Читать книгу Души московской ритм-н-блюз (сборник) - Светлана Грезa - Страница 1

В нашем мире всё непросто и не просто так. Кто-то не понимает и слепо продолжает жить, как жил, кто-то сопротивляется и набивает шишки. Тот же, кто вдохнёт глубоко и увидит предложенный путь, попробует изменить себя или свою жизнь – получит многое…

1

Московская осень в ноябре тот ещё подарок. Ветер уносил с деревьев последние листья и кружил их вместе с дождём и мокрым снегом в каком-то нереальном танце, выхватывая зонты из рук людей и срывая капюшоны.

Он уже отвык от ранних подъёмов, а тут ещё это безумие. Погода словно испытывала на прочность. Придерживая капюшон удлинённой рыжей куртки, он пытался укрыться от мокрого снега, противно прилипавшего к лицу. Одно радовало – идти оставалось совсем немного, ещё минут пять.

Идея участвовать в конкурсе на лучший дизайн-проект под названием «Стоунхендж – познание» сначала казалась безоблачной. Стихия конкурса, с лёгкостью пройденные три тура, приглашение в Лондон для участия в проекте – время неслось с космической скоростью.

Так было всегда, когда идея овладевала им. Забывалось всё и все: друзья, родители, даже еда. И когда образовалась первая пауза, остановился безумный бег, и нужно было просто ждать свершившегося, он вдруг увидел, насколько зыбко его положение в этом, в реальном мире.

За время погружения прошло лето. Деньги от прошлых заказов закончились, а новыми он не обзавёлся. Мир фрилансеров жесток. Стоит чуть-чуть дать забыть о себе – и тут же инициативу перехватывает конкурент, отличающийся более постоянным присутствием на связи. Одно из двух: или творчество, или бизнес.

В середине октября он понял, что Лондон ему светит не раньше конца января. Причём для перемещения в мир его мечты нужно ещё подзаработать денег на дорогу и проживание в течение первого времени, пока не начнёт получать по контракту. Просить помощи у родителей, ему, тридцатилетнему мужчине, не по нутру. Пришлось оживить старые знакомства и переехать со съёмного жилья на Пятницкой в пустующую квартиру в Малом Сухаревском, недалеко от метро «Цветной бульвар».

Это была небольшая двушка в семиэтажном доме начала двадцатого века. Когда-то, лет пять назад, он сделал для хозяйки своего нового убежища дизайн ободранного помещения совершенно бесплатно, в подарок. Их отношения были подобны песчаной буре, налетевшей внезапно и поглотившей под тоннами песка свободу, лёгкость мироощущения, прервав привычный для него полёт.

Понимание того, что он не сможет выдержать её обожание и одновременно жёсткий контроль, пришло уже через месяц. Но, слава Богу, её отец давно планировал объединение своего бизнеса с бизнесом партнёра в Португалии, а печать в контракте должна была быть заверена печатью в паспортах детей. Насилия не совершалось. Бизнес есть бизнес, а страсти житейские оставались там, где им позволялось быть – на стороне.

Через три месяца после завершения ремонта она уехала к мужу, не забывая посылать интересные письма о своей новой жизни, иногда слишком откровенные. Благодаря этим письмам они оставались друзьями.

Квартира в стиле андеграунд полностью соответствовала его настроению этой осенью и оказалась настоящим подарком. Стены, отделанные бежевым декоративным сайдингом под кирпичную кладку в одной части квартиры, куда входили коридор, кухня, ванная комната, половина гостиной, и в тон кофе с молоком подобранная штукатурка для второй половины – зоны отдыха и сна.

Он с наслаждением ходил босиком по тёплому и мягкому пробковому полу, впитывая энергию природного материала. Медитировал по вечерам, утром занимался йогой, концентрируясь на приходящих в голову идеях дизайнерских проектов. Жизнь в гармонии была почти достигнута, но оставался финансовый вопрос. Тут-то и возникла ещё одна подруга из прошлого.

С этой нимфой они познакомились два года назад на курсах дизайна. Роман продолжался около трёх месяцев, пока учились, а потом тихо сошёл на нет. Жизнь закружила их суетой, заставляя каждого идти своей дорогой. Пересекались только в соцсетях. Через год она вышла замуж и сократила общение до поздравления с Днём рождения. Впрочем, его это устраивало. Он абсолютно не был подвержен ностальгии. Движение вперёд – вот в чём заключалось его жизненное кредо.

Первого ноября она отправила ему в ватсапп сообщение, прикрепив смешную фотографию, где красовалась глубоко беременная с огромным животом: «Выручай!». Ниже шли весёлые смайлики. И так как он не отвечал, думая, как отреагировать на данный крик о помощи, то она сама разрядила ситуацию:

«Успокойся. У меня всё хорошо. Ребёнок не твой. Будущий отец безумно счастлив.»

И после очередной кучи издевательски смеющихся смайликов, наконец, перешла к главному:

«Очень хочу уйти в декрет пораньше. Тебе случайно работа не нужна?»

Он резко выдохнул и тут же написал ответ:

«Спасибо огромное. После этого готов даже признать ребёнка…»

В ответ тут же прилетел злобный смайлик:

«Дурак!!! Время тебя не лечит. Позвоню завтра с работы. Сбрось мне на электронный адрес портфолио.»

Видимо, рекомендации были настолько хороши, что понадобилось всего одно собеседование с директором фирмы. Вернее, с директрисой, лет сорока. Условия работы, за исключением ранних появлений в офисе, его устраивали. Офис, по счастливой случайности, находился в семи минутах ходьбы от его теперешнего места обитания. Судьба по-прежнему оказывала ему знаки внимания.

Стеклянные двери вестибюля бизнес-центра приветливо раздвинулись перед ним, и, с удовольствием сбросив со светло-русой головы мокрый капюшон, он подошёл к сияющей стойке охраны, чтобы позвонить по внутреннему телефону.

– Привет, моя радость. Я внизу. Заберёшь меня?

И, поздоровавшись с подошедшим охранником, он отошёл в сторону, прислонившись к турникету.

2

Этот день решил показать все свои самые привлекательные стороны уже с утра.

Будильник, как всегда, застал её во время самого глубокого сна. Как всегда, минут пять она лежала с закрытыми глазами, а затем резко встала, задавая себе ритм на весь день.

Но в этот раз Тимофей категорически отказывался просыпаться, что бы она ни делала. Ни яркий свет в детской, ни громкий звук любимого мультфильма – ничего. Похоже, погода напрямую действовала на восьмилетний организм. Пришлось применить грубую силу и буквально волоком тащить его в ванную. От завтрака он также отказался, заявив, что каша пересолена, а чай горячий. Плюнув на всё, она кинула ему в портфель пару бутербродов и бутылку с не выпитым за завтраком чаем. Сама же осталась голодная, не было времени угождать себе, любимой.

Из дома они выскочили на пятнадцать минут позже обычного и успели прибежать в школу за десять минут до звонка. Благо у второклашек была отдельная раздевалка и, упросив охранника пропустить её туда, смогла быстро переодеть и передать сына из рук в руки учительнице. А сама, взъерошенная и взмокшая, понеслась на работу.

Жили они в двадцати минутах пешей ходьбы от станции метро Савёловская. Ещё пять минут на метро до станции Цветной бульвар, пять минут галопом от метро, и вот он, офис.

Зонтик она благополучно забыла дома. С длинного, перетянутого на талии чёрного плаща струйками стекала дождевая вода, волосы спутались под капюшоном. Когда она фурией влетела в тёплое и строго-пафосное пространство вестибюля бизнес-центра, то опаздывала уже на двадцать минут. Охранник и молодой человек, которые стояли рядом с турникетом, сразу же приклеили к ней своё внимание и провожали взглядами до самого лифта.

Её жизнь состояла из череды постоянных забот и суеты. Месяц назад она поставила на паузу свою, до этого, как ей казалось, вполне нормальную семейную жизнь. Застала мужа, целующего хозяйку ресторана, где он работал управляющим. Конечно же, оба были навеселе после празднования дня рождения шеф-повара, и, конечно же, её не должно было быть в том месте и в тот час. Но она там появилась. Заглянула к нему на работу после рано закончившейся встречи с клиентом и сделала мужу сюрприз. Сюрприз удался…

Теперь Кирилл жил у своей мамы, забирал Тимофея из школы по пятницам и возвращал его домой в воскресенье утром. О разводе они не говорили, то есть они вообще с того вечера не разговаривали. Ей хотелось быть страусом: нет Кирилла – нет проблемы. А каждый вечер, оставаясь наедине с собой, она вновь и вновь видела ту знойную картину, тот огонь, который так давно исчез из их жизни, и всё стало уныло, однообразно, скучно. Засыпая на мокрой от слёз подушке, она пыталась понять, когда перестала быть для него любимой женой и превратилась в секретаря-референта.

Из зеркала лифта на неё смотрела высокая, стройная, элегантная женщина. Чёрное делало её образ недоступным и серьёзным. Длинные кудрявые волосы, обычно собранные заколкой, а сегодня в полном беспорядке разбросанные по плечам, наполовину скрывали уставшее лицо и бросали тень на большие грустные глаза.

На эту работу она пришла год назад, став со временем незаменимой. «Наше всё…» – звали её дизайнеры, менеджеры, снабженцы и партнёры. А для директора Алины она была просто любимой подругой. Именно она пять лет назад убедила запутавшуюся в своих отношениях с несколькими работодателями Алину перестать разбрасываться идеями и открыть собственную студию дизайна интерьеров.

Студия «Жизнь в ритме…» быстро заняла прочное место в своём сегменте. Необычное название стало легко использоваться в рекламе дизайн-проектов, так как любой проект мог стать жизнью в ритме города или жизнью в ритме космоса… Название пришло в голову, когда они смотрели вместе остросюжетный фильм и там прозвучала фраза о необходимости поддерживать ритм жизни.

Тимофей вырос и пошёл в школу. Алина, зная организаторские способности подруги и любовь к людям вообще, не задумываясь, пригласила её на работу в качестве связующего звена между летающими в облаках дизайнерами, материалистами до мозга костей снабженцами, и вечно не знающими, что им нужно, клиентами. Менеджеры Ольга и Маргарита приводили клиентов, обсуждая общие вопросы и потребности, а далее запускали их в свободное плавание общения с дизайнером. И везде, оказалось, стало необходимо её присутствие, чтобы услышать то, что не доходило от клиента до работников фирмы и в обратном направлении.

Душевный подъём помогал идее лучше раскрыться. Частные бытовые мелочи в виде вовремя предложенной чашечки кофе с конфетами или точно подобранного образа всегда приносили желаемый и значительно ускоренный результат. Бонусом стала приличная зарплата и любовь коллектива, согревающая в холодные одинокие дни.

3

Лифт остановился на четвёртом этаже. Она на ходу поздоровалась с секретаршей Лизой на ресепшне и чуть не врезалась в выкатившуюся из-за поворота Ларису. Беременность ей очень шла, но было известно, как тяжело давались будущей маме ранние подъёмы и дорога на работу.

– Ань, привет. Что, опять твой гениальный сын?

– Смейся, смейся. Посмотрим, что будет у тебя.

– Надеюсь, что обойдётся. Ты там не встретила случайно мою замену?

– Не знаю, я так спешила, что никого не видела. Хотя, стоял там какой-то парень. Я ещё подумала, как он умудряется в такую грязь носить светлые джинсы.

– Это он. В его стиле. Ладно, пойду, заберу с проходной. Ты сегодня с ним поговоришь?

– Не знаю… Давай, по обстановке. Если он быстро вникнет во всё, то позвонишь. Попробуем пообщаться по новому проекту.

– ОК. Тогда увидимся.

Лариса закатилась в лифт, а Аня подумала, что совсем недавно сама вот так же носила себя и огромный живот. А теперь она тридцатипятилетняя мама Аня, и не успеешь оглянуться, как станет бабушкой Аней. Ужас!!!

Её и Алинин кабинеты находились в углу офиса. Это были два самых лучших кабинета, огромные окна которых выходили на Садовое кольцо. Там, за этими окнами, обитала вечная суета, помогавшая глазам отдохнуть от экрана компьютера, а мыслям улететь в бесконечность жизни города.

На столе лежал листок с аккуратно обозначенными пунктами плана. Главным из них был поиск концепции для нового заказа и обсуждение его с дизайнером. Этот новый заказ не давал ей покоя уже вторую неделю. Заказчик – личный знакомый Алины – метался, пытаясь определиться с выбором направления, от классики до стиля лофт. Требовал скорейшего предоставления для него эскизов, был очень недоволен пассивностью дизайнера.

Сегодня проект должен был перейти от Ларисы к новому сотруднику. В этом Аня тоже видела огромную проблему. Новый человек, мужчина в их бабьем царстве, скорее всего свободный художник – все эти моменты его личности настойчиво лезли в голову и не нравились ей. Очередной гений со своим полётом мысли. Ему придётся обрезать крылья, подстроить под техническое задание, которого тоже ещё не было, так как не было чётко обозначенной идеи. Жизнь в ритме кого или чего будет на этот раз?

Дверь распахнулась, и в кабинет влетела Алина:

– Ты его уже видела?

– Нет… А кого я должна была видеть?

– Я уже жалею, что поддалась на Ларискину авантюру. Там творится Бог знает что! Никакой работы! Неужели ты его ещё не видела?

– Нет.

– Может, ты сможешь что-нибудь сделать? Никто не работает. Одни хи-хи и ха-ха… Я понимаю, что он не виноват. Сидит тихо, общается с Лариской, задаёт вопросы…

– Ты сейчас про нового дизайнера?

– Ну, да… Ты, вообще, выходила сегодня из кабинета?

– Нет.

– Понятно… Так прогуляйся. Чем у тебя так жутко пахнет?

– Пустырником, наверное.

– Накапай и мне за компанию, а то я всех разнесу.

– Не переживай. Дай им насладиться новой жертвой до обеда, а там я им займусь.

– Хорошо. Что сегодня у тебя?

– Сейчас буду звонить твоему Владимиру. Попробую договориться о встрече на завтра. Как думаешь, новенький точно потянет?

– Я могу сказать точно только то, что он круче Лариски!

– Ладно, посмотрим…

– Как ты сама?

– Сегодня или вообще?

– Ну, не знаю… Выжатая ты какая-то.

– Не волнуйся. Справлюсь.

– Ну, давай.

Алина вышла из кабинета уже совсем спокойной и сразу пошла к себе. Она знала, что Аня, как всегда, решит всё наилучшим образом.

* * *

В кафе было необычно шумно. Конечно, никому не хотелось в такую погоду покидать здание, и многие остались обедать здесь же.

Аня, успев до часа дня написать несколько писем заказчикам, ответить на их вопросы по качеству материалов и рабочей силы, теперь, не глядя в тарелку, пыталась читать вновь прибывшую почту. В голову же лезли совершенно посторонние мысли. Ведь скоро опять наступит пятница, а значит, она снова останется одна. В субботу выспится, конечно, но не будет знать, куда себя деть, и нудное самокопание доведёт её до мигрени.

– У вас свободно?

Аня вздрогнула и оглянулась на мужской голос. Вокруг действительно не осталось ни одного свободного места, а её столик вполне мог вместить ещё один поднос. Она сделала жест рукой, разрешая сесть напротив. Взгляд же по-прежнему пытался уловить глубокий смысл в экране телефона, а левая рука мучительно потирала висок.

– Вам эта напряжённость совершенно не к лицу.

Аня не сразу поняла, что реплика адресована ей, и поэтому долго пыталась сфокусировать взгляд и мысли на лице мужчины, который продолжал изучать её смеющимися серыми глазами. Одновременно он, не комплексуя, поглощал ломтики картофеля, ловко орудуя ножом и вилкой.

– Простите, мы знакомы? – В голове смутно всплывал образ этого молодого мужчины, но где она его видела, вспомнить не могла.

– Нет…

Он тут же добродушно протянул руку и представился:

– Сергей.

Её брови поползли вверх, но, словно под гипнозом обаятельной кривой улыбки, она ответила на рукопожатие.

– Анна… Что вы там сказали про моё лицо?

– Лицо у вас интересное, а вот то, что вы заставляете его делать, вам не идёт…

– Вы хотите стать моим личным стилистом? И какой же образ, по-вашему, мне подходит?

Почему-то, глядя на его весёлое открытое лицо, сердиться не хотелось.

– Вы очень похожи на актрису Зету-Джонс.

В этот момент она чуть не подавилась, делая глоток морса.

– Что?

– В школе, в старших классах, я фанател от неё. Пересмотрел все фильмы. И сегодня утром, когда вы, как ураган, влетели в здание, я сразу вспомнил «Маску Зорро». Вы были очень похожи на Елену, и именно этот образ вам идёт.

Детский сад. Как на это реагировать? А ещё до неё стало доходить, что этот тип стоял сегодня утром внизу на проходной, привлекая внимание к своей персоне слишком светлой для этого времени года одеждой. И… О ужас!!! Он их новый сотрудник.

– Ладно, Пол Уокер, – быстро смекнув, на кого похож новый знакомый, тут же парировала Аня, – Мне пора. Было приятно пообщаться…

Она встала, с трудом сдерживая улыбку. Но, видимо, ей не первой удалось подметить сходство с известным красавцем-актёром, так как удивления не было, а его довольная физиономия ещё долго стояла в глазах.

* * *

В три позвонила Лариса. Аня почему-то нервничала, прокручивая в голове варианты их предстоящего диалога. Они же зашли, смеясь и переговариваясь. Она успела поймать ту секунду, когда черты лица Сергея застыли, но это была лишь секунда. Он просто замолчал и улыбался немного глуповатой улыбкой. Скорее всего, такая же улыбка оказалась и на её лице, потому что Лариса удивлённо смотрела то на одного, то на другую.

– Ладно, сдаюсь, в чём дело? Я вообще-то хотела вас познакомить…

– Всё нормально, Ларис. Просто мы, кажется, немного знакомы. – Аня жестом предложила им сесть к столу.

– То есть? Когда?

– Неважно. Итак, Сергей…

Он продолжал улыбаться, но это уже была улыбка, обращённая к себе, к каким-то своим мыслям.

– Улыбки оставляем за этой дверью, – голосом строгой учительницы продолжала Аня. – У нас реальная проблема. И чем быстрее мы решим её, тем быстрее Лариса окажется на свободе.

Она открыла файлы с фотографиями помещения, повернув монитор компьютера так, чтобы им было видно.

– Завтра утром мы едем на место. С заказчиком я договорилась, но желательно, чтобы мы уже сегодня предоставили возможные пути решения. Проблема в том, что он не может понять, что хочет получить в итоге. Ясно только одно: это кафе для семейного отдыха с элементами клуба. Вы должны к пяти предоставить мне несколько вариантов визуализации. Я попробую их доходчиво преподнести. И, надеюсь, завтра на месте из ваших голов родится что-нибудь стоящее, что сможет уже в пятницу убедить его в правильности выбора нашей студии… Задача понятна?

Аня, оторвавшись от экрана, впервые за время своего монолога посмотрела на Сергея. И её порадовало, насколько изменилось его лицо. Исчезла поверхностность. Взгляд, направленный в экран, был далеко отсюда. Стало ясно: он ей ничего не ответит, поэтому она в упор посмотрела на Ларису.

– Да, Ань. Всё понятно. Я подойду к тебе вечером?

* * *

Ровно без пяти минут пять к ней на почту пришли файлы с визуализацией, а в скайпе появилось сообщение от Ларисы с просьбой зайти.

Остановились на двух похожих между собой стилях лофт и андеграунд. Первый требовал большего внимания к деталям и более мягкого подхода. Второй был бесшабашным, ни к чему не обязывающим. И, что должно было обрадовать заказчика, и первый и второй варианты являлись самыми экономичными.

– Ну вот, умеете же… – Аня уже прикидывала, что будет через десять минут вещать клиенту.

– Анют, а можно я с вами завтра не поеду? Мне кажется, я буду только раздражать клиента.

– Хорошо. Можешь завтра приехать к обеду. Только сбрось мне почту и скайп Сергея.

Аватарка в его скайпе оказалась в виде картинки с осой. Этот факт ещё больше запутал Аню в определении характера Сергея. Она так и не смогла соединить воедино образы самонадеянного мужчины-ребёнка, человека, глубоко погружённого в свою профессию, и хищную осу.

Они договорились встретиться утром на Чистых прудах, недалеко от будущего кафе.

4

Ветер в этот день наводил порядок значительно тише. Она шла по бульвару, впитывая последние остатки осенних красок. На чёрном зеркале асфальта были словно приклеены редкие красные и жёлтые листья японского клёна.

Ночь прошла беспокойно. Из головы не выходил новый заказ и новый дизайнер. Клиент взял паузу и не высказал своего мнения о предложенных вариантах. Сегодня нужно убедить его остановиться на чём-то одном, и к вечеру подготовить концепцию и презентацию.

Сергей ждал под липами, глядя на воду. Его сложно было не заметить. Цветовая гамма бежевых джинсов и рыжей куртки идеально сочеталась с осенним пейзажем. Серый клетчатый шарф, узлом повязанный на шее, придавал странным образом не только романтичный вид хозяину, но и делал уютней весь пустынный бульвар.

– Привет, Уокер…

– Привет, Джонс…

– Давно ждёшь?

– Достаточно. Но я тебя прощаю…

Она улыбнулась, заметив, как легко он перешёл на «ты», поймав её настроение.

– Ладно, – они направились в Большой Харитоновский, к кафе. – Давай серьёзно. Сегодня нам просто необходимо сдвинуться с мёртвой точки. Слушай, смотри, думай. Потом в офисе попробуем собрать пазлы воедино. Всё должно получиться.

На двери кафе было оставлено сиротливое послание: «Закрыто на ремонт. Приносим свои извинения».

Хозяин их встретил с явным недовольством. Муки выбора давались ему нелегко, и это действовало на всё. Голос был глухим, походка скованной, взгляд холодным. Скрученная пружина готова была выстрелить в любой момент и разнести всё и вся.

Сергей сразу же отделился от них и стал медленно прохаживаться по разгромленному помещению.

– Знаете, Владимир, мне кажется, вам нужно остановиться на стиле лофт. Андеграунд подходит больше для молодёжной тематики, а у вас ведь будет семейное кафе. Вы не передумали?

Аня мило и обаятельно улыбалась, стараясь всю свою положительную энергетику передать этому высокому, худому и, похоже, успешному бизнесмену. Она хотела согреть его голосом, подарить уверенность в том, что всё получится, и скоро не надо будет тратить своё драгоценное время на такое совершенно чуждое для него дело, как дизайн.

– Я видел ваши эскизы. Возможно, вы правы. Мне нравится ваш новый дизайнер. Девушка в положении как-то совершенно не внушала доверия.

Она почувствовала, что его отпускает. И в этот момент глаза поймали остановившегося в глубине зала Сергея. Он стоял, прислонившись спиной к стене. Весь его образ был так далёк от них и так выразителен, что Аня внутренне замерла. Чуть тронув за рукав, она заставила Владимира посмотреть в сторону Сергея.

– Я вижу, вы хорошо чувствуете людей. Можете не сомневаться: в этой голове, похоже, уже есть, что вам предложить, – она улыбнулась, нутром почувствовав установившийся контакт с заказчиком.

– Хорошо… Жду ваши предложения. Стиль лофт, тема город.

– Я вас поняла. Постараемся завтра всё предоставить. Сергей, ну как?

– В принципе, всё понятно…

Приятно было видеть его живые горящие глаза.

Попрощавшись с хозяином, Аня вызвала такси и через пятнадцать минут они подъезжали к офису.

Сергей молчал всю дорогу. Аня, видя его отстранённость, боялась нарушить процессы, происходившие в этой взъерошенной голове. Лишь, когда они оказались в лифте, на всякий случай решила осведомиться:

– Ну что, справимся?

– Не переживай, всё нормально. В течение трёх часов я принесу наброски и, если тебя всё устроит, сегодня же подготовлю презентацию.

– Серьёзно? Успеешь?

– Постараюсь…

– А почему ты не участвовал в разговоре?

– По-моему, ты больше в его вкусе, чем я.

Аня укоризненно улыбнулась, склонив голову набок, а про себя подумала: «Сработаемся…»

И действительно, не успела она разгрести почту, как он написал ей в скайп, что готов представить идею. Аня была одновременно и довольна, и растеряна. Этот темп захватывал, заводил, но и настораживал её внутренний мир. Веяло свободой, простором, океаном.

Сергей зашёл в кабинет сосредоточенный, загруженный. Ей показалось, что он постарел лет на десять, а она превратилась в девочку, с открытым ртом следящую за мудрым учителем. Отчего? Почему? Как ни старалась, понять не могла. Не спрашивая разрешения, он встал рядом и разложил на столе наброски, схематичные, но вполне понятные.

– Ну, рассказывай…

Он положил перед ней телефон и включил ролик. Это был Стинг, его клип «Англичанин в Нью-Йорке». Она слушала знакомую мелодию и, глядя на наброски, улыбалась. Всё так просто. Вот оно…

Здание, где в полуподвальном помещении предстояло делать работу, было не совсем обычным. Прямо над головой посетителей будущего кафе, по контуру трёх этажей здания овалом располагались балконы. С них можно было попасть в магазинчики и офисы многочисленных арендаторов. Всё это покрывал стеклянный купол крыши, дающий визуальную защиту и хороший свет в большую часть помещения, которую Сергей обозначил, как Зал № 1.

– Думаю, мы можем поделить всё пространство на три зала. Чтобы было комфортно в первом открытом зале, предлагаю сделать над ним каркас остроугольной крыши из деревянных лаг. Он будет опираться на четыре столба. Если по передней стене и вдоль барной стойки слева пустить крестообразную изгородь, а за ней отобразить вид на часть Центрального парка Нью-Йорка, то, спустившись по лестнице, посетители с Чистых прудов будут попадать на открытую веранду с видом на парк. К примеру, можно взять вид на пруд перед отелем «Плаза». Он хорошо узнаваем и приятной консервативной архитектуры.

Сергей положил фотографию отеля. Его светлый фасад и зелёная остроконечная крыша вместе с зеленью деревьев, отражающихся в глади воды, уютными дорожками и кустарниками как бы отсекали шум и бешеный ритм мегаполиса.

В таком месте действительно приятно перекусить, выпить чашечку кофе, встретиться с друзьями. Простые деревянные столики и стулья придавали помещению лёгкость. Оставалось обыграть освещение в ночное время, но это уже было делом техники.

В сущности, консервативные англичане не так уж сильно отличались от не менее консервативных русских, и патриархальная обстановка Зала № 1 должна была оказаться по вкусу многим.

– Зал № 2 и № 3 у нас без внешнего освещения, – продолжал Сергей. – Во втором предлагаю создать атмосферу ночного города за окном. Можно взять ночные виды на Манхеттен. Простая цветовая серо-белая гамма оттенков штор, диванов. Поставить полки с книгами и цветами. На деревянных столах лампы с белыми абажурами. А в третьем зале та же цветовая гамма, но более строгая атмосфера, для проведения банкетов. Одну из стен сделать в виде эркера с панорамным окном с видом на ночной Нью-Йорк. Здесь можно фотографироваться, многие это любят. Банкетный стол при необходимости делится на несколько небольших, и они ставятся в шахматном порядке.

Он замолчал, давая ей возможность переварить информацию.

Получалась «Жизнь в ритме англичан в Нью-Йорке» или «Жизнь в ритме Стинга».

5

Засыпая этой ночью, Аня не думала ни о работе, ни о своей банальной жизни. В полудрёме ей виделся Сергей. Он гулял по шумным улицам Нью-Йорка, разглядывал глыбы зданий и общался с музыкантами. Уснула она с улыбкой на губах, и спала, как младенец.

Утром Тимофей был спокоен, покладист и молчалив. Проводив его до школьного крыльца, Аня не спеша пошла к метро. Погода радовала солнцем и теплом, как в сентябре. В голове звучал Стинг.

Она слушала свои мысли, тихо напевая мелодию. Всё-таки есть в жизни закон сохранения баланса – намучившись с Ларисой, их студия заполучила Сергея. Но сколько он у них продержится? Его натура явно не из постоянных и любящих определённость. В этом плане она была его полной противоположностью.

Открыв почту, она увидела обещанную презентацию. Письмо было отправлено в 03.25…

Выдохнув, Аня зашла в скайп и написала:

«Уокер, ты ночевал в офисе?»

В ответ пришёл сонный смайлик.

«Когда будешь в состоянии зайти ко мне?»

«Пару чашек кофе…»

«ОК.»

Последнее время она слишком часто улыбалась. Общение с этим беспечным мальчиком с одной стороны, и крутым профи с другой стороны, заставляло быть на подъёме. Аня по-хорошему завидовала ему, и таким, как он. Как бы ей хотелось почувствовать себя независимой! Уходить куда вздумается и когда вздумается. Увлечься чем-то настолько, что вокруг хоть потоп, и никто бы от этого не пострадал. Но, видимо, каждому своё. Интересно, сколько ему лет?

* * *

Они шли молча по Бульварному кольцу. Вдыхая вкусный осенний воздух. Молчание не напрягало. После тяжёлой недели хотелось отключить мозг и просто созерцать. Что они и делали. Вокруг правила пятничная суета. Молодёжь развлекалась. Музыканты, неформалы – и зеваки, активно интересующиеся жизнью первых и вторых, всё создавало атмосферу вечера перед выходными.

Презентация прошла спокойно и быстро. Владимир оценил и старания нового дизайнера, и само его предложение. Далее предстояло работать с будущим управляющим Мариной по материалам, и финансовым директором Александром по оплатам.

Не успели отойти Аня и Сергей от Большого Харитоновского переулка, как позвонила Алина.

– Аня, я вас поздравляю. Владимир только что перевёл половину суммы по договору. Можете сегодня на работу не возвращаться. Отдыхайте. В понедельник выпишу вам премию.

– Спасибо, Алин… Кстати, я думаю, Ларису можно отпускать, – Аня, улыбнувшись, посмотрела на Сергея. – Если что, то созвонимся с ней.

– Хорошо… Спасибо, ребят. Вы меня очень выручили.

– Давай, до понедельника…

Аня с удовольствием спрятала телефон в карман плаща.

– Ну, что ж, нас поблагодарили. В понедельник получишь премию. На работу идти не надо. Ты свободен.

– А ты?

– Немного прогуляюсь…

– Компанию составить?

– Неужели тебе некуда податься?

– Этот вопрос скорее можно задать тебе.

– Как хочешь…

Они медленно дошли до метро «Чистые пруды» и, не договариваясь, пошли дальше. Ане хотелось впитать побольше дневного света. Последнее время этого недоставало. Да и спешить было некуда, Тимофей отзвонился, что уже у отца. Она свободна…

Неожиданно эта мысль накрыла с головой. Она только сейчас поняла, что её ощущения изменились. Это была не одинокая и грустная свобода, а Свобода, позволяющая дышать и получать от этого удовольствие. Почему раньше, в прошлые пятницы, Аня не чувствовала этого? Возможно, потому, что проводила их в офисе, засиживаясь допоздна, и, возможно, сейчас ей не так одиноко. Рядом был интересный, пусть и не её, или даже хорошо, что не её, парень.

Сергей с интересом наблюдал за переменами в её настроении. У него ещё не было опыта такого близкого общения с консервативной загруженной особой. Как художник, он пытался уловить движения, как психолог – проникнуть в мысли. Это была новая интересная реальность, в которой невозможно предсказать следующий шаг. Он не знал, сколько ей лет, но догадывался, что Аня старше и, возможно, поэтому их общение казалось совершенно не обязывающим к логическому развитию отношений мужчины и женщины. Они просто радовались, познавая миры друг друга. Миры такие далёкие, что приходилось улавливать нить мысли, мироощущения.

Сретенский бульвар закончился. Дальше он предложил свернуть с шумного Бульварного кольца на тихие улочки. Костянский переулок, Луков переулок, Пушкарёв переулок. Узкие тротуары позволяли идти ближе, пропуская редких прохожих и, наслаждаясь разнообразием московской архитектурой, всё же общаться.

– Почему ты сегодня не спешишь домой?

– Сегодня не к кому…

– Муж миссис Зеты-Джонс, Мистер Дуглас, уехал в командировку?

– Мистер Дуглас переехал от нас к своей маме за плохое поведение. Я живу с сыном, Тимофеем. Соседка забирает его из школы, а я бегу к нему после работы.

– Сколько ему?

– Через месяц девять.

– Уже взрослый.

– Местами…

– Знаешь, мы мужчины, наверное, все такие, в любом возрасте.

– Теперь я это поняла.

– Пообщавшись со мной?

– И с тобой тоже.

– А где Тимофей сегодня?

– У мистера Дугласа.

– Понятно…

– У тебя как родители, вместе?

– Да… Сейчас даже больше, чем раньше. Разъезжают по выставкам, музеям. Знаешь, такие активные пенсионеры. Отец, правда, ещё работает, но уже имеет возможность выбирать время отдыха.

– Это счастье для человека. А кто они у тебя?

– Мама работала в редакции. Ей и сейчас иногда подкидывают материалы для рецензии. Отец архитектор.

– Ничего себе! Значит, ты у нас из богемы?

– А твои где? Почему не помогают с сыном?

– Переехали на природу три года назад. У них там целое подсобное хозяйство. Присылают нам продукты. А Тимофей к ним на лето уезжает. Иногда на зимние каникулы.

– Но думаю, ему это с каждым годом нравится всё меньше…

– Кажется, да. А ты откуда знаешь?

– Меня лет до двенадцати держали в деревне.

– Вот почему богема тебя до конца не испортила.

– Ты меня ещё плохо знаешь.

– Возможно, ты прав…

С Трубной улицы они свернули в Малый Сухаревский переулок и поравнялись с домом № 7.

– Я сейчас здесь живу.

– Серьёзно? Ничего себе устроился, прямо рядом с работой. Собственное или снимаешь?

– Ни то и ни другое. Мне разрешили пожить…

– Какая-нибудь подруга, которую ты свёл с ума?

– Ну, допустим, сумасшедшая она от рождения. Но ты почти права… – он самодовольно улыбнулся. – Хочешь, зайдём. Посмотришь. Я там делал дизайн.

– Конечно. Я никогда не была в таких домах.

Они прошли во внутренний дворик и поднялись на четвёртый этаж по мрачной лестнице. К разочарованию Ани, квартира хоть и была необычной планировки, но совершенно не похожа на что-то начала двадцатого века.

– Тебе не нравится?

Они медленно прошли из маленькой тёмной прихожей в гостиную. В арочном проёме справа была видна небольшая кухня. Всё хоть и сглаживалось кофейным цветом, но стиль для Ани был слишком грубоват.

– Да… Ты, конечно, извини. Дизайн шикарный. Но жить я бы здесь не смогла. Ощущение, что находишься в обустроенном подвале или на складе заброшенном.

– Ты же знаешь – это такой стиль.

– Холодно здесь… Не по-домашнему.

– Мне в самый раз.

– Не обижайся. Я просто ужасный консерватор. Все ваши дизайнерские штучки я воспринимаю как произведение искусства, но жить в этом… Ни за что! Что там у тебя дальше?

– Спальня.

– Можно?

– Ты боишься увидеть там забытые женские вещи и смятую постель?

– Ну, что-то в этом роде.

– Можешь зайти.

Она прошла мимо белого дивана в центре гостиной и стоявшего рядом столика. На нём были разбросаны листочки с эскизами и законченными рисунками. Аня остановилась:

– Это твои муки творчества?

– Да… Это во мне дед-художник иногда просыпается.

На одном из рисунков она узнала свой силуэт. Девушка в чёрном приталенном плаще на осеннем бульваре. Он был выполнен цветными карандашами, но очень красиво и профессионально.

– Здорово… Может, подаришь?

– Нет. Я хотел бы оставить это себе. А тебе, если будешь менее придирчивой, нарисую ещё.

– Я постараюсь. Ну, показывай спальню.

Там было так же пусто. Около кирпичной стены стояла большая кровать, над изголовьем которой неровно, в художественном беспорядке, висел огромный кусок ткани из серого войлока. Такой же войлок служил шторой, отгораживающей часть комнаты под место, где стоял металлический кронштейн-вешалка с одеждой и стул. Практически во всю ширину импровизированного шкафа висели зеркала, расширяющие пространство. Напротив, на окне, вместо штор красовались деревянные ставни в цвет штукатурки, что завершало простоту и непостоянство этого жилья.

Сергей сел на край кровати и, подперев голову руками, внимательно смотрел на неё. Аня вдруг поймала себя на том, что в голову лезут абсолютно неприличные сцены, навеваемые этим интерьером. Она, улыбнувшись, посмотрела на Сергея:

– И что, у хозяйки там такая же спальня?

– Нет, там всё очень консервативно.

– Да, этот дизайн не располагает к спокойной супружеской жизни.

– Он и не создавался для этого.

– Пошли отсюда, а то я начинаю краснеть…

– Почему?

– Это как-то не для меня…

– Ты не похожа на пуританку.

– Пошли.

После посещения спальни гостиная показалась уютней.

– Знаешь, довольно интересно получилось. Просто мне надо привыкнуть.

– Не мучайся. Я сам знаю, что здесь круто. А ты это ещё оценишь. Пойдём, перекусим?

– Куда?

– Внизу хорошее кафе. Оно тебе точно понравится.

– Только я за себя плачу сама, – решительно заявила Аня.

– Как скажешь… – Сергей пожал плечами.

* * *

В кафе «Абажур» действительно было по-домашнему. Тихо играла музыка. На широких низких подоконниках, на полках и в других разных неожиданных местах сидели огромные полосато-вязаные коты разных цветов. Маленький столик, за которым они разместились, способствовал приватному общению.

Сильно есть не хотелось. Аня заказала себе чашечку капучино с корицей и кусочек вишнёвого пирога, а Сергей два блинчика с творогом и американо.

Было вкусно и уютно. Аню ничто не беспокоило, кроме интереса к его нестандартной, на её взгляд, жизни. Он рассказал, что съехал от родителей пять лет назад, как только смог обеспечивать себе достойный уровень жизни. Потомственный художник-архитектор вёл ни к чему не обязывающее существование. В его жизни никто долго не оставался, никто не успевал наложить отпечаток на ветреную голову со светлыми мыслями. Ветер. Свободный ветер.

Сейчас же это был тёплый бриз. Он заставлял чувствовать свежесть и силу молодой жизни. Под его влиянием Аня и сама не заметила, как выложила свою банальную историю краха семейного очага, чему Сергей тут же дал оценку в своём стиле:

– Знаешь, я с тобой бы и полгода не протянул, а он почти десять лет выдержал. Ты же диктатор по жизни.

– Ну, спасибо…

– Не за что…

– Это месть за то, что я не оценила твою работу? Я же сказала, что мне понравилось. Просто не сразу.

После кафе Сергей пошёл провожать её. Но когда за спором о том, могут ли блины в кафе быть вкуснее домашних, они незаметно прошли мимо метро, он предложил пойти пешком до самого дома.

На Москву спустились сумерки. Засверкали огни рекламы и магазинов. Незаметно остались позади Самотёчная, Селезнёвская, Бутырский вал.

Подходя к своему дому на улице Расковой, она поняла, что ноги отваливаются.

– В гости пригласить не могу. У меня полный разгром после утренних сборов.

– Да, лучше не надо, а то я у тебя и усну. Я спал сегодня часа четыре.

– Слушай, извини. Я совсем забыла. Надо было тебя ещё после кафе домой отправить.

– Ничего, завтра отосплюсь.

– Ну, пока, Уокер.

– Пока…

И она поспешила скрыться в подъезде, ловя себя на мысли, что чуть не поддалась порыву чмокнуть его в небритую щёку. Надо тормозить…

6

Аня не любила кабинет Алины. Новый образ подруги действовал на неё удручающе. Доминировали чёрно-красные тона стиля вамп, как в обстановке, так и в самой хозяйке. Конечно, это было величественно и загадочно, но Ане бы хотелось вернуть ту, прежнюю Алину, простую и задорную. Так было угодно судьбе – они стали вместе работать, сохраняя прежние тёплые отношения, а у Алины появились другие друзья и любовь к более острым ощущениям, чем общение с домашней Аней. Всё это Аня не могла принять и предпочитала наблюдать со стороны.

– Привет, Алин. Вызывала?

– Да. Хотела с тобой поговорить. У нас наклёвывается заказ на дизайн нового ночного клуба. Я думаю отдать его новенькому. Уж очень лихо он справился с Владимиром.

– Думаю, можно… Ему это будет интересно.

– Слушай, что происходит? Мне на тебя жалуются уже третий день.

– И кто же?

– Все. Говорят, перестала улыбаться, ходишь с каменным лицом. Народ беспокоится. Что у тебя?

– Да вроде бы ничего особенного…

– Это как-то связано с новым дизайнером?

– Нет. Просто взгрустнулось. Тимофей в воскресенье рассказал трогательную историю, как папа ухаживал за какой-то новой тётей, и они ходили в кино.

– Ну, а тебе что мешает?

– Не знаю… Что-то мешает.

– Ты всё ещё тоскуешь по своему красавчику-мужу? Или на горизонте кто-то другой?

– Перестань. Ты же знаешь, с ветреностью у меня всегда были проблемы.

– Знаю. Или замуж, или в монастырь. А третье не пробовала? Для себя, для души…

– Ты уверена, что для души?

Алина улыбнулась:

– Ладно, извини… Я понимаю, что десять лет брака – это не шутка. Надеюсь, ты справишься, иначе мне придётся тебя уволить. Я серьёзно. Ты портишь нам ауру.

– Я постараюсь…

– И я всё же надеюсь, что это не наш новый мальчик стал причиной твоего плохого настроения?

– Нет, конечно… А почему мальчик? Ему ведь лет двадцать семь?

– Двадцать девять. В январе тридцать будет.

– Что ж, уже далеко не мальчик.

– Вот-вот… – Алина внимательно смотрела на неё. – И, да… Мне тут Владимир звонил. Спрашивал твой номер.

– Он не мог спрашивать мой номер. Он у него есть.

– Хорошо, пытался про тебя разузнать.

– То есть, ты выложила ему, что я замужняя мать-одиночка?

– Нет, я сказала, что ты в активном поиске, но со старыми обязательствами. Я бы на твоём месте задумалась. Интересный ведь мужик.

– Ага, и жена у него, наверное, интересная имеется.

– А что тебе его жена? Она живёт своей жизнью. Путешествует.

– Похоже, в этом мире я одна превратилась в консервативную зануду.

– Похоже…

– Алин, ты меня сейчас поддержать хотела?

– Хотела, чтобы ты пришла в себя и стала вновь нашим солнцем. Лично мне этого не хватает.

– Я тебя услышала.

– Надеюсь. Я же тебя люблю…

Аня вышла из кабинета ещё более загруженная, чем была. Всю прошлую субботу она старалась побороть в себе желание позвонить Сергею. Это наваждение ввергло её в панику. Умом она понимала, что всё происходит из-за того, что она слишком долго была лишена приятной мужской компании. А в воскресенье вернулся Тимофей и обрушил на неё «замечательную» новость: у Кирилла новая пассия. И это значит, что он не только не переживает их разрыв, а наоборот, воспользовался по полной свалившейся на него свободой.

С этими мыслями она стояла в холле, не заходя в свой кабинет. Вокруг всё шуршало. В офисе царила полноценная рабочая обстановка. Она тут же нашла глазами Сергея. Тот стоял, склонившись над миниатюрной Леной из отдела снабжения. Они что-то весело обсуждали, глядя в монитор компьютера. Сергей неожиданно фамильярно потрепал её по коротким торчащим волосам и тут же получил шутливый хук в бок. Девчонки смеялись и все вокруг были счастливы. Сергей быстро перешёл к менеджерам, где ему тоже оказались очень рады.

Аня вдруг вспомнила, что уже со вторника к ней никто не подходил с вопросами. Она спокойно занималась поставщиками, изучала новые заказы и теперь, поняв причину образовавшегося дополнительного времени, ревновала. Это была и ревность женщины, и ревность начальницы, ставшей неожиданно ненужной для своих подчинённых.

Она заставила себя переместиться в кабинет и, оказавшись за компьютером, тут же ему написала:

«Уокер, зайди ко мне…»

Сергеем в личном общении она его называть не могла. Что-то слишком интимное казалось ей в этом. А так – игра… Легко и несерьёзно.

Он пришёл только через десять минут.

– Привет… – одно его появление делало обстановку вокруг абсолютно не деловой.

– Привет. Мы вроде бы виделись.

– Не уверен. Мне кажется, что за стеной этого кабинета ты становишься не собой.

– И в чём это выражается?

– Ты становишься Алиной.

– Я не могу быть Алиной. Мы разные.

– И я об этом же.

– А ты, похоже, стал мной. Скоро я буду уже ненужной здесь. Спасибо тебе, конечно. Я переделала даже ту работу, до которой у меня руки не доходили месяца два.

– Ты ревнуешь?

– В смысле? – она сидела, подперев голову руками и устало смотрела на него.

– Что у тебя случилось?

– В общем-то, ничего, не считая разрушенной семьи и почти разрушенной карьеры…

Он сел напротив и, так же в упор, посмотрел ей в глаза, скрестив руки на столе.

– По первому пункту я тебе ничего сказать не могу. Было там чему разрушаться или нет – решать тебе. А вот на работе без тебя никак. Клиенту нужны наши проекты и ты. Я же видел, как Владимир смотрел на тебя.

– Звучит как-то неприлично. Напоминает о древнейшей профессии.

– Древнейшей профессии сейчас на каждом шагу хватает. Ты же даёшь прямо противоположное.

– Остановись…

– Хорошо.

– Владимир ждёт нас с образцами завтра, в пятницу, после трёх. У тебя всё готово?

– Остались кое-какие мелочи. Сейчас попрошу Лену, чтобы связалась с поставщиком.

– Они у тебя там все дрессированные?

– Перестань… – он встал и безапелляционно улыбнулся. – Но лично мне нравится, как ты ревнуешь.

Внутри у Ани всё бурлило.

И что, у неё действительно всё написано на лице? И он всё видит и понимает?

Хотелось провалиться сквозь все три этажа, которые были под ней.

– Иди, пока я в тебя чем-нибудь не запустила.

7

В пятницу после обеда пошёл сильный дождь. Чтобы добраться до Большого Харитоновского переулка и довезти в нормальном состоянии образцы, они взяли такси.

В будущем кафе уже были проведены штукатурные работы и строители начали возводить каркас импровизированной крыши.

Аня, вспоминая полученную информацию от Алины, старалась общаться с Владимиром сдержанно. Но он и сам вёл себя вполне ровно, и заподозрить его в каких-то тайных помыслах было невозможно.

Были утверждены ткани для штор, выбрана мебель и светильники. Открытие планировали на 29 декабря. Пока всё шло ровно и по графику. За деловым общением время летело незаметно.

Спустя три часа, когда Аня, одевшись, собралась уходить, дождь разошёлся ещё сильнее. Она стояла на крыльце, не решаясь выйти под эту ливневую стену.

– Аня, вас подвезти?

Лаконичный голос хозяина кафе словно погладил по плечам. И что ей стоит просто сказать «ДА»?

– Нет, Владимир, спасибо. Я доберусь…

Почему она не согласилась? Сама не могла понять. Наверное, сработала привычка замужней женщины.

В это время Владимир добежал до припаркованной рядом машины.

– Ты отказалась?

Сергей стоял сзади и вместе с ней смотрел на дождь.

– А по-твоему, я должна была согласиться?

– По-моему, это логично.

– Логично в твоём понимании.

– А может, ты просто решила снова поужинать со мной?

Аня повернулась, вспыхнув. Всё её существо было возмущено этим вопросом, и тут же, не ответив, она рванула к машине, где Владимир как раз опустил стекло, чтобы протереть зеркало.

– Владимир, я передумала. Ваше предложение ещё в силе?

– Конечно, скорее садитесь!

Она быстро запрыгнула в машину.

– Спасибо огромное. Просто дождь сегодня какой-то нереальный.

Он улыбнулся, глядя на её слегка намокшие волосы. И Ане показалось, что этот взгляд был немного хищным. Она сразу напряглась, пожалев о своей импульсивности.

Сергей остался на крыльце. По его лицу нельзя было определить, что он сейчас думает. Просто стоял и смотрел. Сзади к нему подошла Марина и, открыв зонтик, тут же взяла под руку. Похоже, он и управляющая уже заранее договорились идти вместе, и намёк на ужин был чистой провокацией. Хотелось догнать его и убить…

– Вы далеко живёте?

Аня вздрогнула, вернувшись в пространство машины и общество её владельца.

– Не очень. Вы меня до метро подвезите, а там я доберусь.

– Да, нет уж… В такую погоду мне совесть не позволит бросить вас у метро. Назовите адрес.

Он забил адрес в навигатор, и они тронулись.

– К сожалению, я сегодня еду за город, иначе набрался бы наглости и пригласил вас на ужин.

Аня улыбнулась и посмотрела на него, невольно оценивая. Белый свитер с высоким воротником выгодно контрастировал со смуглой внешностью. Возможно, он недавно вернулся с моря, так как на лице был явно немосковский загар, который исчезает уже в конце сентября.

– Спасибо, конечно. Но, видимо, не судьба…

– Да. Не судьба… – и он ещё раз бросил на неё оценивающий взгляд.

* * *

Дома она подошла к окну. Всё же ей нравился дождь. Сейчас его меланхолия полностью совпадала с её внутренним состоянием. Рядом на подоконнике стояло радио и, когда она нажала кнопку, оттуда полилась грусть Стинга и его «Fragil». Внутри всё сжалось от тоски, но и от удовольствия.

Растворившись в музыке, она не услышала сигнал пришедшего сообщения от Сергея. И если бы телефон не лежал перед носом, то она ответила бы не скоро… Но, видимо, кто-то, управляющий судьбами, решил, что должно быть так, и что она заслужила свой кусочек счастья.

«Как ты? У меня здесь плачет Стинг…»

Аня улыбнулась, и сразу свернувшаяся душа развернулась:

«У меня здесь тоже. И я вместе с ним…»

«Не плачь…»

Но после этой фразы ещё сильней захотелось плакать.

8

Это были слёзы очищения. Она выплакала всё, что накопилось и давно держалось внутри. Все обиды, злоба, напряжение ушли. Стало легче. В понедельник на работу она летела, напевая того же Стинга, но с какой-то радостью в душе. Всё спорилось и горело в руках.

Сергея Алина забрала на осмотр нового помещения, и они с Аней в этот день не виделись, как, впрочем, и в последующие три дня.

В четверг Аня, передвигая на календаре квадратик, поняла, что завтра не просто пятница, а её День рождения. Необходимо было срочно заняться организацией фуршета в офисе. От неё ждали в обязательном порядке шоколадный торт собственного приготовления и фирменные блины с икрой. Вздохнув, Аня позвонила Алине и отпросилась уйти с работы пораньше.

* * *

Следующий день был весь в поцелуях, объятиях, комплиментах. Но единственный человек, от которого она хотела всё это, был холоден и наблюдал за всем со стороны.

В пять закрыли входную дверь для посетителей, быстро накрыли столы и стали праздновать тридцатипятилетие Ани.

Она видела, что он практически не пил. Захмелевшие девчонки липли к нему, не давая прохода. А в какой-то момент Аня поняла, что его уже нет в офисе. С ним же исчезла и снабженец Лена.

* * *

Аня упустила тот момент, когда перестала считать количество выпитых бокалов. Чувствуя себя глубоко несчастной, она из последних сил держала маску веселья и непринуждённости.

Примерно в одиннадцать часов девчонки помогли ей собрать подарки и цветы, вызвали такси и отправили домой, оставшись наводить порядок и допивать невыпитое.

Выйдя из здания, Аня поняла, что расстояние от крыльца до ожидающего её такси непреодолимо. Асфальт оказался покрыт тонким слоем льда, а каблуки плюс выпитые бокалы совершенно не способствовали устойчивости.

Опасения подтвердились, когда она, сделав несколько шагов, чуть не растянулась посреди улицы. Ноги почти не слушались и казались ватными.

– Джонс, тебе помочь?

Он появился так неожиданно, что Аня, даже не делая шага, закачалась и упала бы, если б не вцепилась в его руку.

– Ты откуда здесь?

Он перехватил у неё букет и пакеты, передав большую белую розу и плоский свёрток.

– Не мог же я оставить боевого товарища в таком нестабильном положении. Ну и с Днём рождения хотел поздравить. Не при всех же…

Оказывается, он мог быть довольно тактичным, во что она перестала верить, получив столько заноз в свой адрес. Аня готова была разреветься, глядя в его глаза, от неожиданно переполнившей её нежности. Видимо, вино действовало не только на способность передвигаться, но и на душевный самоконтроль.

– Ты ещё держишься на ногах? – он стоял совсем близко, почти касаясь её лба своей опущенной головой.

– С трудом…

– Тебя можно поздравить?

– Да…

Она всё ещё держалась за его локоть, когда он, приподняв голову за подбородок, очень нежно и осторожно поцеловал её.

– С Днём рождения…

Аня замерла, стараясь уговорить своё сердце не стучать так быстро и громко.

– А ещё можно?

– Не здесь… – он тихо засмеялся.

– Ты меня искушаешь…

– Я знаю…

– Отвезёшь меня домой?

– С удовольствием…

Он медленно отстранился и, держа её под руку, довёл до такси. Они сели вместе на заднее сидение. Аня ощущала себя, как в двадцать лет, опустив отяжелевшую голову ему на плечо и чувствуя обнимающую её руку.

* * *

Продолжению сладкого сна мешал свет, падающий из окна. Немного поворочавшись и решив, что больше не уснёт, Аня открыла глаза. Её немного подташнивало. Вчера она выпила столько, сколько не пила за все последние десять лет.

Мысли постепенно выстраивались. Глазам открылись вазы с цветами на подоконнике и, упакованный в простую бумагу, предмет средних размеров.

Она никак не могла вспомнить, как они с Сергеем дошли от такси до квартиры. И как и когда он ушёл от неё, тоже не помнила.

Аня попыталась сесть. Голова кружилась. Справившись с координацией, она подползла к окну и, взяв свёрток, раскрыла его.

Это был обещанный рисунок, яркий, контрастный, от которого тяжело оторвать взгляд. В глаза сразу бросался женский силуэт в чёрном плаще – центральная часть композиции, а вокруг незабываемая пестрота осенних красок Чистопрудного бульвара, оживлённая размытыми фигурами разных персонажей второго плана. Пожилой мужчина в длинном плаще и шляпе выгуливал серебристого миттельшнауцера. Двое молодых людей, забравшись с ногами на скамейку, слушали своего друга, игравшего на гитаре. Бабулька интеллигентного вида в светло-бежевом пальто вела за руку внучку в яркой красной куртке и белой шапочке. И вся эта жизнь, включая стайку голубей на тротуаре, как бы создавала декорации для главной героини, спокойно и уверенно шествующей по жизни. Голова была чуть приподнята навстречу лёгкому ветру, играющему с её длинными тёмными волосами и полами приталенного плаща.

Аня провела пальцами по рисунку, погладив его. От бумаги исходила своего рода энергетика, которую она чувствовала и не могла с ней расстаться. Ну почему она так плохо помнит, что вчера было?

Она встала и, подойдя к его розе, осторожно погладила нежный кремово-белый бутон. От следующих мыслей на лице появилась улыбка. Вдруг стало интересно: помогал ли он ей поставить цветы в вазы, постелить постель и переодеться в пижаму, вернее в её верхнюю часть? Нет, в роли заботливого отца она его не представляла.

Вернувшись в тепло дивана, Аня снова взяла рисунок, помещённый в простую деревянную рамку.

«Надо ему позвонить…»

Но, взяв телефон, поняла, что не может.

«И с каких это пор я стала такой трусихой? Мне тридцать пять. Надо взять и позвонить.»

Она смотрела, как дурочка, на телефон, и не могла нажать кнопку вызова.

«Ладно, напишу…»

Найдя его в контактах, она просто написала:

«Спасибо, мне очень понравился твой подарок…»

Ответ пришёл тут же, как будто он только и ждал её пробуждения.

«Мне твой тоже…»

И что теперь? Похоже, что-то было. Или же он опять её подначивает?

«Я ничего не помню…»

«Главное, что помню я.»

«Уокер, так нечестно!»

«Нет, Джонс, всё честно.»

«Согласна… Надо меньше пить.»

«Без тормозов ты мне нравишься ещё больше.»

Она почувствовала, что краснеет. Видимо, он не смог дождаться ответа и, пока она размышляла над своим поведением, написал сам:

«Давай встретимся?»

«Где?»

«Где скажешь.»

«Подъезжай ко мне. Позвони, когда будешь рядом, я выйду. Мне сейчас воздух не помешает.»

Она посмотрела в окно. Там явно был минус и начинался снег.

* * *

Он был в рыжей дублёнке с откинутым белым воротником и белой шапке крупной вязки. Ей тоже пришлось сменить осенний плащ на длинный полушубок с капюшоном.

От волнения, похоже, поднялся адреналин, и Аня уже более-менее пришла в норму. Когда, выпорхнув из подъезда, она приблизилась к нему быстрым шагом, было ощущение, что в этот момент происходит какая-то другая жизнь, совершенно отличающаяся от вчерашней.

Немного растерявшись и не зная, что сказать, она подошла к нему слишком близко, чем это позволяли правила приличия, и была вознаграждена. Не пришлось ничего говорить, так как он тут же притянул её к себе и поцеловал.

– А я думала, что этого не было… Что мне приснилось…

– Это было…

– А остальное?

– Что ты имеешь ввиду?

– Уокер?

– Да?

– Серёж, пожалуйста…

– Что я слышу? Я, наконец-то, заслужил это?

Она смутилась, потому что сама почувствовала, как лично это прозвучало.

– Ты хочешь услышать, что я проводил тебя только до входной двери?

– Да…

– Нет…

– Всё, пошли… Это ужасно…

Она взяла его под руку и потащила в сторону Петровского парка, жалуясь, что жутко болит голова и виноват во всём он, заставив её ревновать.

– Ну разве можно так издеваться над живым человеком?

Он шёл, вдыхая морозный воздух, и, глядя на неё, думал, что ни за что не расскажет, какой она была этой ночью. Как он, сам немного смущённый своими ощущениями, помог ей лечь спать и, уехав, дома ещё долго не мог уснуть. А утром вздохнул с облегчением, сообразив, что она почти ничего не помнит, и не надо будет проводить психологические тренинги на тему хорошо ли быть плохой девчонкой. Но уже следующей мыслью после того, как она выскочила к нему из подъезда, было пойти и напоить её опять.

– О чём ты думаешь?

– О том, что вот так погулять и поговорить с тобой смогу только в следующую пятницу. И придётся контролировать себя в офисе.

– Я знаю… Ты справишься, – она смеялась, было забавно слышать от него такие банальные вещи. – Правда, боюсь, что на тему офиса меня тоже ждёт серьёзная работа.

За тридцать минут они дошли до парка, и к этому времени уже прилично стемнело.

– Ну как, тебе легче?

– Значительно. Только теперь хочется спать. Такое ощущение, что я всю ночь не спала.

Он улыбался, глядя куда-то вдаль.

– Ты можешь мне хотя бы сказать, во сколько ушёл?

Но он только отшучивался, заставляя её чувствовать себя совершенно беспомощной.

Примерно в шесть они добрались до её дома, сделав значительный крюк по району. Становилось всё холоднее, а их обувь, похоже, была не рассчитана на столь длительные прогулки по морозу.

У подъезда он остановился и, посмотрев на Анину сонную физиономию, тихо засмеялся:

– Такой помятой я тебя ещё не видел.

– Тебе смешно… Вот доживёшь до моих лет…

Чтобы остановить это ворчание, он притянул её к себе, поцеловал, и тут же, развернувшись, пошёл в сторону метро.

– Уокер, нормальные люди вообще-то хоть что-нибудь говорят на прощание!

Он повернулся и, продолжая удаляться, с угрозой в голосе промурлыкал:

– Если ты не хочешь, чтобы я остался у тебя, то лучше молчи…

В ответ Аня ехидно улыбнулась и поспешила домой, греться и спать.

9

Алина влетела в кабинет Ани в тот момент, когда она с Сергеем смотрела последний фотоотчёт с их совместного объекта. Картина была совершенно прозрачная для намётанного взгляда. Сергей стоял, склонившись над Аней, одной рукой опираясь на её левый подлокотник, обнимая Анину спину, а правой держался за стол. Щекой он касался виска, и сложно было это спутать с простым рабочим моментом. Алина так и осталась стоять возле двери.

Они оба сразу выпрямились, отстранившись друг от друга, но было поздно.

– Серёж, иди пока, – Аня улыбнулась, глядя на подругу. – Я тебе напишу…

Проводив Сергея взглядом, Алина, как ястреб, кинулась к подруге:

– Ну, и как это называется?

– Как?

– Я же с тобой разговаривала две недели назад. И ты мне сказала, что у вас ничего нет.

– Тогда и не было.

– И когда же вы успели?

– Понимаешь, Алин. Надо мне меньше пить. От этого случаются совершенно непредвиденные вещи.

– Ну, парень… Ну, молодец… Пожалуй, я выпишу ему премию за умелое обольщение моей подруги. Я-то к нему и так, и сяк. Он постоянно отшучивается. Теперь понятно… Ладно, Ань, без обид. Я рада, что на твоей замученной физиономии появилось что-то похожее на жизнь. Но смотри… Я очень тебя прошу, не влюбляйся.

– Кажется, поздно.

– Нет… Ну, когда ты повзрослеешь? Ты хоть понимаешь, что у ваших отношений, скорее всего, нет будущего?

– Неделю назад понимала. Сейчас я, кажется, перестала или, вернее, запретила себе что-либо понимать и просто живу. Посмотри…

Аня взяла телефон и, открыв альбом с фотографиями, показала Алине фото со своего подарка, и ещё одно, которое Сергей прислал ей во вторник. Рисунок был выполнен простым карандашом. Там она, скромно потупив взгляд, улыбалась из-под капюшона полушубка.

– Да уж… Кто тут устоит! – Алина внимательно разглядывала рисунки. – Перешли мне. Хорошая работа. Только постарайся… – Она вернула Ане телефон. – Я очень прошу тебя, постарайся вылезти из этого омута. Живи, радуйся, но будь готова к тому, что это ненадолго.

– Я знаю…

– И помни, что у тебя есть я. Приходи, если что…

– Хорошо, спасибо. Я очень тебя люблю… – Аня встала и, подойдя к подруге, стиснула её в объятьях. – Он самый лучший подарок, который ты мне когда-либо дарила.

– Ну-ну…

* * *

В пятницу они закончили работу в полшестого. Сергей ушёл немного раньше и ждал её в кафе «Абажур» с заранее заказанным ужином.

– И какие у тебя сегодня предложения? Гулять будет холодновато… – Аня, прикончив ужин, допивала свой любимый капучино с корицей.

– Ты давно была в Третьяковке?

– Где?

– Ты меня слышала.

– С ума сойти! Ну, не знаю. В классе восьмом, наверное.

– Понятно… Тёмная ты личность.

– И не говори. Самой стыдно.

Это приобщение к искусству оказалась самым эротическим. Такое Аня даже не могла представить. Кроме просмотра картин и многочисленных пикантных историй из жизни художников, она узнала в этот вечер и много о прошлых похождениях Сергея. Что ни картина, что ни автор, Аня в дополнение получала его личные воспоминания, связанные с тем или иным полотном. И не все они предназначались для приличных дамских ушей.

В музее было немноголюдно, а некоторые залы и вовсе пустовали. Сергей периодически находил возможность или обнять, или поцеловать её без посторонних глаз. Стало ясно одно: после такой экскурсии поездка домой ей явно не грозила.

И они этот вопрос даже не поднимали. В последнем зале Сергей лишь дал ей право выбора на то, как они будут добираться, на такси или пешком. Уставшие ноги подсказывали Ане сделать выбор в пользу такси. Поэтому уже через двадцать минут она шла по знакомой темной лестнице, держа за руку Сергея, и волновалась, как школьница, разуваясь в коридоре.

– Спасибо за экскурсию…

Ей хотелось хоть как-то разрядить внутреннее напряжение от повисшей тишины. Он стоял, облокотившись о стену, с необычно серьёзным выражением лица.

– Ты уверена, что сейчас я больше всего думаю об этом?

– Нет… – Аня выпрямилась, вглядываясь в него. – О чём ты думаешь?

Он подошёл ближе, взяв за руки.

– О том, чтобы ты не сбежала в последний момент.

Аня улыбнулась:

– Знаешь, мне кажется, я на это вполне способна…

– Не получится…

И он, притянув её, стал целовать. В этот момент Аня поняла – он прав, не получится. Они не добрались даже до спальни, встретив на пути вполне удобный диван, на нём и остались.

* * *

Аня очнулась от звонка Сергея по телефону в 10.20. Она никак не могла сообразить, зачем он ей звонит.

– Алло… – Её сонный голос, похоже, заставил его улыбнуться.

– Вставай, соня. Я сейчас внизу, в кафе. Что тебе заказать на завтрак?

– Не знаю… – Она сладко зевнула.

– Я понял. Давай собирайся и приходи. Я тебя жду.

– Ты вообще спишь когда-нибудь?

– Приходи.

Это было необычно, как минимум, и странно, как максимум. В её голове всегда был стереотип. То есть мужчина, если он проснулся раньше, будит женщину поцелуем и приносит кофе в постель. Здесь же надо было идти до принесённого кофе четырьмя этажами ниже. Что ж, долой стереотипы… Да и какое им вообще место в этих отношениях? Она встречается с мужчиной на шесть лет младше. С ума можно сойти. Даже подумать об этом никогда не могла.

Завернувшись в плед, которым он, уходя, накрыл её, Аня подошла к окну. За ночь выпало много снега. Второе декабря было реально похоже на начало зимы, а вот жизнь не была прежней жизнью. Она вдруг почувствовала, что ужасно хочет к нему, вниз, и стала быстро одеваться, с улыбкой собирая свою одежду с дивана, журнального стола и пола.

Ожидая заказ, он сидел, увлечённо рисуя на бумаге карандашом. Она тихо подошла сзади и обомлела. Это был эскиз с ней, обнажённой, красиво вытянувшейся вдоль дивана и слегка прикрытой пледом. Волосы спадали, скрывая часть лица.

Он не чувствовал её присутствия, погружённый в работу, и когда Аня тихо присела рядом, поцеловав его в руку, даже вздрогнул. Так как вокруг никого не было, она могла себе позволить этот момент. Момент утренней встречи художника и его Галатеи.

– Привет… Извини, я кажется увлёкся.

– Я начинаю ревновать тебя к себе… Скажи, это нормально?

– Я и сам ревную себя к тебе. До этой осени я не рисовал лет восемь…

Она поцеловала его и села напротив. Оказалось, что это приятно: не носиться утром по кухне с едой, а спокойно есть то, что тебе приготовили и принесли. К тому же созерцать напротив симпатичного, улыбающегося тебе, мужчину.