Оглавление
Стюарт Голдберг. Мандельштам, Блок и границы мифопоэтического символизма
СЛОВА БЛАГОДАРНОСТИ
Часть I
ГЛАВА 1. ВВЕДЕНИЕ
Непосредственность и дистанция
Живой и опасный Блок…
Символизм и акмеизм: краткий обзор
Занавес и вощеная бумага
ГЛАВА 2. ПРОЗОРЛИВЫЕ УКЛОНЕНИЯ ОТ ВСТРЕЧИ С БЛУМОМ
Часть II
ГЛАВА 3. ОТХОД
ГЛАВА 4. МАЯТНИК В СЕРДЦЕ «КАМНЯ»152
ГЛАВА 5. БОРЕНИЕ С ВЕРОЙ
Амбивалентная ирония и Слово
Инверсия символистской ересиографии
О старое преткнувшись, в новое упасть
Овладение святилищем
Часть III
ГЛАВА 6. У ПОСТЕЛИ БОЛЬНОГО ГЕРОЯ
ГЛАВА 7. ПОВЕРХНОСТНОЕ И ГЛУБИННОЕ
Пища для пародии
Модернистская поэтика времени
Мифопоэтика «Tristia»
ГЛАВА 8. ТЕАТРАЛЬНЫЕ СТИХИ БЛОКА
ГЛАВА 9. ГРАНИЦЫ УСТАНОВЛЕННЫЕ И ОТМЕНЕННЫЕ
Маскарад в границах
Высвобождение театрального чуда
Часть IV
ГЛАВА 10 «К АНАКСАГОРУ» В БАРХАТНОЙ НОЧИ
Ви́дение врозь
«К Анаксагору» в бархатной ночи
ГЛАВА 11. ОТ ТЕАТРАЛЬНОСТИ К ТРАГЕДИИ
ГЛАВА 12. О БАРСУКАХ И БАРСТВЕННОСТИ
ГЛАВА 13. ЗАКЛЮЧЕНИЕ: ОТКУДА (И КУДА) ПОДЛИННОСТЬ?
ПРИЛОЖЕНИЕ
СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИЙ
Сокращения
Издания произведений Мандельштама
ИЗБРАННАЯ ЛИТЕРАТУРА
Отрывок из книги
Работа над этой книгой заняла немало времени, и многие успели мне помочь. Первый из этих людей – научный руководитель моей диссертации в Висконсинском университете в Мадисоне Дэвид Бетеа – надежный помощник, мудрый наставник, критик и друг, к которому я обращался за советом на каждом этапе своего проекта. Много больше, чем требовал служебный долг, сделала для меня и Джудит Корнблат: как в годы моей учебы в аспирантуре – в качестве рецензента моей диссертации, – так и после. Я хотел бы поблагодарить Эндрю Рейнолдса, начавшего преподавать на нашем факультете в Висконсинском университете с того семестра, на который пришлась моя защита, но все же нашедшего время внимательно прочесть мою диссертацию и дать мне ряд полезных советов. Также выражаю признательность профессорам Александру Долинину, Клэр Каване, Юрию Щеглову и Галине Филипович, способствовавшим моему формированию в качестве ученого, а вместе с тем и появлению этой книги.
Хочу также поблагодарить Ладу Панову, Александра Жолковского, Олега Лекманова и Сергея Василенко за любезную помощь и поддержку. Благодарю Николая Богомолова, Лазаря Флейшмана, Георгия Левинтона, Дину Магомедову, Александра Меца и Омри Ронена за ценные советы, касавшиеся разных частей этой книги. Благодарю Беттину Котран за консультации по поводу текстов на немецком языке. Особую признательность выражаю Михаилу Гаспарову, по приглашению которого я в течение года работал по программе «Фулбрайт» в Институте высших гуманитарных исследований Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ) и у которого, к моему огромному сожалению, я не успел поучиться. Благодарю Айрин Мейсинг-Делик – «анонимного рецензента», упомянутого в примечаниях, – которая внимательно прочла мою книгу для издательства Университета штата Огайо, а также второго рецензента, так и оставшегося анонимным. Благодарю моих прекрасных редакторов Сэнди Крумс и Мэгги Диль. Благодарю Мартина Бойна за работу над указателем. Разумеется, ответственность за любые недочеты несу только я сам.
.....
Хорошо известно, что воздух – частый символ поэтической свободы и поэтического творчества в поэзии Мандельштама, регулярно повторяющийся почти от первого до последнего его стихотворения93. В приведенном стихотворении воздух «выпит», исчерпан. Более того, если оттолкнуться от тезки поэта, Иосифа, библейского толкователя снов, исчерпали его ревнивые и бесталанные братья94. Этот образ поэтического лишения контрастирует с изображенным в последних трех строфах поэтическим золотым веком, далеким от «поэта» не хронологически, а культурно, в импровизационном устном творчестве бедуинов – раскованных поздних поэтов95. Эти свободные художники принадлежат к сфере нескованного творчества (их «вольные былины» контрастируют с образом Иосифа, проданного в рабство), к пространству, где дышится и поется «полной грудью». Наконец, именно эта ничем не стесненная, однако же недостижимая для «поэта» свобода может служить преодолению любых пространственных границ и встрече лицом к лицу с вечными звездами.
Более чем соблазнительно прочесть это как выражение страха влияния – особенно в отношении русских символистов. По возрасту представителей младшего поколения (за исключением Иванова) точнее было бы описывать как старших братьев, а не поэтических отцов. Их близость одновременно во временном и пространственном отношениях – вплоть до посещения одних и тех же культурных собраний и публикации в одних журналах – делает их главными кандидатами на кражу воздуха у поэта. Их завистливая скупость в плане признания таланта Мандельштама приравнивает их к братьям Иосифа.
.....
