Читать книгу Огонь для дракона - Светлана Ледовская - Страница 1

Глава 1

Ненавижу маленькие закрытые пространства. Лифтам я всегда предпочитала лестницы, но сегодня опаздывала и воспользовалась металлической коробкой. Она мягко двигалась наверх, мне пришлось прикрыть глаза и прижаться спиной к стене, чтобы сдержать иррациональное желание нажать кнопку экстренной остановки и выпрыгнуть наружу. Стоящий рядом мужчина смерил меня оценивающим взглядом, задержавшись на растрёпанных волосах, приоткрытых губах и ложбинке груди, видимой в расстёгнутой блузке. Решив отвлечься, я принялась рассматривать его. Коренастый, широкоплечий, с угловатым лицом. Упрямо сжатые челюсти и несколько едва заметных линий шрамов, пересекающих лоб и скулы, свидетельствовали о вспыльчивом характере, а его галстук стоил больше, чем вся одежда на мне, включая бельё и обувь и это о многом говорило.

Поняв, что я заметила его интерес, незнакомец подобрался, выпрямил спину и положил ладонь на ремень брюк, постукивая пальцем по огромной пряжке в виде ухмыляющегося черепа. Довольная усмешка растянула его губы, демонстрируя длинноватые клыки и слегка заострённые резцы рядом с ними.

– Впечатляю? – хрипло спросил он.

Смерив мужчину ещё одним долгим взглядом, я скривилась и лениво покачала головой.

– Не сегодня.

– Что так? – мне удалось его удивить.

– Плохой день, – я вновь закрыла глаза, – плохая неделя…месяц…год…

– Может я сумел бы помочь?

– Нет, – без выражения ответила я.

Ущемлённый моим безразличием он разозлился и в воздухе разлился отчётливый запах мускуса. В этот момент кабинка остановилась и двери разъехались с мелодичным звоном. Мне стоило большого труда дождаться, когда мужчина выйдет, а не протискиваться мимо в желании скорее оказаться снаружи. Однако, выйдя, я обогнала его и пошла впереди. Просто решила позволить ему любоваться роскошным видом моих подтянутых ягодиц и бёдер под плотной тканью узкой юбки.

Длинный коридор привёл меня к стойке администрации. Высокая девушка со снисходительным выражением на безупречно накрашенном лице приторно улыбнулась, глядя мне за спину. Не нужно было оборачиваться, чтобы понять кому предназначено радушие секретарши.

– Господин Гордеев, рада вас видеть. Что-нибудь нужно?

– Солнечные очки, – пробормотала я, раздраженно, понимая, что буду услышана и пояснила девице, удостоившей меня вниманием. – Ты сияешь как лампочка, дорогуша. Только вот по правилам этикета положено уделять внимание первому клиенту прежде, чем второму.

– Наверно это простительно, – довольно протянул Гордеев, – по отношению к любимому, – он сделал многозначительную паузу, -…начальнику.

Медленно повернувшись, я одарила его огненным взглядом и ощерилась, стирая этим его ухмылку. Мужчина непроизвольно шагнул назад. Поняв, что проявил слабость, остановился тряхнуть головой.

– Ты…вы…ко мне?

– Посмотрим, – я лениво огляделась и пошла в сторону кабинета с его фамилией на двери, выписанной на бронзовой табличке. – Показывай угодья, Гордеев, а твоя…– я приподняла уголки губ в намёке на улыбку, – подчинённая пусть принесёт мне воды.

– Какой? – ядовито уточнила она.

– Ледяной! – рявкнула я, внезапно разозлившись.

– У нас нет льда, – забормотала она, обиженно, но я уже вошла в кабинет.

Добротный. Если честно, то от владельца умопомрачительно дорогого хронографа и ультрамодного костюма ожидала чего-то роскошного и броского, но интерьер был выдержанный. Как коньяк в старой дубовой бочке, забытый в погребе разорившегося замка. Кожаный диван, пара удобных кресел, деревянные лакированные полки, закрытые стеклянными дверцами с латунными, натёртыми до блеска ручками. Пол устилал приглушающий шаги ковер с замысловатым восточным рисунком на удивление сдержанных тонов. Мне даже захотелось снять обувь, чтобы не портить такую красоту, а заодно и проверить настолько ли он мягок. Окно, обрамлённое плотными шторами, открывало вид города в сизой дымке. Шум улиц не поднимался так высоко, Потянув на себя раму, я впустила в комнату холодный ветер. Он ворвался, взметнув мои волосы и, бросив их в лицо, помчался дольше, сжирая тепло и сбивая стопку бумаг, лежащих на углу тяжёлого стола. Листы крутанулись и усеяли пол белыми пятнами.

– К чему этот хаос? – вкрадчиво поинтересовались из-за спины.

– Это моё имя. Тебе ли не знать, что такие как я не умеют жить иначе.

– Зачем ты здесь?

– Скучно, – протянула я, перегибаясь через подоконник и зависая, приподняв ноги. Кожей ощутила, как мужчина сжал зубы, в желании толкнуть меня в спину. – Не представляю, как долго буду падать, но вернусь я быстро и оооочень злой.

Лукаво подмигнув, я села в хозяйское кресло и посмотрела на дверь.

– Жарковато сегодня…– табличка на столе подтвердила имя хозяина, – Даниил.

Лицо мужчины чуть заметно скривилось и вновь приняло вежливое выражение, что немного удивило. В нашем обществе свои имена уважают и воспринимают с гордостью, а тут – забавная реакция. Склонив голову к плечу, смерила стол придирчивым взглядом и заметила рамку с фотографией рядом с массивной статуэткой вставшего на дыбы крылатого льва. Погладив пальцем бронзовую лапу, я взяла снимок. С прямоугольника глянцевой бумаги улыбалась милая девушка с копной светлых волос, россыпью золотистых веснушек на вздёрнутом носике и необычайно голубыми глазами.

– Жена?

– Дочь, – сухо ответил Данил, садясь в кресло напротив и скрещивая руки на животе. Он ждал. Слишком терпеливо для обречённого. И это нервировало больше, чем обычные истерики, мольбы и стенания.

– Жива?

– Уже нет.

– А это кто? – заметив у самого края чьё-то плечо, безжалостно отрезанное от изображения, я ткнула в него пальцем.

– Сын, – выдавил он, через силу и я осклабилась.

– Недостаточно хорош или, – мне захотелось причинить Гордееву боль, – недостаточно мёртв?

Даниил схватился за подлокотники кресла и едва удержался, чтобы не оттолкнуться, бросившись вперёд. В нём бушевали истинные эмоции, о которых, возможно, он и сам не подозревал. Ненависть, обида, стыд. Часть из них были для меня, остальные же целиком назначались самому себе.

– Тебе нечего терять? Правда?

Мужчина передёрнул плечами, и я хищно подалась вперёд, ловя возможность вкусить его ложь. Уставившись мимо меня в открытое окно, он поёжился, стряхнув напряжение и заговорил, немного растягивая гласные.

– Мне немало лет. Я добился высот и прилично потерял. Часто держался за тех, кто того не стоил и не ценил тех, кто был действительно…Ты когда-нибудь любила?

Вздрогнув как от удара, откинулась назад и неспешно забросила ноги на стол, скрестив идеальные лодыжки. Все мужчины находили меня привлекательной, пока не понимали кто перед ними, и я слукавлю, если скажу, что не хотела забыть о своей природе или солгать о ней, чтобы быть счастливей. Однако он спросил о любви. Странный вопрос. Нелогичный и несвоевременный.

– Короткий ответ тебя устроит?

– Значит, нет…

– Конечно «да»,– перебила его я и удовлетворилась выражением искреннего удивления на суровом лице. – Слишком давно и наверно совершенно не того кого нужно, но я любила.

– Ты помнишь хотя бы его имя?

– Я помню вкус его крови, – закрыв глаза, призналась и гулко сглотнула, действительно вспомнив.

Перед глазами качнулся образ мужчины. Сильный высокий, с пронзительными глазами цвета застывшей лавы – он мог бы стать моим спасением, тихой гаванью. Мог быть тем, на кого я смотрела бы с теплом, ловя каждое слово. Мне хотелось, чтобы он стал моим мужчиной. Чтобы я сама принадлежала ему по-настоящему. Вот только он предал меня. Сотворил то, что я никогда не смогу ему простить.

– Как ты с этим живёшь? – вырвал меня из прошлого голос Гордеева.

– Хреново, – с горечью во рту я всё же улыбнулась. – Но не у всех есть роскошь выбирать.

– А если бы была?

– Достаточно, – оборвала я становящийся бессмысленным разговор. – Где потерялась твоя секретарша? Здесь становится жарко, – стерев испарину со лба, я ухватила ближайшую папку и принялась обмахиваться.

Гордеев вытащил из кармана пачку сигарет и ловким щелчком вытряхнул одну. Едва заметно дрогнувшими пальцами он сунул её в рот и поднёс зажигалку. Ароматный дым завитками заскользил к потолку. Мужчина затянулся и с расслабленным видом откинулся на мягкую спинку, стряхнув пепел прямо на ковёр ручной работы. Кощунство в чистом виде. Это показалось неправильным, противоестественным. Мне бы довериться своей интуиции, придирчиво оценить обстановку, заметить, что в интерьере нет пепельницы, но часы на запястье показывали десять двадцать, становилось невыносимо жарко и к собственному неудовольствию мне начинал нравиться Гордеев. Он был сильным. Точнее – ещё есть. Решительно выдохнув, я поставила ноги на пол и поднялась.

– Торопишься?

– Пора, – я сожалела о том, что сделаю.

– Ты получаешь удовольствие от своей работы?

– Ненавижу её, – лгать ему совсем не хотелось.

– Но ведь ты её выбрала.

– Слишком давно и я уже сотню раз пожалела, что просто не оказалась достаточно смелой тогда, чтобы отказаться.

– Что ты получила?

– Время, – зачем говорила все это я и сама не понимала. – Ничего кроме.

– А как же месть? Обычно ведь ради этого становятся такими, как ты – забирающими долги?

– Месть не греет, – я потерла ладони друг о друга, – она жжёт меня изнутри каждую секунду, заставляя ненавидеть себя. Знаешь, ведь я уже и не помню, какого это испытывать что-то иное, кроме жажды и желания потушить огонь внутри.

– Может ещё вспомнишь, – удивительно, но казалось, он искренне желает мне этого.

– Не в этой жизни.

Согласно кивнув, мужчина встал с кресла, небрежно отбросив сигарету, ослабил узел галстука. Непривычно было смотреть на такого спокойно готовящегося к процедуре изъятия.

– Может…– я сама смутилась от того, что собиралась предложить и нервно закусила губу.

– Последнее желание? – догадался Гордеев и я мотнула головой. Он улыбнулся и мне стало по-настоящему больно. – Как тебя зовут?

– У меня нет одного имени.

– Мне хотелось бы, чтобы было, – сокрушился он.

– Можешь придумать сам, – согласилась я, зная, что это ничего не значит.

– Скажи, как тебя назвали при рождении?

Я открыла рот и не смогла произнести ни звука. Как объяснить то, чего не могу понять даже я сама. Мне по силам помнить всё, что происходило последние несколько десятков лет, но я не способна идентифицировать себя.

– Никак, – призналась я, беспомощно пожав плечами.

– Ужас.

– Одно из моих имён, и оно меня устраивает.

– Тогда позволь…– он шагнул навстречу, и я не успела отступить.

По крайней мере, так я оправдала то, что позволила ему обхватить меня за талию и, прижав к крепкой груди, склониться для поцелуя. Напористый, с примесью боли и отчаяния он перерос в агрессивный, как только я стала отталкивать мужчину. Его дыхание с запахом табака и выпитого чуть ранее кофе смешалось с моим мятным от дешёвой жевательной резинки.

– Сейчас, – хрипло выдохнул он и я подчинилась.

Прикусив его губу, я втянула воздух сквозь чужой рот. Соль крови взорвалась во мне, заставив вспыхнуть. Наши тела охватило пламя. Не то, что пожирает плоть. Отнюдь. Но то, что обугливает души. Мы корчились, не размыкая объятий. Цеплялись друг за друга, словно это могло помочь унять боль, разделить её. Я плавилась вместе со своей жертвой, в тысячный раз, но оттого не менее мучительный. Пепел забивался в глаза и глотку, кости трещали, кожа осыпалась прахом. Кричать было нечем: воздух стал настолько вязким, что не втягивался и горячий кашель рвал пустые лёгкие. Тьма поглотила моё сознание, схлопнув его с оглушительным звуком, и меня не стало… совсем …

 Глава 2

Обложенный красным кирпичом домик на окраине старого кладбища стал моим прибежищем. Из окон виднелись стволы деревьев и частые кусты, высаженные вдоль ограды. Когда облетала листва, взгляду являлись ряды холмиков, увенчанных узкими прямоугольниками памятников и крестами.  Небольшая сторожка скособочилась со стороны дороги и виднелась только, если охранник зажигал фонарь над порогом. Тут уже давно никого не хоронили и потому могилы не навещали мрачные родственники. Век людей короток, как и память. Мне же это было на руку. Потому как местечко моего обитания было тихим и спокойным.

В щели рассохшихся оконных рам тянуло сквозняком и зимой по скрипящим половицам гулял стылый ветер. На кухоньке облицованной потрескавшейся плиткой, за маленьким столиком я пила по утрам свежесваренный кофе из пузатой турки из темной меди и наблюдала, как на востоке медленно светлеет небо.

Утром я шла на работу. Мне нравилось неспешно прогуливаться по набережной, наслаждаясь холодным ветром с реки и запахом влажного камня.

Открывая офис, я включала чайник, поливала цветы в разноцветных глиняных горшках. Пока загружался компьютер, листала свежую газету, купленную по дороге. Мне нравился запах новой полиграфии. Затем я садилась в уютное, поскрипывающее кресло с очередной порцией кофе в пузатой кружке, открывала пачку хрустящего печенья и проверяла почту. Если заявок на изъятие не было, то утро проходило под цокот клавиш, мерное гудение процессора и негромкие звук радиоприемника. Нужно было отправить отчеты, создать таблицы достижений, рассчитать оплату сотрудникам, проверить поступившие жалобы и посмеяться над наиболее забавными.

Я работала куратором. В мои обязанности входил сбор, перераспределение заданий для остальных сотрудников фирмы и предварительная оценка выполненных работ. Конечно, можно было не снимать офис и спокойно выполнять задания на дому, но мне не хотелось видеть никого из своих сородичей на личной территории. Высшие наведывались редко когда дистанционно решить вопросы было невозможно. Однако каждый раз мне хотелось долго смывать с себя масленые взгляды и мерзкие мысли, прилипающие к сознанию как мокрые комья грязи к обуви. Хорошо, что моя репутация вздорной высшей помогала многим избавиться от иллюзии, что со мной можно завести интрижку.

Заказ на изъятие сущности пришёл неожиданно рано утром, когда я допивала свой второй кофе. Обычно заявки поступали загодя и было время найти исполнителя, но не в этот раз. Что-то пошло не так. Письмо оказалось в корзине со спамом, хотя было отправлено с обычного адреса.

Я чертыхнулась, загрузив данные. В теме письма было указано время исполнения. Требовалось забрать сущность до половины одиннадцатого дня.

Найти кого-либо из нашей братии так рано я даже не надеялась: по собственному желанию они просыпаются, только когда стемнеет. Все же попыталась позвонить нескольким сотрудникам, но получила в ответ длинные гудки и сообщение автоответчиков. Стрелки на выцветшем циферблате часов мерно отсчитывали время, которого у меня уже не было.

Потому наскоро заучив основную информацию, повесив табличку с надписью "технический перерыв" на закрытую дверь конторы, я отправилась в бизнес-центр в элитный район города. Оставалось надеяться, что сегодня мой объект работает, потому как домашнего адреса найти не удалось.

Внутри моего тела включился таймер и чем ближе было заявленное время изъятия, тем сильнее изнутри меня пожирал огонь. Если я не выполню принятую работу вовремя, мой контракт продлится ещё на несколько лет, а тело ещё несколько дней будет корчиться от боли. Сожжение заживо – пренеприятнейшая экзекуция для штрафников. К счастью, я смогла поймать такси. Открыв окно, подставила лицо врывающемуся весеннему ветру. Водитель было хотел возразить, но передумал, наткнувшись взглядом через зеркало заднего вида на мои шальные глаза. Растеряв шпильки, волосы рассыпались по плечам, и я позволила им яростно биться в лицо.

В фойе роскошного бизнес-центра я остановилась у зеркальной стены, соорудила небрежный узел на затылке, расстегнула пуговицу на строгой блузке, чтобы скрыть крохотное пятнышко от кофе, которое осталось на ткани и прошла к лифту. Пользоваться лестницей было некогда. Мне срочно нужен был Данил Гордеев…

***

Резко я вынырнула из забытья. Жадно хватая ртом воздух, я взмахнула руками, убеждаясь, что рядом никого нет. Было темно, и я прижалась спиной, по ощущению к стене, чтобы понять, где нахожусь и чего ждать дальше. В комнате были плотно задёрнуты шторы. Я уже было двинулась к окну, как заметила движение справа. Отскочила в противоположную сторону, шипя и трансформируясь в свою более опасную форму.

– Я тебе не враг, – спокойный голос показался знакомым и через мгновенье я всё вспомнила.

– Кто ты? Что сделал со мной? И… – найдя опору в противоположной стене, я задышала глубже, пытаясь обуздать свою природу.

– Намного интереснее кто ты? – в свете вспыхнувшей зажигалки я увидела, как в хищных глазах мелькнули искры. – Огненная высшая просто обязана была умереть, пытаясь забрать душу невиновного.

– Ты не Гордеев, – наконец поняла я.

– Я не Даниил, – поправил мужчина и затянулся дымом. В тишине отчётливо слышалось, как секундная стрелка на его часах делает оборот.

– Мы нарушили контракт, – пролепетала я, кусая губы.

– Ты нарушила, детка, – поправил он ухмыляясь. – Я всего лишь спасал сына.

– Добровольная жертва, – простонала отчаянно и с силой ударила по стене. – Нужно было понять, догадаться…

– Было предусмотрено всё, чтобы мой план удался. Всё кроме тебя… – это прозвучало зловеще. – Ответь, кто ты и почему вместо горстки пепла передо мной, вполне себе живая огненная высшая.

– Придумай ответ, который тебя устроит, – я зло дёрнула шторы в разные стороны и слегка прогнулась в спине, когда меня окатил свет тонкого месяца.

– Любишь ночь?

– Мы все её любим.

– Большинство огненных терпит луну, – мужчина мановением руки заставил шторы упасть на пол.

Наконец я поняла кто передо мной – горгулья. Именно его крыло из плотной тени срезало ткань.

– Зачем твой сын заключил контракт? – решила я прояснить главное.

– Для чего и ты когда-то – он хотел выиграть время. Получить удачу.

– Он умирал?

– Его сестра…моя дочь, – последние слова он почти прошептал.

– Огненные не возвращают жизнь.

– Он пытался выиграть время. И это почти удалось…

– Почти. Так всегда происходит при сделках, – усевшись на подоконник, я обняла колени. – Вы получаете то, о чём договариваетесь, но на других условиях. На наших.

– Ты считаешь это глупым? Верить в шанс?

– Однажды я отдала бы бессмертие за такой шанс, – с горечью признала я, вспоминая фиалковые глаза матери. – Хорошо, что его мне не предложили. Я была наивной.

– Ты была свободной, – возразил он. – Владела своей жизнью.

– Что ты знаешь обо мне?

– Кроме того, что ты не та, за кого тебя принимают? – я передёрнула плечами и отвернулась, всё ещё видя его в отражении стекла. – Ты должна была погибнуть, когда попыталась забрать мою сущность. Это нарушение договора.

– Прости, что разочаровала, – ядовито усмехнулась я.

– Заинтриговала, – ощерился упырь. – Не многие способны выжить при таком раскладе.

– Почему я все еще здесь? Почему ты не сдал меня властям, как и следовало пр нарушении?

Мужчина выжидательно смотрел на меня, не пытаясь ответить. Я понимала, что теперь в долгу перед этим упырем. И это было скверно. Горгулий не любили. Они владели силой тьмы и могли убить достаточно сильного высшего страшным способом. Их тьма проникала в саму нашу суть и заставляла терять желание жить. И даже если несчастный не погибал сразу, то спустя короткое время он превращался в тень самого себя.

– Что ты знаешь о своём контракте? – уточнил Гордеев.

– Клановый, – фыркнула я, со злостью дёрнув себя за прядку волос. – Когда подписывала, не понимала, что он из себя представляет.

– А твои родители? Как позволили…

– Все мертвы и не будем об этом.

– Но…

– Никогда! – вскрикнула я, разворачиваясь и с трудом удерживая себя в теле.

– Но твой супруг? – сменил он тему, заставив меня улыбнуться. – Неужели не откупил?

– Кто сказал, что я продаюсь?

– Ты молодая девушка и наверняка чья-то…

– Я сама по себе. Закрою долг и…

– Что потом?

– Уеду далеко, – буркнула стушевавшись. Никогда я не говорила вслух о своих мечтах и планах. – Какая тебе разница?

– Слушай, ну ладно, когда подписывала, не понимала на что соглашаешься, но потом? – возмутился упырь. – Неужели потом не читала, не искала лазейки, не выясняла, как его расторгнуть?

– Как тебя зовут? – я недобро ухмылялась.

– Зови Борис.

– Что ты знаешь об огненных высших, тех кто родился не в этом мирке? – мужчина вопросительно поднял брови. – У нас принято за всё платить. За еду, крышу над головой, защиту. Когда нечем платить отдаёшь то, что имеешь. Я отдала кусок пергамента старейшине вместо того, чего он хотел больше. Я отдала свиток, чтобы уйти в этот мир.

– Но договор же типовой? – в ответ я лишь пожала плечами. – Есть правила расторжения для любых, – мужчина довольно ощерился, демонстрируя несколько больше зубов, чем до этого. – И твой уже недействителен.

– Бред, – выдохнула я и выбросила перед лицом руку, внимательно рассматривая в скудном свете линии на ладони.

Глаза меня обманывали. Иначе нельзя было объяснить отсутствие глубокой борозды ведущей от холма Сатурна вниз до самого запястья. От холма Юпитера проходила новая.

– Что это?

– Новый контракт, – холодно отозвался упырь, оказавшийся рядом со мной. – Ты вернёшь мне то, что я потерял. Заберешь долг у того, кто не хочет его отдавать.

– Или? – по спине струился мороз, выводя узоры на коже, давно излечившей шрамы.

– Ты узнаешь, почему так боятся горгулий…

Обещать себе, что убью гада не стала. Свои клятвы я выполняла всегда. Поэтому просто сказала отчетливо:

– Ты пожалеешь.

– Не сомневаюсь.

Глава 3

Выйдя из офисного здания, я поежилась от сквозняка, проникшего под одежду. Небо обзавелось тонким серпом месяца, хотя тьма еще не накрыла город. Чуть раньше прошел дождь, и влага висела в воздухе.

Я с надеждой поискала в сумочке хоть что-то съедобное. Там оказалась только жевательная резинка и пара леденцов. Один из них я забросила в рот и с хрустом раскусила. На языке расцвел вкус лимона и мяты.

Стоянка такси располагалась чуть поодаль и мне пришлось идти туда, перепрыгивая через лужи. Удавалось у меня это не особенно ловко. Сказывался обморок после неудачного задания.

– Дамочка, помощь нужна? – хамовато спросил охранник, вышедший покурить. – Может, отсидишься у меня в кабинете?

– Себе помоги, – огрызнулась устало. – Начни с чистки зубов. Я даже отсюда чую, что ты ел на прошлой неделе.

Лицо бедолаги вытянулось, а сигарета выпала изо рта. Ветер разметал ее на искры. А я дошла наконец до крайней машины, дернула на себя ручку задней дверцы. Она не поддалась. И я нетерпеливо постучала костяшками пальцев по окну напротив водительского места.

– Дверь откройте, – потребовала я, когда стекло покатилось вниз.

Щелкнул замок, и я забралась в салон. Тут пахло сандалом, удовым деревом и слегка волглыми листьями табака. Даже зажмурилась от удовольствия.

– Хорошо, что тут не курят, – резюмировала я вслух и продиктовала адрес.

– Для чего мне данная информация? – иронично поинтересовался мужчина.

Видимо, он подумал, что мне это местечко нужно для каких-нибудь варварских ритуалов.

– Можете не бояться, – успокоила его я. – Ждать меня там не нужно. Обратно везти не придется.

– Прямо камень с души, – без злобы резюмировал незнакомец и завел двигатель.

Мне не хотелось его воспитывать. Скорее всего я просто устала, потому что обычно меня сложно остановить.

– И часто вы на ночь глядя отправляетесь на кладбище? – мягко уточнил водитель, выруливая со стоянки.

– А вы не возвращаетесь домой после работы? – вяло отозвалась, откинувшись на мягкое сиденье.

– Вы не похожи на мертвую, – заметил он мягко.

– Это все косметика, – отмахнулась беззлобно.

Для разнообразия хотелось побыть добренькой.

– Но когда я воскресаю поутру, то выгляжу соответственно месту, уверяю.

Мужчина засмеялся. Мне нравился звук, который заполнил салон автомобиля, и я невольно улыбнулась.

– Я вам не верю. Вы очень…

– Осторожнее, – прервала я собеседника. – Сейчас начнете говорить комплименты, и я могу поверить, что вы правда верите в сказанное. Что действительно считаете меня красивой.

– Вдруг я хотел сказать совсем другое, – возразил мужчина и я поймала его взгляд в зеркале заднего вида.

В больших зрачках плясала тень пламени. Со мной играли. Я поддалась азарту и облизнулась, точно зная, что незнакомец следит за этим движением.

– Вы же не хотите составить мне компанию?

– Что? – не сразу понял он.

– Не желаете оказаться на кладбище, – пояснила томным голосом. – Потому вряд ли стали бы говорить гадости девушке, которая не боится темноты.

Он вновь это сделал – засмеялся, заряжая пространство силой. Та искрилась в воздухе рыжими бликами. Один попал мне на руку и скользнул под кожу согревающим бальзамом.

Я гулко сглотнула, поняв, что этот высший сильнее, чем мне показалось поначалу. Человеком считать его мог только слепой и такого заблуждения не могла допустить огненная высшая.

– Вы смелая, – сказал незнакомец наконец.

– Потому что у меня почти ничего нет, – беззаботно ответила я и поправила упавшие на лоб волосы.

– Как это связано?

– Бояться могут те, кому есть что терять. Богатые не хотят стать нищими, родители держатся за детей, любящие – за свою пару. А если у тебя нет дома, ты не боишься, что ветер сорвет крышу.

– Почти.

– Что? – в этот раз переспросила я.

– Вы сказали «почти ничего нет». Значит, что-то у вас есть.

– Да, – я закусила губу перед тем, как ответить. – У меня почти есть свобода.

– Впервые слышу такое определение. Разве можно быть свободным наполовину?

Я расслабилась, решив, что таксисту, пусть даже на элитном авто, могу сказать правду и не беспокоиться, что она меня к чему-то обяжет.

– У вас есть хозяева? – глухо произнесла я.

– Нет, – отрезал он категорично.

– И у меня нет. Но это знаю только я. А некоторые считают иначе, – я холодно ухмыльнулась. – Они полагают, что контракт удержит меня в повиновении. Думают, что могут принудить меня исполнять чужую волю.

Сама не замечая, что делаю, я  растирала ладонь с новой меткой.

– Разве контакт не предусматривает подчинения? – нахмурился мужчина, глядя на меня в отражение.

– Исполнение, – поправила я. – И всегда есть альтернатива…

– Смерть, – продолжил незнакомец. – Это не альтернатива.

– Вы знаете мой адрес, – я скривила губы в улыбке.

– Плохая шутка, – прозвучало резковато.

– Вы огненный, – спокойно ответила я, – и знаете, что мы не умеем быть рабами.

– Мы способны находить лазейки.

– Именно, – я подмигнула чужаку, чтобы прогнать из его глаз настороженность.

– Я не собираюсь вас жалеть, – хмыкнул он.

– И правильно, – расцвела я. – Никогда бы не простила вам такой глупости.

Он одобрительно кивнул, словно понимал, о чем я говорю. Может и впрямь понимал. Или мне хотелось в это верить.

Навигатор показал, что мы свернули с нужного маршрута и я иронично приподняла бровь.

– Вы решили поиграть в бессмертие?

– Надо перекусить. Не возражаете?

– Я не одета для приличного заведения, – с сожалением признала, заметив на запястье мужчины дорогой хронограф.

– А я собираюсь пригласить вас в неприличное, – парировал он.

– Попробуйте, – прозвучало почти вызовом.

В это момент машина остановилась у небольшого окошка в кирпичной стене.

– Добрый вечер. Среднюю порцию картошки, чизбургер…– очень серьезно принялся диктовать заказ водитель.

Я положила ладонь на его плечо и громко шепнула:

– Зеленый чай со льдом и сырный соус.

Он странно покосился на мои пальцы и назвал выбранные мною позиции.

Заказ я приняла на заднее сиденье и дождалась, когда машина вырулила на трассу.

– Будешь есть на ходу? – с сомнением уточнила я.

– Я бы рад уделить этому чуть больше времени, но тороплюсь. А у тебя живот урчит от голода. Я слышу.

Я кивнула, отметив, что мы перешли на «ты».

– С утра ничего не ела. Вся в делах и заботах.

– Аналогично, – признал мужчина.

– Ты возишь кого-то важного? – догадалась я наконец. – Это ведь не такси?

– Все верно, – не стал отрицать мужчина. – Не такси.

– Тогда…

– Ты просто не видела своего лица, – с притворным ужасом пояснил собеседник. – Нельзя отказывать девушке, которая требует отвезти ее на кладбище. Да еще и на закате.

– Ты умный, – со значением отсалютовала ему стаканом и принялась за еду.

– Можешь не беспокоиться о беспорядке, – успокоил меня мужчина.

Подумала, что он считает меня более порядочной, чем я есть. Потому как упавший на пол ломтик картофеля меня нисколько не смутил.

– Тебе ведь плевать? – неожиданно догадался водитель.

– Неее, – продолжила жевать я. – Прям всю ночь потом спать не буду.  Вся испереживаюсь. Ага…

Я знала, что он улыбается. И от этого на душе становилось светлее. Снаружи зарядил дождь, растекаясь по лобовому стеклу длинными дорожками.

Когда машина остановилась у кладбища, я сложила все коробочки в бумажный пакет и сунула водителю.

– Выбрось по дороге, – обезоруживающе улыбнулась ему я. – Тут нет урны.

– Ты правда пойдешь туда? – он кивнул в сторону высившихся могил.

Говорит о том, что мне будет удобно добраться до дома по тропинке между памятников я не стала. Мрачно оскалившись, я вышла наружу и сказала напоследок:

– Спасибо, что накормил. Теперь не придется завлекать глупых смертных на поздний ужин.

Когда я уже отошла от машины, подумала, что зря не рассмотрела лица мужчины. Уверена, что оно было приятным.

Глава 4

Шёл мелкий холодный дождь. Он срывался с неба колючками, впиваясь в лицо. Тонкая ткань, намокнув, облепила тело. Туфли хлюпали, натирая пятки, но снять их я не решалась, опасаясь пораниться. Путь домой казался сегодня слишком долгим. Дорожка, выложенная плоскими камнями, заросла травой. Она и цеплялась за носки обуви. Или все дело в усталости, которая затопила тело, стоило мне выйти из темной машины.

Какое-то время я ощущала между лопаток пронзительный взгляд незнакомца, оставшегося в салоне. Фары автомобиля пробивали сгустившееся сумерки еще долго, даже когда я скрылась из вида и дошла до другого края кладбища. Пару раз я оглянулась, словно ждала, что чужак пойдет следом. Или боялась этого. Мне и самой было непонятно, какие эмоции я испытывала. Было нечто странное в том, что я так запросто общалась с кем-то, кого не знала, чьего лица даже не смогла рассмотреть. Будто раскрыла душу случайном попутчику, доверила сокровенное, позабыв о предосторожности. Мне не было свойственно подобное поведение. И отчего-то я была уверена, что мужчина за рулем также не был готов к нашему знакомству.

Порог жалобно скрипнул под моим ногами. Разбухшая от влаги дверь дома едва подалась. Отворив её, я зашла в тёмный коридор. Тут было тихо. Лишь ходики на стене отсчитывали секунды, а на чердаке гулял ветер, перекатывая попавшие через слуховое окно сухие листья. А может там поселились мыши. Вяло подумала, что стоит проверить и приманить дворового кота, который разберется с этой проблемой.

Наскоро избавившись от мокрой одежды, я закуталась в махровый халат. Его давно бы стоило заменить новым, но мне нравилось выдергивать из ткани выбившиеся нити, когда я нервничала. Прошлепав на кухню, поставила чайник на плиту.

Потом забралась на стул, поджав под себя ледяные стопы. Вечерние сумерки вливались в окно, но я не зажигала лампу, заворожённо глядя на голубые лепестки пламени конфорки, облизывающего донышко тяжёлой посуды. Огонь не был единственной родной мне стихией. И хотя я так и не научилась им управлять, он всегда привлекал меня. Залив кипятком несколько щепоток ароматных сухих листьев, я накрыла кружку льняной салфеткой и потёрла ладони друг о друга, пытаясь согреться. Мерзнуть было непривычно странным. Я не испытывала этого ощущения очень давно, наверное, целую вечность. Огненным не бывает холодно.

Продолжая растирать руки, я выглянула в окно, заметив скользнувшую снаружи тень. Хотя там никого не могло быть, мои инстинкты возопили о том, что в темноте кто-то прячется. Сунув в карман широкий нож, я взяла кружку и почти полный чайник и пошла в гостиную. Разместившись на потёртом клетчатом диванчике, я запахнула полы халата и блаженно грела пальцы о горячую керамику. Отколовшийся накануне край кружки неприятно царапнул губу.

– И давно ты планировала измену? – вкрадчивый голос заставил меня дёрнуться, пролив напиток на колени.

– Наставник, – напряжённо застыла я, – не знала, что ты в этом мире.

Он был таким же, как и много лет назад. Лишь несколько серебряных нитей, запутавшихся в волосах, свидетельствовали о прошедшем времени. Когда-то он забрал меня из отчего дома в свой мир, дал новую семью и выбор… плохой выбор для рождённой свободной.

– Ты нашла возможность расторгнуть контракт, – заметил Марок.

– Пришёл поздравить? – я ощущала ещё одного постороннего в своём доме и пыталась определить на слух, где он.

– Считаешь, что можешь так просто покинуть клан?

– Просто? – недобро уточнила я. – Сколько лет я живу в этом мире? Как долго работаю на клан? Я не роптала, не пыталась слукавить или откупиться.

– Ты расторгла контракт!

– Это было неизбежно. Тебе ли не знать, – я нервно стиснула кружку, и она с хрустом раскололась, окатывая меня горячим чаем.

Коротко выругавшись, не задумываясь, скинула халат. Позади раздался судорожный вздох. Медленно повернув голову, я усмехнулась:

– Шрамы всё там же? Неужели настолько ужасны?

– Почему ты их не залечишь? – Марок скривился

– Зачем? – зло отозвалась я. – Мне нечего стыдиться.

– Это же не боевые раны, – возразил высший. – Тебя наказывали в юности за неповиновение.

Он не произнес вслух, что меня хлестали огненным кнутом, чтобы выбить своеволие. Как и не стал упоминать, что сделать из меня послушную не получилось.

– Тебе не понять, – процедила злобно, царапая выступившими клыками собственные губы. – Я не хочу забывать о цене, что пришлось заплатить за собственную жизнь.

– Ты стала одной из нас.

– Никогда, – качнув головой, я рассыпала ещё влажные волосы по плечам.

– Ты должна быть моей, – прорычал бывший опекун, шагая навстречу.

Я невольно вспомнила, что когда-то мы были вместе. Не потому, что я его любила. И мы оба это знали. Возвращаться в мир огненных я не собиралась. Не для того я жила в этом, человеческом столько лет! Я отрабатывала свою свободу!

Отпрыгнув в сторону, ухватилась за спинку стула и, швырнув его в мужчину. И потом бросилась прочь. Сказались многолетние тренировки. Когда за распахнувшейся дверью, я наткнулась на другого высшего, то нырнула под его руками, практически распластавшись на полу. Выскочила позади его и рванула к выходу. Не тратя времени на тугую дверь, плечом выбила окно в деревянной раме похожей на соты. Перекатившись по земле, оказалась на ногах. За спиной раздался рёв. Не обращая внимания на жалящую боль от впившихся в кожу осколков, я рванула в сторону кладбища. Собственное сердцебиение набатом отдавалось в ушах. Я словно вернулась в прошлом, где меня вновь гнал страх оказаться в чужой власти…в его власти…

Я бежала, прыгая через едва заметные холмы и скользя голыми пятками по мокрой земле. Расположение здешних могил и склепов я знала и могла сориентироваться даже с закрытыми глазами. Обежав по дуге нужное мне место, я вернулась и нырнула в незаметную снаружи расщелину. Это старое надгробие треснуло много лет назад. С каждым годом отверстие ширилось, пока не стало достаточным для того, чтобы из него показалось юное деревце. Бродя несколько лет назад по узким тропинкам, я заметила его. Приподняв плетущиеся лапы растения, я обнаружила уходящий вниз склеп с рядами крепко сколоченных гробов.

Решение использовать это место как альтернативное убежище пришло сразу. Я спрятала внутри фонарь, несколько смен одежды в вакуумных пакетах, коробку с консервами, тубы с водой, комплект документов, немного наличности, пару кредитных карт. Прикрыв разлом куском тонкого выкрашенного матовой краской металла и поверх пластом разросшегося плюща, я время от времени проверяла своё хранилище.так я убеждалась, что оно не найдено и не разграблено. В глубине души надеялась, что оно мне не пригодится.

Пригодилось.

Быстро осмотрев себя, убедилась в отсутствии повреждений, но нашла несколько кровоточащих царапин на ногах. Вскрыв на ощупь аптечку, распылила нейтрализатор запаха от самого входа, надеясь, что дождь смоет следы, оставшиеся снаружи. Обрабатывая ранки, я чутко прислушивалась, в любой момент ожидая обнаружения. Конечно, я предполагала, что расторжения контракта заметят. Но не ожидала, что все случится так быстро и уж совсем не думала, что за мной придёт сам Марок.

Прошла пара десятков лет, я смогла заслужить должности куратора северной части местной столицы. Не мне судить, насколько были правдивы слухи, но поговаривали, что Мар, став старейшиной. Он расширял влияние клана в исконном мире и добился невероятных успехов, возглавив всех огненных, связанных контрактами. Они… мы были одними из самых влиятельных и могущественных ветвей высших в том мире. Каждый контракт приносил нам забранную суть высшего. Впитав ее внутри своей сути, мы помещали ее в кристаллы. А они потом доставлялись в клан. Мощь каждого из камней была невероятной. Как ею распоряжались шаманы мне не хотелось думать. Об этом знали лишь старосты клана. Для меня это была работа. Теперь же я ее потеряла. Как и контракт, который для меня был обузой много лет.

Я не знала, что ждет меня впереди. Гордеев не сказал, какую работу я должна для него выполнить. Он не ожидал, что я выживу. Скорее всего и сам не знал, что теперь со мной делать. Но шрам на моей ладони ясно дал понять, что сейчас у меня с упырем контракт. Что он для меня придумает?

Обхватив себя замёрзшими руками, я мелко подрагивала. Будучи одной огненных мне удавалось ощущать холод, но никогда не страдать от него. Я могла спать на глыбе льда и просыпаясь потягиваться, сбрасывая с себя мешающую одежду. Мой собственный огонь всегда дремал, я умела тлеть и горела лишь в момент изъятия чужой сущности, но замёрзнуть мне за всю жизнь не удавалось. До этого дня, до этой ночи.

Свернувшись калачиком на нише, давно освобождённой от гроба, я растирала себя через новую одежду, постепенно согреваясь. Наверху громыхало, вода стекала по дальней стене. Под мерный шум дождя я задремала, устав ждать нападения.

Во сне я видела свое прошлое.

Глава 5

Очень давно…

Я родилась в далеком мире, названия которого не хотела помнить. Каждая свободная женщина там была чьей-то добычей.

Мать меня любила. Она часто сажала меня на колени. Легонько касаясь губами остриженных светлых волос, пела песни на забытом многими языке. Всегда грустные, наполненные тоской и ощущением предстоящих разлук. Её голос казался самым прекрасным творением мироздания, и я заворожённо слушала, забывая обо всём.

В тусклом свете чадящей масляной лампы она ловко плела невесомые кружева из тончайших шёлковых нитей. Я пыталась ей помочь, но сокрушённо качая головой, она отводила меня в сторону.

– Наша беда, что ты красива, – с болью шептала она, гладя мое лицо изящными пальцами. – Однажды тебя заберут и пусть небо сжалится над тобой…

– Кто заберет?

– Кому продаст твой отец. Я лишь молюсь, чтобы твой хозяин был добр к тебе.

И я сжималась от ощущения беды, каждый раз, когда ловила на себе грустный взгляд моей матери.

Настал день, когда я увидела своего отца. Взрослый, хмурый мужчина вошёл в наш маленький дворик, залитый солнцем и зеленью. Он застал меня играющую с котёнком, перебравшемся через высокую ограду. При появлении незнакомца зверек выгнул спинку и яростно зашипел. Не обращая на это внимания, чужак ухватил меня за подбородок. Вздернул вверх, всматриваясь в лицо и словно решая какую-то головоломку. Забыв о дыхании и не мигая, я уставилась в полыхающие тёмным огнём глаза.

– Боишься? – спросил он, низким вибрирующим голосом.

– Чего? – не понимала очевидного я.

– Глупая и смелая, – усмехнулся мужчина и, присев на корточки, деловито осмотрел моё нескладное тело, ощупав лодыжки и тонкие запястья.

– Слишком маленькая, – глухо проговорила мама, возникшая на пороге. В ее глазах плескался страх. Вырвавшись из чужих рук, я подбежала к ней и уткнулась в колени.

– Рано ещё.

– Это на тебе решать, ведьма, – бросил мужчина неприязненно.

Ощутив отчаяние матери, я обернулась к незнакомцу и запальчиво вскрикнула:

– Не обижай мою маму. Она не…

– Твоя мать недостойная женщина, – огромная ладонь хлестнула меня по лицу, опрокидывая на землю.

Зарычав, я вскочила и вновь очутилась на коленях. Из разбитых губ сочилась и падала в пыль темными каплями кровь. Впервые я увидела свою собственную кровь, ощутила солоноватый привкус и изумлённо отёрла ладонью, почти не замечая боли. Сквозь пульсирующее сгустившееся пространство до меня доносился голос, кто-то тряс меня, пытаясь вырвать из плена накатывающей тьмы.

Мама обхватила меня за худенькие плечи и прижала к себе.

– Не трогай ее.

– Ты мне указывать вздумала? – с угрозой протянул отец.

– Не делай ее жизнь невыносимой. Не сейчас…

Глухо выругавшись, мужчина ушел. Я подумала, что у меня еще будет повод ненавидеть его больше.

Очнулась я в горячке, в смятых, влажных простынях. Вокруг сгустились тени, которые давно меня не пугали. Спустив ноги на пол, ежась от холода, я прокралась в комнату матери. Она сидела у окна, завернувшись в колкое шерстяное покрывало и смотрела на огромную луну, застывшую в рваных облаках. Ткань соскользнула, обнажив острую лопатку, от которой вниз по позвоночнику уходил широкий неровный шрам.

– Они срезали их, – глухо проговорила мать, словно для самой себя. – Познав полёт, ты уже никогда не будешь счастлива в рабстве.

– Это сделал он? – мертвея, шепнула я. – Отец?

– Он не помешал другим, – эти слова горечью отразились в моей душе. – Твой отец боялся потерять меня. Упустить. И решил, что так я останусь с ним. Но после всего…

– Зачем он приходит? – спросила я, поняв, что мать затерялась в своем прошлом.

– Напомнить, что теперь мы обе в его власти.

– Мы же можем уйти, – я села на подоконник, отмечая, что уже достаточно высока, чтобы касаться ступнями пола.

– Ты принадлежишь двум мирам, – мать пропустила мои отросшие за годы волосы между пальцами. Она больше не стригла их и не позволяла этого мне. – Истинной твоей силы не знает никто, даже я… Тебя не отпустят, а одна я не уйду.

Красивая женщина, сидящая передо мной, была отражением меня самой, только более красивая и совершенная. Я обрела её голос, молочный цвет кожи, прямой нос, полные губы, миндалевидные глаза, чуть больше привычных, что я видела у других женщин, но цвет был иным. Против её фиалковых мои были серые, с фиолетовыми всполохами, рождающимися, когда я радовалась или злилась. Но самым тщательно скрываемым моим изъяном было то, что на пике эмоций моё лицо заострялось. Оно приобретало хищное выражение и из дёсен прямо над обычными с виду зубами выступал второй ряд сплошных клыков. Это было наследие отца. Матери было больно видеть меня такой. Чтобы не расстраивать её, я училась контролировать себя и мне удавалось. Чаще всего.

Он пришёл в одну из темных ночей. Я открыла глаза и увидела высокую фигуру, затмевающую распахнутое окно. Испугаться не вышло. Мужчина казался не страшнее теней, жмущихся по углам и недовольно шипящих, когда зажигались свечи. Подобравшись, я прижалась к спинке узкой кровати и подтянула одеяло до самого подбородка.

– Ты и теперь не боишься, – даже не спросил, а констатировал он.

– Зачем ты здесь? – не стала я отвечать на провокацию.

– Ты стала взрослой. Я ощущаю в тебе свою породу, – мужчина шумно втянул в себя воздух и содрогнулся, – и её тоже. Невероятное сочетание. Дикое и необузданное.

– Ты не ответил, – напомнила я, нервничая от его слов, от их жутковатой интонации.

– Сегодня ты пойдёшь со мной.

И я поняла, что это не просьба, мои желания не имели значения.

– А мама?

– Свой выбор она сделала! – с неожиданным жаром вскрикнул отец и только тогда я заметила, что всегда чутко спящая мать всё не идёт и в воздухе качается ржавый запах.

Уже не понять, как удалось проскочить мимо его распахнутых рук, поднырнуть, пригнувшись к самому полу, скользя по натертому до блеска дереву. Как сумела влететь в комнату матери и, не задумываясь, следуя за горьким запахом, выпрыгнуть в открытое окно. Не знаю, как крик не разорвал пространство надвое. Мне не удалось осознать, как мир смог молчаливо смотреть на мою сгорбленную ещё угловатую девичью фигурку над растерзанным некогда прекрасным телом женщины. Её кровь была на мне. Я распласталась на остывающей матери, в котором уже не сияла даже искра прекрасной души и сотрясалась в рыданиях.

Первые в моей жизни истинные слёзы шипели, скатываясь по щекам, оставляя зудящие дорожки на коже, а внутри распускался мрачный цветок чуждой силы. Точно знаю, что она звала меня по имени, которое знал мир. Слово, означающее моё тело долетало до меня, но не имело власти. Мама. Она подарила мне свободу, не заключая мою душу в клетку звуков. Она не дала мне имени, она подарила мне шанс не быть чужой добычей.

Отец оторвал меня от тела матери и поволок прочь. Конечно, я пыталась сопротивляться, брыкалась, царапала, ухватила его клыками за руку, разорвав плоть и взвыла, когда во рту полыхнуло нестерпимой болью. Желудок сокращался, выплескивая содержимое и я вновь оказалась на земле, корчась и скуля. Тонкая шёлковая сорочка, пропитанная потом и кровью, липла к горящей коже. Хотелось сорвать её, ощутить ночной воздух и остыть. Дыхание с хрипом вырывалось из лёгких, желчь осталась на губах. Смахнув её ладонью, я измазала липкой кровью лицо и наконец замерла, осознав, что осталась одна.

– Она это всё, что у меня было.

– Ты была у этой твари временно. Дети принадлежат отцам.

– Ты веришь, что сможешь владеть мною? – злобно хохотнув, я заметила, как мужчина содрогнулся, наверняка сравнив меня с мамой. – Так же как владел ею? – поднявшись, я откинула на спину тяжёлые пропитанные красным волосы и ощерилась. – Меня нечем шантажировать, нечем держать. Кто ты для меня? – он отпрянул, заметив фиолетовые всполохи в глазах. Так делали все, кто их видел.

– Ты пойдёшь со мной.

– Заставь меня…

Ничего не изменилось: я оставалась глупой и смелой. Хрупкая, не знающая насилия, почти ребенок с дрожащими коленями, сожженная болью. Короткий удар по голове заставил меня осесть на землю. Перед забытьём я успела заметить, с какой жаждой отец смотрел на меня. Именно в этот короткий момент я ощутила страх.

Глава 6

Меня поселили в закрытой части дома с небольшим двориком огороженным высоким забором и забранный сверху металлической сеткой. Ночами я пряталась в угол, упираясь спиной в крепко сбитые доски, подбирала под себя босые ноги. Запрокинув голову, с тоской смотрела в разрезанное металлическими прутьями небо, кажущееся таким далёким. За мной наблюдали постоянно и скрыться было невозможно. Кормили хорошо, одежду выделили добротную и новую. Она была жесткой натирала и царапала кожу, но жаловаться было некому, да и не стала бы я. Служанки не разговаривали со мной. Спустя пару месяцев я уже тосковала по речи.

В один из дней я запела о забытой любви и покинутых берегах. Закрыв глаза, так легко было представить, что это мамин голос с нежной тоской ласкает мой слух, отталкиваясь от стен. Раскинув руки, я танцевала, путаясь в тяжёлой длинной юбке.

– Чему тебя учила эта женщина?

Резко остановившись, я качнулась и, ловя равновесие, ухватилась за протянутую руку. Только осознав кому она принадлежит, я резко отпрыгнула назад. Ударилась плечом о дверной косяк и зашипела, оскалившись.

– Дикая тварь, – выплюнул отец с показным презрением.

– Так не смотри на меня так, – опрометчиво бросила я вызов.

– Как? – вскинулся он, делая шаг вперёд. Мужчина навис надо мной, поставив руки по сторонам от плеч и тем самым, не позволяя мне пошевелиться. – О чем ты?

– Думаешь, никто не видит, – упрямо задрав подбородок, я не позволяла себе отвести взгляд от его тёмных глаз, – но слуги шепчутся…

– О чём?

– Что ты привёл в дом девку и зачем-то ждёшь вместо того, чтобы использовать.

– Заткнись! – взревел мужчина, склоняясь ниже.

– На твоем лице голод. Убей меня, как её. Возможно, утолишь его! – закричала я отчаянно.

Отшатнувшись и спотыкаясь, он вышел прочь, а я, потеряв остатки смелости, упала на подломленных ногах и взвыла от обиды.

– Я заменю слуг! – рявкнул высший из коридора.

– Ты не можешь держать меня здесь вечно!

– Посмотрим…

Это слово лишь послышалось, но ярость взметнулась во мне и вырвалась воплем. Это было последним осознанным происшествием на долгое время вперёд.

Потом память отказало мне. Я могла кричать сколько угодно, метаться, швыряя мебель, царапая колени и локти, пока запах собственной крови не сводил меня с ума. Забившись в угол с разрушенным хламом, я тихо скулила от безнадёжности. Никто не приходил, успокоить меня или объяснить, что со мной творится, отчего мне хочется выть и смеяться одновременно. В моей тюрьме не было зеркал и постепенно из неё вынесли всё, что я могла сломать, разорвать или обо что сумела бы пораниться. Вскоре вокруг остались голые стены, пара матрасов на полу, несколько узлов с бельём и одеждой.

Абсолютно пустой дворик стал казаться совсем крошечным. Было тесно. Однажды я поняла, что не могу уснуть. С этой ночи жизнь превратилась в череду мучительных, плохо отпечатывающихся в памяти дней. Кто-то заходил ко мне, что-то говорил, хватая за руки и ощупывая сквозь одежду. Иногда я затравленно рычала или шипела, если до того сорвала голос. Всё продолжалось до тех пор, пока не настала та самая ночь.

Я очнулась снаружи, под сеткой. На небе висела огромная бледно-голубая луна. Она зачаровывала. Смотря на неё, я могла разумно мыслить и дышать, не испытывая ломки. Она ласкала меня, пронизывая нежным светом. Шёлковые нити ветра гладили взмокшую кожу. Где-то за оградой шумела листва невидимых деревьев, редко вскрикивала сова и пищали юркие мыши, пролетая прямо надо мной. Вокруг пульсировала жизнь. Закрыв глаза, я могла ощущать её в каждом проходящем и грядущем мгновении.

– Почему ты не объяснила мне…

Мама часто кружилась во дворе, разведя в стороны  руки и запрокинув голову в свете луны и звёзд, но никогда не признавалась, что испытывает при этом и почему так ждёт ночных танцев. Слабые ноги едва держали моё истощённое тело, но я качалась в такт своему сердцебиению и постепенно туман рассеялся. Я вернулась.

На следующий день за мной пришли. Двое хмурых мужчин, неуловимо похожих на отца. Высокие, смуглые, в странных темно-синих штанах и кожаных рубахах с грубыми швами. Они, совершенно игнорировали моё возмущение и принялись тщательно осматривать меня, беспардонно задирая одежду.

– Надо было забрать её раньше. Сейчас какой толк? Она не выживет…

– Где мой отец? – прохрипела я и когда меня не услышали хотела повторить, но тут поняла, что меня волокут на выход и замолчала.

– Так будет быстрее, – один из мужчин легко закинул меня на плечо.

Сквозь спутанные волосы, свесившиеся до самого пола, я с трудом различала, что несут меня сквозь широкие переходы большого дома. Встречные отворачивались от нас или делали вид, что не замечают. Страшно не было, это был шанс выйти из тюрьмы. Я терпела боль от не слишком бережно держащей меня руки, жёсткого плеча, упирающегося мне в живот при каждом шаге. Свежий ветер взметнул потрёпанную одежду, обнажив ноги и я беспокойно заворочалась. Носильщик невнятно выругался, ощутимо шлёпнув меня по бедру, и я невольно вскрикнула.

– Что это с ней? Может, она ещё не перегорела?

– Она просто бредит. Силу не рассчитал, – пояснил здоровяк раздражённо. – Не нанимался я возиться с безумным отребьем.

Закусив губу, я решила терпеть. Главное было – убраться подальше. От висения вниз головой в ушах уже шумело, а перед глазами плыли красные пятна, желудок судорожно сократился и выплеснул бы из себя что-нибудь, но, к счастью, был абсолютно пуст. Наконец меня не особо нежно, но без травм сгрузили на землю. Потом меня оставили одну, отойдя в сторону. Осторожно повернув голову, я с удивлением поняла, что вокруг простирается степь. Именно так её я и представляла из рассказов детства.

Откинув волосы, я рассматривала удивительные крохотные цветы цвета маминых глаз. Не сдержавшись сорвала несколько растений и прижала к лицу, вдыхая едва заметный аромат. Приходилось признать, что я, вероятнее всего, сошла с ума. Как иначе можно объяснить, что мне мерещится подобное. Сообразив, что в таком случае таиться глупо я, тяжело опираясь на руку, села и подставила лицо по осеннему блеклому солнцу. Мне так не хватало его в колодце зарешеченного дворика. Колючие лучи скользили по моему тщедушному телу, наполняя теплом и светом. Наконец. Может, я вздохнула слишком громко или блаженно застонала. От этого позади смолкли голоса и послышался шорох шагов.

– Эй, болезная, ты чего?

– Питаюсь, – важно сообщила я и сунула в спутанные волосы сорванный цветок.

– Фух, я уж подумал она в себе, – здоровяк, что меня нёс, обтёр широкое лицо и запнулся, споткнувшись о мой взгляд. – В бездну такую работу. Посмотри какие у неё глаза…

– Что с ними не так? – настороженно поинтересовалась я.

– Ты…– мужчина опустился на колени.

Нахмурившись, я попыталась отодвинуться, но он ухватил меня за затылок и притянул ближе. В его глазах таилась знакомая тьма и я невольно облизнула пересохшие губы.

– Понимаешь кто ты? Где?

Медленно качнув головой вниз, я тут же мотнула ею в сторону. Стало не по себе, и я поёжилась.

– Наверное, я сумасшедшая, – нехотя призналась и смахнула шипящую слезу. – Мне мерещится степь. Я так долго была в аду, что наверняка потеряла разум.

– В каком аду, маленькая?

– Он держал меня в одиночестве, не позволял видеть свет. Я так изголодалась по нему, – вцепившись в мощное запястье, я дёрнула его. – Пусти.

– Зачем? Если тебе это только мерещится

– Хочу хотя бы тут быть свободной.

– Ты никогда не была таковой и теперь уже не будешь, – печально проговорил верзила и поднялся, потянув меня за собой.

Повернувшись к закатному солнцу, я развела руки в стороны и качнулась. Чужие ладони на талии удерживали, не давая упасть.

– Побудем здесь немного, – попросила я.

– Зачем? – настороженно уточнил мужчина.

– Я почти пуста и не могу идти…

Меня подхватили на руки и прижали к груди. Слабо дёрнувшись, я испуганно застыла.

– Не трону, – глухо пробормотал незнакомец.

– Тогда я тоже, – серьёзно пообещала и закрыла глаза.

Вокруг что-то полыхнуло и загремело. Пахнуло грозой, но посмотреть не было сил. Мир поплыл и наконец померк в схлопнувшемся сознании.

 Глава 7

Мой опекун придумал мне имя – Ней. И довольно скоро увидел во мне не просто очередного наёмника, на котором можно заработать. Он всё чаще задерживал на мне задумчивый взгляд, с каждым днём становящимся всё более голодным.

В один из дней Марок загнал меня на тренировке далеко в редкий лес. Сбив с ног, он заставил пересказывать устав клана. Злясь и отплёвываясь от попавшей в рот земли, я не сразу заметила огонь, вспыхнувший в его глазах. Было тепло, аромат хвои и смятой травы забивался в лёгкие, а заходящее солнце косыми лучами между ветвей ласкало взмокшую кожу. Устало прикрыв веки, я сидела, повторяя зазубренные правила и сплетала растрепавшиеся волосы в косу.

– Ты думаешь обо мне? – перебил мой монотонный пересказ Марок. Удивлённо посмотрев на него, я не сразу осознала смысла вопроса. – Ты ведь ни с кем не встречаешься?

Отрицательно мотнув головой, я наконец заметила его напряжённые плечи. Подобрала под себя ноги, готовясь бежать. Марок напугал меня в этот момент. Обычно сосредоточенный мужчина пылал и казался незнакомым.

– Не беги от меня. Поймаю и…

Не дослушав, я сорвалась с места. Петляя между деревьями, не позволяла себе оглядываться. В глубине души я понимала, что лучшего выбора, чем Марок в клане мне не найти. Он мог решить все мои проблемы, стать надёжным спутником и надсмотрщиком. Только я ещё не разучилась мечтать и хотела не столько надёжности, сколько любви. Глупая иллюзия даже для юной огненной, но это всё что у меня было. Марок не солгал – он поймал меня спустя четверть часа. Распалившийся и задетый моим побегом, он свалил меня на землю, придавив крупным телом. Лишив возможности шевелиться, застыл. Его надсадное дыхание с едва слышным вырывающимся рычанием выдавало напряжение.

– Мар… – беспомощно пролепетала я.

– Будь со мной… Моей… Ты не пожалеешь, – его хриплый голос, отдавался во мне странной вибрацией.

Дезориентированная и удивлённая я собиралась что-то сказать, но через мгновенье жадные губы смяли мои в собственническом поцелуе. Взвыв, я выгнулась под ним, пытаясь сбросить, но добилась только того, что он обхватил меня крепче, стискивая до боли.

– Не сопротивляйся, – оторвавшись от моих губ, зашептал он горячечно.

– Пусти, – проскулила я.

– Ты выбрала другого? Кого? – от его ярости я содрогнулась. Сейчас он почти не отличался от моего отца.

– Никого нет, – поспешно оправдывалась я.

– Не нравлюсь? – продолжал злиться Марок.

– Боюсь, – я уткнулась лбом в его ключицу, вдыхая аромат чужого желания.

– Меня? – уже немного растерянно.

– Каждого из мужчин.

– У тебя что, никого не было? – я отрицательно мотнула головой, всё ещё не отрываясь от его кожи. – Ты дашь мне шанс? – я сглотнула и этого оказалось достаточно для того, чтобы хватка крепких рук ослабла. – Привыкай ко мне.

– Что?

– Я убью любого, кто коснётся тебя…так…

Его ладони скользнули под рубашку и очертив живот, легли на напряжённую грудь. Я ощутила каждую мозоль на его пальцах. Они царапали кожу, заставив меня непроизвольно содрогнуться.

– Не…надо…– выдохнула слабо и сама подалась к нему – Ах…– выдала я, непроизвольно двинув бёдрами ему навстречу и, испугавшись собственной реакции, забилась, пойманной птицей. – Пусти!

Мученически простонав, мужчина скатился в сторону. Собравшись, я села, обхватила колени руками и отвернулась от него. Меня трясло.

– Это неправильно.

– Я не причиню тебе вреда.

– Зачем тебе я? Ты можешь выбрать любую, – понизив голос, я передёрнула плечами, пытаясь избавиться от ощущения его пальцев на себе. – Я вижу, как на тебя смотрят женщины…

– Ты думала обо мне? – повторил он свой первый вопрос совсем иным голосом, в котором послышалось самодовольство. – Считаешь, что недостойна меня? Потому что пришлая? Или…

– Нет! – со вспыхнувшей злостью я развернулась. – Я не считаю себя второсортной, в отличии от каждого в клане.

– Никто не думает так о тебе, – он нахмурился.

– Неужели? – я стряхнула травинки, прилипшие к одежде, и поднялась. – При тебе никто не позволяет себе выказывать презрения, – мужчина хмуро следил за моими лихорадочными движениями.

– Тебя обижают?

– Меня недооценивают. Все и даже ты, – высший легко подскочил, хищно потягиваясь. – Считаешь меня лёгкой добычей.

– Ты даже не понимаешь, что я испытываю к тебе.

– Испытываешь? – повторила я удивлённо. – У вас не принято привязываться к чужим.

– У нас, – поправил он. – Почему ты всегда отделяешь себя от клана?

– Мне здесь не место. Однажды я уйду…

Железные пальцы впились в мои плечи, заставив вскрикнуть от неожиданной боли.

– Не смей даже думать об этом! – он с силой встряхнул меня. – Ты моя, слышишь?! Я никогда не отпущу тебя!

– Это решать мне, – упрямо просипела я, едва дыша от накатившего ужаса.

Его лицо заострилось, клыки вытянулись, выступив из-под верхней губы, раскалённое дыхание опаляло мою кожу. Уперевшись ладонями в его грудь, я попыталась сохранить расстояние между нами. Коротко рыкнув, Марок прижал меня плотнее.

– Смирись. Ты принадлежишь мне…

По щеке, шипя, скатилась слеза. Свет во мне затаился, свернувшись клубком. Ненавидя себя за слабость, я умоляюще взглянула в пылающие глаза.

– Пусти…

Внезапно он разжал руки, и я резко отшатнулась назад, едва не упав.

– Сейчас…уходи…– выдавил Марок с трудом.

Повторять ему не пришлось. Пятясь, я медленно отошла к деревьям и, оказавшись вне пределов его видимости, рванула прочь, не чуя ног. Мне мерещилось чужое дыхание за спиной и это подгоняло сильнее хлыста.

Добежав до построек, я вжалась лопатками в каменную стену и сползла в густую высокую траву. Тренировки закончились давно. Молодняк гулял по широким улицам, и воздух качался от аромата желаний и едва сдерживаемой агрессии. В сумерках меня не замечали и лишь слегка вели носами, проходя мимо. Не попавшись никому на глаза, я добралась до своей каморки на окраине посёлка. Только прикрыв за собой дверь, смогла отдышаться.

С того дня Марок всегда оказывался рядом. Он окружил меня своим присутствием, приручая, заставляя привыкнуть к мимолётным прикосновениям и хриплому голосу. Каждый раз ощущая его поблизости, я вздрагивала, пыталась спрятаться за чужие спины и когда считала, что мне удалось избежать его каждый раз ошибалась. Мужчина всегда находил меня и… Окружающие притворялись, что не замечают особого внимания, которое мне уделял всегда мрачный капитан, но порой я успевала поймать злобные взгляды. Спустя некоторое время я стала огрызаться на него, понимая, что рано или поздно на мне отыграются жаждущие его внимания женщины клана. Но моё мнение было для него несущественно. Конечно, закономерно было то, что постепенно я смирилась с его присутствием и однажды поняла, что неосознанно ищу его глазами, ожидаю одобрения. Наверное, мне просто нужно было чьё-то тепло. Изголодавшаяся по нему, я нехотя приняла внимание Марока. Он не оставил мне выбора. Я понимала, что как только наступит моё совершеннолетие, жизнь перестанет мне принадлежать.

 Глава 8

В одну из душных ночей, когда облака закрыли небо я, официально стала взрослой, собрала в рюкзак смену вещей и вышла за хлипкую дверь. Оставшись незамеченной, ушла из посёлка и выбравшись к тракту, пошла вдоль дороги, изредка оглядываясь. Горячий ветер бил в лицо, трепал волосы. Ближе к рассвету я свернула в подлесок и, найдя поваленное дерево, забилась под него, чтобы отдохнуть несколько часов. Дальше я намеревалась пойти через лес, чтобы выбраться к общему порталу. На ближний переход я отложила ещё год назад, продав кулон, принадлежащий маме. Расставаться с вещицей было жаль, но другой собственности у меня не было.

Сон сморил меня совершенно не к месту и когда солнечный лучик защекотал лицо я распахнула глаза, испуганно дёрнувшись и ударившись головой. Из-за собственного тяжёлого дыхания я не могла понять слышу ли посторонние звуки или они мне мерещатся. Решив, что сидеть дальше в безызвестности бессмысленно я выбралась наружу. Проморгавшись, я всхлипнула, шагая назад и упираясь спиной в дерево: прямо передо мной на широком пне сидел злой высший. Он смотрел на меня исподлобья, сжав челюсти, так, что желваки ходили под кожей. Грудь поднималась и опускалась как кузнечные меха.

– Нашёл, – пробормотала я обречённо.

– Неужели ты правда думала, что я тебя отпущу, – усмехнулся Марок устало, и одним гибким движением поднялся, оказываясь рядом. – Куда собралась?

– К порталу.

– Чем платить будешь? – он обхватил меня за талию, привычно прижимая к себе.

– Деньги есть, – предательское тепло растекалось в ослабевшем теле.

Гибкие пальцы проворно забрались под одежду и гладили покрывшийся мурашками позвоночник.

– Дурочка, – требовательные губы коснулись моих. – Не пущу…

Сопротивляясь, я лишь сильнее распаляла капитана. Он опрокинул меня на спину, припечатав собой и большими ладонями оглаживал дрожащее тело. Марок не причинял мне боли или унижения. Под ним я выгибалась от смеси стыда и наслаждения, слабо цепляясь за мощные плечи. Опытный пылающий мужчина зажёг меня. Когда он слегка отстранился, я сама потянулась за ним. Довольно зарычав, он мягко куснул меня за шею, заставив выгнуться навстречу. А потом спустился огненной дорожкой жалящих поцелуев к груди. Запутавшись пальцами в его волосах, я прижала его к себе крепче, не желая прекращения сладкой пытки. Хмыкнув, Марок стянул мои штаны вниз.

– Нет, – испуганно вздрогнув, я толкнула его.

– Позволь мне, – шептал высший, целуя живот и пробираясь пальцами под бельё. Извиваясь, я лишь позволила ему прижаться ближе.

Всхлипнув, замерла от острого наслаждения и застонала от разочарования, когда мужчина замер. Его губы оказались нежными, мне захотелось ощутить их на своих собственных. Прохрипев что-то нечленораздельное, я добилась его внимания и утонула в мутном от страсти взгляде. Марок  прижался к моему рту, позволив целовать его неумело, но с жаром, продолжая ласкать пальцами. Мои тонкие стоны тонули в нём, отражаясь чужим хриплым дыханием. Я горела, задыхалась…

– Мар…прошу…– сдалась, прижимаясь к роскошном телу.

Вскоре стоны, смешанные с рычанием, срывались с моих искусанных губ. Что-то заставило меня сомкнуть зубы чуть выше его ключицы. Медный вкус во рту показался амброзией, и я жадно сглотнула.

– Драгоценная…– голос его дрожал, по большому телу пробегали судороги. Я ощущала каждую его мышцу, как собственную. Дыхание наше сплелось, сердца бились в унисон, а души…они пылали.

–…скажи да, – настойчиво просил Мар, похоже уже не в первый раз. – Да?

– Да, – простонала я, позволяя ему ухватить моё запястье и что-то прижать к пальцам. – Что ты делаешь?

– Хочу тебя снова…

– Всегда бывает так хорошо? – спросила я, наконец отдышавшись.

– Нет, – искренне признался Мар, и я украдкой любовалась выражением счастья на его лице. – Мне никогда не было так…

Зачем-то я сама потянулась к нему, неловко целуя и, смутившись, спрятала лицо на широкой груди. Странный звук оказался его смехом, и я невольно улыбнулась.

– Хочу дать тебе кое-что, – вкрадчиво произнёс мужчина и я окаменела.

В этом мире ничего не даётся просто так. Ощутив моё настроение, он мягко поднял мой подбородок и с невыразимой нежностью потёрся носом о припухшие губы.

– Не пугайся, он всегда был твоим.

Между ключиц лёг продолговатый кулон, проданный мною год назад. Мне пришлось расстаться с вещицей, которая принадлежала когда-то моей матери. Очертив его дрогнувшими пальцами, я подняла на наставника глаза полные влаги.

– Спасибо. Это самое дорогое, что у меня есть.

– Я всё сделаю, чтобы у тебя было чего ты захочешь, – смахивая слёзы, бормотал мужчина.

В тот день мы вернулись в посёлок затемно. Марок не дал мне пойти в свой угол и, недовольно шипя, уволок к себе.

– Ты будешь жить со мной, – твердил он упрямо, закрывая дверь и толкая меня на кровать. Это была долгая ночь… Не зря огненные считаются неутомимыми.

Рядом со мной Марок становился другим. Продолжая быть властным, бескомпромиссным, жёстким, он проявил паранойю и в каждом мужчине видел потенциального соперника. Это стало проблемой, когда на спарринге высший опрокинул меня на спину. Марок налетел на него, отшвырнув на другую сторону площадки и перевоплотился, в одно мгновение запылав. Огонь лизал мою кожу, и я заорала от дикой боли, отпрыгивая от него. Мой любовник не понял отчего я бегу. Ухвати за руку, высший дёрнул меня к себе. Пахнуло палёной плотью. Вырываясь, я продолжала безумно кричать. Извернувшись, хлестнула его наотмашь и внезапно получила ответный удар невероятной силы. Он отбросил меня на пару метров и несколько секунд я не могла понять, где нахожусь.

– Ней! – рявкнул знакомый голос, приводя меня в чувство.

Отталкиваясь ногами, я отползла назад, с ужасом глядя на приближающийся факел. Он навис надо мной, роняя огненные искры, прожигающие одежду.

– Не прикасайся ко мне! – выставив перед собой обезображенные руки, выкрикнула я и неожиданно жар отступил.

Опустив руки, я поняла, что Марок перестал гореть и с ужасом смотрел на меня.

– Ней…

– Не трогай, – прохрипела я, отшатываясь от его протянутой ладони.

– Я не знаю, как так вышло…

– Мне тоже не ясно как ты смог сжечь свою пару…– произнёс скрипучий голос из-за его спины.

– Она моя! – взревел высший, вставая между мной и старостой, вышедшим в круг.

– Тогда чем можно объяснить, что твой огонь опасен для неё?

Все знали, что истинную пару огонь высшего не ранит. И Марок знал.

– Не отдам!

– Мар, – тихо позвала я.

– Моя! – рычал он неистово.

– Мар, – повторила я чуть громче, и он обернулся. Волевое лицо исказила мучительная судорога. – Мне нужна помощь…не твоя, – торопливо пробормотала я, – пусти лекаря.

Столько лет я всё не могу забыть выражение боли на его лице. Как простить себя за то, что я так и не смогла по-настоящему полюбить его, ответить лишь страстью?

Ожоги оказались глубокими, и даже регенерация моего вида не позволила заживить их быстро и без следа. Бледные отметины на запястьях остались со мной навсегда. Он приходил к моему домику на окраине и подолгу стоял, привалившись к стене, выжидая знака, а я… Я всегда знала, что не принадлежу ему, так же как понимала, что он отдал себя мне безвозвратно. Огненные не меняют своих предпочтений.

Глядя на мрачную фигуру среди неясных теней, я боролась с желанием выйти к нему. Он не понял бы, не принял моего выбора, не дал шанса.

– Прости, – шептала я в темноту.

– Моя, – слышалось мне в ответ.

Не стоило недооценивать Марока. Даже в страсти он был дальновидным. В тот день в лесу он не только возносил меня на небеса, но и цеплял на меня оковы. То "да" сказанное мною в порыве страсти мужчина использовал как ответ, а пальцы отпечатал на контракте как подпись. Высший сделал меня рабыней и только его покровительство освобождало меня от этой участи.

Это я узнала не от Марока. Как я выскочила из дома старосты, объяснившего моё новое положение, вспомнить было сложно. Оказавшись возле дома капитана, я закричала, тлея от злости. Он выскочил из-за двери и двинулся ко мне по дуге, словно приноравливаясь с какой стороны откусить кусок.

– Аннулируй контракт, – требовала я.

– Останься со мной, – низко рычал он.

– Я не знала на что соглашаюсь.

– Ты согласилась быть со мной.

– Мы не пара.

– Это не имеет значения, – возразил он.

– Не для меня.

– Тебе было хорошо со мной.

– Ты обманывал меня. С самого начала.

– Ней… Я выкуплю твой контракт в обмен на союз.

– Никогда я не буду твоей.

– Не говори так…

– Больше никогда, – повторила я, обречённо, понимая, что уже не изменю решения. – Не прощу тебе предательства.

– Я не откажусь от тебя. Никогда.

Обещания упали между нами раскаленными камнями.

Солнце спряталось за плотным пологом облаков. Сухой ветер сдёргивал с ресниц горячие слёзы. В районе сердца развернулся клубок тумана. Я пьяно брела в центр городка для выжигания клейма и высылки в другой мир. За возможность сделать это до наступления второго совершеннолетия мне пришлось заплатить.

Густой аромат крови, палёной плоти и пота забивал ноздри, глаза слезились от гари и раскалённая влага сс шипением катилась по лицу и каплями падала в грязный песок.

Свист…удар…стон…и несколько мгновений напряжённой тишины…свист…удар…стон…тишина…

Свидетели моего наказания напрасно ждали – я не просила пощады. Только стиснув зубы и прикрыв глаза, грезила наяву, ощущая как бледная луна, еще не погасшая на западе, сплеталась с взошедшим солнцем и кормила меня силой. Удары делались чаще, визг огненного кнута впивался в уши яростной песней крови. Моей крови. А я растянутая на крепких верёвках за запястья стояла на коленях и свесив голову поила песок потом и слезами. Одежда мокрыми лохмотьями свисала с пояса. Сила зависла на самом краю, умоляя выпустить её. Но я должна была выдержать и не обернуться. Это было не сложно. Ведь я была дефектной и никогда не меняла испостась.

Вдали слышался крик Марока. Его не пускали на площадь, позволив мне получить наказание за то, что он меня обманул.

Дрожащей рукой я подписала контракт, который даже не прочла, оставив себе кулон матери, обиду и ощущение ущербности. Ведь Марок, уверенный, что я принадлежу ему всё равно перестраховался унизительным для меня способом.

– Не зная условий ты практически всегда будешь должна, – староста уложил мою руку в тиски и поднёс огненный коготь к коже. – Согласишься на союз  Мароком и станешь свободной.

– Я не продаюсь.

– Все имеют цену, – заметил он с ядовитой усмешкой.

– Значит, я никому не по карману, – зло процедила я. – Режь, старик. Наконец у клана есть реальный шанс избавиться от меня.

– Не пожалей…

Глубокая борозда от холма Сатурна до запястья стала моей меткой, напоминанием, моим проклятием, источником силы и ненависти.

 Глава 9

Настоящее…

Я постукивала немного удлинившемся когтем по туго натянутой коже на подлокотнике кресла. Секретарша заметно нервничала, кидая на меня хмурые взгляды. Вызывающе уставившись на неё, я добилась смущения девицы. Она побледнела, сгорбилась и уткнулась носом в монитор, но никак не могла сдержать дрожи. Именно потому ее пальцы судорожно прыгали по клавиатуре.

Меня раздражал запах освежителя воздуха, вздохи секретарши, гудение кондиционера, скрип кожи обивки дивана, щелчки секундной стрелки часов, висящий на стене. Но на самом деле меня злило то, что я не выспалась. Утром вывалилась из выемки в стене склепа и упала на земляной пол. Мне пришлось умываться стылой водой, натягивать на себя одежду, вызволенную из пакета. Ткань источала приглушенный аромат кондиционера, но была волглой. Волосы удалось укротить с помощью пластикового гребешка и сколоть на затылке обычными шпильками. Те норовили выскользнуть из узла и мне приходилось возвращать их на место. Обувь была новой. По этой причине она казалась особенно неудобной. Время от времени я сбрасывала с пятки туфельку, и она покачивалась на пальцах стопы. Это было единственным развлечением в офисе, которое могло отвлечь меня от желания разнести тут все и что-нибудь поджечь. Обуревающие меня эмоции оказывались очевидными для секретарши, и она гулко сглатывала. Я все ждала, когда она вызовет охрану, что могло бы разрядить обстановку. Но поняла, что девица помнит мой вчерашний визит и реакцию Гордеева на наше знакомство.

– Гадство, – произнесла я, осознав, что повеселиться не получится.

– Воды? – пискнула сотрудница.

– Огня, – злобно отозвалась я.

Из коридора донесся шум шагов, и я вернула туфельку на стопу. В приемной появился долгожданный хозяин.

– Много спишь, – недовольно проворчала я, поднимаясь и потягиваясь всем телом.

– Дорогая, – язвительно отозвался Борис, – так не терпелось меня увидеть?

Я наконец заметила второго мужчину рядом с ним и нарочито медленно окинула его взглядом, тщательно рассмотрев ремень и ботинки из кожи ската.

– Нравиться? – Гордеев явно забавлялся. – Дай угадаю: не сегодня. Умотал я тебя ночью.

– Плохой день, – подтвердила я, без приглашения заходя в его кабинет. – И не льсти себе. Две минуты не умотают даже муху.

Я с любопытством оценила интерьер. Он соответствовал моему первому впечатлению о Гордееве старшем: яркий, броский, современный. Прозрачный стол изгибался вдоль окна на массивных металлических подставках, невесомые стеклянные полки на матовых серых стенах вмещали множество совершенно диких, несуразных безделушек из всех возможных мест, где могла ступать нога высшего. Большинство из них казались вычурными предметами искусства, но я точно знала, что одна из вместительных чаш, стоящих на кофейном столике, использовалась в древнем ритуале инициации высших: в неё выплёвывали кровь после поединков.

Осмотревшись, я развалилась на широком диване, скрестила лодыжки, царапая обивку каблуками.

– Тебе удобно? – осведомился Борис.

– Вполне, – довольно улыбнулась я. – Хотя я бы не отказалась от кофе. Со сливками, сахаром и коньяком.

– Наглая, – восхищённо протянул третий вошедший, привлекая к себе внимание.

Высокий, жилистый, моложе Гордеева, но явно не его сын. Слишком узкое лицо, тяжёлый лоб и глубоко посаженные глаза говорили о другой наследственности. Этот высший был представителем иной расы. В подтверждение моей гипотезы между его бледных губ скользнул тонкий тёмный кончик языка. Проследив за моим взглядом, мужчина ощерился набором иглоподобных зубов.

– Как зовут юную леди?

– Понятия не имею о ком речь, – брезгливо скривилась я.– Какими судьбами в нашем скромном мире? Что может связывать пресмыкающегося с нами, убогими? Надоело править камнями?

Наг разозлился. Его лицо заострилась и напрягшееся тело качнулось ко мне. Всегда знала, что их легко вывести из себя. Достаточно было назвать их по классу живых  существ в этом мире и затронуть амбиции желающих править. Наги были сильны и постоянно пытались занять места повелителей. Несмотря на то что их оттуда скидывали более мощные высшие  – у которых к чешуйкам прилагались крылья.

– Слишшшшком наглая.

– Спокойно, мой друг, – Гордеев положил ладонь на узкое плечо, заставив нага дёрнуться и резко развернуться, – не стоит поддаваться на провокацию этой горячей девочки. Она нам может понадобиться.

Последняя фраза напрягла меня. Но к моему недовольству наг действительно решил не нападать. Встряхнувшись, он послал мне лучезарную улыбку, от которой у меня свело зубы. Заметив мою реакцию, наг просиял.

– Хочешь получить травму? Зачем злить более сильного противника?

– Ты ведь не о себе сейчас говоришь? – я продолжила игру и не собиралась оправдываться, да и как объяснить, что с самого утра хочется сломать пару ногтей и чей-то нос. – Борис, где мой кофе?

Мужчина благостно улыбнулся, демонстрируя выдержку, которая выводила меня из себя.

– Милая, тебе стоит немного отдохнуть.

– А тебе сменить прическу, – с готовностью посоветовала я. – И ботинки у тебя стремные, кстати…

Мужчина хитро прищурился, угадав ход моих мыслей и приложил палец ко рту.

– Я могу отрядить тебя на работу в архив…

– И я устрою там форменный бардак, – пообещала я.

– Или подметать парковку, – тут же нашелся Борис.

– Там лишний асфальт? – хищно оскалилась я. – Тебе не жаль машин?

– Или ты можешь почитать книгу, – он указал на полки, уставленные фолиантами.

Как бы мне ни хотелось продолжать пререкаться, я оценила содержимое его библиотеки.

– Полагаешь, что она умеет читать? – ядовито осведомился наг.

– Буду картинки рассматривать.

– Их там нет.

– Значит нарисую, – парировала легко и подмигнула чешуйчатому. – Уж червячков с натуры намалевать смогу.

Глаза гостя округлились и мне похорошело. Приятно осознавать, что одному гаду я точно испортила настроение в этот день.

Не обращая внимания на высших в кабинете, я подтянула к дивану кофейный столик и расположила на нем несколько книг с самыми красивыми корешками.

Наг следил за мной с выражением крайнего презрения на морде и прокомментировал:

– Я отдал бы кончик хвоста, если она смогла прочесть…

– Спорим на зубы? – перебила я его на его же родном наречии.

Мужчина побледнел и несколько раз коротко сглотнул. Хвост он вполне может отрастить. А вот потеряв клыки станет инвалидом на долгие годы.

– Знаешь, почему такие, как ты никогда не будут править такими, как я? – процедила надменно уже на общем языке. – Ты мордой не вышел. Но это уже не исправить. Но самое глупое, что ты недооцениваешь противников.

– Ты мне не противник.

– Ты снова это делаешь, – я погрозила ему пальцем. – И это был мой последний бесплатный совет тебе. За следующий начнешь платить. Имей в виду, долг я с тебя стрясу не запыхавшись. В этом я мастер.

Упырь кашлянул, заставив меня встряхнуться и вспомнить, что надо бы продолжать притворяться карикатурной блондинкой.

– И много языков ты знаешь? – уточнил Борис.

– Если подуть на горячий кофе, то получится какой-нибудь заговор на змеином сымитировать, – отшутилась я. – Неужели вышло послать его в бездну на ползучем языке?

Упырь понятливо кивнул и отошел подальше, предложив своему партнеру заняться делами.

Мужчины уселись за стол, решив не замечать меня. А мне пришлось притворяться, что я на самом деле не понимаю языка, на котором была написана одна из самых интересных книг. Упырь осмотрел на меня изучающе , когда понял, что я чуть сложнее, чем показалась ему на первый взгляд. И это было скверно.

– Мы скоро освободимся, – сообщил Борис, отвлекаясь на пару секунд. – Можешь погулять немного.

Таким образом мне деликатно дали понять, что мое присутствие тут нежелательно.

– Принеси нам что-нибудь перекусить из кафетерия, – велел наг.

– Конечно. Если найду лягушку сразу вспомню о тебе, дорогой, – язвительно отозвалась я и вышла за дверь.

Выполнять смехотворную просьбу я не собиралась и отчего-то была уверена, что этому мой новый начальник не особо удивится. Секретарши в приёмной не оказалось. Прихватив со стойки пропуск в пластиковом кармашке, имиджевые очки, блокнот на пружине и ручку, я отправилась на экскурсию. Судя по надписи на одолженном бейдже меня сегодня звали Алиса. Так просто, без официоза. Подобная фамильярность навевала на мысль о прогрессивной корпоративной этике, означающее, что в организации нет людей.

Каблуки отбивали чёткий ритм на паркете, пытаясь оставить на нём отметины, но тщетно: тот был идеален. Как и остальное: хорошо подогнанные плинтуса, добротные двери в обрамлении деревянных лакированных косяков, объёмные кадки с настоящими пальмами без следов пыли, удобные кресла и абсолютно чистые курительные комнаты. В одной из них я обнаружила целующуюся парочку. Деловито поправив тяжёлые очки на переносице, списала информацию с бейджиков пойманных и молча пошла дальше. Эти двое могут оказаться полезными. Когда я спустилась в общую приёмную, информация о ревизоре уже распространилась по всему офису. При виде моей фигуры, затянутой в провокационный корсет поверх белой блузы и узкие графитовые брюки, мужчины непроизвольно втягивали животы. Подобная реакция уже не впечатляла и порой раздражала, что не мешало мне облачаться вызывающе. Такой приём всегда срабатывал: стоило захотеть стать невидимой – я одевалась в бесформенное серое и те, кто сейчас пускал на меня слюни, даже не узнавали.

– Могу ли я тебе помочь? – раздалось справа и я нарочито медленно повернулась, принимая заинтересованный вид.

Передо мной стоял шкафоподобный мужчина в идеально скроенном костюме. Немного склонив голову к плечу, я окинула его оценивающим взглядом, отмечая обветренную загорелую кожу, коротко остриженные волосы, стёртые костяшки пальцев, тонкий шрам на шее, уходящий за ворот наглухо застёгнутой рубашки. Сбитые носки дорогих туфель говорили больше, чем всё остальное: он привык ходить в мягкой обуви. Воин.

– Так я могу…

– Позволь мне…– я впихнула ему в руки блокнот и пока он не успел среагировать ослабила узел галстука на шее. – Так лучше?

– Не каждому я такое позволяю, – мужчина ухмыльнулся, демонстрируя кончики клыков.

– Не ко всем мне хочется прикасаться, – я намеренно не торопилась разрывать контакт и смахивала несуществующие пылинки с ткани, обтягивающей мощный торс. – Как тебя зовут?

– Дэн.

– Проводишь меня?

– Куда?

– Мне хотелось бы осмотреть зал порталов, но для начала, – я понизила голос, – с утра ничего не ела.

– Тяжёлая ночь? – демон забавлялся.

– Лёгких не бывает, – не стала препираться я. – Ну, так что, покормишь девушку или оставишь голодной?

Глава 10

В кафетерии было немноголюдно. Взяв поднос, я набрала в него снеди и устроилась за свободным столиком. Ринат не отставал. Уселся напротив и спросил:

– И давно ты тут работаешь?

– С сегодняшнего дня, – отозвалась я невесело.

– Не нравится у нас?

– А ты любишь свою работу? – ушла я от ответа.

– Платят неплохо, – также уклончиво сказал он.

Мы понимающе улыбнулись друг другу и принялись за еду. Я беззастенчиво таскала вилкой приглянувшиеся кусочки с подноса нового знакомца. Если он и был недоволен, то виду не подавал. Но когда потянулся к моей тарелке, то получил шлепок по руке.

– Это не твое, – беззлобно пояснила я.

– Но…

– Мне можно. Я же голодная девушка.

Мужчина засмеялся, вовсе не обидевшись и пододвинул мне тарелку с пончиками.

– Тут их готовят особенно вкусными.

Я убедилась в его правоте, жмурясь от удовольствия и облизывая сахарную пудру с пальцев. С соседних столиков на меня косились с опаской.

– Раньше я не видел тебя тут.

– А ты всех здесь знаешь?

– Ну… – он пожал плечами, – тебя я вряд ли забыл, если бы встретил ранее.

– Это был комплимент? – я иронично приподняла бровь, ожидая ответа.

– Ты сама знаешь, что выглядишь эффектно, – усмехнулся мужчина. – Половина офиса чуть шею себе не свернула, провожая тебя взглядами. А другая была голова убить тебя.

– Льстишь мне, – сощурилась я лениво и взяла в руки галстук, который новый знакомый положил на край стола. – Вряд ли я заставила так много народа желать моей смерти. Но приятно думать, что все так, как ты говоришь.

– Какая у тебя должность, Алиса? – уточнил высший, наблюдая, как я завязываю свободный узел из полоски ткани на своей груди.

– Кто ж знает? – хмыкнула я. – Думаю, что я личный помощник босса. Или консультант.

– По каким вопросам? – не унимался Дэн.

– Знаешь, – я понизила голос, сделав его доверительным, – у местного начальника масса проблем. И ему требуется помощь.

– Неужели? – собеседник подался вперед, сам того не замечая.

– Ты видел его ботинки? – с притворным ужасом поведала я.

– Что? – он опешил.

– Это же катастрофа. Как можно в наше время считать такие носы обуви допустимыми? Это ведь крик о помощи.

– Шутить изволишь, – отозвался Дэн с легким разочарованием.

– Какие шутки, – возмутилась я. – Ты хоть понимаешь, что это только вершина айсберга? У него и прическа стремная. Не удивлюсь, если он завтра купит мотоцикл и уедет в закат в поисках лучшей доли.

– Зачем? – опешил высший.

– За мечтой, – я украла пончик и была весьма довольна собой. – Начнет петь в подземных переходах, ловить бабочек на полях. Мужской климакс так и проявляется. Точно говорю.

Дэн не удержался и засмеялся. Мне нравилась такая реакция, потому как я до последнего ждала, что он набросится на меня, пытаясь свернуть шею. Некоторые присутствующие покосились на нас и отчего-то поспешно покинули свои места за столиками.

Одна девица не сумела скрыть выражение ужаса на побледневшем лице. Я сделала вид, что не замечаю ничего странного и стянула второй пончик. В конце концов лакомство не повредит, особенно если меня впереди ждут муки и страдания.

– Ты не понимаешь кто я? – спросил мужчина как бы между прочим.

– Тот, кто может причинить мне боль, – кивнула с готовностью. – Но зачем-то сделал все, чтобы этого не произошло.

– Ты о чем? – подозрительно насупился Дэн. – Что я сделал?

– Ты проявил гостеприимство, – отозвалась я с довольной улыбкой. – Дал мне пищу и одежду, – я указала на стол и ткнула пальцем в его галстук на себе.

– И что это должно значить? – все еще не понимал он.

– Есть древние законы нашего народа, которые вы, молодежь, предпочитаете не знать, – раздался голос от двери опустевшего кафетерия.

– О, кто пришел? – радостно провозгласила я. – Борис Гордеев! Великий и ужасный…

– Здравствуй, – недовольно пробормотал Дэн, лишь слегка кивнув при появлении босса.

– Добрый день, сынок.

Я сжала край стола так, что он застонал под пальцами.

– Даниил, – прошипела злобно. – Дэн, – сказала уже с другой интонацией, пытаясь улыбнуться. – Как приятно с тобой познакомиться. А я тут искала тебя накануне.

– Зачем? – не понял молодой мужчина.

– Чтобы убить, – ответил за меня старший Гордеев. – Она приходила, чтобы забрать твою сущность высшего и оставить только человеческую оболочку.

– Джинн, – отпрянул Дэн.

– Местами, – не стала уточнять я, но и отрицать не спешила.

– И что теперь? – напрягся парень.

– Не переживай, папа все решил, – сообщил Гордеев с ядовитой усмешкой, от которой даже у меня свело скулы. – Впрочем, как и всегда.

– Люблю интриги, но, пожалуй, я тут лишняя, – поднявшись на ноги, стряхнула с блузки крохотную крошку. – Вы  по-семейному прооритесь или набейте друг другу морды. Уж не знаю, как вы обычно отмечаете семейные сборы…

– Останься, – приказал Борис и по моему телу пробежала судорога.

Это заметил не только босс, но и его отпрыск.

– Ох, – я демонстративно посмотрела на запястье, где не было часов. – Мой рабочий день завершен.  Не хочу опоздать на автобус…

– Сядь! – рявкнул Гордеев, но не сумел добиться желаемого.

Я скрестила руки на груди и криво усмехнулась:

– Ножкой топни.

Только мне было известно, чего стоила эта показная бравада. От боли темнело в глазах, каждая мышца натянулась и грозилась лопнуть. Упрямство не позволяло мне уступить противнику.

– Тут остался пончик с цветной присыпкой, – спас меня Дэн.

Я перевела на него затуманившийся взгляд и сглотнула.

– Только ради пончика… – выдавила я и опустилась на стул.

Каждый в комнате понимал, что со мной происходило. Но прямо сейчас я была рада, что рука не тряслась. Присыпка с выпечки не упала на столешницу.

– Я не только исправил твою ошибку, Даниил, – негромко сказал Гордеев. – Не просто спас тебя от участи стать человечишкой…

– А может ему понравилось бы? – из природной вредности уточнила я.

– … но и сумел заполучить лучшего коллектора в должники, – невозмутимо продолжил Борис.

– Познакомишь меня с ним? – жуя лакомство, уточнила я. – Мне бы подтянуть кое-что из теории.

– Ты, крошка, блестяще знаешь наши законы, – улыбнулся упырь. – Здорово умеешь их применять. Не зря в этом городе ты занимала должность куратора. Даже выторговала у Даниила покровительство…

– Случайно получилось, – беспечно отмахнулась я.

– …и ты добудешь кое-что очень важное…

– Анализ смогу сдать чуть позже, – важно сообщила я. – Сейчас я не хочу в туалет.

– Ты умеешь быть серьезной?! – взорвался Борис и вокруг него взметнулись огромные крылья из рваной тьмы.

– Нах…? – уточнила я совершенно спокойно.

Мне даже жалко стало мужика. Видимо, сильно я была ему нужна, раз вместо того, чтобы разметать меня прямо тут и сейчас, он закрыл руками лицо и промычал проклятье.

– Пончик хочешь? – сочувственно предложила я. – Я только разок откусила…

Глава 11

Борис Гордеев ненавидел день нашего знакомства и корил себя за то, что не придушил меня, когда была возможность. Но сдержался.

Хитрый упырь знал, на что способна такая, как я. Он точно просчитал, что меня можно использовать по назначению. Лучшего коллектора в этом городе не найти. Я занимала должность много лет не за красивые глаза. Для того чтобы занять пост, мне пришлось толкаться локтями и быть лучшей. Законы я и впрямь знала назубок. Впрочем, это не помешало мне попасть впросак и задолжать Гордееву. Всему виной моя торопливость и самоуверенность. Стоило все перепроверить. И плевать на время.

– У тебя две недели, – произнес Борис со значением. – За этот срок ты должна забрать причитающееся.

– Почему так долго? – с подозрением уточнила я. – В чем подвох?

– Ничего особенного, – благостно произнес Борис, на что его сын фыркнул. – Всего лишь высший, у которого ты заберешь сущность.

– Ничего нового для тебя, не так ли?

Я скривилась от сказанного и нехотя кивнула.

– Мне нужны данные.

– Имя, место работы, привычки, сильные стороны…

– Зачем мне его стороны? – удивилась я. – Мне же не кусать его нужно.

– А это уже не мое дело, – Борис улыбнулся.

– У тебя что-то застряло между зубами, – заметила я буднично.

Гордеев тут же отвернулся, пытаясь очистить клыки салфеткой. Его сын усмехнулся и не стал уведомлять старшего о моей шутке.

– Сама выяснишь о его слабостях и найдешь причину забрать его сущность.

– Что? – коротко спросила я леденея.

– А я не предупредил? – медовым голосом уточнил Борис. – Ты должна загнать высшего в долги, потом взыщешь причитающееся и отдашь мне.

– Вот же с… – прошипела я и тряхнула головой. – Ты хочешь, чтобы я подставила кого-то?

– Тебе нужно получить свободу?

Я набрала в легкие воздух, но не смогла вымолвить ни слова. От возмущения даже не могла придумать оскорблений, которые были бы уместными.

– Вонючий выродок, – наконец выдала я и кинула в него недоеденный пончик.

– Что ты себе позволяешь? – с негодованием уставился на меня упырь. – Это работа…

– Это низость!

– Но она не противоречит законам.

Как бы мне ни хотелось возразить, я смолчала. Потому как Борис был прав. Провокации были нормой в нашем мире. Хотя и не поощрялись старостами.

– Тот высший действительно мне должен, – продолжил Гордеев.

– Неужели? – с сарказмом протянула я. – Тогда зачем тебе я? Зачем тебе вся эта афера?

– Тебе ли не знать, что высшие умеют не платить по счетам. Тот подонок всегда легко отделывается.

Я обернулась к Даниилу. Он помрачнел и опустил голову. Выглядело так, словно он не хотел слышать о моем задании.

– Ты сделаешь то, о чем я прошу, – продолжил Борис. – И я обещаю, что после этого я дам тебе свободу.

– Обещаешь, – повторила я мрачно и внимательно посмотрела на мужчину. – Ты даешь мне клятву?

Упырь вперил в меня острый взгляд и медленно кивнул.

– Вслух, – потребовала я. – Ты знаешь правила.

Мужчина встряхнул руки и подошел ко мне. Он ухватил мою ладонь и вдавил коготь в линию договора, которая казалась едва заметной.

– Наш контракт будет расторгнут в тот момент, когда ты заберешь сущность Лариста…

Я мысленно выругалась, но не дрогнула, позволив Гордееву продолжить.

– …и после этого ты ничего не будешь мне должна. Станешь свободной от любых обязательств передо мной.

– … и твоим родом, – закончила я многозначительно.

– Конечно, – беззаботно улыбнулся упырь.

– Скажи это, – недобро потребовала я.

– Станешь свободной от любых обязательств передо мной и моим родом, – произнес Борис ритуальную фразу.

– Это обещание даю добровольно, – напомнила я мужчине следующие слова и он послушно повторил их.

Перед тем как я вырвала ладонь из его руки, он добавил

– А если ты не выполнишь задание, то отдашь свою сущность вместо сути Лариста.

– Сволочь ты, Гордеев, – прошипела я, зажимая раненую конечность.

Кровь на коже тут же свернулась, но я все равно прижала к порезу влажную салфетку, которые выдавали в кафетерии. Мне стало важно смыть с себя прикосновение этого мужика.

– Может отметим твое скорое освобождение? – раздалось над ухом.

Я хотела оказаться дома, в своей крохотной кухоньке, слушать радио и готовить кофе. Чужая рука коснулась моей шеи. Резко, без замаха я ударила Бориса локтем и насладилась его сдавленным выдохом.

– Это вышло случайно, – пропела ангельским голосом. – Я когда пугаюсь чужих дядь, то начинаю руками размахивать.

Гордеев довольно оскалился, будто его не задевала моя выходка.

– Все еще есть, – я постучала себя по зубу. – У тебя какая-то хрень на клыке… .справа Может это кариес? Ты настолько старый?

После этой фразы Гордеев шагнул ко мне.

– Ударь, – с готовностью предложила я. – Дай мне повод. И я клянусь, что прямо сейчас выбью у тебя больной зуб. Все, какие посчитаю больными.

Мужчина удивленно моргнул и попятился. Ясно было, что он не был готов получить такое небрежное обещание.

– Ты легко раздаешь опасные обещания, – просипел он. – Слишком давно живешь с человеками?

– Тебе стоит допустить мысль, что я понимаю смысл каждого сказанного мною слова.

– Сумасшедшая, – выдавил Гордеев.

– Возможно. Но ты заключил со мной договор. Подумай, намного и ты умнее?

– Отвезешь ее домой, – распорядился старший упырь.

– Я сейчас живу на кладбище.

– Чего? – мне удалось удивить двоих Гордеевых.

– Пришлось переехать в местечко поприятнее, чем мой дом, – я пожала плечами. – Староста моего бывшего клана оказался недоволен новым контрактом. Пришел поговорить и я испугалась…

– Он может выкупить твой долг? – насторожился Борис.

– О, – я прикрыла рот ладонью. – Я не догадалась попросить его об этом. Думаешь, стоит…

– Будешь жить на нашей корпоративной квартире, – жестко перебил меня Борис. – И у тебя будет охрана. Попробуешь меня обмануть и сбежать…

– Но…

– Не зли меня! – взревел он и снова раскинул свои жуткие крылья.

От упыря пахнуло холодом и тленом. Мне с трудом удалось не отвести взгляда.

– Поняла меня?

– Кариес у высших, – рассеянно произнесла я. – Кто бы мог подумать…

Гордеев развернулся на каблуках и широкими шагами направился прочь из кафетерия. Я уронила голову на скрещенные руки и вздохнула. Сила гаргулий была в том, что они умели вытягивать из высших и людей эмоции. Самые мощные могли лишать желания жить. Сейчас я в полной мере ощутила, как устала.

– Как у тебя это получается? – напомнил о своем присутствии Даниил.

– Что именно? – флегматично отозвалась я. – Сопротивляться уродам?

– Притворяться глупой.

Я заставила себя подняться и поправить прическу. Выглядеть небрежно мне сегодня не хотелось.

– Женщинам приходится притворяться всю свою сознательную жизнь: довольной, покорной, – я загибала пальцы, – счастливой, удовлетворенной…

– Ну, не всем же, – возразил Даниил.

Вместо ответа я хмыкнула и покачала головой.

– Что? – обиженно насупился мужчина. – Существуют же всем довольные женщины.

– Конечно, твое мнение в этом вопросе приоритетное. Кому как не мужику знать о женщинах больше самих женщин?

– Ты издеваешься.

Над младшим Гордеевым не хотелось шутить. Я устала и очень жаждала принять душ.

– Какие квартиры у организации имеются? – сменила я тему.

– Ты ведь займешь самую лучшую, – догадался Даниил.

– А ты откажешь мне в этой мелочи? – я обольстительно улыбнулась. – Представляешь, как разозлиться… босс?

– Есть апартаменты для наших иностранных партнеров…

– Подходит, – быстро согласилась я. – А перед этим проедемся по магазинам. Мне нужны вещи, продукты… Позлить Бориса…

– Едем!

 Глава 12

Даниил оказался весьма полезным. Он оформил мне пропуск, дубликат корпоративной карты и добыл ключ от апартаментов, которые мне предстояло занять на ближайшее время.

– Ты имей в виду, что на карте есть лимит, – строго предупредил он.

– Хорошо, – улыбнулась я. – Когда деньги закончатся, то позвоню… Ой, – мои глаза распахнулись, – у меня ведь нет телефона.

– То есть? – не понял Гордеев.

– Телефон мне купи, – уже деловым тоном произнесла я. – Еще мне нужен ноут и…

– Ты же несерьезно? – уточнила парень с надеждой.

– В вопросах обеспечения шутки неуместны. Послушай, все дело в том, что я должна выполнить работу, на которую меня нанял Борис.

При упоминании отца Дэн скривился, и я напомнила себе, что надо чаще пользоваться нелюбовью упыреныша к папаше.

– Мне нужно собрать информацию, провести анализ, разработать стратегию поведения.

– Ты уже делала подобное? – осторожно спросил собеседник, выводя машину с парковки.

– Уверен, что хочешь это знать?

Прозвучало предупреждающе и мужчина бросил на меня недоверчивый взгляд.

– Я из огненных. У нас не уважают слабость и не принято проявлять ее. Мы не жалеем, не жалуемся и не просим.

– Звучит жутковато, – парень прочистил горло. – И ты родилась в исходном мире? Не тут?

– Все так.

– Правду говорят, что высшие там сильнее, чем рожденные в нашем?

– Не хотелось бы, чтобы ты однажды это проверил, – уклонилась я от ответа. – Но если намерен выяснить, можем устроить спарринг.

– С тобой? – хохотнул Гордеев. – Ты и я?

– Что смешного? – приподняла бровь, ожидая пояснений.

– Ты опять меня разыгрываешь, – продолжал улыбаться парень, но постепенно его губы опустились. – Ты ведь понимаешь, что я сильнее?

– Уверен? – осведомилась я беспечно и позволила моим глазам залиться пламенем.

– Не делай так, Алиса…

– Меня зовут не так, – отмахнулась я.

– То есть? Ты мне соврала?

Его удивление было понятным. В мире высших невозможно было солгать о своем имени. Гордеев старший неплохо смог меня одурачить на этот счет.

– Ты ведь сказала…

– Только не плачь, – резковато оборвала я и скривилась от выражения обиды, которое исказило лицо упыря. – Нет у меня имени.

– Как это?

– Просто. Мама оставила меня без него.

– А отец? Он же должен был назвать как-то…

Он звал меня отродьем. Это я помнила отчетливо. Минуло столько лет, а в груди все еще тяжелело от мыслей о нем. Я ведь так и не решилась отправиться в свой родной мир и выяснить хоть что-то о семье, в которой родилась.

– Так что по поводу отца? – напомнил о себе Даниил. – Девочка всегда ценная добыча клана.

– Он не назвал меня, – тихо сообщила ему и усмехнулась. – Тебе стоит научиться скрывать эмоции. И перестать меня жалеть. Потому как в этом я точно не нуждаюсь.

– Но… – начал было парень.

– Я пришла в офис твоего отца пару дней назад, чтобы забрать твою сущность. И я бы вынула ее из тебя, не задумываясь о том, что будет с тобой после. Мне было бы плевать…

– Неправда, – перебил меня Дэн.

– Чего именно?

– Тебе не плевать. Ты можешь строить из себя каменную, но я вижу…

– Что ты видишь? – протянула с иронией.

– Что ты знаешь о горгульях? – неожиданно спросил он.

Мне хотелось пошутить на эту тему, но я вовремя прикусила язык. Даниил не был готов к тому, что я протяну ладонь и поглажу его по волосам.

– Наверно, я чего-то не знаю о тебе, верно? – доверительно протянула я.

– Не делай так, – глухо пробормотал он. – Не надо со мной играть. Иногда я ощущаю эмоции, которые высшие не хоть демонстрировать.

Я отдернула руку, словно ожегшись и отвернулась к окну.

– Не слышала о подобных ваших талантах.

– Таких как я мало.

– Твой отец знает об этой особенности?

Прежде чем он ответил, я поняла, что нет.

– Если бы Борис знал, то я мог стать любимым сыном.

– Неизвестно, было бы это хорошо для тебя, – резонно заметила. – Если бы мой отец знал… – замявшись, я не стала продолжать фразу, но этого и не требовалось.

В салоне машины повисла тишина, которая, впрочем, не напрягала. Рядом с Даниилом было комфортно. Закралась мысль, что это результат его таланта.

– Можешь включить музыку, – предложил Гордеев.

Из динамиков полилась приятная мелодия и я смогла закрыть глаза, откинув голову назад.

– И что же ты видишь во мне? – ровно осведомилась я.

– Ты точно хочешь это знать? – Гордеев вернул заданный мною ранее вопрос.

– Не умничай, а то укушу.

– Ну, конечно, – с сарказмом выдохнул он.

– Не провоцируй, – лениво потянувшись, я зевнула. – Вот возьму и кусану тебя от души. И станешь ты моей парой. И тогда контракт твоему папане придется расторгнуть…

Не нужно было открывать глаза, чтобы понять – парень проникся угрозой и слегка отодвинулся от меня.

– Ты не отмечена никем? Не обещана никому?

– Вот думай теперь об этом, – зловеще протянула я.

– Свободных женщин практически не бывает. Вас же определяют в семьи еще при рождении.

– Ты меня слушал? – я пугающе оскалилась. – Мой отец мне даже имени не дал. Неужели ты подумал, что он озаботился моим будущим?

– Это ужасно.

– Варварство считать, что женщина с рождения должна стать вещью, – холодно отрезала я. – Подумай об этом.

– Таков наш мир, – возразил Дэн.

– Не мой.

– Но…

– Ты от ответа не уходи, – напомнила Гордееву. – Что ты во мне увидел?

– Ты обидишься, – смешался парень.

Меня разрывало от любопытства. Скорее всего хитрец таким образом решил меня подкупить и выдать какой-нибудь комплимент. И его стратегия сработала.

– Говори.

Даниил посмотрел на меня с неожиданной тоской и отвернулся, уставившись на дорогу. Когда я решила, что он не ответит, парень произнес:

– Ты разбитая внутри. Твоя душа расколота. Словно стекло раскрошилось на острые кусочки. И потому ты не ощущаешь себя цельной. Нечего внутри тебя нельзя склеить.

Я окаменела. Словно только что получила кулаком в лицо. Воздух стал вязким и не желал проникать в легкие. Перед глазами качнулось пространство, и я не сразу поняла, что это слезы. Одна капля скатилась по щеке, и я смахнула ее пальцами.

– Прости. Я сделал тебе больно…

– Нет, – я мотнула головой. – Больно мне сделали давно. И не ты. Но…

Даниил сглотнул.

– Прячь свой талант ото всех. Не нужно, чтобы об этом знали другие высшие.

– Но ты ведь знаешь.

– Посмотри в мои осколки, Дэн, – наконец я смогла дышать без натуги, – я не открою твою тайну. И знаешь, я рада, что не забрала твою сущность.

Мне и вправду стало легче от этой мысли. Даниил показался мне немного наивным, молодым и очень милым. Словно брат, которого у меня никогда не было.

– Тогда бы ты не оказалась в долгу у моего отца.

– Прорвемся, – я шмыгнула носом. – Никому не говори, что я тут сопливилась.

– Иначе укусишь? – с улыбкой уточнил высший.

– Загрызу.

 Глава 13

Я решила, что слишком расклеилась и кто-то должен за это заплатить. Почему бы с хорошей суммой не расстаться Борису?

Все мои вещи, которыми я обжилась за последние годы, остались в домике у кладбища. Заначку в склепе я решила не трогать, так как чутье подсказывало, что неприятности еще могут настичь меня. Рабыней брендов и гаджетов я не была, но это не означало, что старому упырю повезло.

– Куда мы едем? – уточнила я у притихшего парня.

– В твою временную квартиру, – оживился он. – Вещи и продукты можно заказать через приложения.

– Удовольствие тоже по нему закажем?

– Что? – настороженно осведомился собеседник.

– Деньги надо тратить с наслаждением. Особенно если они не твои. За чужой счет просто необходимо набрать всего такого, чего на свои кровные ты бы никогда не взял. И я хочу купить всякого, чтобы потом выбросить.

– Зачем? – не понял Дэн.

– Потому что могу это сделать.

– Но…

– Если я не могу убить твоего отца, то потреплю ему нервишки от души. Пока у меня еще есть душа, или что там от нее осталось. Не пытайся понять логику обиженной женщины, – я снисходительно хмыкнула. – Это не для муд… мужицких мозгов.

– Ты не любишь мужчин, – сделал вывод высший.

– А тебе не приходило в голову, что я не люблю всех?

– Это ведь не так, – протянул он с сомнением и покосился на меня.

Но я была готова и закрылась на все замки, не давая упыренышу читать мои эмоции.

– Как мне тебя называть? – смени он тему.

– Ней.

– Странное имя, – нахмурился он.

– В клане, где я взрослела, часто говорили: Мы ничего не знаем о ней. Кто будет заботиться о ней? Кто захочет связаться с ней? Кому нужны проблемы с ней?

– О…

– И мой наставник решил, что это отличная кличка для питомца, который наверняка не выживет.

– Это ужасно, – просипел парень.

– Давать имена стоит только тем, кого не жалко, – возразила я. – Твое имя – ключ к душе и сердцу. А мне дарована свобода, о которой многие могли бы мечтать.

– Ты говоришь об одиночестве.

– Не забивай себе этим голову, – улыбнулась я и, повинуясь инстинкту, растрепала парню волосы на затылке. – Тебе не понять меня и это не страшно. Просто мы из разных миров.

– И кто из нас лучше другого?

– Мы с тобой не станет мериться… ничем, – я выразительно подняла брови. – Не хочу вгонять в комплексы наследника империи Гордеева.

Парень подавился воздухом и закашлялся. Ловко ударив его между лопаток, я выругалась и пристегнула ремень безопасности.

– Какие мы нежные, – буркнула я, надеясь не быть услышанной.

Машина вскоре притормозила у торгового центра, на котором пестрели множество рекламных вывесок и надписей.

– Только держись рядом, пожалуйста, – зачастил Даниил. – Охрана будет ждать у квартиры. Я не успел распорядиться, чтобы ребята приехали сюда.

– Бедные мальчики. Тяжко им придется, – кивнула я.

– Ней! Я серьезно. Ты под моей ответственностью…

– Малыш, отвечаю, с тобой ничего не случится. Я тебя не обижу сегодня, – оборвала я отповедь высшего. – Только не ной. Мы немного развеемся, и потом ты отвезешь меня в домик. Не превращай все в драму.

– Твои бывшие коллеги могут быть неподалеку, – напомнил Дэн. – Отец поверил, что ты пойдешь к ним за покровительством. Но я все понял.

– Что именно? – в очередной раз поняла, что зря недооцениваю парня.

– Ты сбежала от них. И встречи с родней не ищешь.

– Возьми с полки пирожок, – толкнув дверь, я вышла из автомобиля.

Несмотря на браваду, я понимала, что упырь прав. Оглянувшись, убедилась в отсутствии огненный высший рядом и только после этого принялась поправлять одежду.