Читать книгу Наши в Испании - Станислав Симонян - Страница 1
ОглавлениеПРЕДИСЛОВИЕ
В Испанию уезжают только лучшие и худшие!
Эта фраза взята из фольклора русскоязычных жителей Испании. Есть в ней большая правда, хотя она, наряду с этим, полностью лжива. Единство и борьба противоположностей.
«Я – конечно, лучший!», – считает каждый, услышавший ее. – Остальные… Сами понимаете».
Почему люди уезжают из стран бывшего СССР объяснять не надо, все имеют свои резоны. Только одно объединяет этих людей: они все ищут другой, лучшей, отличной от предыдущей жизни. И уже это достойно уважения. Даже самый ненужный бросовый человечишка, решившись на переезд в другую страну, нашедший силы изменить всё, оторваться от привычного – от родного языка, родных, культуры – где-то в глубине себя должен ощущать душевную силу, иметь решимость и быть готовым начать всё сначала, буквально – с первого слова, с первого шага.
И не важно, как у него получится.
Он сделал это!
Он смог!
В отличие от многих блеющих, плачущих, мечтающих, но ничего не делающих для этого, не способных оторвать зад от родимого дивана.
Многие считают Испанию раем на Земле: тёплое море, прекрасное вино, отличная еда. Жители этого благодатного края без сна и отдыха сидят в прибрежных кафе и сутками без устали танцуют фламенко.
Нет смысла ни подтверждать этот стереотип, ни разубеждать читателя в нём. Потому что к нему стремятся все – и сами испанцы, и приехавшие – нужно только пройти некоторые тернии на пути к этим звёздам.
Кому-то удаётся…
Автор взял на себя смелость описать некоторые встретившиеся ему на почти двадцатилетнем эмигрантском пути судьбы, характеры и ситуации, кои он тщательно перемешал, сдобрил разными умными и далеко не всегда правдивыми словами и метафорами, а также – полностью лживыми утверждениями и умозаключениями.
Если кто-либо увидит в одном из героев себя, соседа или «того самого мужика, о котором жена рассказывала», то это сравнение будет ошибочным, исключительно из-за чувства непомерного, ничем необоснованного тщеславия или же яркой правдивости собирательного образа «нового русского испанца».
КАК СТАТЬ ИСПАНСКИМ РЫБАКОМ
Семён был странный. Он полностью выбивался из стандартного стереотипа «нового» эмигранта. В девяностых он нашёл в своём городе небольшую, но вполне достойную нишу, удачно торговал всякой фигнёй пока не надоело и решил, что нужно что-то менять.
Желание было полностью авантюрным.
Кто ж бежит от хорошей жизни?
Наверное, неисправимые романтики и полные идиоты…
Судя по тому, что Семён приехал в Испанию с достойной суммой денег – купил дом, хорошую машину – идиотом он не был.
Немного ассимилировавшись, начал искать, чем заняться. И опять же – не стандартно. Семён хотел работать сам. Нет, не бабло рубить, а именно работать, чтобы это приносило удовольствие. Будучи человеком опытным и реально смотрящим на жизнь, он понимал, что ресурсы больше не пополняются, а они не столь велики, чтобы хватило до естественного финала, значит, нужно использовать их для инвестирования и получать доход, покрывающий жизненные затраты. На худой конец. Только вот не верил он банкам, финансовым структурам и прочим конторам, когда деньги надо отдавать на сторону.
«Вкладывать надо только в себя…», – уверенно рассуждал Семён. – «Если потеряю, то сам виноват, никто не кинул, обязательно нужно оставаться в мире с собой…».
Долгие поиски и размышления привели к другой мысли: «Я буду делать только то, что люблю, что приносит радость…».
А любил Семён…
Рыбалку!
В своём сибирском городе он с детства убегал из дома с удочкой и пронёс это увлечение через всю жизнь.
«Значит, буду ловить и продавать рыбу…», – решил Семён и…
Пошёл покупать рыболовный траулер. Конечно, траулер – громко сказано, скорее это была большая лодка для промышленной ловли рыбы в Средиземном море…
В Испании есть старая поговорка: «Купить что-то легко, продать трудно».
Поэтому первый этап прошёл без сучка и задоринки. Семён не сильно разбирался в вопросах лицензирования, правилах рыболовства, квотах и прочих юридических тонкостях. Он всегда считал, что сначала надо дело делать, а потом – если дело стоит того – можно потратить время на оформление всяческих бумаг.
По большому счёту, наверное, этим и отличается цивилизованный мир от всякого другого. Работа, производство стоят во главе, а не беготня по инстанциям.
Тем более в Испании возможность заниматься крестьянским трудом – а рыболовство официально приравнено к работе на земле – почти не требует никаких юридических оформлений.
К примеру: лицензия и квота на промышленную добычу рыбы и других морских созданий уже присвоены судну, которое прошло государственную регистрацию как рыболовное. Проще говоря: купил Семён пятнадцатиметровую лодку у другого рыбака – Семён может на этой лодке вылавливать до пятисот килограммов морепродуктов ежедневно, а старый хозяин – уже не может.
Мало того – крестьяне и рыбаки освобождены почти от всех налогов. Государство дотирует пятьдесят процентов стоимости топлива, а промышленным рыболовным судам можно парковаться в любых портах Испании совершенно бесплатно и без ограничения по времени. Так же и продавать рыбу можно на любом ближайшем аукционе. Только добывай!
Не верится, какой-то рай на земле…
Почти каждый турист когда-либо посещал средиземноморский рыболовный порт. Яркие, бело-синие рыбацкие лодки, небольшие тральщики и более внушительные тунцеловы устало покачиваются на легкой волне, на пирсе навалены горы сетей, ловушек и прочего оборудования, которое за сотни лет мало изменилось.
А запах?
С чем можно сравнить запах порта, запах подгнившей рыбы, солярки, водорослей?..
На пирсах обязательно сидят древние, просоленные деды и руками штопают сети. Эти люди уже отходили своё в море, уже нет столько сил, они провожают и встречают сыновей, традиционно принявших рыбацкую вахту. Но старики не могут сидеть дома, они пришли в порт ещё мальчиками, здесь и помрут, а пока помогают по мере сил и возможностей.
Тем более – в каждом порту обязательно есть рыбацкий бар. Он работает круглосуточно. В эти бары туристы, как правило, не заходят, а если какой-нибудь ушлый хипстер в поисках аутентичного селфи и забредёт, то вряд ли дойдёт до стойки.
Помещение бара – чаще всего – малопривлекательное, деревянные столы безо всяких скатертей, грязный пол и запах аппетита отнюдь не навевает.
За столами сидят обветренные люди в резиновых робах, покрытых свежими и подсохшими потрохами рыб. Руки тоже не блещут чистотой. Стоит гомон, все говорят на местном диалекте, громко и одновременно. Выпивают дешёвые крепкие напитки. Чувствуется, что тут все свои, и чужим не рады.
Если же турист смел и не брезглив, то в награду ему нальют пинту пива – за две цены! – и сразу же всё внимание будет приковано к нему, а какой-нибудь пьяненький дед примется громко расспрашивать о политике, исключительно чтобы повеселить друзей.
Вот в таком баре и засел поначалу Семён. Нужно было социализироваться, примелькаться по-нашему. А главное – познакомиться с рыбаками, чтобы научиться ловить рыбу. Тут удочками не пользовались.
Конечно, местные уже знали, что лодку «Mar y Vent» купил какой-то русский олигарх-нефтяник.
N. B. Внимание! Все русские в Испании – олигархи-нефтяники. Других русских просто не бывает. И не может быть. Запомните это.
Семён приходил в бар во время возвращения судов в порт, садился в углу, брал стакан дешёвого виски и настраивал «локаторы» на приём. Помещение набивалось уставшими, промокшими рыбаками, столов не хватало, и он быстро оказывался в компании. Мужики обсуждали улов, ругали правительство, а Семён улыбался, чокался и внимал.
Со временем с ним стали здороваться, хлопать по плечу и рассказывать непонятные анекдоты. Имя его запомнить никто и не пытался.
– Эй, русский, ты правда хочешь здесь рыбу ловить?
– Да, собираюсь.
– А ты умеешь?
– В России вроде умел, но тут другое море, другая специфика, буду у вас учиться.
– А… Ну-ну…
Испанские мужики при всей своей суровости совершенно не злые, а вполне себе доброжелательные, просто скрывают это.
В первую очередь новоиспечённому рыбаку нужно было определиться со специализацией.
Что ловить?
Каких-то рыб ловят сетью, каких-то – перемётом или тралом. Осьминогов и крабов – специальными ловушками.
Снасти стоили больших денег, тут важно было не ошибиться.
* * *
Хосе было уже за пятьдесят, он ловил с сыном на такой же лодке, как у Семёна. Отец Хосе с неизменной каталонской вонючей сигарой с пяти утра до десяти вечера сидел в баре, выпивал, а по выходным – ремонтировал порванные сети.
С Хосе и договорился Семён о «производственной практике».
– Смотрю, вы привозите по тридцать-сорок ящиков рыбы каждый день, как успеваете вдвоём? – хитро закинул он удочку.
– Привыкли, трудно, конечно, мой Джоан молодой ещё, не поспевает. Но со временем освоится, – наивно ответил Хосе, отхлёбывая пиво.
– А возьми меня с собой в море? Буду делать всё что скажешь, даже больше. Две недели буду на тебя пахать бесплатно, а ты меня научишь и покажешь – что к чему.
– Да мне не жалко, пошли, веселее будет. Только трудно это, уверен, что выдержишь?
– Я работы не боюсь.
– Не в работе тут дело… Ладно, попробуем, а то тут мужики уже ставки делают, как быстро ты исчезнешь из порта.
– Ого! Ты на кого поставил?
– Пока не определился, но вот посмотрю завтра в море, каков ты, и поставлю. Ха! Да у меня все шансы выиграть. В любом случае. Только вот имя твоё как-то запомнить надо.
– Да не парься. Зови как все – Русо.
– Хм, а не обидно?
– Ну вот я тебя каталаном назову. Обидно?
– От тебя – нет. Я же и есть каталан. Правда, если испанец назовёт… Тут другое дело.
– Так и порешим, во сколько завтра?
– В четыре утра. И так – каждый день.
Испанская зима хорошо воспринимается только на картинках. В феврале море не бывает спокойным, рыбаки выходят и в четыре, и в пять баллов. Температура ночью около ноля. Промозглый сильный ветер и прочие радости.
Утром Семён был послан в холодильник притащить двести килограммов колотого льда, чтобы сохранить выловленную рыбу.
Через полчаса вышли в море…
Пока Хосе вёл лодку к месту лова, Семён с его сыном готовили сеть. Длина сети была два километра, глубина – восемь метров. Всё это нужно было перебрать руками и уложить в огромную бочку.
– Выпускать будем на полном ходу минут за пятнадцать, иначе можно промахнуться от точного места. Если хоть где-то грузовой трос перехлестнётся с поплавками – день насмарку. Попытка только одна, – предупредил капитан.
Каюты или другого укрытия на лодке не было. Только маленькая рулевая рубка на одного человека, поэтому Семёну предстоял суровый день на ветру в солёных брызгах при хорошей качке.
Сеть вышла правильно.
Взошло солнце, и температура стала ощутимо подниматься.
– А теперь самое приятное – завтрак. – Хосе поставил лодку в дрейф, достал приличных размеров непромокаемый ящик, и Семён тоже потянулся за своим бутербродом. – Эй, ты работаешь на меня, и я обязан тебя кормить. Так всегда было заведено, – хитро пророкотал Хосе и принялся раскладывать продукты, количеству и качеству которых позавидовал бы деревенский ресторан, входящий в каталог «Мишлен».
– Эй, это всё съесть впятером невозможно.
– Ха, к вечеру ничего не останется, мы ж только начали ловить.
После перекуса Хосе направил лодку в открытое море, там стояла сеть, выставленная вчера.
Выловив красный буй, с помощью гидравлической лебёдки они начали выбирать сеть. Задача была непростая. Нужно было очень быстро выпутывать рыбу, не повредив её товарный вид, чистить сеть от мусора, запутавшихся кораллов и колючих морских ежей. Лебёдка работала без остановки, всё надо было делать быстро, без перекуров, время жёстко ограниченно.
После трёх часов этой жуткой работы на палубе высилась огромная гора мокрой сети весом более полутора тонн.
– Ну… Пятнадцать минут на обед, и летим обратно в порт, немного мы не уложились сегодня. Так, молодёжь, пока идём – сортируете рыбу по виду и качеству, времени мало, к началу аукциона должны успеть.
– Хосе, а как тебе наш сегодняшний улов? – спросил измученный Семён, чтобы как-то продлить минуты отдыха.
– Ну, так… Средненький… Где-то на пятьсот евро сдадим.
– О как! Ничего себе, это средненький? – быстро умножил в уме Семён. – Десять тысяч в месяц? Круто!
– Нет, я стараюсь ловить на тысячу – тысячу триста евро в день, тогда получается нормально. Затраты большие, содержание лодки, снасти. Скоро сам поймёшь.
– А почему считаешь сразу в евро? Ты что, знаешь, за сколько и чего продашь?
– Приблизительно – да. Да и проще так, чтоб не вдаваться. Вот ты меня спросишь в баре: «Эй, Хосе, как вчера сходил?», – я отвечу. – «Плохо. Нет рыбы, пятьсот всего взял!».
– Так соврёшь, наверное?
– Конечно. Все врут, только… Кто сколько поймал и продал – написано на большом мониторе на аукционе, вот сейчас придём – увидишь.
Аукцион по продаже рыбы есть в каждом крупном порту…
Организация и размещение поразили Семёна. Главный зал похож на небольшой стадион, где на трибунах размещаются десятки покупателей – это представители рыбоперерабатывающих фабрик, владельцы магазинов и ресторанов. Простому покупателю туда вход заказан – только опт.
Всю площадку перерезает длинный транспортёр, по которому постоянно движутся ящики с рыбой и морепродуктами.
Всё максимально компьютеризировано. Каждый покупатель имеет свой профайл в общеиспанской базе данных и может покупать на любом аукционе страны. Также все лодки зарегистрированы в этой базе, и владелец пользуется такими же правами на всех аукционах.
К примеру: ушла лодка ловить тунца и в поисках рыбы оказалась у побережья Африки. Нет никакого смысла возвращаться с уловом в Барселону, капитан ведёт судно в ближайший порт – допустим в Малагу – не тратя топливо и время и сохраняя рыбу свежей.
Начало своё рыбный транспортёр берёт в большом помещении, куда рыбаки свозят сегодняшний улов. Когда подходит очередь, достаточно сказать контролёру, сидящему за компьютером, название лодки и начать выставлять ящики на ленту. Они тут же уезжают в торговый зал, по пути автоматически взвешиваются и определяется сорт и тип улова. Информация по каждому ящику в чётко определённое время появляется на десятках больших экранов, висящих перед покупателями.
И сразу же начинает крутиться цена. Ценообразование организовано непривычно. Цена крутится от большего к меньшему, а не наоборот. У каждого покупателя есть свой пульт с одной кнопкой «Купить», его задача – нажать её раньше других, если он сильно заинтересован в этом конкретном товаре. Чуть опоздаешь – купит кто-то другой.
Продажа продлится не более пятнадцати секунд или прекратится с первым нажатием. На табло сразу появится информация: «Лодка – «Солнышко», владелец – Педро, рыба – хек, вес 10 кг, продана ресторану «Бешеный кролик» за 8 евро/кг».
Ящик без остановки продолжает путь к концу ленты, где уже в нетерпении подпрыгивает грузчик из «Кролика», чтобы утащить свежую рыбку в машину и лететь к своему шеф-повару, в Испании ужин начинается в двадцать часов.
Сразу уточню: покупается всё, даже разнокалиберная мелочь, вы ведь не думаете, что испанскую паэлью делают из стокилограммового тунца.
Принадлежит аукцион частному лицу – как почти и всё в Испании – который имеет один процент со всех продаж. За это он предоставляет рыбакам всю портовую инфраструктуру, стоянки, ремонтную базу, топливо, лёд и другие расходные материалы. Бар с копеечными ценами – тоже его.
Аукционы начинаются два раза в сутки: в девять утра – для судов ночного лова, а в семнадцать часов – для дневного. Опоздав на свой аукцион, рыбак рискует лишиться дневного заработка, рыба, хоть и пересыпана льдом, теряет товарный вид и уже почти ничего не стоит.
– Хосе, сколько вышло?
– Пятьсот восемьдесят евро за сегодня, деньги завтра утром будут у меня на счету.
Быстро сдав рыбу и помыв лодку, Хосе с Семёном отправились в бар на традиционный стакан «JB» и обмен мнениями с коллегами.
– Эй, Хосе, – сразу заверещал пьяненький дедок. – Зачем укатал так русского олигарха?
Семён и вправду выглядел измученным.
– Ну, в море с лодки-то не убежишь, куда ему было деваться.
– Ха-ха-ха, – загремел бар.
– Эй, Русо, садись к нам, угощаю…
Две недели Семён честно отработал с Хосе. Быстро втянулся, мотал на ус. Отступать было некуда, пятизначная сумма на покупку лодки уже была потрачена. За это время он познакомился со всеми рыбаками и более-менее определился со специализацией. Заказал четыре километра сетей, решил ловить макрель, хека, морского чёрта и лангуста.
Нанял помощника – конечно, украинца – и потихоньку начал выходить в море, пристреливаться.
Но тут, как и положено в хороших сказках, появился злодей…
На лодку постучался пожилой, прилично одетый каталонец с папочкой и подозрительным взглядом.
– Добрый день. Я капитан порта. А позвольте ваши документики… Смотрю, вы тут рыбу нашу ловить собрались…
Повеяло холодом, у Семёна не было никаких документов, он жил по туристической визе. Ни права на работу, ни права на управление коммерческим судном, да вообще ничего. Решил включать дурака.
– Начальник, да ладно… Мне деток кормить надо, кредит за лодку выплачивать, да и не разумею по-испански, законов не знаю, отстань от меня, бога ради…
– Давай, чтобы сразу прекратить эту бессмысленную дискуссию, я сообщу тебе, что тридцать лет проработал в иммиграционной полиции и наслушался и не таких сказок, – тихо произнес капитан порта.
– Хм, я попытался… Говори, чего ты хочешь: депортировать гастарбайтера, показать свою власть, а может – просто взятку?
– Эй, зачем так сразу… Чего насупился? Мне нужно, чтобы всё было по закону, без происшествий и смертей на море. Так, лицензия на лов на лодке есть. Закрыт вопрос. Права на управления судном есть?
– Диплом капитана парусной яхты устроит?
– Русский небось, на родине купил?
– Американский.
Семён купил его в Турции несколько лет назад, чтобы брать яхту в прокат.
– Нет, не смеши.
– Ладно, поеду в Россию, сделаю профессиональный. Переведу и легализую.
– Тогда в море пока выход закрыт.
– Эй, капитан, давай решим это как-то по-другому, у меня сети стоят…
– Русский, откуда я знаю, умеешь ли ты управлять лодкой. Вон, смотри, какой проход в порту узкий, куча цепей, верёвок, ты мне тут побьёшь другие лодки или свалишься под винт, мне отвечать. Тут опытные через день цепляют друг друга, а у тебя даже страховки нет.
Тут стоит отметить: чего-чего – а уж управлять плавсредством Семён умел, в общем-то – любым. В юности, в советской школе на обязательной в то время учебно-профессиональной подготовке он окончил курс рулевых и два года после школы зашибал бешеную деньгу, плавая на речном буксире, таскающем многотонные баржи. Во времена финансового благополучия освоил управление парусной яхтой и нагулял несколько тысяч морских миль в регатах и весёлых покатушках. Тут Семён был в себе уверен.
– Этот вопрос легко можно решить прямо сейчас. Могу я попросить вас перейти на пирс?
– Интересно как… – пробурчал капитан, но шагнул на берег.
Семён в одно движение скинул швартовые концы, завёл лодку и почти на полном ходу начал нарезать зигзаги по порту среди десятков лодок и сотен верёвок. Капитан что-то кричал с берега, но за шумом двигателя его было не слышно. Потом повторил свои экзерсисы задним ходом. Подъезжая обратно к своему месту, он лихо развернулся почти на месте, и многотонная лодка замерла в миллиметре от причальной стенки.
– Кто-нибудь сможет это повторить? – спросил он бледного капитана.
– Ну… Ты и козёл… – выдохнул он. – Ни фига себе…
– Умею я управлять?
– Ладно, ходи пока, но документы сделай обязательно. И ещё… У тебя есть допуски к пожарной безопасности, лицензия радиста, оказания первой помощи и правилам спасения на воде международного образца?
– Нет, но я это всё знаю.
– Значит, так: зайдёшь в контору, дам направление на месячные курсы. Будешь ходить по вечерам, потом четыре практических и один устный экзамен. Сдашь, получишь сертификат и покажешь мне, тогда, может, и отстану.
– Да я по-испански то еле говорю…
– А это меня… Ни разу.
На курсах Семён оказался самым старым. На них учились молодые пацаны, соискатели работы спасателями, чистильщиками рыбы и мелкой судовой обслуги, в основном – негры, марокканцы и пара аргентинцев. Прозвище ему дали Patron (Шкипер), беззлобно смеялись, подначивали и весело угощали качественной травой.
Правда, после тринадцати часов в море Семён мало понимал лекции, больше дремал на занятиях. Преподаватели качали головами и были уверены, что этот русский не сможет сдать экзамены. Но когда пришло время, он показал лучшие результаты, разве что письменный экзамен списал у аргентинцев, а впечатлённый экзаменатор картинно вышел покурить.
Ежедневно пять раз в неделю с четырёх до восемнадцати часов Семён с помощником выходил в море, таскал лёд, ставил и чистил сети, сдавал рыбу, но никак не мог пробить планку в четыреста евро в день. Он понимал, что нужно искать свои места, чувствовать воду, учитывать погоду и изучать течения. У местных этот опыт накапливался годами и передавался из поколения в поколение.
Возникали конфликты…
Однажды, приметив место, где один рыбак регулярно ставит сети. Семён дождался, когда тот заболеет, и быстро поставил свои. Ловилось там немного лучше, но тот рыбак застал Семёна на привычном месте и разорался:
– Пошёл отсюда, русский, это моё место, козёл!
– Ты кого козлом назвал, козёл, – привычно наехал русский. – Щас в порт вернёмся, я покажу тебе, как русская мафия наказывает за базар.
Каталан через минуту исчез за горизонтом.
В рыбацком баре к Семёну относились уже как к своему. Он пахал точно так же, как все. Выполнял все правила и выпивал наравне. У рыбаков это вызывало уважение.
– Какого хера этот козёл Джоан заявил, что море – его, – вопил вечером выпивший Семён. – Он что, купил море? Где этот козёл, щас я с ним по-русски говорить буду.
– А и вправду… – вторили весёлые рыбаки. – Давай, русский, покажи ему, как Путин и Сталин уничтожали трудовой народ.
Конечно, никакой драки не было, Джоан признал, что море не его, а Семён старался найти свои места, а не ставить сети на чужие…
Но малоприбыльная, тяжёлая работа несколько угнетала его. Нужно было или бросать, или найти варианты увеличить добычу, а с ней – и доход.
Всё-таки Семён был человеком образованным, в отличие от местных рыбаков, он решил подойти к рыбалке более научно.
«Так, я ставлю по одной сетке каждый день и имею около четырёхсот евро…», – размышлял он. – «Сеть стоит сутки, работа однообразная и продолжительная. А что, если я продам одну, у меня освобождается целый день, сделаю сотню ловушек для осьминогов и буду ловить, чередуя. С осьминогами работа тяжелее, но занимает всего четыре-пять часов, значит, буду дольше спать…».
С воплощением задуманного дело сразу пошло, осьминоги ловились хорошо, цена на них была традиционно высокой. Со временем он полностью перешёл на разнообразных морских «гадов».
Ловушка для осьминогов представляет собой бочку с дырками с конусообразным, игольчатым внутри входом. В неё кладётся мелкая рыба или мясо, и чем пахучей – тем лучше. Страшный морской спрут пролазит закусить и не может выбраться. При удачном стечении обстоятельств в одну бочку может набиться пять осьминогов. Важно проверять их каждый день, иначе эти ребята начинают есть друг друга – они каннибалы, а это – некондиция.
Перед сдачей на аукцион осьминога надо убить, иначе он выпрыгнет из ящика и весело убежит в родную стихию. А убить его очень трудно, нужно точно знать, где расположены его четыре сердца, и точными ударами тонкого ножа поразить их.
Семён располагал уже двумястами ловушками, приманку – свиные кости – он покупал на бойне тоннами. Выручка поднялась до семисот-девятисот евро в день, затраты на топливо уменьшились на пятьдесят процентов, а рабочее время сократилось до пяти рабочих часов.
В баре появились завистники.
– Хрена себе… Русский в море – всего полдня, а деньгу гребёт лопатой и заправляется раз в неделю, а мы – каждый день.
– Да потому что вы – тупые, – весело парировал Семён. – Бросьте свои сети-перемёты и ловите как я – это свободная страна.
Старый друг Хосе хлопал по плечу и говорил:
– Всё правильно ты делаешь, зачем убиваться, если всё получается хорошо. Тебе ипотеку не платить, кредитов нет, семья небольшая. Всех денег никогда не заработаешь. Тем более – тебе нравится.
– А кстати, кто тогда спор на меня выиграл, надеюсь, ты?
– Никто. И я пролетел.
– На какой срок ставил?
– Самый большой, полгода. Потом как-то все эти деньги на фиесту ухнули в День Каталонии. Блин, это когда же было…
– Три года назад…
САША-ЧАЙНИК
Саша был откуда-то с Черноземья – то ли с Орла, то ли с Белгорода…
Вырос он на рабочей окраине, но бандитом стать не успел. В то время, когда он только начал покуривать за гаражами и осваивать основную позу гопоты «сидеть на кортах», времечко бандюганов подходило к концу. Основная масса братков упокоилась на новеньких кладбищах под искусственным мрамором с изображением «Мерседеса» и сакральными надписями – «Спи спокойно, братан, мы с суками посчитаемся» – а их более удачливые коллеги отъехали на «стройки народного хозяйства».
Окончив школу и даже проучившись пару курсов в каком-то местном институте, Саша не смог побороть в себе сугубо национальные качества: ненависть к какой-либо деятельности и желание иметь кучу денег. Его образ прибандиченного интеллектуала – всё-таки два курса института! – не позволил рисковать в покорении крупных городов России, там ещё остались настоящие братки, которые быстро указали бы провинциальному «лоху» его место.
Приехав по путёвке в Испанию, Саша понял, что здесь есть хорошие перспективы. Бросив беглый взгляд на туристическую тусовку курортных городков, он понял: здесь вокруг сплошные «лохи» и при грамотной организации можно жить припеваючи, не размахивая битой и не посещая опасные для жизни «стрелки». Правда, придётся работать.
Саша устроился вышибалой на местной дискотеке.
Нет, он не был спортсменом или качком, но это и не требовалось – в приличной стране любое физическое воздействие на человека уголовно наказуемо и даже полицейским разрешено только при сопротивлении аресту или возникновении опасности.
Мало того – я знаком с человеком, уже десять лет работающим вышибалой на самой опасной дискотеке Барселоны. Трудно поверить, но он окончил библиотечный факультет педагогического института, знает наизусть «Евгения Онегина», а однажды, немного выпив, два часа читал мне стихи Эдуарда Асадова со слезами и всхлипами. Правда, этот парень выглядит несколько рельефно, так как всегда следит за своим здоровьем и бегает по утрам. Прекрасный семьянин, мухи не обидит.
Но вернусь к Саше…
На столь интересной работе веселье началось почти сразу…
Вход на дискотеку – пятнадцать евро, включая первый напиток. Да кому нужен этот почти безалкогольный морс?
Саша брал себе десять и пропускал желающих пачками. Весёлые девчушки расплачивались быстрым миньетом за нежелание стоять в очереди и платить за вход. Ночь работаешь – весь день свободен. Ну и самое главное: вышибала – тот же консьерж, должен удовлетворять разные запросы посетителей. А запрос всегда стандартен – кокаин.
Поначалу Саша указывал томным взором на скучающего неподалёку негра и имел чаевые. Правда, через некоторое время в голове российского пролетария возник закономерный вопрос: «А чего это «чёрный» на мне зарабатывает и ни хрена не делает? Неправильно это!», – и решил торговать сам.
Нашёл дилера, слегка бодяжил и запустил попутный бизнес. Торговал аккуратно, чтобы не мешало основной работе. Саша – не дурак, понимал, что важнее сохранить должность, чем оказаться самому в тёмном углу рядом с негром.
Всё было хорошо до октября, когда туристический поток схлынул, и очередь на дискотеку исчезла. Продажи «снега» тоже упали. Местные предпочитают марихуану, которая в Испании выращивается легально, а продавалась вообще на любом углу.
Саша не был готов к такому, счета оплачивать нужно было в той же мере. Он несколько загрустил и сделал главную ошибку наркоторговца – увлёкся товаром сам.
Нет, Саша не «скололся», не опустился под забор, развязка у этого рассказа будет совсем другая…
В ожидании следующего лета Саша решил найти вторую работу и устроился в магазин кухонной посуды продавцом. Удобный график: два выходных…
Правда, денег – только-только на аренду жилья да на макароны, но это же временно. Только вот кокаин Саша бросить не мог, он давал ему бодрость и перспективу. Пришлось стать ещё и курьером, чтобы получать оплату натурой.
Так и шли годы…
Летом Саша набирал жирок на дискотеке, зимой – тосковал в окружении кастрюль и чайников. Каждую осень он без особой надежды приглашал меня на кофе и просил дать какую-нибудь работу. Я всегда находил отговорку: мол, сейчас ничего нет, но как только – сразу.
Стоит отметить, что когда в магазине появлялся брак – ну там: сковорода с треснувшей ручкой или что-то подобное – Саша тут же сплавлял это мне за треть цены, памятуя моё увлечение кухонной техникой. Конечно же – на свой карман. Подозревая, что он сам организует «несчастные случаи» с посудой, я просил его сначала посоветоваться, нужен ли мне новый чайник, прежде чем скрести его отвёрткой…
И вдруг по русскоязычной диаспоре пролетел слух: «Сашу Чайника убили».
Любое убийство в Испании сразу попадает в центральную прессу, здесь это – не в порядке вещей.
«В городе «N» найден труп предполагаемого члена русской мафии Алехандро N. Смерть наступила от одиночного выстрела в голову с малого расстояния. Полиция предполагает, что это – разборки русских наркоторговцев. Ведётся расследование…».
Через месяц позвонили из полиции:
– Вы знали Алехандро Иванова?
– Нет, а кто это?
– Ваш номер был в его телефоне, мы всех обзваниваем.
– Хорошо. Опишите мне его.
– Высокий, блондин, работал в магазине кухонной утвари.
– А… Так этого Алехандро я знал. Кастрюли у него всегда покупал и мясорубку один раз. А вот фамилию его от вас впервые услышал.
– Только кастрюли покупали? Кокаин не покупали?
– Нет. Не интересуюсь.
– А кто его убил, знаете?
– Нет. Ничего не знаю.
– Ладно, извините за беспокойство…
Судя по молчанию в местной прессе, расследование зашло в тупик. Никто не знал, что произошло на самом деле. Никто. Ну разве что за исключением всей русской тусовки в радиусе ста километров…
На дискотеке поцапался Саша со щуплым азербайджанцем – то ли из-за девки, то ли из-за «кокса», да, может, просто из-за косого взгляда – и всколыхнулась в парнишке романтика городских окраин, ностальгия по рано ушедшей молодости, слово за слово: «Твой мама… «Базар» не фильтруешь… Чурка черножопая… Короче, завтра в сельве «стрелка», урою тебя…».
Зажирел Саша в спокойных Испаниях, успокоился, боялся разве что наркополицейских, да и то не сильно. Он был явно больше, возможно – сильнее, да и получить по физиономии в худшем случае не привыкать русскому пареньку.
«Азер» пришёл на стрелку один, и пока Саша расправлял пальцы в козу для «базара по понятиям», спокойно подошёл, достал пистолет и выстрелил Саше в лоб. После чего аккуратно протёр оружие, положил на траву и поехал прямиком в аэропорт, чтобы ближайшим рейсом скрыться на просторах Кавказа.
РЕСТОРАТОР
Эдуард любил и умел готовить. Эту способность он приобрёл вынужденно, будучи ребёнком в «семидесятых». При полном отсутствии тогда каких-нибудь полуфабрикатов вечно занятые родители говорили утром, убегая на работу: «Придёшь из школы, придумай себе что-нибудь из того, что найдёшь в холодильнике, а уж вечером мы приготовим тебе хороший ужин…».
В итоге – уже к пятнадцати годам Эдик без усилий варил правильные борщи и даже мог сделать из синей советской бройлерной курицы неплохой чахохбили с вином и грецкими орехами.
В голодном студенчестве однокурсники готовы были на всё, чтобы получить приглашение на обед в комнату Эдуарда в общаге на суп из двух пакетиков «Суп вермишелевый с мясом» по двенадцать копеек. Как он умудрялся накормить этим до отвала десять человек – для многих до сих пор остаётся загадкой.
В более взрослой жизни на всяческих пикниках и рыбалках Эдик был самым уважаемым и почитаемым участником. Он кормил – много и вкусно. Друзья и приятели, вне зависимости от социального статуса и благосостояния, беспрекословно таскали дрова, мыли посуду и делились добычей, каждую минуту расхваливая:
– Эдька, братан, ну ты вообще… Блин, у меня бабушка хуже делала, а уж она была на кухне о-го-го! Тебе надо ресторан открывать, озолотишься, блин…
Будучи человеком образованным и обладавшим вполне приличным чувством юмора, Эдуард весело парировал эти комплименты, прекрасно понимая, что всё это – просто лесть человеку, который превращает заурядную пьянку в видимость приличных посиделок. И, конечно, никогда не собирался превращать своё хобби в профессию.
Тем более у него была хорошая работа, со временем принёсшая материальное благополучие и уважение окружающих как к успешному предпринимателю, который занимается серьёзным делом.
Эдик владел небольшим издательством. Печатал книги, журналы, разную макулатуру, но основные деньги делал на продажах «псевдолитературного дерьма» типа писательши Донцовой, всяческих «воров в законе» и «похождений Бешеного». Для души пописывал в местные газетёнки ресторанную критику.
Редакторы пищали от удовольствия, а местные рестораторы дрожали от страха и заставляли официантов запомнить Эдика. Если вдруг появится в зале, бросить всё, обслуживать по высшему классу, денег не брать, если надо – отдаться. Повару предписывалось выхватывать из личного хозяйского холодильника свежайшие разносолы и готовить только из них, невзирая на меню и расходы.
Такая хорошая, милая жизнь закончилась в один день – в августе девяносто восьмого, когда кремлёвские воры устроили четырёхкратный дефолт. Рухнули все связи, небольшие производственные долги превратились в целые состояния, бандиты исчезли из дорогих ресторанов и переместились в вонючие пивнухи, а народ…
Да пошёл он, этот народ!
Банки лопнули с народными деньгами, показав привычный фак…
Издательство встало, рестораны – которые не закрылись – стали готовить ужасное «хрючево» из самых дешёвых продуктов, и всё в том же духе…
Нет, Эдуард не застрелился, хоть и просел в бизнесе, но смог за год выбраться, конечно, неимоверными усилиями, с жесточайшей экономией и сокращением персонала.
Но он обиделся!
Обиделся и на власть, и на страну.
Эдуард решил, что каждый день ждать сюрпризов он больше не хочет. Пошла она, власть и страна, с её депутатами-ворами, бандюками, пьяным быдлом и унылыми рожами на вечно грязных улицах. И хоть бизнес шёл в гору, он начал готовиться к отъезду.
Эдик подошёл к этому проекту серьёзно…
Долго собирал информацию о разных странах, учитывал и климат, и налоговую политику, и психологию местного населения, и главное – возможность легализации. Он понимал, что, уехав, заниматься издательством в другой стране он не сможет, значит, нужно будет продумывать варианты работы в других отраслях.
Эдик резко сократил расходы на всяческие блядки-гулянки и необходимые в России обязательные понты и начал аккуратно выводить деньги. Так как «криминалом» и чиновником он никогда не был, это оказалось несложно, важно было не поддаться на общую тупую моду и не соваться во всякие «оффшоры», «кипры» и «банановые острова».
За пару лет, потихоньку распродав имущество, продав фирму – которая не прожила без него и года – Эдуард оказался в Испании.
Купил жильё, занялся изучением языка и местного рынка в поисках интересной ниши, никуда не торопился, наслаждался жизнью и присматривался.
За несколько лет, не проводя крупных вложений, Эдуард попробовал себя в торговле, туризме, помогал знакомым покупать недвижимость и даже возил любителей на дегустации вин в долину Риоха. К сожалению, при большой конкуренции и невысокой стоимости подобных услуг делать это основным бизнесом не было смысла.
А вот его хобби при переезде в страну – лидера кулинарного искусства – стало превращаться в основное времяпрепровождение.
Попав в этот кулинарный рай, Эдуард всё свободное время посвящал изучению разновидностей хамонов, паэлий, ездил по дегустациям вин, посещал массу курсов и мастер-классов мишленовских поваров и, конечно же, экспериментировал на кухне. Со временем его кулинарный блог приобрёл много подписчиков из Америки, Германии, Аргентины и прочих стран, где любят вкусно поесть.
К сожалению, бывшие соотечественники не баловали его вниманием, привычно обливая дерьмом, как в принципе и всё, до чего они дотягиваются в интернете.
«Hola amigo, lo que escribes me suena algo muy rico. Dame la dirección de tu restaurante. Tengo que probarlo todo! – (Эй, чувак, ты так вкусно пишешь, дай адрес твоего ресторана, я просто обязан это попробовать)», – писали в комментариях испанцы.
И Эдик решился – он купил ресторан.
Но сначала стоит рассказать немного о местных особенностях предприятий общественного питания…
Есть два основных направления в развитии ресторанов в Испании…
Ресторан для туристов:
Самое главное для такого заведения – располагаться в курортных местах, на центральных улицах или, что намного лучше, прямо у пляжей. Здесь важны проходимость и пешая доступность. Меню таких ресторанов никогда не блещет изысками. Всё стандартно – то, что нужно туристу. А нужна ему псевдоаутентичность. Паэлья, сангрия, антрекот, салаты и морепродукты. Всё испанское.
Даже простой яичницы не будет в меню. Опытные попросят тортилью франсезе и получат…
Обычный омлет!
Но как звучит!
Такие заведения направлены на максимальное выкачивание денег из туристов. И ничего больше. Вот небольшая табличка, где в первой графе себестоимость, во второй – средняя цена продажи.
1. Замороженная паэлья – полуфабрикат (почти готовая) 1 евро / 12 евро. Только разогреть.
2. Антрекот 0,90 евро / 18 евро.
3. Любой салат 0,10 евро / 5 евро.
4. Кофе. Самый главный источник дохода любого кафе, бара, правда, не ресторана – 0,12 евро / 2 евро.
5. Сангрия.
Про сангрию – отдельно…
Самый любимый напиток туристов. Стоимость литра этого плодово-ягодного вина около 0,50 евро, но ведь турист разбирается, его на мякине не проведёшь. Попробуйте выпить чистую сангрию, купленную, к примеру, в магазине. Гадость, непривлекательный вкус, почти отсутствует алкогольный эффект. Именно для этого туда бросают кусочки цитрусовых и других фруктов. Но главный секрет – в сангрию добавляют алкоголь. Любой, конечно, самый дешёвый.
Автор не раз был свидетелем, как в большой бак с этим напитком выливали пару бутылок мерзкой польской водки, а в течение дня просто выплёскивали обратно недопитые бокалы, собранные со столов. Владельцы понимают, что на крепости не надо экономить, туриста надо накачать, он потом ещё раз вернётся.
Стоимость литрового кувшина – пол-литра сангрии, остальное лёд и фрукты – 9,90 евро. Думаю, многие не раз слышали в рассказах друзей, как хорошо они посидели с одним кувшином этого напитка, что аж стали песни распевать и ушли покачиваясь. И всего-то за десять евро…
Говорить о кухне и поварском мастерстве таких заведений подробно не стоит. Так, в двух словах…
В шесть утра приходит «повар», почти всегда нелегал – румын, негр, араб или украинец. Его задача: выложить из морозилки уже подготовленные на фабрике, упакованные порционно в пластике все основные блюда, настрогать несколько тазов салатов, разогреть плиту и фритюрницу. Всё, можно открываться.
Дальше только работа рук: схватил, снял пластик, бросил на жарочную поверхность, через три минуты переложил на тарелку, украсил листиками – и на стол.
Работают туристские рестораны с утра до поздней ночи, но это в сезон. На зиму они закрываются, а измученные хозяева – они сами вкалывают по двенадцать-четырнадцать часов в день шесть-семь месяцев – уезжают отдыхать на какие-нибудь тропические острова. Доход позволяет…
Ресторан с хорошей авторской кухней:
Месторасположение такого ресторана не столь важно. Привлечь туда клиентов можно только людской молвой, отзывами и высоким рейтингом в «поисковиках».
Эдуард выбрал этот путь. Он понимал, что построить с нуля и раскрутить новый ресторан – уйдут годы, учитывая национальную нелюбовь испанцев к каким-либо переменам. Они десятилетиями могут ходить в одно заведение, привыкли.
Нужно было искать уже действующий, с устоявшейся клиентурой, «намоленный» ресторан.
Такой нашёлся. Это была старинная каталонская ферма – масия – уже более ста лет в ней был трактир, потом – таверна, последние сорок лет – известный в округе рыбный ресторан для местных. Располагалась масия далеко от моря в живописном горном распадке, окружённом полями и небольшими старинными домиками. Рассчитывать на случайно забредшего туриста тут не приходилось. Клиент должен ехать сюда специально, невзирая на расстояние.
На тот момент ресторан тихо умирал…
Проблема была в извечной экономической ошибке. Несколько лет назад четыре молодых друга-испанца скинулись и купили таверну в надежде сделать модный ресторан высокой кухни. Полностью переоборудовали и наняли новый персонал. Один из друзей занялся раскруткой, другой – управлением, а остальные оказывали моральную и финансовую поддержку.
Задумка и воплощение были вполне жизнеспособными, но ребята не учли фактор времени. Шли годы, друзья обзаводились семьями, расходы росли, а бизнес ещё не приносил дохода.
К счастью, испанцы не будут ждать у моря погоды, когда надо кормить детей, все они имели основные профессии и вполне успешно строили карьеру в других местах. Но ресторан надо было постоянно поддерживать, а это забирало деньги из семей.
Начались взаимные обвинения, и единственным решением исчерпать конфликт было продать заведение.
Прежде чем встретиться с хозяевами, Эдуард стал завсегдатаем в этом ресторане, перепробовал всё меню, заглянул на кухню, собрал всю доступную информацию и решил, что, если учесть некоторые ошибки в менеджменте, можно попробовать вывести ресторан на прибыль.
О цене договорились быстро…
После подписания сделки Эдуард был представлен коллективу как новый хозяин. Восторга это, конечно, не вызвало. Правда, и коллектив был всего из трёх человек: повар, помощник и официантка. Три зала ресторана вмещали сто пятьдесят посетителей. Парковка была рассчитана на сто машин.
Памятуя количество работников в российских заведениях, Эдуард не мог представить, как можно справиться втроём при заполняемости даже в половину зала.
– А у нас есть экстра-официант на почасовой оплате, если большой заказ или наплыв – мы ему звоним, и он прибегает, тогда всё нормально, – сказала грустная официантка.
– А кто принимает гостей, есть ли метрдотель? Кто работает за баром, кто снимает кассу в конце дня? – недоумевал Эдик.
– Всё я, – тихо сказала она.
Шефом был молодой парнишка лет двадцати пяти. Явно самородок, готовил он отлично, кухню содержал в идеальной чистоте. Менять его не было смысла.
Эдуард решил полностью отдать ему управление кухней, формирование меню и заказы продуктов.
– Должен предупредить… – сказал повар. – У меня нет профильного образования, поэтому ресторан не может подавать заявку на участие в мишленовской квалификации, но я учусь заочно. Не увольняйте меня…
– Не беда, время есть. Работай.
– Тогда вопрос: мы теперь будем готовить русскую кухню? Мне надо немного попрактиковаться, почитать…
– НЕТ! – закричал Эдуард. – Упаси боже! Никогда мы не будем делать никаких национальных блюд, кроме местных. И у меня есть условие для всех: пожалуйста, не говорите никому, что хозяин русский. Это убьёт ресторан.
Персонал живо пообещал не болтать, похоже – даже с некоторым облегчением.
В первую очередь Эдуард вернул ресторану старое привычное название, сделал небольшой косметический ремонт, заказал новый продвинутый сайт и занялся раскруткой в «соцсетях» и «поисковиках».
Шеф-повар сформировал новое меню.
Они с Эдуардом собирались на кухне в восемь утра и до открытия – творили, экспериментировали, пробовали.
Очень скоро персонал признал нового владельца, стали говорить как с равным, без искусственного чинопочитания. Они видели, что Эдуард сам работает, неплохо разбирается в кухне, но не в своё дело не лезет. Конечно, несколько раз пришлось напомнить о главенстве, когда он заметил плохо прибранный туалет и скользкий пол на кухне, но испанцы в этом плане – люди очень ответственные и стараются делать свою работу максимально качественно.
Постоянные посетители быстро заметили изменения и стали пристально следить: что же будет дальше. Конечно же, скрыть, что новый хозяин – русский, не получилось, но так как кухня не изменилась, и всё было привычно и даже несколько лучше, потихоньку количество клиентов начало увеличиваться. В ресторан стали захаживать работники мэрии и топ-менеджмент расположенного по соседству завода «Кока-кола».
К лету Эдуард построил на террасе большой промышленный барбекю и добавил в меню десяток блюд, приготовленных на открытом огне, что обожают все без исключения средиземноморские жители.
Конечно, ресторан не был дешёвым. Закупались лучшие продукты, Эдуард организовал очень приличный винный погреб. Средний чек составлял пятьдесят евро без спиртного.
Усилия не прошли даром: заработал мультиязычный сайт, отзывы в «Гугле» и «Трипадвайзере» держались на отметках в четыре с половиной звезды, и, конечно, теперь русские друзья Эдуарда ужинали только у него. Через год ресторан вышел на ноль. Отмечали весело всем персоналом.
Тогда-то Эдик и решил несколько сократить своё личное участие в оперативном управлении бизнесом, он устал дневать в ресторане, а ночью подбивать балансы, оплачивать счета и делать ещё кучу мелкой работы. Пора было нанять профессионального управляющего.
Гансу было под пятьдесят, немец, всю жизнь проработал в управлении ресторанами в нескольких странах. Рекомендации имел отменные, и оплату пришлось положить соответствующую, но Эдуард считал, что это – правильная инвестиция. Только одно в ресторане было неподвластно Гансу – кухня, вернее – меню. Там царили молодой шеф-повар Карлос и сам Эдуард.
Правда, появился второй повар – Пепе, пожилой, профессиональный, но работающий всю жизнь в небольших забегаловках, поэтому к высокой кухне и кулинарному творчеству отношения не имеющий – он работал на террасе на гриле и на углях жарил отлично.
Вложения начали оправдывать себя, через полгода выручка потихоньку пошла вверх и перевалила уже в плюс. Средняя заполняемость приблизилась к пятидесяти процентам – это хорошо! – а конец недели и праздники уже стабильно работали по предварительным заказам.
* * *
– Эдуардо, тебе надо срочно приехать, есть проблема, – пролепетал по телефону испуганный Ганс.
«Клиент отравился, кто-то поскользнулся и упал на мокром полу!», – с ужасом думал хозяин по пути в ресторан.
Таких случаев боится каждый ресторатор – иск за ущерб может лишить его не только бизнеса, но и всего личного имущества, плюс – пожизненная выплата пострадавшему.
– Понимаешь… Тут Карлос с Пепе… Повара подрались… – доложил Ганс.
– Фу-ф, – выдохнул Эдик. – Живы хоть?
– Да там синяк будет максимум, считай: пощёчин друг другу надавали.
– Ну это я разрулю, всего дел-то. Щас они у меня извиняться, целоваться будут, иначе уволю на хрен.
– Эх, если бы мы были в России… Всё сложнее… Карлос первый ударил, теперь Пепе хочет подать в суд.
– А чем это нам грозит?
– Карлоса скорее всего посадят ненадолго, на три-четыре месяца, и дадут большой штраф, но это плохая судимость, его больше никуда не возьмут шефом. К нам же налетят долбаные профсоюзы, трудовые инспекции и прочая «госшайка» – проверять, как допустили. И, вообще, в любую дыру нос засунут, а у нас уборщик – нелегал, штраф шестьдесят тысяч, чаевые через кассу не проводятся… Да накопают.
– Ганс, ты ведь опытный, как быть в таком случае?
– Надо решать без суда, полюбовно. Тут твоя работа.
Многие ошибочно представляют себе образ повара как милого усатого толстяка, который светится счастьем, жаря креветок, в надежде ублажить требовательного клиента.
Это – совсем не так!
Любой повар, добившийся звания шефа – это тиран, деспот, сатрап и сущий дьявол во плоти. Он держит подчинённых исключительно на страхе, терроризируя их. Крики и мат на любой кухне в часы пик – нормальная привычная обстановка. Так устроена кухня, иначе не бывает. И два повара на одной кухне не могут ужиться.
Пепе – в два раза старше, обладал дипломом, но не стал шефом и обязан был подчиняться Карлосу. Тому же, в свою очередь, не хватало такта и воспитания сдержаться. В общем – обычный производственный конфликт.
Но это – не Россия. В Испании ругаться можно, а вот прикасаться – нет. Нападение, уголовка.
Пепе поставил Эдуарду условие: Карлоса увольняют, он становится шефом и в этом случае забывает о конфликте.
– А ты, оказывается, козёл, – насупился Эдуард.
– Ну, тут каждый за себя, не я его первый, так хоть преференции получу, – цинично улыбнулся Пепе.
– Ты же не сможешь так готовить, тебе в столовке работать на пляже.
– А я всё продумал, у нас есть всё меню, составленные Карлосом за последние три года, буду повторять их, никто и не заметит.
– Имей в виду: малейшее отступление или жалоба – а ещё не дай бог пятнышко увижу на кухне – вылетишь.
– Замётано. Свою работу я знаю.
Как ни было жалко, Карлосу пришлось уйти типа по собственному желанию, это не ломало ему ни жизнь, ни карьеру.
Но ресторан работал, приносил прибыль, правда, иногда проскакивали не очень хорошие отзывы, всё-таки Пепе был поваром по профессии, а не по призванию, и ждать чего-то нового от него было бессмысленно.
Эдуард стал появляться в ресторане всё реже и реже, Ганс исправно присылал отчёты, решал все вопросы, и вроде бы всё шло хорошо, но тут опять грянул кризис.
Помните двенадцатый-тринадцатый год?
Обвалилось всё. Встали все стройки, цены на недвижимость упали в три раза, безработица выросла до двадцати шести процентов. Начался коллапс.
И ресторан опустел.
Трудно кого-то обвинить в этом. Так случилось.
Эдуард, имея за спиной «весёлые девяностые», инфляции, девальвации и прочие российские «обмены банкнот», понимал, что потребуется в лучшем случае три-пять лет для восстановления экономики, но финансировать пустой ресторан – не было у него таких денег.
Конечно, сначала пожертвовали качеством продуктов, чтобы как-то снизить средний чек, потом сократили меню, но спасти уже ничего не могло.
Эдуард отправил персонал в отпуск и стал искать покупателя по принципу «продам за сколько возьмут».
А через пару недель ему стали поступать странные звонки от поставщиков продуктов.
– Простите, что вас беспокоим, мы не можем дозвониться до Ганса…
– Он в отпуске.
– Ой, извините, конечно, просто мы видим, что ваш ресторан перестал заказывать наши продукты, вот и справляемся, не случилось ли чего.
– Вроде нет, как откроемся, снова будем с вами работать.
– Ой, отлично, спасибо, вы уж извините, мы думали, вы ушли к другому поставщику, но раз всё хорошо – можете не торопиться отдавать нам долг, мы всё понимаем, отпуск, кризис....
