Читать книгу Золенька и ее друзья из 21 века. Новогодняя сказка - Стефка Модар - Страница 1

Друзья – это подарок!

…Стены веков дружбе не помеха…

Глава 1. Новогодняя суета

В канун нового года на улицах маленького города свирепствовала метель. Все жители, и стар, и млад, сидели по домам, боясь высунуть нос. Однако это не мешало им готовиться к Новому Году.

Метель бушевала вовсю. Улицу так замело, что едва различимы силуэты путников. Те, объединившись в группы, двигались к своим домам. Одна из них, шла в направлении одного из домов. Не было возможности понять, кто идёт. Силуэты лишь временами вырисовывались сквозь белый колючий снег, выдавая, кто же в этой группе. Снег так стремительно ворвался несущейся лавиной на просторы городка, что внёс сплошные неудобства. Уже несколько лет не было такого снегопада.

Группой смельчаков, оказались неразлучные друзья. Они, противостоя снегу, утопая в сугробах, спешили домой. Самой первой заметной фигурой был Щелкунчик, по выправке герой-кавалер. Второй, не менее приметный среди них, не кто иной, как старый Плюшевый Мишка, грузный с оторванной лапой. Тот под тяжестью своих опилок, проваливался в глубокий снег, буквально по грудь. Третий, рваный ободранный Кед. Четвёртый, изношенный до дыр Валенок. По нему было видно, повидавший в жизни всё, или, по крайней мере, очень многое. Пятый, хромающий Оловянный Солдатик.

Друзья, утопая в снегу, молча несли огромную ветку ёлки. Группа молчунов спешила домой. Там их наверняка заждались.

Вглядевшись вдаль, те заметили блики мерцающих огней в окнах маленького уютного дома. Всё говорило о том, что в их доме новогодние приготовления.

Обитатели дома готовились не только к Новому Году, но и к новоселью. До недавнего времени они жили в уличном мусорном баке. Тот был им родным домом. Но однажды всё изменилось. Местный бомж собрал их всех в большую-пребольшую коробку, и выставил на улицу. С этого момента друзья обрели новый дом, найдя в нём тепло и уют.

В новом доме действительно много места, несколько комнат. Как раз в одной из них и шли приготовления.

В этой просторной комнате очень уютно. Все заняты новогодними приготовлениями. Стоптанный Шлёпок, казалось бы, должен быть обижен на своё подуставшее житьё-бытьё. Однако, тот, просто, само добродушие. Наверно в бытность, хозяин его очень любил.

Чешка, руководящая всем процессом, как никто активна и подвижна. В ней всё говорит о том, что она из «пары», которую носила, не меньше, как чемпионка мира по художественной гимнастике.

Пинеток с яркими помпончиками, снующий по комнате, как заводной, с детской наивностью подсказывал, как лучше сделать то или другое. Да так, чтобы всем понравилось. Ведь он родом из детства, был, очень любим. В его памяти теплится облик малыша, что радовался первым дням жизни. В Пинетке, как ни в ком другом, жило детство.

Матрёшка, легко и быстро бегающая по комнате, неукоснительно оберегала всех, чтобы не дай Бог, не повредили себя, не перессорились. Отсюда можно сделать вывод, что её дети и внуки живут своей жизнью, отдельно от неё. И ей так не хватает заботы о малышах.

Сланец, яркая вьетнамка, вероятно привезённая с какого-нибудь южного побережья, не был никому помехой, как мог, старался помочь.

Футбольный мяч, латанный-перелатанный, авторитетно делал всем замечания, порываясь, всё сделать сам. И он имел на это право. Как-никак, а на его счету столько побед! Чешка, бегающая по комнате, изводилась в тревоге.

В очередной раз, посмотрев в сторону окна, та в отчаянии пробубнила:

– Метель! А наши неизвестно где.

Тут же накручивая себя, требуя ответа, в нетерпении обратилась к друзьям:

– Ну, где же наши? Какая ёлка в такую метель?

Переходя на слёзы, с неподдельной плаксивостью пробормотала:

– А вдруг их занесёт снегом?

На что Сланец чихнул. Чувствуя неловкость, тот, закрывая рот рукой, испуганно посмотрел по сторонам. Остальные, теряясь, в укор зашикали, боясь шквала слёз Чешки.

Пинеток подойдя к Чешке, взяв за руку, попытался успокоить:

– Не расстраивайся! Это же новогодняя ночь! Здорово, что она снежная!

Сланец, чихнув в очередной раз, не на шутку испугался, мгновенно закрыл нос рукой. На этот раз, все смотрели на него с удовлетворением.

Шлёпок радостно подметил:

– Вот и Сланец чихнул на правду.

Сланец тут же засиял. Поспешил чихнуть, правда, уже нарочно. Это заставило остальных усмехнуться. Пинеток констатировал, что надо просто подождать.

Матрёшка, передвигаясь по комнате, охая, ахая, по-старчески бубнила под нос:

– О-хо-хо!.. О-хо-хо!..

Её мысли были заняты одним, чем бы отвлечь друзей. Ожидание как-то некстати затянулось.

Она, не мешкая, поспешила к книжному стеллажу, найдя сказку «Золенька», позвала остальных:

– А ну-ка! Давайте-ка, я вам почитаю сказку!

Сланец, стоящий рядом с ней, улыбаясь, подметил:

– Верно! Так и время пролетит.

Шлёпок побежал к окну. Стоя в напряжении, он всматривался вдаль, в конце концов, что-то заметив, в запале прокричал:

– Смотрите! Смотрите! К нам идёт ёлка!..

Все опрометью побежали к окну. Прилипнув к стеклу, они с интересом вглядывались вдаль. За окном были видны неимоверные сугробы и шагающая ёлка. Мячик незаметно выбежал из комнаты.

Друзья, нёсшие ёлку, наконец-то, подошли к дому, раскачивая веткой, как бревном, постучались. Дверь неожиданно быстро открылась, из проёма кто-то выглянул. Это был Мячик, показывающий пальцем: ТЦЦЦЦЦЦ!..

Друзья с ёлкой в руках молча вошли в дом.

Кажется, вся улица слышала радостные крики:

– Ура! В нашем доме праздник! К нам пришла Ёлка!..

Дверь тяжело закрылась. На улице стало пустынно. Только изредка слышался пугающий вой разъярённой вьюги:

– У-у!..

Ей уже некого было пугать и морозить. Все разошлись, разбежалась по домам. Им было чем заняться. Как-никак! Скоро Новый Год!

Вот и за этими окнами шла суета, мелькали силуэты жителей этого маленького дома.

Метелица с завистью заглянула в окно. Ей стало интересно, как идут приготовления. Заметив дружный переполох, та улыбнулась, умилившись тому, что хоть кому-то сейчас так радостно, хорошо и весело. Не то, что ей, неприкаянной, блуждающей по одиноким улицам. Никто не пригласил в дом, чтобы вместе отпраздновать Новый Год.

* * *

В зале торжеств маленького дома царила суета. Чешка, Пинеток, Шлёпок, Матрёшка, Сланец дружно и старательно убирались.

Оловянный солдатик, Плюшевый Мишка, Валенок, Мячик, Кубик украшали ёлку.

Кубик в преддверии Нового Года был весь расписной. Ему так хотелось походить на «Кубик-Рубик». Тот его дальний родственник, жил в далёкой горной стране. Венгрия.

Чешка, подбежав к ёлке, подтягиваясь на носочках, старалась повесить последнюю игрушку «Золеньку».

Наконец та водрузилась на место. Все с восторгом смотрели на величественную ёлку, казавшуюся сказочной.

Подошедшая Матрёшка, всплеснув руками, невольно восхитилась:

– Красавица!

Все собравшиеся у ёлки поддержали, хором:

– Красавица!

Мячик, стараясь всех подзадорить, мельтешил перед глазами; смеясь, указывая, то на ёлку, то на себя, то на остальных, с лукавством подметил:

– Вот это Ёлка! Ай, да молодцы!

Все улыбались. Довольные тем, что подготовка завершена, усталые, но счастливые стали расходиться.

Матрёшка, заботливо обнимая Чешку и Пинетка, сказала:

– А теперь, мои дорогие, пора и отдохнуть. Пошли родные!

Все поспешили на выход. Пинеток, украдкой, незаметно для остальных, оглянулся назад. Его до сих пор восхищала нарядная ёлка.

Матрёшка машинально потянула того за руку, при этом на ходу беседуя с Чешкой.

Последняя неугомонно восхищалась:

– Наша ёлка самая красивая!

Матрёшка, поддакивая, заверила:

– Конечно! Она ждала своего часа, чтобы предстать королевой!..

Подойдя к двери, все, улыбаясь, в обнимку вышли.

В зале стояла тишина. Ёлка блистала в россыпи серпантина, дождя и игрушек.

* * *

Вездесущая Метелица металась по улице; не находя себе места, с любопытством заглядывала в окна дома, переходя от одного к другому. Она, буквально прилипла к стеклу, глядя внутрь, рассматривала обитателей дома. Те сидели у горящего камина.

Щелкунчик, Плюшевый Мишка, Кед, Валенок, Оловянный солдатик, Кубик, Мячик, показалось, уже дремали. И это было действительно так. Тогда, как Чешка, Сланец, Шлёпок и Пинеток затаив дыхание, слушали сказку «Золенька».

Матрёшка читала:

– И помнила, Золенька, слова матери, ушедшей на небеса: «Милое Дитя, будь скромной, и Господь тебе всегда поможет, а я буду твоим Ангелом Хранителем…»

Под треск дров в камине, под монотонное чтение уже дремлющей Матрёшки, слушатели, впадая в дрёму, медленно засыпали.

За окном металась Метелица. Сделав взмах, та тут же исчезла. И как-то неожиданно валом повалил белый пушистый снег.

Через оконное стекло доносился отдалённый вой вьюги:

– У-у!..

Пинеток глядя на спящих друзей, ворочался, ему не спалось, встав, сторонясь всех, тихонько вышел.

Он проник внутрь торжественного зала, поспешил посмотреть подарки. Те стояли под ёлкой. Подойдя вплотную, перебрал каждый, но среди них для него не оказалось. Расстроившись, тот с грустью стал разглядывать игрушки на величественной ёлке, на глаза попалась игрушка «Золенька», в лице сказочной девочки-златовласки. Пинеток смотрел настолько заворожённо, что под воздействием неописуемой красоты, какой-то необъяснимой магии, невольно стал переноситься в сказку. Здесь явно присутствовало волшебство.

Силуэт отделился, в мгновение растворился в пространстве, перейдя в сказку «Золенька».

Присутствующие в комнате глубоко спали. Все видели один и тот же сон. Отделявшиеся от них силуэты исчезали в пространстве. Один за другим переходя в сказку, где на дворе стояло лето начала 20-го века.

Глава 2. Путешествие в сказку

Сказка казалась сном. Первой они увидели, Золеньку. Хрупкая девочка 10 лет шла по улице, собирая в корзину, старую грязную обувь, выставленную на порогах домов.

Из двери одного из домов вышел балетмейстер Лазар, 30–35 лет, юркий мужчина с пикантными усиками.

Тот, раскланиваясь, глядя в дверной проём, тараторя, заискивающим слащавым голосом, заверял:

– На балу!.. Ваша дочь, Милейший, будет самая лучшая! Лазар знает своё дело! Просто так не берёт денег с людей.

Тут же пересчитав деньги, засунув их в карман, во всеуслышание выкрикивая, бросил:

– Он лучший преподаватель танцев! Экстра-класс! Жду на балу!

Дверь закрылась буквально перед его носом, но это не омрачило. У него было сияющее лицо. Деньги радовали и грели ему душу. Он по инерции сделал учтивое «па».

Было слышно отдалённое ворчание хозяина дома:

– Дорогое удовольствие!.. Танцы скоро меня разорят!..

Чертыхаясь, тот зашёлся в ярости:

– Напои, накорми, ещё и «па» оплати!

Зло:

– Я не банкир!

Его слова оборвались в смачном плевке.

Почесав затылок, Лазар, пятясь задом, поспешил отойти. Он был в хорошем настроении, потирая руками, самодовольно усмехнулся.

Ощутив неописуемый восторг, сознавая, что за свои услуги дерёт втридорога, тот стал выписывать поистине парящие «па»; в конце концов, сбил с ног Золеньку. Та, кажется, совсем не вовремя оказалась в метре от порога столь негостеприимного дома.

Девочка с корзиной в руках упала в лужу. Секунда и обувь вразброс валялась на земле.

Однако она не расстроилась. Ей было смешно видеть почтенного человека в таком виде. Тот, радуясь, как мальчишка выписывал заправские кренделя, что было явно не по статусу.

Девочка, прыснув от смеха, тут же прикрыла рот ладошкой.

Лазар глядя в ее сторону, сделав брезгливую гримасу, кривляясь, констатировал:

– Фи! Замарашка!.. – стряхивая с пол сюртука невидимую пыль, сторонясь ее, исчез.

Девочка, встав с лужи, перестала улыбаться. Оторопев, поджимая губы от обиды, та, тыльной стороной ладони, стала вытирать набежавшую слезу, но тут же ей опять стало смешно.

Выйдя из оцепенения, она стала собирать обувь. Ей было так весело, что, не сдержавшись, пританцовывая на ходу, поспешила повторить «па» Лазара. Выходило неуклюже. Та, не обращая на это внимания, напевая весёлую песенку, удалялась всё дальше и дальше.

* * *

Друзья из 21 века появились словно ниоткуда. Провожая взглядом удаляющуюся Золеньку, те, осторожно осмотрелись по сторонам. Спустя минуту они направились вглубь городка. Друзья брели по одной из улиц, не имея возможности определиться в каком же направлении идти.

Неожиданно для всех прогремел гром. Друзья поспешили укрыться под навесами соседних домов, рассредоточившись, кто куда.

На бегу из рук Матрёшки выпала книга сказка «ЗОЛЕНЬКА». Поднявшийся ветер неистово ее трепал, с громким шелестом перелистывая страницы.

Друзья из 21 века, найдя убежище, кое-как устроившись, дрожа от холода, прижавшись, друг к другу, заснули.

В окнах одного из приютившего дома горел свет. Видно там ещё не спали.

И это было так. Местный сапожник делал очередной заказ, и ему было не до сна.

В небольшой каморке при чадящей керосиновой лампе, мужчина, на вид 35–40 лет, сосредоточенно работая, чинил обувь, монотонно постукивая молоточком. Это был отец Золеньки.

Но кажется, его постукивания кому-то не понравились; раздался сильный стук по потолку, за ним последовал женский окрик:

– Не стучи! Спать мешаешь!

Женщина явно была раздражена, так как вновь проорала:

– Не жги керосин, не миллионер!..

С испугу тот стукнул молотком себя по пальцу, от боли прикрывая рот, тут же приглушил свет керосиновой лампы.

Этажом выше жила Аманда, женщина бальзаковского возраста, 32–35 лет, жена сапожника.

Та, нежась, ворочалась в постели, периодически искоса, с заботой, поглядывая на сопящих и храпящих дочерей, маясь душой. Сердце матери было начеку. Те спали вдвоём на одной постели.

И тут, она резко, казалось бы, без каких-либо причин, впала в истерику, стуча кулаками в подушку, с содроганием думая о своём, плача, прошептала:

– За что мне все это? Разве я мечтала о таком женском счастье?..  – шмыгая носом, размазывая по щекам слёзы, – об этом?

Поднимаясь на локтях, Аманда принюхалась, брезгливо передёрнула плечами.

Ей стало жутко, кривясь лицом, зло пробормотала:

– Вакса, макса, гуталин!

Подняв подушку, разорвала наперник; пребывая в состоянии неистовства, разбрасывая пух; глядя вдаль, с кривой усмешкой прошептала:

– Уйду! Надоело! Хочу быть королевой! Я задыхаюсь здесь.

Хватаясь за горло, закашляла, выдавливая:

– Аллергия!.. Я терпеть не могу моего противного муженька и его «гуталиновое дитя». Эту Зольку!.. – упав плашмя на постель, тупо глядя вверх, стала вспоминать.

* * *

Память перенесла в прошлое, туда, где жила ее бабка. Аманда воочию увидела ту, сидящую на бревне возле неказистой хижины. Бабка курила трубку, гоняя рукой кота. Тот, орал, как ненормальный, и путался в ногах.

И как раз в это время появилась она, Аманда, миловидная молодая женщина с чемоданом в руке. Рядом с ней две девочки, близнецы. Совсем крохи, около 4-х лет.

Бабка, недружелюбно встречая, зашлась сарказмом, крича:

– Явилась, не запылилась! Неужто вспомнила?! Что надо?

Она, стояла перед той, виновато потупив взгляд. Бабка, не обращая на неё внимания, бегло посмотрела на девочек. Трогая то одну, то другую за щёку, тяжело вздохнув, недовольно бросила:

– Худышки! Не в тебя! Ты была кровь с молоком!

Посмотрев исподлобья, испепеляя внучку суровым взглядом, с неподдельным интересом, не скрывая язвительной ухмылки, поинтересовалась:

– Отец-то, кто?

Аманда, не поднимая глаз, пробормотала:

– Американский матрос.

Бабка, раскуривая трубку, затягиваясь дымом, с сарказмом процедила:

– Поматросил и бросил.

Аманда, кивнув, уронила скупую слезу.

Бабка безразлично выдавила:

– Ну, а я, на кой ляд тебе сдалась?!

Аманда, вскинув глаза на бабку, осмелилась признаться:

– Скоро здесь будет танцевальный турнир!.. – глядя на бабку с надеждой, тихо пробормотала, – можно я у тебя поживу?

Бабка отрицательно покачала головой:

– Я слишком старая! Не до гостей!

Аманда, упав на колени, стала умолять:

– Бабуль, разреши остаться! Нам некуда идти! Устали с дороги.

Незаметно дёргая девочек за косы, пуская слезу, продолжала умолять.

Девочки, реагируя на боль, тут же заплакали, одна громче другой.

Бабка, выбитая из колеи, выбивая трубку, вскользь бросила:

– Ладно, посмотрим. Идите в дом! Утро вечера мудренее! Помогу чем смогу! Не чужая!

Та, тут же встав, искоса посмотрев на гостей, зло, сплюнув, качая головой, пробормотала:

– Незваный гость хуже татарина!..

Все молча вошли в дом.

Летели дни. Кажется, обитатели хижины как-то обвыклись. Бабка терпимо относилась к гостям. Всё шло чередой. Сегодня, как и вчера.

* * *

Аманда, напрягая память, возвращала себя в недавнее прошлое, как вчера, вспоминалось: кадр за кадром мелькал перед глазами. Один заставил всмотреться.

Две девочки, Мэри и Кэти, сидя с бабкой за столом, перебирают гречку. Бабка делает зелье, запаривая в кружке какую-то траву.

Аманда включает патефон, играет любимая мелодия. Она поёт, танцует. Устав, подходит к столу.

Берёт кружку, пьёт, тараторя, говорит:

– Всё равно! Я лучшая! Выиграю турнир! И тогда на мне женится любой!

Бабка, ёрничая, вставляет:

– Как же разбежался… – чертыхаясь, – любой?! Это нелюбый!.. Тебе это надо?

Аманда срывается с места, бежит к двери, оборачивается, кричит:

– И мне и им надо!.. – тычет пальцем в сторону девочек.

Зло:

– Я! САМАЯ ЛУЧШАЯ!.. – бежит к выходу.

Бабка, вслед, сплёвывая в сторону, бурчит:

– Характер то проявляется! Знать не пропало колдовское мастерство! Зелье то действует.

Девочки глядят на неё, не понимая смысла слов, считая, что та, как старшая, права.

Бабка их поит зельем, приговаривая:

– Пейте, пейте! Злее будете! А это значит, никто не обидит!..

Аманда, не слыша ничего из сказанного, опрометью выбегает во двор, ей хотелось бежать отсюда и как можно дальше…

…Воспоминания закончились. Вся опустошённая, закрыв глаза, ворочаясь, она попыталась уснуть…

…Как ни странно, сапожнику тоже было не до сна. Он сидел за латкой дыр; качая головой, тяжело вздыхая, тупо глядя вдаль, вспоминал, как он впервые побывал во дворце.

* * *

Дворец покорил его – грандиозностью, значимостью, красотой. Всё вокруг заставляло содрогаться, немея от восторга. Впечатления зашкаливали, и было отчего.

Играла музыка, в ложе сидели король, королева и маленький принц. Мальчику на вид 3–4 годика.

Из толпы молодых людей, что ждали выхода на танцплощадку, торопливо вышли три парня. Те сразу же направились к толпе девушек.

Аманда, стоя возле окна, была натянута, как струна. Она мило улыбалась в ожидании, что кто-то из них обязательно к ней подойдёт.

Аманда была на 100 % уверена в том, что её пригласит Лазар, так выделяющийся среди других. Однако тот прошёл мимо, пригласил другую, девушку, стоящую по соседству. Он танцевал с ней, не видя перед собой никого и ничего.

На танц-круг вышли ещё три пары. Аманда стояла в смятенье. Такого поворота событий, она, явно не ожидала, отчего, переминаясь с ноги на ногу, зорко осматривалась по сторонам.

Парень, резко вышедший из толпы, а это был сапожник, спас положение. Он пригласил ее на танец. Это не было жалостью. Глаза парня горели огнём влюблённости. Аманда неохотно согласилась.

Она старалась вести молодого человека, так, чтобы выглядеть в глазах других не столь смешной. Из того танцор был просто никакой. Он постоянно наступал ей на ноги. Это ее злило. Та чувствовала себя не в своей тарелке.

Ведь рядом Лазар, что танцевал с преобладающим превосходством, бесящий ее всем своим поведением. Тот, видя неуклюжесть сапожника, ехидно улыбался, сияя белизной красивых ровных зубов.

Аманда сгорала со стыда. Её умение танцевать было абсолютно незаметно для окружающих. Партнёр портил картинку восприятия. Со всех сторон раздавались смешки.

Наконец музыка закончилась. Танцоры, встав, как вкопанные, внимательно, с тревожными сердцами смотрели на королевскую ложу.

Король встал. Хлопая в ладоши, он, шёпотом, что-то сказал королеве. Та в ответ кивнула.

Король торжественно объявил:

– Наше Высочество! Объявляет Своё Высочайшее решение! Балетмейстером принца становится Лазар! А его партнёрша становится первой фрейлиной королевы.

Зал загудел. Послышался шёпот. Все взгляды были направлены в сторону королевы. Та молча кивала.

Аманда была в бешенстве. Она тут же без промедления с высокоподнятой головой поспешила к выходу.

Король растерянно смотрел ей вслед, не найдя иного выхода из неловкого положения, хлопнул в ладоши. Охрана остановила строптивую беглянку. За всё время правления короля такого ещё не было. Чтобы вот так, кто-то взял и вышел из зала раньше, нежели королевская чета?!

Один из охранников тут же осадил ту:

– Милое дитя, вы не учтивы с вашим королём. В нашем королевстве так не поступают.

Аманда, с вызовом посмотрев на него, с гордостью произнесла:

– Я не ваша подданная. Я иностранка!

Король, выйдя из ложи, подошёл к ней.

Все, раскрыв рты, глядели на них.

Король, вкрадчиво посмотрев ей в глаза, тихо сказал:

– Так будьте моей подданной! Нам нужны такие дерзкие и красивые прелестницы!

Аманда, сделав реверанс, мигом поцеловала руку, милостиво подданную королём.

Лазар, застыв на месте, смотрел на них во все глаза, не понимая, что такого особенного в иностранке; ёрничая, прошептал партнёрше:

– Ни рожи, ни кожи!

Та, кокетничая, глядела ему в глаза. Это выглядело игриво, нарочито притворно. По залу расползся шёпот. За ним послышался едва сдерживаемый смешок.

Король поспешил обратно в ложу.

Аманда, сияя, побежала к сапожнику. Стоя рядом с ним, та радовалась, как малое дитя.

Тот не замедлил похвалить:

– Ты самая лучшая!..

Та стала пунцовой. Лесть пришлась по душе.

Король, королева и принц поспешили покинуть ложу. Вслед за ними последовали все остальные.

Лазар шествуя за гостями тура, невзначай толкнул локтем Аманду. В ответ на такую дерзость, сапожник, незаметно для всех, сделал ему подножку. Произошло то, что произошло. Тот, споткнувшись, распластался на полу. Вокруг него сразу же образовалась толпа ротозеев. Кто-то смеялся. Кто-то ахал и охал. Кто-то, видя себя на его месте, услужливо поспешил предложить руку помощи.

Напрочь отказавшись от предложенных рук, Лазар поспешно вскочил на ноги. С достоинством оправив одежду, восстанавливая осанку, скрывая внутреннюю лють, он, как ни в чём не бывало, галантно раскланялся перед толпой.

Найдя глазами удаляющегося обидчика, тот шёл под руку с Амандой, Лазар во всеуслышание выкрикнул:

– Мы ещё посмотрим кто кого!.. Лазар ничего не забывает!..

…Воспоминания закончились. Сапожник, усмехнувшись уголками глаз, и впрямь сожалея, что все хорошее быстро заканчивается, тяжело вздохнул…

…Аманде по-прежнему не спалось. Память навязчиво возвращала назад. Мелькали кадры из прошлого. Перед глазами всплыло то, что некогда казалось счастьем. Это было так давно, но она помнила всё до мелочей.

* * *

За столом сидели двое, сапожник и она, Аманда. Бабка, как хозяйка, тихо подавала на стол. Она старалась не нарушать любовную идиллию парочки. Таинственная тишина окутала молодых, буквально с ног до головы. Те, нежась в ней, вскользь бросали пылкие взгляды. Неожиданно в дом вбежали девочки, Мэри и Кэти.

Заметив незнакомства, они, как свойственно маленьким детям, в растерянности закричали:

– Мама!..

Аманда, замешкавшись, искоса посмотрев на бабку и сапожника, всё же решительно подозвала дочерей.

Девочки, подбежав, обняли мать за колени, с любопытством наблюдая за чужаком. Аманда, гладя их по голове, лаская, успокаивала, говоря, что дядя очень хороший.

Сапожник с интересом наблюдал за ними; не сдержавшись, с любопытством посмотрев на Аманду, спросил:

– Ваши?..

Восхищаясь:

– Милые Крошки!

Аманда, кивнув, пытаясь казаться счастливой, с гордостью произнесла:

– Мои!

Сапожник уже раскрыл рот, чтобы задать очередной вопрос, как Аманда, не дожидаясь, поспешила сказать:

– Их отец погиб. Я вдова!

Сапожник, с пониманием кивая, пробормотал:

– Такое бывает, и если присмотреться, то сплошь и рядом… – вздыхая, – сам вдовец. Жена умерла при родах. Так что и я один как перст.

Перекрестившись, что-то пробормотав про себя, с тяжёлым вздохом выдавил:

– Вот теперь с годовалой дочкой на руках… – украдкой смахивая набежавшую слезу.

Видя его растерянность и боль утраты, Аманда попыталась утешить.

Бабка, посматривая на них со стороны, определённо приняв решение, поспешила к нему. Встав рядом с ним, та незаметно подлила тому в еду зелье; постучав по плечу, предложила поесть. Он, не ощущая вкуса еды, ел, машинально и безразлично, периодически глотая слезы. Бабка, отметив про себя, что всё в порядке, вышла с девочками во двор, оставив парочку наедине.

Сапожник под действием зелья, вышел из-за стола, встав перед Амандой на колено, в запале пробормотал:

– Аманда, будьте моей женой!

Та машинально утвердительно кивнула. Это было знаком согласия.

Сапожник, достав из-за пазухи туфли, отдал Аманде, заверив:

– Век не сносить! Это самые лучшие туфли! Пошил для самой королевы, но она их не взяла. Слуга королевы передал их назад через охранника со словами, мол, «Они не берут подарки от простолюдина…»

Аманда была поражена. Это был поистине королевский подарок. Туфли просто необыкновенные.

Сапожник, тяжело вздохнув, с гордостью сказал:

– Зато мне разрешили открыть своё дело с правом обслуживать горожан и Королевский Двор.

Он с вожделением смотрел на Аманду, сознавая, что готов на всё ради неё. Та сияла, переживая миг счастья. Пылкость взглядов закрепилась поцелуем. Казалось, что это любовь…

…Воспоминания неожиданно прервались, Аманда незаметно для себя уснула…

Глава 3. Злая мачеха

Утро застало Золеньку на кухне, чистящей посуду.

Девочка старательно натирала ту до блеска, заглядывая внутрь неё, найдя там своё отражение, поведя плечом, задиристо подмигнув, подметила:

– Хороша, ты, хороша!.. Да только за такие глазки, как твои, никто не даст и ломаного гроша.

Ей стало смешно. Она с нежностью вытерла своё отражение.

Неожиданно вошла Аманда, зло, сотрясая воздух, несусветно крича:

– Прохлаждаешься? Нечем заняться?.. – переходя на фальцет, – сейчас найду работу, лодырь!..

Накинувшись с кулаками на Золеньку, начала колотить. Плечи девочки вздрагивали. Она была очень напугана.

Устав, Аманда села на стул, снимая свои туфли, отдуваясь, сокрушаясь, сказала:

– За что? Всё против меня. Вот и любимые туфли сносила до дыр… – чуть не плача, – от самой королевы! Кружусь как белка в колесе, вся в трудах, не жизнь, а каторга!.. – продолжая смотреть на Золеньку, поедая ту взглядом, испепеляя, – тебе не понять, как мной зарабатывается кусок хлеба! Всё бы на себя любоваться…

Зло:

– А на что смотреть-то? Одни глазища! Любопытные и наглые! Нос с пуговицу. Губки бантиком, надуты, словно кто обидел.

Переходя на крик, беснуясь:

– Разве я когда-то тебя обижала? А ну марш на мануфактуру! Генеральная уборка! Там уже всё поросло мхом. Сам чёрт ногу сломит.

Золенька, сорвавшись с места, словно заведённый робот, тут же побежала к выходу.

Аманда остановила, сотрясая воздух оглушительным окриком:

– Стоп! Куда? А туфли натереть до блеска?

Золенька, взяв туфли, стала тщательно натирать фартуком.

Аманда, не выдержав безоговорочного послушания, не зная к чему же ещё придраться, истерично рявкнула:

– Хватит! И так дыр, как в дуршлаге, не сосчитать.

Выхватив из рук Золеньки туфли, обуваясь, резко заохала от боли, нарочно ноя:

– Как же я устала ходить в старье-рванье. На всём экономлю, даже на себе красивой!.. – ковыляя, поплелась к выходу, сгорбившись якобы от боли, вышла.

Только сейчас, Золенька, смогла перевести дух.

Глава 4. Незваные гости

Утро застало друзей из 21 века на пороге дома сапожника. Прямо у входа в обнимку спали Чешка с Пинетком, Шлёпок с пристроившейся в нём Матрёшкой. Рядом лежали Сланец, Щелкунчик и Плюшевый Мишка, чуть в стороне Мячик и Кубик.

Неожиданно для всех открылась дверь. Из неё, разъярённой фурией, вылетела нервная Аманда. Та, от негодования спотыкаясь, чертыхалась, проклиная всех на свете. Это было в ее характере, искать виноватых там, где их нет. Друзья заохали от боли.

Мячик спросонья старался шутить:

– Ой, как щекотно! Видно, пролетела голодная муха. Жужжит, спать мешает!

Остальные, продолжая охать, с укором смотрели то на него, то на Аманду.

Аманда, не слыша их, сердито кричала:

– Развели бардак! Куда не посмотри всюду ветошь. Не дом, а секонд-хенд!..

На крик прибежала перепуганная Золенька.

Аманда, что есть мочи, продолжала орать:

– Немедленно убрать!.. – заходясь в припадке злобы, – немедленно!..

Золенька, убегая прочь, безмолвно собирала обувь, кладя в фартук. Она делала это без разбору, хватая подряд то, что попадалось под руку. В конце концов, всё оказалось на полу, пришлось собирать.

Боясь даже своей тени, девочка с испугом шептала:

– Я уберу!..

Аманда, никак не могла угомониться, размахивая руками, со слюной на губах, кричала:

– Конечно, уберёшь! Не я же этим займусь! У меня и так дел по горло! Бал на носу!.. Надо сделать покупки!.. – искоса соизмеряя ту, истошно проорала, – тебе этого не понять, замарашка! В чём ходишь, в том и спишь!

Наконец, мачеха, выполнив свою миссию, решила удалиться. На ходу спотыкаясь, проклиная всё на свете, та, как кривая утка, заковыляла прочь от дома. Золенька зашла в дом. Дверь за ней с тяжестью закрылась.

К закрытой двери уже спешили, от соседнего дома, Кед, Валенок, Оловянный Солдатик.

Валенок в волнении произнёс:

– Явно, наши попали в беду!

Кед, подпрыгивая на месте, старался открыть дверь. Та не поддавалась.

Он изнеможённо шептал:

– Никак! Не могу открыть!

Оловянный Солдатик тут же поспешил ему на помощь, но дверь была неприступной.

Тогда и Валенок решил прийти на помощь, подсаживая Оловянного Солдатика на плечи Кеда, чтобы тот мог открыть, признался:

– Нет сил! Я тебе ничем не смогу помочь!

От неустойчивости пирамида рухнула. Он упал вместе с ними. Ему стало очень стыдно. Кед и Оловянный Солдатик были очень расстроены.

Валенок поспешил успокоить:

– Подождём! Может кто-то выйдет.

Все с этим согласились, с ненавистью глядя на неприступную дверь.

Оловянный Солдатик посмотрел в щель, и сразу же развёл руками. За ним и Кед не преминул в неё заглянуть. Как ни странно, и он тоже развёл руками. Всем стало грустно, но ненадолго.

Валенок, улыбнувшись, поспешил сказать:

– Без паники! Мы обязательно найдём лазейку и спасём наших друзей! А сейчас посидим, поокаем, подождём. Тише едешь, дальше будешь! Здесь нельзя идти напролом.

Оловянный Солдатик и Кед улыбнулись. Все в ожидании расположились у двери. Каждый, думая о чём-то своём.

Глава 5. Знакомство с домом

Дом безмолвствовал до тех пор, пока Золенька, стоя в тёмной прихожей, не высыпала из фартука друзей из 21 века. Те падали вниз с криком:

– Осторожнее! Не картошка!

Щелкунчик возмутился первым:

– Что за день?! Что за нравы?! Ничего себе гостеприимство!

Плюшевый Мишка:

– Хорошо, что дело до пинков не дошло. Дикие здесь!

Золенька, не слыша их болтовни, смахнув набежавшую слезу, вслух пробормотала:

– Все готовятся к балу, а я… – по-детски тяжело вздыхая.

Сланец чихнул. И это было как всегда не вовремя.

Чешка, поспешила прикрыть ему рот своей ладошкой, с оглядкой прошептав:

– Тише! Услышит!..

Матрёшка испуганно смотрела то на него, то на Чешку, то на Золеньку. Радовало одно, девочка ничего не слышит.

Та, подняв с пола пару, Чешку с Пинетком, обувшись, рискнула станцевать.

Чешка коробясь, возмущённо прошептала:

– Нет, вы, только посмотрите! Она и танцовщица!.. – с сарказмом, – «Лебединое озеро» отдыхает!..

Пинеток, урезонивая ту, тихо сказал:

– Да пусть учится, лично я не против!..

Сланец, боясь чихнуть, прикрыл рот рукой. Чешка, злясь, капризничала.

И вдруг Золенька упала. Непрошеные гости стали над ней смеяться.

Девочка поспешила снять пару, невольно смяв в руках Чешку.

Та, с презрением глядя на девочку, выпрямилась, довольная собой, с гонором выпалила:

– Вот так-то лучше!

Золенька, сидя на полу, всхлипывала.

Матрёшка, Сланец, Щелкунчик, Плюшевый Мишка, зашикали на Чешку:

– Тсс-с! Тише!.. Не видишь девочке плохо!

Кубик, выглядывая из-за спины девочки, смотрел, как та разувалась; увидев, что с ноги Золеньки упал Пинеток, схватил его. Они вместе присоединились к друзьям.

Золенька, быстро встала на ноги, но тут, что-то вспомнив, с криком направилась к выходу:

– Ой, мне же надо на мануфактуру!.. – открыв дверь, стремглав выбежала.

Чешка, вскочив, вслед возмущённо прокричала:

– Ни простите, ни извините! Бросила и побежала! Не сказка, а «Дурдом Матрёшкиных»!

Тут она осеклась, вспомнив, что рядом Матрёшка. Та сделала вид, что ничего не слышала.

Друзья были изумлены поведением Чешки. Той стало неудобно.

Тут же повернувшись к ним, она протянула руку:

– Мир?

Те испепеляли её недвусмысленными взглядами.

Шлёпок, вышел навстречу, всплеснув руками, радостно сказал:

– Мир!

Все остальные, глядя на них только тяжело вздохнули, оставаясь при своём мнении.

Осмотревшись по сторонам, все поспешили поудобнее устроиться прямо здесь на полу, чтобы немного вздремнуть. Чешка, подойдя к Пинетку, присела рядом, с нежностью обняв, попробовала заснуть. Через несколько минут все спали.

Глава 6. Будни Золеньки

Группа гостей из 21 века крепко спала на пороге дома, и казалось, что ничто не помешает им выспаться. Однако утро внесло переполох; послышался скрежет в замке. Заслышав, Кед, Валенок, Оловянный Солдатик, разбежались по разным сторонам. Золенька, выбегая, никого не заметила.

Друзья из 21 века не замедлили шмыгнуть в закрывающуюся дверь. Девочка, сбежав с порога, помчалась вдоль по улице. Вдали, её волосы казались лучами яркого солнца, поистине золотыми.

Кед, Валенок, Оловянный Солдатик, оказавшись в доме, наткнулись на друзей, мирно дремавших в дверях.

Чешка, спросонья, не разглядев, запищала:

– Ну, кто там ещё? Не дают поспать!

Когда же она протёрла глаза и заметила кто перед ней, то с радостью закричала:

– Наши!

Тут и Кубик, проснувшись, дико обрадовавшись, крикнул:

– Наши!..

Остальные, поднявшись с пола, поспешили с объятиями к ним. Они радовались внезапно появившимся друзьям. Это было так искренне, как бывает после долгой разлуки. Осознав, что в прихожей нет посторонних, все стали расхаживать, с любопытством рассматривая незатейливый интерьер.

Матрёшка беспрестанно охала:

– О-хо-хо!.. О-хо-хо! Бардак! Кошмар!

Осматриваясь по сторонам, принюхавшись, сказала:

– Фу! Повсюду запах гуталина.

Она, с неподдельной брезгливостью, поспешила заткнуть нос.

Мячик, невольно сострил:

– Творческий беспорядок!

Плюшевый Мишка, соглашаясь, подметил:

– Кругом беспорядок, разбросана обувь.

Щелкунчик решил поддержать последнего и Матрёшку:

– Во всём и везде должен быть порядок!

Пинеток решил заступиться за Золеньку:

– Девочка ещё такая маленькая! Ей одной не справиться со всем этим!

Сланец чихнул. На этот раз, как ни странно, вовремя. Но, тем не менее, поспешил оправдаться:

– Перемена климата!

Пинеток, не обращая ни на кого внимания, тут же начал убирать разбросанную обувь. Кажется, это был хороший пример. Друзья стали ему помогать. Устав, все сели на пол; впадая в дрёму, неожиданно быстро заснули.

* * *

А этим временем, Золенька уже была у стен мануфактуры. Она старалась открыть замок, прикладывала неимоверные усилия, чтобы провернуть ключ; в нетерпении шептала:

– Ну, давай же, открывайся!

Замок был открыт. Дверь с тяжестью приоткрылась. Золеньке пришлось приложить совсем не детские усилия, чтобы, наконец, дверь полностью распахнулась настежь.

Здание было больше похоже на сарай. Кругом царила запущенность.

Девочка в страхе вошла внутрь, пугала кромешная темнота. Она шла вперёд, на ходу путаясь в паутине. Срывая её, спотыкаясь о кучу хлама из сапог и башмаков, та возмущалась, что нет никакого порядка.

Те, корёжась, в один голос шипели:

– Смотри под ноги! Куда прёшь, как танк?..

Стараясь принять былую форму, грозились:

– Мы ещё припомним тебе, противная девчонка!

Золенька, слыша их, но, не видя, не понимая, кто сказал, с испугом оглядывалась по сторонам.

Ей казалось, что у неё галлюцинации. Чтобы, покончив с ними, найдя метлу, она сразу же принялась за уборку, сетуя:

– Все готовятся к балу, а я… Невезучая! Работа-работа-работа!.. – оглядываясь по сторонам, – даже не с кем поговорить.

На что пара сапог из кучи недовольно пропыхтела:

– Не нравится ей!

Обращаясь к соседям по куче:

– Нет! Вы только посмотрите на неё! Поговорить ей не с кем, а мы значит вроде бы как никто и ничто.

С обидой в голосе, не унимаясь, пара, просипела:

– Мы никому не нужны, валяемся без толку… – задиристо хорохорясь, – была бы наша воля!.. Объявили бы войну людишкам, чтобы они знали и уважали нас!

Башмаки из кучи, вторя сварливой парочке, наперебой загалдели:

– Никто не понимает Аманды! Точно-точно!.. Все её труды насмарку.

Пара сапог тут же поспешила вставить:

– У людей нет вкуса! Они демонстрируют себя во всей красе, уме, а сами тупые!

На этом их слова оборвались. Мимо них промелькнула танцующая Золенька с метлой в руках. Та, стараясь быть оптимисткой, не обращала внимания на окружающий хлам. Она плавно вальсировала, задорно напевая.

Один из сапог сделал ей подножку, девочка упала, метла отлетела в сторону.

Золенька, задрав подол платья, осмотрела ушиб, потерев колено невольно заплакала от боли. Но это было сиюминутной слабостью, которую она не могла себе позволить, считая, что ей это вовсе не к лицу.

Девочка с любопытством оглянулась по сторонам. Слыша смешок со стороны кучи, поднявшись, с вызовом продолжила пение.

Куча закопошилась, грозно шипя:

– Цыц! Распелась! Кыш отсюда!..

Золенька заметила, как от кучи отделились тени. Те, пугая, кашляя, пытались схватить её, хватая за лицо.

Она, размахивая руками, отбивалась, как могла. Освободившись от них, показав язык, тут же убежала прочь.

Уже на ходу вытирая лицо, что было в саже, осмелев, прокричала:

– Я вас не боюсь! Вы ничто!

Сказав им всё, что хотела, Золенька исчезла за дверью.

Тени деформируясь стали падать вниз, продолжая дёргаться в конвульсиях. На полу вразброс валялись сапоги и башмаки, тлея. От них валил гадкий чёрный дым. Секунда, и от кучи осталось мокрое место в виде грязной лужи.

Глава 7. Мечты

Как-то незаметно наступил вечер. В это время, Золенька, как всегда, помогала отцу в его нелёгкой работе, начищая обувь до блеска. Вытерев пот со лба, та встала, чтобы собрать уже готовую обувь в корзину. Собрав, вышла из дома.

На улице был несусветный ливень. Золенька перебежками перемещалась от дома к дому, ставя и забирая обувь.

В одном из домов горел свет, сквозь приоткрытую створку окна можно было расслышать разговор матери с дочерью.

Женский голос тихо нашёптывал:

– Спи-спи! Надо выспаться! Завтра рано вставать, репетиция. Ты забыла, что скоро бал?

Девичий голос взволновано, отвечал:

– Нет! Не забыла. Лазар мне об этом шепнул на ушко. Сказал, что я буду самая лучшая!.. – с детской откровенностью добавила, – он просто так не с кого не берёт денег. Если и вяжет «веники», то фирменные!..

Наверно это не укладывалось в её голове, девочка, тут же с любопытством переспросила:

– Мам, а про какие веники он говорил?

На что женский голос растеряно, со вздохом, констатировал:

– На его веники никаких денег не хватит. В глаза их не видывала. Столько запросил, мало не показалось, но как не крути он делает «па» уж очень красиво!.. Спи!.. Баю-бай! Глазки закрывай!

Девичий голос попросил:

– Не пой! Я уже большая!

Створка окна закрылась.

Золенька, промокшая до нитки, стоя напротив, глотала обиды запивая их непрошенными слезами:

– А я бы хотела, чтобы мне пели на ночь «Баю-бай» … – вздыхая, – ах, Мама-Мама! Как тебя мне сейчас не хватает!

С грустью посмотрев в небо, та, неожиданно заметила падающую звёздочку.

И тут же отреагировала по-своему, улыбнувшись, прошептала:

– Спасибо, Мамочка! Я люблю тебя! Ты мой ангел!.. – уперев в бок корзину с обувью, поспешила удалиться.

* * *

А в доме, как всегда в это время, сводные сестры, Мэри и Кэти, двойняшки 13 лет, две капризные взбалмошные и ленивые девицы спали крепким сном, нежась в пуховых постелях.

Аманда лежала поодаль на своей большой кровати, утопая в перине, мечтала вслух:

– Я всё равно стану известным модельером! Наконец-то добьюсь, лицензии на ведение обувной мануфактуры и стану монополисткой в этом деле.

С усмешкой:

– И больше не буду шить обувь в каком-то заброшенном сарае. Всё будет поставлено на широкую ногу!

Летая в облаках:

– Я буду самой-самой-самой модной, стильной, известной, богатой!

Доведя саму себя до совершенного безумия, уткнувшись в подушку, сквозь зубы зло процедила:

– Хочу, хочу быть приближенной к королевской семье! Я так хочу в будущем породниться с этими зазнайками. Непременно отдам замуж за принца одну из дочерей!..

Посмотрев в сторону дочерей, та неистово прошептала:

– Хочу!.. – всё больше злясь, – для начала хватит и помолвки!..