Читать книгу Случаи из жизни Ивана Петровича Домова - Станислав Владимирович Далецкий - Страница 1

(из повести «Осенняя поездка в прошлое»)

I

Августовскую ночь, Иван Петрович Домов – профессор авиации, спал спокойно без сновидений и внезапных ночных пробуждений, а потому, проснувшись утром, был бодр и свеж – как может быть бодр и свеж человек, приближающийся к 70-летнему возрасту. Проживал он одиноко, в большой квартире Подмосковного городка, отселив жену, с которой за долгие годы совместной жизни так и не обрёл взаимопонимания, но подселив кота, которого подобрал на даче беспризорным котёнком.

Вчерашнее ненастье кончилось и за окном светило утреннее солнце, прорываясь сквозь остатки туч, спешащих куда-то на север вслед за ушедшим дождём.

Иван Петрович встал, выполнил утренние процедуры, позавтракал и стал собираться на работу. Сборы заключались в подборе бумаг, разбросанных по письменному столу и укладывании в судок своего обеда на работе. Дело в том, что как профессор и доктор наук он уже не зарабатывал на полноценный обед в столовой или кафе – такова современная Россияния – поэтому он, как и большинство его учёных коллег, приносили обед с собой из дома. Этот обед обычно состоял из котлеты или куска мяса, или курицы с гарниром, помидора, огурца или яблока и всё. В течение дня удавалось ещё попить чаю: благо чайник и холодильник стояли тут же в углу рабочей комнаты, так сказать в кухонном закутке, отгороженном книжными шкафами. Нет, конечно, он мог бы пообедать и в кафе, но это стоило бы ему трети дневного заработка профессора.

Так сбылись планы Гитлера: русский человек поставлен демократами на грань выживания.

Снарядив портфель бумагами и едой, Иван Петрович вышел из дома, оставив кота одного в пустой квартире. Надо сказать, что кот всегда ревниво относился к его уходу. В начале кот пытался заигрывать с Иваном Петровичем, хватал его за ноги, ложился у двери и кувыркался, как бы показывая, что уходить не надо, вот же я, оставайся и ты – вместе подремлем на диване. Потом поняв, что Ивана Петровича не остановить, кот стал демонстративно вскакивать на подоконник и, отвернувшись, внимательно вглядываться в окно, показывая спиной свою обиду на уход хозяина. Его возвращение с работы кот также встречал возмущенными криками, до тех пор, пока Иван Петрович не погладит его и не пристроит возле себя на диване. И такой ритуал повторялся всю рабочую неделю.

Выйдя из дома, Иван Петрович заспешил к электричке. Было восемь часов утра. Вместе с ним, в том же направлении, двигались другие люди с выражением постоянной озабоченности на лицах. В этом городке, как и в других подобных подмосковных городах, какой-либо приемлемой работы, почти не осталось, и люди вынуждены ездить в Москву, где возможности трудоустройства всё же были, впрочем, тоже только в сфере обслуживания, к которой Иван Петрович относил и свою нынешнюю, так сказать, научную деятельность.

Путём нескольких ловких махинаций, предатели и проходимцы захватили власть в стране, а потом и саму страну, превратив её из второй мировой державы в захолустье развивающейся страны третьего мира. С разрушенными и уничтоженными промышленностью и сельским хозяйством и деградирующим населением, вынужденным в поисках средств существования ездить на работу в большие города, чтобы обслуживать чиновников, воров и нуворишей, распоряжающихся страной как своей личной собственностью, но без всякой ответственности за содеянное.

Раньше, при Советской власти, особенно через 10-15 лет после Войны, обеспечивалось развитие всех территорий и поселений так, чтобы человек, где родился там и мог бы, при желании, прожить всю свою жизнь, имея такую же работу и её оплату, как и другие окружающие его земляки. Ну а если были какая-то цель и призвание то любой мог уехать туда, где эти цели и желания можно было реализовать. В общем, люди жили по принципу: где родился там и пригодился. Потом скрытые враги стали отрывать людей от своих корней, укрупняя деревни и сёла и небольшие города, стягивая производство в крупные центры областей, краёв и республик. Учёные социологи и экономисты обосновывали это неэффективностью мелкого производства, а мелкие поселения – оторванностью от культурных центров страны и низкими бытовыми условиями. Уже тогда, миллионы людей сменили места жительства вслед за работой, но работы тогда ещё хватало всем.

Потом наступили торжество и разгул демократии, и большинство производств было просто уничтожено или разворовано, появилась массовая безработица, особенно на селе и в маленьких городах, и люди были вынуждены искать работу в крупных городах. Так и появились потоки людей на работу в крупные города: утром туда – вечером обратно. Жизнь людей превратилась в челночные поездки: из дома в город на работу и назад, как говорится – от хомута к стойлу и обратно.

С таким потоком людей, спешивших впрячься в хомут, слился и Иван Петрович. С трудом втиснувшись в переполненный вагон электрички, он, стоя почти на одной ноге, вышел через полчаса на нужной остановке, чтобы пересесть в автобус, следовавший до самого места работы. Однако, до автобуса ещё надо было пройти минут 15, но в хорошую погоду – а погода сегодня стояла хорошая, такая прогулка была и приятна и полезна.

В автобусе ему удалось сесть на свободное место, что бывало не часто, и до своей работы он доехал с комфортом.

В прежние времена тоталитаризма, молодёжь уступала сидячие места в общественном транспорте пожилым людям, но сейчас, во времена полной и окончательной демократии, когда все равны, уступить место другому – значит ущемить свою свободу: можно было рассчитывать только на свободное место, хотя сам Иван Петрович, по привычке, ещё уступал своё место какой – нибудь ветхой старушке, которая еле стоит под равнодушными взглядами сидящих молодых, здоровых и окончательно свободных от всяких норм и правил, демократически настроенных людей.

Сидя в автобусе, Иван Петрович размышлял о своей работе в институте, куда он и направлялся.

II

В этот отраслевой институт авиации он поступил на работу около сорока лет назад, случайно, встретив в электричке своего однокашника, который и предложил перейти к ним на работу.

Отраслевая наука это изобретение советской власти, при которой всё народное хозяйство страны представляло собой единый организм. В условиях бюджетного финансирования всех отраслей и всех предприятий и организаций, предполагалось, что академическая наука делает открытия, а отраслевая наука находит применение этих открытий и достижений для конкретных отраслей, например авиации, и конкретных предприятий. За рубежом крупный бизнес финансирует перспективные исследования через университеты, при которых существуют лаборатории и целые институты, и эти результаты поступают только туда и тем, кто эти разработки финансировал. Не случайно, после уничтожения советской власти и передела собственности страны в пользу частных лиц, большинство отраслевых институтов самоликвидировались, а уцелевшие стали выживать за счёт подачек частных фирм, решая сиюминутные задачи этих фирм.

А тогда, в 70-е годы, отраслевые институты в СССР вполне успешно занимались научной деятельностью в интересах соответствующих министерств и ведомств и были под опекой специального комитета СССР по науке и технике, который полностью удовлетворял финансовые потребности этих научных учреждений. Остаётся только удивляться, как тогда в СССР на всё хватало денег, ведь этих отраслевых институтов было сотни в Москве и тысячи по всей стране. Работа в НИИ была достаточно престижной: хотя зарплата и была ниже, чем в промышленности, зато не было штурмовщины по выполнению плана, и можно было заниматься научной деятельностью профессионально и с личной пользой. Например, защита кандидатской диссертации обеспечивала увеличение зарплаты в полтора раза и переход на более высокую должность. Поэтому в НИИ шли работать выпускники ВУЗов, которые надеялись найти своё место в науке. С другой стороны, в НИИ можно было работать спокойно всю жизнь: ни на что, не претендуя, и не имея никаких способностей, и сюда шли все, кто не хотел и не умел работать и таких было большинство. Всё сказанное, в полной мере, относилось и к конструкторским бюро, лабораториям и прочим учреждениям подобного рода, в которых, из каждых десяти сотрудников только два – три человека достойно выполняли свою работу, а остальные были на подхвате или откровенно бездельничали. Именно такие люди, ничего не делая, были всем недовольны и сыграли решающую роль в развале Советской власти, достаточно вспомнить всех этих младших научных сотрудников типа гайдаров и чубайсов.

Так и Иван Петрович, волею случая, но добровольно, поступил на работу в институт авиации, зная об авиации только как пассажир, да ещё со слов своих однокашников. Работа началась с ознакомления с институтом в целом, его задачами и своими служебными обязанностями. В институте оказалось более 1000 сотрудников, которые определяли как безопасно и эффективно возить пассажиров и грузы на самолётах и вертолётах поставляемых авиационной промышленностью СССР, поскольку иностранная авиатехника тогда не закупалась – это было бы позорно для страны, первой вышедшей в космос.

Институт решал, какие самолёты и вертолёты нужны стране. Авиапромышленность по этим данным разрабатывала и строила самолёты и вертолёты; институт испытывал и исследовал пригодность этих самолётов и вертолётов – далее они поступали в эксплуатацию, а институт определял, как их правильно эксплуатировать, когда и что с этими самолётами делать, чтобы они не ломались и могли безопасно летать. Всем этим потом пришлось заниматься и Ивану Петровичу, а начал он помощником ведущего инженера по эксплуатации новых самолётов, которые только что стали поступать в гражданскую авиацию СССР – в Аэрофлот. Эти самолёты летают и по настоящее время, уже около сорока лет: таков срок службы удачного самолёта – почти с человеческую жизнь. И как у человека, у самолётов тоже есть юность, зрелость и старение.

Сначала он с месяц изучал нормы и правила гражданской авиации, научные основы и практические методы проведения исследований авиационной техники, потом на два месяца был направлен в учебно-тренировочный отряд по практическому изучению самолётов, их документации и особенностей эксплуатации. Сдал экзамены и вернулся в институт готовым приступить к работе, но работы никто не поручал. Так прошло месяца три – четыре, но никаких реальных дел никто от него не требовал. В этом, как пришлось убедиться потом, и заключается особенность работы в НИИ: рутинную работу специалист выполнит в разы быстрее и лучше, чем новичок, которому многое надо объяснять, контролировать, проверять результаты и т.д., в общем, одна морока. Именно поэтому, в отраслевых НИИ было много бездельников, так и не ставших специалистами – если сам не будешь искать работу, то никто заставлять не будет. Пришлось Ивану Петровичу настаивать, чтобы дали реальную работу и, в конце концов, такая работа нашлась: надо было ездить в командировки, чтобы оценивать состояние самолётов и определять, что и когда ремонтировать на этих самолётах.

Поездки совершались по своему усмотрению или по вызову с мест, если возникал какой-то вопрос. Надо сказать, что сотрудники института имели право на бесплатный пролёт к месту командировки и даже за границу – везде, куда летали самолёты Аэрофлота. И считалось большой удачей, если давалось разрешение проехать поездом: в Киев, Минск, Ригу и прочие близкие города, чтобы пожить вагонной жизнью. А если лететь самолётом, то можно было на выходные вернуться домой, чтобы в понедельник снова улететь туда же. Можно было придумать себе какую-то научную работу, включить её в план института и потом, по желанию, летать в командировки куда хочется, якобы для выполнения этой работы. Дополнительно, можно было летать в составе экипажа для снятия каких-то параметров работы систем самолёта в полёте, тогда это время полёта засчитывалось как испытания в стаж лётной работы, предоставлялся дополнительный отпуск и через 15 лет инженер получал право на оформление лётной пенсии с 55-ти лет. В общем, условия работы в институте оказались очень благоприятные, а при наличии учёной степени ещё и высокооплачиваемые: именно поэтому, здесь было много представителей славного еврейского племени.

Но Ивану Петровичу тогда было не до сплетен и интриг, которые процветали в институте, как и везде, где было много бездельников: ему надо, наконец, становиться специалистом – возраст приближался к 30-ти годам. И что-то стало получаться. Через год интенсивной работы удалось самостоятельно выполнить и внедрить нужную авиации работу – это было замечено руководством отдела и ему предложили должность начальника сектора, что означало не только самостоятельную работу, но и наличие подчинённых. Правда сразу занять эту должность не удалось – пошли жалобы в партком: вот, только пришёл и его повышают, а рядом сидят люди, члены партии, которых не повышают много лет. Жалобщики даже не понимали что пишут: надо не сидеть, а работать, тем не менее, его повысили только до старшего научного сотрудника, а через два года стал и начальником сектора. Это было уже стабильное положение, возможность самостоятельно работать и главное, самому планировать работу и не зависеть от чьих-то прихотей. Иван Петрович так и остался в этой должности, но это был уже его личный выбор. Получив самостоятельную работу, он оформился в заочную аспирантуру, стал пробовать писать научные статьи по материалам выполненных исследований, с намерением когда-нибудь написать и диссертацию. Работать в НИИ и не думать о диссертации, значит не думать о будущем. Как здесь говорили: учёным можешь ты не быть, но кандидатом быть обязан.

В целом, 70-е годы оказались наиболее благополучными в его жизни, да, наверное, и в жизни страны тоже. Была квалифицированная работа с элементами творчества и научного поиска. Полученные результаты не ложились на полку, а внедрялись в практику, тем более что гражданская авиация СССР в эти годы развивалась ускоренными темпами, появлялись новые типы самолётов, в создании и испытаниях которых ему удалось принять участие.

Действующая пропаганда негодяев обзывает 70-е годы застоем в экономике, хотя какой же это застой, если производство в стране выросло за десять лет почти в два раза, по уровню жизни людей СССР вошёл в двадцатку стран мира, а по качеству жизни в десятку передовых стран мира и это не пропаганда, а данные ООН.

Качество жизни учитывает не только благосостояние, но и образование, медицину, уверенность в завтрашнем дне, отдых и другие потребности людей. Сейчас, через 20 лет после фашистского переворота 1991 года, Россия находится на 70-ом месте по уровню жизни, а о качестве жизни вообще говорить нельзя, если страна вымирает со скоростью около миллиона человек в год. Это и есть настоящий фашизм, когда страну захватывает кучка проходимцев, организующаяся в класс воров, ростовщиков и чиновников, которые, под демагогические вопли о свободе и борьбе с тоталитаризмом, осуществляют геноцид всего остального населения страны. Особенность фашизма России в том, что властная группировка не считает себя частью нации, а Россия для них только объект грабежа. Недаром одним из первых действий демократов было принятие закона о двойном гражданстве и изъятие графы «национальность» в паспортах российских граждан.

Но вернёмся в 70-е годы. Застой, конечно, был, но не в экономике, а в людских головах. Люди считали свою жизнь неизменной: всё, что им давалось они воспринимали как само – собой разумеющееся, зато во всех недостатках ругали власть, чтобы она сама, без их участия, устраняла эти недостатки и улучшала жизнь.

Вот и Иван Петрович с семьёй: начинал без кола, без двора, зацепился в Москве, получил работу и скромное, но собственное жильё и некоторые перспективы в жизни. Подрастал сын, который ходил в садик, хотя из-за работы и учёбы приходилось отдавать его на продлёнку – родственников никаких не было. Материально конечно было трудновато: зарплата небольшая, имущества никакого. Когда уже совсем стало туго, он съездил летом в отпуск на шабашку: организовал бригаду из инженеров и поехали что-то строить в совхоз в Тверскую область.

Худо – бедно что-то построили, и заработали за полтора месяца как за три месяца на работе в НИИ. Кстати, многие сотрудники НИИ и КБ в те времена сделали шабашку основным своим заработком. Освоили специальности сварщика, монтажника каких-нибудь зерносушилок или доильных агрегатов и летом, за полтора-два месяца зарабатывали в деревнях больше, чем за год работы в своих НИИ. В своих НИИ они откровенно бездельничали, получая, впрочем, и квартиры и путёвки в санатории, как и те, кто усердно работает, а иногда и раньше этих работяг, завистливо ненавидя успешных специалистов и всячески хая советскую власть. Именно такие, несостоявшиеся инженеры и младшие научные сотрудники, подгрызли и опрокинули страну, как только предатель Горбачёв и негодяй Ельцин дали команду «фас».

И для сравнения. В 1990-е годы Иван Петрович был в командировках в Англии, в авиакомпании. Там, по ходу работ, познакомился с инженером. Разговорились. Англичанину было 35 лет, начинал тоже с нуля. После школы взял ссуду и учился в институте, после окончания которого выплачивал ссуду за учёбу в течении восьми лет, потом стали копить на жильё вместе с женой. Он говорил, что ещё года четыре – пять, будет некоторая сумма, они уедут в Австралию – там всё дёшево, купят квартиру или домик и заведут ребёнка. Жене его будет лет 35 – ещё не поздно. Так, где гуманней и справедливей была жизнь: в СССР 70-х годов или в Англии 90-х?

Через пять – шесть лет работы в институте, Иван Петрович уже состоялся как специалист в области эксплуатации самолётов. По результатам работ выпустил несколько документов, определяющих правила эксплуатации некоторых типов самолётов: были разработаны отраслевые стандарты, государственный стандарт СССР и настала пора заняться кандидатской диссертацией, чтобы получать достойную зарплату.

Доплату за учёную степень в СССР ввели ещё при Сталине, чтобы стимулировать занятия наукой и повышать квалификацию преподавателей ВУЗов. Многие должности в НИИ можно было замещать только при наличии учёной степени, да и в спорах по работе, когда не хватало аргументов, некоторые деятели ссылались на свою учёную степень, как на последний довод своей правоты.

Изначально предполагалось, что учёный или инженер, врач, педагог и т.д. занимаясь своей работой, получил какие-то новые результаты, имеющие научное и практическое значение, оформил эти результаты в виде диссертации и защитил эту диссертацию перед учёными, подтвердив тем самым свою квалификацию и самостоятельность своей работы. Со временем, всё это настолько забюрократили, что защита диссертации стала самостоятельным делом, иногда не имеющим никакого отношения к профессиональной деятельности диссертанта, которого называют соискателем учёной степени. А поскольку, к учёной степени прикладывались должность и зарплата, то многие именно их и жаждали, пытаясь получить учёную степень.

Например, в институте, выполняя свою работу, сотрудник решает какую-то задачу, оформляет отчёт по работе и внедряет полученные результаты в виде рекомендаций, инструкций, стандартов или даже приказов министра. Потом он может написать научную статью или использовать полученные результаты в диссертации, но это требует дополнительного времени, помимо основной работы.

Иван Петрович был уже ведущим специалистом, и рабочая текучка мешала усидчивой работе над диссертацией. Постоянно случались какие-то проблемы, которые требовали оперативного решения и выездов в командировки. А не дай бог случилось какое-то происшествие с самолётом, типа аварии, то проводится расследование с разработкой мероприятий по недопущению такого в будущем. Но если катастрофа самолёта, то это два-три месяца расследований и оправдательств.

Кто не имел такой текучки, мог спокойно брать научные отчёты других, сопоставлять, анализировать и обобщать результаты и в итоге получалась диссертация, а этот так сказать «учёный» мог ещё оказаться после защиты и твоим начальником. Так и говорится: списал у одного – это плагиат, списал у двоих – это компиляция, списал у нескольких – это диссертация.

Оставив сына на учебный год в родном городе у матери, Иван Петрович за зиму слепил диссертацию из выполненных ранее им работ. Закончив, он приехал за сыном, а заодно, отгулять отпуск и встретится с друзьями детства и юности в спокойной и размеренной жизни провинциального городка.

Однако эта жизнь оказалась не совсем спокойной. Однажды возвращаясь вечером от товарища, он был сбит с ног, ударом сзади, и жестоко избит ногами группой совершенно незнакомых ему молодых людей, впрочем, находящихся в подпитии. С трудом, ему удалось добраться назад к другу, который будучи заместителем районного прокурора, поднял на ноги всю милицию и к утру четверо напавших на него хулиганов были задержаны, а ещё двое успели скрыться из города.

Иван Петрович попал в больницу с сотрясением мозга и с повреждёнными, но чудом уцелевшими глазами, а хулиганы – в кутузку. В этой группе оказались родственники действующих милиционеров, поэтому, они и чувствовали себя безнаказанными: неоднократно нападали на прохожих и всё сходило им с рук, а с ним не получилось – знакомства Ивана Петровича оказались круче. Был суд, четверым дали по пять лет, потом нашли ещё двух участников – и тех в тюрьму. На суде, который состоялся без Ивана Петровича, обвиняемых спросили: «Почему Вы напали на него?» Ответ поражает своей простотой: нам его вид не понравился.

Приходили к Ивану Петровичу родственники и просили простить хулиганов, но он их не простил. Разве можно простить немотивированное нападение сзади, группой, и избиение ногами? Иван Петрович ожидал второго ребёнка, и как бы ему жилось, если бы его отца убили ещё до рождения? И это не просто предположение. За год до этого случая, примерно также и там же был избит другой группой хулиганов юноша, который умер. У него не оказалось защитников и бандиты, имевшие родственников в милиции, отделались условными сроками наказания: якобы, тот сам упал, ударился и умер, а они его только пугнули. Впрочем, убийства в те времена были не часты: пять-шесть за год по району и в основном на бытовой почве. В нынешнее время – примерно в десять раз больше, хотя и милиции стало в те же разы больше.

Из этой истории получается, что уже тогда милиция начала отходить от законности и соблюдения прав граждан, превращая своё положение правоохранительного органа в орган захвата и охранения личных интересов милиционеров.

Здоровье любого государства определяется состоянием его правоохранительных органов: как бы они не назывались в ту или иную эпоху. Используя властные полномочия в личных целях, милиция России, постепенно превратилась в 90-е годы в наиболее опасную и массовую преступную группировку, которая неподконтрольна даже власти – такой же преступной как, и сама милиция.

В прошлом году, местоблюститель президента решил переименовать милицию в полицию – на защиту своего режима. С одной стороны, конечно, в полицейском государстве, каким стала Россия, должна быть обязательно и полиция, с другой стороны, преступники в мундирах останутся таковыми при любом наименовании, так как стоят на защите преступного и антинародного режима воров и предателей. Но тогда, в 80-е годы, всё только начиналось, и Иван Петрович ни о чём подобном ещё и не думал.

Подлечившись, он с сыном вернулся домой из неудавшегося отпуска – нужно и работать, и доделывать диссертацию, и организовывать защиту, и собирать разные справки и заключения.

Процесс подготовки к защите диссертации и сама защита – это отдельные процессы, не имеющие никакого отношения к науке. Подготовив диссертацию, надо её доложить на разных учёных советах, заручиться поддержкой дипломированных учёных, найти учёный совет, где согласятся принять твою диссертацию к защите, встать в очередь на защиту и собрать хорошие отзывы на свою диссертацию. Именно на эти процедуры и ушёл целый год.

И здесь у Ивана Петровича не обошлось без казусов, характеризующих и то время, и его действия: житейские и трудовые.

Осенью поехал в Ригу договариваться о защите. Доложил диссертацию вполне успешно и договорился о защите. На радостях, отметили успех в ресторане, а утром, вместе с приятелем из института, поехали в аэропорт, чтобы улететь в Москву. В аэропорту добавили в буфете «Рижского бальзама», своим рейсом не полетели и уснули здесь же в зале ожидания. Проснувшись часа через два, он обнаружил, что портфеля с диссертацией и вещами нет. Обыскался кругом – нет и всё! А диссертация была в единственном экземпляре: напечатанная на пишущей машинке и с вручную вписанными формулами – поэтому восстановить можно было только по черновикам, а это большой труд и не факт, что получится то же самое.

Конечно, он расстроился и, кляня себя за легкомыслие и безответственность, пошёл на регистрацию оформлять билет – контрамарку на полёт до Москвы. Идёт он по пустому залу регистрации и видит посреди зала стоит портфель, который пассажирам приходиться обходить. Подошёл и он, посмотрел: батюшки, да это же его портфель. Открыл – диссертация на месте, вещи тоже. Вспомнил, что сам его там и оставил, когда смотрел расписание рейсов, а потом забыл и ушёл.

На радостях они снова зашли с приятелем в буфет, а потом и в самолёт до Москвы.

Но что хочется отметить, кроме его собственной глупости? Портфель с вещами простоял в аэровокзале посреди зала два часа, и никто не заподозрил, что в нём может быть бомба, и никто его не взял себе и даже не рылся в вещах. А сейчас? Этот портфель сразу же взяли бы профессиональные воры, которые дежурят на вокзалах или службы охраны заподозрили бы, что в нём есть бомба от террористов и весь аэровокзал был бы эвакуирован, а портфель уничтожен.

Так, когда же было общество страха и насилия: то «тоталитарное» или нынешнее «демократическое»? Если верить пропаганде – то конечно тогда, а если верить фактам спокойной жизни людей в те времена, то конечно сейчас и именно сейчас люди живут в обстановке страха, насилия и разгула преступности, ограждаясь от них железными дверями квартир, решётками на окнах и запертыми подъездами домов. В советские времена преступники были, в основном, за решёткой. Теперь весь народ за решётками, а преступники на свободе.

Защита диссертации состоялась вовремя, а после защиты все документы направились в Москву в Высшую Аттестационную Комиссию (ВАК), которая и принимает окончательное решение о присуждении учёной степени.

И здесь началось нечто странное, но характеризующее нравы околонаучного мира эпохи развитого социализма, когда наука была не только средством поиска истины и двигателем прогресса, но и кормушкой для различных группировок – так называемых научных школ. Эти группировки, часто занимаясь смежными проблемами, всячески дискредитировали других и продвигали своих, а Иван Петрович не принадлежал ни к какой группировке. И вот один учёный, решив, что кандидатская диссертация Ивана Петровича препятствует его будущей докторской диссертации, натравил на него свою группировку уже после защиты, хотя Иван Петрович, конечно, ничего об этом не знал.

Был организован донос в ВАК, там поручили эксперту разобраться с диссертацией, этот эксперт, из той же группировки, написал отзыв: якобы диссертация по названию не соответствует содержанию, и Иван Петрович получил вызов в ВАК для объяснений. Такой вызов означал фактически отказ в присуждении степени. Доказать там свою правоту за три минуты было невозможно, но ему удалось – помогла работа. Дело в том, что по материалам диссертации был разработан и введён ГОСТ, который закреплял его разработки на государственном уровне. Так в ВАКе он и сказал: вот ГОСТ, вот ещё десяток документов, которые он положил на стол: дадите степень или нет Ваше дело, а разработки внедрены и будут действовать независимо от решения ВАК.

В итоге его утвердили и выдали диплом кандидата технических наук, но сил и нервов это всё унесло много. А по – человечески вопрос можно было решить просто: позвонить, сказать, так и так, Иван Петрович в названии диссертации переставил бы пару слов и проблема, как потом оказалось, мнимая, была бы закрыта. Но как говорится: «День, прожитый без подлости – пропавший день». Сейчас по такому принципу пытаются заставить жить всех, а тогда только некоторые лжеучёные, спекулянты, карьеристы и им подобные.

Уместно привести один случай, который произошёл года через два. Тогда на учёном совете презентовали двух сотрудников института к учёному званию ВАК на старшего научного сотрудника. Претенденты, оба евреи, вдруг начали обвинять друг друга в плагиате, что кто-то из них, у другого, списал какую-то разработку. Конфликт, с трудом, уладили, а позже, когда начали зачитывать их биографии, оказалось, что один из них по паспорту русский, а другой украинец. И один порядочный учёный, еврей и по паспорту, вслух заметил: «Я думал, что два еврея поссорились друг с другом и удивился, потому что среди нас – это большая редкость, а оказывается, что это русский с украинцем опять что-то не поделили. Обычное дело». Все присутствующие рассмеялись. И в этих словах очень большой смысл: евреи всегда заодно, а русские чуть что, так и разлад или донос, под который и угодил Иван Петрович со своей диссертацией.

После получения учёной степени Иван Петрович получил и медаль за работу по испытаниям самолётов, а через год получил и трёхкомнатную квартиру от института, тоже с некоторыми приключениями, но это уже детали.

Итак, через 20 лет после окончания школы у него были, наконец, и жильё и работа и семья. Конечно срок большой: на родине его друзья, если не злоупотребляли алкоголем, решали эти проблемы за пять-шесть лет, да и здесь москвичи устраивали бытовую жизнь лет за десять, но Иван Петрович не был в претензии – делал что мог и получил что хотел. Казалось бы, спокойно живи, расти детей и умножай успехи в работе, но наступили подлые 80-е годы и всё пошло под откос. Идеи и практика строительства социалистического государства оказались в руках двурушников, во множестве заселивших руководящие органы партии и правительства, которые взяли курс на ликвидацию народного государства.

III

В начале 80-х годов началась чехарда с руководителями страны. Умер Брежнев, его заменил Андропов, умер Андропов, его заменил Черненко, умер Черненко, его заменил Горбачёв и всё это за три года, причём каждый следующий руководитель был хуже, а Горбачёв и вообще оказался предателем, разрушившим страну. Надо сказать, что России не везло на руководителей, а как говорит восточная поговорка: «Стадо баранов во главе со львом – это стая львов, а стая львов во главе с бараном – это стадо баранов». Вот такими баранами и были все советские руководители страны СССР после Сталина.

Из царей, реальную пользу стране принесли только Иван Грозный, Павел I и Александр III. Прославляемые ныне Пётр I и Екатерина II принесли стране больше вреда, чем пользы. Пётр I погубил треть населения страны. Ради Прибалтики, утраченной ныне, потерял выходы к Чёрному морю, разрушил уклад русской жизни, завёз иностранцев – захребетников, и стал равняться на Европу, что делают и нынешние мартышки. Екатерина II хотя и вернула России Чёрное море, но закрепила крепостничество и разорила страну расходами на любовников и свои прихоти. Другие цари или были сумасбродами, или ничего не делали вообще – не руководили, а присутствовали, в результате Россия к 1917 году была захудалой и отсталой страной, терпящей поражение в ненужной ей войне – Первой Мировой.

Бездарных и преступных царей в феврале 1917 года сменили либералы, типа нынешних тимурки гайдара и чубайса, которые за полгода, под руководством Керенского, окончательно развалили страну, и Российская империя рассыпалась на куски, как и СССР в 1991 году, только эти куски в 1917 году не успели оформиться в независимые государства. Большевики подобрали власть в октябре 1917 года: именно подобрали, а не захватили, хотя и назвали это Великой Октябрьской Социалистической Революцией. Ленин опять объединил страну и воплотил мечту человечества о равенстве, отобрав в собственность государства всё, что приносило или могло приносить прибыль: заводы, фабрики, банки, торговлю, землю и её недра, оставив в собственности только личное имущество граждан. Сталин поднял страну из руин и за 30 лет своего правления сделал Россию мировой державой, но вот победить инстинкт собственности, стяжательство и нахлебничество и ему не удалось.

После Отечественной войны выросло целое поколение людей в относительном благополучии, не знавших борьбы за выживание и уверенных в завтрашнем дне, который, конечно, будет лучше. Да и вся система Советской власти работала на благо людей, нужно было только совершенствовать эту систему власти и беспощадно бороться с врагами, а главными врагами были стяжательство и карьеризм. Представителями власти должны были быть лучшие люди, преданные своему делу и идеалам социализма, но шли во власть в это время уже не лучшие, а ловкие и беспринципные, которые во властных постах искали только личную выгоду, но не служили интересам дела.

К началу 80-х годов во власти и при власти оказались в основном недалёкие бездельники и скрытые проходимцы, единственной целью которых было только улучшение своей личной жизни, путём сохранения своего положения в органах власти. Однако само по себе пребывание в органах власти или руководстве предприятия тогда не давало ощутимых материальных благ. Всё ещё действовала тарифная сетка оплаты труда, по которой любой руководитель, даже министр, имел оклад, не более чем в пять раз, превышающий минимальную зарплату, которая составляла 80 рублей (нынче эту сумму надо умножить на 200). Конечно, путём премий и надбавок это ограничение обходилось, но не более чем в 1,5-2 раза. Сейчас министр может иметь до 30 окладов надбавок, да ещё больше премий, поэтому власть – это прямые доходы.

Депутаты тогда имели смешные доплаты за выполнение депутатских обязанностей, но только депутаты Верховных советов СССР и республик. Руководителю предприятия доплаты производились только решением по министерству, а по предприятию поживиться было нечем: ну квартирку получить по больше, ремонт сделать, небольшую дачку соорудить, вот, пожалуй, и всё, а остальное уже криминал – себе дороже выйдет. Положим, какой-то директор телевизионного завода – ну списал несколько телевизоров как брак, взял себе, родственникам и всё – продать-то негде, все магазины государственные, да и много брака нельзя – значит, не справляешься, с работы могут снять. Поэтому у многих руководителей было желание обменять власть на деньги, а ещё лучше иметь и то и другое и чтобы ни за что не отвечать – и таких оказалось множество: именно они и привели к смене общественного строя в стране.

А что же простые люди, которых большинство? Большинство, и Иван Петрович в их числе, молчаливо воспринимало жизнь как вполне благополучную. Конечно, хотелось улучшений и быстрее, сейчас и здесь – но только в виде разговоров, не больше. Не всегда можно было купить то, что хочешь немедленно, но потратив время, желание исполнялось. Из еды люди гонялись тогда только за деликатесами. Вот, статистика: в 1987 году, когда Горбачёв начал крушить страну – СССР, потребление на человека в год было: мясо – 64 кг., рыба – 18 кг., молоко – 320 литров. 2008 год: мясо – 43 кг., рыба – 3 кг., молоко – около 150 литров. Так, когда люди питались лучше, тогда в 1980-е годы или сейчас в 2 000-е? Ходила такая шутка в то время: «Никто ничего не делает, но зарплату получают все – все получают зарплату, но купить нечего – купить нечего, но у всех всё есть – у всех всё есть, но все недовольны – все недовольны, но никто ничего не делает» – дальше смотри начало.

Главное, что была уверенность в будущем. Этот оптимизм поражал иностранцев. В 90-е годы в командировке в Англии один инженер сказал Иван Петровичу: «Как Вы могли променять уверенность в будущем, на призрак быстрого обогащения всех и сейчас?» Ему ответить было нечего.

С экранов телевизоров сейчас внушают молодёжи, что в советские времена кушать было нечего и показывают пустые полки продовольственных магазинов, но это съёмки конца 1991 года. Или показывают очередь в магазин за водкой в 1986 году, но говорят что за едой и т.д. Наглая ложь идёт повсеместно, начиная от президентов до телевизионных шавок, типа Михалковых и прочих. Говорят, что одеть было нечего, кроме рабочих спецовок и опять ложь: народ одевался лучше, чем сейчас – именно народ, а не телетусовка, рублёвка и ей подобные поля чудес, выросшие, как поганые грибы, около всех городов. Кстати, за границей и сейчас, в большинстве, люди одеты хуже, чем даже в сегодняшней России.

Однако, была категория людей, которые и создавали трудности в покупке вещей и продуктов и успешно пользовались этими трудностями в корыстных целях. Это работники торговли: магазины, базы и склады. Они искусственно создавали нехватку товаров, а потом, как говорили, «из-под полы» продавали эти товары с наценкой. Такой ханыга показан, например, в фильме «Берегись автомобиля». Этих людей было много, вот они и показывали остальным, как надо «уметь» жить. И когда предатели разрушили страну, все кинулись торговать, но оказалось, что так много торговцев не нужно. В СССР на двух работающих на производстве приходился один работник сферы обслуживания, куда включались и врачи, и учителя, и транспорт, а сейчас это соотношение с точностью до наоборот: как в любимой нашей властью Америке, но не всей, а только США.

Но вернёмся в 80-е годы. Пока наверху один генсек сменял другого, страна по инерции шла вперёд со скоростью 3% роста производства в год. В авиации это были годы наибольшего развития. Парк самолётов и вертолётов пополнялся новыми типами со скоростью 600 штук в год, а военная авиация получала до 500 (в 2008 – 14 штук, в 2009 – 47 штук). Готовилась и замена известных типов воздушных судов: ТУ-154, ИЛ-62, АН-24 и других на новые перспективные типы: ТУ-204, ИЛ-96, ИЛ-114 и другие. В их создании Иван Петрович принимал участие уже не как простой исполнитель, а как руководитель направления. Предполагалось, что с 1990 года начнётся массовое производство этих типов самолётов, что обеспечивало дальнейшее развитие гражданской авиации СССР.

Тогда же он отметил своё сорокалетие. К этому времени он был вполне благополучный научный сотрудник, руководитель небольшого подразделения, кандидат наук, имеющий некоторый вес в научных авиационных кругах. Многие разработки были внедрены, имелись публикации научных статей.

Юбилей отметил дома, а также на работе с сотрудниками по работе. Торжества тогда устраивать было не принято, и обошлись дружескими посиделками в лесу у костра в окрестностях аэропорта и недалеко от института, что было удобно и для сборов и для разъезда участников. Стояла золотая осень, октябрь, очень тепло – более 20-ти градусов. Жарили шашлыки, пили вино, хвалили друг друга – всё как положено на юбилее. Сорок лет – это когда уже всё умеешь и ещё всё можешь: далеко ушло это время в прошлое, а кажется, было совсем недавно.

И здесь надо сказать о застольях с выпивкой, как о тёмной стороне жизни Ивана Петровича. Впервые вино он попробовал ещё в техникуме, лет в пятнадцать. В группе с ним учились вполне взрослые парни, отслужившие армию, которые жили в общежитии или на частных квартирах. И вот когда молодёжь приходила к ним в гости, то иногда предлагалось вино, а отказываться не принято: так потихоньку – помаленечку и пошло и вошло в привычку. Чуть где – какое мероприятие, так тут же и стакан портвейна, хорошо ещё, что не водка.

Помнится, когда Иван Петрович начал работать, решили с приятелем попробовать коньяк: в книгах и в кино тоже, чуть – что так рюмку коньяка. С зарплаты купили хорошего коньяка, прямо в цеху разлили бутылку в две алюминиевые кружки, выпили залпом и закусили солёным огурцом. Такой коньяк ему не понравился и далее он употреблял исключительно вино, типа портвейна и вермута, или пиво.

Хорошо ещё, что курить так и не научился. Закурил классе в пятом, не понравилось, бросил и больше к курению не возвращался. Так бы и с выпивкой, но не пришлось, и втянулся он в бытовое пьянство. Пошёл на танцы в клуб – стакан вина, а то и больше, организовалась вечеринка – то же самое, и пошло – поехало. Иногда, случалось ему наклюкаться и до потери рассудка: хорошо ещё без последствий, ввиду спокойного характера. Хотя почему без последствий: если оба знакомства с будущими жёнами тоже произошли в компаниях и с выпивкой, это факт, а хорошо или плохо – дело другое. Бытовое пьянство: это когда раз или два в неделю человек употребляет спиртное – до лёгкой или средней степени опьянения. Вот и отец его, хороший врач, как оказалось, регулярно выпивал, заболел туберкулёзом и умер в 36 лет.

Иван Петрович прожил с выпивкой до 55 лет, когда решил, что нужно бросать это дело, если не хочет оказаться где-нибудь на помойке за ненадобностью. И всё получилось, главное, как сказал ему один знакомый врач, никогда и ни при каких условиях не принимать ни рюмки спиртного и будешь жить спокойно. Потом, лет через пять, не раньше, можно в компании принять бокал шампанского за весь вечер, но ни в коем случае никаких крепких напитков. Сможешь так – и дело сделано. Иван Петрович смог, а вот многие его знакомые и друзья не смогли, и большинства из них уже нет на этом свете, а есть ли другой свет – это большой вопрос. Алкоголизм это не болезнь, а распущенность и слабоволие и только на рубеже постоянного и ежедневного употребления спиртного это является наркотической зависимостью.

Наступил 1985 год, к власти в стране пришёл Мишка Горбачёв, «меченый» – с родимым пятном на лбу: это, говорят, чёрт копытом ударил и сделал отметину, что это его человек. Дед его был кулаком в селе на Ставрополье, а отец добрался до председателя колхоза, устроил Мишу в 15 лет помощником комбайнёра на два месяца и затем представил к ордену. С этим орденом он и пролез в МГУ на юридический факультет, играл в самодеятельности в театре – так что актёр оказался ещё тот.

Вот бы и Ивану Петровичу орденок за работу на кирпичном заводе или на уборочной в техникуме, глядишь и пошла бы масть, но не судьба, а «меченый» окончил МГУ и полез вверх по комсомольской и партийной линии, представляя собой полное ничтожество с задатками предателя. Кстати, на юристов и экономистов в те времена учились совсем ни к чему не пригодные люди: эти профессии были не престижные, особенно для мужчин.

Горбачёв – дурак, предатель и подкаблучник у своей жены, оказался во главе страны СССР. Но всё это выяснилось потом, года через три, а тогда почти все воспринимали приход «меченого» к власти с энтузиазмом: надоели старики у власти, хотелось встряхнуть страну и себя на дальнейшее развитие и улучшение жизни. Иван Петрович продолжал успешную работу в гражданской авиации, результаты внедрялись в отрасли, что приносило и моральное и материальное удовлетворение. Начал потихоньку работать над докторской диссертацией – материалов было достаточно.

Но в стране начались разброд и шатание. Дурака окружили проходимцы и предатели, кинули клич «больше демократии, больше социализма», выдвинули лозунги «Перестройка, ускорение, гласность» и под их прикрытием стали уничтожать справедливость, равенство и благополучие. Меченый ездил по заграницам и, под надзором своей жены, за похлопывания его по плечу, как равного, различными президентами и руководителями капиталистических стран стал сдавать страну и, конечно, социализм. На взгляд Ивана Петровича разница между капитализмом и социализмом, а вернее, между рыночным капитализмом и государственным капитализмом, который в СССР почему-то назвали социализмом, заключается в следующем.

При рыночном капитализме каждый продаёт что может: одни свой труд, другие свою продукцию. Допустим, кто-то начал делать мыло (дед Ивана Петровича, по отцу, одно время работал мыловаром). Начал в долг: написал расписки государству за то, чтобы разрешили, заплатил бомжу за собаку, которую надо варить на мыло, кому то ещё за дрова и за соду. Сварил мыло и получил пять кусков мыла. Три раздал за долги, один – плата себе за свою работу и один кусок остался – это прибыль, интерес – иначе, зачем этим заниматься. Так вот этот кусок мыла девать некуда – ни у кого из соседей нет средств на покупку. Можно ввести какие-то деньги, но их также хватит только на оплату труда и затраченных ресурсов, а вот на добавочную продукцию, которая и является прибылью, средств не будет, так как рядом такие же предприниматели, которые тоже хотят продать свою продукцию.

Выход один: обменять свой кусок мыла на что-то нужное или продать за границу своей улицы, посёлка, города, области, государства. А на вырученные средства купить что-нибудь или положить эти средства (деньги, золото, ракушки у туземцев и т.д.) в сундук и копить. Но вот этого мыла стало везде избыток, или ни у кого нет средств, чтобы его купить, тогда начинается кризис, это мыло никому не нужно и мыловарня закрывается. По этому принципу и существует рыночный капитализм. На добавочный продукт или прибыль нет затрат, а следовательно и нет в обществе средств на его приобретение людьми или предприятиями.

При государственном капитализме, который был в СССР, всё что приносит или может принести прибыль находилось в руках государства, даже если эта собственность и называлась общенародной, а все граждане страны фактически являлись наёмными работниками у государства. Всю прибыль государство направляло на развитие производства, образование, оборону, медицину, жильё, пенсии и просто на улучшение жизни – что и происходило в СССР. Копить деньги государству было ни к чему, поэтому всё что производилось – то и расходовалось, и страна ни от кого и ни от чего не зависела. Поэтому, в странах рыночного капитализма периодически наступал кризис, а СССР постоянно развивался и, при этом, не производил никаких валютных накоплений: как сейчас говорят путиноиды, не было «валютной подушки безопасности» хранящейся за границей.

Многих высших руководителей СССР такое положение никак не устраивало. Как это так, распоряжаться всей страной, заводами, газетами, пароходами, как и «мистер – твистер» по Маршаку, и не иметь возможности что-то урвать для себя лично и родственников? Правда и ответственности за результаты своего руководства эти деятели уже не несли. Хрущёв показал, что можно творить любую дурость и уйти на отдых, только и всего. Вот если бы Хрущёва сняли и расстреляли за результаты его деятельности, вот тогда, может быть, и банда «меченого» не решилась бы на разгром страны СССР.

IV

Чтобы уничтожить социализм, нужно было, чтобы народ перестал считать власть своей, далее вызвать недовольство действующей властью и заменить её другой. Начало положили ограничением продажи спиртных напитков в 1985 году. Из магазинов исчезли вино и водка и чтобы купить, например, бутылку портвейна надо было обойти несколько магазинов и отстоять в очереди несколько часов. Конечно, это вызвало массовое недовольство людей, да ещё и сильно ударило по бюджету страны – продажа спиртного приносила до четверти доходов бюджета. И сейчас, когда по телевизору показывают очереди и говорят, смотрите, люди в СССР стояли в очередях за продуктами, ничего не было в магазинах, то это ложь – показывают очереди за спиртным, а товары и продукты в магазинах исчезли только в конце 80-х годов, опять же стараниями банды «меченого».

Иван Петрович, чтобы тогда купить бутылку портвейна, садился на велосипед, который специально купил, и ездил по городу в поисках магазина, куда в этот день завезли спиртное. Как-то он стоял в очереди, впереди какой-то мужичок хорохорился: «Ну меченый, ну устроил, чтоб ему провалиться и т.д.», потом мужичок постоял, помолчал и снова: «Всё, брошу пить, стану хорошо работать, меня наградят орденом и когда Горбачёв будет мне его вручать в Кремле, я дам ему по морде». Вот так, русский мужик, своим пытливым умом нашёл путь, как добраться до «меченого».

Кстати, в 1988 году, когда Горбачёв посещал завод в Омске, один инженер дал таки-ему по морде, а закона об оскорблении должностного лица тогда ещё не было и этот человек отделался наказанием в 15 суток за хулиганство. Сейчас, молодые люди заперлись в общественной приёмной Путина, где он никогда и не бывал, и стали требовать встречи с ним, их арестовали, и дали всем по пять лет тюрьмы – чуть ли не за терроризм.

Но в 1985 году всё ещё только начиналось, страна двигалась по инерции вперёд, и всё казалось стабильным. Вот и Иван Петрович решил своё стабильное положение улучшить защитой докторской диссертации и начал, в свободное время, на работе потихоньку подбирать и систематизировать материалы своих научных работ. Надо сказать, что дома он никогда никаких научных работ и вообще ничего связанного с работой в институте не делал. Бывало, иногда мелькнёт какая-то мысль, появится желание посидеть, подумать, записать, но это желание быстро перебивалось каким-то домашним делом: вынести мусорное ведро, сходить за хлебом или погулять с ребёнком и т.д., рабочее настроение проходило, а работать плодотворно он мог только по настроению.

Тем не менее, скоро черновик диссертации был готов и даже частично отпечатан на пишущей машинке – компьютеров тогда ещё не было. Чтобы довести дело до защиты докторской, было необходимо ещё 1,5-2 года, а в стране уже нарастал развал. Проводилось необоснованное повышение зарплат, но товаров в магазинах больше не становилось и уменьшалось их производство, что в условиях стабильных цен приводило к дефициту товаров в продаже. Стали появляться пустые прилавки в магазинах, начала процветать спекуляция – всё это вызывало возмущение людей и их недовольство властью, что и требовалось для предателей Советской власти.

Тогда власть, якобы для заботы о людях, разрешила организовывать кооперативы для производства товаров народного потребления и оказания услуг населению: так один источник прибыли власть отдала в руки предприимчивых людей, которыми как всегда оказались, в основном, лица еврейской наружности. Началось первоначальное накопление спекулятивного капитала торговлей «из-под полы» дефицитными товарами и в кооперативах. Характерно, что первые кооперативы образовались на платных городских туалетах, куда за вход надо было заплатить 20 копеек, причём, на платную основу были переведены все городские туалеты, по принципу: деньги не пахнут.

Руководители предприятий получили право реализовать ненужное, как бы, сырьё и сверхплановую продукцию кооперативам, которые они сами же и организовывали из своих родственником и знакомых. Поживились и молодые проходимцы из руководства комсомола, которые организовывали молодёжные внедренческие центры, занимающиеся перепродажей товаров и научных разработок.

Однажды и Иван Петрович воспользовался услугами такого центра следующим образом. Сделал самостоятельно нужную работу, а оформил её выполнение через молодёжный центр, которому и были перечислены деньги за эту работу, а этот центр вернул деньги, за вычетом своей доли, как зарплату исполнителям, т.е. ему и подставным лицам. Вот и вся технология, а он получил больше, чем за пять лет работы в институте. Но он только один раз продал свою работу из диссертации, а другие продавали чужие работы и многократно: можно представить какие суммы государственных денег прокручивались таким образом.

Многим предприятиям, и институту в их числе, разрешили переход на хозрасчёт: когда работа выполнялась по договору в институте и можно прибыль делить между исполнителями. Таким образом, денег на руках у людей становилось всё больше, а вот тратить их было не куда – товаров в магазинах не было, а только на рынках и в кооперативах, которые всё скупали и перепродавали по так называемым рыночным, а точнее, спекулятивным ценам.

Однако, пенсионеры, врачи, учителя, офицеры и многие другие не имели возможности дополнительного заработка и стали стремительно нищать, требовали перемен, что и было нужно власти. Тогда, коммунисты у власти и во власти стали утверждать, что социализм в России себя не оправдал: лучше цивилизованный капитализм, как в Европе или в США – вот перестроимся и будем жить сразу лучше. Так и началось предательство Горбачёва: от социализма к перестройке, от перестройки к рынку, а потом все будем жить прекрасно и удивительно при капитализме с человеческим лицом.

И вскоре, действительно, почти все стали жить удивительно, но не прекрасно, а безобразно, но это было потом. Горбачёв конечно предатель и дурак, но это тоже стало известно позже. Что предатель – это он сам говорит теперь, что его целью было уничтожить социализм в СССР, и он, как руководитель коммунистической партии тайно боролся против коммунизма. А дурак, потому что он надеялся уцелеть во власти даже после крушения СССР, но воры и проходимцы, сразу после развала СССР, выкинули и Горбачёва и теперь он рекламирует пиццу и сшибает подачки от Запада на бедность, хотя и не бедствует.

Конечно, тогда в СССР многие ещё не знали, что страной руководит предатель, но что дурак – уже было ясно всем. Перестройка на предприятиях началась с перехода на хозрасчёт, который для НИИ заключался в следующем. Раньше составлялся план научно-исследовательских работ (НИР) на пятилетку и на будущий год. Под этот план, НИИ получал бюджетное финансирование, которое покрывало все затраты на содержание НИИ, включая зарплату, технику, жильё, медицину и т.д., а институт отчитывался о выполнении плана НИР.

При хозрасчёте и том же объёме бюджетного финансирования, каждая работа плана НИР стала иметь свою цену, которая разбивалась по статьям затрат. Однако, фонд зарплат оставался прежний и было не важно, сколько ты сделал – все получали только оклад, в том числе и те, кто вообще никогда и ничего не делал, типа младшего научного сотрудника Чубайса, который числился в каком-то НИИ в Петербурге и приторговывал цветами у метро. Вот и у Ивана Петровича из шести подчинённых четверо были совершенно бесполезны и не пригодны к научной работе, но они приходили, отсиживали положенное время, выполняли какие-то разовые поручения и получали вполне достойную зарплату, впрочем, не зарплату, а содержание, потому что эта оплата не была ими заработана. А он, с двумя сотрудниками, делал всю работу сектора – так называлось его подразделение.

В отраслевых НИИ того времени были научные направления или отделения, которые делились на отделы по тематике, а отделы состояли из секторов, выполняющих конкретные работы. Если бы оплачивалась только сделанная работа, то вполне можно было бы обходиться меньшим количеством сотрудников, повышая оплату труда остальных. Но вот этого-то как раз и нельзя было сделать. Надо было оставить предприятиям фонд оплаты труда, но убрать контроль численности сотрудников и оплачивать конкретную продукцию, а не затраты на эту продукцию. Вместо этого, горбачёвцы в 1988 году сняли контроль государства за фондами оплаты труда и предприятия стали увеличивать оплату труда, не обеспеченную продукцией.

Появились лишние наличные деньги не обеспеченные товарами и услугами. Так и возник дефицит товаров. Люди получали деньги, но купить на них что-то было трудно, причём цены оставались низкие. Тогда власть горбачёвцев стала вводить талоны на мебель, телевизоры и прочее, которые распределялись по предприятиям, а где распределение, там и воровство. Так, к 1990 году дошли до талонов и на продукты питания, что конечно вызывало возмущения людей. Появились деятели, такие как Ельцин, которые справедливое недовольство людей направили на основы Советской власти, вместо увеличения производства товаров и продуктов.

Надо отметить, что и в тех условиях искусственных трудностей, каждый человек в СССР примерно в два раза больше, чем сейчас, потреблял продуктов, товаров и услуг. Вот такие нынче плоды демократии, поэтому и молодёжь сейчас, как и при царизме, становится низкорослой от плохого питания.

Биография любого человека в той или иной степени отражает события страны проживания: страна на подъёме и у людей открываются перспективы. Страна в упадке и разрухе и люди паникуют и начинают борьбу за выживание. Как говорит китайская пословица: «Не дай бог жить в эпоху перемен». Вот такая эпоха перемен наступила и в СССР, причём перемен к худшему: возврат назад, в прошлое, в отсталость.

Что такое капитализм, по сути? Это узаконенное государством право сильного – грабить слабых. Причём, сила эта является не физической, а финансовой, денежной и главное, что она передаётся по наследству. Наследственное право капитала и является основным признаком капитализма, определяющим его хищническую сущность. Конечно, наследование имущества должно быть, но уж никак не в размерах обеспечивающих пожизненное, безбедное и безработное существование наследников. Каждое поколение должно добиваться благополучия самостоятельно, собственным трудом, но на основе развития данного общества – государства в прошлом.

Стимулом развития капитала является прибыль, выступающая мерой накопления капитала. Лишите частный капитал прибыли и права наследования и нет капитализма, как, впрочем, нет и стимулов развития производства, что для общества также является неприемлемым. Отсюда вывод: капитализм нужен и даже необходим, но единственным владельцем капитала должно быть государство, что и было в СССР. А всё общество – это наёмные работники, их семьи и люди, находящиеся на содержании государства, которые располагают только тем капиталом, или если угодно имуществом, которое не может, или правильнее сказать, не должно приносить личную прибыль.

Личная прибыль должна добываться только личным трудом, качество и количество которого и должны определять получаемую от труда прибыль – зарплату, выгоду – это уже, как и на чей вкус называть. Эффективность работы государства – капиталиста через нанимаемых обществом управленцев – менеджеров и определяет прибыль, получаемую обществом, накопление капитала и то наследство, которое данное общество, в целом, передаст следующему поколению.

Что такое наследование капитала? Это передача капитала потомству или родственникам. Пусть кто-то личными качествами или воровством, грабежом и иным способом стал владельцем состояния, заключающегося в личном имуществе, финансах и средствах производства приносящих прибыль. Его потомки унаследуют всё, и у них нет стимулов – развиваться самим и самим чего-то достигать. Это ведёт к деградации, обычно уже в третьем поколении данного семейства. Как пример, династия Романовых или Демидовы, Ротшильды, Форды и другие.

А если наёмные руководители общества – государства оказываются полными дураками или агентами других, враждебных обществ? Тогда, это общество ждут потрясения или даже разрушение, что и случилось с СССР. Но прозрение наступает, как правило, поздно и далеко не для всех. На сокрытие правды работает пропаганда, именно поэтому средства информации тогда и сразу оказались в руках проходимцев и предателей и людям стали усиленно вбивать в головы, что они не так живут, так больше жить нельзя, нужна свобода частной инициативе и прочее.

Надо сказать, что на какое-то время и Иван Петрович поддался этой пропаганде. А чем плох лозунг «Кто лучше работает, тот больше зарабатывает»? В стране стали открываться кооперативы по производству некоторых товаров широкого потребления и оказанию услуг, но не было обеспечения этих кооперативов сырьём и главное, не ограничивалась прибыль этих кооперативов. Всё это вело к хищениям сырья с госпредприятий и неоправданному росту доходов кооперативов и откровенной спекуляции.

Общество стало очень быстро расслаиваться на богатых и бедных, правда богатых было ещё мало, а бедным пропаганда обещала тоже богатство, но потом – когда перестроим социализм. Народ требовал перемен и на этой волне к власти в России пришёл Ельцин – тоже предатель России, но и, как выяснилось позднее, горький пьяница. Конечно, окружение Ельцина знало его пороки, но они были готовы на всё, лишь бы добраться до государственной собственности и присвоить её любыми способами. Так, микроскопическая болезнетворная бацилла, попадая в организм, лишенный иммунитета, вызывает болезнь и гибель организма.

Советская власть последнего времени лишила людей иммунитета, а именно: борьбы за сохранение здоровья общества и его социалистических устоев с общенародной собственностью. Пропаганда перевёртышей постоянно твердила людям, что социализм в СССР победил полностью и окончательно, внутренних врагов уже нет, а с внешними врагами у нас мирное существование. А нет врагов, значит, нет бдительности и сопротивления этим врагам, и нет иммунитета. Поэтому, так легко и быстро СССР и рухнул под напором врагов и предателей, которые не только оказались в наличии, но и в большом количестве, а в первых рядах этих алчных разрушителей страны оказались партократы третьего поколения «революционеров-ленинцев» и как всегда, в таких случаях, представители «богоизбранного» народа.

Оболганный Сталин и здесь оказался прав, когда говорил об усилении классовой борьбы по мере развития социализма. Именно поэтому предатели всех мастей с пеной у рта обличают Сталина, пытаясь оправдать своё предательство, потому что режим захватившей власть в стране стаи бешеных дворовых шавок понимает, что никакого захвата власти им бы не удалось, следуй страна путём Сталина. Ещё Крылов писал: «Ай, Моська, знать она сильна, что лает на слона». А мёртвого льва может укусить и шавка.

В 1988 году, руководство страны, взявшее курс на демонтаж социализма, для организации хаоса в экономике, протолкнуло выборность руководителей предприятий, когда коллектив предприятия, любого, сам себе избирал директора. Это привело к массовому проникновению на руководящие должности говорливых проходимцев, не имеющих ни способностей, ни опыта, но щедро раздающих обещания повысить зарплату, выдать блага, проявить заботу.

Естественно, люди поддавались обещаниям и выбирали себе в начальники не того, кто умеет и может руководить, а тех, кто больше пообещает. Так, в руководителях и оказались никчемные говоруны и обещалкины, которые очутившись во главе предприятий стали немедленно улучшать своё материальное положение, вместо обещанной заботы о предприятии и работающих на нём людей.

Пришло время горлопанов, которые за два-три года привели экономику страны к краху. Сейчас это очевидно, а тогда большинством людей и Иван Петровичем, в том числе, выборность воспринималась как путь в правильном направлении. Кто мог предположить, что человек рвётся к власти не ради дела, а ради стяжательства? Были, конечно, и прозорливые люди, но кто их тогда слушал? А какие люди пришли во власть тогда, можно увидеть на нынешних депутатов всех уровней, министров и чиновников. Серая активная плесень захватила все эшелоны и коридоры власти и стала пожирать страну. Так солитёр, поселившись в человеке, истощает его жизненные силы и может привести к гибели, не осознавая, что гибель организма будет и гибелью самого паразита.

А в целом, жизнь всё ещё протекала, почти, как обычно: только приходилось стоять в очередях – уже за самым необходимым. По телевизору показывали толпы младших научных сотрудников и общественных активистов, которые, под умелым руководством провокаторов, требовали перемен. Ещё транслировались заседания Верховного совета, где такие же активисты – депутаты ратовали за демократию и лучшую жизнь без коммунистов, которые как-то незаметно, все и вдруг, куда-то подевались.

Летом 1990 года Ельцин захотел ещё большей власти и затеял выборы президента России, но ещё в составе СССР. И хотя уже были известны факты прямого предательства Ельцина и его пьянства даже в зарубежных поездках, но демократическая пропаганда всё это замалчивала или объявляла выдумкой коммунистов.

Как-то днём у метро «Октябрьская» женщина раздавала предвыборные листовки и спросила Ивана Петровича: «За кого Вы будете голосовать?» он ответил, что ещё не определился – все не нравятся, а выбирать не из кого. И женщина сказала: «Только не за Ельцина. Если Ельцин будет президентом, то к власти придут евреи и стране конец». Он удивился: причём здесь Ельцин и евреи? Теперь выходит: зря удивлялся. Этот пример свидетельствует о тщательной дезинформации населения со стороны СМИ.

И здесь же, у метро, произошёл курьёзный случай. Какой-то рыжий еврейчик стал предлагать купить прыгающую лягушку-игрушку на резиновой груше. Давишь на грушу, воздух поступает по шлангу под лягушку и она подпрыгивает. У Ивана Петровича дети подросли, и игрушка была не нужна, но эпизод запомнился. Потом лет через пять он увидел этого еврейчика по телевизору – это оказался Абрамович, уже олигарх, миллиардер, владелец нефтепромыслов, шахт, заводов, пароходов. Мелкий спекулянт, украв, с помощью власти, общенародную собственность, стал символом этой власти, символом успеха, лицом демократической наружности, которое пропаганда навязывает в качестве одного из идеалов «новой» России. То есть, ничтожество, посредством воровства превращается в столп общества, опору режима.

Однажды, в мае 2010 года, на одной из шахт в Кемеровской области от взрыва газа погибли около 90 шахтёров. Так вот, одним из владельцев этой шахты был Абрамович, но как виновник этой трагедии он нигде не упоминался. Напротив, это «уважаемое» лицо пользовалось почётом, и сам губернатор на одной из комиссий сказал: «Роман Аркадьевич, пересядьте сюда поближе, вам дует» (по-видимому, от кондиционера). Ещё бы! Не дай бог простудится Рома! А 90 погибших шахтёров это так, быдло, подземные нелюди, типа морлоков из «Машины времени» у Герберта Уэллса. И остальные олигархи того же пошиба: Фридман – спекулянт билетами в Большой театр, Прохоров – спекулянт джинсами и другие не лучше. «Во всём городе один порядочный человек – прокурор, да и тот свинья», – как говорил персонаж Н.В. Гоголя из «Мёртвых душ».

Потом, в августе 1991 года случился ГКЧП, который на самом деле был умелой провокацией, расчистившей путь ренегатам и врагам к власти в стране. Этот ГКЧП ещё называют путчем, мятежом, но как сказал классик: «Мятеж никогда не бывает удачным. Удачный мятеж называют иначе». Именно поэтому, удачный мятеж Ельцина в 1993 году он и его последыши называют иначе: восстановление конституционного строя и сохранение страны.

После ГКЧП, власть в СССР фактически перешла в руки Ельцина, а Горбачёв лишь номинально назывался президентом СССР. В декабре 1991 года тройка предателей СССР, а именно: от Украины – Кравчук, от Белоруссии – Шушкевич и от России – Ельцин собрались в Беловежской Пуще в Белоруссии и объявили, незаконно, о ликвидации СССР, что было встречено народами этих стран вполне равнодушно, под ликование всех и всяческих отщепенцев и так называемых демократов.

Навязанная народу демократия – есть ни что иное, как способ захвата и удержания власти, за счёт обмана и умелого манипулирования сознанием и волей большинства. Якобы выбранные, а фактически подставные властью, представители демократических органов, осуществляют в интересах этой власти угнетение большинства народа, через принятие множества законов в своих интересах и в защиту своей власти.

V

В декабре 1991 года, Иван Петрович попал в больницу. Видимо сказалось напряжение последних лет, угнетение сознания и неопределённость будущего, наложенные на нелады в семейной жизни. Новый год и переход к рыночной экономике, провозглашённый Егорушкой Гайдаром, он встретил в больнице.

Уже в январе 1992 года капиталистическое мурло полезло изо всех щелей. Цены на товары и услуги сразу выросли в два-три раза и практически ежедневно стали повышаться, так что в 1996 году цены уже были примерно в десять тысяч раз выше дореформенных, советских. Батон хлеба, стоивший в 1991 году 25 копеек, в 1996 году стоил уже около пяти тысяч рублей. И так во всём.

Зарплату, власть Ельцина, кроме самих себя, никому повышать не собиралась. Бюджетное финансирование учителей и врачей, школ, больниц и прочих, оставалось на прежнем уровне, утверждённом ранее. И вмиг все стали нищими. В магазинах появились товары, но купить их было уже не на что. Сбережения людей тоже обесценились. Такой пример. В декабре 1991 года Иван Петрович получил гонорар за выполненную работу и на этот гонорар можно было бы купить две машины «Жигули» (если бы нашёл где их купить!), а в январе, через месяц, на эти деньги можно было купить только четверть авто и так во всём. Весь производственный, научный и созидательный труд стал ненужным и мало оплачиваемым, а востребованной стала спекулятивная деятельность, поощряемая властью проходимцев и воров.

Миллионы людей, бросив работу, занялись «челночным бизнесом» – это когда в одном месте страны или за рубежом что-то купить, потом привезти к себе, продать дороже, а разница и есть «навар». Везде возникали стихийные барахолки, где в толчее люди продавали и покупали, назвали эти базары рынком, а переход от созидательного труда к спекулятивной торговле был торжественно именован переходом к рыночным отношениям. Но занятие спекулятивной торговлей чуждо духу русского народа и требует специфических, наследственных качеств, которыми обладают, например, арабы, евреи и некоторые другие «торговые» нации.

Русские способны к созидательному, творческому труду, но не к торговле. Недаром около половины всех значительных мировых открытий в науке и технике сделано русскими или имеющими русские корни людьми. Да и прежде, русские купцы, как правило, не только торговали, но и создавали производство, а уж потом, продукцией своего производства и торговали.

В Советское время приоритет был полностью отдан созидательному труду, которым занималось две трети трудоспособного населения страны СССР, теперь всё стало наоборот. Заводы и фабрики, колхозы и совхозы продолжали работать по инерции, но зарплату платить было уже нечем – средств на поддержку производства, в условиях инфляции, стало не хватать. Предприятия в расчётах между собой и людьми перешли на бартер – натуральный обмен продукцией: я тебе утюги, ты мне самовары, а этими самоварами завод расплатится с рабочими, которые продав эти самовары (если смогут!) на базаре, купят себе еду и вещи.

Торговая стихия захлестнула страну, как прорвавшаяся канализация заливает улицу нечистотами. Характерно, что первыми эта волна накрыла интеллигентствующую публику, требовавшую перемен, свободы и демонтажа Советской власти. И все эти «творческие» работники, научные сотрудники и инженеры неопределённых занятий, стали за кусок хлеба соглашаться на любую работу или прислуживать режиму по принципу лакеев: «Чего изволите?».

Переход к рынку в январе 1992 года Иван Петрович встретил в больнице. Уже через неделю кончились средства больницы, отпущенные государством на питание, и пациентов кормить стало не на что. Хорошо, что стал помогать «Аэрофлот», тогда ещё единственная и государственная авиакомпания, за счёт выручки от перевозок авиапассажиров. Но всё равно, питание в больнице резко ухудшилось и родственникам приходилось передачами поддерживать больных. Сейчас, конечно, это стало нормой, а тогда вызывало недоумение: как же так, в больнице и нет средств на питание больных? Впрочем, скоро стали заканчиваться и запасы лекарств, которые также стали предлагать больным покупать самим. Как говорится: «За что боролись, на то и напоролись».

И что интересно, всё это не вызывало активного сопротивления людей, а только недоумение, тем более, что власти во главе с Ельциным постоянно талдычили о временных трудностях и призывали немного потерпеть: скоро станет лучше, а потом будет совсем хорошо. Эти призывы слышатся и сейчас, через много лет после перехода к рынку, а фактически к капитализму. Страна в разрухе, а призывы и обещания остались прежними.

В конце января Иван Петрович выписался из больницы, так и не определив причину своего попадания туда и с рекомендацией соблюдать диету, что было совсем не трудно, поскольку зарплата научного сотрудника превратилась в фикцию. Впрочем, скоро стали образовываться новые авиакомпании, которые нуждались в специалистах по организации своей деятельности, в том числе по эксплуатации воздушных судов и Ивана Петровича стали привлекать к решению этих текущих задач с прямой оплатой выполненных работ помимо института. Так и удалось сохраниться, как инженеру, без перехода в торговлю или ещё куда-то, но это была уже не научная и творческая работа, а решение сиюминутных задач, что продолжается и по настоящее время.

Научная работа его и большинства, оставшихся в стране учёных отраслевой науки, свелась к торговле своими научными разработками прежних лет, консультированию предприятий и решению их текущих производственных задач. И здесь возникает вопрос о собственности на результаты своего труда. Кто хозяин? В СССР всё было объявлено общенародной, колхозной или кооперативной собственностью, кроме личного имущества граждан. Как же стали решать вопросы собственности новые власти? А вот как.

После Беловежского заговора страна СССР была насильственно разделена на самостоятельные государства по национальному признаку. Была советская республика Украина – стало независимое государство: Украинская республика и т.д. – всего на обломках СССР образовалось 15 независимых государств, при этом, некоторые народы, будучи автономными образованиями в составе этих государств-республик не захотели в них оставаться, за что «демократические» власти этих новых государств, стали огнём и мечом принуждать эти народы к демократии и начались войны. Как говорил Ельцин: «Такая вот, панимашь, загогулина», а за этой загогулиной сотни тысяч убитых и миллионы изгнанных со своей земли людей.

Все эти новые (осколочные от СССР) государства сразу же объявили своей собственностью всё, что находится на их территории и первой это сделала Россия, во главе с Ельциным: всё что находится в России это государственная собственность России. Но сразу же, вся эта спекулятивная околоельцинская свора стала вбивать в головы обывателей, что государственная собственность это общая собственность, а общая значит ничья, поэтому нужно чтобы у заводов и фабрик, земли и прочее были настоящие собственники и тогда от этой собственности будет эффект и польза.

Новыми собственниками были объявлены трудовые коллективы этих предприятий и колхозов – всё ваше, вот и распоряжайтесь. Фактически, всем бесконтрольно распоряжались руководители, которых эти коллективы себе и выбрали из активных «обещалкиных» и которые сразу же стали набивать свои карманы. Те, кто был честным и мешал проходимцам обогащаться – тех изживали, вплоть до убийства. Сейчас, даже трудно представить, сколько было в те годы уничтожено и оболгано порядочных людей.

Потом прошло немного времени и молодые реформаторы во главе с Гайдаром, прошедшие стажировку в зарубежных центрах по уничтожению экономики России, стали вещать со всех экранов и газет, что распределение собственности по коллективам это несправедливо: рабочий стал якобы хозяином завода, а учитель стал хозяином учительского стола и указки. Тут же объявился, похожий на рыжего чёрта Чубайс – лицо экономической национальности, из той же своры младореформаторов, со своим девизом: «Больше наглости!» Если делить людей по способностям на категории: «способен – очень способен – способен на всё», то эти реформаторы и их кукловоды как раз из категории «способен на всё».

Чубайс со своими зарубежными хозяевами стали делить достояние России на всех поровну. В ценах 1990 года, якобы на каждого жителя России приходилось государственной собственности на 10 000 рублей. Вот на эту сумму была составлена бумажка под названием «ваучер» и каждый стал владельцем такой бумажки, но куда её деть? Вмиг образовались по всей стране ваучерные фонды, которые, под гарантии государства, собирали эти бумажки с обещанием купить на них заводы и фабрики и каждому выдать акции на эту сумму, но уже конкретного предприятия.

Собрав эти бумажки, государственные, якобы, фонды вдруг исчезли, испарились вместе с собранными ваучерами, а собственниками заводов, шахт, пароходов вдруг объявились Фридманы, Вексельберы, Алекперовы и т.п. Эти типы, украв ваучеры с помощью власти, стали реальными собственниками всего достояния страны. Правда и люди со спекулятивным опытом, скупая ваучеры по реальной их цене за бутылку водки тоже могли прихватить свой кусок. Так, директор магазина, оценённого в советских рублях в сто тысяч (это стоимость десяти трёхкомнатных квартир) мог скупить 10 ваучеров и оформить за них магазин в свою собственность, конечно, дав взятку за это нужному чиновнику.

Например, институт, в котором работает Иван Петрович, в 1996 году, под разговоры о приватизации, был оценен в 51 миллион рублей (а это здания, оборудование и около 30-ти самолётов), что по тогдашнему курсу составляло примерно 10 тысяч долларов США. Если бы приватизация состоялась, то вполне вероятно, что собственником института стало бы лицо авиационной национальности, типа Ваучерберг.

В результате трёхходовой комбинации лиц финансовой национальности вся государственная собственность России стала их частной собственностью, священной и неприкосновенной, хотя эти пауки в банке продолжают борьбу уже между собой за лакомые куски, отнятые у народа путём обмана и махинаций.

Чтобы отвлечь внимание людей, власть объявила о приватизации квартир, в которых люди жили и которые и так были собственностью семьи: нельзя было только продавать. И вот, например, Иванов оформлял в собственность свою двухкомнатную квартиру на 4-х человек, а Березовский оформлял в собственность компанию «Сибнефть» (которую у него потом отобрал Абрамович), а в итоге почти все стали собственниками – такое вот равноправие.

В институте, при сокращении бюджетного финансирования, началась стихийная приватизация результатов работы НИИ за предыдущие годы и продажа этих результатов уже на коммерческой основе. У Ивана Петровича были собственные разработки, в том числе и проект докторской диссертации, которые он и продавал по договорам. Кстати этих результатов хватило ему лет на десять. Другие же продавали результаты работы института, оказавшиеся в их руках, поэтому в выигрыше оказались те, кто оформлял завершающие результаты научно-исследовательских работ.

Как и по всей стране, наверху оказались не те, кто сделал, а те, кто сумел прихватить, не те, кто умеет делать, а те, кому поручено. Но даже в этих условиях, численность работников НИИ очень быстро стала сокращаться и сейчас примерно в пять раз меньше дореформенной – советской, при этом, большинство лиц учёной еврейской национальности покинуло НИИ – стало и не престижно и материально не выгодно работать в НИИ. То ли дело, спекуляции разного рода и пошиба!

Поскольку, стали нужны конкретные результаты по конкретным самолётам, а Иван Петрович со своими сотрудниками занимался общими проблемами авиации и эти проблемы финансировались слабо, то в отделе стали раздаваться упрёки, что Иван Петрович со своими людьми живёт за их счёт. Тогда он написал рапорт начальнику института и выделился в самостоятельную лабораторию, а потом и в самостоятельный отдел и с лета 1992 года так и продолжает существовать экономически независимо. Однако, с развалом авиации объёмы работ сокращаются и у него из девяти сотрудников осталось пятеро, потом трое да и на них уже не хватает работы, а значит и достойной зарплаты.

Надо сказать, что командных должностей он никогда не искал и не стремился к ним, а достигнув уровня самостоятельной работы в должности начальника сектора, так и оставался им более 16-ти лет и только упрёки в иждивенчестве заставили Ивана Петровича организовать экономически самостоятельный отдел. В Советское время, главное было добиться самостоятельности в работе и, при отсутствии желания порулить в науке, разница в оплате труда руководителя низшего уровня с учёной степенью и руководства НИИ была несущественна.

Но в период разграбления страны всё изменилось. Руководство любого предприятия, независимо от формы собственности, стало выделяться в замкнутую группировку, которая отделяла себя от остального коллектива и устанавливала себе доходы в виде зарплат и премий, которые в десятки и сотни раз, превышают доходы исполнителей. Это и есть присвоение результатов чужого труда – к чему и стремилась вся эта свора, так называемых, демократов. В 1992 году всё только начиналось и содержание руководства ещё не было таким обременительным, поэтому исполнителям удавалось зарабатывать и на себя и на «того парня»: на руководство и всяческие вспомогательные службы и их персонал. К сожалению, жадность не имеет ни границ, ни национальности и экономические хищники 1990-х годов кажутся котятами в сравнении с волками двухтысячных годов.

В таких условиях Ивану Петровичу приходилось жить и выживать, да ещё и состояние здоровья, как говорится, желало лучшего. После выписки из больницы продолжались проблемы с сердцем: аритмия и перепады давления. И здесь несколько слов о квалификации исполнителей вообще и врачей в частности. Более двух лет он лечился от проблем с сердцем, проходил всевозможные анализы и исследования, назначались различные лекарства и процедуры, но ничего не помогало, пока при очередном исследовании не обнаружились камни в желчном пузыре и нашёлся грамотный врач, который знал, что воспаление желчного пузыря может проявляться через сбои в работе сердца.

Понадобилось два года, прежде чем Иван Петрович натолкнулся на врача-специалиста и это ещё повезло. Тут же дали направление на операцию: нужно делать немедленно, но он был не готов морально, дал врачу сто долларов и тот разрешил перенести операцию по усмотрению, но делать всё равно придётся – это не лечится. И тут в дело вмешался случай. Как-то, листая бульварную газетёнку, он натолкнулся на объявление о некоем средстве, которое лечит холецистит и растворяет камни. Решил попробовать, позвонил, а потом и подъехал и купил. Пропил эти капсулы месяц – почувствовал себя лучше, потом ещё месяц и пошёл, проверился: камней нет. Врач удивился: не может быть, но сохранились снимки – вот есть камни, а сейчас нет. Так, случайно он и вылечился, как оказалось на восемь лет, при этом курс лечения повторял ежегодно. А потом решил, что вылечился окончательно и перестал заниматься профилактикой – через полтора года болезнь вернулась, и операцию пришлось сделать, но это уже собственная вина: от самоуверенности, хотя врач-специалист и мог бы предупредить о необходимости профилактики. Да где его найдёшь специалиста?

Сейчас времена дилетантов. Если отставной подполковник руководит страной Эрэфией, министры имеют образование какое – угодно, только не по профилю своего министерства, а что творится внизу и какие там руководители и специалисты каждый знает по себе. Но ещё Крылов писал: «Беда, коль пироги берётся печь сапожник, а сапоги тачать пирожник». И вот такие горе-руководители сейчас повсеместно, мало того и исполнители частенько не имеют никакого отношения по своей специальности к выполняемому ими делу. Никто же из нас не доверится врачу-окулисту выполнять операцию, например, на ноге, а вот если учительница руководит здравоохранением или инженер-автомобилист занимается конструированием самолётов, то вроде бы и ничего особенного – пусть попробуют. А отсюда и разруха в стране и наших головах.

Некомпетентность руководителей всех уровней, умноженная на их самоуверенность и неприятие предшествовавшего опыта, приводят к плачевным результатам в любом деле, так как и исполнители начинают действовать по примеру руководителей. Сейчас, всем приходится часто сталкиваться по работе с людьми, которым невозможно ничего ни доказать, ни убедить их никакими аргументами. Ответ один: «Ну и что, это было тогда, а сейчас не так», или ещё проще: «Я так решил и всё!»

Итак, поправив здоровье, Ивану Петровичу надо было поправить и материальное положение, так как зарплата в НИИ стала нищенской и многие специалисты уходили в торговлю, на стройки, в охрану и т.д., а оставшиеся, часто брали отпуска без содержания и тоже пускались во всяческие подработки, чтобы свести концы с концами. Но не всем это удавалось и некоторые спивались и опускались, благо водка стала самым дешёвым и доступным продуктом, а выпивка на рабочих местах стала регулярной и повсеместной. И это реальное достижение победившей демократии.

Как-то, идя утром на работу, он увидел рывшегося в мусорном баке бомжа и узнал в нём бывшего инженера из НИИ. Тот собирал бутылки и жестяные банки. Иван Петрович подошёл к нему и спросил: «Ну и чем тебе не нравилась Советская власть?» Бомж злобно повернулся, по-видимому, не узнал и вполне серьёзно ответил: «Свободы не было». Вот что значит пропаганда! Человек лишился при новой власти работы и квартиры, стал бомжом, опустился, но зато мог свободно рыться в мусоре и во всём винил прошлую власть, которая дала ему образование, достойную работу и жильё.

Впрочем, Ивану Петровичу встречались и другие, быстро сменившие свою работу в НИИ, школе или на заводе на свободную торговую спекуляцию или посредничество. Встретит такого, спросит как дела? – Отлично, есть прибыль, купил машину и прочее, да здравствует демократия. Опять встретит через год. Как дела? – Да никак, обманули, разорили гады, всё продал, чтобы покрыть долги, будь проклята эта власть воров и проходимцев. Ещё через год. Ну как? – Наладилось, зацепился, доход хороший, осанна этой власти: так и флюгируют многие в зависимости от того: удалось что-то оторвать себе лично или нет. Это было бы смешно, если бы не было противно.

Впрочем, Ивану Петровичу повезло, и долгое время удавалось обеспечивать семье приемлемый уровень жизни, не меняя место работы и специальность. По инерции ещё работали некоторые заводы, авиапредприятия и ОКБ и, выполняя их заказы в индивидуальном порядке или через свой НИИ, можно было иметь приемлемый заработок, но без морального удовлетворения от такой деятельности.

Как говорится, счастлив тот, кто утром с радостью идёт на работу, а вечером с радостью возвращается домой. И так сложилось, что ни первой, ни второй радости Иван Петрович уже не получал.

На работе научная деятельность сменилась коммерцией по продаже знаний и опыта, а дома его встречала женщина, мать его детей, которая в мыслях и делах всегда имела, отличные от него, мысли и поступки. Как оказалось, он принадлежит к тем мужчинам, которые полностью разделяют библейскую заповедь: «Жена да прилепится к мужу своему». Но такого «прилипания», за долгие годы совместной жизни, у Ивана Петровича с женой не произошло, и причина уже не важна: важен результат. А результат такой – вместе живут совершенно разные и, поэтому, чужие друг другу мужчина и женщина, не имеющие никакой духовной близости, и связанные только общими детьми и бытовыми заботами.

VI

Так прошло начало 90-х годов, а в 1993 году, после фашистского переворота Ельцина, к экономическим и житейским трудностям добавился и психологический нажим со стороны средств массовой информации (СМИ), которые стали клеветать и обливать грязью наше прошлое. Трудно человеку в 50 лет постоянно слышать и видеть обвинения в том, что мы неправильно жили, ни к чему не пригодны, ничего не умеем и годимся только в подмастерья к зарубежным специалистам.

В эти годы Иван Петрович как раз начал ездить за рубеж по делам авиакомпаний, которые приглашали его, именно как специалиста, и оплачивали поездку, его труд, да ещё и институту перечислялись деньги по договорам. Так ему удалось съездить в Англию, Германию, Мексику, Пакистан, Тайвань и он убедился, что наши авиационные специалисты не только не уступают зарубежным спецам, но и превосходят их по широте знаний, умению отходить от шаблонов и самостоятельностью мышления.

Их специалисты достаточно глубоко знают что-то в узкой области, но стоит отступить в сторону и они становятся беспомощны. Так, в Англии надо было установить заплатку на самолёт «Боинг», получивший это повреждение при столкновении с автомобилем на стоянке. В России на ремзаводе технологи бы за день сделали чертёж, всё просчитали, а исполнители бы за пару дней всё сделали как надо. У них же из Лондона схему повреждения отправили в США на фирму «Боинг», там за две недели сделали чертежи и технологии, переслали назад и здесь в Лондоне на таком же предприятии, как и наш ремзавод, лишь за две недели справились с этим несложным повреждением.

Другой пример. Обучался Иван Петрович в Москве на курсах «Боинг» по эксплуатации самолёта В-757. Специалист от фирмы объяснял устройство одной из систем. В перерыве Иван Петрович спросил у него: «А какие отличия в этой системе от предыдущего типа В-737?» Специалист говорит, что не знает и надо спросить у специалиста по тому типу самолёта. Их инженер не знает, как было раньше и ему это неинтересно и ненужно. У нас же, наоборот, в советские времена, чем больше инженер знает, тем легче ему работать и принимать решения. И обычный наш специалист в авиации знает несколько типов воздушных судов.

Такое же положение и в других отраслях науки и техники. Да и по общему развитию, технический специалист за рубежом сильно уступает нашим, потому что всякие философии, истории, экономики и прочее, там, в университетах изучаются по желанию, а таких желающих очень немного. Такую схему обучения сейчас внедряют и у нас, чтобы опустить наших специалистов до их уровня развития, хотя и называют этот процесс реформами и улучшением образования.

И, раз уж коснулись иностранщины, то несколько слов об общих впечатлениях Ивана Петровича о западноевропейской жизни, которые не совпадают с глянцевыми картинками, показываемыми телевидением. Эти наблюдения относятся не к праздношатающимся туристам по улицам больших европейских городов, таких как Лондон, Гамбург и Франкфурт, а к техническим специалистам, с которыми ему приходилось сталкиваться по роду деятельности на авиационных предприятиях этих городов.

Рабочий день начинается в 5-6 часов утра и заканчивается в 2-3 часа дня. Чтобы рано вставать, надо рано ложиться, поэтому уже в 7 часов вечера в рабочих районах в квартирах почти нет огней – все уже спят, чтобы утром встать в 4 часа. Исключение: вечера в пятницу и субботу. Именно эти дни и показывают в западных фильмах. Правда клерки различных контор и банков работают, как и у нас с 9 до 18 часов и их называют «белые воротнички» в отличие от производственных работников, именуемых «синими воротничками». Стандартный отпуск всего две недели. Иммигранты, а по-нашему, – гастарбайтеры, работают только в ночную смену и на всяких вспомогательных работах.

Всё, что связано с развлечение и отдыхом в Европе очень дорого. Одеваются люди достаточно неряшливо и дёшево и никакая мода, среди тех с кем приходилось общаться Ивану Петровичу, не соблюдается. Книг на улицах или в транспорте никто не читает, как, впрочем, уже и у нас стараниями демократов осталось только бульварное чтиво. Кто-то однажды из писателей сказал, что если в стране много писателей – женщин, то это неблагополучная страна. А у нас сейчас одни Дашковы да Донцовы числятся в писателях.

В Европе царит культура «носовых платков» – это внешняя воспитанность, не подкреплённая образованием. Когда Ивана Петровича спрашивают, например, о культурных достопримечательностях различных городов и стран Европы, он, обычно, достает иллюстрированный альбом Москвы, показывает там отличные снимки известных мест Москвы и спрашивает, так ли они выглядят на самом деле, например в дождливый осенний день? Конечно, нет. Вот и за рубежом, какие-то достопримечательные места, как правило, выглядят достаточно убого и невзрачно.

В Азии, где совершенно другая цивилизация, всё представляется достаточно интересно и своеобразно. Но жить русскому человеку ни в Европе, ни в Азии, достаточно неуютно, наш образ жизни, или как сейчас говорят менталитет, отличен и от тех и от других и нам не нужны никакие Евроазии. Дайте жить спокойно здесь и по-нашему, но ведь не дают, сволочи!

Большое впечатление произвёл на Ивана Петровича Тайвань, вернее, его история развития. Тайвань являлся частью Китая. В 1949 году коммунисты Китая изгнали с материка социалистов во главе с Чан Кайши, которые с помощью американцев переправились на остров Тайвань. Этот остров тогда был почти необитаем из-за жесткого тропического климата: только по побережью кое-где были поселения крестьян и рыбаков. Остатки армии Чан Кайши, около 3-х млн. солдат, высадились на юге острова, построили бараки и стали каторжным трудом создавать государство. Работали по 12 часов, как в фашистских концлагерях, да и условия жизни были тоже лагерные.

И так несколько лет. Потом построили какие-то предприятия, стали привозить женщин с материка, семейным выделялись комнаты в бараках, и постепенно жизнь налаживалась – при диктатуре Чан Кайши. Это продолжалось 30 лет пока государство Тайвань не встало на ноги и смогло начать улучшать жизнь людей. Сейчас Тайвань является передовым государством с высоким уровнем жизни населения, которого стало больше 20-ти млн. человек. Страна прошла через диктатуру и принудительный труд, чтобы люди начали жить достойно, а диктатор Чан Кайши почитаем после смерти, как отец – основатель государства.

В СССР Сталин сделал тоже самое, но без принудительного труда для всех, да и в лагерях сидело не более 3-х % населения, в основном, уголовники. И тоже, за 30-ть лет, используя энтузиазм людей, было построено передовое государство с достойной жизнью для всех и дальше эта жизнь должна была только улучшаться, но этого, после смерти Сталина, враги сделать не дали, страну разрушили, а самого Сталина оболгали и облили грязью клеветы и домыслов. Так, при схожих условиях и исполнении, два государства: СССР и Тайвань пришли к совершенно разным результатам для своих жителей, а виной этому враги – внешние и внутренние, которые и торжествуют сейчас в России. Преемники Чан Кайши продолжили его дело, а преемники Сталина предали его дело.

Но вернёмся к заграничной жизни. Интересны взаимоотношения родителей и детей. Везде за рубежом, забота о детях только до совершеннолетия, далее уже на коммерческой основе. Чтобы взрослые сын или дочь просто так зашли в гости к родителям без их приглашения и там их покормили и дали денег – такого не водится. Учёбу и жильё дети должны обеспечивать сами. Однажды в Германии Иван Петрович сидел с немецкими специалистами вечером в ресторане, идёт выпивка и беседа и сосед – немец вдруг засобирался уходить. На его вопрос: «Почему?», отвечает, что он взял в долг у отца на постройку дома и сегодня как раз день очередного платежа отцу. Иван Петрович говорит немцу: «Ерунда, завтра ему отдашь деньги, отец ведь, подождёт». А немец не понимает: «Что вы, никак нельзя, он же мне дал под небольшие проценты и у нас отдать долг родителям даже строже, чем банку». А у нас забота о детях пожизненно. И такая разница во всём.

Вот и Иван Петрович, в отпуск приезжал к матери и привозил ей младшего внука на полное попечение. Сам отдыхал, а она возилась с внуком, ей за 70 лет, ему уже было за сорок, а всё равно для неё сыновья были детьми, за которыми надо заботиться.

Хаос в стране нарастал, и ездить в отпуск стало и некогда и накладно. Грабёж страны продолжался и представляется уместной следующая аналогия. Нашим трудом и трудом предшествующих поколений мы построили современный самолёт – нашу Cоветскую страну. Всё отлажено и этот самолёт – страна уже начал разбег, чтобы взлететь и подняться ввысь к лучшей для всех нас жизни. Но оказалось, что экипаж самолёта не имеет квалификации, а командир вообще не умеет летать, он обманом возглавил экипаж и имеет намерение не допустить взлёта. И вот на разбеге, когда двигатели работают на предельной мощности, чтобы взлететь, командир уводит самолёт с взлётной полосы, а сам выпрыгивает, в двигатели попадают грязь и камни, которыми являются предатели, мерзавцы и рвачи, двигатели ломаются, самолёт не может взлететь и по инерции продолжает двигаться по земле, впереди деревья, ямы и самолёт сталкивается с ними и начинает разваливаться на ходу на куски, пассажиры, вываливаются из обломков в грязь и на камни, калечась и обрывая свою одежду. А те, кто устроил всё это, они не пришли на этот рейс, сдали свои билеты и дождавшись катастрофы, теперь роются в обломках, растаскивая и похищая багаж и личное имущество пассажиров пока те, кто уцелел, ещё не пришли в себя.

VII

Авиация, где работал Иван Петрович, и без всяких аналогий стала разваливаться. Производство самолётов почти полностью прекратилось, все авиазаводы вместе производили в 90-е годы всего по 10-15 самолётов за год, тогда как ещё в 1989 году было выпущено около 600 самолётов и вертолётов гражданской авиации и около 500 военных, а доля советской авиации в мире составляла более 25%.

Но даже на эксплуатацию и ремонт авиационной техники, доставшейся от СССР, не было средств и его работа, как и большинства сотрудников института, стала сводиться к поддержанию стареющего и ветшающего парка самолётов и вертолётов. Исследованиями и испытаниями доказывалась дальнейшая безопасная эксплуатация самолётов, определялись условия такой эксплуатации и самолёты и вертолёты допускались к полётам сверх ранее установленных им ресурсов и сроков службы. Надо сказать, что советская авиационная техника и здесь оказалась на высоте и продолжает эксплуатироваться в течение уже 30-ти и даже 50-ти лет с момента изготовления. А имеющиеся аварии и катастрофы на 90 % являются следствием ошибок персонала и всяческих служб, а не из-за отказов техники.

Летний месяц отпуска 1995 года он провёл в городке на родине с сыном. Городок, ещё по инерции, жил прежней жизнью и надеждами, что всё образуется, но этим надеждам не суждено было сбыться. Как и везде, в провинции наступала безработица и нищета. Безработная молодёжь стала жить за счёт пенсионеров. Пьянство захватило большинство сельчан, появилось женское пьянство, что раньше встречалось крайне редко, и наркомания – явление прежде неизвестное. Надо сказать, что конопля, а по западному – марихуана, растёт в Сибири повсеместно: по обочинам дорог, в огородах, в полях и лесах. Поэтому, за «дурью» ходить далеко не нужно.

Иван Петрович помнил, что в детстве они рвали в огородах коноплю, выбивали созревшие чёрные зёрнышки, и ели их не зная, что из конопли можно добывать наркотики. И мак рос повсеместно в огородах, и никто не делал из него наркотики. А теперь власть научила людей добывать наркотики, но запретила сеять мак в огородах и наказывает за коноплю, которая, кстати, продолжает расти повсюду, даже на улицах, но вот сорвал, посушил и у тебя нашли – отвечай по закону. Как всегда борются со следствием, а не причинами, которыми являются нищета и безысходность.

Появилось множество магазинов и магазинчиков, где прежние учителя и рабочие стали заниматься перепродажей и спекуляцией. В детстве, в их городке с населением в десять тысяч человек было не более десяти продовольственных магазинов и 2-3 промышленных и хозяйственных и всем хватало, не было очередей, кроме дней, когда поступали в продажу какие-то дефицитные продукты и товары, но это было редко. А сейчас, наверное, около сотни только продовольственных магазинов на то же население. И так повсеместно. Все торгуют, как и он в науке, и ничего не производят: так и образовалось в стране общество потребителей, а вернее торговцев и потребителей.

Очередной зимой, мать, которая продолжала жить одна в городке, сломала руку, поскользнувшись, когда набирала воду из обледеневшего колодца. Хорошо, что помогли соседи: топили печь, готовили и т.д., но дальше она уже не могла жить одна, и встал вопрос о её переезде. К нему, она ехать не хотела – далеко, да и жить вместе она не соглашалась, а купить отдельную квартиру – они были не в состоянии. Тогда мать решила переехать к своему второму сыну, который жил в 200-х км на север от городка: но жить не вместе, а купить квартиру в обмен на свой дом.

Иван Петрович предложил, чтобы она дом не продавала и могла бы ездить летом на родину и жить в своём доме, а квартиру он ей купит, пусть подыщут – тогда квартира в городке стоила 4-5 тысяч долларов. Мать согласилась, но сделала по-своему: продала дом и купила квартиру рядом с сыном, которая освободилась только через полгода – мать не хотела никому быть обузой. Иван Петрович немного пожурил её, но дело сделано и ему стало некуда и не к кому приезжать в родной город трёх поколений: бабушки, матери и его.

Позднее, приезжая к матери, он по пути обычно заезжал и в свой городок на 1-2 дня, пройтись по знакомым улочкам, встретить знакомых детства: но всё это второпях и уже как турист, без родительского дома. А матери, через три года он всё-таки купил более удобную квартиру, где она и прожила остаток своих дней.

VIII

Середина 90-х годов стала кульминацией падения государства и общества. Правящая клика, не умея управлять, да и не желая своему народу, вернее не своему, а русскому народу, лучшей участи, заботилась только о собственном благополучии и стремлении удержать обманом захваченную власть, затеяла войну в Чечне, якобы для того, чтобы сохранить целостность России. Те, кто развалил СССР, разве могут что-то созидать? Эта война была организована, чтобы отвлечь внимание людей от их забот, и чтобы под шумок войны продолжать ограбление народа, сохранить власть и набить карманы. Как говорится: «Кому война, а кому мать родна».

Разве могло людям в СССР, даже в страшном сне, присниться, что на территории России будет идти внутренняя война с десятками и сотнями тысяч убитых и раненых людей? Конечно, нет, однако всё это случилось, а те, кто это организовал и исполнил, не понесли никакого наказания. Гитлера и его клику уничтожили, а вот Ельцин и его клика остались у власти и ельциноиды продолжают и править, и воровать. Воистину как сказал один из этой шайки проходимцев: «Россия ты одурела». При этом, гражданская война, по сути, в Чечне критикуется за якобы зверства русских солдат по отношению к чеченцам, тогда как превентивный ввод войск СССР в Афганистан, чтобы обезопасить границы и предотвратить ввоз наркотиков всячески поливается грязью.

Конечно, война в Афганистане могла быть предотвращена другими мерами, но она хотя бы имела достойную цель для всей страны, а не для своры ельциноидов, как война в Чечне. Однако, под грохот войны, Ельцину удалось остаться у власти и продолжить своё пакостное дело, а войну в Чечне закончить полной капитуляцией – нет, не врагов-чеченцев, а своей собственной власти перед горцами. И куда делись полмиллиона русских, проживавших в Чечне до войны, никого не интересует до сих пор.

После своей победы, чеченцы окончательно обнаглели, чем и дали повод наследнику Ельцина – Путину, чтобы закрепиться у власти, продолжить войну вновь. За эту, якобы победоносную новую войну в Чечне русский народ расплачивается до сих пор выплатами огромных сумм денег на восстановление Чечни и материальное обеспечение чеченцев. Что это именно так подтверждают бюджетные расходы Россиянии на содержание Чечни.

Сейчас мало кто знает, что в Великую отечественную войну многие чеченцы были за Гитлера, уничтожали русских, за что в 1944 году были всем народом, по приказу верховного главнокомандующего Сталина, высланы с Кавказа в Казахстан. Было выслано около 90 тысяч чеченцев. В 1957 году по указанию Хрущёва чеченцы смогли вернуться на Кавказ, но их стало уже около 150 тысяч. К прежней Чечне была добавлена от России ещё такая же территория, в том числе и город Грозный, и к началу ельциноидных чеченских войн число чеченцев ещё утроилось. Вот бы русскому народу такие результаты «репрессий» и войн.

Вторая половина 90-х годов так и прошла под канонаду чеченской войны и разграбление страны – России с распродажей всего и вся, что можно продать, хотя бы и за бесценок. Вот и Иван Петрович, когда успешно, но чаще за бесценок, распродавал свои опыт и знания, полученные и накопленные в прежней жизни в СССР. Каким-то чудом ему удалось удержаться от смены профессии и рода деятельности. Но поиски покупателей знаний и услуг уже не приносили никакого морального удовлетворения – это была уже добыча средств существования, никак не связанная с творческой научной деятельностью. И несколько слов о творчестве.

Ещё в царской России образованная часть общества ввела понятие «интеллигенция», под которым понимались образованные люди, занимающиеся профессионально умственным трудом, а именно: учителя, врачи, инженеры, писатели и почему-то: артисты, музыканты и художники. Интеллигенция выделялась как бы в особый класс общества в противовес сословным классам царской России, а именно: дворяне, мещане, крестьяне, духовенство и купечество. Отпрыски мещан или попов, получив образование, стали именовать себя и друг друга интеллигентами, самоутверждаясь выше своего сословия. Интеллигент в начальном значении это мыслящий, знающий, хотя если человек поёт, рисует или играет на скрипке, то почему он обязательно мыслящий?

Творчество присуще любой профессии и виду деятельности. Например, крестьянину, чтобы вырастить урожай, надо проявить никак не меньше творчества, чем музыканту играющему по нотам, или «художнику», нарисовавшему «чёрный квадрат» или «полёт раввина над Витебском». Тем не менее, именно эти представители «свободных» профессий, не требующих ежедневного обязательного труда в коллективе предприятия по распорядку, стали считать себя истинной творческой интеллигенцией, признавая всё же, сквозь зубы, и техническую интеллигенцию: инженеров, учёных и конструкторов, занимающихся созидательным трудом, которым, в конечном итоге, и создана вся современная цивилизация.

При царизме, основная часть интеллигенции занималась пустым критиканством общественного устройства в своём кругу, однако, если кого-то из них призывали во власть, они ревностно защищали и укрепляли эту власть. Как говорил Ленин: «Они считают себя мозгом нации, а на самом деле они не мозг, а говно».

Но мыслящая часть этой «интеллигенции» всё же понимала необходимость совершенствования общества и его политического устройства для сохранения себя и своего потомства и, во многом, благодаря им был разрушен царизм, ликвидированы сословные и имущественные привилегии и каждый получил возможность свободного творческого развития при поддержке и социальной защите государства. Официально в СССР было два класса: рабочие и крестьяне, а интеллигенция, в том же составе, стала именоваться прослойкой (а надо бы прокладкой!).

Отпрыски рабочих и крестьян, имея в довоенном СССР свободный и преимущественный доступ к бесплатному высшему образованию, выучившись, стали именовать себя интеллигентами в первом поколении, имея настрой на созидательный труд. Но их потомство, в основном, стало считать престижным только управленческую деятельность или свободные профессии, отрекаясь от своих рабоче – крестьянских корней, и считая, производительный труд не творческим и не престижным.

Мерой труда в обществе является его оплата, так вот, оплата труда артистов, журналистов, музыкантов и прочих подобных была в СССР такая же, как и токаря, слесаря, комбайнёра и даже ниже. Правда, мастера сцены, науки, искусства и управления имели достаточно высокую оплату своей деятельности, но должности и умение не передаются по наследству и их потомки опять вливались в основную массу интеллигенции имя которой – посредственность.

Посредственность, как плесень, занимает всё пространство – если с ней не бороться, губит всё живое и даже саму основу, на которой она паразитирует. Вот и в СССР, посредственная интеллигенция третьего поколения пронизала все поры государства, душила всё перспективное, подменяя стремление людей к творчеству и живому созидательному труду стремлением к материальному личному благополучию в ущерб и за счёт общества и государства. Под алчным напором интеллигентствующей плесени третьего поколения и образованщины, рухнуло государство СССР и все оказались в грязи и мерзости капиталистического мира наживы и индивидуализма: или всех грызи или лежи в грязи – вот современный девиз Российского потребительского общества.

С позиций потребительского общества всех людей можно разделить на три группы: творцы, посредники и потребители. Творцы – это те, кто создаёт реальную продукцию необходимую обществу. Посредник обеспечивает доставку этой продукции потребителю, который и использует её в своих целях.

Например, инженер создаёт автомобиль и организует производство, рабочий изготовляет этот автомобиль – они творцы; торговцы доставляют этот автомобиль потребителю и обеспечивают его применение – это посредники, а владелец автомобиля – это потребитель. Драматург пишет пьесу – он творец, артист в театре исполняет роль – это посредник, а зритель является потребителем. И в этом разделении нет ничего обидного или унизительного. Так, дети и старики, в силу возраста являются потребителями, но это не значит, что они нахлебники или паразиты. А вор, типа Абрамовича или квартирного грабителя, это потребитель – паразит в чистом виде.

В принципе с творцами и потребителями всё достаточно просто и ясно, а вот как с посредниками? С одной стороны они необходимы, хотя и не всегда, для связи творца с потребителем, а с другой стороны, излишнее посредничество нарушает связь творца и потребителя. Попробуйте ввести посредника между врачом и пациентом, между учителем и учеником и что же получается: получается реформа здравоохранения и образования – как она сейчас выполняется, т.е. разрушение. Деньги выступают, как средство обмена для творца и потребителя, но если они становятся главной целью этого обмена, то разрушается и производство и потребление. Изготовление и оборот денег это функция государства, а передача функции оборота денег банкам и частным лицам – это паразитическое посредничество, называемое ростовщичеством.

Маркс назвал банковскую систему кровеносной системой экономики государства. Но если кровеносную систему организма разделить на кусочки, как частные банки разделили сферы влияния, то эта система перестаёт выполнять свои функции доставки органам питание и кислород и такой организм погибает. Так и частные банки, ставя своей основной целью наживу, приводят к гибели промышленность и экономику государства, если нет жесткого регулирования их деятельности со стороны государства.

Государство должно регулировать обращение денег, их количество, доступ производителя к этим деньгам, а также обеспечивать денежными средствами органы власти, армию, медицину, образование и нетрудоспособное население страны, что и является залогом существования каждого государства. Много денег – это инфляция и инсульт экономики от высокого давления денег, а мало денег – это анемия экономики, слабость и деградация государства, что сейчас и происходит в России. Причём, в условиях нехватки денежных средств у производителей, одновременно идёт и инфляция этих средств, вызванная ростовщической деятельностью банков. Такой вот результат деятельности ельциноидов, паразитирующих на посредничестве между творцами и потребителями: в банковской системе, производстве и торговле.

Ростовщическая деятельность, а именно – ссуда денег под проценты и залог, осуждается всеми религиями, кроме иудейской. Иудеям и удалось навязать ростовщичество всему капиталистическому миру – как основное средство посредников для наживы и ограбления: и производителей, и потребителей.

IX

НИИ, где работал Иван Петрович, стал, в условиях отсутствия государственной поддержки, играть роль посредника между производителями авиационной техники и авиакомпаниями, продавая последним, знания и опыт своих сотрудников по обеспечению безопасной и эффективной эксплуатации самолётов и вертолётов гражданской авиации. Более того, в борьбе за своё существование, сотрудники НИИ стали придумывать и вводить различные ограничения на эксплуатацию авиатехники, типа техосмотров автомобилей, чтобы авиакомпании платили НИИ за снятие этих ограничений. Быть бы живу и уже не до государственных интересов, тем более что и сама государственная власть в лице чиновников показывает пример в приоритете своих личных корыстных интересов над какими-то там государственными заботами. Лозунг современных ельциноидов гласит: «Государственное – значит ничьё, взять ничьё – это не украсть, а найти, находка – это не воровство».

Деятельность Ивана Петровича в НИИ, тогда и сейчас, свелась к контрактам с авиакомпаниями по предложению своих услуг и разработок прошлых лет: за соответствующую оплату через институт или лично, по трудовому договору. Прокормиться на такой деятельности удавалось, но личные контакты требовали и неформальных отношений, которые сводились к совместным застольям с обильной выпивкой и незаметно, он превратился в бытового алкоголика с почти ежедневными возлияниями, в том числе и на работе.

Иногда, ещё по привычке, он писал какие-то научные статьи и публиковал их по материалам прежних разработок, но в целом деградация личности шла полным ходом. Хотя внешне всё выглядело вполне пристойно, но в минуты просветлений ему удавалось заставить себя задуматься: а что же дальше, тем более что примеров спившихся в эти годы знакомых инженеров и учёных было достаточно. И вот, отметив своё 55-летие, он решил прекратить доступ к алкоголю раз и навсегда. Знакомый врач говорил: «Нет вылечившихся алкоголиков, есть непьющие алкоголики. Хочешь бросить пить – никогда и нигде не позволяй себе даже одного глотка сухого вина». Так он и поступил и, к счастью, соблюдает этот режим до сих пор.

Чтобы избавится от соблазнов, надо было чем-то занять себя в свободное время. Иван Петрович решил подвести итоги своей научной деятельности в виде докторской диссертации. В авиационных научных кругах вполне доброжелательно отнеслись к этой затее, да и научный авторитет у него был. Нужно только написать саму диссертацию, да опубликовать несколько научных книг.

В наше время торжества частных интересов, над общественными, когда всё продаётся и покупается, издание научных или лженаучных трудов и книг не представляет никаких трудностей: плати деньги. Любое издательство сделает тираж любых, даже бредовых произведений эпистолярного жанра – только плати и, конечно, при условии, что в издаваемых опусах нет, как сейчас принято говорить, экстремизма, в виде нападок на частную собственность, демократию и животный эгоизм с призывами к их уничтожению.

Поскольку, деятельность Ивана Петровича в авиации была далека от критики общественного устройства, сложившегося в Россиянии, то собрав и систематизировав свои научные труды, он на свои деньги издал несколько книг, получил тиражи этих изданий на руки и бесплатно распространял эти книги среди своих знакомых на предприятиях и в ВУЗах. Потом из трёх книг он выбрал материалы, которые считал более отражающими его научную деятельность в авиации за 30 лет работы и, объединив всё это вместе, назвал докторской диссертацией.

Далее, пройдя все этапы организации и подготовки к защите, он успешно защитил докторскую диссертацию. Защита прошла как вполне обыденное событие: достаточно сказать, что его семья ничего об этом не знала, в день защиты, с утра, Иван Петрович был на работе и что-то делал, а после полудня поехал в университет и защитился.

Через полгода, получив диплом доктора технических наук, он стал дипломированным учёным. Конечно, всё, что им создано в науке, было создано до 90-х годов, в творческом возрасте от 30 до 45 лет и в годы Советской власти.

Создавать что-то новое в науке можно только до 40-50-летнего возраста, а далее идёт систематизация знаний и полученных результатов с целями их применения и популяризации, включая и учебные процессы при подготовке специалистов. А докторский диплом – это всего лишь бумажка, якобы подтверждающая квалификацию учёного. Почему якобы? Да потому, что сейчас, по данным Высшей аттестационной комиссии, которая выдаёт дипломы, до 50% диссертаций и соответствующих им учёных степеней покупаются лицами околонаучной национальности, имеющими деньги или соответствующие должности. Они нанимают учёных, те делают диссертации, как дополнительный заработок к своей, часто нищенской, зарплате, организуют защиту этих «диссертаций» теми, чья фамилия указана на первом листе и кто, потом получает соответствующий диплом учёного.

Сейчас среди чиновников, депутатов и коммерсантов сплошь учёные. Ну а какие они «учёные» на самом деле, показывает состояние дел в стране, в любой отрасли. Смотришь по телевизору: выступает доктор медицины, блондинка лет 30-ти, ей подпевает докторша экономики того же возраста, а их обеих опекает доктор политологии, но из депутатов Госдумы, и вот тогда понимаешь, что при таких «мощных» учёных будущее страны практически безнадёжно, потому что поставить предел торжествующему невежеству и алчности просто некому.

Впрочем, у Ивана Петровича, после его «докторизации» ничего почти не изменилось. Отечественная авиация медленно, но верно идёт к своему концу, сокращается парк отечественных самолётов и вертолётов и объёмы работ по новым типам самолётов – значит, сокращается и участие института в этих работах.

Впрочем, администрация института и разные юристы-экономисты плодятся как грибы, пожирая заработанные инженерами средства, которые тем всё труднее и труднее удаётся зарабатывать. Так глисты, заведясь в организме животного, изнуряют и истощают его, приводя в конечном итоге к гибели. И так же, как глисты, эти менеджеры, юристы и прочие дилеры не в состоянии понять, что гибель организма будет и гибелью этих паразитов. И не исключено, что демократия воров заставит Ивана Петровича зарабатывать на кусок хлеба и каким-то другим способом. Уже начал, как профессор, понемногу читать лекции в ВУЗе, а там глядишь недалеко и до привратника или дежурного электрика – так работают некоторые его ровесники и однокашники.

Мотивация труда свободного человека состоит из двух частей: духовной и материальной. Духовная часть – это удовлетворение от сделанного: что-то создал, придумал, построил, вырастил или просто сумел и добился. А материальная часть – это зарплата, доход, которые позволяют достойно жить человеку и, зависящим от него, членам семьи и родственникам.

Зло капитализма в том и заключается, что духовная мотивация труда ликвидируется и лишь случайно и у отдельных людей она может появляться при совпадении их наклонностей и квалификации с фактически выполняемым, по найму или добровольно, трудом. В итоге, остаётся только материальный стимул – добывание денег или дохода в любой форме и любыми средствами, а ценность личности, при этом, определяется только величиной дохода, который в свою очередь, и якобы, определяет ценность и полезность труда, выполняемого этой конкретной личностью. Поэтому ростовщик – банкир по его доходу является ценной личностью, а учитель, инженер и прочие – это ничтожные людишки, судя по их зарплатам в лилипутинской Россиянии.

Ивану Петровичу в течении этих 20-ти лет удавалось поддерживать материальное благополучие семьи на вполне достойном уровне, в отличие от большинства знакомых инженеров, да, пожалуй и профессуры ВУЗов, но вот удовлетворения от своего труда, как прежде, уже нет. Да и как гордиться сделанным, если он видел, что его дело на нём и закончится уже через несколько лет? Один из деятелей нынешнего режима (Греф) так прямо и сказал, что надо забыть про авиацию: не можем мы делать хорошие самолёты так и не надо их делать, а надо покупать за границей. Конечно это ложь и отечественные самолёты не хуже американских «Боингов» и Европейских «Аэрбасов», что Ивану Петровичу удалось, кажется, доказать в одной из своих технических книг, но эта ложь является руководством к действию для чиновников, которые за взятки от иностранцев успешно разрушают отечественную гражданскую авиацию, вплоть до полного её уничтожения. А как это делается показано выше.

Сейчас власть на всех уровнях захвачена алчными проходимцами, а то и откровенными предателями и ворами с интеллектом «на уровне мусорного ведра», которые пожирают друг друга и страну в целом ради денег и материальных благ для себя и только для себя. Достаточно включить телевизор, как сразу же появляются на экране две мартышки, изображающие из себя государственных деятелей, и из их словесного поноса становится ясно, что ни страна, ни народ им не интересны и не нужны. Их цель – власть и деньги и чтобы побольше, и подольше, а для этого: надо лгать и обещать, обещать и лгать и так – без конца.

Насмотришься на этих «вождей», а вернее «вожаков банды» с лилипутскими мозгами, внешностью и замашками лакеев, душой предателей и патологической ненавистью к народам России, сочетаемой с преклонением перед «западной цивилизацией» и конечно нет никакого настроения на творческий и производительный труд. А вот «творческая» интеллигенция пляшет и поёт осанну всему режиму и каждому такому деятелю в отдельности. И встаёт извечный русский вопрос: «Кто виноват и что делать?», на который история уже однажды дала ответ, а именно: виноваты сами, а что делать – показал русский народ в октябре 1917 года.

Хочется надеяться, что весь этот кровососущий гнус будет сдут с России и у всех россиян будет и будущее и интересная жизнь, и достойная работа по призванию.

Автобус подъехал к институту и Иван Петрович, закончив философствовать, вышел из него и направился в институт делать опостылевшую и бессмысленную работу.

X

Добравшись до НИИ, Иван Петрович выложил бумаги на стол, убрал принесённый с собой обед в холодильник и, усевшись на рабочее место, стал делать свою работу вместе с сотрудниками своего отдела, числом три человека, хотя два года назад их было пятеро, а три года назад – все семь. «Да, наши ряды пожидели», – подумал он и стал раскладывать свои бумаги. Уже несколько лет его работа заключалась в оказании практической помощи авиакомпаниям в эксплуатации отечественных самолётов некоторых типов.

Возникает какой-то вопрос, эксплуатант обращается к специалистам НИИ, а они, от имени института, дают ответ, что и как делать, чтобы и самолёт летал, и пассажиры не пострадали. Взамен каждая авиакомпания платила небольшую сумму за год вперед, чтобы Иван Петрович с сотрудниками получали зарплату и отчисляли деньги на содержание института. Но отечественных самолётов становилось всё меньше, соответственно и денег получалось меньше, отсюда и сокращение сотрудников, а к зарубежным типам самолётов, эксплуатирующимся в российских авиакомпаниях, их не подпускали: там изготовитель сам решал все вопросы с авиакомпаниями.

В общем, объём работ сокращается как шагреневая кожа, новые перспективные типы отечественных самолётов поступают поштучно в год, а при советской власти поступали сотнями в год. Да ещё аппарат управления в институте: всякие менеджеры, экономисты, юристы и прочие службы плодились как мухи, а зарплату им всем дай и хорошую – за счёт таких, как Иван Петрович и его сотрудники. Как говорится: «Один с сошкой, а семеро с ложкой». И так везде по стране. Смотришь, строится дом: 15-20 человек крутятся на всех этажах, а зайдёшь в контору, по-нынешнему офис, строителей – там сидит 30-50 всяких клерков. Недавно Иван Петрович прочитал, что на «Автовазе», в Тольятти, у генерального директора имеется 50 заместителей: какие уж тут автомобили – не до них, с замами бы разобраться.

Но основная работа института заключалась в проведении техосмотров самолётов, чтобы разрешать им летать ещё, обычно на год, причём за каждое такое разрешение владелец самолёта должен заплатить институту и разработчику самолёта довольно кругленькую сумму. Такая работа не требует глубоких специальных знаний и высокой квалификации, но доход, как и при техосмотре автомобилей, приносит хороший руководителям и исполнителям, поэтому ей занимаются проверенные и приближенные к руководству лица, умеющие прятать полученные средства и делиться ими с нужными людьми. Другие, как Иван Петрович, да ещё и со своим мнением, не допускались к этой кормушке.

Однако, отечественных самолётов становится всё меньше, новых почти не делают и кормушка пустеет: уже виднеется дно этого корыта. А вот то, чем занимался Иван Петрович раньше и на чём он стал учёным: разработка, испытания и эксплуатация новых типов самолётов – было никому уже не нужно, ввиду отсутствия новых самолётов, соответственно, такие работы не финансировались и такие специалисты как Иван Петрович стали не нужны.

Но пока, какая – то деятельность ещё теплилась, продолжал свою работу в институте и Иван Петрович, попутно читая лекции в авиационном университете, как профессор. Конечно, ощущение своей ненужности, как и ненужности своего дела, которому посвятил всю жизнь, и являлось тем угнетающим фактором, который давил на Ивана Петровича все последние годы его работы. Это бизнесменам – торгашам всё равно, что и как делать – лишь бы побольше денег поиметь любым способом, а он всё-таки какой – никакой учёный, и хочется сделать что-то новое и полезное людям да и стране в целом.

Выполнив кое-какие текущие дела и разобрав бумаги на столе, Иван Петрович обратился к мысли о поездке на родину, которая возникла у него ещё при пробуждении. Путешествие на родину всегда полезно и для здоровья и для очистки головы от гнетущих мыслей.

Сначала нужны авиабилеты. Включив свой компьютер, он вошёл в Интернет и нашёл рейсы авиакомпаний нужного направления. Рейсов было несколько каждый день, но цена билетов неприятно поразила: профессорской зарплаты едва хватало на билет туда-обратно. Был сезон отпусков, люди улетали и возвращались домой и авиакомпании взвинтили цены: благо никакого контроля и наказания за спекуляцию нет. Он посмотрел цены билетов на полёт за границу – слетать в Лондон обходилось гораздо дешевле, чем на такое же расстояние внутри страны. Конечно, в Лондон летают свои люди, а «дорогие россияне» могут и должны сидеть по домам.

Лет десять назад такая поездка на родину обходилась ему в десять раз дешевле, но инфляция и жадность «бизнесменов» постоянно поднимают цены на всё, в том числе и на авиабилеты. Помнится, что лет 40 назад, во время учёбы в институте, ему хватало стипендии, чтобы слетать домой на зимние каникулы и вернуться назад.

Решив, что лететь сейчас дороговато, он посмотрел расписание полётов на сентябрь и обнаружил, что цена билетов уменьшилась на треть – это и есть рыночная спекулятивная экономика в действии. Спрос должен рождать предложение, но в Россиянии спрос порождает только спекулятивный рост цен при том же предложении товаров и услуг.

Поскольку, его поездка на родину была прихотью, а не необходимостью, Иван Петрович решил перенести её на сентябрь месяц: так было и дешевле и проще по работе.

Определившись с поездкой в сентябре, он, как и всегда, стал планомерно осуществлять задуманное: предупредил всех, кого считал нужным, о своём временном отсутствии в течение недели сентября месяца; завершил текущие дела, требующие его участия и присутствия; заказал и выкупил авиабилеты; подготовил дорожную сумку и необходимые в дорогу вещи – в том числе и тёплые на случай внезапного резкого похолодания, что часто случается в Сибири в сентябре.

XI

Наступил сентябрь и день отъезда. Иван Петрович передал кота на временное жительство старшему сыну, собрал вещи и вечером вышел из своей квартиры, поспешая в аэропорт. Так началась его осенняя поездка на родину.

Выйдя из дома, Иван Петрович направился к автобусной остановке. В свои деловые поездки или в отпуск, как сейчас, он добирался до аэропорта на общественном транспорте и самостоятельно. Можно было бы попросить сыновей довезти его до аэропорта на своих машинах, но привычка к независимости позволяла ему обращаться за помощью или услугой только в необходимых случаях. Кроме того, вечерняя поездка по Москве на авто в аэропорт могла сопровождаться часовыми стояниями в пробках и привести к опозданию на рейс. Поэтому, Иван Петрович сел в автобус, следующий до ближайшей станции метро – благо проезд для ветеранов ещё оставался бесплатным.

Был осенний тёплый вечер. Поток автомобилей в Москву уже иссяк, и автобус двигался резво, однако, встречная полоса движения из Москвы в пригороды была на километры забита медленно движущимися машинами. Общество потребления, создаваемое в стране реставрированного капитализма, навязало людям мифы о престижности частной собственности, в том числе о престижности владения автомобилем, как признаке успешности его владельца.

Поэтому, многие, часто в долг, покупали авто, которых становилось всё больше и больше и, наконец, улицы городов переполнились автомобилями, которые в утренние и вечерние часы стали двигаться со скоростью пешеходов.

Престиж человека стал определяться не его личностью, а тем имуществом, которым он владеет: чем больше у человека вещей и средств – тем значительней их владелец. Человек при автомобиле заметен – наверное, он значителен, вот и бросились все покупать авто – более половины авто покупались в долг или рассрочку. Так и получается, что к среднему классу в стране относится не более 10% россиян, а авто есть почти у каждого третьего. Вот он проезжает мимо общежития коридорного типа – там люди живут семьями в одной комнате, а у общежития стоит целая стая новых автомобилей: на квартиру накопить честным трудом невозможно, а купить авто в долг можно, что многие и делают.

За этими его размышлениями, автобус подъехал к станции метро. Иван Петрович вышел из автобуса, спустился в метро, вошёл в вагон подошедшего поезда и сел на свободное место, поставив рядом на пол свою багажную сумку. Двинувшись от конечной станции метро, поезд на каждой остановке стал постепенно наполняться пассажирами, едущими с работы к местам ночёвки, потому что, для многих из них, место жительства стало только местом ночёвки, чтобы завтра, с раннего утра снова часами добираться до места работы.

Говорят, что счастлив тот, кто утром с радостью идёт на работу, а вечером с радостью возвращается домой. Какой либо радости на лицах окружающих Иван Петрович не заметил, как не замечал этой радости и на лицах спешивших вместе с ним на работу утром. Не было такой радости и на лицах владельцев автомобилей проезжающих наверху по улицам Москвы, хотя и считалось, что пассажиры метро – это люди уже более низкого ранга и все мелькающие на телеэкранах лица всячески подчёркивают, что не спускались в метро уже много лет и не знают стоимости проезда.

В прежние годы тоталитаризма, как учит всех телевидение, по крайней мере, половина пассажиров метро во время поездки читали книги или газеты. Сейчас читающий пассажир в метро уже редкость, зато много играющих на мобильниках или планшетах в какие-то замысловатые, но пустые и бесполезные игры, или исступленно разгадывающих кроссворды примитивного содержания. Люди раздражены, напряжены и по любому поводу готовы взорваться неспровоцированной яростью и бранью.

Сидевшая напротив подростковая парочка откровенно обнималась, держа в руках по открытой жестяной банке энергетического напитка – аналог наркотика, но как бы и не наркотик.

Доехав до конечной станции метро, Иван Петрович вышел наверх и пересел в автобус, следовавший в аэропорт «Внуково». Был уже поздний вечер и до полуночного вылета оставалось около двух часов. Дороги опустели, и через двадцать минут он подъехал к аэропорту. Огромное здание аэропорта представляло причудливое нагромождение металла, стекла и снующих около него автомобилей и людей. Фактически, это был целый город под одной крышей, живущий своей обособленной жизнью. Дело в том, что авиацией, в силу её дороговизны, пользуется ограниченное количество одних и тех же пассажиров: это предприниматели, торговцы и прочие менеджеры, которые летают по своим делам или на отдых за границей.

Посетители аэропорта были, в основном, молодые раскормленные мужчины и женщины, жизнь которых удалась – так они считали. Случайные пассажиры, типа Ивана Петровича, терялись в толпе этих успешных завсегдатаев неба.

До торжества демократии и частной собственности состав авиапассажиров был совсем другой. Это были командировочные, студенты и отпускники, а также те немногие, которых в полёт позвало несчастье с родными и близкими. Иван Петрович тогда тоже ежегодно летал один или с детьми в отпуск к матери – туда же куда он летел и этот раз – билет ему, как работнику авиации был бесплатный, а ещё на одного члена семьи билет был за полцены.

Всё было тогда продумано: в аэропортах не было ничего лишнего и никакой торговли, кроме общепита, сувенирных и газетных киосков, потому что в той стране – СССР действовала только одна авиакомпания – «Аэрофлот», а цены на билеты устанавливало государство и эти цены не менялись десятки лет. Государство само заказывало и строило самолёты, которые бесплатно передавались в аэропорты страны – авиапредприятиям, которые снабжались топливом для самолётов и всем необходимым для обеспечения полётов.

Самолёты летали, приносили прибыль, частью которой авиапредприятия и расплачивались с государством за эти самолёты, топливо и оборудование. Поэтому и самолётов было много – своих отечественных и новые поступали в авиапредприятия постоянно, а устаревшие самолёты списывались – летать было безопасно, и о террористах никто не слышал.

Четверть всех пассажирских самолётов в мире тогда выпускалось в СССР, сотни в год, а сейчас несколько штук, поэтому приходиться летать на устаревших, ещё советского производства самолётах или покупать американские и прочие иностранные самолёты. Такой стала страна, которая первой вышла в космос и имела мощную авиационную промышленность.

Килограмм нефти стоит меньше доллара, килограмм автомобиля – 10 долларов, килограмм самолёта – 1000 долларов, а килограмм космической продукции стоит 10000 долларов. Так что выгоднее производить: нефть или самолёты? Кому как. Народу конечно лучше делать самолёты: и работа многим, и квалификация, и зарплата. Хапугам – демократам, конечно, лучше качать нефть миллионами тонн за границу: хлопот меньше и деньги сразу остаются за границей – потом и сами убегут туда же.

И о террористах: войдя в здание аэровокзала, Иван Петрович сразу включился в процедуру досмотра и проверок, как если бы страна находится на осадном положении и кругом враги, шпионы и прочая нечисть. На входе его самого и сумку просветили рентгеном, затем он зарегистрировался на рейс и прошёл в зал досмотра, где его и багаж проверили уже окончательно, для чего пришлось снять верхнюю одежду до брюк и рубашки, разуться и показать все личные вещи. Ничего подозрительного у него не нашлось и, одевшись, он был пропущен в зал ожидания, где и стал ожидать вызова на посадку, размышляя об унизительных процедурах проверки.

В Древней Греции слово «демос» означало «народ», но под народом понимался только класс свободных рабовладельцев, потому что неимущие: толпа, чернь – назывались «охлос». Кратия – означало власть и дословно «демократия» – это власть рабовладельцев. В современных условиях демократия – это власть собственников над наемными работниками.

Демократия при частной собственности на средства производства, есть власть владельцев собственности над остальным населением, которое такой собственности не имеет. Эта власть, как и собственность, захватывается обманом или силой. Собственники, составляя меньшинство, принуждают остальных людей работать на их частную собственность или идти в услужение, чтобы обеспечивать им комфортную жизнь и защиту их частной собственности – фактически это экономическое рабство. Как от него избавится? Вернуть собственность тем, кто её создает – трудящимся, но не конкретным людям, а всему обществу в целом, ибо передать конкретным людям, значит создать новых собственников – паразитов. Так создавалась и действовала Советская власть при Ленине – Сталине, а потом деградировала, усилиями выродков.

Вся собственность тогда принадлежала государству, кроме личного имущества граждан и результатами использования этой собственности обеспечивались все, кто трудится, а также старые и малые. Государство управляло собственностью через чиновников и управленцев, которые руководили заводами и фабриками, школами, больницами, магазинами и всем-всем, где люди за свой труд получали зарплату. И условия жизни всех и каждого в отдельности в стране Советов медленно, но неуклонно улучшались.

Но чиновников и управленцев не устраивало их положение, когда нельзя воспользоваться результатами деятельности руководимых ими предприятиями в личных целях и кроме высокой зарплаты, никаких серьезных привилегий нет. Тем более, нельзя передать свою должность по наследству, как в странах капитала. Тогда и начались разговоры, а потом и пропаганда о неэффективности социализма: общая собственность – значит ничья, будет хозяин у каждого предприятия, он им распорядится лучше и всех обеспечит.

Так, рвачи и предатели начали разрушение страны, а Иван Петрович, как и все остальные, молча наблюдал за этим, поддаваясь пропаганде. Хозяевами предприятий, ренегаты из руководства страны, объявили их коллективы, которые стали сами выбирать себе руководителей, конечно из числа тех, кто больше обещал и эти «обещалкины» очень быстро разрушили всё производство. Стала ощущаться нехватка товаров и продовольствия, народ стал требовать перемен и на этой волне власть захватили предатели типа Горбачева и Ельцина, которые в итоге, со сворой прихлебателей, развалили страну СССР на куски, а в куске под названием «Россия» всю государственную собственность передали в руки ловких проходимцев и спекулянтов известной национальности.

Но мало захватить собственность – надо её удержать, потому что многие стали понимать, что их нагло обманули, ибо сказано: «Можно долго обманывать некоторых, можно некоторое время обманывать всех, но невозможно долгое время обманывать всех». Люди стали требовать возврата захваченной обманом собственности назад государству, а значит им всем, но кто же добровольно отдаст украденное, да и государство стало уже другое, не советское: оно стало на защиту новых собственников. Президент Эрэфии так и сказал: «Пересмотра итогов приватизации, – так они назвали ограбление народа, – не будет».

Всех, кто требовал возврата народной собственности, пропаганда лже-демократов стала называть экстремистами и даже террористами. К тому же, многие, не видя выхода из своей беспросветной жизни, стали на криминальный путь, грабя и убивая новых собственников, но чаще уничтожая ни в чём не повинных людей. Вот для защиты от таких бандитов – террористов и стали применяться различные меры защиты: в домах и квартирах ставились железные двери и решётки на окнах, на вокзалах и в аэропортах стал производиться досмотр пассажиров и багажа, в транспорте о забытых вещах надо сообщать водителю – вдруг это бомба!

Милиция-полиция из органа охраны общественного порядка превратилась в орган охраны новых собственников и подавления протестов населения, попутно занимаясь криминальным промыслом: обкладывая данью тех же собственников, охраняя их только за деньги или занимаясь различного вида поборами с автомобилистов, мигрантов и уличных торговцев. Вот и приходится в аэропортах раздеваться и просвечиваться: даже бутылку воды нельзя взять с собой – вдруг это не вода, а взрывчатка или какая – нибудь отрава. Раньше преступники сидели в тюрьме, а люди жили на свободе – теперь всё население за решётками домов и зон контроля, а преступники, укравшие целое государство, на свободе и под охраной власти, которую они сами себе и устроили.

Объявили посадку на самолёт и Иван Петрович, вместе с другими полуночными пассажирами, пошёл к выходу на перрон, там погрузились в автобус, который подвёз их к трапу самолёта и, после небольшой заминки у трапа, он прошёл в самолёт и сел на своё место, поставив сумку под сидение кресла.

Устроившись, он огляделся. Это был американский самолёт, марки «Боинг», далеко не новый и, наверное, взятый в аренду у какой-нибудь европейской компании, которая купила себе новые самолёты, а старые отдала в отсталые страны, какой стала и Россия. Покупать новый самолёт, рассчитываясь полностью за его стоимость в десятки миллионов долларов, сейчас мало кто может себе позволить. Обычно самолёт берется в аренду с правом выкупа: самолёт летает и приносит прибыль, частью которой и расплачиваются за этот самолёт. Так, за 5-10 лет самолёт выкупается полностью, а кредит на постройку самолётов, обычно беспроцентный, даёт государство Изготовителя: для Боингов – это США.

Но российское государство таких кредитов авиазаводам не даёт, поэтому самолёты строить не на что, соответственно, и продавать нечего, кроме нефти, вот и стали россияне летать на иностранных самолётах.

Рядом с Иваном Петровичем уселись двое жирноватых молодых людей, с ноутбуками и в золотых перстнях, которые тут же стали обсуждать какие-то закупки и продажи чего-то и свою выгоду от этих действий, не обращая внимания на посторонних.

Эта бесцеремонность тоже примета времени. Раньше деловые вопросы обсуждались только среди участников дела, а сейчас на улице, в транспорте или магазине люди по сотовому телефону во весь голос обсуждают дела и личные взаимоотношения, словно вокруг никого нет, а на сделанное замечание не обращают никакого внимания. Они – «личности», и их свобода действий превыше всего, а остальные вокруг – это просто ходячие манекены, так, по-видимому, они считают. Для своих соседей Иван Петрович явно был не свой: староват, одет просто и дёшево, ни перстенька золотого, ни дорогого телефона – так, совок, переживший своё советское время.

Самолёт, между тем, уже вырулил на старт, двигатели взревели во всю мощь и, разбежавшись, американский Боинг взмыл в небо над Москвой и над Россией, унося Ивана Петровича в его далёкое – близкое прошлое, когда жизнь была прекрасна и удивительна, люди добры, а будущее было светло, интересно и надежно.

РАССКАЗЫ

СЛУЧАИ из ЖИЗНИ Ивана Петровича Домова