Читать книгу Тот, кого ищут - Стелла Камерон - Страница 1

Луна напоминала круглую белую вафлю, от которой откусили большой кусок. Бродить по тихим ночным безлюдным улицам в одиночестве – не самое лучшее занятие, даже если эти улицы залиты лунным светом. Но оставаться одной в пустой квартире, перемежая полусон с полуявью, обливаясь холодным потом и безуспешно пытаясь справиться с холодящим страхом, – пожалуй, еще хуже.

Энн Дьюгон медленно пересекала городскую площадь провинциального города Туссэна в штате Луизиана. Луна, выглядывающая из-за плотного серого облака, бледным светом освещала дорогу, вдоль которой росли сикоморы и возвышались городские здания.

Теплый бриз успокаивал. Накануне в городе состоялись праздничная распродажа и ярмарка. Между деревьями раскачивались светящиеся гирлянды, оставшиеся после Рождества.

Но все-таки надо было придумать что-нибудь получше, чем бродить по ночным улицам и разглядывать иллюминацию. Нужно вернуться домой и запереться в квартире, расположенной на втором этаже. На первом этаже этого же дома были книжный магазин и кафе «Голодный взгляд», принадлежащие Джо Гейблу, единственному юристу, практикующему в городе, и его жене. Им же принадлежала квартира, которую снимала Энн. Супруги Гейбл жили по соседству, и Энн всегда была у них желанной гостьей. При необходимости девушка могла обратиться к ним за помощью в любое время.

Конечно, Энн могла им все рассказать.

Помогите, меня снова посетило видение! Эти видения появились у меня две недели назад, они становятся страшнее и страшнее с каждым днем. В этих кошмарах гибнет человек. Женщина. Может быть, я.

Но что они могут сделать?

Потрепанный пикап с лязганьем проехал мимо и свернул влево. Энн видела, как он припарковался на площадке у бара Мерфи, сверкавшего неоновыми огнями. Подумать только, в этот предрассветный час кому-то хотелось повеселиться в компании других людей.

Энн жила в городе всего семь месяцев, и это были семь месяцев счастья, такого счастья, которого она не испытывала никогда раньше. Но последнее время ее стали преследовать страшные ночные видения, видения ужасного злодеяния, видения смерти. Они возвращались снова и снова, и Энн не могла с этим справиться.

Энн продолжала идти вперед. Минут за десять она добралась до светившейся в темноте церкви Святой Сесилии, за которой поблескивала гладь реки. На другой стороне улицы стоял дом священника.

Энн вышла к реке, слушала плеск воды и смотрела, как волны набегают на погруженный в темноту берег. Вокруг кипела ночная жизнь. Квакали лягушки, мелкие зверьки шуршали под кустами. Что-то большое медленно двигалось по воде – бревно или большая крыса – в темноте различить было невозможно. Мысль о крысах потянула за собой другие воспоминания – то, о чем Энн хотела забыть раз и навсегда.

Она резко повернулась и пошла обратно. Бриз перешел в сильный ветер, он гнал опавшие листья, и они прилипали к обнаженным ногам девушки. Громко крикнула птица, Энн вздрогнула и пошла быстрее.

Она снова оказалась около дома священника. Окно кухни в задней части дома светилось гостеприимным светом, но девушка знала, что хозяин дома скорее всего спит. Настоятель церкви отец Сайрус Пейн всегда оставлял свет на кухне, чтобы прохожий, нуждающийся в помощи, не побоялся за ней обратиться.

Отец Сайрус был человеком редких достоинств.

От быстрой ходьбы девушка разгорячилась, лицо ее покраснело. Энн ускорила шаги, но странный пугающий звук становился все сильнее. За витражными окнами церкви мерцал слабый свет. Девушка замерла, чтобы перевести дыхание и дать успокоиться сердцу, колотящемуся так сильно, будто вот-вот готово было выпрыгнуть из груди.

Энн тихонько открыла калитку в белой ограде, окружавшей церковный двор, вошла внутрь и двинулась по проходу между могилами к боковому входу в церковь.

Энн никак нельзя было назвать примерной прихожанкой. Последний раз она посещала службу еще подростком. Тогда церковь занимала важное место в ее жизни, но Энн оступилась, и община сочла это таким страшным грехом, что девушке запретили появляться в храме.

Для матери это стало потрясением, и она переживала беду дочери сильнее, чем сама Энн.

Сжав зубы, Энн поднялась по ступенькам, вошла в маленький вестибюль и взялась за ручку двери, ведущей непосредственно в храм, в полной уверенности, что дверь заперта. Но дверь открылась, и Энн вошла внутрь.

Чугунная витая решетка отделяла боковой придел церкви. Энн просунула ладонь между прутьями, отодвинула засов и вошла внутрь. На маленьком алтаре горели свечи. Расшитая золотом алтарная завеса поблескивала в их мерцающем свете. Запах ладана и увядающих роз, свисающих из стеклянной вазы, дурманил и успокаивал.

Розы напомнили Энн о цветах, которые приносят на похороны. Их всегда хранят слишком долго, потому что после того, как их выбросят, невосполнимость потери будет ощущаться еще сильнее. Смерть – окончательный приговор, но пока целы надгробные венки, пока праздник жизни не возобладал над горечью потери, пока не рассеялись сочувствующие, те, кто глубоко скорбит, еще не в полной мере чувствуют его неотвратимость.

По ночам, когда сон бежал от нее, ее часто посещали видения, которые казались почти реальностью. Она боялась их и тех мыслей, которые они вызывали.

Энн вошла в молельню, и чугунные решетчатые врата закрылись за ней. Она опустилась на скамью с высокой резной спинкой, которую украшали изображения зверей, птиц и растений, откинулась назад и закрыла лицо руками. Что она должна делать и что сможет сделать? Ночные видения посещали ее все чаще, эпизоды страшной драмы вставали перед ней во сне, а последнее время возвращались яркими вспышками и наяву. Энн поняла, что должна и может сделать, и прямо сейчас она будет молиться и просить Господа освободить ее от страшного груза.

Энн решила не возвращаться домой до утра. Церковь Святой Сесилии казалась ей более безопасным местом. Зло не посмеет войти в дом Бога.

Время шло, голова становилась все тяжелее, Энн клонило ко сну. Если подойти к дому священника и постучать, отец Сайрус откроет дверь, пригласит зайти, выслушает, успокоит и оставит переждать тревожную ночь.

Но Энн подумала, что нехорошо будить уставшего за день священника, который всегда был к ней так внимателен, и пересказывать ему свои фантастические ночные видения. А говорить о том, что произошло с ней в реальной жизни, не отпускало и тянулось шлейфом с давних времен, она была не готова. Ни с отцом Сайрусом, ни с кем-то другим. Никогда.

Энн приехала в Туссэн, потому что получила хорошую работу – должность управляющего рестораном и дансингом «У Паппи», на северной окраине города. Энн впервые побывала там, когда вернулась в школу, и ей сразу захотелось там работать, а может быть, со временем стать хозяйкой похожего ресторана. Она понимала, что это слишком смелые мечты, которые вряд ли когда-нибудь станут явью. И вот пришло время, они начинают сбываться.

И еще один сюрприз – Энн встретила доктора Макса Сэведжа. Он часто заходил в ресторан после того, как заканчивалась обеденная гонка. Пока Макс обедал, Энн сидела рядом с ним и они беседовали. Это стало привычным. И Энн ждала его прихода с нетерпением.

Макс вместе с братьями Роджером и Келли собирались открыть клинику пластической хирургии в окрестностях Туссэна. Роджер тоже был врачом, а Келли отвечал за организационные вопросы. Со временем братья планировали собрать в своей клинике штат опытных специалистов.

Пару раз Энн и Макс выходили вместе пройтись, и Макс просил считать его другом. Энн с радостью согласилась бы, но в прошлый раз, когда она приняла такое же предложение, все закончилось не очень хорошо. Печально закончилось, почти трагически.

И меньше всего Энн хотела, чтобы Макс узнал о ее прошлом, да и о теперешних трудностях она ему рассказывать не будет.

Трудно было найти двух человек, настолько непохожих друг на друга, как Энн и Макс. Он – известный врач, получивший прекрасное образование и успешно практикующий в области пластической хирургии. Из очень состоятельной семьи. Семью Энн состоятельной назвать было никак нельзя, и за каждый шаг вперед ей приходилось бороться. Энн получила высшее образование в области менеджмента, которое также нельзя было назвать отличным, но по большому счету она гордилась своими достижениями. Новая работа также была для нее шагом вперед.

Дело в том, что Энн планировала остаться в Туссэне, где она уже многого добилась. Ее усилиями ресторан «У Паппи» за несколько месяцев превратился в самое популярное место в городе. К ним приезжали со всей округи. Энн привыкла полагаться только на себя. Теперь, что бы ни случилось, она не вернется к семье в Пойнт-Юду, городок, расположенный недалеко от Туссэна. Она любила своих родных, но больше в них не нуждалась. Теперь она могла выжить без посторонней помощи.

Не отрывая взгляда от горящей свечи, Энн свернулась калачиком на мягком сиденье. Здесь можно остаться до рассвета. Девушка зевнула и задремала.

Мужчина держал перед собой фонарик, желтый луч света бил вперед, но лицо оставалось в тени, и Энн не могла его разглядеть. Луч света резко дергался из стороны в сторону. Энн чувствовала, как что-то тяжелое тащили по земле, по опавшим листьям и камням, по сучьям. Раздался клацающий звук, как будто металл ударялся о камень, этот звук она слышала каждый раз в своих кошмарных видениях. Энн слышала тяжелое прерывистое дыхание мужчины. Сама она от страха тоже тяжело дышала, рот и горло пересохли. Что, если он слышал ее? Энн знала, что он тащил за собой.

Ее взгляд пылал гневом. Каждый раз повторялось одно и то же. Слишком часто, слишком много раз.

Мужчина бросил свой груз и пошел вперед, освещая фонариком ковер из опавших листьев.

Начался дождь. Энн видела, как тяжелые струи сбивали листья с деревьев на землю. Она могла разглядеть каждый листок.

Над головой скрипели на ветру переплетенные тяжелые ветви деревьев.

Подними мужчина голову, он бы сразу увидел Энн. Она была совсем рядом.

Знакомый и страшный запах проникал в ноздри. Запах крови и обгоревших волос. Никакой ошибки быть не могло. Энн помнила его, но раньше он никогда не был таким отчетливым.

– Ну вот мы и пришли, – сказал мужчина спокойно и удовлетворенно. Так мог сказать отец, гуляющий с детьми, добравшись, наконец, до лотка с мороженым, который они долго искали.

Опять послышалось звяканье, блеснуло стальное полотно новой, ни разу не использованной лопаты.

Женщина лежала на земле рядом с ним. Пустые черные выгоревшие глазницы, остатки обгоревших волос.

– Ну вот мы и пришли, – повторил мужчина и остановился. Копать не понадобилось. Он разгреб листья, под которыми темнела яма, и удовлетворенно вздохнул.

Женщину он поднял с такой легкостью, будто она ничего не весила, и опустил ее головой вперед вниз, в яму, которая поглотила окостеневшее тело, покрытое остатками обгоревшей ткани.

Энн бросилась к нему с криком: «Верни ее! Отдай ее!» Но стоило ей приблизиться к нему, как он обратился в столб пламени и исчез. Энн почувствовала сильную боль и закричала.

Энн упала на колени, подняв руки, и ударилась лбом о край алтаря. В этот момент она услышала шорох пламени, бегущего по ткани.

С трудом открыв глаза, Энн заметила странное движение в дальнем приделе церкви. Мужская фигура в плаще с капюшоном. Фигура из снов. «Нет», – прошептала Энн, и фигура исчезла. Вокруг никого не было.

Энн окончательно пришла в себя. Она поправила горевшую свечу, которую задела рукой, и загасила рассыпавшиеся искры льняным покрывалом с шелковыми кистями, которое украшало алтарь. В ризнице девушка опустила руки под струю воды.

Боль стихала. В приделе церкви Энн нашла аптечку первой помощи, наложила повязку себе на лоб, перевязала обожженную руку, потом вернулась в молельню и сняла покрывало с алтаря – теперь можно было стереть черные пятна с мрамора.

Она, конечно, оплатит новое покрывало. Обязательно оплатит.

– Не бойся, Энни, – раздался у нее за спиной спокойный мужской голос.

Энн закричала от ужаса. Наступило прозрение. Та женщина, которая являлась ей в снах, та несчастная, чьи сдавленные крики она слышала в ночных кошмарах, – это была она, Энн. И теперь сны становились явью. Энн резко обернулась и бросилась на незнакомца.

– Энни, это я, отец Сайрус. Успокойся. Я пришел за тобой. Тебя повсюду ищут.