видеонаблюдения и сигнализации. Формально этой группой командовал генерал Нарышкин, но на самом деле главным там был фельдъегерь Сидоров. Третью же группу, осуществлявшую силовой захват нужных нам субъектов, возглавил князь Пожарский, в подчинении которого находились мой отец, Прохор и Коля с Сашей.

– Сам пойду этих тварей брать! – заявил мне еще в гостинице радостно скалящийся дед Михаил. – Вспомню славные деньки, проведенные в гвардейском ДШБ!

Мне же, как и недавно в Берлине, фактически досталась роль контролера с самыми широкими полномочиями. И было у меня только одно ограничение, которое при всех озвучил царственный дед:

– Алексей, у нас нет права на ошибку! – с самым серьезным видом проговорил он. – Сейчас у нас есть уникальный шанс решить часть возникших проблем здесь и сейчас, когда Медичи и Сфорца в Монако. Больше такого шанса может и не представиться. И придется нам бегать за этими тварями по всему Риму с этим их Ватиканом, что, согласись, серьезно понизит наши шансы на успех. – Император вздохнул и буквально впился в меня взглядом: – В средствах я тебя не ограничиваю, разрешаю делать все что угодно, а насчет побочного ущерба в виде трупов иностранных подданных можешь не беспокоиться, но задачу мы должны решить. Алексей, ты готов?

Подобная психологическая накачка возымела свое действие, и я, нисколько в себе не сомневаясь, кивнул:

– Готов, государь! Задача будет выполнена при любых раскладах!

– Это я и хотел от тебя услышать, внучок!..

Самой главной проблемой для нас были японский и индийские колдуны – именно ими я и занялся еще в номере – и если с «любителями песен и плясок» особых проблем не возникло, то вот к погружению «самурая» в «сладкий сон с видениями цветущей сакуры» я отнесся с большой осторожностью. Когда цель была достигнута, мои действия решил тихонько прокомментировать находившийся все это время рядом Кузьмин:

– Царевич, ты красава! Я хоть и не чуял толком ничего, но это твое фирменное воздействие, постоянно меняющее частоту, и его мягкость зело восхищают покорного раба твоего!

Я обозначил улыбку:

– Растешь над собой, Ванюша, уже начинаешь меня чуять. А ведь я для гарантии закрывался! Неужели эффект правила свою отложенную роль играет?

– Дай-то бог, царевич! Дай-то бог! – с довольным видом выпрямил спину колдун.

Я же не стал разочаровывать Кузьмина – работал я сейчас в тепличных условиях, а не в боевых и просто решил не тратить лишние силы на защиту, учитывая, что основная часть операции у нас впереди.

Сама операция прошла без накладок – батюшки Владимир и Василий взяли на контроль покои Сфорца, группа князя Пожарского осуществила захват последнего, следом то же самое проделали с апартаментами Медичи и уже там провели «переговоры на высшем уровне». Возвращение понтифика к родным пенатам тоже прошло штатно – батюшка Василий все это время бдел и уверял, что служки папы «просто спали и ничего заметить были не должны». Василию я верил, потому как тоже все это время отслеживал окружающую обстановку на темпе, но мысленно все же перекрестился и поблагодарил Господа нашего за то, что Сфорца не взял с собой в Монако свою «толстокожую» швейцарскую гвардию.

Вернувшись в отель, мы с Кузьминым в его номере решили «по горячим следам» обсудить действия батюшек. В результате высокие договаривающиеся стороны пришли к общему мнению, что церковники сработали вполне нормально, но опыта проведения именно боевых операций им все же не хватает.

– Натаскаете! – заявил нам присутствующий на беседе Прохор, развалившийся в кресле. – Рапорты по итогам операции напишете завтра, а сейчас спать!

– Ты чего это раскомандовался? – насупился Ванюша. – Ты кого тут спать посылаешь, боец? Да пока ты там с наручниками и скотчем по вражеским апартаментам козликом скакал, я, на секундочку, под надзором государя трем великим князьям и самому Михаилу Николаевичу Пожарскому приказы раздавал! – Колдун сделал зверское лицо, отчего кепка съехала ему на лоб, и рявкнул: – А ну встать, воин!

Прохор, и не подумавший подняться, поморщился, тяжело вздохнул и повернулся к веселящемуся мне:

– Сынка, это еще наш Ванюша вполне по-взрослому себя ведет. Представляешь, что этот гаденыш по молодости творил?..

***

До того момента, когда Святослав закончил прослушивание записи наших переговоров с Медичи и Сфорца, мы с братьями успели позавтракать. Наконец патриарх отложил наушники в сторону и прокомментировал услышанное всего одним словом:

– Лихо!

После чего обвел взглядом старших Романовых, князя Пожарского и остановился на мне:

– Алексей, если понтифик выполнит все озвученные требования, я тебе лично все твои многочисленные грехи отпущу, в том числе и смертные!

Я на это только кивнул, а Святослав повернулся к государю:

– Коляшка, а почему меня не покидает ощущение, что к планированию и проведению столь дерзкой акции имеет самое прямое отношение наш общий друг Мишаня Пожарский?

Дед Николай хмыкнул и пожал плечами:

– Что есть, то есть… Отрицать не буду.

Святослав же задумчиво протянул:

– Прав был твой покойный батюшка, Коляшка, когда чуть ли не в приказном порядке Мишаню заставлял перевестись на жандармский факультет.

– А ты помнишь, Свят, чем это закончилось? – опять хмыкнул царственный дед.

– Мишаня решительно отказался под предлогом того, что в славном роду Пожарских сроду шпиков не было. Государь после этого заявления по своему обыкновению осерчал, но право выбрать наказание предоставил Мишкиному родителю – военному министру Николаю Михайловичу Пожарскому. Его высокопревосходительство тоже не отличался кротостью нрава и за невыполнение приказа помазанника божьего влепил сынишке неделю гауптвахты на хлебе и воде, после чего оглядел нас с тобой и Вовкой и влепил нам тоже трое суток губы «за компанию». Да… – вздохнул Святослав, – государь с Николаем Михайловичем были все-таки правы – надо было Мишане по жандармской линии двигаться! Уверен, после должности командира корпуса он бы давно уже сидел в кресле министра внутренних дел. Но, как я понимаю, – патриарх повернулся к князю Пожарскому, – наш Михаил Николаевич и так неплохо устроился, не растеряв свою знаменитую в узких кругах бульдожью хватку.

Дед Михаил только отмахнулся:

– Свят, не наговаривай на скромного военного пенсионера.

Патриарх же мотнул головой в мою сторону:

– И смену достойную воспитал. – Он посерьезнел. – Ладно, господа Романовы и Пожарские, минутка воспоминаний закончена, пора поговорить о серьезных делах. И если вы позволите мне высказать свое мнение по поводу Ватикана, специфику отношений внутри которого по роду службы знаю лучше вас, то я очень сомневаюсь, что остальные кардиналы позволят Сфорца, являющемуся некой фигурой согласия целого ряда группировок, не только выдать вам затребованную информацию, но и ослабить влияние католических орденов в Восточной Европе. Исходя из вышеизложенного предлагаю все же поискать альтернативные возможности для разрешения ситуации в нашу пользу. Со своей стороны гарантирую оказание любой помощи.

В гостиной больше чем на минуту установилась тишина, нарушил которую царственный дед:

– Свят, мы обязательно учтем твое мнение, но… – император глянул в мою сторону, – способы воздействия, гарантирующие выполнение обязательств, у нас имеются. Если же что-то пойдет не так… Одним словом, будем держать тебя в курсе.

– А я буду молиться, чтобы это, вне всякого сомнения, благое начинание закончилось успехом…

***

С молодежью мы встретились на пляже уже после обеда, причем братья Медичи, пришедшие чуть раньше нас, вели себя хоть и несколько отстраненно, но крайне корректно, памятуя, видимо, о полученных инструкциях, данных им старшими родичами. Ни я, ни Коля с Сашей никаких «душевных терзаний» при встрече с итальянцами не испытывали, скорее наоборот – подсознательно ждали со стороны гордых Медичи провокаций и даже хотели, чтобы эти самые провокации произошли. Но, к счастью, обошлось.

Главной же «звездой» нашей пляжной пати являлся младший Сингх, улетавший в Дели на пару деньков по каким-то там делам рода и вернувшийся сегодня утром обратно в Монако.

– Угощайтесь, друзья! – индийский принц раскладывал на барной стойке какие-то небольшие коробки. – Наши национальные сладости!

Естественно, первыми отведали заморские сладости наши девушки и остались очень довольны необычными «вкусняшками». Когда ими была опустошена вторая коробочка, мой братец Александр не удержался и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Интересно, а сколько в этих сладостях калорий?..

Девушки застыли, потом переглянулись, а быстрее всех сориентировалась Изабелла, которая, по всей видимости, восприняла слова будущего мужа на свой счет:

– Девочки, вы как хотите, а я купаться…

И побежала в сторону моря, на ходу снимая с себя сарафан. За испанкой кинулись и все остальные наши красавицы. Александр же проводил девушек довольным взглядом:

– Долго теперь из воды не вылезут, к гадалке не ходи! Пьер, дорогой ты мой человек, – обратился Шурка к нашему бессменному бармену и залез на высокий стул, – а налей-ка ты мне рюмочку водочки и бокал светлого нефильтрованного! А уж я тебя чаевыми порадую!

Примеру Александра последовали и все остальные молодые люди, только вот заказы различались по поводу того, чем именно они хотели злоупотребить в это время суток.

Девушки действительно купались около сорока минут, дружно занимаясь в воде чем-то вроде аквааэробики, потом отдыхали и загорали на лежаках, а мы при них исполняли роли официантов, периодически поднося красавицам различные освежающие напитки и нарезки из свежих фруктов. Короче, довольны проведенным временем остались все без исключения, что было особенно важно на фоне предстоящей поездки в ненавистный театр…

***

Вечер, вернее, ночь у «самого высшего света» заканчивалась традиционно – в ресторане нашего отеля. Под общие тосты уже давно все выпили, представители правящих родов разошлись по компаниям, не стала исключением и молодежь.

В какой-то момент я заметил, как меня к себе подзывает родитель:

– Алексей, – он отвел меня к окну ресторана, – вам сейчас японцы собираются за рекламу мотоциклов что-то там ценное вручать, так что предупреди Колю с Сашей и Лену Панцулаю, пусть будут готовы. Да, еще Ане Шереметьевой скажи, чтобы на камеру всю церемонию снимала, особенно с участием Панцулаи. Задача понятна?

– Так точно, ваше императорское высочество! – кивнул я.

– Выполняй!

Минут через десять церемония началась. Сначала император Японии Нарухито перед всеми присутствующими толкнул короткую, но проникновенную речугу о любви и дружбе между народами Японии и России, заверил всех в нерушимости этой самой любви и дружбы и в том, что никакие происки всяких там инсургентов не навредят единению двух великих народов. В качестве доказательства единения принц Акихито вышел к отцу с четырьмя японскими мечами – катанами, первый из которых, с оттенком красного, был торжественно вручен императором смущенной Елене Панцулае, второй, коричневый, Николаю, третий, синий, Александру, а последний, черный, мне. Поклонившись и приняв ценный подарок, я уже собрался уходить, как Нарухито мне негромко сказал:

– Алексей, в знак особого моего к тебе расположения я позволил себе сделать тебе еще один подарок, который будет ждать в Москве.

– Благодарю, ваше величество! – Я поклонился еще раз.

Понятно, что катаны произвели среди молодежи самый настоящий фурор и тут же пошли по рукам. Посмотреть же было на что – рукоятки обтянуты приятной на ощупь кожей с литыми металлическими элементами и драгоценными камнями, ножны тоже не из дешевого дерева. А клинок! Это было самое настоящее произведение кузнечного искусства! Я не удержался, схватил катану за центр рукояти и на темпе заставил меч вибрировать, как учил меня Прохор. Подарок не разочаровал – эластичность металла на уровне, а баланс соблюден идеально!

– Алексей, – на катану восторженными глазами смотрел Багратион, рядом с которым с такими же зенками застыли Нарышкин и Каранеев, – не мог бы ты?..

– Держи, Сандро, – я вручил ему меч. – Наслаждайся, дружище!

А сам принялся наблюдать за продолжавшей смущаться Еленой Панцулаей, у которой ее катану уже «отобрал» восхищенный Федя Гогенцоллерн.

Еще через какое-то время к компании нашей молодежи присоединилось большинство наследников, среди которых был и Акихито, устроивший краткую лекцию по истории японских мечей. Даты, имена мастеров и тактико-технические характеристики катан я толком не запомнил, но уловил главное – все четыре подаренных меча были не новоделами, имели свою довольно-таки длинную историю, и без специального разрешения их вывоз за пределы Японии был запрещен под страхом смерти.

Когда лекция закончилась, Аня Шереметьева, записывавшая все происходящее на телефон, попросила Акихито сфотографироваться с Еленой Панцулаей. Японский принц отказываться не стал, и наша совсем потерявшаяся курсантка при помощи Демидовой и Хачатурян была поставлена рядом с Акихито.

– Саша, а Прохор у тебя не занят? – услышал я рядом голос, говорящий на русском с заметным акцентом.

Обернувшись, обнаружил у себя за спиной Ранбара – индийского принца – и собственного родителя.

– Зачем он тебе? – улыбнулся мой отец. – Хочешь узнать экспертное мнение о катанах?

– Было бы неплохо… – хмыкнул Ранбар. – Кто, как не он?

– Мы поступим иначе… – И родитель, подмигнув мне, направился в сторону старших Романовых.

Минут через десять голос моего отца через динамики сообщил присутствующим, что у Романовых есть некий сюрприз в тему сегодняшнего вечера, и всех просят прогуляться в сторону марины, где на яхте «Звезда» ждут напитки и холодные закуски…

***

– Щас, царевич, родовитые интуристы охренеют в очередной раз! – Кузьмин от волнения не мог стоять спокойно на одном месте и постоянно пытался схватить меня за локоть.

Это же волнение передалось и мне, но я, в отличие от Ванюши, просто вцепился в фальшборт на носу яхты и не отпускал его.

– Идет! Идет!.. – зашептал Кузьмин и перекрестился: – Не подведи нас, Петрович! Вспомни лихую молодость!..

Спустившийся по трапу воспитатель, обряженный в костюм с галстуком и балаклаву, закрывавшую лицо, держал в каждой руке по катане – одна была моя, вторая Николая. Короткая остановка, и клинки, освобожденные от ножен, засверкали в свете мощных прожекторов полированной смертоносной сталью. Пройдя в условный центр бетонного причала, Прохор развернулся к яхте, поклонился и сразу начал демонстрировать искусство фланкировки двумя саблями (по европейской классификации катаны считаются именно саблями, а не мечами). Темп воспитатель сначала взял небыстрый, отчего казалось, что Прохор обращается с катанами небрежно, как бы нехотя, но скорость постоянно росла, добавлялись новые приемы крутки. И вот в марине стоит непрекращающийся свист от рассекаемого катанами воздуха, а воспитатель добавляет в «представление» элементы акробатики и «боя с тенью», перемещаясь по причалу рваными скачками, прыжками и даже перекатами! Движение катан по сложным траекториям глаз уже не выхватывает – Прохор накрыт стальным сверкающим куполом, а от свиста начинает закладывать уши!

– Старая школа! – послышался чей-то громкий голос, старающийся перекричать свист. – Высочайший уровень!

И тут сверкающий купол смешивается со сполохами огня, взрывается тысячей ярких светлячков, и, когда они таят, Прохор оказывается стоящим на одном колене с опущенной головой и расставленными в стороны руками, в которых он обратным хватом держит катаны.

Яхта взрывается аплодисментами и криками «Браво!», а я замечаю, как у стоящего рядом Ванюши по щеке сползает слеза радости:

– Сдюжил, Петрович! – зашептал он. – Сработал даже эффектнее, чем в молодости…