Читать книгу Ciao, Amore! - Светлана Чепкасова - Страница 1

Серж, ты такси мне вызвал? Когда? Потому что нет его! Просила же встретить меня по-человечески, пока я еще твоя жена. По пробкам, милый мой, в Москве это вообще единица измерения чувств, которых у тебя не осталось. Кстати о чувствах, позову Катерину к нам, сваргань что-нибудь легкое. О, кажется такси на второй линии, все, скоро буду!

Мила Астахова откинулась на спинку сиденья. Ее подмывало слить раздражение на таксиста, но она сдержалась. Живи, пилигрим второй кольцевой. Крути баранку мимо баров, витрин, церквей, супермаркетов – священных столичных капищ. Бери пассажиров, вези их в закат, предсказывай нехитрую судьбу, читай знаки, затерянные в дорожной пыли, только Бога ради, осторожней! Резкий поворот вернул ее мысли в привычное практичное русло. Решительным жестом она собрала волосы в высокий хвост – чтобы не мешал – и набрала Катерину: ”Хеллоу, долли, хау а ю?”– раза три в год Мила ездила по международным выставкам, красиво называла их биеннале, а когда возвращалась домой, какое-то время еще вставляла английские словечки, намеренно преувеличивая американский акцент.

– Привет, ты что приехала раньше? – Катерина на забавы подруги не обращала никакого внимания. Они знали друг друга с первого класса, пережили все стадии дружеских отношений и в конце концов перестали раздражаться на придурь легкой и средней степени тяжести.

– Почему раньше? Строго по расписанию. Ты как, свободна от скальпеля? – если разговор не был рабочей необходимостью, Мила переходила сразу к сути вопроса.

– Абсолютно, – облегченно выдохнула Катерина.

– Тогда дуй ко мне, устроим несанкционированный вечер сдержанного английского гедонизма, – близкая дружба нуждается в традициях гораздо больше, чем семья. Лишенная бытовой рутины она удовлетворяется периодическими вылазками в бар или домашними посиделками, и терпеть не может редких телефонных звонков.

– Минут через 30 я у тебя, – пообещала Катя. И да, в Москве настоящая дружба, как и настоящая любовь проверяется расстояниями.

– Давай, я тоже к этому времени буду. Если что, Серж дома, звони, – Мила бросила мобильник в сумку.

Екатерина Максакова с детства мечтала стать врачом. Прости, читатель, ничего не могу поделать: часто банальная фраза характеризует целую, наполненную эмоциями, событиями, взлетами и падениями жизнь. Если опустить детские годы, проведенные у постели вечно больного плюшевого одноглазого медведя, можно сказать, что Кате повезло с учителями. В средней школе она окрепла в своем решении стать врачом, в старшей с удвоенной силой бросилась изучать химию и биологию. В итоге ее легкое поступление в медицинский родители приняли как само собой разумеющееся. Училась хорошо, на последнем курсе познакомилась с милейшим Петром Владимировичем Бабаскиным, который, правда, не стал жениться, а просто взял и тихо переехал в ее двухкомнатную квартиру. Бабасик точно не знал, какое из достоинств привлекало его больше всего: Катин борщ или удобное расположение ее жилья на Карамышевской набережной. Поэтому, на всякий случай, страстно любил и Катерину, и квартиру, окружая их обеих вниманием и заботой. Пока Катерина перемалывала в прах научный гранит и дежурила на скорых по трое суток, Бабасик потел над диссертацией, жил на зарплату младшего научного сотрудника, заваривал чай с шиповником к ее приходу и перебивался дошираком в дни творческого кризиса. С диссертацией не заладилось. Зато заладилось у Катерины с работой и платежеспособной клиентурой, от чего Бабасик еще сильнее полюбил свою "докторшу”. Кулинарный талант Катерины утвердил его в чувствах: всем известно, что горячие пирожки с капустой значительно укрепляют любовные узы.

– Привет, проходи,-в прихожей Катю встретил Сергей. Расцеловал троекратно, потрепал по макушке, выдал тапки, махнул в сторону кухни и ушел в кабинет.

Кухня Милы, совсем не соответствовала ее положению: небольшая, уютная, с горшками ароматных трав на подоконнике, с теплым запахом домашнего хлеба и кружевным абажуром над столом. Контраст с дизайнерской мебелью, который продавала ее фирма был настолько сильным, что попади кто-нибудь из ее подчиненных или партнеров на программу “Как стать миллионером”, срезался бы на вопросе: А чья, собственно, кухня? Да и вообще, никто не знал ее лучше чем эти двое: муж Сергей и подруга Катерина. На первый взгляд поверхностная, вспыльчивая, заносчивая, на самом деле она была ранимой, умной и страшно ленивой. Настолько, что после первого развода с мужем, ей было лень искать кого-то еще и, насладившись вольной, она снова вышла за него замуж. Настолько, что салон мебели, названный в лучших русских традициях “Дуб и Сосна”, процветал, несмотря на редкие, два раза в год, набеги самой хозяйки. И настолько, что доступ в кухню был закрыт для всех, кроме проверенной огнем, водой, медью и двадцатью годами дружбы Екатерины Максаковой.

– Рассказывай, что у тебя с Бабасиком, – Мила налила подруге чуть больше, чем себе, зная, как непросто дается ей разговор о бывшем не-муже.

– Представляешь, вчера утром, пока я была на дежурстве, приходил домой за остаточным тряпьем. – она шмыгнула носом, – Забрал все деньги, которые я отложила на отпуск. Теперь вместо песни моря у берегов Новой Зеландии придется горланить песни подмосковных грибников в сосновом бору.

– Ох, Катька, говорила же тебе, бестолочь, не давай ему ключи, – Мила хлопнула по столу ладонью, – Ты хоть замки смени что-ли.

– Да поздно уже! – не то чтобы Катя не слушала подругу, в вопросах любви она думала противоположным от головы местом, – Ключи и записку на столе оставил: “Екатерина, мы жили с тобой в браке, хоть и не регистрировались. Моя совесть перед тобой чиста. Теперь, когда мы разошлись, мне полагается компенсация. Верю в твою порядочность. Петр.”

– Петр. Какой Петр. Великий? В мечтах и грезах. Петрушка рыночный. Балабол пятикопеечный. – Мила начала заводится, – Серж! Ну ты слышал, что творится?

– Кать, серьезно, можно подать заявление в полицию о краже, – Сергей вышел из гостинной. К Кате он относился как к младшей сестре. От больших пацанов во дворе, конечно не защищал, но пледом на диване укрывал и кофе с утра обеим варил.

– Давайте без полиции, не хочу связываться. Считайте, я легко откупилась. Скажите лучше что с лысыми покрышками делать? – она посмотрела на Сергея снизу вверх.

– Не поняла. Какими покрышками? Огласите техническое задание пожалуйста, – пара-тройка коней в стойле у Милы всегда стояли запряженные, а избы были оборудованы огнетушителями согласно последним инструкциям пожароохраны. Спасала она рьяно, от души.

– Бабаськины зимние, которые на балконе валяются. Хотела предать огню, но любовь к природе пересилила приступ саможалости. Наверное, придется откатить их на свалку, – Катя вздохнула и закурила четвертую по счету сигарету.

– Много курите, мадам, – Серж попытался отнять у сигарету, но она проворно перекидывала ее из одной руки в другую.

– Не мадам, а мадемуазель. За Милкой смотри. Что у вас новенького?

– Разводимся, – пожал плечами Сергей и вышел из кухни.

Катерина вытаращила глаза: Опять?! Что на этот раз?

– Все то же: не готовлю завтраки, не уделяю внимания, не прихожу на ужин, плюс замешанный на кристально чистом русском мате мой богатый словарный запас и йопушки жопушки: мы снова пилим имущество. – Мила вытащила из пачки сигарету, помяла ее и затолкала обратно, – На следующей неделе собирается съехать.

– Мил, ну чего тебе надо, а? Вы же не существуете друг без друга. Как кружка и водичка, – Катя потянулась за стаканом воды.

– Как глазик и ресничка. – Мила улыбнулась, – Слушай, слушай, про ресничку слушай. Помнишь, в институте я ходила к армянке брови делать, она еще ниткой их щипала. Шикарный мастер! Вытащит из кармана грязную нитку, наслюнявит палец, вжик-вжик – брови как у Меган Фокс. Один раз попросила ее ресницы покрасить. Она краску навела, вазелином под глаза намазала, ваточку положила и говорит: Ой-ой, рэсничк какой, какой рэсничк, мааалэнкий! На всю жизнь комплекс оставила. Я после нее в салоны красоты как на плаху иду, боюсь услышать: Соболезнуем вашей последней реснице и лысым глазам, мы сделали все, что могли. Аминь, – Мила сложила руки на груди.

– Да отличные ресницы, че она, – захохотала Катя.

– Только вот не надо мне этих ваших реверансов раскладывать, все я про себя знаю, и про рэсничк в том числе. Слушай, совсем из головы выскочило, мне Танька приглашение на свадьбу прислала. – Мила показала подруге переписку в телефоне, – Помнишь, какие у нее опахала были? Двери сквозняком сносило, когда она глазами хлопала.

– Какая Танька? Титова? Да ладно, и что, вот прямо так замуж и собралась? – женское любопытство – вот тайный источник любой катастрофы.

– Выходит в Италии, за какого-то потомка старинного рода, чуть не Медичи. Через неделю. Приглашает нас обеих и билеты оплачивает, – Мила опять показала на телефон, – заметь.

– Билеты хорошо. А подарок, а жить где? Нет, Люд, не могу, да и операции расписаны на два месяца вперед, – в вопросах работы Катя была непоколебима.

– Денег займу, – с готовностью предложила Мила, – хочешь, твоему главному диван по себестоимости продам? Он давно на него глаз положил, и в витрине пора дизайн менять. Ну поехали!

Катерина сомневалась. Во-первых, из-за расписания. Несмотря на то, что отпуска у нее уже год как не было, график дымился, и был на самом деле плотно расписан. А во-вторых, с Танькой они сто лет не общались и даже подругами не были. Так, знакомые, бывшие одноклассницы.

Сомнения развеяла Мила. Во-первых, Италия – колыбель мировой культуры и кухни. Только представь, справа камни в трещинах, дворцы, развалины, фрески, фонари, а слева рагу из дикого кабана, белый трюфель, тальятелли, моццарелли, обалделли и божественный кофе по утрам. Во-вторых, Тоскана – родина Данте, Микеланджело, Боттичелли, Вазари и как его…Чимабуэ! Надо же расширять кругозор, ограниченный Гиппократом – неоспоримый довод, считаю. В-третьих, Танька вообще ни с кем не общалась, потому что последние сто лет была занята поиском европейского жениха. Ей как воздух нужны порядочные и красивые подружки невесты, чтобы фасад не портить. Так что одолжение делаем мы – ей, а не она – нам. Надо ехать, спасать честь Родины в лице скоропостижно брачующейся Татьяны.