Читать книгу Пролетая над Колурной - Степан Бердинских - Страница 1

Бердинских Степан

Пролетая над Колурной

– Ребята, я оставлю вас на минутку, – сказал мистер Устервик. – Шума много не поднимайте, задание я выписал на доске. Блекло видно, но, если кто плохо видит – может подойти ближе. Сам я пойду за мелом.

Тихо закрыв за собой дверь, мистер Устервик спустился на первый этаж, пропустив мимо себя пятый и четвертый класс. В пятом шел урок математики – слышно было, как мальчишки выкрикивают двузначные и однозначные числа. Учитель в этом классе, то есть учитель той самой математики, был самым странным учителем во всей школе – и ведь так оно и было. Его странности, порой, доводили то того, что на ковре директорской появлялся новый человек – сам этот учитель.

– Ученики жалуются на вас, мистер Цукули, – вновь и вновь повторял директор школы.

Математиком был рослый мужчина 40-ка лет, одетый в светло-коричневый пиджак, под которым пряталась серая рубашка. На ногах его были темные брюки, переходившие в классические, слегка потертые туфли, ну и галстук – его любимый элемент в одежде.

Повисло короткое молчание.

– Мистер Цукули, – снова повторил директор.

Поправив очки в толстой оправе, Цукули легонько откашлялся и одним глазом посмотрел на директора. Второй глаз оставался при этом закрытым.

Тем временем в классе, где учился мальчик Фиго и его брат Фетула, происходил полный кавардак. Интересно, какими доводами руководствовались девчонки, каждое утро заплетая косы? Ведь это были красные флажки для мальчиков! Без всякого исключения каждая девчонка, приходившая в школу с косой, удостаивалась подергушек.

– Пруса, ну прекрати! – бурчала Лофила. – Я вовсе не для этого плела их! Если они так тебе нравятся, можешь мне просто сказать об этом, но дергать их – это уже наглость! И вообще, дергай сам себя за кудри, ишь себе какие отрастил!

На самой последней парте, около шкафа с учебниками, постоянно происходило что-то экстравагантное. Заправлял всем этим Коптис – мальчик с желтой сережкой в «кошачьем» ухе. Сегодня он принес большого жука и гонял его в наспех выстроенном лабиринте, поощряя его капельками сладкой воды. Посмотреть на это зрелище сбежалась добрая половина мальчиков и девочек.

Ровно по центру класса, одна за партой, сидела неприметная с виду девчонка – Гафинка. Кос она не носила – волосы её были собраны сзади в пучок или даже в эдакий бутон, напоминающий шаровидный Ранункулюс. Она ходила в колготках даже зимой, а с куртки её свисали две висюльки. Вот за них постоянно и дергали, а она их все не уберет. Там, где нет косы – найдутся висюльки.

Спустя долгие 15 минут, чему ребята были только рады, вернулся мистер Устервик. В руках он нес три новых кусочка мела, напоминающих белые сосиски. Положив один кусок на полку под доской, а два спрятав в шкаф, мистер Устервик уселся на стул и внимательно оглядел учеников.

– Все справились с заданием? – спросил он.

Тишина. Мгновение спустя кто-то сильно чихнул на задней парте, и по классу пробежался смешок.

– Поднимите руки те, кто не выполнил задание, – продолжил учитель.

Нехотя, в классе начали вырастать руки. Так сонные гусеницы вяло тянут свои головы к солнцу. На удачу выбрав руку, мистер Устервик взял указку и отчеканил:

– Фетула! Выйди к доске!

Это был невысокого роста парнишка, вечно витающей в своих мыслях, плодами которых были рисунки не то сюрреалистические, не то в стиле абсурда; с многочисленными витками крепкого дуба, с пожухлыми листьями. Его фантазии переходили всякую черту, и тогда тетрадь его распространялась далеко за пределы безликих полей и переходила на парту. После уроков он так же долго и упорно стирал все ластиком, заставляя Фиго – своего брата, сидеть вместе с ним.

Встав у доски и засунув руки в карманы, Фетула уставился на неизвестную точку в полу.

– Почему ты не выполнил задание? – спросил мистер Устервик.

– Не знаю, – ответил Фетула.

Пробежавшись взглядом по страницам учебника, мистер Устервик вручил его Фетуле и добавил:

– Прочти первые три абзаца в девятом параграфе и выпиши на доску название всех мест с полезными ископаемыми.

Фетула никогда не любил стоять у доски, как и многие его одноклассники. Ему казалось, что все на него смотрят осуждающе, начинают его оценивать и ищут любой повод, чтобы составить негативное мнение. О чем угодно, о любом из его качеств. Память его была крепкой, цепляющей все на своем пути. Словно поезд, поглощающий рельсы, Фетула с такой же точностью запоминал каждый факт, каждую цифру, проходившую мимо него. Но как только он появлялся у большой зеленой доски, исписанной мелом, память его давала сбой, и колеса локомотива вдруг рассыпались, теряя под собой холодные рельсы.

Дочитав последнюю строку третьего абзаца, Фетула повернулся к доске и быстро-быстро в углу доски нарисовал что-то похожее на дерево; только веток там не было. То ли он торопился, то ли в его памяти ветки и правда не всплыли. Есть же птица без крыльев на этом свете – так почему бы дереву такому не быть?

– Полезные ископаемые добывают на рудниках оловянной гущи, низинах иридия и во «Впадине Беннанта», – громко сказал Фетула, повернувшись к учителю.

Мистер Устервик одобрительно кивнул и записал что-то в свою учительскую книгу. После пары секунд раздумий ответил:

– Молодец, Фетула, можешь садиться за парту.

– У меня четыре? – спросил Фетула.

Мистер Устервик посмотрел в окно и перевел взгляд на учеников, сидевших поодаль. Ответил всему классу:

– Оценки оценками, но так дело не годится. К домашнему заданию я добавлю конспект – для закрепления материала.

Между партами тут же послышались голоса недовольства и кислые мычания.

Когда урок подошел к концу, Фиго нехотя дополз до парты брата и уселся рядом. В классе, где сейчас царила полная тишина, изредка нарушаемая рабочим шмелем, остались только Фетула и его брат – Фиго.

– Давай быстрее, – сказал Фиго.

Фетула счистил с парты последний горшок, в котором еще не успел прорасти фикус, собрал ручки, линейку, тетради, циркуль и пару мятых бумажек. С виду скажешь – шпаргалки. Дверь класса неохотно закрылась, лампы погасли, и шмель полетел в сторону парты Гафинки – собирать нектар.

Высоко-высоко, над крышей двухэтажной школы, висело на ниточке яркое солнце, или же это был её яркий луч, уцепившийся за махровое облако, которое все никак не двигалось с места – будто бы оно действительно охраняло желтую звезду.

Громкие голоса девчонок и мальчишек давно улетучились восвояси и слышно было только, как дворник ритмично метет пыль и ново прилетевший песок, из углов выметая прошлогодние пожухлые листья вербы – часто здесь встречающего сорта ивы. Летом мести мало чего выпадало дворнику, вот он и приходил сюда как к себе во двор, весело орудуя уже старенькой метлой, стукнуло которой лет как десять.

Когда облако над солнцем решило полететь дальше, отцепив от себя желтый крючок, на крыльцо школы вышло двое ребят. Направились они прямиком к неприметному пруду, сводами которого служили высоченные и стройные белые ивы.

Первый мальчишка, чьи уши напоминали молоденькую грушу, а волосы забавно подпрыгивали в такт его быстрым шагам, скакал вприпрыжку чуть впереди другого мальчика, на ходу уставившегося куда-то далеко на верхушку печной трубы, откуда валил плотный дым с запахом жженой резины. Обогнув школу, ребята вышли на мост, ведущий к островку в центре водоема. Уселись, облокотились о перила, и Фетула достал пакет.

– Рассказать мне ничего не хочешь? – сказал Фиго.

– Чего? – ответил брат.

Сходства между парнишками установить было сложно. Один молчаливый, другой до крайности болтлив. Первый медлителен, второй же норовит из штанов выпасть. Фетула вечно уходил внутрь себя, а Фиго искал источник возбуждения везде, лишь бы не концентрировать свое внимание на чем-то одном и ни в коем случае не на своих призраках. Мысли его витали прямо перед глазами, и он цеплял их мертвой хваткой, быстро анализируя ситуацию, ни секунды не задумываясь о прошедшем. Голова же другого мальчика – Фетулы – брата Фиго, вечно была на другой планете и работала так медленно, как бурлит манная каша на слабом огне, когда вода уже испарилась и осталась одна гуща. Этакое похлопывание вялыми лапками.

– Не наглей, братец, – продолжил Фиго. – Я знаю, что ты куришь – мне все рассказал Увень.

Фетула молча смотрел на таившуюся под ивой утку. «Чего она там забыла?» –думал Фетула. Другие утки уже давно смекнули, что крошки закончились, а люди, что бросали их, давно распивают чай на лавочках под весенним солнцем.

– Ну же, соня, ты опять ловишь своих мух? – не унимался Фиго.

– Вовсе я и не курил, а так – попробовал за компанию, – ответил наконец Фетула.

– Какую еще компанию? – сказал Фиго. – Лучше бы ты ответил, как есть, а не вплетал в это своих приятелей. То надышали на тебя, то пепел случайно упал, то сунули сигарету пока спал – сколько еще будет историй? Думаешь, мама по головке тебя погладит, а папа придет в восторг? Да они душу из тебя выколотят, если узнают про сигареты. Или мне им сказать?

Фетула потянулся до рюкзака, но брат стукнул его по запястью. Со звонким шлепком рука отлетела в сторону и ударилась о прут моста. Утка, видевшая десятый сон, вяло проснулась и улетела прочь, оставив после себя овальные водяные узоры.

– Хорошо, с сигаретой ты меня больше не увидишь, – сказал Фетула.

– А вонючий запах?

– И его.

– А сигареты в карманах?

– Тоже.

Фиго плюнул в последнюю линию уткиного узора и добавил:

– Ладно, доставай уже свою булку.

После третьего кусочка запущенного хлеба, угодившего прямиком в макушку воробушка, к пруду слетелись птицы. На часах было 14:30 и через пол часа ребята должны появиться дома – их ждет горячий грибной суп с сухариками ручной нарезки.

Это была белая пушистая береза. В молодом возрасте её листья как махровый плед, поэтому укрепиться за них проще. Она заползла на листок и стукнула по веточке рожком, чтобы улететь в другой город.

На кухне дома Фиго и Фетулы стучали ложки, летали по столу сухарики, звенели стаканы и лился морс. На дубовом, большом столе, накрытым голубой скатертью, стояла до верхов полная кастрюля грибного супа. Еще вчера утром шли дебаты о том, какой суп сварить на завтра. Борщи всем надоели, для ухи не хватало рыбы – осталось только одна маленькая щучка, а суп из щавеля и картошки доел папа.